Текст книги "Пособник"

168

Оставив позади театральную площадь, Егор перешел через дорогу и открыл дверь кафе «Гамлет». Лиза рассеянно смотрела в окно. Егор упал на стул напротив нее.

– Возьми чаю что ли. – Натужно улыбнулась Лиза.

Покачав головой, Егор нетерпеливо уставился на Лазареву.

– Артем Талалаев вышел из окна шестого этажа. – Губы Лизы скривились, задрожали. – Это он работал промоутером в черном балахоне и маске «Крик». Иногда я его подменяла. И вот он сам стал персонажем лабиринта страха.

– Ты с ним встречалась? – Вгляделся в бледное лицо Лизы Егор.

– Он клеился. – Поморщилась Лиза. – Но я сказала: только дружба и больше ничего.

– Звучит до ужаса знакомо. – Усмехнулся Егор.

– Два дня назад он напился и позвонил… Признался в любви до гроба. Говорил, что я застряла у него в голове, как опухоль. Я стала его успокаивать. Он как ребенок зарыдал, оборвал разговор… а потом и свою жизнь.

– И мне надо поговорить с ним? – Нахмурился Егор. Лиза кивнула. – А он захочет?

– А разве это важно? – Растерялась Лиза.

Егор пожал плечами:

– Скажи ему, чтобы зашел ко мне. – Лиза с недоумением посмотрела на Егора. – У тебя есть его фото?

Лиза вынула из сумки смартфон и положила на стол… Облокотившись о стол и схватившись за голову, Лиза уставилась в смартфон на фото черного балахона в маске «Крик»:

– Артем, будет время, зайди по адресу…

– Улица Грибоедова дом 45 квартира 137. – Продиктовал Егор.

– Мне надо знать, ты ушел из-за меня или… из-за себя. – Лиза поспешно убрала смартфон в сумку. – Уф! Странно: стало легче дышать.

У Лизы задребезжал смартфон. Вскрикнув и подскочив на стуле, она с ужасом переглянулась с Егором.

– Какой шустрый! – Усмехнулся Егор.

Лицо Лизы побледнело и передернулось.

– Это мама. – Выдохнула Лиза, вынув из сумочки смартфон.

Егор подумал о своей и сердце сжалось, забилось, закололо. Егор хотел и в тоже время не хотел звонить к ней. А что если она – это уже совсем не она?

Выйдя из кафе, Егор рванул в сторону центрального рынка на остановку. Он все-таки позвонил ей. Длинные гудки ужасно долго тянули за душу.

– Легок на помине. – Наконец отозвалась мать. – Когда вернешься?

– Скоро буду. А что? – Насторожился Егор, тревожно прислушиваясь.

– Я испекла пирожков с капустой и мясом.

– Это что-то новенькое. Обычно ты делаешь английский пирог с мраморной говядиной и черными трюфелями.

А почему у тебя такие большие зубы? Вспомнилась Красная Шапочка. Мать визгливо рассмеялась.

Содрогнувшись, Егор оборвал разговор. Затылок и плечи одеревенели. Запахло жареным. Усилилось ощущение беспомощности и опоздания.

169

Отперев дверь, Егор ворвался в прихожую. Из кухни выскочила Наталья Алексеевна и, вытирая руки о старый передник, с кривой улыбкой впилась в Егора глазами. От подозрительно вкусных кухонных запахов у Егора заурчал живот и во рту пересохло. Егор снял куртку и ботинки.

– Ты какая-то не такая. – Недоверчивым взглядом окинул мать Егор. – Откуда этот чудной передник? Застиранный почти до дыр.

– Это ты чудной. Тощий, бледный как саван. Совсем призрак. – Оскалилась в улыбке Наталья Алексеевна.

– Еще не совсем. Но завтра… – Осекшийся Егор оцепенел на пороге гостиной. Воздух загустел и потускнел. Замутило и затошнило. Спину осыпали ледяные мурашки.

На столе теснились блюда. Перед глазами задергались, замельтешили и закружились пирожки, перемячи, пончики, шаньги, ватрушки, слоеное печенье, салаты, твердые сыры, фаршированные шампиньоны, слабосоленая красная рыба, сгущенное молоко, мед и варенье…

– Проводим поминальные обеды. – Тихо и невнятно слетело с языка Егора. – Поздно пить боржоми.

– Чего остолбенел, бормотун? – Улыбнулась мать.

Егор отвращением и тоскливым ужасом посмотрел на нее и, болезненно поморщившись, вышел вон.

170

Распластавшись на кровати, Егор уставился в потолок.

– Разве это может быть ошибкой? – Вторя сердцу Егора, заныла Бет Гиббонс.

Потолочные тени и трещины обернулись горгульями, которые стали соскальзывать по медленной спирали. Подкатили к горлу и запершили слезы комом.

– Поплачь, может легче станет. – Сказал сам себе Егор, тяжело забываясь.

Как будто что-то толкнуло его. Егор открыл глаза. В изножье окаменел черный балахон в маске «Крик». Упершись локтями в колени и скрестив пальцы в замок, он глядел на «Несение креста» Босха на противоположной стене.

– Ну здравствуй, Талалаев. – Вздохнул Егор.

Промоутер снял маску. Небрежной карикатурой на Райна Гослинга вытянулось бледное лицо с грустными щенячьими глазами и бородой бальбо.

– Меня всего ломает и корежит. – Болезненно поморщился и поежился призрак, потирая ладонями предплечья. – Как будто корону подхватил.

– Фантомная боль. – Усмехнулся Егор.

– Я думал самовыпилюсь, и она исчезнет. Куда и какое там! Стало еще хуже и больнее. Зачем я тогда обнулялся? А?

– Ты это из-за Лазаревой?

– Не помню. – Пожал плечами призрак. – Я отключился и память как отшибло. Меня словно пропустили через мясорубку. Все перемешалось и вывернулось наизнанку. Я ощущаю себя оптической иллюзией. Вроде меня нет, но я как будто есть. Бытие запеченное в слоеном тесте небытия.

– Так я ее успокою?

– Еще чего! Скажи Лизе, что я ушел из-за нее. – Покачал головой призрак. – Так она будет думать обо мне. И я подольше протяну.

– Как американский бог Нила Геймана? – Криво улыбнулся Егор.

– Что роман, что сериал – скука смертная. – Поморщился призрак, потирая предплечья.

Хлопнула входная дверь.

– Отец. – Встрепенулся Егор.

Спрятав лицо под маской, черный призрак поднялся и исчез в шкафу. Качнулись вешалки-плечики на шкафной штанге. С тихим шорохом упала синяя фланелевая рубашка.

– Проходной двор. – Накинув рубашку на плечики, Егор закрыл шкаф и вышел в коридор.

171

Заперев дверь и согнувшись, Вадим Витальевич с тревогой переглянулся с Егором.

– Где она? – Вполголоса спросил Калганов-старший.

– А вот она я! – Точно из-под пола выросла в коридоре Наталья Алексеевна. Прищурившись и сложив руки на груди, она впилась в растерянного некроманта насмешливым взглядом.

– Ну, наконец-то. У тебя не работа, а волк. Загрызла совсем. Одна кожа да кости остались. – Вадим Витальевич подозрительно всмотрелся в лицо жены. – Чего вытаращился, как на призрака? Что не так?

– Все нормально? – Натужно улыбнулся Вадим Витальевич.

– Надеюсь. – Ухмыльнулась Наталья Алексеевна. – А у тебя? Устал, поди?

– Как обычно. – Потерялся Вадим Витальевич.

– Совсем тебя заработали. Проходи в гостиную и получай удовольствие. – Наталья Алексеевна унеслась на кухню.

Сняв куртку и ботинки, Калганов-старший осторожно вошел в комнату и застыл на пороге. Лицо побледнело и вытянулось.

– Как тебе стол? – Криво улыбнулся Егор.

Понурившись, отец прошел в ванную комнату и закрылся там. Сердито зашумела вода. Умывшись и немного придя в себя, Вадим Витальевич вернулся в гостиную и сел во главе стола лицом к двери и спиной к балкону. Егор опустился на край дивана.

Егор и Вадим Витальевич молчаливо и тяжело уставились на стол. На кухне суетливо звенела и звякала посуда, и Сэм из «Касабланки» пел:

– Вздох – это просто вздох.

Егор и Вадим Витальевич тяжело вздохнули.

– Как на поминках. – Усмехнулся Егор, глядя на горку печеных пирожков в глубокой тарелке.

Нахмурившись, Вадим Витальевич помолчал.

– А может, ее просто замкнуло, и она… – Вадим Витальевич осекся.

Стукнула распахнувшаяся дверь. В комнату торжественно вкатилась сияющая Наталья Алекссевна с большим плоским широким блюдом в руках. Егор вспомнил Саломею держащую в руках блюдо с головой Иоанна Крестителя.

Наталья Алексеевна поставила блюдо в центр стола:

– С пылу с жару кулебяка с яйцом и капустой.

Егор с мрачной усмешкой бросил взгляд на отца и покачал головой. Вадим Витальевич втянул голову в плечи и съежился.

– Приятного аппетита. Пойду на кухне приберусь. – Наталья Алексеевна исчезла за дверью.

– Уж лучше подгоревшие тефтели и недожаренная картошка. – Егор вопросительно уставился на отца.

– Я не господь бог. – Виновато и беспомощно развел руками Вадим Витальевич. – Что случилось, то случилось. Будем есть то, что есть.

В памяти Егора промелькнули и наложились друг на друга баннер поминальных обедов и волосатая кулебяка.

Вадим Витальевич попробовал печеный пирожок с мясом. Его лицо разгладилось и посветлело:

– Пять баллов. Вместо черной магии ей надо было всерьез заниматься кулинарией.

– Как ты можешь… – Егора передернуло и перекосило от отвращения.

– Голод не тетка. – Сопя, торопливо зачавкал Вадим Витальевич.

Рука Егора машинально потянулась к блюду с кулебякой. Егор показалось, что на пироге выросли и зашевелились тонкие волоски. Содрогнувшись, Егор отдернул руку и нахмурился.

– Теперь будет одна сплошная кулебяка? – Подозрительно стал разглядывать пирог Егор.

– Там видно будет.

– О чем ты? – Егор покосился на отца.

– Об обряде развоплощения. – Принялся некромант за расстегай.

– Значит, еще не вечер? – Встрепенулся и оживился Егор.

– Спес умирает последней… Но понадобится «Зазаза».

– «Зазаза»! – Поник и опал Егор.

– Для меня расстегай с красной рыбой, как бисквитное печенье для Пруста… Как молоды мы были… – Прикрыв глаза, улыбнулся Калганов-старший, смакуя пирожок в форме лодочки с открытой серединой, через которую видна была начинка из красной рыбы, риса и грибов.

Егор с перекошенным дрожащим лицом вскочил из-за стола. Остановившись, Вадим Витальевич вскинул недоуменный взгляд на сына.

– Может, тебя тоже подменили? – С негодованием вырвалось у Егора.

– Как знать. – Пожав плечами, опять засопел и зачавкал отец.

– Уже наелся, Егорушка? – Возникла на пороге Наталья Алексеевна.

– По самое не хочу. – Егор кинулся из комнаты. – Старая… кулебяка. – В сердцах пробормотал он.

– Нашел старую. – Визгливо рассмеялась вслед ему Наталья Алексеевна…

Хлопнув дверью своей комнаты, Егор свалился на кровать. В горле комком встали слезы. Но он все-таки сдержался. Приподнявшись, Егор внимательно огляделся.

– Ма? – Голос Егор дрогнул и упал. Затряслись губы и подбородок. – Ты здесь?

Маленькая комната съежилась и притихла.

Гостиная весело защебетала матерью, которая стала заговаривать зубы и вешать лапшу на уши некроманту.

172

После ужина отяжелевший, осовевший Вадим Витальевич стал пультом тупо и рассеянно переключать каналы, глядя то «Карты, деньги, два ствола», то «Перевозчика», то «После прочтения сжечь», то «Касабланку». Он ждал, когда она угомонится и отрубится.

– Ты чего тут застрял? Когда спать пойдешь? – Опять появилась в двери жена.

– Фильм досмотрю и приду. – Уставившись на экран, согнулся и вжал голову в плечи Вадим Витальевич.

– Хватит дурью мается. – Нетерпеливо и раздраженно осадила Наталья Алексеевна и исчезла за дверью.

Глаза слипались. Одолевала тяжелая сонная одурь. Фильмы смешались и перепутались. Джейсон Стейтем и Джордж Клуни заныли голосом Бет Гиббонс:

– Вздох – это просто вздох. Лунный свет и песни о любви никогда не устаревают. Соверши или умри. Мы сражаемся в войне.

Оторвавшись от кресла, Вадим Витальевич тихонько подкрался к приоткрытой двери спальни и, затаив дыхание, прислушался. Комната громко и протяжно храпела старухой. Кажется, готова. Наконец-то.

Прошмыгнув за дверь, Вадим Витальевич быстро разделся и юркнул под одеяло. Дрыхнет! Облегченно вздохнул Калганов.

Храп оборвался. Вадим Витальевич похолодел и съежился.

– Ну, наконец-то! – Повернулась к нему жена. Она порывисто припала к нему, прижавшись губами к его губам, глазами – к его глазам, ладонями – к его ладонями. И в теле Калганова затлела и стала расползаться смерть.

Вадим Витальевич задергался, затрепетал и стал задыхаться. Жена с чмоканьем оторвала свои губы от его губ.

– Тебя ждет моя мокрая кулебяка. – С жарким предыханием громко прошептала Наталья Алексеевна и тяжело навалилась на Вадима Витальевича.

– Не дождется! – Вывернувшись, Калганов резко оттолкнул жену.

– Не дождется?! – С возмущением и обидой вскинулась и заклокотала жена.

– Я совсем никакой. – Судорожно вытер тыльной стороной ладони слюнявый рот Вадим Витальевич.

В полумраке двумя угольками засверкали глаза жены, которая молчаливо и тяжело уставилась на Вадим Витальевича.

– Да! – Покачала головой Наталья Алексеевна. – Ты стал совсем никакой. Раньше ты был орел. А теперь – курица вареная. – Отвернувшись от Вадима Витальевича, жена протяжно пукнула и громко захрапела.

173

Замерев, Калганов стал напряженно вслушиваться в тяжелый храп… Наконец решившись, Вадим Витальевич приподнялся на локте и, наклонившись вперед, осторожно прошептал в спину храпящей:

– Наташа, ты где?

В ответ протяжно протрещали кишечные газы.

Кухня клацала и гудела. Комнату Егора отпевала унылая музыка.

– Ты должен помнить об этом, поцелуй остается поцелуем. – Промурлыкала гостиная голосом Дули Уилсона, словно убаюкивая. Спят усталые игрушки, ведьмы спят.

– Проклятый ящик. – Якобы жена подавилась зевком и храпом. Вскочив с кровати, Калганов поспешил в гостиную…

Сгорбившись на краю дивана, размытый полумраком призрак уставился в телевизор.

– Одно и тоже. – Поморщился призрак.

– Это ты? – Войдя в гостиную, остановился у двери Вадим Витальевич.

– А кто же еще? Ведьма в спальне. – Наталья Алексеевна с кривой улыбкой вскинула глаза на некроманта. – Ну и как ее кулебяка? Вспомнил молодость?

– Лунный свет и песни о любви никогда не устаревают. – Ввернул Сэм в похожем на пижаму пиджаке.

Призрака передернуло и заколыхало:

– Достал уже.

Телевизор сам собой переключился и призрак напоролся взглядом на буравчатые совершенно черные глаза восставшего из ада в черном латексе, с лысой головой покрытой крупной красной сеткой глубоких порезов и утыканной булавками в углах.

– Красавчик. – С отвращением посмотрела на Пинхеда Наталья Алексеевна и вернулась к «Касабланке».

– Тоска! – Вздохнул призрак. – Ну почему ты не остановил меня?

– Я же предупреждал. Но с тобой как об стенку горох.

– А с тобой?

– Ты слышишь только себя.

– А ты даже себя не слышишь. – Глядя на экран, усмехнулся призрак.

– Вот и поговорили… по душам. – Вздохнув, Вадим Витальевич осел на диван поодаль от призрака и, уставившись в телевизор, стал вспоминать, как он отчаянно искал жену на втором этаже кафе «У Рика».

– И это все? Я так и буду… не быть? – Продолжал глядеть на экран призрак.

– Как знать. Может, и не будешь. – Продолжал смотреть телевизор Вадим Витальевич. А может, ну его к черту этот обряд? Оставить все как есть. Ведь он же хотел развестись и познакомиться с какой-нибудь Клеопатрой или Саломеей. Разве белый свет и уж тем более тот сошелся клином на жене? Поймал и уличил себя на стыдных машинальных мыслях некромант. От тоскливого страха замутило и заскребло на душе.

– Не буду? – Встрепенувшийся призрак жены обернулся к Вадиму Витальевичу.

– Можно попробовать провести обряд развоплощения. – Нехотя заговорил тот. – Он похож на обряд изгнания нечистой силы из человека или места.

– Ну так сделай это. Верни мне тело.

Вадим Витальевич развел руками.

– Что? – Глаза призрака впились в некроманта.

– «Зазаза». – Тяжело вздохнул Вадим Витальевич.

– «Зазаза»! – Нахмурился призрак, кусая губы. – А без нее?

Некромант покачал понурой головой.

Задумавшись, призрак уставился на экран.

– Зайди к Баламу.

Вадим Витальевич с испугом вытаращился на призрака:

– Хочешь, чтобы я стал как теперешняя ты?

– Не нагнетай. Скажешь полковнику, что мое тело заняла ведьма. Спросишь Балама, с кем он хочет быть в астрале: с нечистой силой или со мной. Пришельцы как огня бояться чем-нибудь испачкаться и заразиться. – Усмехнулся призрак жены.

– Ты ничем не лучше Пушкаревой. – Скривившись, покосился на призрака Калганов.

– Ах, вот так значит? – Вскинулся и сердито задрожал призрак. – Это Пушкарева пристроила тебя на белую работу? Это ведьма отмазала Егора от тюрьмы и того света? Да? Ну тогда иди и наслаждайся ее кулебякой!

Вадим Витальевич растерялся и съежился.

– Кстати, у Егора очередной припадок безумия. – Опять уставился на экран призрак. – Его опять замкнуло, накрыло и потянуло на подвиги… и на тот свет.

– Что еще? – Напрягся и опешил Вадим Витальевич.

– Решил избавить мир от секретного объекта… и заодно от себя.

– Что?! – Подскочил на диване Калганов.

За окном раскатисто грохнуло и проревело иерихонской трубой. Вадим Витальевич и призрак переглянулись.

– Наш сын совсем запутался и помешался. – Покачал головой призрак.

– Но кто тебе рассказал? Кто?

– Некто Савелий Ларчин из Молодой гвардии. Однокурсник и подельник Егора. Доморощенный подпольщик… и конченый романтик. Его сбагрили с проломленной головой на тот свет.

Вадим Витальевич схватился за голову, облокотившись о колени.

– Но почему он признался тебе? А? – Точно опомнившись, Калганов подозрительно всмотрелся в лицо жены.

Призрак промолчал, глядя на экран.

– Ну, ты и… штучка. – Побледневший Калганов осекся.

– А ты хотя бы палец о палец ударил ради сына? – Потемнел и обернулся раздраженный призрак.

– Ударил. Я сделал все, что мог.

– Как импотент? Хотел, но не смог? – Поддел призрак и отвернулся к телевизору.

Они помолчали. Из дальней комнаты вырывался протяжный храп.

– Проклятый паровоз! – Поежился призрак.

– Я остановлю Егора. – Сцепив руки замком, уставился в пол Вадим Витальевич.

– А меня вернешь? – Призрак с мольбою заглянул в лицо некроманта.

Калганов промолчал. Храп оборвался. Стукнула дверь спальни. Тяжело заскрипела паркетная доска.

– На связи. – С грустной улыбкой призрак исчез.

Тотчас со стуком распахнулась дверь гостиной. В дверном проеме выросла якобы жена.

174

– Ты с кем тут лясы точишь? – Комнату обшарил подозрительный взгляд.

– Сам с собой. – Глядя в пол, процедил Вадим Витальевич.

– Хватит дурью мается. Полуночник.

– Это ты дурью маешься. – Поднявшись с дивана, уперся хмурым взглядом в якобы жену Калганов.

– Что? – Вытаращилась она.

– Хватит притворяться.

Они пронизали друг друга глазами.

– Кто ты? Откуда ты? На кого ты работаешь? Кто ты такая? – Вытаращился на экране Джордж Клуни на растерянную Фрэнсис Макдорманд.

На кухне клацали настенные часы, гудел холодильник. Из маленькой комнаты просачивался унылый голос:

– О, неужели никто не видит? Мы сражаемся на войне…

Наталья Алексеевна отвела глаза в сторону и криво усмехнулась:

– Завтра испеку пирог с визигой и лососем.

Зевнув, она почесала ягодицу и ушла.

175

Заложив руки за спину и глядя в пол, Калганов зашагал по комнате, не находя себе места. Мысли путались, рвались и разбегались. Он прилег на сложенный диван. Лежать было неудобно. Он заворочался. Нет, все равно что-то не то.

Калганов разложил диван, лег и, подложив под голову декоративную маленькую подушку, уставился в потолок. Тотчас вспомнился Егор. Точно ошпаренный вскочив с дивана, Вадим Витальевич опять закружился по комнате.

Спальня протяжно храпела. Из маленькой комнаты просачивалась тоскливая музыка. Эх, Егор, Егор! В изнеможении Вадим Витальевич упал на диван. Потолок стал темнеть и опускаться.

За окном грохнуло, заревело и ударной волной сбросило Калганова с дивана. Вадим Витальевич провалился в кафе «У Рика». Калганов заметался по коридору, распахивая двери и вламываясь в комнаты. В пустых полутемных комнатах пахло тряпьем и сырой водой. Вадим Витальевич опаздывал, и ручной сон Кассандры начинал сбываться.

Он толкнулся в триста вторую дверь и оказался на широкой безлюдной площадке. Темное небо подпирала похожая на опору ЛЭП конструкция. К ней подходил Егор подпоясанный взрывчаткой. Подскочив к Егору, Вадим Витальевич дернул сына за плечо. На обернувшимся Егоре не было лица. Но вот проступила и расплылалась физиономия Пушкаревой

– Поздно пить боржоми. – Усмехнулась Пушкарева и нажала на переключатель.

Тишину взворвал телефоный звонок. Вадима Витальевича швырнуло вниз. Очнувшись на полу гостиной, Калганов вскочил на ноги и схватил смартфон.

176

– Сколько? – Спросил Чо.

– Триста два. – Брякнул наобум Калганов, пытаясь прийти в себя и собраться с мыслями.

– Буду в час. Упакуйте в контейнер.

– Тут такое дело… – Замявшийся Вадим Витальевич точно опять ухнул в пропасть.

– Какое? – Напрягся голос Чо.

– Нужно поговорить с Баламом. – Выдохнул Калганов.

– Опять сын что ли?

Стукнула дверь. Скрипнула половица. Зашуршала одеждой прихожая

– Егор? – Вадим Витальевич заткнул ладонью микрофон смартфона.

– Чего?

– Обожди.

– Я опаздываю.

– На тот свет?

– На статистику.

Вадим Витальевич убрал ладонь со смартфона и, приложив его к уху, услышал короткие гудки. Калганов-старший вышел в коридор.

У входной двери нетерпеливо стоял осунувшийся Егор. Под глазами бессонная ночь оставила темные круги.

– С пылу с жару творожники, оладьи, пампушки. А он… – Наталья Алексеевна с упреком покачала головой.

– Я не хочу… мама. – Процедил сквозь зубы Егор.

– Решил себя голодом уморить?

– Оставь нас. – В один голос осадили Вадим Витальевич и Егор.

Наталья Алексеевна скривилась и скрестила на груди руки:

– Хватит скрытничать и заговоры плести. Я тут всерьез и надолго. – Якобы Наталья Алексеевна заглянула в глаза Егора и Вадима Витальевича. – Навсегда. – По слогам отчеканила она.

Наталья Алексеевна развернулась и покатилась на кухню:

– Вечером будет гречка по-купечески, драники, постные пирожки с картошкой и грибами… и кулебяка с семгой, рисом и яйцом. – Предупредила она.

Отец и сын растерянно переглянулись.

– Ну вот какая тут статистика! – Поморщился Егор и схватился за дверную ручку.

– Я разговаривал с твоей матерью. – Остановил его отец.

– Которая на кухне? – С судорожной усмешкой обернулся Егор.

– Которая на том свете.

Побледнев, Егор уставился на отца:

– Я звал ее. – Голос Егора дрогнул.

– И что?

– Она не снизошла. – Егор огляделся, словно ища кого-то, и вздохнул.– Как она там?

– Беспокоится за тебя.

– Это что-то новенькое. – Криво улыбнулся Егор.

– Она узнала, что ты собрался учудить.

– О чем ты? – Нахмурился Егор.

– О секретном объекте. – Вадим Витальевич в упор уставился на сына. У Егора задергались губы и подбородок. Его глаза суетливо забегали.

– Да врет она все. Это же призрак. – Попытался улыбнуться Егор.

– Поклянись, что ты не сделаешь этого.

– Мамой клянусь.

– А Настей? – Прищурился Вадим Витальевич.

– Ну, пусть будет Настей. – Поморщился раздраженный Егор и скрестил два пальца за спиной.

– Нарушишь клятву, потеряешь Настю. – Предупредил Калганов-старший.

– Матери привет. – Егор выскочил на площадку и заторопился вниз по лестнице.

– Давши слово, держись! – Крикнул вдогонку застывший в дверном проеме отец.

Вжав голову в плечи, Егор почти побежал.