Текст книги "Мстители"

Мачта качнулась в сторону движущейся стальной стены. Зацепившийся за корпус судна такелаж сорвало-с такой легкостью, как будто прочные стальные тросы и толстые алюминиевые перекладины были не более, чем нитками и зубочистками. Увлекая за собой Элеонору, я бросился на дно кокпита и ухватился за опору штурвала. Громкие звенящие звуки свидетельствовали, что тросы такелажа продолжают лопаться или вырываются из креплений в корпусе яхты. Сорвавшийся тяжелый металлический предмет пролетел над нашими головами с вибрирующим посвистом отрикошетившей пули. Затем вся яхта отчаянно содрогнулась – корпус с силой ударился о борт корабля, со скрежетом и стуком скользя вдоль ржавых листов. Шум большого винта, как биение огромного сердца, становился все ближе и ближе. Он надвинулся на нас вместе с гигантской волной, ударившей в бок «Джембоури» и окатившей нас на кокпите, миновал нас и начал удаляться.

Я осторожно приподнялся. Корабль двигался прочь. Он и не думал останавливаться. Поперек кормы красовалась отчетливая надпись «Элмо Трейдер», Монровия.

– "Элмо Трейдер". – Я не узнал своего голоса. Теперь стало понятно, что двигало Сериной Лорка. Более того, я пришел к выводу, замысел ее был великолепен, но, не будучи моряком, решил реализовать его в несколько иной плоскости. – Радуйся, «Элмо Трейдер», – прошептал я. – Веселись. Пока твои матросы не начнут падать замертво на улице. – Я судорожно сглотнул. – Я доберусь до этих мерзавцев, Элли. Я отыщу каждого из этих безмозглых кретинов. Возьму отпуск и буду охотиться на них поодиночке. Начну с мотористов и помощника кока и буду взбираться все выше и выше. К тому времени, как я доберусь до проклятого лунатика капитана, он будет менять штаны и трястись при каждом звонке в дверь. Я позабочусь, чтобы он узнал, кто и почему охотится за ним.

– Мэтт. Я тупо уставился на нее.

– Что?

– Мэтт, яхта тонет. Нужно спустить спасательный плот и включить радиомаяк. – Увидев, что я прихожу в себя и медленно оглядываюсь по сторонам в поисках чего-то или кого-то, Элеонора покачала головой. – Нет. Ее больше нет, Мэтт.

Береговая охрана нашла нас к концу следующего дня. К этому времени у меня началась лихорадка – рана в ноге воспалилась. Я помнил, как пренебрежительно отзывалась о них Серина, но был невероятно рад увидеть высокое белое судно с оранжевой полосой. Беспокоило лишь то, что мне предстоит рассказать. Как выяснилось, об этом можно было не тревожиться. Как только меня подняли на борт, надо мной склонился Брент и незаметным сигналом дал понять, что все находится под контролем. Я заметил белую бинтовую повязку в его рыжих волосах – напоминание о приключении в аэропорту. Самым странным было присутствие рядом с ним Марты Дивайн. Бросив на меня загадочный взгляд – с чего ей было испытывать передо мной вину – она быстро отвернулась и заговорила с Элеонорой, завернувшейся в серое покрывало.

Я не мог разобраться во всех этих тонкостях, но сейчас они представлялись не столь важными. Основные силы все-таки прибыли.

Глава 36

Фантастическая светловолосая сиделка Джузеппе Вело была облачена в тонкий облегающий голубой комбинезон, который без единой морщинки покрывал ее от шеи до запястий и от шеи до щиколоток. Единственным украшением наряда служила большая золотая «молния» впереди со свисающим с нее большим золотым кольцом, и ее имя, вышитое золотыми буквами на месте нагрудного кармана: «Ванда». Она провела меня в солярий на крыше. Старик, на котором не было ничего кроме белых шортов, сидел, откинувшись, в одном из длинных кресел. Он напоминал старого бурого лиса, умершего и ссохшегося под солнцем пустыни. Девушка заговорила с ним, после чего он приподнялся и окинул взглядом трость, с помощью которой я удерживал часть веса своего тела.

– Похоже, на этот раз вы оказались недостаточно проворным, ха! – приветствовал он меня.

– Видели бы вы тех, с кем мне пришлось иметь дело, сэр, – ответил я.

– Вы хотели предложить мне что-то прочитать?

– Да, сэр.

Я достал и передал ему лист. Вело протянул руку, в которую девушка немедленно вложила тяжелые роговые очки. Старик чрезвычайно осторожно водрузил их на свой хищный нос. Пока он читал, царила тишина. Я предпочел бы сесть, но не хотел просить Джузеппе Вело ни о каких личных одолжениях. Рана, учитывая ее микроскопические размеры, повела себя достаточно скверно, так что врачам пришлось изрядно покопаться внутри. Я неправильно отреагировал на один антибиотик, и им пришлось испробовать другой и в результате дела мои шли с весьма переменным успехом. Наконец Вело поднял глаза.

– Мне хотелось бы получить копию этого документа. Когда вы намерены его опубликовать? – Я покачал головой.

– Мы не намерены его публиковать и не раздаем копий. Мой визит не имеет ничего общего с шантажом, мистер Вело. Я уполномочен поставить вас в известность, что по причинам, не представляющим для вас интереса, данное признание ни в коем случае не будет использовано против Лорки.

– Тогда зачем мы теряем время? – на губах у него появилась едва заметная улыбка. – Понимаю. Вы хотите, чтобы старина Вело шепнул словечко по своим каналам.

Я кивнул.

– Мне показалось, что вам и вашим коллегам будет интересно узнать, на какого безумца вы тратите свои деньги. Спросите своих друзей, хотят ли они и дальше поддерживать пустоголового болвана, который рискует всем, играя за их спиной в подобные игры. К тому же, очень скоро он так или иначе придет в негодность.

– Насколько нам известно, со здоровьем у него все в порядке. Все наши источники свидетельствуют, что вопреки всем ожиданиям, он практически полностью поправился, ха!

– Возможно, вы использовали не те источники, мистер Вело, – заметил я.

Какое-то время хищные глаза холодно разглядывали меня, потом обтянутый кожей череп внезапно кивнул.

– Никто больше не желает прислушиваться к старому Сеппи Вело. Как бы там ни было, я передам вашу информацию наверх.

– Благодарю вас, мистер Вело.

– Вы намерены вскоре увидеться с ним?

– В пять часов у меня назначена встреча с мистером Лоркой.

– Хотелось бы посмотреть, – заявил старик, пристально глядя на меня. – Вы грязный сладкоречивый лицемер, Хелм.

– Иногда это очень помогает, мистер Вело.

– Убирайтесь отсюда.

У двери девушка в облегающем комбинезоне сказала:

– Вы ему понравились. Иначе он не стал бы вас обзывать.

– У вас легкая рука, Ванда, – отозвался я. Такси отвезло меня во все ту же гостиницу, а лифт доставил на этаж, на котором располагался наш штаб. К сожалению, путь по коридору мне пришлось проделать самостоятельно. Что ж, пора было начинать учиться ходить. Снаружи у двери стоял незнакомый мне аккуратный молодой человек. Изнутри дверь опекал более старый и неряшливый мужчина, с которым мне уже доводилось встречаться – Бердетт, участник незапамятного налета на плавучий дом, в ходе которого его коллега Лоусон принял смерть от рук негодяев-террористов. Так гласила официальная версия. Бердетт не проявил по отношению ко мне ни враждебности, ни дружелюбия. Оба мы знали, как на самом деле умер Лоусон, человек не станет заводить дружбу с парнем, который пристрелил одного из его сотрудников, далее если тот был порядочным негодяем. В противоположном конце комнаты, как будто за прошедшее время ничего не произошло, расположились Мак и Беннетт. Сверкающая голова последнего ничуть не изменилась, но глаза стали беспокойными и злыми.

– Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше, – обратился ко мне Мак.

– Приятно снова оказаться на ногах, – кивнул я.

– Мистер Беннетт пожелал встретиться с тобой. Кажется, он хочет принести извинения за некоторое недоразумение.

– Недоразумение, – повторил я. – Понимаю, сэр.

– Простите, Хелм, – выдавил из себя Беннетт. – Это была… ошибка. Мне очень жаль.

– Кажется, еще мистер Беннет хотел выразить свое удовлетворение и признательность за некоторые услуги, которые ты, похоже оказал ему во время выполнения последнего задания.

– Благодарю вас, Хелм. Я очень… – Беннетт подавился последним словом, но пересилил себя. – Я очень признателен.

Мак спокойно продолжал:

– Уверен, что мистер Хелм был рад оказать вам эту услугу и не держит зла за прискорбную случайность. Мы не станем больше отнимать у вас время, Беннетт.

Мы подождали, пока Беннетт со своим подручным исчезнут за дверью. Потом Мак мягко произнес:

– Ты попал в яблочко, пират.

– Да, сэр, – сказал я. – В яблочко. Так точно, сэр.

– Теперь, что касается этого корабля, фамилии и адреса команды которого ты просил разузнать. Надеюсь, ты успел поостыть.

– Эти мерзавцы уверены, что океан принадлежит только им. – Я поморщился. – Ладно, я уже переболел. Забудем об этом.

– Мистер Уоррен Питерсон, кажется, отправился ловить рыбу на яхте и похоже, что его яхта пропала. Весьма прискорбно для него, а также для его друзей и семьи, которые начали наводить справки. – Мгновение Мак вглядывался в мое лицо. – Вероятно это было необходимо, Эрик?

– В то время мне показалось именно так, сэр.

– Я бы выразился более неопределенно, – заметил он. – Однако суждение непосредственного исполнителя обычно ставится на первое место. Если это суждение можно считать достаточно надежным. Успешно проведенная операция, как правило, является убедительным критерием надежности, поэтому поставим на этом точку.

Последнее можно было назвать достаточно мягким напоминанием о том, что в нашем деле не одобряются карательные операции и личная месть.

– Да, сэр.

– Исходя из соображений безопасности мы установили ненавязчивое наблюдение за мисс Брэнд. Исходя из соображений ее безопасности. Она находится в отеле «Беллтон» в Нью-Йорке. Никаких проявлений враждебной деятельности не обнаружено. – Мак помолчал, пристально глядя на меня, и медленно продолжал: – После пережитых вами приключений, с ее стороны было бы естественно связаться с тобой.

Мак не часто проявляет любопытство, но сейчас он явно недоумевал, то ли я не давал девушке прохода, пока она находилась в море под моей защитой, то ли оттолкнул ее излишне жесткими действиями по ее защите. Я был не в состоянии разрешить его сомнения, поскольку и сам терялся в догадках.

– Да, это было бы совершенно естественно, полностью с вами согласен.

По губам у него пробежала почти неуловимая улыбка.

– Что ж, если ты готов завершить это дело, то сейчас самое время, – сказал он.

– Да, сэр, – согласился я.

Зимняя резиденция Лорки в Майами – официально он, разумеется, жил намного дальше к северу, – располагала тем прямым доступом к морю, с которым мне уже приходилось сталкиваться в Киз – прорытым, хорошо укрепленным каналом с катерами, всегда находящимися под рукой сразу за аккуратно подстриженными зелеными лужайками. Дом оказался не таким большим, как я ожидал, но зато выделялся огромным количеством стекла, которое наверняка доставляло массу неприятностей во время урагана. Хотя вряд ли хозяин наведывался сюда в сезон ураганов. Я попросил таксиста подождать и сказал открывшему дверь дворецкому, который вел себя в лучших традициях кинематографа, но тем не менее изрядно смахивал на убийцу из подворотни, что сенатор ждет меня.

Дворецкий провел меня через шикарную гостиную со стеклянной стеной в комнату, которая, по-видимому, считалась кабинетом хозяина. Стены были увешаны оружием. Я не слишком доверяю людям, которые демонстративно заявляют, что не держат дома оружия и никого не убивают, с наслаждением уплетая при этом свежеподжаренное мясо, но еще меньше верю тем, кто выдает себя за коллекционеров и скупает арсеналы на аукционах. Лорка сидел за большим письменным столом и делал вид, что напряженно работает. Мое появление не заставило его оторваться от этого занятия. Якобы дворецкий указал мне на стул и вышел, оставляя меня созерцать трудовые будни великого человека.

Приходилось отдать должное этому проходимцу. Он изрядно поработал над собой за время, прошедшее после нашей последней встречи в Мексике, когда показался мне всего лишь прилично одетым упитанным негодяем, которого от остальных отличало разве что несколько большее количество извилин. Продолжительные больничные мытарства пошли ему на пользу: теперь он выглядел стройным, собранным и почти симпатичным. Я бы даже сказал утонченным, если бы понимал точное значение этого слова. В нем ощущалась некая энергия, которой Лорка прежде не обладал. И конечно, не последнее место в общей картине играли шрам и броская проседь в черных волосах. Одет он был в брюки от летнего костюма и белую рубашку без галстука со свободно закатанными рукавами. Пиджак и галстук покоились на спинке дивана у стены – по-видимому, в обязанности дворецкого не входило убирать вещи на место. Я заметил, что Лорка пользуется исключительно правой рукой, прибегая к помощи левой лишь за тем, чтобы неуклюже поддерживать предметы, которыми занимается правая рука.

– Давненько не виделись, – наконец произнес он, поднимая глаза. – Сколько же лет прошло, а Хелм?

Однако я пришел сюда не для того, чтобы делиться воспоминаниями о былых временах. Я встал, положил перед Лоркой на стол признание его дочери и вернулся на место, предоставляя возможность прочитать документ. Сенатор прочел и раздраженно отбросил меморандум в мою сторону.

– Ты блефуешь, – заявил он. – Вы не посмеете этим воспользоваться. Как ты докажешь, что указание утопить эту женщину исходило от меня? Может, сумасшедшая девчонка сама решила, что это понравится ее отцу? И еще она сделала анонимный телефонный звонок, отправила анонимное письмо и передала репортеру кое-какую информацию. Только и всего. В крупном деле, в том, которое задумала она сама, тебе, возможно, и удастся проследить источник использованных ею денег, но опять же, откуда уверенность, что я знал, на что она их использует? Да и не решишься ты открыть эту банку с червями, после прозвучавшего официального объяснения… – Он замолчал. Но мгновение спустя, спокойно продолжал: – Слишком широко разрекламирована официальная версия с участием террористов. Ты не посмеешь… – Он опять замолчал, сделал паузу и закончил: – Ты не посмеешь опровергать ее теперь.

– Официально, да, – согласился я. – Но я здесь неофициально. Сеппи Вело ознакомился с этим. Он намерен поставить в известность некоторых людей, которых ты знаешь лучше меня. Очень скоро мы узнаем их реакцию. Тебе стоит поразмыслить о двух вещах. Во-первых, им не понравится то, чем ты занимался в прошлом. И во-вторых, не вызовет восторга то, что мы предпримем в будущем. Потому как они понимают, что отныне ты напросился на неусыпное внимание с нашей стороны и мы, руководствуясь инстинктом самосохранения, не пожалеем людей, дабы избавиться от тебя. – Я встряхнул головой. – Не стану гадать, к какому выводу они придут. Пока же позволь выразить тебе глубочайшие соболезнования.

Лорка нахмурился.

– По поводу смерти дочери? Серины? Думаешь, меня это хоть немного волнует после того, как она поступила со мной? – Его левая рука неуклюже потянулась к обвинительному признанию на столе.

– А как поступил с ней ты? – поинтересовался я. Глаза Лорки пристально уставились на меня.

– Оставим… – Пауза. – Оставим мою дочь. По какому поводу соболезнования?

– Увы, дела обстоят безнадежно, – сказал я. – Вы мужественно боролись, сенатор, и хотя у меня есть причины недолюбливать вас, я вынужден выразить свое восхищение тем, как вы возвращались к жизни. И все же… Глаза Лорки сузились.

– К чему ты ведешь?

Я еще раз встал, подобрал признание и бросил на стол другой лист.

– Разумеется, вы пытались как можно дольше держать это в тайне. Я вас понимаю. Прогрессирующее разрушение тканей не слишком приятная штука, не правда ли? Разумеется, там все расписано с надлежащей медицинской терминологией, но в результате дело сводится именно к этому. Вам следовало понимать, что рано или поздно об этом узнают.

Лорка на мгновение склонился над столом, вглядываясь в бумагу, потом резко поднял голову и уставился на меня.

– Это… это все ложь! Грязная фальшивка! С моим здоровьем все…

Раздался телефонный звонок. Лорка потянулся к аппарату неуклюжей левой рукой, но снял трубку правой.

– Кто? Да, я конечно буду разговаривать с… Да, это… Что? – Он порывисто оглянулся на меня. Сеппи Вело в точности рассчитал время, но звучавший в трубке голос принадлежал не ему. Я заметил, как на лбу Лорки внезапно выступили капли пота. – Но с этим давно п-покончено… – Он в ярости ударил по столу здоровой рукой, что, однако, не помешало ему отвечать все так же почтительно. – Я помнил и забыл об этом, – возразил он, но брошенный на меня взгляд продемонстрировал, что дело обстоит далеко не так. – Я должен был сделать это, но теперь все в прошлом. Только потому, что паршивый правительственный шпик… Потому что Сеппи ненавидел меня все эти годы… – Он замолчал, прислушиваясь. – Да, я понимаю. Да, я знаю, чего от меня ожидали. Нет, если таково решение, я, конечно… Нет. Да. Да, я понимаю, что следует сделать. Очень хорошо понимаю. Да.

Он осторожно положил трубку правой рукой, левой отодвинул телефон и замер, глядя прямо перед собой.

– Ублюдок! – прошептал он. – Мое здоровье в полном порядке! Если бы не это, состряпанное тобой проклятое подозрение, на остальное не стали бы обращать внимания.

Я извлек прихваченный с собой длинноствольный кольт-вудсмэн и аккуратно положил его на стол.

– Это подарок от дамы, Лорка. Ее этот пистолет не подвел, так что можешь полностью положиться на него. А. учитывая медицинское заключение, которое, уверяю тебя, не вызовет ни малейших сомнений, причина твоего поступка становится совершенно очевидной. Вам даже не надо писать последнее письмо. Прощайте, сенатор.

Выходя из комнаты я ощутил чрезвычайно неприятный холод посредине спины, но понадеялся, что Лорка не успеет достаточно быстро дослать патрон в патронник одной рукой. Это задача для двух рук, а вторую руку в расчет можно было не принимать. Тем не менее, я не сомневался, что впоследствии ему удастся сделать это, или подыскать иное заряженное оружие. Он не станет оспаривать вынесенный приговор, это не в их правилах. Такие, как он, понимают, что апелляция не для них, у них остается лишь выбор между тяжелым и легким концом, и большинство предпочитает последний.

Негромкий приглушенный щелчок, который я услышал в отъезжающем такси, засвидетельствовал, что ему удалось воспользоваться оружием Хэрриет Робинсон. Я сказал себе, что он давно заслужил подобную участь. Добавил, что живым он представлял серьезную угрозу безопасности государства, которому я служу. Заверил себя, что в точности выполнил указания и справился с заданием не привлекая излишнего внимания. И под конец понадеялся, что если буду повторять это достаточно долго, то, возможно, мне немного полегчает…

Расположенный вдали от центра Нью-Йорка отель «Беллтон» снаружи выглядел маленьким и непримечательным, внутри же оказался спокойным и уютным. Седоволосая женщина за стойкой подтвердила, что мисс Брэнд действительно находится в своем номере, о чем я знал и без нее. Переговорив по внутреннему телефону, она сообщила, что мисс Брэнд готова встретиться со мной, чего я не знал, во всяком случае наверняка, особенно после ее странного и внезапного исчезновения. Комната 5,12. Я поднялся наверх в крошечном лифте и обнаружил дверь номера приоткрытой, тем не менее, постучал. Хорошо знакомый голос пригласил меня заходить.

Она стояла рядом с туалетным столиком, закуривая сигарету. Разумеется это была уже не та перепачканная девчонка со спутавшимися волосами и босыми ногами в разорванной на плече кофточке и закатанных до колен некогда белых брюках, которую я видел в последний раз. Передо мной стояла солидная молодая женщина в аккуратном голубом льняном костюме и белой шелковой блузке с открытым воротником. Ровные, без единой морщинки, чулки опускались к голубым туфелькам на чрезвычайно высоких каблуках. Волосы были аккуратно подобраны в знакомом мне деловом стиле. Помада слегка подчеркивала линию губ. И только маленькие красноватые пятна облезшей кожи на носу предательски напоминали о недавнем приключении.

Самым странным было то, что я утратил способность отчетливо видеть ее лицо. Припомнилось, как некогда я разглядывал маленькую фотографию, выискивая недостатки в чертах. Затем последовала встреча с маленькой девушкой в гостиничном номере. Что-то в ее облике пришлось мне по душе, но многое и не понравилось. Но теперь способность критической оценки, похоже, покинула меня. Глядя на нее, я видел перед собой только Элли Брэнд и совершенно не желал замечать каких-либо перемен. Она была хороша такой, какой была.

– Обычно принято прощаться, когда уезжаешь, – сказал я, закрывая за собой дверь.

– Я оставалась, пока не узнала, что с тобой все будет хорошо, – отозвалась она. Взгляд ее остановился на трости. – У тебя… действительно все в порядке?

– Вроде к тому идет, – ответил я. – По-моему, ты изрядная сумасбродка, Элли. Сначала срываешься на Багамы. Потом улетаешь в Нью-Йорк. Порывистая натура. – Я пристально посмотрел на нее. – Хотя проявляется она довольно странным образом. Обычно тогда, когда рядом оказывается Марта Дивайн. Как говорим мы, статистики, чрезвычайно сильная положительная корреляция. У меня было предостаточно времени, чтобы обработать данные на мозговом компьютере, пока я вылеживался на больничной койке. Проведя все необходимые вычисления, прихожу к выводу что в Нассау ты сбежала совсем не потому, что большие мальчишки не взяли тебя с собой на прогулку.

– Зачем ты приехал сюда, Мэтт? – спросила она. – Ведь работа окончена, не так ли? Вчера по телевизору сообщили, что сенатор Джордж Уинфилд Лорка покончил с собой из-за неизлечимой болезни. Стало быть, с его стороны опасность мне больше не угрожает. Дочь его тоже мертва. И следовательно, ты просто теряешь здесь свое драгоценное время.

– У тебя вызывает злость любой парень с тросточкой или этого парня обязательно должны звать Хелм? – поинтересовался я.

– Я и не думала злиться. Я злюсь на саму себя, потому что совершаю странные поступки – именно поэтому я здесь – и не понимаю, зачем. Ведь я же скверная, безжалостная девчонка, которая никогда не позволяла чувствам мешать выполнению профессионального долга. Но теперь отказываюсь от всего собранного материала только потому… потому, что меня об этом вежливо попросили, да еще заставляю издателя отозвать вторую статью, которая уже должна была идти в набор, о чем меня даже и не просили!

Мгновение я молча смотрел на нее.

– По-моему, ты говорила, что уже слишком поздно отменить…

– Почему бы тебе не сесть? – раздраженно бросила она. – У меня голова кружится смотреть, как ты покачиваешься на этой дурацкой палке. – Я послушно поковылял к креслу. Элеонора уселась напротив, поставила пепельницу на пол у своих ног и выпустила дым в мою сторону. – Разумеется, я тебе так говорила. Ведь тогда я тебя боялась. Боялась, что в противном случае ты попытаешься заставить меня отказаться от статьи. Но ты даже не попытался. – Она поморщилась. – В конце концов я сделала это сама.

– Почему, Элли? Она глубоко вздохнула.

– Потому что я написала неправду, вот почему! Ты совсем не похож на описанного мной человека! Как я могла опубликовать такое после того, как узнала совсем другого человека? Человека намеренно отдавшегося в руки бандитов, чтобы приглядывать за мной. Терпеливо слушавшего бесконечные печальные рассказы о моих ужасных приключениях, как сиделка ухаживавшего за мной и ни разу не воспользовавшегося… Не говоря уже о спасении моей жизни. Настоящий агент «Золотая звезда» из отряда ангелов! – Она посмотрела на меня. – Ты можешь быть доволен собой, Мэтт. Замысел добиться моего доверия и уважения, а потом предоставить мне делать самостоятельные выводы, не прибегая к уговорам или принуждению, полностью оправдал себя. Отличная работа. Тебе удалось добиться всего, чего ты хотел. Статья о пропавших судах не будет написала. Публикация другой серии статей прекращена, это стоило мне кучу денег и профессиональной репутации. Понятия не имею почему, но я пошла на это. Возможно, тебе стоит поблагодарить Боба Дивайна и то, что я ощутила, когда решила, что он погиб из-за моей слепой преданности своей профессии. Возможно… возможно, я просто боялась однажды услышать, что тебя тоже убили, и провести остаток жизни, терзаясь сомнениями, не моя ли статья тому виной. – Она со злостью раздавила окурок в пепельнице: – Так зачем же ты теряешь здесь свое время? Говорю тебе, все уже сделано. Вам больше ни к чему налаживать отношения со мною, мистер Хелм, к тому же вас… вас, наверное, ждут в другом месте?

– Марта выходит замуж за Майкла Брента, нашего рыжеволосого парня из Майами, – негромко произнес я. – Сдается, он очень скоро перестанет работать на нас.

Элеонора непроизвольно охнула. На ее внезапно побледневшем лице застыло выражение удивления.

– Я… я не понимаю. Я думала…

– Знаю, о чем ты думала. До определенной степени так оно и было. В тот раз она приехала из Новой Мексики повидаться со мной, задумав нечто… В общем, мы с ней старые знакомые, и Марта почувствовала себя ужасно одинокой.

Элеонор облизала губы.

– Но она любила тебя! И ты ее тоже. Я отчетливо поняла это в гостинице в Майами, когда ты открыл дверь и увидел ее стоящей на пороге. Именно поэтому и сбежала. Ты же знаешь, я скверно поступила с ней. И должна была уплатить свой долг, например, не путаясь лишний раз под ногами…

– И отдавая ей все карты в руки. Чрезвычайно благородно. Приятно сознавать, что тебя передают из рук в руки, словно коробку шоколадных конфет.

– Ничего подобного! – возразила Элеонора. – У тебя все было написано на лице, когда ты увидел ее. Она много для тебя значит. Ля… мной ты занимался исключительно по долгу службы и в лучшем случае испытывал ко мне определенное сочувствие. Из-за того, что со мной произошло. Я не собиралась наживаться на этом, Мэтт. Мое присутствие только усложняло вам жизнь. Вот и не стала путаться под ногами. Тогда и теперь. – В голосе у нее появилась неожиданная злость. – О чем думает эта дура? Она и в самом деле собирается выйти замуж за… за конопатого парнишку?

– Это лучшее, что она могла придумать. Выйти замуж за конопатого парнишку, нарожать кучу конопатых детишек и позабыть о существовании таких беспокойных парней, как мы с Бобом Дивайном. К тому же Брент отнюдь не парнишка. Он взрослый, умный мужчина, и я чрезвычайно рад за нее.

– Да уж, представляю! Не забывай, я видела твое лицо, когда она неожиданно появилась в гостинице. Ты напоминал иудея, который, наконец, узрел Землю Обетованную.

Мгновение я молча смотрел на нее. Злая и напряженная, Элеонора походила на маленького ощетинившегося хищника. Самое удивительное, злилась она не потому, что другая женщина вонзила в покорного слугу свои когти, а потому, что соперница оказалась чересчур глупой и отвергла меня. Стало не по себе. Такого я не заслужил.

Сглотнув застрявший в горле комок, я тихо проговорил:

– Элли, парни вроде меня всегда мечтают о домике, увитом виноградом, в котором будет поджидать прекрасная девушка, такая как Марта. Это красивая мечта, но в реальной жизни прекрасную девушку лучше пожалеть. Можно только порадоваться, что у нее хватило здравого смысла и чувства самосохранения связаться с хорошим, надежным парнем, способным дать ей то, в чем она нуждается. – Я прочистил горло. – Вот и все касательно Марты. И Марта, и Майк Брент отличные ребята. Теперь давай поговорим о чем-нибудь другом. Или о ком-нибудь ином.

Она не сводила взгляда с вашего покорного слуги.

– Например?

– Налей мне вина, а покуда будешь занята, я что-нибудь придумаю. Это мне удалось.