Текст книги "Временщик. Книга пятая"

Глава 23

Дежавю – странная штука. Кто объяснит, почему мы, очутившись, к примеру, в новом городе, можем уверенно проложить дорогу мимо старых улочек? Или встретить человека, с которым мы никогда не были знакомы, но чувствуем, что знаем его не один год? Что это? Просто особое психическое состояние, или все-таки правы те специалисты по реинкарнации, мол, мы проживаем не одну жизнь?

Готового ответа у меня не было. Да и не так уж я умен, чтобы рассуждать над такими сложными вопросами. Я лишь принял все как данность. В Ядре мне было спокойно, словно Сережа всегда знал это место.

Как только я вышел из местной обители, то сразу огляделся. Вокруг высились дюны темно-коричневого песка. Нет, не пыли, именно песка. Справа, вдалеке, чернели горы. А передо мной возвышалась дорога из битого камня, грубого, как и сама местность вокруг. Если бы этого довольно четкого пути не было, я бы и не знал, куда идти. Впереди возвышался замок. Учитывая, что даже на первый взгляд он находился относительно далеко, идти до него придется долго. Однако других вариантов не было. Сомневаюсь, что тут ходят рейсовые автобусы. И несмотря на близость развитых центральных миров, на мото– и автолеты рассчитывать тоже не приходилось. Да и, судя по тяжелым, словно сделанным из самой пыли тучам, медленно и низко плывущим, загораживающим солнце, летать здесь было не лучшей идеей.

Зато после перехода в Ядро я заметил одну довольно любопытную деталь. Полоска Здоровья, докатившаяся до половины, вдруг замерла. Ага, значит, после перехода в другой мир негативные воздействия нивелируются. Или это касается только Ядра? Черт его знает. Но сам факт меня полностью удовлетворил.

Всего лишь за пару минут пути я раз пять чихнул. Здесь пахло пылью. Хотя, не так. Ею был пропитан весь воздух Ядра. Это как любить запах конфет. Однако когда вы окажетесь на производстве и вдохнете аромат варящегося шоколада, то дай бог, чтобы вас не вырвало. У меня же сейчас складывалось ощущение, что в нос засунули две палочки корицы и подожгли их.

Но я был жив, дышал, шел. Более никаких негативных влияний здешнего воздуха не проявлялось. По крайней мере, пока. Может, при долгом нахождении здесь у Игроков начинают отрастать хвосты и крылья, но я не собирался оставаться в мире Вратарей надолго. Только найду зарядку для своего артефакта – и обратно.

Однако не прошел я и половины пути, как в груди что-то неприятно кольнуло. И нет, я не сердечник, дело тут было в интуиции. Я чуть присел и замер посреди дороги, будто пытаясь стать меньше и незаметнее. Покрутил головой вокруг – никого. Тогда в чем же дело?

Спустя пару минут показалось, что вдали движутся точки. Разглядеть что-то более предметно не представлялось возможным. Однако тревога в душе стала ощутимо сильнее. На всякий случай я ближе пригнулся к земле. А подумав еще немного, сполз с дороги вниз, к песку. Даже немного зарылся в него, почти как на пляже. Собственно, если не разглядывать, то меня вряд ли можно было заметить. Не знаю, сколько я так пролежал. По внутренним ощущениям, очень долго. Но наконец послышались шаги и какое-то пошваркивание, словно кого-то тащили. А после я смог различить голоса. И с каждой минутой слова незнакомцев становились все более понятными.

– Потому что здесь не работают до пенсии, дурья твоя башка, – ругался хрипловатый мужчина. – Сделал несколько ходок – и все, завязывай. Ты же еще и брата втянул.

– То-то я смотрю, ты в шестой раз в Ядро пришел, – ответил ему молодой и высокий голос. – Тянет сюда, как муху на дерьмо.

Хриплый выругался, но отвечать не стал. Незнакомцы как раз проходили мимо меня, и я боялся малейшим движением выдать свое присутствие. Мне казалось, что в мире, который принадлежит Вратарям, простым Игрокам лучше не встречаться. Причем я догадывался, что это могут быть за ребята – сборщики пыли от тех самых Ищущих, кто держал Пагоду, то есть Храм, закрытым. Думаю, у них же в кармане был если не весь мир, то основная его часть.

– Как ты думаешь, он оклемается? – спросил Молодой.

– Если в ближайшие сутки не умрет, то да. Только хорошего уже ничего не жди. Видал я таких, бывших пылевых сталкеров. Почти все становятся наркоманами. И чем дальше, тем больше пыли им нужно.

– Я же не знал…

Игроки стали удаляться, и ветер уносил их слова. Я выждал немного и вылез из своего укрытия. По дороге к обители шли трое. Точнее, шли лишь двое, таща на себе еще одного, находившегося в бессознательном состоянии. Это ему повезло, что рядом был брат, иначе бы его бросили на произвол судьбы. Значит, говорите, может быть какая-то передозировка пылью? Очень интересно.

Я продолжил свой путь уже не таясь, разглядывая безжизненную местность и раздумывая надо всем произошедшим. Вратари добровольно пускают сюда тех, у кого есть должная репутация. Зачем? Вопрос любопытный. В жизни не поверю, что только ради помощи ближним Игрокам. У всякого совершенного действия должна быть своя выгода. Так эти ребята не просто пускают, но и позволяют Ищущим тырить пыль. Как-то все очень странно и нелогично.

С этими мыслями я достиг замка. Точнее, того расстояния, с которого главный дом Вратарей можно было разглядеть. По поводу замка я погорячился, это был скорее каменный город, отдаленно напоминающий крепость – гигантский донжон, будто протыкающий своей башней небо. От него расходились в стороны постройки пониже и поскромнее, окруженные со всех сторон стеной. По углам последней располагались толстенные башни. А между этими башнями – еще одни, но уже помельче. С точки зрения военной науки, не сказать чтобы они несли какую-то смысловую нагрузку. Потому что все башни были одного уровня со стенами. Судя по всему, Вратари на них собираются и принимают солнечные – ой, простите, теневые, если судить по количеству ультрафиолета, – ванны.

Сама крепость была чуть темнее, чем песок вокруг. И только поэтому хоть как-то выделялась в местном пейзаже. Единственное, пока я сюда шел, мне еще показалось, что среди дюн есть нечто вроде светлых пятен. Ветер закручивал там пыльные воронки, а сама земля будто шевелилась. Не раздумывая над особенностями местного ландшафта, я направился прямиком к воротам.

Здесь царила полная беспечность. Никакого рва вокруг стен, поднятого моста, даже стражи. Заходи кто хочет, бери что хочешь. Только потом я увидел прогуливающегося вдоль стены Вратаря. Правда, отметил про себя небольшую странность. Все привратники миров, которых я видел прежде, были закованы в доспехи. А этот нет. Одет в простую свободную одежду. Более того, без шлема! Первый Вратарь в моей жизни, лицо которого можно разглядеть. Впрочем, у меня и это не получилось. Как только один из хозяев этого мира завидел меня, тут же отвернулся и зашагал прочь. Будто суперзвезда, которая боится, что ее узнают.

Зато я выяснил, что Вратари похожи на людей. Вроде. Ну, или на нечто гуманоидоподобное. Волосы у этого товарища точно были. Размышляя над этим, я прошел через ворота (не просто без створок, но и без решеток. Какой, спрашивается, от них прок вообще?), и вот уже тут меня наконец остановили.

Рослый Вратарь, в доспехе, отливающем серебром, встал между мной и донжоном. Оглядывал меня он всего каких-то пару секунд, после чего довольно любезно поинтересовался:

– Что привело тебя в наш мир, Ищущий?

– Острая потребность. Мне надо зарядить вот это. – Я достал артефакт и продемонстрировал его Вратарю.

Он было протянул руку и тут же ее отдернул, словно я держал связку чеснока, а вместо Вратаря стоял вампир. Помолчав еще с добрых секунд десять, за время которых я уже пожалел, что неправильно построил разговор – надо было поболтать сначала о местной погоде, последнем футбольном матче, особенностях кухни Вратарей, – собеседник наконец ответил:

– Признаться, подобное очень редко можно встретить у Ищущих. Тем более в таком истощенном состоянии. Прошу следовать за мной, мне надо посоветоваться с одним из Старших Братьев.

Про себя я пошутил про Большого Брата, который всегда следит за тобой, но Вратарю, ясен пень, ничего не сказал. Лишь кивнул и послушно побрел за своим новым знакомым.

Ощущение было странное. Я себе представлял, что Вратари – небожители. Существа совершенно другой формации. Но вот сейчас, видя их быт, понимал, что они обычные. Пусть не из плоти и крови (мне вспомнилось ранение одного из них в Пургаторе), но со своими домашними заботами и хлопотами. Так бывает, когда встречаешь своего кумира детства. И вдруг понимаешь, что он просто человек, не больше и не меньше.

Хотя вместе с тем было довольно любопытно. Дело в том, что обстановка у Вратарей оказалась спартанская. Никаких растянутых веревок с сохнущими на них трусами и носками, да и на лавочках с пивом никто не сидел. Больше того, самих лавочек не было. Странно, кто же тут вечером определяет, кто из проходящих наркоман, а кто – проститутка? Здания были скупы на лишние детали, будто вырубленные из огромной скалы и перенесенные сюда могучим Богом.

Чем ближе мы подходили к донжону, тем движухи становилось больше. Да и Вратари были как на подбор – закованные в броню и словно ждущие чего-то. Не то что тот лоботряс в подштанниках и рубахе возле главных ворот. Сразу видно – серьезные люди.

Кстати, они и вправду чего-то или кого-то ждали. Все их взоры были обращены к донжону. Имей Вратари часы, так сейчас подносили бы руку к глазам. Однако этот кто-то явно задерживался. Из этого следовал простой вывод – все предвкушают появление какой-то важной шишки.

Наш приход вызвал ажиотаж, какой может быть в обществе слепоглухонемых флегматиков. Да, все как один повернули головы в нашем направлении, однако никто не издал ни звука. Порядки у них хуже армейских. Хорошо, что я не родился на этом свете Вратарем. Спасибо огромное маме и папе!

Зато не успели мы подойти к массивным дверям донжона, как те распахнулись, и моему вниманию предстал очередной Вратарь. Сложен он был крупнее, чем остальные, да и роста оказался более высокого. В довершение доспехи его, несмотря на скудное небесное освещение, так и сверкали золотом, ну, или чем-то вроде него.

– Брат? – произнес гигант с той долей удивления, которая могла быть присуща только Вратарям, то есть почти равнодушно.

– Старший брат, у меня возникла щекотливая ситуация. К нам попал Ищущий со странной просьбой и не менее странным предметом. Точнее, предмет для нас привычный, но он никак не может быть у Ищущего.

– Не беспокойся, брат, – Золоченый жестом остановил собеседника. Хотя я мог поклясться, что мой провожатый не окрашивал свою речь эмоциями. Зато гигант повернулся ко мне и спросил:

– Что за предмет?

– Артефакт, – я пожал плечами и вытащил на свет слепленные воедино камни.

– Хм… Как это попало к тебе?

– Эх, с чего бы начать…

Но рассказать все-таки пришлось. Учитывая, что теперь с десятка три Вратарей внимательно ловили каждое мое слово, ляпнуть «Извиняйте, я как-нибудь потом заскочу» было бы глупо. Да и врать, собственно, тоже. Именно от этих парней зависит, удастся мне зарядить артефакт или нет. И я стал болтать. С самого начала. Про первое посещение Пургатора, про Артхол в пещере рахнаидов. Про второй камень в парижских катакомбах, про воровство последних, благодаря чему мне теперь заказан вход в Элизий и Мехилос. Зато закончив, я облизал пересохшие губы и внимательно посмотрел на Золоченого.

– Смущение моего брата вызвано тем, что ты первый Ищущий, который за все время овладел Сердцем Вратаря, при этом не убив Вратаря, – сказал он. – Да, это все, что осталось от одного из наших Братьев.

– Ищущие убивают Вратарей?

– Крайне редко и очень немногие. Те, кого другие зовут Богами или полубогами. Те, кто достаточно силен и одновременно глуп, чтобы нападать на нас. Для таких Ищущих исход всегда печален. Позволь, – он протянул руку, развернув ладонью ко мне.

Я молчаливо разрешил Старшему дотронуться, и Золоченый кивнул:

– Так и есть. Этого Брата убили. Очень давно. И не один Ищущий. Их было несколько. Весьма разумные существа. Они понимали, что обуздать силу Сердца им неподвластно, поэтому разделили его на четыре части. Осколки принялись бродить по мирам, переходя от одного Ищущего к другому. И вот наконец они оказались у тебя.

Золоченый замолчал, будто подбирая слова. Я же ловил все, что говорил гигант. Впитывал, как сухая губка. Значит, у меня в руках Сердце Вратаря. Видимо, суть перемещения кроется в природе этих существ. Правда, у меня возник один вопрос:

– Мне надо зарядить Сердце и достать камень для телепортации. Ну, тот, который есть во всех обителях.

– Он называется алтарь. И тебе алтарь не нужен. Он необходим лишь когда Вратарь хочет переместить других существ. Для собственного перехода достаточно Сердца.

Золоченый опять замолчал, испытующе глядя на меня. Понравился я ему, что ли? Надо тогда сразу сказать о своей ориентации. Нет, я вообще широких взглядов и все такое. Понимаю, тут у них Братство, без Сестринства, со всеми вытекающими. Все живые люди, точнее, не совсем люди, но я не по этой теме. Однако Старший сказал совершенно неожиданное:

– Ты не Вратарь. И оболочка твоя хрупка. Заряженное Сердце в довольно короткий срок может разрушить тебя, твою личность. Ты станешь зависим от того, чем оно напитано.

Я вздрогнул. Вспомнился тот самый парень, которого недавно тащили на выход из Ядра. Перед глазами всплыли пылевые наркоманы, что обитали в Атрайне. Опустившиеся, потерявшие себя Игроки, целью существования которых было только одно вещество – пыль. Такой участи не пожелаешь никому. Особенно себе. Однако теперь я не мог отступить. Слишком далеко все зашло.

– Я избавлюсь от Сердца, как только доберусь до Архейта. До хорулов.

– Тех, кто обитает в закрытом мире? – вот теперь я явственно услышал удивление в голосе Золоченого. – Так ты хочешь стать одним из них?

– Разве хорулом можно стать?

– Можно, – сказал Вратарь. – Что ж, теперь я не удивлен, что именно ты собрал Сердце. Видите, братья, как бывает, – обратился он к остальным. – Мы слишком много времени тратим на подготовку к грядущей войне и совсем перестали уделять внимание Ищущим. В этом наша ошибка… Что до тебя, – его шлем качнулся, и мне показалось, что в узкой прорези сверкнули волшебным желтым светом два глаза, – ты можешь зарядить Сердце. Если только пыль не убьет тебя. Брат, проводи его к Яме. К глубокой.

Не знаю, как там насчет Сердца Вратаря, а вот мое собственное забилось, словно я пробежал километр. Что значит «если пыль не убьет меня»? Я вот сейчас поглядел в свой органайзер, и на этой неделе смерть там не записана. И вообще мне представлялось, что кто-то из Вратарей пойдет, зарядит Сердце (у меня просто зарядка тоненькая, не подходит) и вернет артефакт обратно. А дальше уж я разберусь.

– Дружище, скажи, пожалуйста, что значит «если пыль не убьет меня»?

Мы еще не вышли из города, но уже отдалились от всеобщего братского сборища, где Золоченый, по всей видимости, озвучивал, кто поедет на песчаный карьер, кто на цементный завод, а у кого имелся персональный наряд. Лично для меня это имело второстепенное значение. А вот та самая Яма – самое основное.

Мне почему-то думалось, что раз уж мы с Вратарем повязаны, то стали чем-то вроде добрых знакомых. Поэтому я и пристал с расспросами к одному из Братьев. Тот, видимо, почувствовал то же самое, потому что достаточно спокойно ответил:

– Пыль – то, что дает силу Ищущим. С ее помощью можно творить заклинания, изучать умения, создавать удивительные артефакты. Если говорить грубо, то все мы – порождения пыли.

– Это все круто. А что по поводу «убьет»?

– Абсолютный иммунитет к ней только у Вратарей. Мы можем использовать свежую пыль по своему разумению, не беспокоясь о результате. Организм Ищущих относится к ней по-разному. Кто-то оказывается более устойчив, кто-то менее.

– А что это за Яма?

– Место, где появляется пыль. Чем глубже Яма, тем больше там пыли, – сказал Вратарь, выходя за ворота. – И тем вреднее она может быть для Ищущего. Однако Старший Брат разрешил тебе пройти. Для того чтобы перезапустить Сердце, нужна глубокая Яма.

– И далеко такая?

– Нет, ты и глазом не успеешь моргнуть, – почему-то именно в этих словах проводника мне послышались угрожающие нотки. – Ну что, ты готов?

Я не был готов. Ни к смерти, ни к зависимости от пыли, ни к любым другим побочным явлениям. Моя душа терзалась сомнениями, страх подступал к горлу, заставляя прочищать его все чаще. Однако я почти уверенно произнес:

– Готов. Веди меня.

Глава 24

У каждого мужчины есть определенный этап инициации, после которого он перестает быть ребенком и становится взрослым – тем, кто отвечает не только за совершенные поступки, но и за своих близких. Учится работать с последствиями ошибок, избавляется от инфантилизма, вливается в общественную жизнь.

Раньше все было довольно просто. Ребенок у каких-нибудь диких племен, достигнув определенного возраста, должен был стать охотником. И для этого его вынуждали пройти различные испытания, для подростка порой чудовищные – простоять ночь на высоком столбе, пробежать по спинам быков, выдержать укусы диких муравьев и т. д. Племенные отношения уступили место сначала рабовладельческому, а после и феодальному обществу. И настоящий мужчина из охотника превратился в воина. Именно с тех времен появилась знаменитая присказка: «Не служил – не мужик».

Но человечество развивалось. Мышцы перестали быть прообразом мощи, сильные мира сего обычно выглядят как лысоватые дядьки с избыточным весом. А обряд инициации стал чем-то совсем диковинным, да и используется в основном у различных религиозных ортодоксов.

Вот взять, например, меня. В армии я не служил, за близких ответственность не нес, если только за себя, да и то не в полной мере. Вообще об этом всем мне пришлось задумываться уже после того, как в мой мир явилась Игра. Если сказать проще, как такового обряда инициации и не было. Просто плыл по течению, как, простите, то, что не может утонуть. И вот наконец своеобразный обряд инициации должен был состояться.

По словам Вратаря, все мы приходили из пыли. И в нее же и обращались после смерти. Заявление, к которому у меня были определенные вопросы, но я подумал, что спорить с проводником сейчас – не самое лучшее занятие. Мы удалялись от крепости Вратарей, утопая по щиколотку в песке, и мне еще очень повезло, что один из Братьев оказался довольно разговорчивым.

– Так зачем вам пускать сюда Игроков?

– Потому что есть мед, и есть пчелы. Ведь именно так называются те диковинные создания в твоем мире?

– Так, – кивнул я. – Только я ни черта не понял.

– Понимание приходит со временем. И именно тогда, когда нужно. Это древняя мудрость.

– А что это за Яма?

– Место, где появляется пыль.

– Появляется? Из воздуха, что ли?

– Прости меня, я неверно выразился. Место, которое наполняется пылью. Чем Яма глубже, тем пыли больше.

– Теперь все стало гораздо понятнее, – пробурчал я.

Вообще мне было не вполне понятно, как Вратарь здесь ориентируется. Как в песне – степь да степь кругом. Точнее, дюны. Сухой горячий ветер, дневной сумрак – небо надело кучерявый парик из туч – и шорох песка под ногами. Странное ощущение. Я чувствовал, что этот мир безопасен. Но вместе с тем он мне не нравился. Собственно, а какой из всех миров Сереже пришелся по душе после Отстойника? То-то и оно. Дом может быть только один. А на двух стульях усидеть невозможно.

– Скоро, – наконец сказал Вратарь. – Чувствуешь?

Я чувствовал. Воздух наполнился приторным запахом пыли. Будто шоколад с заменителем корицы посыпали измельченной корицей и подали вместе с корицей. С непривычки у меня к горлу подкатил ком. Благо, не вырвало. Хороший способ справиться с тошнотой – не жрать. Я уже забыл, когда завтракал или обедал в последний раз. И желудок, решивший, что его хозяин полный дебил, перестал подавать команды мозгу, обиделся и сжался.

– Идем. Не бойся.

– Да я и не боюсь, – мне пришлось соврать. Только непонятно, кому – Вратарю или себе. – Семи смертям не бывать, одной не миновать.

– Любопытное заключение, – усмехнулся Вратарь. – Мне не так много лет, поэтому я нахожу все, что говорят Ищущие, невероятно интересным.

– Мне вот тоже лет вроде немного, но я считаю Игроков по большей своей части мудаками. Не обессудь.

– Разница восприятия, – сказал Вратарь.

Мы остановились у воронки диаметром метров в пятнадцать. И все бы ничего, вот только вся она оказалась заполненной пылью – какой-то другой, нежели та, что я раньше держал в руках. Она была более яркая, рыхлая, будто смоченный дождем песок на прибрежном берегу. Намного концентрированнее ходившей в обращении между Игроками.

– Что делать? – спросил я. – Положить Сердце в пыль и ждать, когда оно зарядится?

– Не все так просто, – ответил Вратарь. – Сердце – пустой сосуд, который надо заполнить. И вместе с тем сердце – артефакт, который привязан к хозяину. Только хозяин может управлять им. Заряжать, направлять энергию на разрушение и созидание, открывать проходы в другой мир. Чтобы Сердце признало тебя хозяином, тебе необходимо стать проводником между ним и пылью.

– А если по-человечески?

– Ты должен зайти с ним в Яму. Сердце начнет насыщаться пылью через тебя.

– А другого выхода нет?

– Есть. Выход вон там, – указал Вратарь примерно туда, откуда я пришел.

Зараза, еще и издевается. Ладно, посмотрим, как и что. Я бережно выудил дрожащей рукой артефакт из инвентаря. Фуф, сейчас все и должно решиться. Либо пан, либо пропал. Сердце не подавало никаких признаков жизни. Просто оплавленный кусок камня, ни больше ни меньше. Ладно, посмотрим.

После первого шага я увяз в пыли по щиколотку. Мне показалось, что субстанция в Яме была живой. Меня точно кто-то схватил за ногу и не собирался отпускать. И будто я шагал не по мокрой пыли, то бишь песку, а продирался сквозь застывающий цемент.

Следующий шаг дался еще тяжелее. Я провалился по колено и заметил, как одеревенели мышцы. Шею свело судорогой, между лопатками заболело, как если бы меня ударили ломом, из груди вырвался то ли стон, то ли сдавленный вопль. Нечто навалилось, придавило, но все еще давало возможность двигаться.

Когда пыль дошла до пояса, в глазах потемнело. Весь и без того сумрачный мир превратился в странное пятно. Словно я долго смотрел на солнце, а после этого на зрачки еще и надавили. Тело было не мое. Оно не слушалось, замерев, как твердая, высушенная ветром и солью коряга. Но к сожалению, я все чувствовал.

Чувствовал, как неведомая мощь рвется из-под ног наверх, к вытянутой руке, в которой я зажал Сердце. Чувствовал каждой клеточкой тела нестерпимую боль, что не утихала, а лишь нарастала, будто через большую алкалиновую батарейку пытаются пропустить переменный электрический ток. Чувствовал, как напряглись мышцы, вздулись жилы, запульсировали вены. Я не понимал, что удерживает меня на этом свете. Почему я еще не умер? Не разлетелся на тысячи кусков вместе с этим чертовым Сердцем?

Больше того, спустя несколько долгих секунд мучений, которые растянулись в бесконечность, я стал видеть. И что более странно, не глазами. Вокруг меня многоголосьем пульсировала сила. Разная. С тонкими и жирными линиями, что опутывали и расходились в стороны. С белым, розовым, оранжевым, голубым и прочим, прочим свечением, подкрашивающим каждый квадратный миллиметр пространства.

И даже этим странным потусторонним зрением я не мог разглядеть Сердце. Напитанное пылью, оно слепило, заставляло отводить в сторону мысленный взор. И вместе с тем было по-прежнему ненасытно, словно бочка без дна, которую пытались наполнить.

Я слышал крик Вратаря. Мне показалось, или вечно спокойный обитатель Ядра изменил себе и в его голосе появилась тревога? А потом я почувствовал сам. Что-то шло не так. Я не мог здесь больше оставаться – Сердце тяжелело и скоро могло потянуть меня куда-то вниз. На дно самой глубокой Ямы.

Однако остановить все это оказалось не так просто. Сердце лишь после долгого перерыва распробовало настоящую мощь и алкало ее, как слепой теленок тянется к вымени матери. А я больше не мог служить проводником. Крик и боль заполнили тело. Я не понимал, действительно ли я ору или вопит лишь обессиленное сознание.

Я не могу умереть вот так! После столь долгой дороги! Не имею права! После стольких жертв и лишений. Я должен выжить! Ради ответов на вопросы! Ради Охотника! Ради Троуга! Ради Рис! Ради мертвых и живых! Я должен выбраться.

Невероятным усилием воли я прекратил насыщение Сердца и открыл глаза. На удивление, вокруг стало заметно светлее. Будто тучи расступились, и на Яму упали солнечные лучи. Хотя в действительности небо по-прежнему было укрыто от посторонних глаз плотной неразрывной пеленой.

Сердце в руке не пульсировало, однако эманации силы, казалось, даже немного деформировали пространство вокруг. Создавалось ощущение, словно я смотрю на воздух поверх костра. Могучий, как говорил Вратарь чуть раньше, способный направлять энергию на разрушение и созидание, открывать проходы в другой мир артефакт покоился у меня в руке. Сытый и готовый к применению. Что ж, скоро мы его испытаем.

Заполненное Сердце я с большим трудом убрал в инвентарь. Почему-то вспомнилось, как на выпускном мне пытались спрятать два пузыря водки в карманы узких джинсов под рубашку. Вот и там выходило тоже плохо. Бутылки отчаянно не хотели лезть внутрь и поместились туда только путем долгих манипуляций и практики индийских йогов – проще говоря, на выдохе.

Вот и Сердцу сейчас в инвентаре было тесно. Но лучше места я ему предложить не мог. Рука и так потемнела, словно я держался за провод под напряжением, торчащий из трансформаторной будки. Сжал пальцы в кулак, разжал – больно. Хотя, где сейчас мне было не больно? Все тело рыдало навзрыд, прося пощады.

Силы давно закончились, аргументы и воля иссякли, поэтому выбирался я на одном ослином упрямстве. Каждый шаг отдавался взрывом боли, каждое движение казалось чуждым, не моим. Но постепенно я выходил из Ямы. Пыль неохотно отступала, а я уже не шел – полз по направлению к Вратарю.

В какой-то момент, когда удалось подобраться совсем близко к этому гиганту, он сгреб меня в охапку и вынес. Сейчас мне казалось, что, несмотря на доспехи и закрытый шлем, я вижу Вратаря насквозь. И передо мной стоит не могучий привратник, открывающий проходы в миры, а маленький испуганный мальчик.

– Ты слишком долго там был, – мне не показалось, в его голосе действительно звучала тревога. – В какой-то момент я подумал, что Яма поглотит тебя.

– Такое возможно? – я не узнал собственный голос. Так скрипит песок, растираемый тряпкой по стеклу.

– Не все Игроки могут выйти из Ямы. Даже не знаю, от чего это зависит. Может, от намерений. От того, насколько сильна их воля. Как ты себя чувствуешь?

– Тяжеловато.

Что правда, то правда. Правая нога меня совсем не слушалась, левую сводило судорогой. Из рук работал только протез, и то лишь потому, что там не было мышц. Да и сердце, признаться, билось как-то странно. То слишком часто, то вдруг на пару секунд замирало.

– Нужно время, – Вратарь положил меня на песок.

Он оказался прав. Я не знаю, как долго пролежал так, разглядывая плывущие тучи, но острая боль понемногу утихла. Конечности перестало сводить, хотя мышцы и остались забиты, будто мне пришлось весь день поднимать разные тяжести. Зато в какой-то момент я смог приподняться на локтях. А еще спустя пару секунд – встать на ноги. И пусть пошатываясь, но все же прошел пару шагов.

Тело с трудом, но все же возвращалось к жизни. Я вытянулся, разминая суставы. Ощущение было странное. Навалилась некая усталость и вместе с тем странная, неоправданная уверенность в собственной силе. И последняя меня немного пугала. Не успел я подумать, как Вратарь озвучил подозрения:

– Ты был слишком долго в Яме. Так бывает от незнания, от неопытности. Теперь и Сердце, и твое тело чересчур сильно заряжены пылью. Энергии нужен выход.

– И что мне сделать?

– Используй Сердце. Ты же хотел к хорулам. Самое время, чтобы отправиться. Ты знаешь, как называется мир?

– Да, Архейт.

– Настройся на него. На свое представление о нем, образы тех, кого хочешь увидеть и поговорить. А потом примени Сердце.

– Обязательно. Мне только надо забрать друга кое-откуда. Спасибо, э-э-э… Вратарь. Прости, не знаю твоего имени.

– Имена есть только у послушников. Друг для друга мы Братья, для Ищущих – Вратари. Так что твоего обращения было вполне достаточно. Рад, что помог тебе. Надеюсь, мы еще увидимся.

Я в этом очень сильно сомневался. Однако протянул руку собеседнику. Тот секунды две смотрел на нее, но все же легонько пожал, видимо, боясь, как бы мне чего не сломать. Холод его латной перчатки оказался приятным, точно снег после горячей бани. Однако мне надо было идти. Непонятно, сколько времени прошло. Необходимо поскорее вызволять Рис.

Я решил срезать через дюны – все-таки карта работала даже здесь. Подумаешь, надо преодолеть небольшой кусочек неизведанной земли. С каждой новой минутой я чувствовал себя все лучше. Ходьба разогнала кровь, сильный ветер, трепавший плащ и волосы, не охлаждал, а казалось, лишь подгонял меня. Энергии, что плескалась в моих венах, было так много, что в какой-то момент я не выдержал и побежал.

Быстрее, быстрее, быстрее. Я подгонял себя, точно меня кто-то преследовал. Собственное тело казалось медленным, громоздким и неповоротливым. Впереди показался небольшой кусок камня, торчащий поверх песка.

Я вытащил Сердце и, ведомый неким внутренним ощущением, применил Шаговую аппарацию.

Навык Мистицизма повышен до семнадцатого уровня.

Создано новое заклинание Материковая аппарация.

Навык Созидания повышен до шестого уровня.

Сказать, что я был немного обескуражен, – ничего не сказать. Хотя бы потому, что вдалеке уже виднелась дорога. Та самая, ведущая к крепости, по которой я топал совсем недавно. А вот того куска камня под ногами видно не было. Я обернулся назад и с трудом рассмотрел где-то вдалеке чернеющую точку. Так, погодите, Шаговая аппарация же может переместить меня только в то место, которое я вижу. Похоже, нынешнее новое заклинание проигнорировать не удастся.

Материковая аппарация (Мистицизм) – возможность перемещаться в пространстве в пределах одного материка. Важно: вы должны посетить ранее место, куда хотите переместиться. Стоимость использования: 3000 единиц маны.

Я чуть дышать не перестал. Чего? Это сколько надо качаться? Наверное, потому подобное заклинание мне ни разу не встречалось. Но самое главное – такого количества маны у меня не было. Более того, синяя полоска даже не дрогнула, оставшись на прежнем уровне – давно восстановилась после драки у Храма.