Текст книги "Эффективный Черчилль"

Глава 4. Особенности стратегического планирования

В этой главе рассмотрим основные особенности и нюансы, с которыми связана разработка стратегий и составление планов. Подобный анализ будет проведен на примере плана Дарданелльской кампании 1915 года.

Для начала остановимся на том, что собой представляла эта военная операция и с какой целью она была проведена.

После начала Первой мировой войны в числе приоритетных внешнеполитических задач Лондона значился поиск новых союзников. В августе 1914 года первый лорд Адмиралтейства Уинстон Черчилль предложил оригинальное и, как ему тогда казалось, удачное решение – нападение на Османскую империю через пролив Дарданеллы. По его мнению, не ожиданный и умело организованный удар по Турции смог бы сплотить Балканские страны, ускорив их присоединение к Антанте.

Выступая в 1916 году перед членами специально сформированной Комиссии по рассмотрению обстоятельств, связанных с Дарданелльской операцией, Черчилль скажет:

«Очевидно, что самым эффективным действием против Турции является быстрый захват полуострова Галлиполи. Эта операция может быть замаскирована ложными ударами по побережью Сирии, нападением на Александретту или даже на Смирну. Побережье Турции очень уязвимо для военно-морских и десантных операций. Никто не сможет предсказать, в каком именно районе произойдет высадка. Турки не смогут иметь достаточное количество войск в каждой точке предполагаемой атаки. По большому счету, все их позиции одинаково и одновременно уязвимы с моря. Галлиполи открывает дорогу на Константинополь, потеря которого для Турции фатальна»[239]239
  Заявление членам Комиссии по Дарданеллам 28 сентября 1916 года. / Churchill papers, 2/91. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 200 – 201.


[Закрыть].

МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: почему же Дарданелльская операция, на которую возлагались такие надежды, превратилась в крупномасштабную военную ката строфу? Тому было несколько причин. Одна из них, самая главная, заключалась в серьезных ошибках, допущенных на стадии разработки стратегического плана.

Точку зрения Черчилля разделяли многие ведущие политики Соединенного Королевства. Например, военный министр Герберт Китченер считал «военно-морскую атаку на Галлиполи жизненно необходимой». А экс-премьер Артур Бальфур полагал, что успешная кампания в этом регионе поможет, во-первых, разделить турецкую армию на две части, во-вторых, установить контроль над Константинополем и, в-третьих, возобновить экспорт из России и, как следствие, открыть русские биржи.

Не осталось без внимания и решение основной внешнеполитической задачи. Министр иностранных дел сэр Эдвард Грэй указал на то, что в случае успеха этой операции с выбором союзников наконец-то «определятся Болгария и все Балканские страны»[240]240
  Записи секретаря военного совета от 28 января 1915 года. / Churchill papers, 2/86. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 271 – 272.


[Закрыть]. «Вступление в войну Болгарии, Румынии, Греции и Сербии означает, что на австрийском фланге будет выставлена армия в 1,5 миллиона человек, – добавил министр финансов Дэвид Ллойд Джордж. – Это позволит не только ослабить напряжение на русском фронте, но и косвенно облегчить положение Франции. Мы сможем стабилизировать положение и приступить к новому укомплектованию русской армии»[241]241
  Меморандум Дэвида Ллойд Джорджа от 22 февраля 1915 года. / Churchill papers, 21/38. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 349.


[Закрыть].

16 марта 1915 года, за два дня до начала генеральной атаки на проливы, на заседании кабинета министров вновь прозвучали аргументы в пользу операции. На этот раз в качестве ключевых преимуществ Герберт Китченер и первый морской лорд сэр Генри Джексон подчеркнули возможность овладения стратегической инициативой в регионе, а Морис Хэнки, занимавший в то время должность секретаря военного совета, заострил внимание на финансовых выгодах в случае успешного завершения кампании[242]242
  Меморандум Герберта Китченера от 16 марта 1915 года. / Churchill papers, 42/2. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 349 – 350.


[Закрыть].

Учитывая все эти благожелательные отзывы (перспективы и в самом деле открывались завидные), невольно возникает вопрос – почему же Дарданелльская операция, на которую возлагались такие надежды, превратилась в крупномасштабную военную катастрофу и, соответственно, в одно из самых тяжелых политических переживаний для Уинстона Черчилля? Тому было несколько причин. Одна из них, самая главная, заключалась в серьезных ошибках, допущенных на стадии разработки стратегического плана. К ним относятся:

– недооценка сложности поставленной цели;

– переоценка собственных возможностей;

– внутренние конфликты.

Рассмотрим эти ошибки более подробно.

Британское руководство в целом и Черчилль в частности оказались слишком ослеплены перспективами предстоящей операции, чтобы беспристрастно оценить силы противника. Отчасти этому поспособствовала успешная атака индийских войск в ноябре 1914 года с захватом турецкого города Басра. Также окруженным оказался турецкий гарнизон около Курны, городка, расположенного на месте пересечения великих рек Западной Азии – Тигра и Евфрата. Легкая победа сыграла дурную шутку.

МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: Британское руководство в целом и Черчилль в частности оказались слишком ослеплены перспективами предстоящей операции, чтобы беспристрастно оценить силы противника.

«Атака индийских войск оказалась очень важной, поскольку именно по ее результатам мы смогли сформировать мнение о нашем противнике и сделать дальнейшие выводы о готовности турок к сопротивлению, – скажет Черчилль в сентябре 1916 года членам Комиссии по Дарданеллам. – Я признаюсь, что все время, пока велась разработка операции, полагал, что мы имеем дело с плохо подготовленными военными формированиями. И для меня было вполне очевидно, что очень скоро мы уже вступим с ними в переговоры»[243]243
  Заявление членам Комиссии по Дарданеллам от 28 сентября 1916 года. Churchill papers, 2/91. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 222.


[Закрыть].

Предположения Черчилля еще больше укрепились после неудачной атаки турок в феврале 1915 года. Тогда двадцатипятитысячное войско под командованием бывшего военно-морского министра Джамаля Паши пересекло Синайскую пустыню и начало переправу через Суэцкий канал. Атака была с легкостью предотвращена британскими частями, которые, пе рейдя в контрнаступление, убили около двух с половиной тысяч турок и еще четыреста взяли в плен. Также в плен были захвачены 3 пулемета и 90 верблюдов, груженных амуницией и продовольствием. Со стороны Соединенного Королевства потери составили 160 человек, в основном индусов.

В отчете главнокомандующего британскими войсками в Египте сэра Джона Максвелла говорилось:

«Число анатолийских турок, хорошо обмундированных, накормленных и снаряженных, небольшое. Согласно полученной информации, многие солдаты собираются бежать из четвертого армейского корпуса и лишь единицы готовы сражаться с англичанами и вторгаться в Египет. Также пленные утверждают, что офицеры плохо обращаются со своими подопечными»[244]244
  Телеграмма Джона Максвелла Герберту Китченеру от 7 февраля 1915 года. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 279.


[Закрыть].

Мнение о низкой боеспособности турецкой армии было тогда очень популярно среди военно-политических кругов Великобритании. Одна из немногих трезвых оценок прозвучала на заседании военного совета 3 марта 1915 года. Премьер-министр Герберт Асквит высказал предположение, что «турки не сдадутся так легко»[245]245
  Записи секретаря военного совета от 3 марта 1915 года. / Churchill papers, 22/1. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 323.


[Закрыть]. Но его голос оказался гласом вопиющего в пустыне. Военный совет не прислушался к предостережению премьера. Не прислушался к нему и Черчилль, принимавший активное участие в планировании Дарданелльской кампании. При разработке военно-морской операции был недооценен как сам противник, так и те трудности, с которыми придется столкнуться высадившемуся десанту.

Одним из следствий недооценки противника стала переоценка собственных возможностей. Наглядней всего это проявилось, когда еще до начала самой операции члены военного совета принялись смаковать выгоды неизбежной (по их мнению) победы. Им тогда казалось, что они вершат судьбу Ближнего Востока и Восточной Европы, а на самом деле они просто пытались разделить еще невыпеченный пирог.

МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: одним из следствий недооценки противника стала переоценка собственных возможностей.

За две с половиной недели до начала военно-морской операции – 2 марта 1915 года – на суд военного совета был представлен меморандум, составленный накануне вечером Морисом Хэнки. Красноречивое название меморандума «После Дарданелл: Следующие шаги» говорило само за себя. На семи страницах секретарь военного кабинета в подробностях описывал, какие дальнейшие шаги следует предпринять после успешного завершения кампании, чтобы максимизировать внешнеполитические и военные выгоды. В частности, Хэнки указывал на необходимость дальнейшего продвижения войск в сторону Дуная с защитой Сербии и угрозой Австро-Венгрии.

«Британские вооруженные силы, поддерживаемые мощным флотом, сформируют костяк союзнической армии, – писал он. – На левом фланге сербы и греки вторгнутся в Боснию и Герцеговину. На правом – румыны соединятся с русскими войсками в районе Карпат. Британская армия атакует с фланга войска, воюющие против румынской армии, что позволит последней нанести удар по коммуникациям противника в районе Карпат. Все это время франко-британские силы будут продолжать давление на Западе»[246]246
  Меморандум «После Дарданелл: Следующие шаги» от 1 марта 1915 года. / Churchill papers. 2/89. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 318.


[Закрыть].

В заключительной части своего меморандума Хэнки проанализировал, как посредством удара британского флота по Дарданеллам можно заставить Турцию капитулировать и какие требования следует предложить турецкому правительству для заключения перемирия.

Послевоенные вопросы занимали и Черчилля. В тот же день, когда военный совет рассмотрел меморандум Хэнки, Уинстон написал министру иностранных дел сэру Эдварду Грэю письмо, посвященное послевоенному устройству в этом регионе.

На следующий день, 3 марта, Черчилль открыл заседание военного совета, зачитав две телеграммы вице-адмирала Сэквилла Кардена, который 19 февраля начал планомерный обстрел внешних турецких береговых батарей огнем корабельной артиллерии. Адмирал сообщал, что в настоящее время он занят разрушением восьмого и девятого фортов и что вход в Дарданеллы «практически открыт». После этого военный совет приступил к обсуждению «будущего Константинополя», захват которого еще не был даже начат[247]247
  Записи секретаря военного совета от 3 марта 1915 года. / Churchill papers, 22/1. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 321.


[Закрыть].

К будущему Константинополя военный совет вернулся через неделю, 10 марта, только на этот раз заседание проводилось в расширенном составе. На совет были приглашены члены Консервативной партии – лидер оппозиции Эндрю Бонар Лоу и пятый маркиз Лэнсдаун. В 1928 году, просматривая черновик рукописи мемуаров своего друга Макса Бивербрука «Политики и война», Черчилль следующим образом объяснит присутствие этих двух джентльменов:

«Успешное разрушение турецких укреплений в Дарданеллах прибавило мне на тот момент влияния, и я решил вернуться к своему плану по созданию коалиции. Я убедил премьер-министра пригласить лидеров оппозиции на заседание совета. Это было сделано якобы, чтобы обсудить будущее Константинополя. На самом же деле я тоже хотел привлечь их в наш круг»[248]248
  Из этой инициативы Черчилля так ничего и не получилось. По его же собственным словам: «В течение заседания лидеры консерваторов все время молчали. Кроме того, на тот момент Асквит еще не был готов к тому, чтобы воспринимать тори как равных». / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 335.


[Закрыть].

Предчувствие скорой победы превратило заседание совета, по словам сэра Мартина Гилберта, в «рискованную спекуляцию»[249]249
  Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 333.


[Закрыть]. Ллойд Джордж заявил, что во избежание ссоры с Францией по поводу Александретты ее следует отдать галлам, а в ответ у них можно потребовать Палестину. В этот момент слово взял Герберт Китченер, который отметил, что «никакой пользы от Палестины нам не будет», и предложил сохранить Александретту. Его поддержал первый морской лорд адмирал Фишер, подчеркнувший, что Александретта «представляет для нас особую важность, поскольку открывает доступ к нефтяным скважинам Месопотамии и Персии». После этого министры занялись обсуждением немецких колоний в Восточной Африке. Когда все закончилось, Бонар Лоу и Лэнсдаун попросили больше на заседания совета их не приглашать.

Все эти дискуссии, безусловно, преследовали благородную цель, если бы не одно «но». Столь частый и детальный анализ вариантов использования захваченных территорий заслонил по своей важности разработку планов по захвату этих территорий. Даже уже после начала операции, когда нависла угроза военной катастрофы, британское руководство продолжало обсуждать будущие территориальные приобретения. В частности, на заседании 19 марта решались вопросы создания независимого мусульманского государства в Аравии, Сирии и Месопотамии, перевода Мекки под контроль британцев и компенсации потерь индийских войск передачей им турецкой провинции Басра, которая отныне должна «стать частью Британской империи»[250]250
  Записи секретаря военного совета от 19 марта 1915 года. / Churchill papers, 22/1. Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 355.


[Закрыть].

Всем этим планам не суждено будет сбыться. Спустя несколько месяцев британским политикам придется думать уже не о захвате чужих земель, а об эвакуации собственных войск и кардинальном пересмотре стратегии в Ближневосточном регионе.

Значительно больший вред для разработки плана Дарданелльской операции, чем просчет в оценке противника и собственных возможностей, оказали те «напряженные и натянутые»[251]251
  По словам самого Черчилля. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 289.


[Закрыть] отношения, которые сложились между основными ее разработчиками – первым лордом Адмиралтейства Уинстоном Черчиллем и военным министром, фельдмаршалом Гербертом Китченером.

Конфликт между двумя министрами начался во второй половине февраля 1915 года. Как и в большинстве других конфликтов, причиной всему послужило недопонимание. Фельдмаршал пожаловался премьер-министру Герберту Асквиту, что по информации, полученной им от главнокомандующего британскими экспедиционными силами фельдмаршала сэра Джона Френча, Черчилль пообещал передать Френчу одну бригаду из состава военно-морской дивизии и два эскадрона бронеавтомобилей. Китченер был возмущен тем, что узнал об этом от Френча, а не от Черчилля, который даже не удосужился лично сообщить ему об этих изменениях.

МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: значительно больший вред для разработки плана Дарданелльской операции, чем просчет в оценке противника и собственных возможностей, оказали те «напряженные и натянутые» отношения, которые сложились между основными ее разработчиками.

Едва Асквит передал Черчиллю о недовольстве военного министра, как тот тут же написал премьеру ответное письмо:

«Для Китченера гораздо правильней было бы передать копии писем Френча мне и узнать, что я думаю по этому поводу. До тех пор пока я не увижу писем, я не смогу обсуждать их содержание. Если Китченер хочет поднять этот вопрос в моем присутствии, я буду только „за“. У меня к вам убедительная просьба: настоятельно рекомендовать ему именно этот вариант.

Вообще, это какой-то кошмар. У меня нет никаких полномочий для передачи войск сэру Джону Френчу. Все, что я могу, это передать Военному министерству, если им это действительно необходимо, какие-то соединения Адмиралтейства, которые могут быть использованы армией на полях сражений.

К тому же, и Вы, и Китченер это прекрасно знаете, я предполагаю использовать военно-морские бригады для совершенно других целей».

В заключении Черчилль отметил: «Это не первый раз, когда Китченер беспокоит вас вопросами, которые можно решить всего за пару минут личной беседы».

Также он написал:

«Я думаю, вы поторопились предположить, что я нарушил строгие рамки межведомственного этикета». Однако в заключительной редакции он вычеркнул последнее предложение[252]252
  Письмо от 17 февраля 1915 года. / Churchill papers, 13/47. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 289 – 290.


[Закрыть].

На следующий день, 18 февраля, Черчилль отправил письмо своему обидчику:

«Уважаемый Китченер!

Что касается бронемашин. Я сказал Френчу, что, если они ему необходимы, с Вашего одобрения я буду рад передать два эскадрона Военному министерству. Они изначально предполагались для использования армией за границей, и некоторое время назад вы сами сказали мне, что, если они нужны Френчу, он может их получить. Теперь все дело за Вами. Мой разговор с Френчем был, разумеется, неофициальным»[253]253
  Письмо от 18 февраля 1915 года. / Churchill papers, 13/47. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 290.


[Закрыть].

Асквит был на стороне Китченера. Согласно дневнику его супруги Марго, премьер назвал Уинстона «невыносимым», обвинив в «чрезмерном тщеславии»[254]254
  Запись от 17 февраля 1915 года. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 289.


[Закрыть].

18 февраля Герберт написал своей подруге Венетии Стэнли:

«Я очень возмущен поведением Уинстона, у которого хватило наглости предложить сэру Джону Ф. (за спиной и без ведома К.) бригаду из состава военно-морской дивизии и два эскадрона бронеавтомобилей. Френч был очень озадачен этими подарками – военно-морские батальоны слишком сыры, а единственная польза от бронеавтомобилей – снять с них пулеметы „Максим“ и передать их в войска»[255]255
  Письмо от 18 февраля 1915 года. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 290.


[Закрыть].

Возможно, об этой ссоре вскоре забыли бы, если бы не одно весьма неприятное обстоятельство. Совершенно ненужное препирательство совпало с куда более важной Дарданелльской кампанией, планирование которой начало давать сбои.

МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: совершенно ненужное препирательство совпало с куда более важной Дарданелльской кампанией, планирование которой начало давать сбои.

19 февраля состоялся военный совет. Один из вопросов, рассматриваемых на нем, касался подтверждения переброски для операции в Дарданеллах 29-й дивизии, которую всего три дня назад Китченер обещал передать Адмиралтейству. Теперь же, после ссоры с Черчиллем, глава Военного министерства предоставить войска отказался.

– Согласно последним данным, полученным из Египта, турки отступили у Суэцкого канала, – сказал Китченер. – Для отражения их атак вполне достаточно существующего контингента в Египте даже без помощи австралийских и новозеландских войск, численность которых составляет тридцать тысяч человек. Эти войска могут быть использованы в Дарданелльской операции вместо 29-й дивизии.

Черчилль оказался не готовым к такому развитию событий.

– Нападение на Дарданеллы – это сложная военная операция, выгоды от которой очень трудно переоценить. Для ее успешного завершения нам необходимы как минимум пятьдесят тысяч человек. Я уже послал десять специально обученных батальонов из состава военно-морской дивизии. Однако их – как, впрочем, и австралийцев с новозеландцами – вряд ли можно назвать первоклассным войсками. Найти замену девятнадцати тысячам хорошо обученных солдат 29-й дивизии очень трудно.

После ответного выступления Китченера, который указал, что в связи с ухудшением ситуации на Восточном фронте и возможным переводом немецких войск на Запад 29-ю дивизию следует оставить в Европе, слово взял министр финансов Дэвид Ллойд Джордж. Он согласился с военным министром, что ситуация на Восточном фронте действительно представляет опасность. Однако, по его мнению, в случае неудач русской армии немцы выдвинут войска против Сербии. Поэтому он готов поддержать требования Черчилля о присутствии на Востоке большого контингента, который «можно использовать либо для захвата Константинополя, либо для обороны Сербии». С Ллойд Джорджем согласился премьер-министр, сказав, что лучший способ защитить Сербию – это «нанести удар по Дарданеллам».

Несмотря на доводы коллег, Китченер остался непреклонен. По его подсчетам, для проведения планируемой операции было вполне достаточно австралийских и новозеландских войск.

После военного министра снова выступил Дэвид Ллойд Джордж, на этот раз предложивший сосредоточить в Дарданеллах армию из 97 тысяч человек: 39 тысяч австралийцев и новозеландцев, 19 тысяч – 29-я дивизия, 10 тысяч – военно-морская дивизия, 4 тысячи – Королевская военно-морская пехота, 15 тысяч французов и 10 тысяч русских.

В конце заседания Черчилль попытался подвести итог:

«Все приготовления для отправки 29-й дивизии должны идти полным ходом. Снаряжение транспорта, которое уже было начато, должно продолжаться»[256]256
  Записи секретаря военного совета от 19 февраля 1915 года. / Churchill papers, 2/86. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 291 – 293.


[Закрыть].

Несмотря на столь многообещающее заявление, проблема отсутствия слаженности в работе Военного и Военно-морского министерств так и не была устранена. В процессе загрузки судов были допущены серьезные ошибки. По прибытии транспорта в Александрию разгрузчики с удивлением обнаружили, что необходимые материалы и снаряжение уложены в неправильном порядке. Огнестрельное оружие, например, было отделено от боеприпасов, а детонаторы – от бомб. Ответственность за этот беспорядок была возложена на военное ведомство, ранее получившее четкие указания о распределении материалов между кораблями.

МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: несмотря на многообещающие заявления, проблема отсутствия слаженности в работе Военного и Военно-морского министерств так и не была устранена.

Нерешенным оставался вопрос и с отправкой в Дарданеллы злополучной 29-й дивизии. На заседании военного совета 24 февраля Китченер заметил, что атака в Галлиполи должна вестись исключительно с моря, без участия сухопутных войск.

– Вы думаете, что одна дивизия может оказать решающее влияние на Западном фронте? – возмутился Черчилль.

– А что будет делать большой контингент войск, когда достигнет Дарданелл? – парировал Китченер.

– Существует несколько вариантов, – последовал ответ. – Если флот удачно пройдет сквозь Дарданеллы, сухопутная армия может двинуться на Константинополь. Или она может направиться в европейскую часть Турции, к границе с Болгарией, и далее вместе с болгарскими войсками идти в район Ниша. Другим вариантом является отправка этих войск в Салоники с целью давления на Балканские страны. Наконец, армия может проследовать к Дунаю, если Румыния присоединится к союзникам.

– Войска необходимо направить в этот район, чтобы после очищения флотом Дарданелл их можно было использовать для занятия полуострова Галлиполи или Константинополя, – поддержал предложение Черчилля министр финансов Дэвид Ллойд Джордж.

– Я не возражаю против того, чтобы пойти на риск и захватить Дарданеллы, – продолжал отстаивать свою позицию Китченер. – Но я не понимаю, зачем для этого необходимо использовать столько войск.

По мнению военного министра, едва флот захватит Дарданеллы, как гарнизон в Галлиполи и Константинополе оставит свои позиции, и уже можно будет говорить о начале переговоров.

– При таком развитии событий не совсем понятно, зачем посылать целую армию, на чем так настаивает мистер Черчилль… – добавил Китченер.

Военного министра поддержал министр иностранных дел сэр Эдвард Грэй, по мнению которого большое скопление войск произведет нежелательный моральный эффект.

В заключении военный совет решил приостановить отправку 29-й дивизии до следующего заседания[257]257
  Записи секретаря военного совета от 24 февраля 1915 года. / Churchill papers, 22/1. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 302 – 303.


[Закрыть].

Вечером Герберт Асквит написал своей подруге Венетии Стэнли:

«Мы все согласились (за исключением К.), что военно-морская операция должна быть поддержана сильными сухопутными войсками. Я пишу „за исключением К.“, хотя он в принципе согласен с этой точкой зрения. Единственное, он категорически против отправки 29-й дивизии, одной из лучших, которая осталась у нас. Его очень беспокоит стратегическое положение, сложившееся на Западе и Востоке. Он хочет что-нибудь иметь в резерве, с учетом успешных действий немцев против России.

В войне всегда необходим риск, и я четко придерживаюсь того мнения, что захват Дарданелл, оккупация Константинополя, раскол Турции и привлечение на нашу сторону всего Балканского полуострова предоставляет такую уникальную возможность, что лучше будет поставить сейчас на карту многое, чем упустить этот шанс. Если мы сможем убедить Герберта, будет хорошо. Но не учесть его мнения и начать приказывать ему в военных вопросах – значит взять на себя слишком большую ответственность. Все это меня очень беспокоит»[258]258
  Письмо от 24 февраля 1915 года. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 304.


[Закрыть].

Позиция Асквита не может не удивлять. Премьер фактически ретировался в разрешении возникшего спора, отказавшись выступить в роли последней инстанции, которая взяла бы на себя ответственность и приняла необходимое решение.

Следующее заседание военного совета состоялось 26 февраля. Первым слово взял Китченер. Подчеркнув тяжелое положение на Восточном фронте, он снова повторил свою мысль о нецелесообразности использования сухопутных войск в Дарданелльской операции.

– Нам следует избегать риска оказаться неподготовленными для выполнения поставленной задачи, – вмешался Черчилль. – На прошлой встрече лорд Китченер спрашивал меня, как можно использовать большое скопление войск в Константинополе.

Затем он снова начал перечислять все те преимущества, которые даст присутствие дополнительного контингента в Галлиполи.

Однако все было тщетно. Китченер наотрез отказался отправлять в Дарданеллы единственный резерв. Фельдмаршал сослался на свой опыт и знание Востока: «Едва флот захватит Дарданеллы, ситуация в Константинополе изменится кардинальным образом».

Военного министра поддержал Артур Бальфур, высказавший мнение, что капитуляции Турции можно спокойно достичь силами одного военно-морского флота.

Черчилль был категорически не согласен с этой точкой зрения. Он продолжал настаивать, что до тех пор, пока турки будут сохранять контроль над побережьем, ни о каком успехе, и тем более захвате Константинополя, не может быть и речи.

Черчилля поддержали секретарь военного совета Морис Хэнки, канцлер Казначейства Дэвид Ллойд Джордж и премьер-министр Герберт Асквит. На стороне Китченера были министр иностранных дел Эдвард Грэй и Артур Бальфур. Фельдмаршал заявил, что не возьмет на себя ответственность по ослаблению армии сэра Джона Френча. В этот момент слово вновь взял Черчилль:

– В отличие от ситуации на Ближнем Востоке, 29-я дивизия не сыграет большой роли в неудачах или успехах во Франции. Я прошу, чтобы это было отмечено в записях нашего заседания – я категорически против удержания 29-й дивизии в нашей стране. Если в Турции произойдет катастрофа из-за нехватки войск, я снимаю с себя всякую ответственность![259]259
  Записи секретаря военного совета от 26 февраля 1915 года. / Churchill papers, 2/86. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 307 – 310.


[Закрыть]

Несмотря на столь эмоциональное заявление, ни Черчилль, ни Ллойд Джордж, ни Асквит переубедить Китченера не смогли. 29-я дивизия оставалась в Англии, а Дарданелльская операция лишалась серьезного подспорья.

На следующее утро Черчилль составил документ, в котором еще раз объяснил свою позицию:

«Я считаю необходимым изложить на бумаге свое мнение по сложившейся ситуации. Две австралийские дивизии, девять военно-морских батальонов и одна французская дивизия недостаточны для проведения запланированной операции. В случае сопротивления противника отсутствие регулярных британских войск подвергнет указанные батальоны и дивизии ненужному риску. Даже если военно-морской флот сможет добиться успеха, отсутствие сухопутных войск лишит нас многих преимуществ этой кампании, на которые мы могли бы рассчитывать»[260]260
  Меморандум от 27 февраля 1915 года. / Churchill papers, 21/38. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 311.


[Закрыть].

Политик хотел передать этот документ Морису Хэнки, чтобы тот ознакомил с ним всех членов военного совета. Однако после дополнительных размышлений он решил не делать этого. Черчилль понимал, что фактически оказался в тупике. Ему ли не знать, что представляет собой Герберт Китченер! С его упрямством и непримиримостью к чужой точке зрения он столкнулся еще во время Суданской кампании 1898 года. Тогда Китченер, возглавлявший англо-египетские войска, наотрез отказался брать старшего лейтенанта Черчилля в свою армию. Фельдмаршал не терпел никаких возражений и железной рукой проводил свои решения в жизнь.

«У него были огромный авторитет и власть, – скажет впоследствии Черчилль членам Комиссии по Дарданеллам. – Он был единственным глашатаем всех решений Военного министерства в военном совете. Все были восхищены его характером. Когда он выдвигал какое-нибудь положение, оно всегда безоговорочно принималось. По-моему, ни одно его решение по военному вопросу – большому или малому – не было оспорено военным советом. Немногие осмеливались вступить с ним в спор. Все в военном совете или Военном министерстве испытывали уважение к его человеческим качествам, симпатию к его чудовищному трудолюбию, уверенность в его профессионализме. Всевластный, невозмутимый, сдержанный, он доминировал на наших заседаниях»[261]261
  Заявление членам Комиссии по Дарданеллам от 28 сентября 1916 года. / Churchill papers, 2/91. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 312 – 313.


[Закрыть].

10 марта на заседании военного совета Китченер в очередной раз удивил всех, сказав:

«В настоящее время ситуация достаточно безопасна, чтобы отправить в Дарданеллы 29-ю дивизию»[262]262
  Записи секретаря военного совета от 10 марта 1915 года. / Churchill papers, 22/1. / Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 332.


[Закрыть].

Проблема заключалась в том, что отправка нового контингента должна была занять как минимум месяц, а атака пролива силами флота начиналась всего через восемь дней.

Внутренний конфликт между Черчиллем и Китченером оказал катастрофическое влияние как на сам процесс планирования операции, так и на его реализацию. О какой координации между двумя родами войск могла идти речь, когда в инструкции, адресованной главнокомандующему сухопутными войсками в Дарданеллах генералу сэру Яну Гамильтону, Китченер подчеркивал:

«Мы, солдаты, должны понимать: мы – вторая тетива в этой кампании. Моряки сказали, что возьмут Дарданеллы собственными силами, и мы не вступим в бой, пока Адмиралтейство не признает своего поражения»[263]263
  Gilbert M. Winston S. Churchill. Vol. III. P. 347.


[Закрыть].

МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: внутренний конфликт между Черчиллем и Китченером оказал катастрофическое влияние как на сам процесс планирования операции, так и на его реализацию.

18 марта атака объединенного англо-французского флота закончилась неудачей – из семнадцати линкоров, принимавших участие в наступлении, три были потеряны и еще семь получили серьезные повреждения. Начатая 25 апреля десантная операция также не увенчалась успехом. После тщетных попыток укрепиться на побережье Галлиполи британское командование приняло в конце 1915 года решение об эвакуации военного контингента.

В общей сложности борьба за Дарданеллы продолжалась 259 дней. Во время этой кампании Соединенное Королевство потеряло убитыми, ранеными и пропавшими без вести 119,7 тысячи человек, Франция – 26,5 тысячи человек. Как это часто бывает, за ошибки руководства солдатам пришлось расплачиваться кровью.