Текст книги "Право на жизнь"

Глава 50.

Северьян брезгливо вытер клинок об полу балахона, повернулся к Даниле. Тот безуспешно пытался освободить руки. Но крепления сделали на совесть, своими силами не одолеть. Северьян отщелкнул замки, злобно пробормотал:

– И зачем ты только приперся? Я бы и без тебя справился, а так пришлось устраивать лишнюю потасовку, напрягать местные власти. Вот скажи мне, как ты теперь выбираться собираешься?

Данила обезоруживающе улыбнулся.

– Также как и ты! Сколько раз выбирались и сейчас не выберемся.

Северьян тяжело вздохнул, опираясь на клинок. Глупый древлянин еще не знал, что везение рано или поздно заканчивается. И тогда приходится надеяться лишь на свои силы, которых, как на зло, оказывается так мало. А удача давно исчерпала себя, насмехаясь, повернулась к Северьяну спиной. Он и не собирался выбираться. Он хотел лишь закончить начатое.

– Не уверен, – молвил убийца. – Слишком уж все… предопределено. Против судьбы не попрешь, как бы не желал. То, что предсказывают звезды нельзя изменить.

Теперь он понял, о чем говорил Опис, намекая на особую судьбу. Она просто обрывалась, обрывалась, как гнилая веревка, которую сколько не связывай, все равно порвется снова, потому что износилась, изжила себя. Северьян сам не осознавая очевидного, тоже изжил себя. Кто бы там ни был, на небе, но он дал шанс искупить свои грехи. И время подошло к концу. Северьян уже чувствовал топот подкованных копыт и звон волочащейся косы о дорожные булыжники. Смерть брела неторопливо, конь ее, не в меру ретивый нонче плелся, как распоследний осел. Но рано или поздно он придет, ибо он уже в пути.

– Не узнаю тебя, – удивился Данила. – Разве не ты говорил, что безвыходных положений нет?.. Нет, ну пусть не говорил, но доказывал поступками, делами, а это куда больше слов.

– Да что ты бормочешь, как зажравшийся мудрец. – Бросил сварливо Северьян. – Хватай ноги в руки и беги за мной, если хочешь выжить, дубина стоеросовая!

Данила весело улыбнулся, подхватил меч одного из ромеев и выбежал вслед за Северьяном в темный, освещаемый лишь масляными светильниками коридор. Пахло прелыми травами и свежей землей. Почти как в погребе, не считая сладковатого аромата чадящих светильников. Стены здесь были выложены не белыми плитами, а ярко красными, с кровяным отливом. Данила прикоснулся рукой, ощутив легкую вибрацию.

– Это яшма, – объяснил Северьян. – Особый, кровяной камень. Он покровительствует магии и позволяет вершить самое диковинное волховство.

– Откуда ты знаешь? – Удивился Данила.

– Хорошие были учителя. Знаешь, где мы находимся? В подвале центральной башни Императора.

– А я думал, Император живет во дворце, – удивился Данила.

– Во дворце он принимает послов. А живет он здесь, правда гораздо выше. Я узнал это не из третьих рук. Некогда Протокл хвастался, что может управлять волей Императора, находясь в подземелье. Именно здесь, в одной из комнат он притащил меня через портал. И обещал вернуть.

– Так почему же ты не послушал его? Он же обещал?

– Если бы его обещания чего-то стоили… Протокл был слишком жаден и злобен… он бы обязательно попытался устроить подвох. К тому же, мне некуда больше возвращаться. Я русич, лишенный племени. Во мне славянская кровь, но я обречен на скитания… К тому же лучше уж синица в руках, чем журавль в небе.

– Плохая тебе попалась синица, – сочувственно вздохнул Данила. – Драная, облезлая, полумертвая.

– Какая есть, – вычурно улыбнулся Северьян. – Побежали лучше отсюда, а то наверху уже, наверное, бьют тревогу…

– Но куда бежать? – Удивился Данила. – Где мы?

– В подземелье башни Императора. Здесь нередко собираются сильнейшие мира сего, маги всеземелья и далеких царств, включая незабвенного архимандрита, будь он неладен.

– Так нам наверх? – Спросил Данила.

– Нет, наверху нас уже ждут. Надо уходить вглубь.

– Вглубь? Под землю? Эй, постой, друг калика. Эдак мы до Ящера доберемся, а он никого из своего царства не отпускает.

– Нет, до Ящера нам еще далеко. Здесь есть подземный ход. Причем не один. Кто бы ни был строителем этого загадочного здания, но настроил здесь подложных комнат и тайных ходов, как нор в муравейнике. Если знаешь все, ничего тебе не страшно, ни бунт, ни война. Укрылся себе в подземелье и ждешь, выжидаешь.

– А откуда ты про тайный ход знаешь?

– У меня есть уши чтобы слышать, и глаза, чтобы видеть. А эти самоуверенные верховные маги бывают порой так рассеяны и излишне разговорчивы… в общем понимаешь.

– Но он точно есть?

Северьян хмыкнул.

– Хороший вопрос. Если говорить о точности, то я не знаю. Может это был не более чем ловкий ход и мне специально подкинули эту приманку. Но шанс все-таки есть.

Данила вяло улыбнулся, махнул рукой.

– Авось прорвемся!

– Авось, – согласился Северьян.

Коридор казался бесконечным. Кроваво красные стены мелькали перед глазами, время от времени сменяясь редкими дверями. Данила бежал вслед за Северьяном, еле успевая. Предложил было остановиться, посмотреть, что там, за тяжелыми железными засовами, но убийца одернул его. Не время сейчас удовлетворять собственное любопытство, когда есть шанс выбраться. Вот когда уж точно не будет выбора…

У высокой железной двери они остановились. Северьян дышал ровно, будто и не бегал вовсе. Зато Данила обливался потом, и дышал, как загнанная лошадь.

– И куда дальше? – Спросил он хрипло.

– Вперед.

– Так чего мы стоим? – Удивился Данила, протягивая пальцы к ручке двери. Сильная оплеуха отбросила его к стене.

– Сдурел? – Вскочил Данила, сотрясая кулаками. – Моча в голову ударила?

– Дурак. – Северьян мигом остудил его пыл. – Здесь на каждой двери лежат такие заклятия… ты бы даже вскрикнуть не успел, как осыпался горсткой свежезаваренного пепла.

– Прости, – стушевался Данила. – Я действительно дурак, и совершенно не понимаю, как мы ее откроем?

– Молча.

Северьян спокойно дернул за ручку двери, потянул. Та нехотя скрипнула, с визгом отворилась. Данила ошарашенно смотрел на друга.

– Это что, шутка? Я, значит, не могу хвататься за ручки, а ты можешь?

– Могу, – согласился Северьян. – И еще, мне не причиняет ни какого вреда темные стрелы, коими потчевал меня Протокл, не забыл? Пока у меня Чернокамень, я под его защитой, как ты не понимаешь. Зло не может причинить вред носителю зла.

– Значит ты – носитель зла?

– В какой-то мере да. Я ведь таскаю при себе Чернокамень.

– Тогда чего ты боишься. Тебе ведь даже верховный маг не причинит ни какого вреда.

– Все не так просто, Данила, – вздохнул Северьян. – Во-первых, кроме магии существуют еще луки и мечи. Когда их много, они тоже становятся опасны. К тому же, верховный маг – двуликий. Если он поймет, что черная магия на меня не действует, то использует белую. Против нее я бессилен.

– Беда, – согласился Данила. – Так мы идем?

– Идем, – бросил Северьян, первым протискиваясь в дверной проем.

Перед пленниками открылся огромный зал, в двести шагов окрест. Пол был уложен разноцветными узорными орнаментами, с потолка свисал огромный черный крест. Стены, насколько хватало взгляда, были утыканы маленькими светящимися шариками. Данила подошел, с интересом потрогал один. Шар подался человеческому теплу и засиял ярче.

– Осторожнее, – предупредил Северьян, – это магические светильники. Питаются за счет жизненной энергии.

– Можно я возьму один? – Спросил Данила. – Очень уж красивый.

– Да бери хоть два, – отмахнулся Северьян. – Они не опасны, а у тебя жизненной силы и так в избытке. Будет свет на крайний случай.

– Случаи, они разные бывают, – согласился Данила.

Каждый шаг отдавался громким раскатистым эхом. Они пробежали от одного конца зала в другой, подняв шум, достойный стада волов. А сзади уже нарастал топот ног. Чужих ног. Даже шум голосов стал различим. Северьян поморщился, измученно оглянулся.

– Быстро работают.

Данила фыркнул.

– Если бы ты меньше с Протоклом говорил, а сразу мечом по горлу, то быть может давно бы ушли…

Замолчал, встретив бешеный взгляд Северьяна. Этот и пришибить может по дурости. Потом конечно извинится… над трупом. Данила не горел желанием становиться трупом.

Впереди высветилась скособоченная темная дверь. Северьян толкнул. Раз, другой.

– Заперта? – Вымученно простонал Данила.

– Ага!

Северьян ударил ногой. Старая гнилая дверь не выдержав, рухнула вовнутрь. Данила восхищенно вздохнул.

– Как здорово ты двери открываешь!

– Выберемся – научу, – молвил Северьян.

Убийца вовремя отпрянул, отскочив назад. В разбитую дверь хлынули воины, все с мечами наголо. Убийца не мешкал. Сразу выбил двоих, снес голову третьему. Данила брал напором, снес одного, другому врезал кулаком по башке. Зарычав, выхватил меч, сшиб троих, и дал рукоятью в лоб четвертому. Гулко отдавались удары, в разные стороны летели брызги крови, что-то хрустело и чавкало. Несколько отступили, в руках появились метательные ножи.

Северьян ринулся вперед, принимая удар на себя. Двоих сшиб напором, но третий успел кинуть нож. Убийца поморщился – лезвие по рукоять вошло в плечо. Воин попятился, нелепо взмахнул руками. Через мгновение упал, разрубленный до пупа. Северьян не прощал обидчиков.

– Ты ранен? – Воскликнул Данила.

– Ерунда.

Сжал покрепче зубы, рывком выдернул клинок. Сразу хлынула кровь. Северьян надавил что было силы, захрипел от боли. Оторвал рукав рубахи, перемотал руку. Толку мало, но лучше, чем ничего.

Больше никого не было. Северьян смело сунулся в дверной проем, рванул вперед по темному коридору. Он шел по откос, уводя путников все ниже и ниже, под землю.

Ходов и подземелий действительно было слишком много. Данила содрогнулся от мысли, вспомнив дворец Императора. Видел его краем глаза, огромный, как целый Искоростень, наверное. А уж сколько там ходов, лазеек да обходных путей… больше чем в муравейнике, это точно. Позади шумело, улюлюкало. Слышен слаженный топот и злые голоса. Данила сглотнул слюну и прибавил ходу. Лучше не попадаться преследователям. Растопчут, разрубят, в землю вроют. А потом уж разбираться будут.

Стены мелькали, у Данилы уже начало рябить в глазах от постоянной смены пейзажей. Разнообразие было еще то. Направо – стены, налево – стены, да и позади лишь стены. Похоже, они пробегали через тюремные подвалы. По обеим сторонам расположились толстые двери с решетками, отовсюду слышались стоны и крики. Данила передернулся, ощутив себя одним из этих несчастных, стиснул зубы, побежал быстрее. Удача, где же ты! – Кричал он мысленно. Но бесстыжая отвернулась и молчала.

Базилевс готовился ко сну, когда к нему без предупреждения ворвался начальник стражи. Владыка дернулся, лицо его перекосила жуткая гримаса.

– Владыка! – Пролепетал тот. – В башне чужеземцы! Уважаемый Протокл лично пошел допрашивать одного… Теперь Протокл мертв, а пленник сбежал.

– Как я понимаю, ему помогли сбежать, – сквозь зубы прохрипел Базилевс.

– Да. Пришел второй, положил половину дворцовой стражи перед башней, ворвался в подвалы, перерезав два малых отряда. Убил Протокла…

– Повторяешься, – одернул его Владыка, – не понимаю, зачем ты ко мне пришел? Чтобы в ножки упасть и прощения просить? Если так, то лучше не надо. Теперь иди, вернешься, когда оба чужеземца будут схвачены. Впрочем, главное схвати одного, темноглазого, высокого. Он самый опасный. Второго можешь убить… или отпустить, как уж сложится. Мне он не нужен, все равно дурак, мелкая сошка. Но первого взять живым. Переломайте ноги, избейте, но если он умрет, я лично поприсутствую на твоей казни, понял?

Начальник стражи почтительно поклонился, вышел, прикрыв дверь. Базилевс выругался. Теперь никакого сна не будет. А Северьян до чего дошел, наглец! Врываться в тюремное подземелье, положить добрую половину дворцовой стражи. Мало того, Протокл мертв. Он конечно, был самовлюблен и тщеславен, но все-таки неплохо помогал. Как же его одолел убийца? Протокл не беспомощный юнец, только освоивший нюансы колдовства. Магией владел почти в совершенстве. Почти. Но чтобы остановить зарвавшегося убийцу – этого бы вполне хватило. Но не остановил. Значит у Северьяна в запасе был какой-то козырь. Идти на пролом, чтобы умереть от рук мага, дело неблагодарное. Но что, что могло остановить Протокла?

Владыка поднялся, подошел к окну. Темное небо сконфуженно хмурилось. Оно-то знало, каково сейчас ему. Белокамень неутолимо светился. Сейчас он требовал пополнения жизненной силы. Этим утром Базилевс продвинул смерч еще ближе, теперь русскому князю придется попотеть. Но за каждый такой трюк приходилось расплачиваться. И камень брал силу, брал жестоко и лицемерно, как некогда это делал Владыка. Мы с тобой одинаковые, – казалось говорил он. – Оба живем за счет других, без них мы лишь жалкие обломки, просто обыкновенные булыжники на берегу цивилизации. И Владыка понимал это. Но всякий раз ему становилось нехорошо от этой мысли. Хорошо древним, отошли в далекие края, и плевать им на мирскую суету, смотрят себе свысока, посмеиваются. Не им, Базилевсу разгребать всю эту дрянь, ставить отсталый мир на путь развития цивилизации. И на пути стоит лишь Русь. Ее надо стереть, стереть с лица земли. Там законченные варвары, Они уже не подвержены изменениям, не могут стелиться. Слишком прямолинейные, слишком гордые. А гордыню надо усмирять, а коли не получается, жечь каленым железом. Пусть знают и кнут и пряник. Пусть чуют силу новой веры и истинной цивилизации. Царьград станет царем мира!

Так, упоенный собственными грезами, он лег в мягкую, пушистую кровать, закрыл глаза. Белокамень подрагивал, пульсировал, как живой. Ничего, что приходится жертвовать жизненной силой, восполнится. Ради изничтожения Руси можно и не такое стерпеть. А терпеть Базилевс умел, ибо цивилизация призывала терпеть, и страдания, и унижения и насилие. Можно даже попытаться расслабиться и получить удовольствие.

Глава 51.

Тоннель закончился тупиком. Данила затравленно озирался, чувствуя, как теряет последние силы, выдержку. Северьян тоже растерялся, ощупывая стену.

– Подземный ход должен быть где-то здесь! – Крикнул в исступлении он. – Но тут ни единого выступа, ни одной щелочки.

– Знаешь почему их там нет? – Язвительно проговорил Данила. – Да потому что это стена! Сплошная монолитная стена! И нет здесь ни какого подземного хода!

Убийца кашлянул, снова занялся стеной.

– Дай мне шар свой. Темно, как в заднице у смока!

Данила сунул руку в котомку, протянул Северьяну светящийся розовый комочек. Тот без слов принял, хмыкнул. Данила слышал лишь шорох пальцев по шершавой поверхности стены.

Топот и гам нарастал. Северьян все еще лихорадочно щупал стену, когда позади в темноте замаячили огни факелов, рассеянные, дерганые они хаотично метались, в такт движения хозяев. Воинов было много, от их слаженного топота земля под ногами нервно сотрясалась. Данила сглотнул густую слюну, бросил затравленный взгляд на Северьяна.

– Что теперь? Бросаться им в ноги?

Северьян нервно отмахнулся.

– Делай что хочешь, только дай мне немного времени!

– Что хочу? – Рявкнул Данила. – Я ничего не хочу! А этих, с мечами, там много. И они не собираются брать нас живыми. Меня уж точно не собираются.

– Ну так и ты их, не бери живыми…

Сразу четверо выскочили на свет магического шара. Данила с ревом кинулся на них, сшибая с ног, сбивая спесь и уверенность. Клинок рубил на право и налево, и сразу трое упали, оставляя на стенах кровь и собственные внутренности. Последний было попятился, но когда в помощь кинулись еще пятеро воинов, бросился с уверенностью, занося над головой меч. За что и поплатился. Данила рубил с плеча, без изысков и заумных приемов. Пусть Северьян изгаляется, ему так положено. А Даниле и море по колено, раззудись плечо, размахнись рука…

И рука махала, а в разные стороны летели кровавые брызги, ошметки одежды и кольчужные кольца. Труп ложился на труп, вскоре ромеям, чтобы просто добраться до наглого русича, требовалось перелезать через трупы соратников. А пот уже застилал глаза, рубаха на груди была разорвана и на ребрах красовалась резаная рана. Такая же была и на плече, ромеи были неплохими драчунами, но для серьезного боя у них не хватало ярости. Данила уже валился с ног, когда напирающие вдруг отступили, а из глубины коридора послышался крик.

– Варвара можно не брать в плен! Начальник сказал, что его можно убить! Тащите дротики, арбалеты!

Данила судорожно вздохнул, крепче вцепляясь в меч. Все обернулось совсем не в его пользу. И если друга Северьяна попытаются взять живым, то ему, варвару, такой любезности не окажут. Оставалось лишь стоять и ждать, когда наконец стражам принесут арбалеты, и тогда уж ромеи двинутся уверенно и нагло, вмиг утыкают стрелами и болтами, как ежа.

– Есть! – Громко крикнул Северьян. Данила аж подскочил на месте от неожиданности. Внутри все похолодело, но не от страха. От сладковатой, победной радости.

– Скорее сюда, пока не закрылась! – Рявкнул убийца.

Данилу не надо было долго уговаривать. Он уже ощутил себя в роли дурного ежа, и теперь несся по тесному, подпертому трещащими деревянными сваями коридору, ощущая в спине холод брошенного дротика. Но ромеи не спешили следом, видно арбалеты все еще не принесли. С губ слетала пена, как у коня прямо. Из глотки рвался крик, вперемешку с хрипом, все-таки не стояли, загнанные, а бежали. А пока бегут, всегда есть шанс. Маленький розовый шар в руке Северьяна разгорался все ярче, освещая путь на несколько шагов вперед и стены вокруг. Данила пробегая, успел ужаснуться. Тоннель прорыт под землей, стен нет, под ногами глинистая каша, над головой почва, даже торчат обрубки корней. Видно там, наверху, растут деревья. Мысль пронзила неожиданная, волнующая. Если сверху деревья, то значит Царьград позади? Это ж сколько они пробежали?

Земля время от времени осыпалась на голову, подгнившие сваи подозрительно скрипели, с неимоверным трудом удерживая над головой путников пласты земли. Данила представил, что сваи рушатся, содрогнулся. Вот уж незадача, заживо быть погребенными в земле, причем в одном из подземных ходов. И не имея возможности выбраться, чувствовать, как твое тело медленно загнивает, разлагается, в ноздри заползают черви, жуки всякие…

– Что пыхтишь? – Раздался веселый голос Северьяна, – опять какая-нибудь гадость причудилась.

– Опять, – прохрипел Данила. – Далеко нам еще?

– Ящер его знает, – беззаботно ответил убийца. – Думаю, пока тоннель не кончится.

– А он того, не обрушится? – Подозрительно спросил Данила. – Уж больно скрипит и пыхтит тут все.

– Не обрушится. Триста лет простояло и еще столько же простоит. Если конечно, не помочь…

Позади снова раздался слаженный топот. Крики, яростные вопли, угрозы, пока это все, на что были способны ромеи. Но если догонят, особенно на прямой, беды не избежать. Позади мелькнули факела, что-то хлопнуло, свистнуло. Еще несколько хлопков. Данила дернулся. Стрела с ярко-красным оперением воткнулась в сваю прямо перед самым носом. Вот уж незадача, еще бы чуть правее и все, считай отвоевался.

Тяжело вскрикнул Северьян. Только что резво бежал впереди, теперь захромал, через несколько шагов и вовсе упал. Данила подбежал, распаренный, запыхавшийся.

– Что случилось? – Бросил он коротко.

Северьян молча указал на ногу. Под коленную чашечку воткнулась стрела. Данила прикусил губу. Рана – дрянь. Хорошо если в бедро или в голень, выдернул, а мясо нарастет. Но коленка, совершенно другое. Даже если кость не раздроблена и не будет нагноения, все одно хромота до конца жизни. А Северьян будто этого и ждал, протянул кинжал Даниле.

– Держи, мне он больше без надобности. А тебе еще пригодится.

– Ты что, умирать собрался? Нет, я тебя не брошу, – уперся Данила, как баран.

Северьян закусил губу, приподнялся, держась за сваю.

– Дурак, не собираюсь я умирать. Сейчас не собираюсь. Но и ты мне не нужен, понимаешь? Ты для меня сейчас обуза.

– Тогда пошли! Побежали! – Данила потащил его за руку. Северьян отпихнул его.

– Беги отсюда. А мне нужно еще увидеться с Базилевсом…

Данила неуверенно попятился, прикрываясь мечом. Совесть глодала сердце, не позволяла оставить друга на смерть. Это хуже предательства… это и есть предательство…

– Уходи, – крикнул Северьян. – Быстрее! Ты же знаешь, меня они не тронут, у них приказ доставить живым. А тебя убьют, понятно. Убьют, как собаку! Да, вот еще, если я вдруг не вернусь, кинжал который я тебе дал, доставь лично князю Владимиру. Скажи, с приветом от Северьяна. Все понял?

– Понял, – пробормотал Данила, борясь с желанием кинуться обратно.

Северьян пошатываясь отошел в сторону, угадывая желание друга.

– А чтобы тебе неповадно было возвращаться… – крикнул Северьян Ударяя ромейским мечом по гнилой подпорке. Та треснула от первого удара, с потолка посыпалась земля.

– Прощай, Данила! – Крикнул Северьян, прежде чем земля обрушилась огромной, нескончаемой лавиной, засыпая дорогу вперед. Он сам сжег мосты, ибо имел возможность спастись. Но не было шанса вернуться… Однажды он уже отступил, не убил русского князя, попытался убежать… и попал к нему в услужение. Сейчас бежать нельзя. Иначе обратного пути не будет. Проклятые ромеи перекроют все, не проберешься. Теперь только вперед…

Подхватив все еще надежный меч, он медленно пошел навстречу приближающимся огням, прижимая к груди злосчастный амулет.

Начальник стражи ворвался в апартаменты Базилевса рано утром, когда тот только-только смог заснуть. Владыка хотел отругать нерадивого служаку, но видя довольную улыбку на его лице, не стал этого делать. Начальник стражи определенно пришел с хорошими новостями.

– Ну, выкладывай, – меланхолично молвил Базилевс, вперив взгляд в потолок. Потолок был белый, чистый, с красивым резным орнаментом вдоль верхатур.

– Темноглазый… русич пойман. Он ранен в ногу, но находится в сознании, и требует встречи с вами.

Владыка одобрительно хмыкнул. Порой и слуги могут преподносить приятные сюрпризы.

– А второй?

– Второй погиб, – вздохнул начальник стражи. – Русич, будь он неладен, подрубил сваи, и обрушил потолок, завалив проход землей…

– Погоди-ка, голубчик, – подозрительно проговорил Базилевс. – Что-то я не помню в Имперской башне ни каких свай, а уж тем более земли?

– Ну… русич нашел секретный ход… мы ломанулись за ним.

Базилевс присвистнул от удивления. Ну Северьян, ну шельма! Ничего мимо ушей не пропускает. Надо будет сказать магам, что теперь безопасного прохода больше не существует. Придется искать другой тоннель. Вот, зараза. Даже обреченный, он все равно успел наворотить такого, что волосы встают дыбом. Уничтожил самый перспективный путь сообщения, да не просто уничтожил – рассекретил. Вот уж действительно диверсант. Таких все же лучше иметь в числе друзей, нежели врагов. Посмотрим, что он скажет при встрече. Сам же просился поговорить… Белокамень настороженно затрепетал в руках, предчувствуя беду.

– Успокойся, – шепнул ему Владыка, будто маленькому ребенку. – Все хорошо. Убийца схвачен и неопасен теперь ему никогда до тебя не добраться.

Повернулся к начальнику стражи, бросил снисходительно.

– Ждите меня внизу, я через минуту спущусь. Интересно же, о чем хочет поговорить пленник, – усмехнулся Владыка.

Начальник стражи обреченно кивнул головой, попятился. Он отлично знал, что несколько минут могут растянуться и на часы. Базилевс был не слишком пунктуален в отношениях с подчиненными. Оно и понятно, слабый всегда должен ждать сильного, такой закон. Второе правило было куда жестче первого. Каждый сам за себя, гласило оно.

В подвале было светло и сухо. Будто и не смертника держали здесь, а так, случайно провинившегося стража. Даже связать не удосужились. Северьян усмехнулся. И правда, зачем связывать калеку, который и на ногах-то стоять не может, какое уж там передвигаться. Он попытался сесть поудобнее, поморщился. Нога распухла, стала вдвое толще здоровой, и походила на древесный ствол. Северьян ощупал рану, проверил, убедившись в очевидном. Кость раздроблена и не подлежит зарастанию. В лучшем случае, придется отрезать ногу. Иначе неизбежны опасные нагноения, заражение крови и прочая дрянь. Конечно, если повезет, обломки могут и выйти вместе с гноем, и тогда останется лишь хромота. Но Северьян давно истратил свою часть везения на три жизни вперед. К тому же, он так и не убежал, а лежит в подвале, в заточении. Пусть и в очень приличном подвале. Меч у него отняли, понятно, зачем пленнику меч. Но талисман не нашли, потому что и не искали. Какая им разница, таскает ли чужеземец с собой булыжник, а если таскает то зачем? У воинов был приказ и они его выполнили, а камни за пазухой не по их части.

На потолке кое-где болтались клочья паутины, кажется даже маленький черный паучок скрылся где-то за угловатыми неровными плитами. Северьян, придя в себя, сразу же попросил встречи с Базилевсом. Убийца очень хотел побыстрее разделаться со всеми делами. Уж больно наскучила ему эта волокита… Хотелось уже обыкновенного покоя. Амулет приятно грел кожу. Он уже догадывался, что ждет его, а потому дрожал и вибрировал, даже попытался заговорить с носителем. Но Северьян не слушал его, думая, выбрался ли Данила. Нет, он сильный, наверняка выбрался. Он вообще не нужен был Базилевсу, лишняя обуза – варвар неотесанный. У него были свои счеты лишь с Северьяном. И если он действительно так жаждет увидеть его сломленного побежденного, то примчится незамедлительно. Северьян сидел с мечтательной улыбкой на устах и ждал. Только бы он принес с собой Белокамень, – мелькнула своевременная мысль.