Текст книги "Скажи пчелам, что меня больше нет"

70
Меч в моей руке

Вернувшись в типографию, Роджер обнаружил перемазанных чернилами Брианну и Марсали в глубине помещения, среди развешанных для просушки листов бумаги. Брианна хотела было снять заляпанный фартук, чтобы пойти с мужем наверх и помочь ему одеться, однако Роджер махнул рукой – мол, сам справлюсь. Затем поднялся по лестнице на чердак, где на крючке под самой крышей висел его костюм (немного потертый, с заштопанным карманом, но, безусловно, черный), а также новехонький шейный платок (чистый, накрахмаленный и белоснежный).

Он неторопливо оделся. Снизу доносились разговоры и смех женщин и тонкие голоски трех девочек, которые играли на кухне, приглядывая за маленькими братиками. Сердце наполнилось теплом, нежностью и внезапной тоской по собственному дому. Вот вернемся в Ридж и, может, тогда…

Конечно, жить в Новом доме всем вместе было удобно – гораздо легче управляться с малышами, когда поблизости есть старшие дети или другие взрослые помощники. Но, даст Бог, после рукоположения… Роджер суеверно скрестил пальцы и рассмеялся.

В конце концов, почему бы нет? Основная часть его работы заключалась в общении с людьми, и хотя Роджер не собирался прекращать регулярные визиты в дома прихожан, ему бы очень пригодился маленький кабинетик, где он мог бы беседовать с посетителями наедине и вести учет рождений, бракосочетаний и смертей.

Мысли о далеком будущем несколько уменьшили тревогу о ближайшем. Когда Роджер решительным шагом спустился с лестницы, колокол на соседней церквушке пробил два часа.

– Рановато собрался, – заметила Брианна, утирая ему пот со лба. – Прекрасно выглядишь!

– Не то слово! – поддакнула Марсали. – Совсем как настоящий священник – только более симпатичный. Все мои знакомые священники-пресвитериане – ворчливые, пропахшие камфорой старики.

– Правда? – улыбнулся Роджер. – И много у тебя таких знакомых?

– Ну… пока один, – призналась она. – Между прочим, ему уже девяносто семь. Но все же…

– Ко мне сейчас лучше не приближаться, не то запачкаешь единственную чистую рубаху! – предупредила Бри. Однако подошла сама и, спрятав руки за спину, поцеловала мужа. – Удачи! – с улыбкой сказала она, глядя ему в глаза. – Все будет хорошо.

– Спасибо! – Роджер улыбнулся в ответ. – Я посижу немного снаружи. Соберусь с мыслями.

– И правильно, – одобрительно сказала Марсали. – Иначе весь взмокнешь, если будешь целый час гулять по такой жаре.

* * *

Роджер просидел на одной из скамеек в тени пальметто с четверть часа, стараясь не слишком углубляться в размышления, когда из-за угла показался Джем. Он брел по улице, лениво тыкая палкой в окружающие предметы.

Завидев отца, мальчуган отбросил палку и уселся рядом на скамейке, болтая ногами. Какое-то время оба молчали, слушая треск цикад и крики торговцев рыбой с далекого пирса.

– Папа… – робко заговорил Джем.

– Да?

– А ты станешь совсем другим? После обряда? – Мальчик поднял глаза; в уголках его широкого мягкого рта затаилась тревога. Господи, как же он похож на Бри!

– Нет, дружок, – ответил Роджер. – Я всегда буду твоим папой, что бы ни случилось. И ни капельки не изменюсь, – добавил он немного погодя.

– Понятно. Я так и думал! – Лицо Джема осветилось улыбкой. – Тогда какая разница? Если ничего не поменяется, то какой смысл в обряде? Почему это для тебя так важно?

– Вон ты о чем…

Роджер слегка отклонился назад, сложив руки на коленях. По правде говоря, он рассчитывал на некое духовное перерождение, хотя и понимал, что останется прежним.

– Видишь ли… – медленно начал он. – Отчасти потому, что так положено. Помнишь Маири и Арчи Маклиннов из Риджа?

– Ну да, – недоуменно кивнул Джем, не понимая, при чем здесь Маклинны. Роджер тоже не был уверен, что сумеет объяснить, но попытаться стоило – возможно, ему еще не раз придется отвечать на подобные вопросы.

– Мы отпраздновали их свадьбу на Пасху. Однако к тому времени у них уже был маленький сынок, который родился прошлой осенью. А значит, они больше года жили как муж и жена, хотя и не вступали в брак.

– Разве они не были обручены? – Джем нахмурил брови, припоминая.

– Были. К этому я и клоню. Обручившись, они вроде как заключили договор. Знаешь, что это такое?

– Да! Дедушка однажды показывал мне договор на владение землями Риджа, подписанный губернатором. Потом объяснил, что такое договор. Это когда две… э-э… стороны? Кажется, так он и сказал… Две стороны обещают что-то друг другу на бумаге и ставят свои подписи.

– Совершенно верно! – Роджер улыбнулся, глядя на просиявшего Джема. – Итак: Маири и Арчи заключили договор, хотя и не на письме, а только на словах. Ты когда-нибудь видел, как происходит обручение? Нет? Когда двое людей хотят обручиться, они договариваются жить как муж и жена ровно год и один день. Делать… то, что полагается делать супругам, заботиться друг о друге. Когда срок подходит к концу, им нужно принять решение: быть вместе или разойтись.

И если эти двое все еще хотят быть друг с другом, то так и живут дальше; однако если под рукой есть священник, который может их обвенчать, они женятся. Это тот же договор, только более… серьезный. И его нельзя расторгнуть. Пара дает обещание оставаться вместе до конца жизни.

– Так вот что значит «пока смерть нас не разлучит»!

– Именно!

Джем ненадолго задумался, переваривая информацию. В отдалении дважды прозвонил колокол, отбивая очередные полчаса.

– Получается, ты когда-то обручился с пресвитерианами, а теперь собираешься на них жениться? – спросил Джем, слегка нахмурившись. – А мама не будет против?

– Не будет, – заверил его Роджер, искренне на это надеясь.

Тут ему в голову пришел еще один пример.

– Ты видел, как дедушка иногда отправляется куда-то верхом с другими мужчинами?

– Да! – У Джема загорелись глаза. – Он сказал, я смогу поехать с ними, когда мне исполнится тринадцать!

«Черта с два!» – едва не выпалил Роджер, но вовремя прикусил язык. Джейми Фрэзер впервые угнал стадо овец в восьмилетнем возрасте; по мнению тестя, тринадцатилетний мальчик вполне способен выезжать с дозором, общаться с индейцами и противостоять лоялистам. Главное, чтобы ноги до стремян дотягивались!

Когда-нибудь ему придется научиться, – звучал в голове голос тестя. За мягкостью интонации скрывалась железная уверенность в собственной правоте. – Лучше рано, чем слишком поздно.

– Хмм… Так вот: замечал, как твой дедушка поднимает меч или ружье, давая остальным сигнал к отъезду?

Джем радостно закивал, и Роджер был вынужден признать, что у него самого по спине пробегали мурашки при виде Джейми с поднятым мечом.

– Этот сигнал означает «Следуйте за мной!». А если отряду будет нужно быстро переместиться из одной точки в другую, дедушка Джейми укажет мечом направление, и все сразу же двинутся в ту сторону. Он все тот же, кем был всегда, – твой дедушка, отец твоей мамы и просто хороший человек. Но иногда ему приходится вести за собой людей; тогда он надевает кожаный сюртук и берет в руку меч, чтобы все знали, кто тут главный.

Джем снова кивнул, внимательно слушая отца.

– Для этого мне и нужен обряд рукоположения. Чтобы люди знали, что я… вроде вожака. А духовный сан – мой меч. – И, если повезет, к моим словам даже будут прислушиваться, хотя бы изредка.

– А-а… – протянул Джем, начиная понимать. – Теперь все ясно.

– Вот и хорошо. – Он хотел погладить сына по голове, но вместо этого коротко пожал ему руку и встал на ноги. – Мне пора; я вернусь к ужину.

Из типографии просачивался аромат гумбо[190]190
  Густой суп, по консистенции похожий на рагу.


[Закрыть] из креветок, устриц и сосисок, причудливо смешиваясь с запахами чернил и металла. Тем не менее пахло довольно аппетитно.

– Папа! – окликнул Джем, и Роберт обернулся:

– Да, сынок?

– Лучше попроси у них настоящий меч. Думаю, он тебе пригодится.

71
Головы с плеч

Когда самые срочные заказы были напечатаны, сели обедать: разнеся листовки, Джем и Жермен вернулись с двумя ковригами хлеба из пекарни и миской креветочного фрикасе из таверны миссис Уортон.

– Мам, миссис Уортон просила вернуть миску! – Жермен явно не хотел посрамить честное имя распространителя печатного слова.

– Скорее всего, вечером у нас на десерт будет дыня – сейчас как раз сезон. Если увижу хорошие, куплю сразу две – одну отнесешь в таверну вместе с миской, – успокоила сына Марсали. – Так… Близнецы накормлены и проспят еще час-другой. Мы сходим на рынок, а вы с Джемом присмотрите пока за Мэнди. Тогда испеку вам к ужину пирог.

Мэнди страшно разобиделась, что ей не позволили пойти на рынок с Большими Девочками, но сменила гнев на милость, получив в собственное распоряжение верстатку и мешочек с литерами, из которых можно составить любые слова. А тетя Марсали обещала отпечатать набранный текст на бумаге и подарить племяннице.

– И не вздумайте подсказывать сестре, как пишутся плохие слова, иначе я все расскажу вашим отцам – неделю потом сидеть не сможете! – пригрозила Брианна мальчишкам. Жермен был оскорблен до глубины души. Джем лишь удивленно поднял брови – очевидно, слова матери не произвели на него никакого впечатления.

– Мэнди уже давно знает плохие слова не хуже меня, – заметил он. – Почему бы ей не научиться правильно их писать?

Джем мог мастерски задурить голову кому угодно. Не желая вступать в философские споры, Брианна погладила сына по голове.

– Просто не подавайте ей дурацких идей.

* * *

– Рыбу купим последней, – сказала Марсали по дороге к набережной. – Овощи и фрукты обычно привозят рано утром – придется брать то, что осталось. Но у рыбаков, в отличие от фермеров, нет жесткого расписания – лодки с уловом прибывают в любое время, так что наши шансы по-прежнему велики. К тому же не стоит слишком долго таскать рыбу в корзине по такой жаре.

Еще до завтрака Фергус принес мешок картошки и вязанку лука, получив их в уплату от каких-то клиентов. В кладовке имелись большие запасы фасоли и риса. Так что женщины собирались прошерстить рынок в поисках свежих продуктов и заодно насладиться морским воздухом и солнечной погодой.

Несмотря на послеобеденное время, на рынке было полно покупателей – хотя и не так много, как в утренние часы. Под крики торговцев, которым не терпелось распродать остатки товара и отправиться по домам, Марсали с Брианной неспешно пробирались вдоль лотков и повозок, вдыхая запахи нагретых солнцем цветов, чеснока, кабачков и кукурузы.

– Почем у вас бамия?[191]191
  Овощная культура с удлиненными плодами, напоминающими стручки зеленого перца.


[Закрыть] – спросила Марсали у одного из юных джентльменов в рабочей блузе и фартуке. Видимо, парень приехал сразу с фермы.

– Пенни за связку. – Он сунул ей под нос перехваченный бечевкой пучок. – Утром собрали!

– А потом везли, завалив мешками с картошкой, судя по их плачевному виду. – Марсали придирчиво ткнула пальцем на покрытые вмятинами плоды. – Хотя для гумбо, пожалуй, сгодятся… Давайте так: я плачу пенни за три пучка, и вы пораньше отправляетесь домой.

– Три за пенни?! – возмутился продавец, театрально схватившись за голову. – Мадам, вы хотите меня разорить?

– Решайте сами. – Марсали откровенно наслаждалась спектаклем. – Либо заработаете пенни, либо вообще ничего – сомневаюсь, что кто-то позарится на столь подпорченный товар.

Девочки, которым не раз доводилось видеть, как мама торгуется с продавцами, переминались с ноги на ногу и скучающе поглядывали по сторонам.

Вдруг Фелисити подскочила:

– Мам! Вон едет еще одна повозка! С дынями!

Вмиг потеряв интерес к сомнительной бамии, Марсали поспешила за дочками, которые припустили со всех ног в надежде занять место поближе к повозке, когда та остановится.

– Извините! – сказала Бри молодому фермеру. – Может, в другой раз.

Парень презрительно хмыкнул и тут же отвернулся. Затем взял в одну руку связку бамии, в другую – пучок поникшего зеленого лука, поднял их над головой и зычно крикнул: «Овощи для гумбо!» – в попытке привлечь внимание снующих мимо покупателей с полупустыми корзинами.

Вокруг повозки быстро собралась толпа, состоящая преимущественно из женщин. Однако было и несколько мужчин – повара или их ученики, судя по заляпанным жиром рубахам. Все напирали и толкались локтями, чтобы заполучить лучшие дыни. Джоани и Фелисити отхватили отличное местечко у заднего борта повозки, где сидел сын фермера, охраняя ароматный товар. Марсали с Брианной подоспели вовремя: какая-то толстуха в чепце уже хотела отпихнуть девочек с дороги.

Готовая отразить напор соперников, Брианна прислонилась пятой точкой к повозке; племянницы стояли рядом на цыпочках, восторженно принюхиваясь. Бри тоже потянула носом и невольно застонала от наслаждения. От запаха спелых, только что с грядки дынь кружилась голова.

– Ммм… – Марсали шумно втянула ароматный воздух, сияя улыбкой. – Просто сшибает с ног, да?

Не желая попусту тратить время на сантименты, она положила руку на щуплое плечико Джоани.

– Помнишь, я учила тебя, как выбрать спелую дыню, a nighean?

– Нужно по ней постучать, – с сомнением ответила Джоани. Потом протянула руку и осторожно постучала по округлому плоду. – Думаешь, эта хорошая?

Марсали проверила дыню и покачала головой.

– Ей надо бы полежать еще пару дней. Но если хотите полакомиться дынькой сегодня…

– Хотим! – воскликнули девочки в унисон.

Марсали улыбнулась и легонько постучала костяшками пальцев по лбу Фелисити.

– Тогда звук должен быть такой. Не гулкий, как в пустой бочке, а будто внутри… что-то мягкое.

Джоани хихикнула и сказала что-то на гэльском – насколько Брианна поняла, девочка поинтересовалась, не набита ли голова сестры овсянкой. Запахло дракой. Повинуясь материнскому инстинкту, Бри вклинилась между племянницами, наугад выудила из повозки дыню и предложила Джоани ее проверить.

Спустя десять минут торга и управляемого хаоса они выбрались из толчеи, став счастливыми обладательницами восьми первоклассных дынь. Остальные овощи и фрукты удалось добыть без особых приключений. Наконец, окинув взглядом потную и сникшую компанию, Марсали объявила, что теперь можно посидеть на берегу реки и съесть одну дыню – в качестве награды за труды.

Поскольку нож имелся только у Брианны – она всегда носила его на поясе, – ей и выпала честь разделить угощение между пирующими. Вскоре воцарилась блаженная тишина, нарушаемая лишь дружным чавканьем. Воздух был душный и влажный; одежда липла к телу, струйки пота из-под собранных в пучок волос стекали по шее и капали с подбородка.

– Как вы здесь летом выживаете? – Брианна вытерла лицо рукавом и потянулась за очередным кусочком дыни.

Марсали невозмутимо пожала плечами.

– Так же, как и вы зимой в горах, – парировала она. – Жар костей не ломит. Зато здесь круглый год полно еды; по крайней мере, не приходится питаться мясом оленя, подстреленного полгода назад, и выковыривать мышиный помет из остатков кукурузы, пострадавшей от налетов белок.

– Туше, – сдалась Брианна. – Хотя, подозреваю, большая часть провизии достается Континентальной армии. – Она кивнула в сторону колонны солдат с ружьями на плечах, марширующей к месту учений на окраине города.

– Хм… – Марсали помахала рукой офицеру во главе колонны. Проходя мимо, он снял шляпу и любезно поклонился. – С ними как-то спокойнее, так что мне для нашей армии ничего не жалко.

Что-то в ее интонации насторожило Брианну. Она вдруг подумала о пожаре в Филадельфии. Мама говорила, что никто не знает наверняка, был это несчастный случай или…

Отбросив пугающую мысль, Бри поинтересовалась:

– Сильно они вам докучают? Я про лоялистов.

– Мамочка, можно нам еще одну дыню? Ну пожааалуйста! – Джоани и Фелисити, с перепачканными соком личиками, жадно смотрели на оставшиеся плоды.

– Помяни черта… – пробормотала Марсали.

Не обращая внимания на дочек, она смотрела на двух мужчин, которые только что вышли из таверны в глубине улицы. Это были совсем молодые парни в грубой, замызганной одежде, похожие на рабочих; один из них нес на плече мешок. Они остановились у входа и задрали головы, разглядывая вывеску, которая представляла собой кусок холста, натянутый поверх старой таблички.

На холсте был изображен солдат в белом парике и с чудовищного размера эполетами, украшенными желтой бахромой. Надпись под рисунком (довольно неумелым) сообщала прохожим, что перед ними таверна «Генерал Вашингтон». Не успела Бри задуматься о прежнем названии заведения – до прихода в город Континентальных войск, – как вдруг один из парней выудил из мешка несколько спелых томатов. Передав их товарищу, достал пригоршню для себя и с истошными воплями «Боже, храни Короля!» принялся бомбардировать вывеску.

– Боже, храни Короля! – подхватил второй хулиган. Он не отличался такой же меткостью: два помидора расплющились о фасад, выстрелив во все стороны брызгами, еще один шмякнулся на мостовую и растекся по булыжникам.

В результате помидорной атаки уголок холста отошел и сполз вниз, частично обнажив прежнюю вывеску: теперь можно было без труда догадаться, что раньше таверна называлась «Королевская голова».

– Пойду узнаю, кто они. Напечатаешь их имена в утренней газете! – заявила Джоани деловым тоном и, решительно вскочив на ноги, ринулась через дорогу.

– Джоани! Thig air ais an seo![192]192
  А ну вернись сейчас же! (гэльск.)


[Закрыть] – Марсали тоже вскочила и едва успела схватить за руку Фелисити, рванувшую было за сестрой. – Джоани!

Девочка притормозила и обернулась через плечо, но юные вандалы, успевшие вооружиться новой порцией томатов, тоже услышали крики. Раскрасневшись от возбуждения, они бросились на другую сторону улицы, швыряя помидоры в Джоани. Та с испуганным визгом побежала к матери.

– Прекратите! – заорала Брианна во весь голос, и тут же очередной помидор с противным хлюпаньем ударился о ее грудь, разбрызгивая красный сок и склизкие семечки. – Что вы делаете, кретины?!

Спрятав детей за спину, побелевшая от ярости Марсали сжала кулаки и встала напротив обидчиков.

– Как вы смеете нападать на мою дочь? – рявкнула она.

– А ты, кажись, жена печатника? – спросил один из парней. Шляпа его где-то потерялась, спутанные волосы стояли торчком, по лицу струился пот – от жары и адреналина. Прищурившись, юнец окинул взглядом Марсали и ее дочерей. – Точно! Я тебя знаю, чертова повстанческая шлюха!

– Грязные выродки! – добавил его запыхавшийся товарищ. Он утер потный лоб и закатал рукав, обнажив мощные мускулы. – Сбросим-ка их в реку. Надо бы преподать печатнику урок.

Бри выпрямилась в полный рост – она была на добрых полголовы выше обоих юнцов – и шагнула вперед.

– А ну проваливайте, молокососы! – прорычала она сквозь зубы.

Парни удивленно вытаращились на нее и заржали.

– Никак, еще одна подстилка мятежников? – Лохматый наглец грубо схватил ее за руку, а второй лоялист затянул мешок, раскрутил его и шарахнул Брианну по виску.

Потеряв равновесие, она покачнулась и упала. Несмотря на мягкое содержимое, мешок был тяжелым; от неожиданного удара на глазах выступили слезы, из носа потекло. Парни глумливо загоготали. С трудом удерживая за спиной визжащих дочек, Марсали одновременно пыталась пнуть одного из негодяев. Но дотянуться не успела – второй бандит нагнулся и схватил Брианну за щиколотки.

– Хватай ее под мышки! – крикнул он дружку.

Юнцы потащили ее вниз к поросшему ивами берегу реки, то и дело волоча по земле. Брианна отчаянно сопротивлялась, пока у нее вдруг не перехватило дыхание. Легкие отказывались работать, и ей никак не удавалось за что-нибудь зацепиться, чтобы дать отпор обидчикам.

– Buinneachd o’n teine ort![193]193
  Чтоб вам просраться адским пламенем! (гэльск.)


[Закрыть] – послышался резкий крик. Парень, который нес Брианну за плечи, от неожиданности разжал руки.

Легкие наконец наполнились воздухом; брыкнув ногами, Брианна вырвалась и откатилась в сторону. Затем медленно поднялась на четвереньки, нашаривая под рукой камень, ветку – хоть что-нибудь, чем можно огреть чертовых ублюдков.

Тяжело дыша и стиснув зубы, Марсали приближалась к мужчинам, сжимая в руке нож Брианны. Глаза у Бри все еще слезились, однако, поднимаясь на ноги, она сумела разглядеть Джоани и Физзи, стоявших на высоком берегу; у каждой в руках было по дыне. В этот момент Фелисити изо всех сил швырнула свою дыню. Та приземлилась неподалеку от парней, медленно скатилась вниз и затерялась в кустах.

Вандалы грохнули от смеха. Один из них танцующей походкой направился к Марсали, делая вид, что хочет выхватить нож, и замахиваясь на нее другой рукой.

Придя в чувство, Брианна встала на ноги, сжимая в руке увесистый камень, а затем что есть силы запустила им в спину ублюдку, который держал ее за лодыжки. Удар пришелся в цель: парень заверещал и рухнул на колени, изрыгая сдавленные проклятия.

Его напарник несколько раз перевел взгляд с Марсали на Брианну и равнодушно отступил.

– Передай муженьку, чтоб больше не печатал всякую ересь в своей мерзкой газетенке, миссис, – бросил он Марсали. Ярость по-прежнему клокотала в нем, однако жажда разрушения сошла на нет. Он махнул в сторону девочек, которые стояли в тени ивы, прижавшись друг к дружке. – У тебя ведь их целый выводок? Одним больше, одним меньше…

Внезапно юнец метнулся к лежащей на земле дыне и пнул ее, превращая в месиво из сока, семечек и ошметков мякоти.

Брианна и ее спутницы застыли на месте. Спустя несколько долгих мгновений парень, в которого она запустила камнем, встал на ноги, недобро зыркнул на нее и мотнул головой приятелю. Они повернулись и ушли, прихватив холщовый мешок и вытряхнув на землю томатную жижицу.