Текст книги "Иридея"

Ты представляешь собой крайне ненормальную особь человеческого вида с большим количеством отклонений от нормы в генотипе, поэтому целесообразно сохранение тебя в качестве автономного организма. Целесообразность обоснована лишь в случае твоего добровольного согласия на верховенство моей власти. Ты согласна?

Гун поняла не всё из того, что говорило это странное существо. Интуиция подсказывала ей, что предоставленный им выбор – это всего лишь иллюзия выбора, однако девушка была не робкого десятка, поэтому спросила напрямую:

– Я так понимаю, речь так или иначе касается противоборства войска Иридеи и мертвецов, и мне предлагается перейти на сторону последних. Откуда такая уверенность в том, что победа будет за ними? Какова будет моя выгода от этого согласия?

Воцарилась тишина. Поскольку лица существа не было видно, девушка не знала, какие эмоции вызвали её вопросы. После паузы голос, в котором, впрочем, никаких новых эмоций не появилось, констатировал:

– Запрошена избыточная информация – она станет доступна тебе позже. Твоя основная выгода будет состоять в том, что ты останешься жива. Дополнительно могут быть удовлетворены твои потребности во власти: под твоё управление будет отдано необходимое тебе количество людей.

– Я этим не страдаю, – усмехнулась Гун. – Мне лишние руки не нужны: я и сама могу всё сделать.

Вновь повисло молчание. Обдумав ответ девушки, существо сказало:

– Тебе будет предоставлена возможность вывести твой организм на качественно новый уровень – ты сможешь стать в несколько раз быстрее, сильнее и ловчее.

Похоже, теперь существо попало точно в цель, потому что Гун лишь воодушевлённо переспросила:

– Это правда?

– Да.

– Вот это мне нравится! – воскликнула она. – Я с вами! Что от меня требуется?

Время привала подошло к концу, и дивизия выдвинулась в путь. Поскольку командир отряда «Доблесть» Гун Ли как сквозь землю провалилась, многие подозрительно поглядывали на тощего, тем более, что тот, узнав об исчезновении девушки, действительно повеселел. В открытую ему никто ничего предъявить не мог, так как после потасовки их с Гун рядом не видели, поэтому самое разумное, что смог придумать командир дивизии,– это отправить гонца к начальнику дворцовой стражи – своему хорошему другу.

Глава 24

Алёне казалось, что прошла уже целая вечность, а они всё шли и шли по тропе под сенью тёмных деревьев. Невообразимый лабиринт она представляла себе иначе: она думала, что он будет похож на большую-большую галерею со множеством окон и дверей. Открываешь одну и видишь за ней дивный новый мир, в котором люди избавились от необходимости враждовать друг с другом, в котором все счастливы и не знают проблем. Открываешь другую, а там целая страна чудес, в которой ты можешь познакомиться с удивительными существами и даже стать настоящей королевой. Открываешь третью, а там… а там что-то такое поистине невообразимое!

Вместо этого, казалось, они продолжали путь по Сумрачному лесу. Эти деревья, похожие одно на другое, уже порядком поднадоели Алёне. Девушка присмотрелась и, к своему ужасу, поняла, что деревья на самом деле абсолютно одинаковые – и как она раньше этого не заметила! Она обернулась, ожидая и сзади увидеть эти бесконечные одинаковые деревья, но увиденное повергло её в ещё больший шок: сзади буквально в десяти метрах от неё оказалось огромное полотно, на котором довольно примитивно был нарисован тот пейзаж, который девушка ожидала увидеть в реальности. Эти нелепые рисованные деревца и схематично изображённая тропа, ах, да, и небрежные белые мазки, задуманные, очевидно, как звёзды, разозлили её не на шутку. Девушка подбежала к полотну и ударила по нему кулаком. Ткань порвалась – и Алёна, схватив обрывок, стала раздирать полотно. Но когда она заглянула внутрь, за полотном оказалась точно такая же тропа и точно такие же деревья, что и прямо по курсу.

Вне себя от негодования девушка бросилась к ближайшему дереву и пнула его изо всех сил – картонная декорация рухнула назад, и все стоявшие за ней деревья посыпались, как домино. Алёна стала бегать от дерева к дереву и раскидывать всю эту бутафорию. Запыхавшись, она повернулась к ребятам и воскликнула:

– Что же вы стоите! Помогите мне!

В ответ она услышала лишь молчание. Тогда Алёна подбежала к брату и толкнула его в плечо – картонка улетела прочь. Девушка повернулась к Вергилию и толкнула его – и он оказался всего лишь декорацией. Лошадей постигла та же участь. В отчаянии Алёна схватила с земли тяжёлую высохшую ветку и со злостью швырнула её вверх. Ветка описала высокую дугу и, зацепив кончик месяца, упала вниз – месяц рухнул за ней, и в тот же миг всё погрузилось во тьму.

– Что происходит? Где я? – чуть не плача крикнула Алёна в темноту, но в ответ услышала лишь эхо девчачьего смеха. Не похоже, чтобы кто-то собирался ей помочь.

Тогда девушка опустилась на четвереньки и на ощупь поползла в ту сторону, куда, как ей показалось, упал месяц. И правда, вскоре, она нащупала какой-то предмет и, перевернув его, тут же зажмурила глаза: от него исходило ослепляющее сияние. Отвернув предмет от себя, она открыла глаза и поняла, что это и был месяц: теперь ей был отчётливо виден его тёмный силуэт на фоне яркого света, и размером он был не более полуметра. «Это просто какое-то безумие!» – думала Алёна, направляя месяц то в одну сторону, то в другую, словно прожектором, освещая окрестности.

Девушка ждала, что вот-вот произойдёт что-то, что объяснит происходящее и положит конец всему этому безумию, но ничего не происходило. Стояла полная тишина, не нарушаемая ни единым шорохом, ни единым отзвуком. Ей ничего не оставалось, кроме как встать и продолжить путь, освещая дорогу своим новым странным фонарём в виде месяца. Правда, теперь она даже не знала, идёт ли она вперёд или назад, потому что разозлившее её полотно исчезло, как будто и не бывало, а тропа в окружении поваленных декораций деревьев выглядела абсолютно одинаково в обе стороны. Тем не менее, она понимала, что чтобы попасть куда-нибудь, нужно идти куда-нибудь.

Однако не успела Алёна сделать и пары шагов, как запнулась обо что-то и растянулась на земле. Поднявшись и отряхнувшись, она направила месяц на то место, об которое споткнулась, и увидела небольшую ручку – обычную дверную ручку, грубо приколоченную к земле. Недолго думая девушка взялась за неё и потянула на себя. Под тонким пластом земли оказалась дощатая крышка, и стоило Алёне распахнуть её, как взору девушки предстал кусочек голубого неба с пухлыми белыми облаками по ту сторону отверстия в земле. Каким же прекрасным и манящим было это небо!

Алёна стремительно прильнула к отверстию и заглянула внутрь, сразу же зажмурив глаза от яркого солнца, заливавшего всё вокруг. Ей в нос ударил солёный запах моря, кожей лица она почувствовала мельчайшую изморось разбивающихся о берег морских волн. Она открыла глаза, и в тот же миг земля стала быстро уходить у неё из-под ног, кренясь куда-то вбок. В последний момент Алёна успела повиснуть на крае отверстия, и земля, встав вертикально, прекратила своё движение. Девушка кое-как подтянулась и уселась ровно на крае.

Оглянувшись на тёмные силуэты бутафорских деревьев, она с удивлением обнаружила, что они как лежали на земле, так и продолжали лежать с той лишь разницей, что теперь они лежали вертикально, словно сила тяжести не действовала на них вовсе или, вернее, действовала всё так же в направлении земли, а отнюдь не в направлении тёмной бездны, в которую чуть не свалилась девушка. Месяц также валялся рядом, освещая окрестности, не шелохнувшись.

Алёна взглянула в другую сторону, и у неё даже мурашки побежали от удовольствия: там под бескрайним голубым небом среди умопомрачительного манящего моря разместился небольшой остров с берегами, покрытыми мягким белым песком. В глубине острова расположился уютный домик с садом, в котором росли тропические растения с яркими спелыми плодами и благоухающими цветами. Отсюда до домика по сочной зелёной траве было рукой подать – девушка не сдержалась и потрогала траву – какая она была пушистая! И здесь, похоже, тоже ни на кого, кроме Алёны, сила тяжести не распространялась: волны набегали на берега острова сверху и снизу и откатывались назад, а пальмы торчали ровно горизонтально.

Странно, но при всём желании спрыгнуть поскорее в мир солнца и мягкой травы девушка не решалась это сделать. С одной стороны, её, конечно, пугала вероятность того, что как только она слезет со своего места, она улетит неизвестно куда. С другой стороны, и это её тревожило гораздо сильнее, она просто не была уверена в правильности такого выбора. Что-то настораживало её в этой солнечной альтернативе, и она наконец поняла что.

При всей своей привлекательности весь остров ей был виден как на ладони: со всех сторон его окружало море, тёплое, чистое, но море, по которому не уйдёшь и не убежишь, море до самого горизонта, море везде вокруг. Поселись она в этом домике – и могла бы жить до самой старости, не зная забот, не зная проблем, не зная вообще ничего ни плохого, ни хорошего, ничего, что есть за границей этого острова, ничего, что есть там, за горизонтом. Вообще-то, полагала Алёна, это мог бы быть неплохой вариант, но не в той ситуации, в которой она оказалась сейчас, потому что сейчас ей гораздо важнее было узнать что-то, что могло бы помочь ей и её брату попасть домой, а такой шанс ей мог дать только тот тёмный мир с бутафорскими деревьями и дорогой в никуда.

Глубоко вздохнув, девушка махнула рукой и решительно спрыгнула в тёмную бездну. В тот же миг дверца в рай захлопнулась, земля перевернулась и встала горизонтально, а Алёна оказалась стоящей на тропе рядом с валяющейся декорацией Бунтаря. Девушка протянула было руку к месяцу, чтобы взять его и продолжить путь, но в этот момент где-то в вышине со всех сторон вспыхнули прожекторы, направленные прямо на неё. Из-за тёмных ширм и занавесей под цвет окрестностей стали выходить незнакомые люди, много-много людей. Они окружили Алёну и бурно зааплодировали, кто-то даже засвистел, из толпы раздались ликующие возгласы: «Ура!», «Выбрала-таки!», «Молодец!», «Есть! Есть! Есть!», «Нет, ты представляешь! Ай да Алёна!»

Девушка не успела понять, что происходит. Волна света вдруг накрыла её с головой.

Глава 25

Как только Эдриан получил известие об исчезновении командира отряда «Доблесть», он без промедления сел на ближайший паром до Солнечной бухты и поспешил к другу. Если к либертинским самоходным телегам жители Капитолия относились с недоверием, то вот паромы, регулярно курсировавшие через Море Властителя, сразу пришлись всем по вкусу: они позволили сократить путь из Капитолия в любой другой город Иридеи практически на сутки.

Уже через пару часов на горизонте показались сияющие золотом ярко-жёлтые берега Солнечной бухты. Паром шёл полным ходом, и вскоре прибрежная деревушка, залитая багровым светом близившегося к закату солнца, предстала во всей красе. Разноцветные крыши рыбацких хижин оживляли её и придавали ей праздничный вид. У пристани мерно покачивались несколько парусников и один паром, готовящийся к отправлению. Зазвенел колокольчик, извещающий об окончании посадки. Несколько провожающих, разговаривавших с пассажирами отправляющегося парома, попрощавшись, сошли на пирс. Чуть было не опоздавший старичок, с громким топотом пробежал через всю пристань и, запыхаясь, в последний момент вскочил на паром – и тот, отдав швартовы, покинул уютную деревушку, взяв курс на Рокъярд, небольшой городок на побережье Эльд’Эймуринна.

Прибывший паром ещё не успел остановиться, а Эдриан уже ловко спрыгнул на пирс и поспешил к конному посту. От Солнечной бухты до Города Ста Народов на лошади можно было добраться всего за час, а Изабелловый луг располагался примерно на полпути. Тем не менее уже начинало темнеть, а начальник дворцовой стражи хотел, конечно, добраться до места сбора дотемна. Взяв самого шустрого, по заверениям постового, коня, Эдриан пустил его галопом.

Постовой не обманул – меньше чем через полчаса начальник стражи был на месте. Ему навстречу выехали два рослых гвардейца, патрулировавших окраину луга. Один из них, преградив дорогу Эдриану, зычным голосом окрикнул его:

– Эй, ты! Чьих будешь? Чего шарахаешься тут впотьмах?

– Начальник дворцовой стражи Эдриан. Мне нужно попасть к командиру Третьей дивизии Теону.

Гвардеец недоверчиво осмотрел начальника стражи, но всё же позвал солдата из группы, расположившейся неподалёку.

– Как зовут, малой? – спросил гвардеец подбежавшего юношу.

– Чарли.

– Вот что, Чарли, тебе ответственное задание: сопроводи этого мужчину к командиру Третьей дивизии и передай, что он был задержан на окраине луга и представился начальником дворцовой стражи.

– А я вас видел на последнем народном соборе! – радостно сказал Эдриану Чарли. – Хорошо, что ваши воины быстро отреагировали, когда этот разбойник Юрий со своей шайкой набросился на архимага!

– Они просто делали свою работу, – пожал плечами Эдриан.

– Хочешь сказать, это на самом деле начальник дворцовой стражи? – спросил гвардеец Чарли.

– Абсолютно точно! – радостно закивал тот головой.

– Не важно. В общем, сопроводи его. Про то, что он был задержан, можешь тогда не говорить.

– Понял!

Гвардейцы продолжили свой путь, а Эдриан последовал за Чарли, который бодрым шагом повёл его вглубь лагеря. Сопровождать самого начальника дворцовой стражи юноше было за честь, и он попытался было даже завязать беседу, однако Эдриан быстро пресёк его попытки – не хватало ещё обсуждать дворцовые дела с первым встречным.

По пути стали попадаться небольшие группы солдат – в основном, это были жители окраин Харидрайского царства, которые ещё не успели подвергнуться нападению мертвецов. Они старались держаться кучками земляков из близлежащих деревень. Представители разных народов в контакт друг с другом предпочитали не вступать: вряд ли дело было лишь в различиях в формах лиц и диалектах – похоже, их недоверие друг к другу сложилось исторически. Никто уже и не помнил, с чего началась вражда и что там не поделили тысячу лет назад алчные старосты, и вражда, конечно, за века поутихла и не носила уже ярко выраженного характера, а всё же какое-то неосознанное пренебрежение, трепетно передававшееся от поколения к поколению через тончайшие интонации в голосе, так и сохранилось и по сей день.

Впрочем, вскоре стали попадаться более многочисленные группы, в которых представители разных народов охотно общались друг с другом, шутили и весело смеялись – похоже, это были солдаты, призванные из Города Ста Народов. Теперь уже они не были памарами, куатами, тегулами – теперь они были горожанами столицы Харидрайского царства. И насколько близки они стали друг к другу, настолько же далеки они стали от своих корней. К жителям деревушек, в которых веками жили их предки, они относились теперь со снисхождением, словно сам факт проживания в Городе Ста Народов поднимал их на одну воображаемую ступеньку выше. Деревенские чувствовали это отношение: одних это злило, и они подначивали городских, чтобы спровоцировать драку и на языке силы показать тем, на чём стоит Харидрайское царство; другие относились к нему спокойно, так как воспринимали это снисхождение как первую неосознанную эмоцию детей, выпорхнувших из-под родительского крыла и почувствовавших свободу.

Жители деревушек со всех уголков Земель Академии тоже были здесь. В отличие от простонародья Харидрайского царства они были гораздо более дружелюбными и не замыкались в кучках своих земляков. Они охотно общались как друг с другом, так и с другими группами солдат. Скорее, они даже с большей охотой общались с другими: любознательность или даже простое любопытство к жизни других людей подталкивало их к беседам со всеми вокруг. Вызвать интерес собеседников им было несложно: практически любой из них мог сотворить простейшее эффектное заклинание, в результате которого небо озаряли яркие разноцветные вспышки. Собеседники, многие из которых были знакомы с магией лишь понаслышке, раскрывали рты от удивления и простодушно рассказывали о своём житье-бытье.

В очередной попавшейся по пути достаточно многочисленной группе тоже обсуждали магию, только здесь обходились без эффектных вспышек: ученики и преподаватели Факультета классической магии вели сложные и непонятные простым людям дискуссии о концепциях и приёмах, которые позволят использовать магию против мертвецов с наибольшей эффективностью. Эдриан с трудом понимал и малую часть услышанного, а вот собеседники, похоже, понимали друг друга с полуслова и без демонстрации обсуждаемых заклинаний. Оставалось надеяться, что их дискуссии действительно позволят разгромить мертвецов с минимальными потерями.

Вдруг начальник дворцовой стражи остановился как вкопанный: прямо на него двигался огромный, в три человеческих роста гигант. Его огромные плечи отливали металлическим блеском. Рыжая шерсть, густо покрывавшая ноги, космами торчала в разные стороны. Эта махина могла одним взмахом своей широкой ладони отбросить с пяток солдат. Все смотрели на него разинув рты и заранее расступались то ли от страха, то ли из восхищения. За свою жизнь Эдриан побывал во многих уголках Иридеи, но таких созданий ему видеть не доводилось.

– Кто это? – спросил он у Чарли.

– Не могу знать, господин начальник дворцовой стражи! – отрапортовал тот, с любопытством разглядывая гиганта.

Эдриан стоял, ожидая, что же будет дальше. Гигант подошёл к нему и поприветствовал очень знакомым голосом:

– Добрый вечер, Эдриан!

– Добрый! Мы с вами знакомы?

Гигант усмехнулся, сделал несколько жестов руками и у всех на глазах стал быстро уменьшаться в размерах. Вскоре он принял размер обычного человека, и Эдриан удивлённо воскликнул:

– Проспер!

– Да, это я, – засмеялся архимаг. – Мы с коллегами с Факультета трансформации, алхимии и зельеварения экспериментируем с изменением размеров и физических способностей людей. Очередной опыт решили провернуть на мне. Как видите, в результате несложных манипуляций я стал немного крупнее и сильнее, а также, что вы не могли заметить, у меня значительно улучшились функции органов чувств, поэтому я смог увидеть вас в сей поздний час с противоположного конца лагеря.

– Впечатляет!

– Да, это действительно будет хорошим подспорьем в боях с мертвецами, если только мы успеем разобраться с проблемой стабильности формы. Дело в том, что мы ограничены Первым правилом трансформации, согласно которому длительность трансформации обратно пропорциональна степени трансформации. Вы понимаете, чем более мощного гиганта мы создадим, тем меньше времени он продержится в такой форме, а мы-то заинтересованы в том, чтобы увеличить длительность трансформированного состояния. Ничего, я думаю, к утру мы чего-нибудь придумаем! А вы тут какими судьбами? Кажется, дворцовая стража должна быть освобождена от воинской повинности.

– Это так. Мне тут надо встретиться с одним человеком. Дела-дела, понимаете.

– Понимаю, – кивнул архимаг. – В таком случае рад был вас увидеть! Надеюсь, не в последний раз!

Попрощавшись с Проспером, Эдриан с Чарли продолжили путь. У последнего сегодня определённо был удачный день: мало того, что повезло сопровождать начальника дворцовой стражи, так ещё и с архимагом почти познакомился. Нет, не зря он прихватил с собой изабеллку с шестью лепестками и таскал её теперь в кармане: хоть приятели и смеялись над ним, а всё же она приносила удачу.

Похоже, центр лагеря был близко: палатки стояли уже практически одна на другой. В толпе солдат наспех собранной армии Харидрайского царства легко было узнать гвардейцев: кроме того, что одежда у них была скроена по единому фасону, их можно было распознать даже по тому, чем они занимались в эти свободные вечерние часы. В то время, как простые солдаты предпочитали играть в карты при свете костра да болтать ни о чём, гвардейцы не желали терять время: они бегали по лугу, делали физические упражнения и боролись друг с другом. При их меньшей численности именно они должны были стать основной силой, которая разгромит врага и обратит его в бегство.

Ни мисхумы, ни либертинцы на луг ещё не прибыли: и те, и другие обещались на рассвете. Насколько Эдриану было известно, где-то тут должны были быть уже и воины с предгорий Эйль’Эльдура, но, видимо, они расположились в другой части лагеря, потому что начальнику стражи на глаза не попались. Хотя от них никто не присутствовал на народном соборе в Капитолии и вообще они предпочитали не участвовать в общих делах Иридеи, они всё же откликнулись на призыв Проспера присоединиться к борьбе против мертвецов.

Впереди показался наскоро, но ладно сколоченный из досок дом. Чарли указал на него:

– Вон, в той избушке разместились капитан Гвардии и командиры всех трёх дивизий. Рад был познакомиться с вами, господин начальник дворцовой стражи! Побегу к своим.

Эдриан поблагодарил юношу и направился к дому, огибая по пути группы гвардейцев. У входа его встретили двое часовых, которые, к счастью, в отличие от патруля сразу его признали и пропустили внутрь. Войдя, начальник стражи оказался в небольшой прихожей с четырьмя дверями, из-за одной из которых доносился громкий негодующий голос Максимилиана:

– Какого чёрта ты его вызвал!? Мы, по-твоему, без него не разберёмся!?

– Но он… – попытался было возразить кто-то. Эдриан сразу узнал голос Теона, командира Третьей дивизии и своего давнего друга.

– Меня не волнует твоё мнение! Велика потеря – командир отряда пропал! Другого найдём! Остолопов хватает! Тебя же и поставим командовать отрядом, раз ты такой инициативный!

– Но господин капитан…

– Главнокомандующий! – взвизгнул разъярённо Максимилиан. – Мужичьё бестолковое!

– Попрошу не оскорблять моего товарища! – строго заметил Эдриан, входя в комнату.

– Ах, у нас тут ещё и шпионы подслушивают, – заявил ехидно капитан Гвардии.

– Вас и подслушивать не надо: орёте так, что за версту слышно. Если вам станет легче, я только что пришёл. А за шпиона можно и схлопотать!

Максимилиан высокомерно разглядывал начальника стражи некоторое время, после чего сказал:

– Так вы, значит, прибыли расследовать исчезновение командира отряда?

– А вы, насколько я понял, имеете что-то против?

– Отчего же! Расследуйте, сколько хотите, раз вам заняться больше нечем! Экая беда – девчонка пропала. Чай, охмурил её солдатик какой-нибудь да сбежали вдвоём. Мне этим заниматься в любом случае некогда: мне в отличие от вас Иридею нужно защищать!

– Это мы ещё выясним, солдатик ли её охмурил или кто другой.

Максимилиан с видом полнейшего безразличия махнул рукой:

– Делайте, что хотите! Только не отвлекайте моих солдат. Если я узнаю, что вы вносите смуту в наши стройные ряды, вас будут судить по законам военного времени.

– Что насчёт Теона?

– А что насчёт него? – переспросил Максимилиан.

– Вы грозились понизить его.

– Захочу – понижу: это мой подчинённый, и никакие товарищеские связи ему не помогут.

– Вам же не нужна слава самодура, который казнит всех направо и налево только из-за того, что нога вдруг зачесалась?

Максимилиан брезгливо поморщился и ответил:

– Пока он останется командиром дивизии, но я буду за ним следить. Первый же промах – и слетит к чертям до рядового!

– Разрешите идти, господин главнокомандующий? – осведомился Теон.

Максимилиан кивнул, и командир дивизии вместе с вовремя подоспевшим другом вышли из комнаты. Так как, как показала практика, стены дома были достаточно условными и не позволяли вести разговоры, не предназначенные для чужих ушей, друзья решили побеседовать снаружи. Они вышли из дома и направились ближе к окраине луга, туда, где было поменьше народа.

– Спасибо, дружище! – первым делом поблагодарил Теон. – Ты вовремя подоспел! Вечно этот упырь цепляется ко всему.

– Ему явно не хотелось, чтобы я приезжал, – заметил Эдриан.

– Да брось! Не в этом дело. Ему всегда чего-нибудь не нравится. Сколько служу под его командованием, только мучаюсь.

– Так ушёл бы! Кто тебя держит! Помню, в Академии ты демонстрировал блестящие способности к математике – мог бы стать талантливым инженером! Я думаю, и сейчас не поздно ещё сменить род деятельности.

– Ага, – усмехнулся Теон, – вот с завтрашнего же утра пойду в инженеры. Тут бы живым остаться после этой заварушки с мертвецами! А за блестящие способности спасибо!

– А ты ворон не считай – вот и вернёшься в целости и сохранности.

– Как у тебя всё складно получается! А коли судьба у меня – на поле брани пасть?

– Твоя судьба – это результат твоих действий. Бросишься один на кучу мертвецов – так уж наверняка сгинешь!

– Вспоминаю годы учёбы в Академии, – заулыбался Теон. – Ты и тогда был убеждён, что мы сами творцы своей судьбы. Помню, спорили с тобой до посинения, а вот, гляди-ка, каждый так и остался при своём.

– Я, если честно, удивляюсь, как тебе удаётся совмещать незаурядный инженерный талант и такой ужасающий фатализм! Впрочем, так мы с тобой опять проспорим до утра, а толка не будет. Давай-ка перейдём к делу! Зачем звал?

Теон почесал затылок, прикидывая с чего начать, и стал рассказывать:

– В общем, дело, кажется, простое, но есть нюансы. Есть… То есть был у нас такой командир отряда Гун Ли – симпатичная девушка и, вообще-то, замечательный воин. Никогда с ней никаких проблем не было. Командиром отряда я её сам же и назначил. Да вот одному нашему вояке Рудольфо она не угодила. Мужик он старой закалки и девушек в армии видеть не привык. Сегодня днём на привале он ей чего-то там ляпнул сгоряча, а она его, представь себе, побила! Рудольфо, конечно, взбесился, бросился было на неё, но тут ребята подоспели – не дали ему затеять драку с девушкой. Ну, и он пошёл да напился, а потом Гун пропала.

– И ты подозреваешь, что этот Рудольфо причастен к исчезновению девушки? Думаешь, убил её?

– Я этому не удивился бы, но смотри, какие подробности я ещё выяснил: после стычки с Гун Рудольфо торчал исключительно у винной бочки и никуда от неё не отходил – это и каптенармус подтвердил. Между тем незадолго до исчезновения девушки рядом с Гун тёрся один солдат, которого потом нашли мёртвым в кустах поблизости. Друзей у него не было, а те, кто служил с ним в одном отряде, рассказали лишь, что парень был тихий и нелюдимый.

Эдриан задумался, пытаясь уловить связь.

– Что по уликам: убит был парнишка или сам помер? – наконец спросил он. – Может, его паника от предстоящей встречи с мертвецами одолела – вот удар и хватил?

– И он от паники в кусты убежал? По правде сказать, никаких намёков на убийство ни на теле, ни рядом с телом я не нашёл. Разве что отравили.

– Солдата-то, я так понимаю, похоронили там же, где нашли?

– Эх, взял я грех на душу – не похоронили, приказал я везти труп сюда: подумал, может, ты чего приметишь. У тебя всё же глаз на это дело намётанный.

– Вот это ты отлично придумал! Не зря на доске почёта в Академии висел! – довольно сказал Эдриан. – Может быть, сразу пойдём и посмотрим?

– Было бы неплохо! Надо поскорей с трупом разобраться да похоронить! И традиции уважать надо, и этот упырь, если узнает, что я труп сюда привёз, четвертует меня на месте. Тут близко совсем, пойдём!

Друзья резко свернули и пошли вглубь лагеря. Через пару минут они подошли к одной из стоявших кучей телег, и, попросив часовых ненадолго отойти, Теон сдёрнул брезент. Начальник дворцовой стражи наклонился к трупу солдата и стал внимательно его рассматривать при свете пламени, вспыхнувшего на его ладони: всё-таки какие-никакие, а магические способности он приобрёл за годы учёбы в Академии. Осмотрев поверхность тела, он тщательнейшим образом изучил глаза и рот солдата – всё было чисто, ни намёка на отравление. Тогда Эдриан перевернул труп и стал рассматривать его сзади. Что-то показалось ему странным в области затылка. Он прикоснулся пальцами к тёмному пятнышку, еле заметному под волосами парня, и понял, что это болячка. Поскольку одна рука у Эдриана была занята, он попросил Теона раздвинуть волосы на затылке у солдата, и когда тот сделал это, их взору предстала небольшая рана, словно от укола чем-то острым. Командир дивизии вопросительно уставился на друга, но тот лишь пожал плечами:

– Я не знаю, что это. Но готов поспорить, наш солдат умер от этого.

– Может, вызовем доктора, чтобы посмотрел?

Эдриан подумал минуту, а потом сказал:

– Не думаю, что это имеет смысл. Не нашего ущербного человеческого умишка это дело…

– Не понял!

– Похоже, дружище, несладко нам скоро придётся.

И Эдриан рассказал другу про поимку Марека Освальдса и его скоропостижную смерть, про его записку и про свои умозаключения относительно неё. Теон долго осмысливал услышанное, после чего хмуро уточнил:

– Значит, ты думаешь, нам не только мертвецы угрожают, но ещё и ящеры вдобавок? Только ведь их пока никто не видел – что ты об этом думаешь? Да и как они могли объединиться?

– Я даже не знаю, кто представляет для нас большую опасность: про мертвецов-то мы хотя бы что-то знаем. Знаем, что их сложно убить, знаем, что от аколитов лучше держаться подальше. И всё же это враг известный. Про ящеров мы не знаем практически ничего, кроме того, что они быстры и кровожадны. Но я чувствую, скоро нам предстоит познакомиться с ними поближе.

А вот как их угораздило объединиться, вопрос действительно интересный. Напрашивается версия, что заварил всю эту кашу Антака, но она не очень вяжется с тем, что было в записке Марека. Обрати внимание, этот предатель говорит о какой-то сверхкультуре разума – это я тебе дословно пересказал.

– Да уж, Антаке все эти идеи духовного поиска явно не близки. Только ведь и Марек не обязательно тебе правду-матку выложил. Ты не думал о том, что он вообще мог быть специально подослан, чтобы ты как бы случайно прочитал эту записку и пошёл по ложному следу?

– Не думал. Правда, не думал. Но много ли найдётся желающих пожертвовать собой ради такой сомнительной цели? Тут ведь и выводы-то из записки более чем непрозрачные. Одно дело – было бы прямым текстом написано: «Юрий – дурак!» Другое дело – вот такие пространные рассуждения, из которых можно сделать самые разные умозаключения.

– И то верно. А что, кстати, насчёт Юрия, раз уж ты его упомянул?

– А что насчёт Юрия? За таким только шайка пьяниц пойдёт. Его как с собора-то тогда вытурили, так он больше и не показывался. Говорят, видели его в лесочке неподалёку от Капитолия – на деревенских со своими бандюками-собутыльниками нападает, разбойник поганый, да не до него сейчас, к сожалению.

– В общем, ты его в качестве врага не воспринимаешь?

– Это просто нелепо!

– Ладно. Всё равно пока ничего не понятно. Что с трупом-то делать будем? Думаешь, вскрытие не поможет?