Текст книги "Иридея"

Из толпы раздались голоса: «Согласны! Максимилиан, мы верим тебе! Максимилиан, освободи Иридею от захватчиков!» Остальные закивали головами и одобрительно загудели. Капитан Гвардии, слышавший возгласы, не смог сдержать удовлетворённой улыбки. Проспер жестом пригласил его подняться:

– Максимилиан, прошу вас! Вам держать ответ перед народом! – а сам вернулся на своё кресло.

Максимилиан поднялся на возвышение, вышел на середину и, дождавшись, когда все затихли, произнёс короткую речь:

– Доброе утро, горожане Капитолия! Буду краток. Я хотел бы поблагодарить вас за оказанную мне честь! В ответ я могу гарантировать вам, враги падут, победа будет за нами!

«Ура!» – раздалось из толпы. «Ура-а-а!» – тут же поддержали остальные.

– Уважаемые правители справедливо заметили, что ждать нам нельзя. Поэтому я сейчас же объявляю мобилизацию объединённого войска Иридеи в двухдневный срок! Поскольку наиболее массированному нападению подверглось Харидрайское царство, сбор состоится на Изабелловом лугу близ Города Ста Народов. Я попрошу правителей обеспечить явку командующих армиями. Командующие нужны мне во дворце уже сегодня вечером для совместного планирования стратегии ведения войны. Господа консулы, Либертина присоединится или будет придерживаться заявленного ранее нейтралитета, теша себя надеждами, что мертвецы до неё не доберутся?

Консул Джером поднялся со своего места и ответил:

– В свете последних событий и, в частности, падения Ветрограда Либертина считает невозможным остаться в стороне от военных действий. Наши солдаты пойдут под знамёнами объединённого войска, и, конечно, обеспечение войска высокотехнологичными механизмами и оружием – также за нами.

Толпа встретила слова консула одобрительными аплодисментами.

– Что ж, – заключил Максимилиан, – в таком случае победа нам обеспечена. У меня всё.

Капитан Гвардии вернулся к своим солдатам, а на середину возвышения вновь вышел архимаг, чтобы дать некоторые пояснения:

– Мобилизации в обязательном порядке подлежат все мужчины в возрасте от двадцати до пятидесяти лет, а также иные лица на усмотрение правителей конкретных государств. На место сбора явка с оружием и по возможности с верховыми животными. На этом собор завершён. Можно расходиться!

Толпа зашумела и стала покидать площадь, растекаясь по улочкам Капитолия. Кому-то нужно было привести в порядок дела до отбытия на войну, другие планировали просто крепко погулять. О предстоящих ужасах старались не думать.

Глава 15

Ваня сидел на бревне и, уставившись на костёр невидящим взглядом, лениво переворачивал веткой пышущие жаром угли. Прошло уже несколько часов, как он сменил Вергилия, который сразу же уснул, как убитый. Солнце уже давно встало и разбудило лесных птах, которые пытались перещеголять друг друга, выводя изящные рулады под аккомпанемент ручья, журчавшего неподалёку. Было уже совсем светло – и пугающая таинственность ночного леса исчезла. Наоборот, теперь лес манил зеленеющими тропками, видными сквозь переплетённые ветви стен хижины.

Ваня вдруг почувствовал, что на него кто-то смотрит. Он поднял взгляд на вход в хижину и оцепенел: большой бурый медведь пристально разглядывал парня. Зверь поводил ноздрями и вдруг издал дикий угрожающий рык. Ваня похолодел. Алёна проснулась и с ужасом уставилась на медведя, пытаясь понять, спит она или это происходит на самом деле. Вергилий как настоящий воин проснулся в одно мгновение, сразу вскочил и загородил собой ребят, приготовившись защищаться. Медведь, рыча и ощетинившись, медленно двинулся на него. В этот момент раздался женский голос: «Илей!» Медведь остановился. «Илей!» – раздалось снова. Медведь оглянулся на голос и неохотно выбрел из хижины.

Вслед за ним из хижины вышла и вся перепуганная компания. Они увидели, как медведь подошёл к юной девушке и уткнулся ей в ногу. Та потрепала его по загривку и с улыбкой взглянула на компанию. Поведение дикого зверя, покорно склонившего рядом с ней свою морду, так не вязалось с её обликом. Светлые волнистые волосы нежно-лилового оттенка, охваченные тонким металлическим ободком, ниспадали на открытые плечи девушки. На ободке напротив обоих висков висело по паре небольших колец. Большие зелёные глаза изучали компанию пытливым, даже озорным взглядом. Светло-жёлтый сарафан, прихваченный ремешком, пересекавшим грудь девушки наискосок, подчёркивал стройное тело утренней гостьи. На ногах у неё были плетёные мокасины, а в руке девушка держала небольшой тонкий лук.

– Рада видеть вас, гости нашего леса! – приложив руку ко лбу, приветствовала компанию девушка. – Илей вас немного напугал?

– Ага… – кивнул Вергилий. – Самую малость! Чуть не слопал нас всех!

– Вы преувеличиваете! Всех ему не съесть: он ещё совсем юн!

– Ну, это существенно меняет дело!

– Прошу прощения! Мы просто прогуливались вдоль Изумрудной Капели и совсем не ожидали кого-то тут встретить. Моё имя – Орхидея Нежная лань, для вас – просто Орхидея.

– Какое красивое имя! – задумчиво протянул Ваня, не отрывавший взгляда от зелёных глаз девушки.

– Я Вергилий, страж дворца Властителя Иридеи, а это мои друзья Ваня и Алёна.

– Приятно познакомиться! Надеюсь, мы станем хорошими друзьями! – сказала Орхидея, с улыбкой наблюдая за оторопевшим Ваней. – Что привело вас в наш лес?

– Долго рассказывать. Вкратце, Ване с Алёной надо попасть в Невообразимый лабиринт, а я их сопровождаю.

– Вот как? – удивилась девушка. – Нечасто встречаются желающие попасть в Невообразимый лабиринт. И зачем вам туда?

– Мы попали сюда из другого мира и хотели бы вернуться в свой мир, – прямо ответила Алёна, заметив, что Вергилий задумался над тем, как бы ответить, не углубляясь в подробности.

– Ух, ты, как интересно! – с неподдельным интересом воскликнула девушка. – Из самого настоящего другого мира? Да вы шутите! Нет, правда из другого? А как вы сюда попали?

– Орхидея, будь у нас больше времени, мы бы с удовольствием всё вам рассказали, – ответил Вергилий, – но, к сожалению, нам нужно как можно скорее попасть в Невообразимый лабиринт.

– Вам в любом случае держать путь через Анкст Мерех. Я могу показать вам короткую дорогу, а вы по пути расскажете мне свою историю.

– Может быть, вы просто подскажете, в каком направлении нам идти? – неуверенно спросил Вергилий.

– Как хотите! – нарочито равнодушно ответила девушка, изображая намерение уйти и украдкой поглядывая на Ваню.

– Вержи, – спохватился Ваня, – да мы так заблудимся в два счёта! Я думаю, это очень любезно со стороны Орхидеи – предложить нам свою помощь. Отказываться как минимум некрасиво!

– Да-да, Вержи, – сказала, улыбаясь, Алёна, – ты всегда с девушками себя так ведёшь? Некрасиво.

– Ой! – развёл руками Вергилий, принявший укор Алёны всерьёз. – Да я чего! Я разве против! И вообще, я не хотел никого обидеть. У нас в Академии целый курс этикета был, и я всё сдал хорошо, имейте в виду! – горделиво заявил он.

– Молодец! – засмеялась Алёна и, повернувшись к Орхидее, сказала: – Мы будем очень рады, если вы покажете нам короткую дорогу! Вы подождёте пару минут? Нам нужно собрать вещи.

– Конечно-конечно! Мы с Илеем подождём вас у ручья.

Все трое направились к хижине собирать вещи. Ваня управился быстрее всех и, отвязав Шелби, поспешил к ручью. Он остановился в нескольких шагах от Орхидеи. Та гладила по спине медведя, лакавшего из ручья воду. Ване хотелось заговорить с ней, но он никак не находил слов, поэтому он просто стоял и любовался изящной фигурой девушки, скользя взглядом по спине, прикрытой колчаном со стрелами, и длинным стройным ногам Орхидеи.

– Если вы и дальше будете так сверлить меня взглядом, – вдруг сказала Орхидея, так что Ваня даже вздрогнул, – то во мне будет дырка! – и, звонко рассмеявшись, обернулась. – У вас очень красивый конь! Я в жизни таких не видела! Как его зовут?

– Шелби, – ответил парень, радуясь, что девушка сразу сменила тему. – А у вас очень красивый медведь, Орхидея!

Девушка снова рассмеялась и, повернувшись к медведю, заявила:

– Слышал, Илей? Ты очень красивый медведь! Таких комплиментов тебе ещё никто не говорил! А ты хотел съесть наших гостей!

Медведь посмотрел на Орхидею, на Ваню и, помотав головой, отошёл в сторону.

– По-моему, – заметила девушка, – он не поверил. Ну, да и ладно. А вот и Вергилий с Алёной! Все готовы?

Алёна кивнула, и вся компания двинулась вниз по ручью. Алёна с Орхидеей пошли впереди, сопровождаемые Бунтарём и Илеем, Вергилий с Ваней со своими конями – чуть позади. Алёна в очередной раз рассказывала, как они с братом очутились в Иридее, а её собеседница слушала и постоянно задавала уточняющие вопросы: для неё рассказ Алёны был таким необычным, что казалось, будто она разговаривает с персонажем из сказки. Вергилий с Ваней шли молча, слушая беседу впереди и думая каждый о своём.

Через некоторое время вся компания подошла к небольшому мостику через ручей, который к этому месту уже успел превратиться в небольшую речушку.

– Здесь нам нужно перейти на другой берег Изумрудной Капели, – объявила Орхидея, и все дружно взошли на мост.

– Посмотрите! Посмотрите вниз! – воскликнула Алёна, остановившись на середине моста и глядя вниз на реку. – Там на дне как будто настоящие изумруды! А вода такая прозрачная-прозрачная! А как она блестит и переливается, словно и не вода, а жидкий бриллиант!

Все подошли к Алёне и тоже посмотрели на реку.

– Собственно, – заметила Орхидея, – это и есть изумруды. Воды Изумрудной Капели богаты зелёной пылью – она оседает на камнях на дне реки и превращает их в изумруды.

– Ух, ты! – восхитилась Алёна. – И их до сих пор не выловили все из реки?

– Зачем? – с недоумением спросила Орхидея.

– Ну, как… В нашем мире из изумрудов делают ювелирные украшения, например. За такую находку люди поубивали бы друг друга. Это же несметное богатство!

– Вот этого вы мне ещё не рассказывали, – нахмурилась Орхидея. – Зачем же убивать друг друга? Да, мы тоже делаем украшения из изумрудов. Но много ли их надо! Когда мы хотим сделать какое-нибудь украшение, мы вылавливаем самые маленькие камушки и делаем. А вот такие булыжники зачем? Не будешь же такой на шее носить! Вы меня тревожите!

– Не тревожьтесь! Я просто говорю, как сделали бы в нашем мире. Я очень рада, что у вас всё по-другому. – И заметив недоверчивый взгляд собеседницы, добавила с улыбкой: – Мы правда не собираемся никого убивать. Кажется, ваш лес умеет читать мысли, и если бы я сейчас обманывала вас, наверно, уже плюхнулась бы в реку от удара вон той ветки, качающейся над нами, так ведь?

Орхидея рассмеялась:

– Убедили! Вечные леса действительно чувствуют намерения людей.

– Кстати, а почему же тогда ваш медведь чуть не съел нас?

– Илей зверь, и ведёт себя так, как подобает зверю. Он почувствовал ваш страх и потому стал нападать.

Компания продолжила путь под сенью красивых деревьев. Ветви опускались, прикасаясь листьями к путникам, словно поглаживая. Сильные здоровые стволы деревьев покачивались из стороны в сторону, хотя не было ни малейшего ветерка.

– Лес приветствует вас, – сказала Орхидея. – Это большая честь!

– Э… – протянул Вергилий. – Ну, здравствуйте, господин лес!

Все засмеялись, а Орхидея заметила:

– Если уж вам так хочется ответить, то я потом научу вас ритуалу приветствия леса, а пока достаточно того, что вы не несёте зла в своих мыслях.

Вскоре компания вышла на широкую тропу. Навстречу стали попадаться другие мисхумы. Орхидея прикладывала руку ко лбу, приветствуя их,– они отвечали тем же жестом, проходя мимо и с любопытством поглядывая на спутников Орхидеи. Иногда мисхумы проезжали мимо верхом на конях, но куда больше было наездников на странных птицах, похожих на страусов. Эти птицы были так же велики и тоже бегали на двух лапах, но были не такие перистые – наоборот, их тело было гладким, словно покрытое маленькими чешуйками. По правде говоря, поначалу вообще казалось, что наездники парят в воздухе: заметить этих страусов было непросто. Мало того, что их коричнево-зелёный окрас в принципе сливался с лесным пейзажем, так, похоже, они ещё подобно хамелеонам меняли цвет своей чешуи, причём делали это так быстро, что даже быстрый бег никак их не выдавал.

Судя по всему, царившая вокруг суета не была обыденным явлением, потому что Орхидея всё больше и больше хмурилась.

– Что-то не так, – заметила она обеспокоенно.

Вскоре тропа стала ещё шире, а по обеим её сторонам появились хижины, подобные той, в которой ночевали друзья,– каждая по-своему украшенная пёстрыми тканями, разноцветными лентами и перьями птиц. Кое-где небольшими группами стояли мисхумы и что-то обсуждали, некоторые торопливо бегали по посёлку, повсюду паслись эти странные страусы, снаряжённые в дорогу, лишь дети как ни в чём не бывало играли: в прятки, догоняшки и ещё какие-то свои необычные игры. Некоторые дети возились с домашними питомцами: белками, лисами, совами и другими животными, которых Ваня с Алёной привыкли видеть только по телевизору. Впрочем, после медведя Орхидеи всё это уже казалось нормальным.

В посёлке компания не остановилась, а продолжила путь дальше. Впереди показался яркий солнечный свет, от которого все уже успели отвыкнуть, прогуливаясь по тенистому лесу. Вскоре компания вышла на большую залитую солнцем поляну и остановилась. По мере того, как глаза привыкали к свету, Ваню с Алёной охватывало всё большее и большее восхищение. Их взору предстал легендарный Анкст Мерех – это громадное дерево высилось посреди поляны, толщина его превосходила баобаб, а огромные корни, стелившиеся по земле,– каждый был размером с поваленный вековой дуб. На ветвях дерева всюду были повязаны разноцветные ленты, трепетавшие от лёгкого ветерка. Ваня с Алёной задрали головы, насколько возможно, но не могли разглядеть вершину Анкст Мерех, скрывавшуюся где-то в небесах.

Мисхумы стояли вокруг дерева большими группами. В каждой группе, судя по всему, один что-то объяснял, а остальные внимательно слушали, кивками выражая своё согласие. Лишь одна группа мисхумов была немногочисленна, и именно к ней Орхидея подвела своих спутников.

– Старейшина, – обратилась девушка к самому старшему из мужчин, – это гости нашего леса: Ваня, Алёна, Вергилий.

Густые морщины выдавали почтенный возраст старейшины, но держался он по-молодому статно. Синие-синие глаза его светились проницательностью, он внимательно смотрел на гостей. Из одежды на мужчине были лишь короткие штаны смешанной расцветки да мокасины на ногах, на поясе висело несколько метательных топориков, торс же был обнажённый. По всему торсу, на руках и ногах мужчины были нанесены татуировки, изображающие фантастические лица, деревья, птиц и зверей. Особенно выделялись две большие татуировки лошади и утки и изображение огромного дуба, корни которого скрывались под мокасинами, а ветви опутывали жилистую шею мужчины.

– Это наш старейшина Тимер Могучий дуб, – представила Орхидея мужчину, – это его дочь Пангея Пробуждающаяся весна, – Орхидея указала на красивую женщину, стоявшую рядом со старейшиной. Хвост из русых волос, завязанный яркими разноцветными ленточками, полноводной рекой спадал ей на одно плечо. Из-за другого виднелся колчан со стрелами. На лбу женщины красовался широкий металлический ободок с узорчатой гравировкой, на котором на уровне висков были подвешены два камушка, похожих на необработанный малахит. В кристально-серых глазах Пангеи, пристально изучавшей взглядом гостей, проблёскивали необычные зелёные искорки. Светло-коричневый сарафан с красными полосами был подвязан на талии тонкой верёвкой. Тело Пангеи просто излучало силу и здоровье – рядом с ней Орхидея казалась совсем хрупкой.

– Это брат старейшины Шордо Крепкий лось, это жена Шордо Стерокс Воспаряющая чернеть, это мой папа Кимард Живая гора, – сказала Орхидея, показывая на крепкого здоровяка. Ваня сразу отметил, что телосложением Кимард был похож на Вергилия, однако черты лица его были грубее, а взгляд настороженнее. На обнажённом торсе мужчины было совсем немного татуировок, правда, одна из них – изображение огромной, поросшей лесом горы – занимала добрую половину торса. Короткие штаны и мокасины Кимарда были точь-в-точь, как у Тимера. Не было лишь метательных топориков на поясе – вместо них из-за плеча выглядывал один огромный топор. Короче говоря, вид мужчины внушал страх, и Ваня поспешил отвести взгляд.

– А это братья Кол-Кол Большой улов и Паршан Ледяной родник, – закончила Орхидея.

Старейшина приложил руку ко лбу, приветствуя гостей:

– Рад видеть вас, гости нашего леса!

Остальные мисхумы также поприветствовали спутников Орхидеи. Последние ответили тем же жестом. Все, кроме Кимарда, встретили это улыбкой, потому что, с одной стороны, это выражало уважение к традициям жителей Вечных лесов, а с другой, в исполнении гостей выглядело несколько забавно. Ваня тут же вспомнил Эдриана, который только и думал, как бы избавиться от незваных гостей, и погрустнел: похоже, этому мисхуму ребята тоже были не по душе. Орхидея перехватила расстроенный взгляд Вани, взглянула на отца и, догадавшись о мыслях, печаливших парня, ободряюще улыбнулась ему, сделав едва заметный жест, чтобы Ваня не принимал суровость Кимарда слишком близко к сердцу. Это помогло парню немного расслабиться.

Тем временем Тимер спросил:

– Что привело вас сюда?

Пока Вергилий объяснял вкратце суть дела, Ваня с Алёной наблюдали за реакцией мисхумов – она была разной: старейшина Тимер внимательно слушал; его дочь Пангея смотрела на ребят с удивлением и интересом; брат Тимера Шордо думал о чём-то своём, не выражая вообще никакого интереса к рассказу стража; отец Орхидеи Кимард с каждым словом Вергилия хмурился всё больше, во взгляде его читалось то же недоверие, которое в своё время испытывал к ребятам Эдриан; Кол-Кол и Паршан слушали с таким видом, словно старый приятель травит им очередную байку. После того, как Вергилий закончил рассказ, Тимер сказал:

– Так вы, значит, собираетесь добраться до Невообразимого лабиринта через Харидрайское царство? Это плохая идея, скажу я вам. – И встретив недоумевающий взгляд Вергилия, пояснил: – На землях Харидрайского царства уже вовсю орудуют мертвецы.

– Не зря мне сегодня кошмары снились, – пробормотал Вергилий. – И много их?

– Больше, чем вы можете себе представить.

– Как же быть? Чтобы попасть в Невообразимый лабиринт, нам в любом случае придётся пересекать Харидрайское царство.

– Есть другой вариант. В Невообразимый лабиринт можно добраться через Сумрачный лес.

У Вергилия даже глаза на лоб полезли:

– Вы никак нашей смерти хотите? Если мы и не попадёмся в лапы Бармаглоту, то уж клыков бешеных волков точно не избежим: у них же нюх такой, что с другого конца леса учуют!

– Есть у меня один человек, который сможет с ними договориться – это моя дочь.

Вергилий удивлённо посмотрел на Пангею.

– Нет-нет, – поспешил объяснить Тимер, – не Пангея. Моя младшая дочь Лия Опаляющая искра – жрица Луны. Она живёт на границе, разделяющей Вечные леса и Сумрачный лес. Обитатели последнего, кроме разве что Бармаглота, слушаются её беспрекословно. Я объясню вам, как до неё добраться. Скажете ей, что вы от меня – и она сопроводит вас до Невообразимого лабиринта.

– Старейшина, – обратилась Орхидея к Тимеру, – разрешите мне сопроводить наших гостей к Лие. Я знаю дорогу, да и Лия сразу поймёт, что они гости нашего леса.

Тут резко вмешался Кимард:

– Ты нужна нам здесь! Я думаю, у этих ребят более чем достаточно сопровождающих – не заблудятся.

Девушка удивлённо взглянула на отца. Тогда Тимер отозвал их обоих в сторону для обсуждения. Несмотря на то, что по возвращении старейшина объявил, что Орхидея сопроводит гостей к Лие, Ваня заметил, что в глазах девушки появилась явная тревога. Тем не менее лишних вопросов задавать никто больше не стал, и поблагодарив Тимера за помощь, гости Вечных лесов двинулись в дальнейший путь.

Глава 16

Полуденное солнце палило беспощадно. От жары воздух над Капитолием скомкался и тяжёлым одеялом лёг на улицы, площади и крыши домов. Стоило кому-то из горожан выйти из дома, как это одеяло накрывало и его, заставляя изнемогать от его неподъёмной тяжести, поэтому большинство предпочитало отсиживаться в теньке, утоляя жажду лимонадом или чем-нибудь покрепче.

Одним из редких прохожих в этот час был Эдриан. Он шёл по небольшой улице – одной из многих, примыкавших к центральным проспектам,– и думал о том, как удивительно чётко складываются неблагоприятные обстоятельства. Всё это не было похоже на случайное совпадение. Каждое решение, принимавшееся теперь в спешке, казалось ему недостаточно продуманным. Эдриана не покидало ощущение, что все эти решения были словно подсунуты кем-то – кем-то, кто рассчитывал на то, что в спешке все будут делать именно то, что первым придёт в голову. Но как этому кому-то удалось сделать так, чтобы первыми пришли в голову именно те решения, которые ему были нужны?

«А есть ли на самом деле повод спешить? – думал начальник дворцовой стражи. – Может быть, у нас достаточно времени, чтобы остановиться, подумать и принять более взвешенное решение? Но какое именно? И потом, повод спешить есть ещё какой! Ветроград взят, Цзячжэнь под угрозой. Падёт Харидрайское царство – и вслед за ним канут в небытие и все остальные государства».

Слишком много допущений и предположений. Эдриану нужно было что-то более осязаемое, бесспорное. В этот момент он заметил неподалёку человека, вышедшего из соседнего переулка. Наверно, начальник стражи и не обратил бы на него внимания, если бы тот резко не остановился и, посмотрев на Эдриана, не развернулся и не скрылся обратно в переулке.

Лицо молодого человека явно было знакомо начальнику стражи, но он никак не мог вспомнить, где же он его видел. Тем не менее его поведение выглядело странным, и Эдриан на всякий случай ускорил шаг, чтобы побыстрее заглянуть в переулок. Нетерпение нарастало, и начальнику стражи хотелось перейти на бег, но он корил себя за мнительность и продолжал идти быстрым шагом. Когда же наконец он свернул за угол, его глаза широко раскрылись от удивления, и он понял, что интуиция его не обманула: незнакомец мчался по узкому переулку, стремительно удаляясь. Эдриан бросился в погоню, ещё не зная, кого же он преследует, но это было теперь не так важно: этот человек явно не был рад встрече с начальником дворцовой стражи.

Превосходная физическая подготовка Эдриана давала о себе знать – он постепенно приближался к незнакомцу. Тот, почувствовав, что дело плохо, стал нырять в узкие проулки, пытаясь скрыться из виду, но начальник стражи каждый раз в последний момент успевал заметить, куда тот нырнул, и бросался за ним. Завернув в очередной раз за угол, он с радостью обнаружил, что этот проулок кончается тупиком, и даже немного расслабился. Странно, но незнакомец совсем не сбавлял темп. Когда до стены в конце проулка оставались считанные метры, молодой человек подпрыгнул, взмахнул руками, в воздухе бесшумно взорвались яркие вспышки – и незнакомец с поразительной лёгкостью перемахнул через высоченное препятствие.

«Ах, вот ты как ещё умеешь!» – со злостью подумал Эдриан и прибавил темп. Пришлось ему тоже вспоминать свои скромные магические способности. Перемахнув через стену, он остановился как вкопанный: за стеной не было ни души. Глухая улочка тянулась с одной стороны и, упираясь в стену, поворачивала и продолжалась в другую – ни там, ни там незнакомца не было.

Неподалёку скрипнула дверь, и начальник стражи бросился на звук. Подбежав к той двери, которая, как показалось Эдриану, только что скрипнула, он потянул ручку на себя. За легко отворившейся дверью была кромешная тьма, и начальнику стражи потребовалось время, чтобы глаза привыкли и различили в темноте разбитую лестницу, ведущую наверх. Он стал осторожно подниматься, всматриваясь в каждое углубление в стене, но видимо, где-то всё-таки не досмотрел, потому что, поднявшись на последний этаж, он вдруг услышал, как внизу раздались быстрые удаляющиеся шаги, потом хлопнула дверь, и всё затихло.

Эдриан сломя голову бросился вниз. Выскочив на улицу, он увидел убегающего незнакомца. «Теперь не уйдёшь!» Начальник дворцовой стражи выхватил из голенища сапога нож и резким движением метнул его в молодого человека. Нож попал точно в ногу незнакомца, и тот, запнувшись, рухнул на брусчатку. Видя, что он не поднимается, Эдриан не спеша подошёл к нему, готовый отразить внезапную атаку. Поддев незнакомца носком сапога, начальник стражи перевернул его на спину.

«Марек Освальдс!» – вспыхнуло имя в голове Эдриана. Выпускник Академии, лучший специалист по фауне Иридеи, многократный дипломант различных студенческих конкурсов. Более того, будучи ещё студентом, он уже вёл занятия по фауне Иридеи у своих однокурсников, демонстрируя блестящее знание предмета. Рассказывали, что он читал лекции с таким самозабвенным упоением, что оторваться было просто невозможно. Более того, он даже выпускал академическую стенгазету, посвящённую биоразнообразию Иридеи. Человеком он был, безусловно, умным, но были за ним и грехи, из-за которых о нём узнал и Эдриан.

Ещё учась в Академии, Марек нажил себе дурную славу противника власти Константина, Властителя Иридеи. Он организовывал студенческие кружки, на заседаниях которых красноречиво ораторствовал о том, что деятельность Константина подрывает естественное развитие Иридеи. Надо отдать ему должное, он мастерски использовал еле уловимые настроения, незримо витавшие в обществе и практически не осознаваемые самим обществом, и ставил их себе на службу. Марек утверждал, что, расширяя взаимодействие с Либертиной, поставившей технологический прогресс выше гармонии с природой, Константин способствует становлению технократии в глобальном масштабе, которая уничтожит Иридею и превратит её в одну большую промышленную территорию, загромождённую фабриками и заводами, как это произошло в Либертине.

В то же время Марек обращал внимание на то, что города Иридеи уже уничтожают деревни. Люди бегут из деревень. Действия Константина, по мнению Марека, направлены на сосредоточение населения в городах, так как народом, собранным в одном месте, легче управлять. Стремясь к единоличной власти, Властитель якобы готов был принести в жертву самобытность народов Иридеи, привести их к единому стандарту подданных, которые будут слепо служить своему надсмотрщику.

Несмотря на то, что, в целом, Властитель Иридеи имел огромный авторитет в глазах практически всех жителей, у Марека нашлось немало последователей: то ли действительно согласных с его взглядами, то ли просто поддававшихся его заразительному негодованию. Так или иначе, Константин не считал это проблемой. В беседах с Эдрианом он высказывался в таком духе, что поощрять юное свободомыслие в известной степени необходимо, так как это, с одной стороны, ослабляет внутренние противоречия в обществе, а с другой стороны, может породить и полезные идеи по улучшению общественной жизни.

Окончив Академию, Марек стал ещё активнее пропагандировать свои взгляды, в том числе через своих наиболее горячих сторонников. С большим трудом начальнику дворцовой стражи всё-таки удалось убедить Константина, что это уже не лезет ни в какие ворота и создаёт реальную угрозу безопасности не только Властителя Иридеи, но и близких ему людей. На последнем Эдриан сделал особый акцент, и это, конечно, сработало – Константин, испытывавший к своему окружению самые отеческие чувства, распорядился арестовать смутьяна, но попросил начальника стражи сделать это как можно мягче.

Эдриан с несколькими стражами ворвались прямо на заседание очередного кружка, на котором Марек с трибуны вещал о необходимости изменений в обществе. По приказу Эдриана, которого интересовал исключительно распространявший смуту выпускник Академии и который понимал, что без этого пылкого оратора все эти кружки сами развалятся, стражи бросились прямиком к Мареку, чтобы схватить и повязать его, однако дорогу им преградили последователи молодого оратора. Пока стражи раскидывали их по сторонам, Мареку удалось незаметно улизнуть через чёрный ход.

Больше о нём никто никогда не слышал. Кружки, которые он организовывал, как и ожидал Эдриан, развалились; смуту больше никто не вносил; воцарилась идеологическая идиллия. Казалось бы, цель была достигнута, и можно было расслабиться, но всё это время начальнику стражи было не по себе: не давали покоя мысли, куда делся красноречивый смутьян и когда он о нём услышит вновь.

И вот теперь, спустя годы, Эдриан встретил Марека при таких странных обстоятельствах. Начальник стражи медленно наклонился над старым знакомым и проверил пульс. «Жив курилка!» – удовлетворённо подумал Эдриан. – «Вот теперь мы с тобой и поговорим по душам!» На лбу у молодого человека красовалась свежая шишка: очевидно, упав, он крепко приложился о брусчатку и потерял сознание, но умудрился при этом не разбить себе нос. Начальник стражи связал ему руки и ноги, взвалил на спину и потащил к ближайшему посту конной доставки. К счастью, идти пришлось недолго: улочка быстро вывела на широкий бульвар, и прямо на перекрёстке оказался пост, да ещё и с парой свободных лошадей. Эдриан заплатил постовому, который сразу признал начальника стражи и потому не стал задавать лишних вопросов и даже помог взвалить связанного молодого человека на лошадь, и направился во дворец.

Когда Эдриан подъехал к дворцу, Марек всё ещё был без сознания. Начальник стражи поручил отнести его в подвальный каземат, осмотреть и доложить, когда тот придёт в себя, а сам тем временем прошёл в свои покои, чтобы продумать план допроса.

Теперь Эдриан думал лишь о том, связан ли как-то Марек с убийством Властителя. Вся прошлая деятельность этого смутьяна, направленная на подрыв авторитета Константина, и его бегство теперь, когда вся Иридея стоит на ушах, казалось бы, убедительно говорили о том, что вот она, нить к распутыванию тайны убийства Властителя. В то же время начальник стражи ловил себя на том, что ему просто хотелось бы так думать, но объективно это могли быть совершенно не связанные события, поэтому он чётко для себя решил, что будет действовать аккуратно и расчётливо, не вешая ярлыков и не позволяя себе делать преждевременные выводы – это позволит ему получить больше информации, не искажённой собственными домыслами.

Эдриан уже примерно прикинул, как и о чём он будет спрашивать Марека, когда в его покои вдруг настойчиво застучали, потом двери распахнулись, и влетевший страж, запыхаясь, доложил:

– Господин начальник стражи! Случилось непредвиденное! Вам срочно нужно это видеть!

С дурным предчувствием Эдриан помчался за стражем. Они быстро спустились в подвал и добежали до каземата. Начальник стражи оттолкнул часового, стоявшего у открытой двери в камеру и ошарашенно смотревшего внутрь, и, заглянув, весь похолодел: