Текст книги "Пособник"

68

Тотчас в кабинете появилась моложавая пара. Полная клиентка поправила на голове серый платок. Нервно оглядевшись, солидный клиент скривил губы и судорожно шевельнул бородкой клинышком. Молчаливо раскаиваясь, Вадим Витальевич мысленно ругал себя, Егора и заодно жену за астрал. Если б не ее астрал, разве он стал бы впрягаться за Настю и так подставляться? Конечно, Настя доведет Егора до большой беды. И лучше будет, если Астахова исчезнет. Но эти проклятые астральные связи. Некромант передернулся от отвращения и возмущения. С другой стороны, чего он так разволновался? Вряд ли Чо будет напрягать Волака по такому щекотливому поводу. И уж точно Настя не выйдет сухой из воды. Она попалась как кур в ощип и во щи. Так что… Еще не вечер.

Хотя был уже вечер, а клиенты шли валом. Один за другим. Только успевай удалять. От усталости, тревоги и голода подташнивало и мутило.

И грянул смартфон.

– Завтра в два часа дня Егор должен явиться в триста второй кабинет в ККБ. – Сказал Чо

– Что?! Но зачем? – Пол покачнулся, уходя из-под ног. Резко потемнело в глазах, и захлестнула тошнота.

– Так решил полковник Балам… Только не просите все отменить.

– Я прошу.

– Это невозможно. Вы сами напросились…

«Допомогался!» – Сказал сам себе Вадим Витальевич.

– Сколько там?

Триста два… Девяносто один. – Поправившись, пролепетал Калганов, оседая в кресло.

– Так держать.

69

Оглушенный и раздавленный тихим тошным ужасом и смятением, некромант окаменел и с мертвенно-бледным вытянутым искривленным лицом тупо уставился на экран смартфона. Попался! Комната сжалась, покоробилась и стала похожа на гроб. Воздух загустел. Некромант стал задыхаться. Реальность обернулась кошмаром. Захотелось удалить ушедшую в пятки душу. Он вскочил из-за стола. Но все закружилось, и ноги подкосились. Он упал в кресло и, облокотившись о стол, схватился за голову.

– Можно? – Вырос у двери смуглый молодой человек с темными глазами на правильном лице.

Даль раскатисто прогрохотала и заревела. Окно раздраженно задребезжало. Некромант и клиент переглянулись.

– Все никак не успокоятся. – Сказал Маслов.

Вадима Витальевича потрясло и оглушило внезапное несчастье.

– Эх, ты, некромант. – Рассмеялась на кушетке Пушкарева. – Подставил и себя и сына. Сон Кассандры в руку. А жена тебя сгрызет.

– Еще не поздно? – Присел на кушетку Маслов рядом призраком.

– Еще не рано и тебе избавиться от бремени. Ведь саднит? А? Не на месте она?

– Хватит выматывать душу. Убирайся к черту. – Задрожали губы и подбородок Калганова

– С ним скучно. – Но Пушкарева все-таки исчезла.

Растерянно взглянув на некроманта, Маслов поднялся и направился к двери.

– Вы куда? – Спохватился Вадим Витальевич.

– Так вы же сказали… – Остановившись, обернулся озадаченный Маслов. И развел руками

– Нет, нет… Это я так… Мысли вслух… Не берите в голову. – Смешался Калганов.

Недоуменно пожав плечами, клиент вернулся на кушетку.

Пытаясь сосредоточиться и унять озноб, некромант застучал дрожащими пальцами по клавишам клавиатуры. В унисон клацающим клавишам стучали зубы и прыгающее сердце.

– Я думала ты умнее. – Усмехнулась с экрана монитора Пушкарева. – Сам напросился. Хотел как лучше? Получи и распишись. Заварил кашу, вот теперь и расхлебывай. Урвал сыну путевку в смерть. Придется тебе сказать ему. Ведь если он не пойдет в ККБ, то ККБ само прийдет к нему. Да. Сон в руку… Баю-баюшки-баю, не ложися на краю. Придет черноглаз Балам и утащит не в «Сезам». Хе-хе…

На экране серела тонкая пыль. Некромант впал в глубкий ступор или словно ушел в плоский штопор. Сознание сузилось до сумеречного туннеля. В конце него – темным-темно. Вдалеке или высоко-высоко кашлянули. Послышался далекий встревоженный голос. Как будто бы проснувшись, Калганов растерянно заморгал.

– Может, все-таки уже поздно? А? – Болезненно морщась, клиент с тревогой вглядывался в бледное искаженное лицо некроманта.

– Скорее всего. – Вырвалось у Калганова.

Подозрительно поглядывая на некроманта, клиент вслед за ним прошел в другую комнату. Процедура проходила трудно. Рассеянный и неловкий некромант нарушал продуманный распорядок действий и ошибался. Под руку говорила и язвила Пушкарева. Спящий клиент болезненно вскрикивал, стонал и скрежетал зубами. Душа ожесточенно сопротивлялась, упиралась и мучительно тяжело оставляла тело.

– Похоже у него душевный запор. – Усмехнулась Пушкарева.

И вот душа сдалась и вышла.

– У меня ощущение неполного опорожения. – Прийдя в себя, признался Маслов. – Что-то там осталось, саднит и тянет. – Поморщился клиент, потирая ладонью грудь.

– Это ноет корешок души. Он нужен, что оставаться живым… А может, фантомная боль. Так или иначе, скоро все пройдет. Спасибо, диамидазепаму.

– Пусть лучше протез души поставит. – Встряла Пушкарева.

– Брысь! – Некромант стукнул на клавишу «ввод». Замерев, Маслов вытаращился на Калганова. Они молчаливо переглянулись.

– А вы удалили себе? – Осторожно спросил Маслов.

– Придется. – Вздохнул Калганов.

– Болит?

– Компания настаивает. А иначе уволят.

– А у меня была любимая, которая стала женой пришельца. Ну и сами понимаете… Каково мне сделалось. Хотел выйти из окна восьмого этажа, но потом решил прийти к вам. Может, отпустит. А? – Провел ладонью по груди Маслов.

– Дело житейское. – Пожал плечами некромант.

– А ведь у меня высокий болевой порог. Но душевные муки – это нечто. – Взяв рецепт, он с опустошенным понурым видом поплелся к выходу. Он как-то резко и сразу осунулся и постарел. И лицо его посерело, покрылось морщинами, искривилось и стало неправильным.

70

Добравшись на маршрутке до универсама, Калганов зашел в кафе «Кухмастер». Его истерзали и опустошили сомнения. Он колебался, изнемогая и все глубже погружаясь в ощущение нелепого кошмара наяву. Так сказать Егору или не сказать? Вот в чем вопрос!

Отчаявшись, некромант мысленно обратился к призракам. Они тотчас слетелись, словно мухи и, шумной толпой обступив стол, заговорили, толкаясь, тесня, и перебивая друг друга:

– Ничего не говори ему!

– Надо сказать! Иначе будет хуже! Со дна постучат!

– Это тебе надо постучать по голове, висельник несчастный!

– Уймись, инфарктница!

– Сам сходи туда. А там видно будет.

– Заглянешь за линию горизонта… и на тот свет. – Поддела Пушкарева. Куда же без нее.

От шумных призраков стала раскалываться голова. Страх растекся и въелся в тело, как тьма промзоны в небо.

– Проклятые протестанты. – Бросил хмурый взгляд за окно в небо невысокий «механик» с бородкой и загрубевшими руками, словно в темных перчатках из шрамов и мозолей. – Головы им оторвать.

– Оторвут. – Причмокнув, усмехнулся клиент с тройным подбородком, мясистым носом, полными губами и светлым ежиком редких волос.

– Вышак? – «Механик» уплетал гречку с люля-кебабом и лавашом.

– А то. – Сладко причмокнув, кивнул толстяк. – Или на каторгу. Туда же и пособников. Всех причешут.

Калганова обожгло и замутило. Затылок оплавился, в груди заныло. Зал потускнел и посерел. Вспомнив пересказанный женой сон Кассандры, Вадим Витальевич передернулся, вскочил и локтем смахнул со стола стопку. Нервно зазвенели осколки. «Механик» и тройной подбородок молчаливо впились глазами в некроманта. Ошпаренный страхом, Вадим Витальевич выскочил из кафе.

Он поговорит с женой. Пусть она решит, как лучше… или хуже. Да и все равно узнает. Куда же без нее.

71

Но жена куда-то вышла. И почему-то стало легче. Из маленькой комнаты глухо доносилась тоскливая мелодия. Вадим Вительевич постучал в дверь. На дверной ручке висела табличка «Не входить. Опасно для жизни». Но не войти, будет опасно для жизни Егора.

– Какой ужин? У меня живот! – Раздался за дверью голос. – А-а. Это ты. – Нахмурился Егор и, приподнявшись с кровати, свесил ноги на пол. На пятке белого носка темнела дыра. Егор схватил пульт, что погасить звук.

– Пусть играет. Это что за музыка?

– Трип-хоп. Смесь хип-хопа, джаза, соула и…

– Я говорил с Чо. – Перебил Калганов-старший.

Егор выключил проигрыватель. Вадим Витальевич бросил тревожный взгляд на дверь.

– Облом? Да? – Уставился Егор на отца. Вадим Витальевич промолчал, вцепившись в колени и опустив голову. – Значит, облом. – Горько усмехнулся Егор.

– Завтра в два часа дня ты должен явиться в триста второй кабинет. – Глядя в пол, с трудом проговорил Калганов-старший.

– Куда? – Пролепетал Егор.

– В ККБ. – Егор вскочил с кровати. – Тебя ждет полковник Балам.

– Твою мать… – Егор осел на кровать. Лязгнув, хрустнула и хлопнула входная дверь. В прихожей зашелестели пакеты. – Мать твою. – Схватился за голову Егор с искаженным посеревшим лицом. – Что надо этому Баламу? Это западня. Я не пойду. Да и живот у меня.

– Тогда они сами придут… и «вылечат». – Криво улыбнулся Вадим Витальевич.

– Тогда в столицу. Там затеряюсь. Перекантуюсь в «подполье».

– Будешь строчить записки? А Настя?

– Ах, да. Настя. – Спохватился Егор и захрустел пальцами. Губы и подбородок задрожали.

Дверь открылась.

– Вы чего тут притихли с кислыми лицами? – Подозрительно взглядывая то на мужа, то на сына, спросила Наталья Алексеевна с порога. Они промолчали. – Егор? – Остановила на нем строгий взгляд Наталья Алексеевна.

Вскочив с кровати, Егор с бледным перекошенным лицом выбежал из комнаты и заперся в туалете.

– Что с ним такое? – Уставилась Наталья Алексеевна на мужа.

Из туалета вырвался длинный трубный звук.

– А разве не слышно? – Усмехнулся Калганов-старший.

– И все?

Вадим Витальевич поежился:

– Ну, еще Настя. Мы тут с ним думали-гадали: что ее ждет: вышка или Журп.

Наталья Алексеевна дернула плечом:

– Зачем ты его накручиваешь? Он и так не в себе. – Раскаленной сковородой зашипела жена.

– А ты откуда? – Рассеянно спросил Вадим Витальевич.

– Из «Сезама».

– А почему с пакетами?

Они переглянулись…

Вспыхнув, Наталья Алексеевна грохнула дверью.

– Ну да: не смешно. – Вздохнул Вадим Витальевич.

– Да расскажи ты ей. – Выбравшись из шкафа, присела рядом с некромантом Пушкарева. – А она обратиться к высшим силам… в астрале. – Язвительно засмеялась ведьма.

Вадим Витальевич убрался из комнаты… В гостиной на диване бок о бок сидели Астаховы.

– Спасибо, что замолвили за нее словечко. – Сказала Астахова.

– Вы поступили благородно. – Подхватил Астахов

– Я поступил опрометчиво и глупо. – Нахмурился некромант. – Послушай призрака и сделай наоборот. Настя за собой тащит Егора в могилу.

Призраки грустно переглянулись и растаяли.

72

Двое колес, а сон и ныне там. Вадим Витальевич ворочился, тщетно пытаясь пролезть и пробраться туда. Сердце ныло, прыгало и стучало в унисон настенным часам на кухне. Мысли и чувства путались и обрывались. На их мешанине разрасталась тревога за Егора и себя нелюбимого. То Калганов-старший думал: Егор выйдет «сухим» из ККБ. А в следующее мгновение Вадиму Витальевичу мерещилось страшное несчастье. Наваливалось и душило предчувствие неотвратимой катастрофы. Комната напоминала глубокую темную могилу, в которой заживо погребли Вадима Витальевича.

– Весь искрутился. Чего вздыхаешь? Что с тобой? – Спросонья бросила за спину Наталья Алексеевна.

– Черт меня знает.

– Помочь расслабиться?

На стуле у стены захихикала Пушкарева:

– А баю-баю-баю. Не ложися на краю. Придут Волак, Чох, Балам и устроят свальный срам. Не осталось ничего. Был Егор, и нет его! – Ведьма со смехом растаяла. Со стула упала рубашка.

– Чего дергаешься? – Спросила спина.

– Спи.

– Егор чего-то расходился у себя. Пол скрипит.

– О ней думает.

Спина протяжно зевнула:

– Вот ненормальный. Надо остановить его. А то уже в голове скрипит.

– Да ладно тебе

– Завтра всю учебу проспит. – Проворчала спина и захрапела. Заскорузлый храп появился у Натальи Алексеевны, когда она стала «астралкой» нарасхват.

Вадим Витальевич прислушался к маленькой скрипучей комнате.

– Разве это может быть ошибкой? – Допытывалась комната тоскливым дорожным голосом.

Спальня посветлела, как кинозал после сеанса… И Вадим Витальевич оказался «У Рика». Там два штурмовика в элегантной черной форме СС и с кромешно черными глазами схватили Егора в облике Хамфри Богарта и в роли Рика Блейна. Шляпа съехала на затылок. Домик из бровей сложился острым углом. Серый прямоугольник лица вытянулся. Темные глаза округлились от грустного замешательства.

На белом Мерседесе особого класса Рика доставили в ККБ… Защелкнув на шее электронный браслет, похожий на ошейник, Рика втолкнули в триста второй кабинет. За дверью оказалась рудник, в котором добывали темную материю.

– Хотите его вернуть? – Спросил Чо в кабинете некроманта.

– Конечно! – Встрепенулся и затрепетал Вадим Витальевич.

– Тогда вам надо съесть его душу. – Чо придвинул к некроманту большую плоскую тарелку. В ней лежала тахинная халва с фисташками.

Передернувшись от отвращения и страха, Калганов-старший покачал головой.

Тотчас Рик во глубине журпинских руд сделал опрометчивый шаг в сторону, электронный браслет задребезжал будильником, и Рику взрывом оторвало голову.

Проснувшись, Вадим Витальевич отключил будильник на смартфоне и, вскочив с кровати, стал торопливо одеваться. Его потряхивало. Руки ходили ходуном. Сердце вздрагивало и прыгало. В желудке сверкали молнии – шныряли острые рези. Во рту был приторно-сладкий вкус кунжутной халвы с фисташками.

– Я ненормальный. – Поежился Вадим Витальевич.

– Отдал бы ее мне. Я бы из нее испекла душевную кулебяку. – Сидя на краю кровати, Пушкарева стала таять, напевая мелодию песни «Сумасшедший» Гнарлса Баркли. – А ты помнишь, когда ты свихнулся?

– А ты? – Тихо огрызнулся некромант.

– Ты чего так рано? – Сонная Наталья Алексеевна посмотрела на часы на своем смартфоне и зевнула.

– Раньше уйду – раньше вернусь.

– Овсянку, человек-загадка?

– Не сегодня. – Поморщился Вадим Витальевич от приторно-сладкого привкуса во рту.

– Ты совсем… осунулся. – Жена отвернулась и тихо захрапела.

– Тахинных снов. Вадим Витальевич вышел.

73

Остановившись у двери маленькой комнаты и затаив дыхание, он прислушался. За дверью булькал и бормотал трип-хоп. Постучавшись, Калганов-старший зашел в душный тревожный полумрак. Вытянув руки вдоль туловища и протянув ноги, Егор покойником распластался на кровате и тупо неподвижно глядел в потолок. На животе лежал смартфон.

– Ты как? – Присел Вадим Витальевич на край кровати.

– Как перед казнью. – С мрачной усмешкой приподнявшись, Егор свесил ноги на пол. Смартфон упал.

– Я сам схожу туда. – Решил Калганов-старший.

– Со дна постучат. – Возразил Егор, подняв с пола смартфон. – Баламу нужен не ты. Рано или поздно он достанет меня. – Вадим Витальевич тяжело поднялся. – А ты уже? – Вскинул на него глаза Егор.

– Работа. Совсем зашиваюсь.

Егор брезгливо поморщился:

– А может все и обойдется. Мне тут под утро приснилась халва. Кунжутная с фисташками. К чему бы это? Наверное, хороший знак?

– Наверное. – Побледнел Калганов-старший и быстро вышел.

74

Сквер привел Егора к двухэтажному кирпичному зданию с пилястрами, наличниками и четырехгранными пирамидкам со шпилями на крыше. Егор остановился у хлебного киоска. Направо пойдешь – попадешь в ККБ. Егор пошел налево…

Через двадцать минут Егор был у здания ЖД вокзала. Глянув вверх на часы, он вошел в здание, прошел через рамку металлоискателя и рамку призракоискателя и подошел к окошку кассы. Плотная коренастая кассирша с большой вжатой в сутулые плечи головой и губами бантиком вопросительно уставилась на Егора.

– Ближайший до Москвы.

Клацнули клавиши.

– Из Брянска. Сегодня. Двадцать один сорок. Плацкарт. – Резанул отрывистый голос из окошка.

Лицо кассирши сморщилось и оплыло. Пушкарева!

– Беги, Егор, беги! Спасай свой тощий зад. А иначе Настя за собой утащит в могилу. Жалко ее, но своя рубашка ближе к телу. – Засмеялась Пушкарева.

– Ну что? – Кассирша сердито уставилась на Егора.

Он отшатнулся от кассы и пошел прочь.

75

Егор зашел в сумрачный вестибюль. В стеклянной будке сидел длинный плоский пришелец лицом похожий на пиранью. Ситри впился в Егора выпуклыми черными глазами. Выслушав посетителя, Ситри застрекотал по наушнику внутренней связи…

– Паспорт. – Потребовал Ситри.

Егор вынул из куртки паспорт и уронил на пол. Плохой знак. Во рту появился привкус халвы.

Взяв пропуск, Егор прошел через турникет и три рамки… Дверцы лифта беззвучно сомкнулись. Егор нажал на кнопку. И дверцы тотчас раздвинулись. Егор углубился в длинный сумрак коридора.

Триста тринадцатая дверь закричала от боли.

– Молчать. – Проскрежетал за дверью пришелец.

Крик оборвался.

– Будем говорить? Или продолжим опыты с электрическим током? – Спросил пришелец.

– Буду говорить! – Судорожно и громко дыша, прохрипел Навроцкий. – Что надо сказать? А?

Егора замутило. Шея и плечи болезненно одеревенели. Полумрак сгустился. Пах и низ живота как будто отморозила анестезия. В пересохшем рту усилился привкус халвы. Меня тоже будет «развлекать» электрическим током? Егор постучался в триста вторую дверь.

В кабинете спиной к двери стоял сухопарый высокий со сдавленной с боков и вытянутой головой пришелец, похожий на молоток. Балам смотрел на голографическое изображение арочной конструкции. Арку окружал изрытый кратерами ландшафт, похожий на дырчатый заплесневелый сыр. Клубилось розовое небо. За фиолетовой горной грядой полыхали оранжевое и багровое светила. Подергивая головой и шевеля длинными костлявыми пальцами, Балам сердито стрекотал по служебной связи. Оправдываясь, ему виновато и торопливо отвечали.

– Неделя, Хуарес! – Резко отрезал Балам, в сердцах забывшись и перескочив на русский.

– Неделя?! – Подхватил собеседник. – Да разве фундамент…

Балам оборвал разговор. Изображение исчезло, как утренний туман. Обернувшись, «молоток» впился в Егора глубоко и близко посажеными глазами. Темные угловатые глазницы напоминали раздвоившейся квадрат Малевича…

Опустившись в черное кресло, полковник положил руки на стол и сцепил пальцы замком. Егор присел на край стула и оцепенел.

– Ну? Чего надо?

Егор растерянно взглянул на Балама. «Никогда и ничего не просите!» – Вспомнился Воланд.

– Ничего. – Пролепетал Егор.

– Так уж и ничего? – Усмехнулся Балам, буравя черными глазами. – А как же Астахова?

– А можно? Еще не поздно?

– А вы ее пособник?

– Просто знакомый. Я почти не знаю ее. – «Не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня». – Промелькнуло в голове.

– Почти не зная ее, сунулся сюда. Просто знакомый, просто пришел… – Не выдержав тяжелого черного взгляда, Егор опустил глаза. Камнем на шее повисла тишина. Егор стал задыхаться. – Может, хватит дурака валять? – Вздрогнув, Егор вскинул глаза на «молотка». – Ты такой же, как эта АКА. Ты рвался на акцию. Но тебя обломали. Скажи спасибо матери, что еще на свободе… и на этом свете.

– Так она и с вами что ли? – Вырвалось у ошеломленного Егора.

– Это тебя не касается. – Осадил Балам.

– А что тогда касается?

Навалившись на стол, Балам наклонился к Егору. И тот, отшатнувшись, прижался к спинке стула.

– Хочешь помочь АКА? – Судорожно сглотнув, Егор кивнул. – Тогда помоги мне.

– Как так? – Обомлел Егор.

– Мне нужен информатор.

– То есть Иуда. – Нахмурился Егор.

– Да где ж его взять? – Криво и брезгливо улыбнулся Балам. – Есть только ты между прошлым и будущим… Ты запутался. Какой из тебя апостол Петр и уж тем более Иуда. Да и Рыков не Мессия. Он отморозок и провокатор, заигравшийся в мятеж. Ну, так что: согласен? Или прощай, Настя?

– Без вариантов?

Полковник промолчал, буравя черным взглядом…

– Или-или. – Жизнь до ужаса и отчаянья проста и дихотомична. В ней лишь одни крайности и контрасты. «У кого-то денег до хрена, у меня же денег ни хрена». – Отозвался в голове глухой голос Ларча. Егор криво усмехнулся. – Что смешного? Итак? – Нахмурился Балам.

Тридцать серебряников за жизнь Насти!

– Вам нужен Рыков?

– И эта марионетка в том числе. Но, прежде всего мне нужен кукловод из столицы. Неуловимый Альшин по кличке Безумный Альф. – Забивал гвозди-слова Балам. – Это гастролер с планеты Видар. Видарианцы хотят прикарманить Землю. И тогда Землянам постучат со дна.

– Будет еще хуже? – Растерялся Егор.

Балам усмехнулся:

– Видарианцы устроят на Земле…

Даль загрохотала и заревела, заглушая Балама. Но Егор услышал полковника. И содрогнулся, словно от удара тока.

– Из огня да в полымя. – Вырвалось у Егора. Спохватившись, он подозрительно посмотрел на «молотка». А что если Балам наговаривает и запугивает, чтобы развести и подтолкнуть?

– Смурсианец довольствуется душой, а видарианцу подавай кровь и мозг под соусом слез и боли.

– Час от часу не легче.

– Со дна постучат и очень громко. – Усмехнулся Балам. От грохота и рева задребезжало окно. – Ну что: гастролер и его марионетка или все-таки Настя? А?