Текст книги "Шоколадное море"

Глава 14. Мое новое утро

Я стою на балконе и курю… Сто лет не курила сигареты. А сейчас вдруг безумно захотелось встать (на это ушло не мало времени) босыми ногами на прогретый солнцем мраморный пол и выкурить сигаретку. Как и к «травке» у меня к никотину нет абсолютно никакой тяги. Я если честно вообще не понимаю как люди пристрастились к этой дурно пахнущей и мерзкой на вкус дряни? Меня лично ни то ни другое не расслабляет даже наоборот напрягает потому что потом все жутко воняет табаком, а во рту остается горький привкус. Куда лучше вино и благороднее и вкуснее.

Сигареты меня всегда интересовали как часть имиджа и конекта с нужными людьми я часто покупала их именно для этих целей. Девушка в дорого костюме с тонкой сигаретой зажатой между пальцев и сидящая за рулем мерседеса, что может быть сексуальнее? Или когда сидишь в обществе незнакомых тебе людей вредная никотиновая палочка тут же снимала не ловкое напряжение и все сразу начинали общаться как хорошие друзья.

Но сегодня я просто стою и курю и сейчас мне это нравится. Макс давно уехал в универ, а я позавтракав и приняв душ стою и греюсь на солнышке. Кстати, я позвонила Нике они еще не приехали но я дала ей адрес квартиры Макса и велела сразу же ехать сюда. По телефону ведь о таком не расскажешь.

Когда я вспоминаю обо всем произошедшем мне уже кажется что это было не со мной. Я несколько часов просидела в гостиной вспоминая события того дня. Мне важно было все проанализировать и успокоить себя.

В результате я пришла к выводу, что разумеется ни в чем не виновата и это мой преследователь действительно сумасшедший и что настоящее чудо что я сумела допрыгнуть до балкона. Про себя я также решила эту тему больше не поднимать. И сейчас я даже думаю, что и Нике знать о таком совершенно не обязательно. Еще не известно как она на это отреагирует так что тут может стоит дозированно выдать информацию не пускаясь в детальные описания.

Макс заверил меня в том что никакие фотороботы с моей физией в ближайших участках не висят он сам зашел в каждый из них чтобы это проверить.

– А значит, – сказал он мне, – полиция сочтет это несчастным случаем или самоубийством.

Это меня тоже немного успокоило больше всего на свете мне не хотелось разбирательства с правоохранительными органами, доказывать свою невиновность и еще больше не хотелось никуда уходить из этой квартиры.

Мне тут безумно нравится. И кажется, что я уже когда-то жила тут и просто вернулась после долгого путешествия. Я вхожу обратно в гостиную и иду к дивану мое тело после той пробежки все еще никак не придет в себя хотя чудодейственная мазь помогла и колени почти не болят. Макс велел мне соблюдать постельный режим и я совершенно с ним не спорю. Залезаю под одеяло и уютно устраиваюсь немного посплю пожалуй, а потом буду ждать Макса.

Кажется с каждым днем он нравится мне все больше и больше. Еще никогда я не встречала таких заботливых мужчин. Я бы назвала это детальной заботой. Он в самом деле замечает то на что обычный мужчина и внимания бы не обратил. Например, он помнит, что мне нужна новая одежда и главное нижнее белье… Хотя я об этом не обмолвилась ни словом и как ходила в халате так и хожу. Мне немного не ловко, конечно, но другого выбора у меня все равно нет. Джинсы и свитер после моих приключений похожи на одежду бомжа. И если я выйду в таком виде на улицу мне совершенно точно будут подавать милостыню. Поэтому его решено было выкинуть с ним же случайно в мусорное ведро я сунула и свои трусики с лифчиком. Потом еще долго искала их под диваном и проклинала себя за рассеянность. Но согласитесь после истории с грабителем меня можно понять. А еще Макс бережно перебинтовал мои коленки и купил целую гору фруктов чтобы я ела витамины. Ну скажите разве может незнакомый человек так заботится? Это что-то нереальное! Может быть это потому что у него большая семья и он привык заботится о младших? И эту заботу он переносит на своих друзей, женщин… И мне все это очень приятно. Я чувствую себя защищенной, чувствую, что он меня оберегает… И что с ним мне ничего не страшно.

Ну и еще он красивый. Я никогда не была из тех женщин, которые утверждают, что в мужчине главное душа или что он должен быть чуть красивее обезьяны. Я – эстет. И внешность для меня играет важную роль. Не могу лечь в постель с толстым, неопрятным и внешне некрасивым мужчиной только потому что у него отличное чувство юмора или он наговорил мне кучу красивых комплиментов. Нет это точно не моя тема. Я не люблю уж простите полных мужчин меня это отталкивает на физическом уровне.

Поэтому все мои любовники были возможно не красавцами с обложек глянцевых журналов (хотя и таких хватало все-таки в рекламе работала) но и не лишены привлекательности и подтянутого тела. А Макс если даже посмотреть не предвзято со стороны просто мечта любой девочки. Голубоглазый, с вьющимися волосами, загорелой кожей и не сильно но накаченный… про таких обычно говорят: «так бы и съела его».

Прибавьте к этом какое-то очень мужское спокойствие, уверенность и то как он умеет заботится и вы получите просто идеального мужчину!

– Блин да он действительно идельной, – думаю я. Я чувствую как внизу живота все наполняется каким-то приятным теплом, а когда я начинаю вспоминать как гладила его и как приятно пахнет от его кожи я чувствую легкое возбуждение. – Только этого мне не хватает! Никаких сексуальных фантазий! – приказываю я себе.

Но мысли уже сами по себе движутся в нужном направлении. Я представляю себе как его руки ласкают меня везде, забираясь под халат… Как его губы целуют мои… и как, как…

Так все хватит! Решила спать буду спать. Вообще по Максу совершенно не понятно нравлюсь ли я ему. А я тут начинаю фантазировать…

Хотя если честно я бы хотела нравится такому парню как Макс. И мне бы хотелось чтобы он тоже думал обо не только как о странной девушке приземлившейся на его балкон с крыши. Я закрываю глаза и усилием воли заставляю себя не думать о нем. Потому что совершенно не реально чтобы он думал обо мне как-то иначе! Со стороны я выгляжу более чем странно и вообще человек который собирался в собственной квартире спать на полу может быть просто стесняется мне сказать: «Вон»!

Все-таки если он и правда так считает это неприятно. Ладно буду думать, что это не так. А то настроение портится.

Я не заметила как заснула и лучше я не буду рассказывать что мне снилось. Но поверьте это было не прилично и очень приятно!

Глава 15. Лучший день в моей жизни

Макс вернулся ближе к вечеру с несколькими небольшими пакетами, на которых были названия модных брендов: Гуччи, Прада и Филипп Плейн. Макс не забыл о том, что обещал купить мне новую одежду. И к моему удивлению не пожелал взять у меня денег на них. Сказав, что это не по-мужски. Мне показалось, что я даже слегка обидела его, когда протягивала кошелек.

Он положил все это на постель, а сам ушел в душ. Я, конечно, тут же залезла в бумажные пакетики… Вот кто бы что не говорил о том, что упаковка неважна, – это не правда. Как приятно, когда в бутике тебе выдают твою покупку в красивом с ленточками или бантиком пакете, а внутри все еще и упаковано в хрустящую тонкую бумагу. Это же самый настоящий праздник! Вроде бы, ты знаешь, что внутри, но все равно разворачиваешь покупку так, будто там может быть что-то другое!

Вот и сейчас мои пальцы аккуратно вынимают коробку с надписью Гуччи, там оказываются белые с логотипом бренда кеды… Открываю остальные пакеты – светло-голубые джинсы, небрежно рваные на коленях, тонкая водолазка и кожаная куртка. О, еще один пакет, этот маленький нежно-розовый пакетик я сразу и не заметила – Агент Провокатор, люксовая английская марка, производящая весьма откровенные трусики, бюстгальтеры и пеньюары. Ну что ж, посмотрим, какое нижнее белье тебе нравится. Мне даже немного неловко, что незнакомый парень, с которым у меня ничего не было, УЖЕ покупает мне белье.

Ого! Оно шикарное – тонкое белое кружево чуть более прозрачное, чем мне бы хотелось, и совсем крошечные, такие же белоснежные трусики-стринги. Со вкусом у него полный порядок, правда, мне становится еще более неловко, ведь он на сто процентов знает, какой на мне лифчик и трусы… Ну сейчас привередничать не приходится и я одеваю на себя все, что для меня купил Макс.

– Я выбрал не узкие джинсы, – слышу я голос за спиной, когда, стоя в прихожей, придирчиво рассматриваю себя в зеркало, – так по «пацански» я еще никогда не одевалась, разве что в начальной школе, когда носилась с мальчишками во дворе. Бабушка всегда считала, что с моей фигурой полагается носить не рваные джинсы, а платьица и юбочки. – Подумал, надевать тебе их будет неудобно, – продолжает Макс. Ей Богу, этот парень меня своей заботой с ума сведет. Я поворачиваюсь и подхожу к нему:

– Ты вообще настоящий?

– В каком смысле настоящий? – удивленно спрашивает парень.

– Понимаешь, не бывает таких заботливых парней, как ты! Ты все подмечаешь, ну просто все! Даже я сама не обращаю внимание на какие-то детали, а ты… – я не знаю, как закончить фразу и подобрать нужные слова. Назвать его поведение «материнским», «отеческим», «братским», каким?

Макс немного смущен моими словами:

– Буду считать это комплиментом.

– А это и есть комплимент!

– Просто дома у меня была младшая сестра и братья, и за ними нужно было присматривать. Сестренка вообще только родилась, когда мне исполнилось пять, поэтому менять пеленки, кормить и все прочее, что полагается делать с грудными детьми, я умею не хуже любой женщины. – Макс улыбается и смотрит на меня, я тоже улыбаюсь в ответ. – Братья, конечно, были старше, и их с ложечки кормить было не нужно, но все равно приходилось возиться. Поэтому у меня, можно сказать, это в крови. Я всегда чувствую желание о ком-то заботится. Это не лечится.

– До того, как ты мне рассказал о своей семье в Швейцарии, я даже испугалась немного, насколько ты внимателен ко мне, а потом, когда я узнала, сколько у тебя братьев и сестер, моя догадка подтвердилась. А сейчас для меня все встало на свои места. Ты очень классный, любая девушка рядом с тобой должна чувствовать себя самой счастливой.

Неожиданно Макс подходит ко мне и, взяв за лицо, целует его губы, такие же нежные, как я себе и представляла. Я кладу свои руки на его и сама целую Макса. Он отвечает мне, и его язык также нежно начинает ласкать мои губы, приоткрывая их и проникая внутрь. Я чувствую, как пространство вокруг становится как будто каким-то сладким и тягучим, и мне кажется, что наши движения становятся как в замедленной съемке такими неспешными, что каждое его прикосновение я ощущаю всеми клеточками своего тела. Мне хочется его целовать снова и снова, и чтобы его язык проникал все глубже и глубже и, не переставая, ласкал меня еще и еще. Его руки опускаются ко мне на талию и резко прижимают к себе. Я чувствую низом живота его возбуждение, и как его пальцы тянутся, чтобы расстегнуть молнию на моих джинсах.

На секунду он замирает, переставая что либо делать, и смотрит мне в глаза, его губы прижимаются к моим, он как будто спрашивает меня, хочу ли я этого. А я безумно хочу почувствовать его внутри, и все мои мысли сейчас сконцентрированы только на этом.

И я тоже несколько секунд смотрю на него, а потом мы оба начинаем друг друга раздевать, целуя и, не останавливаясь, потому что оба ждем только того момента, когда сольемся в единое целое.

Избавив меня от джинсов и трусиков, он разворачивает меня к себе спиной. Я выгибаюсь и крепко обнимаю его за шею, впиваясь ногтями в кожу, и чувствую, как его член входит в меня и почти сразу начинает двигаться внутри. Я издаю громкий стон, а Макс опускается чуть ниже, страстно кусая меня в шею. Его руки крепко держат мои бедра. И когда его движения становятся слишком сильными, я инстинктивно пытаюсь отстраниться, но его пальцы лишь сильнее впиваются в мою кожу, не давая мне этого сделать.

Я начинаю вырываться, но он, чувствуя это, все быстрее двигается во мне и не отпускает. Это какая-то животная страсть, перемешанная с такой же животной игрой. Мы как два хищника пытаемся победить друг друга, только в нашем бою нет проигравших. Есть только наслаждение, когда его движения становятся более резкими, я чувствую, как там, внутри меня, все сжимается, обхватывая его член. Я пытаюсь еще раз отстраниться, зная, что сейчас произойдет, но Макс опускает руку вниз между моих ног и сильно прижимает к себе, и я чувствую, как обжигающим потоком он кончает в меня.

Мы стоим, тяжело дыша, и я все еще ощущаю его член у себя внутри. Я запрокидываю голову и страстно целую его в губы, он почти не отвечает мне, но я чувствую как с каждым поцелуем его член во мне начинает становиться все тверже и тверже. И вот он уже опять двигается, все больше наращивая темп. А я, не в силах сдержаться, просто кричу от удовольствия на всю квартиру, и мне кажется, что мое наслаждение слышно на другом конце Милана.

Я уже не пытаюсь отстраниться, когда он снова кончает в меня, а только лишь улетаю вместе с ним куда-то далеко-далеко. И я забываю обо всем на свете я возвращаюсь на эту землю только тогда, когда чувствую, как его член выскальзывает из меня, и он застегивает свои джинсы. Потом Макс наклоняется и одевает меня.

После такого фантастического секса у него еще есть силы на то, чтобы надеть на меня джинсы с трусиками… Я поворачиваюсь к нему и обнимаю за шею, мы смотрим друг на друга и улыбаемся – нам очень хорошо. Мы оба как будто еще не здесь.

– Пойдем ужинать в кафе? – прерывает молчание Макс.

– Пойдем, – отвечаю я.

Мы спускаемся вниз и подходим к мотоциклу. Я по-моему еще не говорила, что Макс ездит на Дукати. Эта машина так подходит ему. Блестящий и черный мотоцикл с его обтекаемыми формами так и зовет разогнать его до предельной скорости. Макс протягивает мне один из шлемов и, надев их, мы мчим по узким улочкам города. И, наконец, останавливаемся рядом с уютной кафешкой, от которой по всей округе разносится запах кофе и свежей выпечки.

– Я хочу кататься! – говорю я Максу.

Парень смотрит на меня с нескрываемым восторгом:

– Ты читаешь мои мысли, Ева. Тогда я возьму все на вынос, и мы поедим там, где нам понравится.

Я киваю, и когда он уходит, вытягиваюсь на мотоцикле, дотягиваясь руками до руля. Слышу, как прохожие и посетители кафе мужского пола довольно цокают языками, проходя мимо и пялясь на мою задницу. А мне абсолютно все равно сейчас на все, даже на то, что я выгляжу несколько вульгарно. Мне кажется все мое тело сейчас настолько сексуально и раскрепощено, что я могу себе позволить лежать как угодно. Я смотрю на свое отражение в витрине: да-а, моя бабушка была точно не права насчет юбочек и платьиц. Кожаная куртка, джинсы, водолазка и кеды сидят на мне просто отпадно. И еще дома в зеркале я заметила, что похудела и кофта, которая сейчас обтягивала мою грудь и талию, только подчеркивает достоинства фигуры. Мои мысли прерывает Макс, который выходит из кафе с пакетом в руках. Девушки, сидящие на открытой веранде, просто пожирают его взглядами, а он подходит ко мне, и я, обхватывая его за шею, страстно целую, показывая, что он только мой.

Он садится на мотоцикл, и мы продолжаем свой путь. Мы ели, пожалуй, самые вкусные булочки на мосту и смотрели, как мимо проплывают небольшие катера, пили какое-то абсолютно гадкое вино, которое мне тоже казалось самым вкусным в забегаловке рядом с готическим и очень красивым собором. А потом снова ехали, куда нам хотелось, сворачивая то налево, то направо, то туда, где нам казалось, нас ждут приключения. Люди, рестораны, дома проносятся мимо, сменяя друг друга. А мне хочется только одного – чтобы мы катались так целую вечность. И я знаю, что Максу хочется того же. И мы не останавливаемся.

Как же романтично ездить по ночной Италии! Ночью Милан выглядит совсем иначе: он становится не таким шумным, как днем, но в то же время ты чувствуешь его ритм, его дыхание. И он зовет тебя проехать по его улицам и площадям, а потом выехать из города на безлюдное шоссе и разогнать Дукати до 200 километров. И мотоцикл несет тебя словно железная птица все быстрее и быстрее. И от этой скорости захватывает дух и хочется кричать от счастья. Весь мир в эту ночь принадлежит только нам двоим. И мы летим вместе с ветром, и кроме этого больше ничего нет, да и не надо, потому что это и есть истинное счастье.

Знаете, катаясь на мотоцикле, я поняла одну важную вещь: не нужно бояться перемен и не нужно бояться изменить свою жизнь, потому что за своими страхами, нерешительностью, неуверенностью и прочими совершенно ненужными ощущениями мы теряем самое важное – саму жизнь. С ее удивительными открытиями, путешествиями, романами, встречами и ожиданием чуда. И ни в коем случае нельзя упускать шанс все изменить, даже если поначалу не знаешь, куда идти. Просто нужно действовать, а цель и верный путь, они сами появятся.

В квартиру мы вернулись только ранним утром, и, тут же рухнув на теперь мой самый любимый диван, заснули.

Я, правда, забыла про все на свете. Этот день тянулся бесконечно. И это был лучший день в моей жизни.

Глава 16. Возраст

В России для всех женщин старше 20 лет это слово, начинающееся на «в» и заканчивающиеся на «т», является самым настоящим смертельным приговором. Об этом им напоминает в нашей стране буквально все: мужчины, политика, подруги, родители, реклама. Папа и мама и все тот же социум буквально с рождения твердят девочкам о том, что их время скоро истечет. И если они не успеют родить до 25, то превратятся в старородящих, если не выйдут замуж до этого же времени, то останутся старыми девами. Мужчинам 27-летние «старухи» не нужны – кричит реклама, в 55 – ты уже доживающая свой век бабка, пора на пенсию, вопит политика. «Что, тебя никто не трахает?!» – вопрошает социум и подруги – значит, ты никому не нужна!

В любой другой стране слово возраст это просто строка в паспорте, в России – катастрофа, гонка, в которой каждый проиграет. Но в которой любая женщина обязана участвовать вне зависимости от ее желаний, потребностей и индивидуальности. Из поколения в поколение передаются «вечные ценности»: представительница слабого пола должна: родить, выйти замуж, стать хорошей хозяйкой и служить своему мужу. И вроде бы ничего плохого в этом нет. Но вы заметили, что перед перечислением «важных» для женщин правил бытия есть слово «должна»? Должна то есть обязана, то есть вне зависимости от ее согласия или не согласия, желания или нежелания принять правила игры в жизнь. Правила, которые для нее уже давно прописаны поколениями таких же, как она сама, женщин. Часто несчастных в браке, но продолжающих упорно вбивать в головы своих дочерей незыблемые «ценности». При этом еще и ограничивая будущую жену и мать по возрастной категории. Заставляя новую «хозяйку домашнего очага» торопится, не давая ей опомниться, повзрослеть, «заботливо» толкая в пучину семейных забот.

Иногда мне кажется, что на каждой женщине, как и на продуктах, где-то стоит маркировка «best before» – «употребить до», а по истечению этого срока, если не найдется, тот кто «употребит» ее по назначению (смотри выше), она становится никому не нужной. И ей, в принципе, талантливой, красивой и даже молодой лучше повеситься, ибо счастья все равно больше не стоит ждать – время истекло.

В эту несусветную глупость верят миллионы девочек, девушек и женщин в нашей стране, рано повзрослевших и так же рано постаревших. Они-то, «умудренные опытом» своей «счастливой» жизни, и продолжают нести свое ученье в массы. И это нельзя остановить. Ни смотря на то, что у нас, по статистике, много разводов, одиноких мамаш, жен алкоголиков и просто нищих семей. Каждый раз, когда на горизонте появляются те представительницы прекрасного пола, которые не хотят жить по законам «джунглей», эти самые «счастливые» женщины набрасываются на более успешных, ухоженных и борющихся за свои права женщин. Тут же к ним прикрепляются ярлыки: феминисток, лесбиянок, обижинок, шлюх, тех, кого никто не трахает, и другие нелицеприятные названия.

Я никогда не была за феминисток, потому что то, что называется в нашей стране феминизмом, выглядит и жалко, и одновременно очень глупо. И в действительности больше всего это похоже на сборище разозленных баб, которые сами-то не очень понимают, за что они борются. Но я всегда была за то, чтобы каждый сам выбирал, как ему жить: рожать ли детей, выходить ли замуж или вообще взять и уйти в монастырь. Социум в лице моих подруг, родителей, политики и рекламы всегда был против моего мнения. Каждый из них по своему пытался добиться от меня подчинения сложившемуся стереотипу. Но я была в прямом смысле слова несгибаема и, в конце концов, от меня все отстали. Периодически кидая камни в мой огород, и сообщая, что «я неудачница».

К сожалению, все те, кто не понимал меня в разные периоды времени в прошлом, не понимают меня и сейчас, да и большинство девушек и женщин примут меня за одну из тех, на кого принято и очень приятно повесить дурацкий ярлык. Они ни за что не увидят и того, что время изменилось, и на смену их «вечным ценностям» пришли другие. Время требует перемен и переоценки этих самых ценностей. Так же никто давно уже не замечает, что проще дать жизнь, чем научиться любить того, кому ты подарил жизнь. Люди все больше похожи на какой-то зомби-лэнд, где существует только: надо, должен, обязан. И больше ничего. Не важно, любишь ли ты детей, хочешь ли ты секса, нужна ли тебе семья, – ты должен и обязан. Вопреки желаниям и здравому смыслу нужно выполнить эту заданную веками программу.

Как не грустно мне это признать, но это замкнутая система. И я не знаю, сколько еще нужно времени для того, чтобы люди изменили эту систему и перестали делать несчастными себя и своих детей.

Вернемся все же к возрасту, я заговорила о нем не спроста. Поскольку мне много где пришлось побывать, я имею ввиду разные страны, я могу точно сказать: нигде так не относятся к возрасту, как в России. Вот тут, в Италии, женщины, которым за 50, 60, 70 и старше, ходят на каблуках и не стесняются одевать мини и красивые и яркие вещи, при этом на них никто не указывает пальцем, и они не становятся посмешищем. А в нашей стране женщине, которой стукнуло 40, уже противопоказано носить все облегающее, потому что это для «молодежи». В 50 еще молодую и привлекательную – записывают в старые бабки и всеми силами пытаются указать на то, что ее жизнь закончена. Вот и стареют наши женщины раньше времени.

А в Англии никто не стали бы мне тыкать тем, что мне 35, а я еще не замужем и не успела к этой дате родить как минимум двоих детей. И все потому, что здесь ты спокойно до 30 учишься, работаешь, занимаешься чем угодно, но только не семьей. Здесь женщины в моем возрасте только выходят замуж и начинают задумываться о потомстве.

Разумеется, везде есть исключения, но нигде вас не будет так беспокоить цифры, как у нас в России.

Я не против брака, детей и радости семейной жизни, я только за то, чтобы все это было действительно по любви, а не было «обязаловкой», такой как сейчас.

Меня мой возраст почти никогда не волновал, по крайней мере, в том смысле, в котором должен был волновать по «правилам» социума. Как вы поняли, на это мне плевать. Да и к тому же, если смотреть на эти самые «вечные ценности», мой поезд уже давно ушел…

Но я не думала, что столкнусь с возрастом в ситуации, которая со мной вряд ли бы могла произойти в Москве.

* * *

Днем я проснулась одна. Макс оставил мне записку, в которой он написал что нежно целует меня, но ему нужно ехать в университет. Я с удовольствием позавтракала на его шикарном балконе, а потом позвонила Нике.

– Привет, Ева! Где ты пропадаешь? Мы приехали вчера поздно ночью, но горничная сказала, что ты не появлялась дома с того момента как мы укатили в Верону! – голос у подруги был не на шутку встревоженный. – Когда ты мне звонила, я ничего не поняла из того, что ты мне пыталась объяснить да и связь была плохая. Ева, я очень волнуюсь!

Я заверила Нику, что ей не стоит обо мне беспокоиться, но мы должны немедленно увидеться. Она дала мне адрес ресторана и я, вызвав такси, отправилась туда.

Ника и вправду переживала: едва увидев меня еще в дверях ресторана, она бросилась на своих высоченных каблуках ко мне и крепко обняла. Если честно, я так отвыкла от того, что подруги могут за меня беспокоиться, что немного растерялась от ее реакции: надо же, как быстро привыкаешь к тому, что можешь полагаться только на себя. А все остальные заняты своими делами и им до тебя нет дела.

Мы сели за столик и я стала рассказывать Нике обо всем, что успело произойти со мной всего за пару дней. Помню-помню я не собиралась этого делать, но когда увидела, как она тревожилась за меня, и с каким вниманием слушает мой рассказ, мне захотелось поделиться с ней всем!

– Офигеть, – только и смогла произнести подруга, когда я закончила свое повествование. – Я думала, так только в кино бывает. Ев, это же чистый Голливуд.

Я пожала плечами. Сейчас мне вся эта история тоже казалась почти киношной.

– Ну а этот Макс, он вообще нереальный! – сказала Ника, про него я тоже успела ей рассказать. – Помнишь, я тебе сказала, что этот город меняет судьбы?! Видишь, так и вышло!!!

– Да, но я не думала, что он изменит мою жизнь таким жестким методом.

– Какая ерунда! Все же хорошо закончилось, важно то, что получилось в итоге. А в итоге у тебя крутое приключение и нереальный секс. Я думаю этот Макс – твоя судьба! – подруга была, по моему, рада даже больше, чем я.

– Судьба? – зря я боялась, что Нику испугает история с грабителем. Похоже тот факт, что мужик свалился с крыши, прыгая за мной, ее вообще не волновал.

– Ну, конечно, судьба! А как иначе? – она уставилась на меня широко распахнутыми от удивления глазами. – Разве ты можешь упустить его?

– Да я как-то не думала про судьбу и все такое… Хотя он идеальный! – я улыбнулась, вспоминая о том как мы катались на мотоцикле.

– Вот и я про то же. Не упусти его, детка, – подмигнула мне Ника. – Что сейчас собираешься делать?

– Вообще я хотела доехать до университета и сделать ему сюрприз, – ответила я. Ты не знаешь, где находится архитектурный университет?

– О, это не далеко отсюда. Я тебе покажу на навигаторе, кстати, возьми мою машину! Просто забьешь там координаты, и он тебя выведет.

Я согласно кивнула. Если честно, ненавижу кататься на такси. Незнакомые люди за рулем меня напрягают, да и нельзя быть уверенной в мастерстве водителя. Мы выходим из ресторана и идем по тротуару вдоль дороги, пока Ника не останавливается рядом с красивым спорткаром.

– Ого! Порше панамера! – восклицаю я.

– Да, Филипп подарил мне ее, когда у нас родилась Алена, – с гордостью говорит Ника, проводя рукой по блестящей на солнце крыше.

Я же с удовольствием разглядываю машину: она просто лучшее, что может быть в немецком автопроме. Красивая и дорогая…

– Садись! – Ника открывает дверь, и я сажусь на удобное кожаное сиденье. – Послушай, какой голосок у этой крошки, – она наклоняется и, вставив ключ зажигания, нажимает на кнопку start. Панамера издает приятный рык сытого хищника и как будто ждет, когда же мы тронемся с места.

– Не волнуйся, я буду аккуратной! – заверяю я Нику, вбивая координаты универа в навигатор. Ммм… он всего в нескольких кварталах отсюда.

– А я и не волнуюсь, – улыбается подруга и весело машет мне рукой, когда я отъезжаю. Какая же она все-таки классная. Она и переживает за меня, и спокойно дает свою дорогущую машину, даже не зная, как я вожу.

Но правда за свою машинку она точно может не переживать. Она как игрушечная: с ее управлением справится даже ребенок. Подъезжаю к университету, узнаю, где проходят занятия по архитектуре и рулю к выходу из корпуса.

Как давно я не была в таких местах! Примерно с того времени, как сама закончила учиться. Ох уж эта университетская жизнь! Я стою, облокотившись на панамеру, и разглядываю снующих туда-сюда студентов. Как часто в хорошую погоду я и сама любила посидеть под деревом перед родным МГУ, вдыхая свежий воздух и читая какой-нибудь очень занудный учебник по издательскому делу. Да-да, журналистам это тоже приходится учить. Зачем, правда, не понятно, мне это ни разу не пригодилось. И, если честно, всему, чему нас там учили, на практике оказалось непригодным. Редакции работали совершенно по-другому. И их работа мало походила на ту, которая была описана в учебниках.

Такая странная однако эта система образования… Наверняка, многие при устройстве на работу, также как и я, столкнулись с тем, что все, что они знали и учили до этого, совершенно не подходит. И приходится все учить заново.

Я заранее просмотрела расписание студентов и, хотя точно не знала, в какой группе учится Макс, осталась ждать. Я даже готова была торчать тут до ночи… Но мне повезло, и я увидела, как из ворот корпуса выходит небольшая компания… Макс, высокий и накаченный, в белой рубашке и черных брюках, выделялся среди ни, как породистый жеребец среди полукровок.

Я помахала ему рукой, на лице парня сначала появилось удивление, практически сразу сменившееся радостью. Он что-то сказал свои друзьям и подбежал ко мне, тут же заключая в объятия и целуя.

– Что ты тут делаешь, Ева?

– Я не знала, когда у тебя заканчиваются занятия, но решила сделать сюрприз.

– Сюрприз удался! Но ты могла тут стоять очень долго!

– Ну и что! Я и собиралась это сделать, – я улыбаюсь и целую его очень страстно, краем глаза замечая, как его друзья пялятся на нас и машину.

– А ты еще не закончил? – спрашиваю я.

– Нет, у меня еще пара. Мы с одногруппниками решили пойти перекусить. Пойдем с нами! – я киваю, и мы подходим к девушкам и парням. Макс представляет нас друг другу, и мы идем в кафешку на другой стороне улицы.

Я разглядываю двух девушек и троих парней – Сальма, Андреа, Майкл, Нейл и Жан. Все из разных стран. Всем не больше 17–18 лет… У каждого из них отличный итальянский и английский, но из вежливости ко мне они говорят только на английском, изредка перебрасываясь фразами на ласкающем слух итальянском.

Они смеются, обсуждают кого-то, о ком я не имею не малейшего представления. А после того как сделан заказ, начинают говорить о музыкальных группах, актерах и фильмах, о которых я также не знаю ничего… Боже, похоже я отстала от жизни. Девушки поглядывают на меня искоса, видимо, пытаясь определить, насколько серьезные отношения нас связывают с Максом. Они словно камеры видеонаблюдения: следят за его руками, за тем, как он прикасается ко мне, как обнимает или целует, «записывают» то, что он мне говорит, и что говорю ему я. Следят за мной, оценивают мою внешность, одежду, возраст…