Текст книги "Пособник"

143

Покачав головой, Егор тронулся с места. Дорогу Егору переползал навозник-землерой. Вспомнив ручной сон Кассандры, Егор остановился и растерянно уставился на жука. Егора могильной плитой придавило ощущение бессмысленности происходящего. Внутри тоскливо заныло, заскреблось и замутило. Он почувствовал себя скарабеем.

– Соберись с духом, попроси у провидения мужества, пошли все к черту и сделай. – Обдала холодом Настя.

– А может, обойтись смирением? Смириться под ударами судьбы.

– Надо оказать сопротивленье. – Пробрала жестким морозем Астахова.

– Но ведь я еще здесь! Худо-бедно существую, сопротивляюсь, ползаю, смущая календари и числа присутствием, лишенным смысла. – На лице следившего за жуком Егора задрожала кривая улыбка.

– Неужели тебе нравиться падать с кровати, духом и лицом в грязь? Каково быть маринеткой в клешнях Балама? Но ты обретешь смысл в астрале.

– Какой? – Недоверчиво поморщился Егор.

– Ты же все еще хочешь быть со мной? Вот в этом и смысл. – Гурией заговорила Настя.

Черный потертый ботинок «Ральф Борец» опустился на жука. Сухо хрустнуло.

Поморщившись, Егор поднял голову.

144

– Тихо сам с собою? – Усмехаясь, вгляделся в лицо Егора щуплый Чад.

– С жуком – навозником. – Хмуро посмотрел Егор в насмешливые глаза товарища.

– Ты как принц Гамлет. Тот поговорил с призраком, потом с самим с собой и вскоре сам стал призраком.

– Достойно ль смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье? – Криво улыбнулся Егор. – Ты же ведь смирился? А, Чад?

– А надо мочиться против ветра или бежать навстречу локомотиву и кричать: «Задавлю»? – Застыла и скисла улыбка на маленьком сухом лице Чада.

– Кто хочет – ищет способ, кто не хочет – ищет причину. – Процедил сквозь зубы Егор.

– Ты тут шептался с Филиным. – Вздохнув, поморщился Чад.

– И что? – Напрягся Егор.

– На него плохо действует Девятова. Он стал совсем плохой. Роет сам себе могилу и лезет в петлю. Он ударился в детство и решил поиграть в партизан. Тоже мне, Молодая гвардия! – С кривой брезгливой усмешкой покачал головой Чад. – Ему бы Фадеева почитать. Там ведь совсем не хэппи-энд.

– Ты зачем жука раздавил? – Уставился Егор на то, что осталось от навозника.

– Будь осторожен. Береги себя. А то ведь размажут… как этого навозника. – Торопливо похлопав Егора по плечу, Чад устремился к удалявшейся Павловой.

– От судьбы не убежишь. – Егор слегка сдвинул ботинком навозника, словно подталкивая его или пытаясь оживить. Он вспомнил обряд возвращения Пушкаревой. И тотчас резко проявился привкус сырой земли. Обдало промозглым холодом. Стало мутить и подташнивать. Егор пустился прочь.

145

Спускаясь по крутому тротуару, Егор попытался вообразить свое небытие. Что будет, когда он исчезнет?.. Затравленный тревогой Прозоров попробовал самовыпилиться с помощью петли. Но настенный карниз сломался. И вместе с тревожным расстройством Прозорова стали терзать острые головные боли. «Что я почувствовал? – Пожал плечами Прозоров. – Как будто свет отрубился. И я растворился в темноте».

Медленно вращались двери «Вавилона». Поднявшись на медленном эскалаторе на четвертый этаж, Егор взял билет на «Аватар-2». Чтобы закрыть гештальт… и раствориться в темноте.

На недосмотренной Егором и Настей финальном эпизоде, «Аватар-2» оборвался и началась «Касабланка». На экране Егор увидел самого себя. Сдвинув шляпу на брови домиком и дымя сигаретой в зубах, он сидел в кафе «У Рика» за столиком напротив могильной плиты. С овальной фотокерамики на стеле улыбалась похожая на Ингрид Бергман Пушкарева. Она подмигнула Егору и сказала звонким голосом:

– Сеанс окончен!

Егора тряхнули за плечо. Содрогнувшись, он открыл глаза. На Егора насмешливо уставилась билетерша с бледным лисьим лицом и темной родинкой на щеке.

– Чем сердце успокоилось? – Вскочил Егор с кресла и зевнул.

– Продолжение следует. Не проспите третий аватар. – Усмехнулась билетерша Диана.

Поджав губы, хмурая высокая сухая уборщица в белом платке и синих латексных перчатках, стала обходить ряды с зеленым пакетом для мусора. Она подозрительно посмотрела на Егора как на картонное ведро из-под попкорна, обертку от шоколадного батончика или пакет «подушку» из-под чипсов.

146

Вернувшись домой, Егор закрылся в комнате и, упав на кровать, оказался в Кашкае Филина. Салон наполняла песня «Дороги» «Портисхед».

– Разве это может быть ошибкой? – Допытывался тоскливый голос.

Могильной плитой стало наваливаться и давить ощущение совершаемой ошибки. Задыхавшейся Егор попытался оттолкнуть от себя тяжелое ощущение могильной плиты.

А Бет Гиббонс продолжала давить и грызть:

– Разве это может быть ошибкой?

Душа наполнялась тоской и страхом. Кашкай промчался мимо автобусной остановки «Вешаловка». Следущая остановка была та самая. Егор дернул за дверную ручку, чтобы выйти. Дверь была заблокирована.

А вот и остановка «Аватар: Путь воды»! Молчаливый Филин свернул вправо, миновал шлагбаум, мусорную кучу и загрохотал по щебенчатой дороге по краю крутого холма. На улице Безмолвия брошенные мертвые дома утопали в бурьяне.

За темным окном вросшего в землю зеленого неказистого домика белела прямоугольная табличка «302». На участке топорщились искривленные деревья и сорная трава.

Отперев дверь Филин прошмыгнул через крохотный коридор и свернул в маленькую комнату. Отдернув коврик, открыл вход в подпол. Упершись руками в колени, Егор всмотрелся в прямоугольную темноту. А голодная темнота жадно вгляделась в Егора.

Оказавшись за спиной Егора, Филин резко толкнул его. Егор нырнул в темную прямоугольную широко раскрывшуюся пасть и растворился в ней.

Колено пронзила и обожгла острая боль. Скорчившись, Егор очнулся на полу в своей комнате. Егор вернулся на кровать и, согнув ушибленное гудящее колено, стал потирать его, морщась и кривясь. От боли и отчаянья запершило в груди, горле и глазах. Егор с трудом сдержался.

– Опять? – Выросла на пороге мать.

Егор промолчал.

– Опять? – Появился в дверном проеме отец.

– Купи ему барьер. – Вздохнув, покачала головой Наталья Алексеевна и исчезла прочь.

– Будь осторожней во сне. Береги себя там. – Нахмурился Вадим Витальевич.

– А здесь? – Болезненно морщась, усмехнулся Егор.

– А здесь тем более. Ты ведь что-то замыслил? Ведь так? – Подозрительно вгляделся в лицо Егора Вадим Витальевич. – Что у тебя на уме? Подумай еще раз и одумайся.

– Но продуман распорядок действий, и неотвратим конец пути. – Потирая ушибленное колено, обреченно вздохнул Егор.

– Судьба – это еще не приговор.

– Разве? – Криво улыбаясь, покачал головой Егор.

147

День мрачнел и хмурился. В небе теснились и тяжело обвисали темные рыхлые облака. Холодный синеватый свет как будто бы пробивался и сочился из-под земли.

На крыльце универсама Егор ждал Филина. Пусть Филин попадет в аварию или еще в какой-нибудь переплет. И тогда – отбой! Поймал себя на форсмажорной мысли Егор и, усмехнувшись, виновато осмотрелся.

Мимо заковыляла согбенная бормочущая старушка, припадая на вывернутую в сторону ногу. Ее обогнул осанистый коренастый мужина в темной ветровке и трико. На широком плоском лице темнели узкие злые глаза. Оталкиваясь ногой от асфальта, промчался на самокате мальчишка, высунув язык и шмыгая. Долговязый малый в дырявых джинсах, шевеля черными густыми сросшимися бровями, с громким чавканьем уплетал на ходу шаурму. Рядом с ним рысила худая белая дворняжка с темно-рыжим пятном на боку, тоскливыми слезящимися глазами пожирая парня. Глухо погромыхивая электронной музыкой, на парковку подъехал помятый серый Кашкай.

Но продуман распорядок действий, и неотвратим конец пути. Филин здесь. Он заигрался в детство. И придется за город нестись. Упав на переднее сиденье, Егор пожал руку Филину с исцарапанным лицом.

– Опять твой котеночек?

– Если расцарапали тебе правую щеку, обрати левую. – Поморщившись, уныло улыбнулся Филин.

– А что с капотом?

– Кошка хотела отобрать Кашкай. Я вспылил и поцеловался с фонарным столбом. Девятова ударилась лбом о панель и распустила когти. – Болезненно морщась, Филин потер щеку.

– И оставила тебе Кашкай? – Недоуменно усмехнулся Егор.

– Велела отремонтировать машину за мой счет. Пригрозила двушечкой.

Миновали морг больницы. Вспомнив обряд воскрешения Насти, Егор поежился. Филин покачивал головой в такт элетронному фанку.

– Найдешь «Портисхед»?

Филин кивнул.

– Разве это может быть ошибкой? – Затянула и сдавила петлей шею Бет Гиббонс.

– Звенит высокая тоска, необъяснимая словами. – Скривил губы Филин.

– Старый добрый трип-хоп. – Егор посмотрел в зеркало заднего вида и обменялся тихими улыбками с Настей.

Филин прибавил звук, и оконные стекла задребезжали.

– Яна предпочитает «Массив Атак». А вот Девятову успокаивает классика.

Зеленый жилет махнул полосатым жезлом. Филин остановился и приглушил звук.

– Куда? – Нахмурился пришелец с маленькими колючими глазами и мелкими чертами широкого плоского лица.

– К жестянщику. – Широко улыбнулся Филин.

– Багажник. – Филин вышел и открыл. – Мешки?

– Заскочу на дачу за картошкой.

Пришелец неохотно вернул Филину документы на машину. Упав в кресло за руль, Филин облегченно выдохнул.

– А как же обратно? – Нахмурился Егор.

– Разберемся! – Беспечно просиял Филин и прибавил звук.

– Разве это может быть ошибкой?

По обеим сторонам дороги проплыли похожие на призраков березы. «Все будет гладко!» – Заверил рекламный щит. У моста Кашкай свернул вправо. Серая дорога сузилась и стала разрезать разноцветное смятое лоскутное одеяло полей.

– Как ты собираешься проникнуть на объект? – Спохватился Филин.

Егор переглянулся с призраком Насти в зеркале заднего вида.

– Разберемся. – Вжал голову в плечи Егор.

Машина промчалась мимо автобусной остановки «Дрязги».

– Следующая – наша. – Сверился Филин с навигатором.

Егора замутило от ощущения повтора и неотвратимости. Заныло ушибленное колено. «Разве это может быть ошибкой»?

Автобусная остановка «Валентиновка». Кашкай кинулся влево, миновал сломанный шлагбаум, большую кучу мусора и загромыхал по щебенчатой дороге на краю вершины крутого холма и параллельно трассе. По обочине, сгорбившись, с мешком на плечах ковылял черный испитой косматый встречный в рваной куртке и ботинках, с черными подпиравшими оловянные глаза синяками.

– Бродяга, судьбу проклиная, тащился с мешком на плечах. – Усмехнулся Филин.

148

В бурьяне утопали брошенные мертвые дома. За шлагбаумом подобием музыкальной подвески гулко погромыхивали обрезки пластиковых бутылок на штакетнике триста второго участка.

Сняв с планки забора ржавую проволочную петлю, Егор открыл скрипучую тугую калитку и прошел по тропинке к обшарпанному зеленому домику. Присев на корточки и пошарив в угловой щели под основанием дома, Егор нащупал полиэтиленовый пакет со связкой ключей, по которому ползали черные муравьи.

– Замок-то вскрыли! – Зайдя на крыльцо, весело присвистнул Филин.

Маленький захламленный коридор привел в затхлый беспорядок комнатки… На корточках Егор отдернул пестрый коврик и, открыв дощатую дверь, осветил подпол фонариком на смартфоне.

– Ну что? – Спросил повеселевший Филин.

– Пусто. – Скривился Егор. В дальнем углу подпола прошмыгнула мышь полевка.

– Ну и аппетит у этих мышей! Голод не тетка. – Усмехнулся Филин.

– Надо догнать этого… грызуна. – Нахмурился Егор.

149

Сгибаясь, горбясь и кряхтя под тяжестью мешка, взмокший от пота бродяга тащился в сторону остановки «Дрязги». Дорогу ему резко преградил Кашкай. Выскочив из машины, Егор и Филин подошли к застывшему бродяге. Между Егором и Филиным заметался затравленный хмурый взгляд. От бродяги несло отхожим местом и страхом.

– Подкинуть? – Осклабился Филин. – Мешок больше тебя.

– Своя ноша не тянет. – Огрызнулся бродяга.

– Точно – своя? – Вплотную подошел к бродяге Филин.

– Чего надо? – Съежившись, быстро отшагнул назад бродяга.

– Что в мешке? – Двинулся на бродягу Егор.

– Ну, картошка. – Попятился бродяга.

– В тротиловом эквиваленте? – С усмешкой подмигнул Филин. Остановившись, бродяга вытаращил на него бесмысленные оловянные глаза. – С триста второго участка?

Вздрогнув, бродяга быстро попятился.

– Отдай взрывчатку, дурак! Я все прощу! – Засмеялся Филин. – На грубость нарываешься, черный человек.

Бродяга остановился и, тяжело вздохнув, уронил мешок на щебенку… Присев на корточки, Егор развязал и открыл мешок.

– Она? – Спросил Филин.

Егор кивнул.

– А зачем она вам? – Почесал косматую голову бродяга.

– Рыбу глушить. – Хмуро улыбнулся Филин.

– Наверное, чудо-юдо рыбу-кита? – Недоверчиво покачал головой бродяга, глядя как Филин и Егор быстро перекладывают взрывчатку в чистый мешок.

– Накопай себе картошки. – Бросил под ноги бродяги рваный пустой мешок Филин.

– Счастливой рыбалки! – Уныло поднял свой мешок бродяга и аккуратно сложил его.

– Может, его надо было того… заглушить? – Поглядел Филин в зеркало заднего вида на косматого бродягу на обочине.

– Да кто ему поверит. Даже если что… – Поежившись, втянул голову в плечи Егор.

– Ну да… Он же черный человек! – Криво улыбнулся Филин и прибавил газу и громкость.

– Разве это может быть ошибкой? С этого момента разве может?

150

Опять потянулся ландшафт в стиле пэчворк. Свертывалось неровное лохматое лоскутное одеяло в морщинах и складках из оврагов и пригорков

– Зачем душа, когда за ней не шиша? – С усмешкой прочитал Филин на придорожном рекламном щите. – И то верно: зачем это обременение?

– Болит что ли? – Удивился Егор.

– Бывает. – Вздохнул Филин. – Я сам не свой. Все чего-то жду. Как будто надо мной дамоклов меч.

– И вот-вот упадет! – Подхватил Егор. Он покосился в зеркало заднего вида. Настя с тихой улыбкой гладила сфинкса.

Перед постом ДПС Кашкай шмыгнул вправо и проехав между строительным гипермаркетом и автозаправкой, а потом мимо шиномонтажа и автомойки, оказался на узкой объездной дороге, обсаженной деревьями, за которыми уныло чернели окна недостронных человековейников. Обогнув круговой перекресток, Кашкай устремился в сторону памятника Самолет… Еще один «Сезам» и круговой перекресток, загс, обшарпанная кирпичная высотка, двойник упрощенного до оборванца Льва Толстого, в вязаной шапочке набекрень, шерудящий лыжной палкой в большом зеленом мусорном контейнере, газовая заправка, автомастерская, гаражный кооператив «Меркурий».

Кашкай остановился у железного гаража под полустертым номером 203. Железные ворота штурмовал густой бурьян… Отперев навесной замок, Филин с трудом приоткрыл ржавую дверь и боком протиснулся с мешком гараж. Он засунул мешок в картонную коробку в глубине гаража у дальней стены и прикрыл его тряпками.

Егор подозрительно осмотрелся. На боковую стену дружно наваливались оконные стекла и балконная дверь. У самых ворот пылились и грязнились аккумулятор, пишущая печатная машинка «Москва» в темно-коричневом чехле и ждущий своего «дюшанса» старый унитаз.

– Когда будем забирать? – Стал подбрасывать ключ Филин.

– В эту пятницу. – Обдала холодом спину Егора Настя.

– Послезавтра. – Поежился Егор и втянул голову в плечи.

– Так и скажу всем. – Кивнул Филин.

– Угомонись! – Резко осадил Егор. – Вдвоем управимся!

– А как же остальные? Они ведь знает про взрывчатку. – Растерялся и смешался Филин и уронил ключ.

– Очнись, Филин! Это не игра и не сон в летнюю ночь! – Нахмурился Егор.

– А я думал… – Скривившись, Филин осекся и поднял с пола ключ.

– Скажешь им, что дачу обнесли… И больше ни звука. – Сердито пнув старую бескамерную шину, Егор вышел из гаража.

Грустно насвистывая мотив «Дороги», Филин закрыл дверь, опустил навеску вровень с проушиной, продел сквозь отверстия скобку замка и, заперев его, подергал, перепроверяя. Упав за руль, Филин завел двигатель и включил магнитолу:

– Понеслась нелегкая!

Зарокотав, Кашкай дернулся с места.

– Разве это может быть ошибкой? С этого момента разве может…

Опять тягучая перемотка назад. Возвраты и повторы за лобовым стеклом.

Выйдя из машины на парковке универсама, Егор поплелся в сторону дома.

151

Кошки нагадили во рту и, зарывая содеянное, заскребли на душе. У крыльца универсама рядом с урной из-под асфальта вырос застывший сфинкс и впился желтыми глазами в Егора. К Егору, косясь и посмеиваясь, сбоку пристроилась Пушкарева.

– Что посоветовали на Лысой горе? – Поежился Егор, глядя под ноги.

– Известно что. Перевоплотиться. – Покачав головой, вздохнула Пушкарева. – А ведь это чревато. Опасно для души… Маг Платонов, царствие ему бесовское и земля пудом, затосковал, захандрил. Им овладело беспокойство, охота к перемене мест. Он решил проветриться и переселиться в тело психиатра Реброва. Но душа Реброва подавила и разрушила душу Платонова. Платонов совершенно забыл себя. А у Реброва вскоре потек чердак, стало крошиться и рассыпаться сознание. Все закончилось мрачной острой шизофренией… и галстуком петли. Вот тебе и метемпсихоз.

– Но разве это остановит тебя? – Усмехнулся Егор тротуару.

– Конечно, нет! – Встрепенулась Пушкарева. – Вот думаю в кого перевоплотиться? Может, в твою маму? – С тихой осторожной усмешкой заглянула Егору в лицо Пушкарева.

– Что?! – Остановившись, Егор вытаращился на Пушкареву. – Ты совсем что ли?

– Что с вами? – Егор обернулся. На него с тревогой уставилась проглотившая аршин пожилая приземистая женщина в темно-сером пальто, с прямой и плоской, как доска спиной и вросшей в плечи большой головой. – Вы в порядке?

– Нет. – Егор сорвался с места и пустился прочь. Надо предупредить мать. А то ведь от Пушкаревой всего можно ждать. Она такая. Егора проняло морозем. В спину впились едкие ледяные мурашки.

Остановившись, задрожавший Егор поискал глазами Пушкареву. Ее как ветром сдуло. Наверное, она уже примеривается к матери. Перенимает ее ухватки, жесты. Выжидает.

– Твою мать… – Егор резко ускорился, почти побежал. Надо во чтобы то ни стало остановить ведьму.

Ворвавшись в подъезд, Егор заскочил в лифт и нажал на кнопку. Дверцы захлопнулись.

В зеркале появилась везде сующаяся Пушкарева и с кривой улыбкой подмигнула Егору:

– Сыночек мой!

Его обожгло и проняло могильным сырым холодом.

– Пушкарева, ты не смеешь этого! – Передернувшись, быстро отвернулся Егор.

152

С лихорадочной поспешностью отперев дверь, Егор влетел в прихожую. Перед зеркалом стояла мать в стеганой куртке и красила губы.

– Быстро ты. – Наталья Алексеевна окинула Егора подозрительным взглядом.

– Далеко собралась?

– В универсам.

– А может быть в астрал? – Дрогнул голос Егора. За спиной Егора захихикала Пушкарева.

Резко обернувшись, вспыхнувшая мать сверкнула на Егора сердитыми глазами:

– Ты чего несешь? Совсем берега потерял? – Наталья Алексеевна рванула к двери.

Егор преградил дорогу:

– Ты можешь не вернуться оттуда.

– Из «Сезама»? – Опешила Наталья Алексеевна.

– Ведьма осталась без тела. На шабаше ее надоумили перевоплотиться. И она выбрала тебя.

– По тебе плачет психушка! – Побледнела застывшая мать. У нее задрожало и скривилось лицо.

– Астрал – это тебе не «Сезам». Там опасно.

Егор вспомнил звезды над пустыней, которые голосами матери и отца переговаривались о том, что может приключиться в астрале.

– Какая еще ведьма? – Поморщилась Наталья Алексеевна.

– Обычная. Вездесущая и везде сующаяся Пушкарева.

– Ах, эта! – На лице матери задергалась усмешка. – Ну-ну… А ты почем знаешь?

– От нее самой.

– Зачем ей говорить тебе об этом? – Недоверчиво посмотрела мать. – Ведь легче втихомолку и тихой сапой такое провернуть.

– Значит не легче. – Пожал плечами Егор. – Почем я знаю.

– Прочь с дороги! – Мать оттолкнула Егора.

– Ты слышишь только себя. – Посторонился Егор. – А впрочем все равно уже послезавтра… – Спохватившись, Егор осекся и покраснел.

– Что послезавтра? – Обернувшись, Наталья Алексеевна вгляделась в лицо смешавшегося Егора.

– Не наступит никогда. – Опустил глаза Егор.

Отперев дверь, мать вышла на площадку.

– Счастливого астрала. – Бросил ей вслед Егор.

– Иногда магазин – это всего лишь магазин. – Нахмурилась мать. Егор вспомнил анекдот про дочь Фрейда, которой приснился банан.

– Тогда купи бананов. – Криво улыбнулся Егор. Мать недоуменно посмотрела на него. – Якобы они крепят.

Передернувшись, Наталья Алексеевна захлопнула дверь.

– Ненормальная. – Сняв куртку и ботинки, Егор зашел в комнату.

– Ненормальный. – Заперев дверь, Наталья Алексеевна подошла к лифту и нажала на кнопку.

153

Пройдя в комнату, Егор упал на кровать.

– Разве это может быть ошибкой? – Стала убаюкивать Бет Гиббонс. – С этого момента разве это может быть ошибкой?

Егор закрыл глаза и оказался на кухне.

– Ну вот и послезавтра! – Мать прихватками вынула из духовки противень, переложила пирог в большую широкую тарелку и поставила ее на стол.

Схватив вилку и нож, Егор набросился на пирог, похожий на волосатую вульву. Он лихорадочно запивал кулебяку напитком-отваром из шляпок красного мухомора.

– Кушай, кушай. Набирайся сил… и мужества. – Усмехнулась мать, пугающе быстро оборачиваясь Пушкаревой.

Отяжелевшего и опьяневшего от кулебяки Егора стало мутить и тошнить. Но он как заведенный продолжал уминать пирог, чувствуя что вот-вот лопнет.

Грохнула входная дверь. Прихожая зашелестела пакетами. Иногда «Сезам» это всего лишь «Сезам».

Егор открыл глаза. Он лежал на самом краю кровати. Шевельнешься и грохнешься на пол. Егора окатил и ошпарил тошнотворный страх.

– Да минует меня послезавтрашняя кулебяка! – Вырвалось у Егора.

– Но продуман распорядок действий, и неотвратим конец пути. – Усмехнулся призрак Насти. – Ты что же Иисус и Иуда в одном флаконе?

Нахмурившись, Егор поежился, втянул голову в плечи, а большой уродливый палец ноги в дыру белого носка.

– Что будет послезавтра? – Поморщился Егор от привкуса кулебяки с отваром-настоем из мухоморов.

– А вот что. – Настя стала подробно рассказывать, как проникнуть на объект и разрушить его. Ее монотонный голос укачал Егора.

Он закрыл глаза и оказался рядом конструкцией похожей на опору ЛЭП на оттяжках. Внутри конструкции ровными бесконечными рядами застыли сонмы существ, вытаращив на Егора выпуклые глаза саламандр. Эти глаза искрились и поблескивали звездами и снегом.

– Ну вот и все! – Егор нажал на экране смартфона виртуальную сенсорную кнопку окончания разговора. Тишину взорвал телефонный звонок.