Текст книги "Пять дней мимикрии"

«Близнецы» прошли в обеденный зал. В самом центре располагался круглый бар, так что можно было подойти к нему с любой стороны. Под потолком висели многочисленные, разных размеров шары, покрытые осколками зеркал. Лучи света, попадающие на них, отражались роем бликов, разбегающихся по помещению. Возле стен по всему периметру устроились столики. Там, где сидели немногочисленные посетители, горели свечи. Тихо играла лирическая музыка, зал пребывал в полумраке.

Григорий с Винпулькером обошли пятачок бара и заняли место так, чтобы находиться подальше от дверей, но в то же время видеть всех входящих. Официант появился сразу и бесшумно. Он как бы возник из темноты, и сразу же вспыхнула спичка в его руке. Толстой свече, которую он зажег, изготовители придали форму фаллоса. Вылит был «член» из красного парафина.

– Что-то не в порядке со всем этим клубом, – произнес Сэмплер, когда официант оставил на столе две красные папки-меню, с изображением на них серпа и молота, после чего удалился.

Глаза уже привыкли к полумраку и Григорий обнаружил, что все посетители кафе сидят парами, и пары эти состоят только из мужчин. Вообще во всем помещении присутствия женщин он не обнаружил.

– Да тут, похоже, все с ненормальной ориентацией. Красные коммунисты с голубыми предпочтениями. Такого я еще не видел и, пожалуй, даже не слышал.

– Ты хотел мне объяснить, что такое ненормальная ориентация?

– Да, да, сейчас. Дай приду в себя. Надо оценить обстановку.

Орлов поднял руку, и гарсон не заставил себя ждать.

– Что-то уже выбрали? Будете заказывать? – спросил он.

– Для начала два фужера пива, светлого и недорогого. Если есть, то отечественного.

– «Красный восток» подойдет?

– Кто производит?

– Вы не знаете? Казанский пивзавод, – удивленно ответил официант.

– Знаю, знаю. Подойдет, – быстро ответил Григорий, чтобы не вызывать лишних подозрений, хотя своим внешним видом он с двойником давно их уже выказал.

– И еще, если можно, шашлык из свинины и салат из свежих овощей. Все в двух экземплярах.

– Хлеб?

– Да, кусочков десять и глубокую чашечку с майонезом. И еще скажите, сколько это все будет стоить. У нас не так много денег.

– Поверьте мне, в нашем заведении все по ценам времен развитого социализма, с небольшой индексацией, конечно. То, что вы заказали, обойдется вам примерно в сто с небольшим рублей. Счет я вам принесу, когда будете уходить.

– Спасибо большое и постарайтесь принести все побыстрее, хотя бы пиво. – Орлов произнес это слабым, усталым голосом.

Гарсон наклонил голову, подтверждая заказ, и быстро удалился.

– Так вот, – начал объяснять Винпулькеру Григорий. – В нашем мире люди, да и животные, делятся на два пола. Мужской и женский. Когда мужчины спариваются с женщинами, рождаются дети. Таким образом продолжается род человеческий. Сидящие тут люди – мужчины, и они спариваются между собой. Детей от этого не будет. Такие люди имеют неправильную ориентацию. Их называют гомосексуалистами, в просторечие голубыми, гомиками или педиками. Понятно?

– А зачем они это делают? Им что, женщин не хватает? Они не могут их найти? – спросил Винпулькер.

– Хватает, но вот хочется им мужиков и все тут. Понимай как хочешь. Многие говорят, что, возможно, они ошибка природы, а по-моему, так голубым просто заняться больше нечем. Ведь некоторые из них спят как с женщинами, так и с мужчинами, и никакая природа не мешает. В общем, не мое это дело. У меня, боже упаси, никогда не было желаний переспать с мужиком, даже наоборот, одна мысль об этом вызывает отвращение. А у вас на планете нет таких вот противоречий?

– Нет, такое я не встречал. У нас мужчина может иметь несколько законных жен, а может даже и не жениться. Женские особи откладывают от десяти до двадцати яиц. Потом появляются маленькие мимики. Зачем спариваться с мужчиной, если от этого нет маленьких мимиков? Если просто для удовольствия, то для этого у нас достаточно женских особей.

– Теперь я понимаю, почему ты тринадцатый. Сколько детей у твоего отца?

– Тринадцать. И по традиции сын, вылупившийся последним, становится первым в очереди за титул Императора.

– То есть ты еще и первый наследник престола?

– Да.

– А если у твоего отца будет еще несколько жен? Кто же тогда займет трон?

– По закону, у Императора может быть только одна жена и сколько угодно удовлетворяющих женщин, которые не имеют права иметь детей от Императора. Потому что история показала, что за трон борется много наследников, обычно это происходит какими-нибудь запрещенными методами, хотим мы этого или нет. Сам понимаешь, каждый хочет стать Императором, и чем больше наследников, тем больше интриг, а если их будет слишком много, то может разразиться и война. А это недопустимо. Мне кажется, что мое похищение как раз связано с борьбой за престол. Кто-то из моих братьев решил избавиться от меня. Особым уважением среди родственников я никогда не пользовался. Кстати, закон об одноженстве, это единственный запрет, который налагается на Императоров. В остальном ему предоставляется делать все, что захочется. И поверь мне, у моего отца есть такие возможности, которые тебе и не снились.

– Охотно верю, – ответил Григорий.

Рядом со столом появился официант и, ничего не говоря, поставил перед «близнецами» два высоких бокала с янтарного цвета напитком, блюдце с мелко нарезанными кусочками белого хлеба и пару тарелок с салатом.

– Шашлык будет готов через пятнадцать минут, – произнес гарсон и удалился.

– Что такое шашлык? Я очень смутно определяю это слово, – поинтересовался Винпулькер.

– Мясо приготовленное, на жару с запахом дыма. Его еще заранее замачивают в разных соусах. Я заказал шашлык из свинины. Есть такое домашнее животное.

– Я понимаю слово – свинья. У нас ее тоже используют в пищу.

– У вас что, на планете водятся свиньи?

– Нет, доставляют с какой-то планеты. Возможно, с вашей. У империи почти во всех обитаемых мирах есть фермы, а также и другие разнообразные производства.

– Неплохо приспособились. Наверное, рацион питания у вас разнообразный?

– Цивилизация мимикрийцев вышла в космос около трех тысяч ваших лет назад.

– Удивляюсь, почему вы еще не захватили нашу первобытную планету.

– Этого не требуется, вы и так работаете на нас, сами того не зная. Все, что нам надо на этой планете, мы уже давно имеем, а что не имеем, то нам не нужно. Такова политика империи.

Рядом со столиком возник невысокий молодой человек. Освещенный оранжевыми бликами, исходящими от маленького огонька свечи, он выглядел так: темные короткие волосы с обширными залысинами с боков, прямой, но пухлых нос, тонкие губы и две небольшие круглые линзы очков. На нем был строгий темно-серый с тоненькими полосками двубортный костюм. Белая сорочка и темный галстук с одной широкой фиолетовой полосой по диагонали. На отвороте пиджака прикреплен маленький значок – красный флажок. На вид ему было не больше тридцати лет. Парень наклонился над столом и уперся в него ладонями, видимо чтобы его лучше разглядели в полумраке. Из-под рукава выпали на кисть часы, блеснув желтым металлом. Брильянтами сверкнули запонки. «Близнецы» почувствовали довольно приятный запах дорогого одеколона.

«Возможно, очень богатый голубой», – мелькнула мысль у Орлова.

– Приятного аппетита молодые люди, – произнес подошедший. – Можно я присяду за ваш столик? У меня есть к вам несколько вопросов.

– Присаживайтесь, – ответил Григорий. – Но даю девяносто девять процентов, что то, что вы нам предложите, нас не заинтересует.

– Нет, нет, – произнес тот и, выдвинув свободный стул, медленно опустился на него. – Я ничего не буду предлагать. Меня зовут Петр Самуилович. Я управляющий этого заведения.

«Что-то когда этот управляющий открывает рот, от него сильно прет спиртным, – подумал Григорий. – Видимо он уже накатил немало водочки. Хотя с виду не скажешь, будто он пьяный. Ладно, послушаем, что он скажет».

Орлов поднял бокал с пивом и, не отрываясь, залпом выпил его содержимое. Винпулькер стал повторять за ним, но, поперхнувшись, поставил бокал обратно на стол. Григорий протянул двойнику салфетку и, посмотрев на управляющего, произнес:

– Внимательно слушаем, вас.

– Скажу вам прямо, молодые люди. Охрана сразу же доложила мне, что в моем клубе появились незнакомые люди, и я решил лично проверить, кто же это нас посетил.

– А что же, в вашем заведении нельзя и поужинать? – спросил Сэмплер. – Нам больше тут ничего и не надо.

– Упаси бог. Что мне, еды для вас жалко? Только ведь, понимаете, клуб наш существует для людей определенных взглядов, вы, наверное, это уже заметили, и незнакомцы всегда вызывают тревогу. Поймите меня правильно, такое уж сейчас время.

– А какое сейчас время?

– Видимо вы не местные. Или я не прав?

– Мы из Нижневартовска, – в очередной раз соврал Орлов.

– А… Ну тогда это все объясняет.

Управляющий встал со стула и хотел было удалиться, но Григорий остановил его вопросом:

– И все-таки, какое сейчас время?

Петр Самуилович ответил:

– В нашем городе ведется широкая политическая борьба. На нас, коммунистов, постоянно ведутся нападки со стороны других партий и движений. Особенно негативную реакцию у противников вызывает почему-то именно этот клуб. Бывали случаи нападений и разных провокаций. Приходится быть начеку.

«Возможно, если я каким-то образом заинтересую этого человека, то он поможет нам убраться из города, – подумал Сэмплер. – Сексуальную заинтересованность проявлять явно не хочется, а вот по партийным интересам мы, возможно, сможем найти общий язык. Что же я знаю о коммунистах? Они явная оппозиция. Никто не воспринимает их всерьез и у них в каждом городе есть свои партячейки. Ну и, конечно, мне известны некоторые исторические реалии коммунистического прошлого нашей страны».

– Послушайте, Петр Самуилович. Я вот никак не могу взять в толк, каким образом связаны заветы Ленина и других бывших лидеров с сексуальными меньшинствами? – Григорий задал этот вопрос для того, чтобы разговорить управляющего. Он отлично понимал, что тот сейчас начнет оправдываться за всю партию и ее нынешнюю политическую линию, состыковывая два несовместимых исторических понятия. Орлов не ошибся.

– Видите ли, молодой человек. Как мне вас называть?

– Меня зовут Гриша, а моего брата Вениамин.

– Очень приятно. Я присяду. – Управляющий вновь опустился на стул. – Так вот, не все приверженцы нашей идеологии имеют странную, конечно же с вашей точки зрения, сексуальную ориентацию. Большинство партийцев, уж поверьте мне, самые обычные люди. Но на предпоследнем, сто четвертом партийной съезде большинством голосов была поддержана программа легализации сексуальных отношений среди членов нашей партии. Конечно же, данное решение далось не легко и вызвало много полемики и неоднозначных суждений. Но в итоге решили, что любой человек, имеющий совпадающие с нашими взгляды на обстановку в стране и поддерживающий принципы коммунистического построения общества, не должен иметь преград при вступлении в наши ряды.

«Короче говоря, – подумал Григорий. – В связи с тем, что партия к каждым годом уменьшается, коммунисты решили не пренебрегать и голубыми. Они ведь тоже могут платить взносы. А как всем известно, среди голубых есть очень, ну просто очень богатые люди. И к тому же, это еще и голоса на выборах».

– Вообще-то, в нашем городе такой клуб только один, – продолжал говорить управляющий. – В стране насчитывается уже семь. И это не предел. Подобные заведения мы создаем как раз для тех членов партии, которые предпочитают проводить свободное время, так сказать, в приятной им обстановке.

Видимо у Петра Самуиловича пересохло в горле и он, подняв руку, подозвал гарсона. И когда тот подошел, управляющий, посмотрев на Сэмплера, спросил:

– Я выпью немного водки, нет ли желания присоединиться?

Григорий, поняв, что начинается нужное им знакомство, ответил:

– Пожалуй не откажусь.

Винпулькер покачал головой, отрицая предложение.

– Мой брат предпочитает пиво, – произнес Сэмплер.

– Отлично. – Управляющий повернулся к официанту. – Кувшин пива. Пол-литра водочки.

– Закуску, Петр Самуилович? – спросил гарсон.

– Мне то же самое, что заказали ребята. И еще, Матвей, грибочков, хороших маринованных грибочков.

– Будет исполнено. – Официант удалился.

Прошло не более пяти минут и на столе появились продолговатые блюда с кусочками темного мяса, обильно посыпанных зеленью, три маленьких глубоких тарелочки, наполненные соусом издающие запах пряностей и три вазочки с лоснящимися опятами в мутном маринаде. В центре стола появился прозрачный кувшин со светлым пивом. Официант, налив в две рюмки водку из красивой, возможно хрустальной бутылки, поставил ее на стол и удалился. Управляющий поднял свою рюмку и произнес:

– Ну что ж, за знакомство.

Не дожидаясь ответной реакции на тост, он осушил рюмку и, закусив грибами, посмотрел на парней. Григорий наколол на вилку кусок шашлыка и, сделав выдох, выпил свою порцию водки. Закусив мясом, Орлов произнес:

– Хорошая водка.

– Да, дорогая, – ответил управляющий. – А что же ваш брат не присоединяется?

Григорий посмотрел на Винпулькера. Тот сидел, не производя никаких движений.

– Давай, Вин, – Сэмплер снял крышку с кувшина и налил ему полный бокал пива, – не стесняйся. После трудного дня никогда не вредно расслабить нервы. Тем более фирма платит. – Орлов дружески подмигнул Петру Самуиловичу.

– Пейте, Вениамин, пейте… Можете считать себя с братом сегодня моими гостями.

«Видимо этого парня местные обитатели бара так достали, что он готов на все, лишь бы завести новые знакомства, поговорить с кем-нибудь».

Винпулькер выпил полстакана пива и стал с удовольствием на лице поглощать пищу, попеременно толкая в рот то свинину, то салат, то грибы.

– Может, перейдем на «ты»? – проявил инициативу Григорий.

– Да, да, – ответил управляющий, усердно жуя. – Зовите меня просто Петром. И давайте, парни, повторим еще по стопочке.

Вся троица выпила еще и Орлов почувствовал приятное жжение в желудке. Слабость растеклась по телу. Хотелось веселиться, танцевать и вытворять безумные вещи.

«Вот я уже и дошел до кондиции, – подумал он. – Всего две рюмки – и уже пьян. Ну и пусть, у меня был сегодня очень тяжелый день, возможно, самый тяжелый за всю мою жизнь и, возможно, не самый тяжелый из тех дней, что ждут меня впереди. И, пожалуй, упускать такой случай передышки будет неразумно».

Григорий откинулся на спинку сиденья и произнес:

– Скажи честно, Петя, ты тоже этот? Ну, я хотел сказать, голубой.

Управляющий, дожевывая последний кусок шашлыка, нисколько не смущаясь, ответил:

– Я – би. Честно скажу, мне приходилось заниматься любовью и с парнями и с девчонками. По характеру я немного другой, чем остальные посетители этого, – управляющий сделал рукой круговое движение в воздухе, – моего клуба. Я бы сказал, что я немного распущенный. Не люблю скованности, каких-то рамок.

– А как же партия, ты и вправду веришь в победу коммунизма?

– Я отлично знаю всю историю партии и неплохо разбираюсь в ее идеологии и принципах. А если ты своим вопросом хотел меня поддеть, то глубоко ошибся. Это сейчас о коммунистах не принято говорить всерьез. А когда-то мы владели одной третью Земли и диктовали условия всему остальному миру. А насчет того, верю – не верю, я тебе отвечу. Не знаю, победит ли в итоге коммунизм или нет, но более последовательной в своих политических взглядах партии нет на всей планете. Думаю, тебя устроил мой ответ? – Петр прямым, серьезным взглядом, не отрываясь, посмотрел на Орлова, будто бы говоря: «Ну что ты на это скажешь, сынок?». И еще: «Мол, все, что показывают по ТВ еще не обозначает, что ты в этом дока».

Григорий решил не сдаваться и сделал следующий выпад:

– А как же перечеркнутые принципы отцов – основателей коммунистической теории по отношению к сексуальным меньшинствам? Что бы сказал Ленин, увидев это заведение?

Петр налил себе пива, сделал большой глоток и, поставив бокал на стол, ответил:

– Ты знаешь, я глубоко убежден, что Владимир Ильич и сам не пренебрегал мужским полом. На это меня наводят его общения с Крупской. Ведь всем ясно было, что она его нисколько не интересовала. Так, – Петр махнул рукой, – должна же у партийного лидера быть жена. Не забывай, что главный человек страны для других граждан должен выглядеть порядочным семьянином. Вот для этого ему и нужна была Надежда Константиновна. Заметь – друг, соратник в борьбе, ведь именно так все ее величали.

– История была одним из любимых моих предметов в школе, – сказал Григорий. – И знаешь что я вспомнил? Ведь у Ленина была еще и любовница, об этом, кажется, знали все.

– Ты имеешь ввиду Инессу Арманд? Для меня это вначале тоже не укладывалось в гипотезу. Ведь он, когда жил в Париже, устроил ее в соседнем доме, он разрешил ей участвовать в Восьмом конгрессе второго интернационала в Копенгагене, – говоря это, Петр поднял указательный палец вверх и покачивал им в такт каждого произносимого слова. – Он даже открыл школу для того, чтобы она преподавала в ней политэкономию. Да и свидетельств об их встречах есть много, не говоря уже о любовной переписке. Я, узнав об этом, в самом начале даже возмутился, а потом нашел простой, естественный ответ: Владимир Ильич был примерно такой же, как и я – бисексуал. Хотя, неправильно выразился, это я, как он. Ну что мы все базарим, да базарим? Давай пропустим еще по стопочке.

Управляющий налил себе и Григорию еще примерно по пятьдесят грамм водки и когда они выпили, спросил:

– А вы ребята, чем занимаетесь? Какие дела привели вас в нашу бурную столицу Татарстана?

«Рассказать, не рассказать, – подумал Орлов. – С виду, да и по первому впечатлению, Петр, конечно, вряд ли имеет отношения к каким-либо корпорациям. В то же время и партизаны вроде бы не могли иметь с ними дел, но оказалось, что они связаны одной цепью. – Григорий вспомнил длинную цепочку от наручников, которой пристегнул в вертолете Чегевана к пилоту. – Кстати, интересно, нашли их уже или нет? Если нашли, то город уже перекрыли. Пожалуй, расскажу этому парню о наших проблемах. Однако все открывать не стоит».

– Послушай, Петр, хоть у вас партия уже и не та, что была раньше, но ведь Центральное управление находится в Москве?

– Ну, – произнес управляющий, явно не понимая, к чему клонит собеседник.

– А коммунисты имеют какое-нибудь отношение к крупным корпорациям и компаниям, к тем, которые, так сказать заправляют всем у нас в стран?..

– Я тебя понял, – перебил Григория Петр. – Мы к ним не имеем никакого отношения. Ну конечно, партия ведет кое-какие коммерческие дела. Но ведь крупные производственные и торговые фирмы на самом деле проправительственные организации, и нашу партию к ним просто близко не подпускают. Не забывай, мы же оппозиция. У вас что, парни, какие-то серьезные проблемы?

– Очень серьезные, – согласился Орлов. – Понимаешь, я влез в Глобалнэте в один из сайтов и прочитал секретную информацию. С этого момента все кому не лень пытаются меня… – Григорий посмотрел на засыпающего за столом, Винпулькера. – Я хотел сказать, что на нас с братом ведется охота. Уже трое суток, мы скачем из города в город, и я не удивлюсь, что и вашу Казань уже прочесывают в надежде поймать двух, можно сказать, ничего не понимающих в политике парней.

Петр Самуилович задумался, после чего налил себе еще водки и, выпив ее, произнес:

– А что там было написано?

– Извини, я не могу тебе этого сказать. Эта информация стоит жизни, не хочется подвергать тебя, а через тебя и всю вашу организацию такой опасности.

– Да ты не знаешь, какие мы имеем возможности! Если я свяжусь с Центральным комитетом партии, никто не сможет…

– И все же я не буду пока открывать эту тайну.

Управляющий вновь задумался и через несколько секунд произнес:

– Ну нет, так нет. Если не хотите нашей защиты, выкарабкивайтесь сами.

– Я видел у вас вывеску рядом со входом в клуб. Здесь есть выход в Нэт?

– Конечно, хочешь воспользоваться?

– Да, хотелось бы вернуться домой и проверить, что там случилось за время моего отсутствия.

– Без проблем, Гриша, пойдем, полазим в сети. Плачу я, но с условием, что влазим в Глобалнэт вместе. Согласен?

– Согласен. – Орлов встал из-за стола и, тихонько толкнув уснувшего Винпулькера в плечо, произнес: – Пойдем, Вин, я покажу тебе, что такое Нэт.

Григорий оглядел зал и понял, что с момента их прихода сюда, в кафе стало намного больше посетителей. Музыка играла ритмичнее и звучала громче. Танцевало несколько мужских пар. Почти все высокие табуреты у стойки бара были заняты. Несколько парней сдвигали два стола вместе, видимо решили посидеть большой компанией за одним столиком. Возле Петра появился официант, и они быстро переговорили о чем-то, после чего тот удалился.

За стеклянными двустворными дверями открылось просторное помещение. В центре находился один огромный круглый стол. По периметру располагались мониторы, на экранах мелькали различные заставки коммунистического толка. На стульях лежали виртуальные шлемы. Вдоль стен, перемигиваясь светодиодами, были установлены игральные автоматы. Посетители отсутствовали.

– Выбирай себе место, – сказал Петр.

В зал зашел гарсон с кувшином пива и стопкой бокалов в руках.

– По пивку? – произнес управляющий и подмигнул.

– Не помешает, – ответил Орлов и подошел к столу. Он осторожно коснулся клавиатуры пальцами, стал легко нажимать на кнопки. Со стороны казалось, что Григорий проверяет оборудование наощупь.