Текст книги "Пособник"

188

В номер на втором этаже кафе «У Рика» просачивался голос Сэма:

– И когда двое влюбленных сватаются, они все еще говорят: « Изгоняю тебя, нечистый дух. Искоренись и выметайся. Чтобы духа твоего здесь не было».

Как мертвец сложив руки на груди, на кровати храпело астральное тело жены. Некромант лег поверх мертвецки спящей, прижался губами к ее губам, глазами к ее глазам, ладонями к ее ладоням. Так он припал к ней. Черная муравьиная гуща хлынула изо рта Калганова в рот спящей.

– Убирайся прочь, нечистый призрак. – Ласково промурлыкал Сэм.

Спящая вскрикнула и, содрогнувшись всем телом, громко и протяжно пукнула, испуская зловонный астральный дух.

– Все у нее через одно место. – Поморщился Калганов.

189

Некромант пришел в себя на дубовой кровати с коваными ножками и узорчатым изголовьем из трилистников и крестообразных цветов. Он лежал на жене, прильнув к ней.

Чихнув семь раз, жена открыла глаза и вытаращилась на Вадима Витальевича. Дернувшись и извернувшись, она резко оттолкнула Калганова. Он грохнулся на пол. Боль обожгла висок и колено.

Приподнявшись, Наталья Алексеевна стала растерянно озираться:

– Это что еще такое? Ты хотел трахнуть меня на виду у… – Она с испугом покосилась на Гасиона и побледнела. – Ты совсем что ли, некромант? – Передернулась она.

Вскочив на ноги и потирая колено, Калганов переглянулся с агентом.

– Гм… – Нахмурился Гасион. – Отшибло память.

– Похоже на то. – Со вздохом покачал головой Вадим Витальевич.

Калганов и Гасион уставились на Наталью Алексеевну. Она съежилась и втянула голову в плечи.

– Что здесь происходит? А? – Ее взгляд заметался между Калгановым и Гасионом.

– Мне пора. – Гасион посмотрел на наручный гаджет, похожий на скелетоны. – Вас подбросит Заган. – И ушел.

– Рассказывай. – Наталья Алексеевна вцепилась глазами в некроманта.

Калганов осел на край кровати. Упершись локтями в колени и скрестив пальцы в замок, он вздохнул и, глядя в пол, медленно заговорил. Округлив глаза, Наталья Алексеевна недоверчиво, с молчаливым испугом вслушивалась в тихие слова. Ее лицо вытянулось и скривилось.

– А потом ты прочихалась и очухалась. – Калганов расцепил пальцы и, подняв голову, обернулся к жене.

– Да, да… Что такое было… – Прикусив губу и сдвинув брови, она болезненно поморщилась. – Похожее на кулебяку. – Ее скривило и передернуло от отвращения и страха. – Но ведь это был кошмарный сон!

– Кошмар, но только наяву.

– Тогда спасибо. – С ошеломленным видом покачала головой Наталья Алексеевна.

– Не за что. – Потер Калганов ушибленное колено. – Обращайся если что.

– А что с Егором? – Спохватилась и встрепенулась Наталья Алексеевна.

– Намылился в кино… якобы.

– Вот именно: якобы! – Вскочила с кровати Наталья Алексеевна. – Блажит. Все ему неймется. Опять на Журп нарывается. Или даже на тот свет. Опять жить надоело.

– Да… Это ты. – Тихо усмехнулся Вадим Витальевич. – Вернулась.

190

Егор и Лиза Лазарева сидели в полупустом пахнущем попкорном кинозале. Стремительно приближался финал. Егор надеялся уж на этот раз досмотреть «Аватар: Путь воды».

Перед сеансом Егор предупредил по телефону Филина, что будет ждать его в «Вавилоне».

– Собираешься развлечься перед акцией? У тебя железные нервы и стальные яйца. – Насмешливо заметил Филин. – Как подъеду, наберу.

И он позвонил… за двадцать минут до конца фильма.

– Не судьба. – Егор поднялся с кресла.

– В другой раз досмотришь. – Улыбнулась Лиза.

За дверью стояла маленькая билетерша с круглыми выпуклыми глазами и приплюснутым носом.

– Все будет хорошо? – Нервно зевнул Егор.

Билетерша Света пожала круглыми сутулыми плечами:

– Середина на половину.

Спустившись на лифте, Егор и Лиза вышли через вращающиеся двери.

– Ты чего такой скучный? – Остановившись у крыльца, Лиза всмотрелась в лицо Егора.

– Мир устал от меня, но и я – от него. – С тихой улыбкой опустил глаза Егор.

– На связи, Карл Орлеанский. – Лиза тронулась с места и направилась в сторону остановки…

Нарываясь на неприятности, серый помятый Кашкай мигал аварийкой под запрещающим знаком. Егор сел рядом с Филиным.

– Ну и как тебе «Путь воды»?

– На том свете досмотрю. – Усмехнулся Егор.

Насмешливо фыркнув и зарокотав, Кашкай сорвался с места.

– Ага, просыпайся, просыпайся, просыпайся. – Зашелестел смартфон Гнарлсом Баркли.

«Не буду отвечать». – Решил Егор…

– Мать вернулась. – Сказал отец. – Мы ждем тебя.

Свернув направо, Кашкай стал стремительно съезжать по крутой дороге.

– Чтобы через час был дома. – Сказала мать. – А то дождешься у меня.

– Да. Это ты… Вернулась. – Сказал Егор. – А на ужин что?

– Кулебяка!

Раздались отрывистые гудки.

– Значит нам в гараж дорога. – Нахмурился Егор.

– «Картошка» уже в багажнике.

Егор бросил косой подозрительный взгляд на Филина.

– Тогда на объект. – Пожал плечами Егор.

Филин включил проигрыватель:

– О, неужели никто не видит? Мы сражаемся в войне…

– Может, Шнура?

– В другой раз. – Покачал головой Егор.

– Девушка пела в церковном хоре о всех усталых в чужом краю. – Усмехнулся Филин и прибавил звук.

– Разве это может быть ошибкой? С этого момента разве может?

191

Уныло тянулся и петлял темный лабиринт из глухих переулков и окольных дорог… Окраина. Промзона. Над трубами белели султаны дыма.

Съехав по грунтовой обочине, Кашкай остановился рядом с утопавшей в густом бурьяне и покрытой граффити заброшенной строительной бытовкой, которая таращилась черными разбитыми окнами. Выйдя из машины, Филин открыл багажник.

Егор обвешался взрывчаткой, засунул за пазуху куртки переключатель и направился в сторону объекта. За Егором потащился Филин, вжав голову в плечи и озираясь.

Точно в дурном сне Егор прошел через распахнутые ворота и оказался на широкой безлюдной площадке.

– А где же… – Егор осекся и, остановившись, обернулся. Филин как сквозь бетон провалился. – Сон в осеннюю ночь. Да и только.

Егор приблизился к излучавшей холодный серебристый свет конструкции похожей на концевую анкерную опору воздушной линии электропередачи. Внутри конструкции плотными рядами плечом к плечу застыли легионы человекоподобных существ. Егора пронизали бесконечные вереницы крупных выпуклых полностью черного цвета саламандровых глаз.

Вокруг вершины вышки черной клубящейся воронкой вращалось небо. Как будто размешивали сахар в густом черном кофе… Внутри и снаружи воронки то ослепительными зигзагами вспыхивали молнии, то загорались крупные как виноградины звезды, то звездные туманности расплывались, как радужные маслянистые пятна на поверхности черной лужи.

– Ну вот и все. – Вздохнул Егор. Зажмурившись и затаив дыхание, он нажал на переключатель.

Оглушила помертвевшая тишина.

– Бабах! Трах-тарарах! – Насмешливо проскрежетали за спиной.

Егор вздрогнул и обернулся. В двух шагах от него усмехался Балам.

Потемневший воздух уплотнился и завибрировал. Под грохот и рев из портала выполз размером с хомяка жук скарабей. «Гора родила мышь». – Вспомнилось Егору.

– Нашел время. – Нахмурился полковник.

Скарабей подполз к Егору и задрав голову, вонзил в него черные игольчатые глазки.

– Прочь с дороги! – Раздался в голове Егора сердитый скрежещущий голос.

Егор гадливо передернулся и наступил на жука.

– Нет! – Вскрикнул Балам.

Почерневшее небо вспучилось, раскатисто загромыхало и заревело. Конструкция шатнулась, захрустела, треснула и, расколовшись, рассыпалась песочным замком.

Егора швырнули лицом в бетон. Вывернув за спину руки, надели наручники и, встряхнув, подняли.

За спиной Балама понурился Филин. Егор уперся в товарища вопросительным взглядом.

– Яровая! – Вздохнув, потупился Филин. – Или-или…

– Акции «Сбера» на подъеме, Кьеркегор. – Задергалась на искаженном лице Егора кривая улыбка. И его увели.

192

Заложив руки за спину и глядя в пол, Егор мерил нервными шагами узкую тюремную камеру-кишку. Из угла под потолком над дверью за ним следила камера видеонаблюдения. На кровате появился призрак Насти.

Егор сел рядом:

– И что дальше?

– Каторга. Что-то вроде скоротечной чахотки. Тот свет.

– Так себе финал.

– Это же не Лукьяненко. В реале все так себе.

– Это не «Путь воды». Такая история не соберет два миллиарда. – Обреченно вздохнул Егор.

– Скажи спасибо Филину.

– За что? – Опешил Егор.

– За то, что еще живой. Ненадолго, но все-таки… Все так обернулось. Прям Ионеско с Кафкой. Какой-то навозный жук… И вот на тебе… Никакой взрывчатки не понадобилось. И волки сыты, и овцы целы.

– А овца – это конечно я? – Криво усмехнулся Егор.

– Ты – зануда. – Поморщилась Настя.

– А так же потомственный некромант… и козел отпущения.

– А я твой пастух что ли?

Егор промолчал и, вскочив, закружился по камере, поглядывая то на призрака, то на механическое черное око под потолком.

– Тебе привет от Рыкова.

Егор остановился и хмуро посмотрел на Настю:

– А ты что же продолжаешь с ним…

– Да так… Время от времени. – Нехотя призналась она.

– Значит, все было зря. – Егор сорвался с места и опять зашагал взад-вперед.

– Все это такие пустяки. – Досадливо поморщилась Настя. – Тем более в астрале… Ведь ты же хотел очистить город от космической нечисти?

– Я хотел быть с тобой. – Глядя под ноги, продолжал ходить Егор.

– Я хочу быть с тобой. – Тихо и фальшиво запел усмехавшийся призрак. – Я так хочу быть с тобой…

– А что если это все-таки не явь? А чей-то винегрет из мистики и фантастики? Бульварное чтиво… Литературный стёб и более ничего… А? – Мимоходом перебил призрака Егор.

– Тогда…

– Что? – Егор остановился и посмотрел на призрака.

– Продолжение следует… – Призрак стал таять и растворяться в полумраке.

– Подожди! – Егор кинулся к исчезающей Насте. Но рука прошла сквозь призрака. Егор покачнулся и, потеряв равновесие, грохнулся вниз…

193

Очнувшись и вскочив на ноги, Егор быстро скользнул глазами по голым сумрачным стенам. За маленьким узким окном тускнело небо в клетку. Вдоль боковой стены вытянулась привинченная к полу металлическая кровать. Из угла под потолком таращилось механическое око, похожее на черного паука. Увы… Это была не комната Егора.

Дверь лязгнула, заскрежетала и открылась.

– Отец? – Остолбенел оторопевший Егор. – И тебя тоже?

– Да нет… пока. – Оглянувшись на дверь, которая закрылась и лязгнула, Вадим Витальевич поежился и втянул голову в плечи. – Мать связалась с высшими силами… и вот я здесь. – Оглядевшись, отец присел на край кровати и положил на нее черный пакет. – Пришел к тебе с пакетом.

– Она продолжает в том же духе? Опять нарывается?

– Она пытается спасти тебя. – Нахмурился Вадим Витальевич.

– Ну и как?

– Надежда умирает последней. – Вздохнул Вадим Витальевич.

– Но все-таки умирает. – Криво улыбнулся Егор. – Чему быть, того не миновать. – Махнул на себя рукой Егор. – А что в пакете?

– Сочники из «Сезама».

Егор поморщился и покачал головой.

Отец вынул из шелестящего пакета и поставил на стол маленький термос:

– Чай из облепихи. – Калганов-старший положил на стол большую черную книгу.

– «Русские суеверия»? – Скривившись, Егор с недоумением посмотрел на отца. – Но зачем?

– В начале попробуй Чайковского.

– Не хочу.

Отец отвинтил крышку – стакан и, осторожно наполнив его, протянул Егору:

– За маму, за меня… и за Настю.

Пожав плечами, Егор взял крышку-стакан и медленно тремя глотками выпил до дна.

Занавесками заколыхались стены, резко распахнулись, и в камеру хлынул синеватый потусторонний свет. Все перемешалось и закружилось перед глазами.

– Вот тебе и «Лебединое озеро»! – Пошатнувшись, Егор упал в синеватый свет точно в воду.

Сделав пару глотков из термоса, Вадим Витальевич дрожащими руками открыл «Русские суеверия». Под черной обложкой словаря пряталась «ЗаЗаЗа», которую Калганов должен был вернуть Баламу сегодня в пять.

Склонившись над книгой, Калганов быстрым сбивчивым шепотом стал читать. Бетонный пол пошел кругом и, обернувшись черной воронкой, заглотнул некроманта.

194

В номер просачивался бархатный голос пианиста Сэма:

– Ты должен помнить об этом, поцелуй остается поцелуем.

Похожий на покойника Егор лежал навзничь на кровати. Поспешно заперев дверь, Вадим Витальевич приблизился к кровати.

В дверь настойчиво постучали.

– Что? – Сердито обернулся Вадим Витальевич.

– Облепиховый чай! – Раздался из коридора задорный женский голос.

– Ошиблись номером.

– Вот так номер! – Визгливо засмеялся коридор.

– Лунный свет и песни о любви никогда не устаревают. – Мурлыкал Сэм на первом этаже.

Вздохнув, Вадим Витальевич всмотрелся в серое словно тронутое землей лицо сына:

– Ну что ж… продолжим. – Он наклонился… и содрогнулся от тихого стука в дверь.

С перекошенным лицом Калганов-старший рванул к двери и отпер ее.

– Оставьте меня… – Он запнулся и помертвел.

За дверью криво улыбалась Пушкарева в черной форме полковника СС.

– А вот и я. – Оттолкнув некроманта, ведьма ворвалась в комнату и кинулась к кровати.

Опомнившись, Калганов метнулся к Пушкаревой и, схватив ее, вышвырнул в коридор. Он запер дверь и поспешил к спящему сыну.

Коридор истошно завопил взбаломошной Пушкаревой. Дверь загрохотала. Дверная ручка судорожно задергалась. Сердито застрекотали пришельцы.

– Это что еще такое? – Выскочив из 66 номера, проскрежетал Увалл.

– Там два партизана партизанят! Творят несусветное черти что! Подрывают устои морали и порядка! Чего застыли? Хватит на меня таращиться, черти черноглазые. Вышибайте дверь!

Некромант лег на Егора и припал к нему. Дверь загромыхала и заходила ходуном. Изо рта некроманта в рот Егора хлынула черная муравьиная гуща. Лицо Егора потемнело, вытянулось и покрылось морщинами. Глаза и щеки запали. Скулы и подбородок заострились.

Дверь треснула и с грохотом распахнулась. В комнату ворвались черные кители СС. Егора крепко схватили за плечо и встряхнули.

195

Очнувшись, Егор приподнялся с железной привинченной к полу кровати и окаменел. В лицо Егора с недоверчивой неуверенной улыбкой всматривался двойник.

– Получилось… вроде. – Проговорил голосом Егора двойник.

Содрогнувшись, Егор отшатнулся от него.

– Теперь ты стал мной. А я – тобой. – Тихо улыбнулся двойник.

Лязгнула и скрежетнула дверь. В камеру вошел приземистый кривоплечий пришелец с плоским прямоугольным лицом и выкатил на Егора рыбьи глаза:

– Проваливай. – Проскрежетал он.

– Проваливать?! – Привскочив, вскликнул Егор голосом отца и запнулся.

Егор судорожно обшарил себя глазами и руками. Он выглядел точь-в-точь как отец. Он стал им.

– Пошел прочь. Распылю. – Надзиратель вплотную приблизился к Егору и сердито запыхтел.

– А как же ты? – Лицо Егора задрожало и скривилось.

– Выпью облепихового Чайковского с сочником. – Вадим Витальевич с усмешкой подмигнул. – Ах, да… Балам ждет «Русские суеверия» в пять. – Некромант протянул Егору черный пакет с черной книгой внутри.

Охранник Раум дернул Егора за рукав.

Подойдя к двери, Егор остановился и обернулся к отцу:

– Приятного.

– Матери ни слова. – Предупредил отец.

Егор кивнул и, понурившись, вышел.

196

Запетлял сумрачный узкий лабиринт коридора. В одеревеневший затылок Егора смотрел и пыхтел Раум. Тяжелый топот и шарканье шагов надзирателя подстегивали Егора.

Лязгая и скрежеща, перед Егором открывались и за ним закрывались решетчатые двери. Егора буравили и пронизывали подозрительные хмурые взгляды охранников. Над головой шныряли «соглядатаи». Вот-вот разоблачат и схватят!

Перед турникетом из зеркала Гезелла на Егора испуганно посмотрел отец. Егор невольно остановился и обернулся.

– Чего застыл? – Нахмурился кривоплечий Раум. – Двигай давай.

Зевавший в стеклянной будке седой бровастый охранник вернул Егору смартфон отца и связку ключей на брелке. Егор прошел через зазвеневшую рамку металлоискателя и толкнулся в дверь.

Свобода?

197

За тюремной дверью сумрачный лабиринт коридора продолжился унылым видом.

– Вся жизнь – тюрьма и люди в ней сидельцы. – Сказал сам себе Егор, озираясь.

Невдалеке зеленел «Сезам» и синел похожий на пятилитровую бутылку киоск «Ключ здоровья». «Зачем вам душа, раз за ней ни шиша». – Прыгнул в глаза билборд, белозубо оскалясь юной парой. Мимо надрывно продребезжала чернооконная лада Калина, – вот-вот развалиться от тяжелого басистого музыкального речитатива. По дорожной зебре на зеленый свет прохромала лохматая белая собака.

Егор тронулся с места… До ужаса знакомо прогрохотало и протрубило. Лохматая хромоножка залаяла и завыла.

– Это что еще такое? Лыко-мочало? – Остановился опешивший Егор и всмотрелся в сумрачную даль.

– Похоже на то. – Тихо усмехнулся призрак Насти.

Подняв плечи и нахмурившись, Егор быстро пошел прочь.

– А тебе идет новый прикид. – С игривой улыбкой Настя окинула Егора косым взглядом. – Ты стал таким интересным.

– Ты положила глаз на моего отца?! – Скривился и поморщился Егор. – Совсем что ли?

– Каким ты был занудой, таким и остался. – Вздохнула Настя и исчезла.

Егор прибавил шагу. Мысли комкались и рвались. Горло сдавил комок.

– Поплачь. Может, отпустит. – Криво улыбнулась Пушкарева.

– А тебе чего? – Скрепился Егор.

– Перевоплоти меня.

– В мою мать?

– Увы… нет. – Вздохнула Пушкарева.

– В кого?

– В сына моего.

– Что?! – Остановился Егор.

Рыжеватый померанский шпиц визгливо облаял Егора. Широкая невысокая в светло-коричневом длинном пальто женщина-тумба с овальными глазами дернула за поводок и, покачиваясь из стороны в сторону, торопливо обогнула Егора.

– Он все равно сам себя уже забыл. Который год не просыхает. Его только могила исправит.

Молнией сверкнула и пронзила Егора шальная мысль.

– А тебе его не жалко? – Испытующе посмотрел Егор на призрака.

– Конечно, жалко. – Поморщилась Пушкарева. – Но ведь он уже почти призрак. А как совсем им станет, тотчас и завяжет. Нет худа без добра… Ну так что?

– Надо подумать. – Покачал головой Егор.

– Ага. И посоветоваться с папой. Да? – Усмехнулся призрак. – Хватит тормозить. Озолочу ведь. Я же при деньгах. И еще каких. Хватит и на черный и на белый день. Будешь как сыр в масле. – Улыбнувшись и подмигнув, Пушкарева исчезла.

Раздался телефонный звонок.

198

– Сколько? – Спросил Чо.

– Что «сколько»? – Егор остановился у киоска фрукты-овощи.

– Душ.

– Сорок три. – Наобум брякнул Егор.

– Не густо. Буду в пять. Приготовьте.

– Мне еще к Баламу. – Спохватился Егор.

– Зачастили. Подрабатываете?

Егор промолчал.

– Как освободитесь, перезвоните. – Сказал напоследок Чо…

В темной витрине мелькнул отец. Егор опять невольно остановился и растерянно обернулся. Долговязый сухой пришелец с кривыми костлявыми длинными пальцами музыканта окинул Егора подозрительным взглядом и прошел мимо.

Отвернувшись, Егор посмотрел на свое новое отражение и, подняв плечи, тронулся с места.

199

Между тем черный Мерседес остановился у крыльца замка. Выйдя из машины, Наталья Алексеевна опустила голову и, пряча глаза от насмешливой горгульи, прошмыгнула внутрь.

Поднявшись на мгновенном лифте на второй этаж, Наталья Алексеевна торопливо прошла по тусклому коридору и, остановившись перед девятой дверью, тихо и робко постучалась. Дверь тотчас распахнулась. За ней в полумраке сиял и пухло улыбался товарищ Волак.

– Я весь горю! – Жарко проскрежетал он и, схватив за руку, порывисто и крепко потряс, словно пытаясь оторвать.

– Звоните 101. – Вошедшая в сумрачную спальню Калганова отдернула руку и поморщилась.

Торопливо заперев дверь, Волак подскочил к сервировочному столику, заставленному кувшинами, графинами и бутылками:

– Как обычно?

Наталья Алексеевна неуверенно кивнула. В готическом полумраке матово поблескивали витражные стрельчатые окна, арбалеты и мечи на стенах, ажурная кованая решетка камина, а так же широкая лысина и глубокие глаза Волака. Наталья Алексеевна взяла протянутую чашу с вином.

– За возвращение? – Волак с недоверчивой осторожной улыбкой всмотрелся в лицо Калгановой, судорожными большими глотками опустошил чашу, крякнул и нетерпеливо потер толстые ладони.

Наталья Алексеевна вздохнула и, пригубив, поставила чашу на стол.

– Что не так? – Улыбка скисла и замерла на обрюзгшем лице.

– Егор… – Понурилась Наталья Алексеевна.

Лицо Волака сморщилось и передернулось:

– Он оскорбил чувства высших сил. Раздавил аватара. Вашего Егора распылить мало. А его всего-то сошлют на каторгу.

– Всего-то?! – С усмешкой покачала головой Наталья Алексеевна. – Журп – это прямая и короткая дорога на тот свет.

– Закрыли тему… покамест. – Осев на край кровати и опустив голову, потер толстыми пальцами наморщенный лоб помрачневший Волак.

– А когда откроем? – Вскинулась Наталья Алексеевна.

– После астрала. – Грузно повалился на подушку Волак.

Наталья Алексеевна вздохнула, легла навзничь на кровать и сложила руки на животе.