Текст книги "Цена успеха"

– Фил, если хочешь, могу поджарить тебе яичницу с беконом, – предложила Гейл. – Венди, ешь, не отвлекайся, ты опоздаешь в школу. Кэлли уже два раза тебя звала.

Филипп здорово проголодался – накануне он не ел, а только закусывал, но ему не хотелось, чтобы Гейл суетилась на кухне.

– Я и сам могу поджарить яичницу…

– Только не в моем доме.

Доедая третий пончик, Филипп слушал радостную болтовню девочки. Кэлли зашла на кухню со школьным ранцем Венди.

– Я не хочу в школу, – заныла девочка, – я хочу остаться с Филиппом. Вы здесь будете, когда я вернусь из школы? Нет? Почему?

– Сегодня я уезжаю в командировку, но, когда вернусь, мы обязательно увидимся, – пообещал Филипп.

Девочка воспрянула духом и на прощание еще раз обняла Филиппа и подставила ему щеку.

Филипп, сколько ни гнал от себя эту мысль, не мог не думать, что так могло бы быть всегда.

Однако когда он приехал на работу и узнал, что Алекса не звонила, от его хорошего настроения не осталось и следа. Филипп Джером снова почувствовал себя покинутым и одиноким.

Глава 16

Алекса лежала в кресле дантиста, проводившего плановую чистку десен. Обычно ее раздражали шум и брызги воды, то и дело попадавшие в лицо, и сам врач, копающийся в ее деснах со сосредоточенностью археолога, ищущего следы погибшей цивилизации. Но сегодня она ничего не замечала. С тех пор как девять дней назад Филипп ушел, Алекса стала безучастной ко всему, жила, как в тумане, и действовала с автоматизмом робота.

Проснувшись после очередной беспокойной ночи, она отправлялась на пробежку, провожала Брайана в школу, шла на работу. Филипп не позвонил, даже не прислал открытки. И Алекса тоже хранила молчание, даже не зная, по какому номеру связаться с ним на Ямайке или, может, на Мартинике. Последнюю проблему можно было бы решить за несколько минут, связавшись с Кэй, но Алекса все откладывала звонок на студию.

Будь у нее номер Филиппа, возможно, позвонила бы ему в четыре часа утра – время, когда обычно просыпалась, чувствуя себя невыносимо одинокой и незащищенной. В такой момент Алекса, наверное, согласилась бы на что угодно, лишь бы Филипп вернулся.

Первый уик-энд без Филиппа превратился в настоящую пытку. Вместо того чтобы лететь к нему, как договаривались раньше, Алекса отправилась в местный оздоровительный клуб, где ее никто не знал, и занималась аэробикой, а потом до полного изнеможения работала на тренажерах.

Дома она в основном смотрела телевизор – передачи о природе или новости. Любые художественные фильмы и все, что имело какое-то отношение к любви, сексу или детям, было для нее невыносимо. Как-то Алекса случайно включила канал, по которому шло ток-шоу Филиппа, и уже через минуту начала всхлипывать. Чтобы успокоиться, она ушла из дома и стала бесцельно бродить по улицам.

Алекса как одержимая снова и снова проигрывала в уме сцену их расставания, горько жалея о том, что отпустила Филиппа. Она невольно сама почти спровоцировала мужа, потому что ей было очень больно. И Филипп поймал ее на слове. Как глупо, когда два любящих друг друга человека ведут себя таким образом!

Все невероятно усложнилось. Филипп слишком долго ждал. Но после стольких лет нежелание потерпеть еще совсем немного кажется нелепым. А тут еще проблемы с сексом… Такие вещи всегда пугают мужчин.

Алексе было страшно. Казалось, что муж больше ей не верит. И это было тем более обидно, потому что она сама точно знала: как только станет партнером, главное препятствие будет преодолено. Даже Грег, с которым Алекса поделилась своими проблемами, признал, что именно сейчас беременность может лишить ее шанса стать партнером.

Она попыталась успокоиться и оценить ситуацию трезво. Если она все время думает о Филиппе, то и он наверняка также думает о ней. Через неделю, когда муж вернется, ничто не мешает им встретиться и поговорить более спокойно. Если ничто не поможет, наверное, стоит обратиться в семейную консультацию. Алекса даже думать не могла о том, чтобы прожить оставшуюся жизнь без Филиппа.

Пока Филипп в отъезде, было бы неплохо наладить отношения с Брайаном, но до сих пор ей это не удавалось.

– Жду вас через полгода, миссис Джером, – сказал дантист.

Алекса вышла из кабинета и в раздумье остановилась на Парк-авеню. Что делать? На дворе весна, май, сегодня пятница, почти вечер, а она чувствует себя бесконечно одинокой. Имеет ли смысл возвращаться в офис? Ирония судьбы: после месяцев невероятного напряжения именно сегодня ей нечего делать на работе. Проект был закончен и представлен на конкурс. Но никаких планов на вечер у нее не было, а перспектива еще одного молчаливого ужина в компании Брайана просто пугала. Алекса позвонила домой и попросила миссис Радо задержаться и накормить мальчика.

Встречаться с друзьями ей не хотелось: пришлось бы объяснять им, что да почему, а от мысли отправиться в ресторан одной бросало в дрожь. «Пора с этим кончать, – упрямо решила Алекса, – а то я сама на себя не похожа». Вздохнув поглубже, она набрала номер офиса, желая предупредить, что не вернется.

– Подождите, с вами хочет поговорить Иган, – сказала секретарша, передавая ему трубку.

Оказалось, что Иган хотел поделиться мыслями по поводу музея Пеннингтона. Алекса с благодарностью приняла приглашение и предложила встретиться в баре при отеле «Карлайл».

Было приятно сидеть рядом с Иганом и разговаривать об архитектуре. Обстановка в зале, где пол был устлан толстым ковром, а стены обшиты дубовыми панелями, действовала на Алексу успокаивающе.

Но Иган все-таки заметил, что она выглядит усталой и подавленной.

– Надеюсь, это не из-за племянника?

Алекса нехотя призналась и добавила, что Филипп улетел на несколько дней в командировку. Но, едва сказав это, тут же пожалела о своих словах: этим она дала Игану повод бросить на нее долгий многозначительный взгляд.

Боже, неужели она пытается спровоцировать мужчину? Конечно, это вышло не нарочно. Однако после первой рюмки вина в голову полезли очень странные мысли. Алекса вдруг испугалась, что Филипп разлюбил ее. Вдруг это правда? Вдруг они никогда больше не будут вместе? Как она это переживет?

– Коллекция Пеннингтона не такая уж и большая, зато каждая картина и скульптура подобраны с безупречным вкусом.

Негромкий, но настойчивый голос Игана вывел ее из задумчивости. И Алекса спохватилась, что слушала вполуха, хотя и умудрялась что-то отвечать.

– Дело к вечеру, пора обедать, – продолжал между тем Иган. – Здешний ресторан славится своей кухней, а управляющий – мой хороший знакомый. Может, мне удастся соблазнить тебя обедом? – Иган одарил ее своей неотразимой улыбкой обольстителя.

– А почему бы и нет? – И… может быть, ее улыбка задержалась на губах чуть дольше, чем следовало.

«Осторожнее, – предостерегал внутренний голос. – Не превратись в одну из тех особ, которые после ссоры с мужем готовы прыгнуть в постель к любому мужчине». Впрочем, чего ей бояться? Она же не испытывает ни малейшего желания сделать это.

Алекса не могла не признать, что Иган был приятным собеседником, особенно когда старался угодить даме. В изысканном ресторане он чувствовал себя уверенно, бегло говорил с официантом по-французски, хорошо разбирался в блюдах, знал толк в винах.

В этот вечер вино как-то особенно быстро ударило в голову, и Алекса поймала себя на очень неожиданных мыслях. Ей всегда нравилось флиртовать с Иганом. Его холодная отрешенность резко контрастировала с жарким, страстным взглядом и твердостью суждений. Иногда Алексе хотелось узнать, каким бы он был любовником. «Конечно, если бы у меня не было Филиппа», – поспешно напоминала она себе.

В этот вечер Иган особенно блистал красноречием, рассуждая обо всем в своей обычной немного высокомерной манере пресыщенного жизнью человека. Например, вашингтонского подрядчика он описывал так:

– Алекса, ты заметила, какое у него лицо? Плоское, сглаженное, без резких линий, напоминает лицо человека эпохи Ренессанса. Разумеется, и образ мыслей у него соответствующий, устаревший на несколько столетий.

Неужели она в самом деле улыбается? Неужели это ее руки Иган настойчиво сжал в своих? Он наклонился, и Алекса впервые обратила внимание на то, какие у него яркие, живые голубые глаза.

– Дорогая, ты так прекрасна, – тихо сказал Иган, сильнее сжимая ее руки. – Соблазнительно прекрасна!

Алекса застыла, молча глядя на него. Мужчина, сидящий напротив, – красивый, умный, воспитанный. И хочет ее. Но хочет ли она его? Жена Филиппа, и не только жена – подруга, любовница… Перед глазами неожиданно встало лицо мужа.

Со вздохом Алекса опустила глаза и осторожно высвободила руки.

– Пожалуйста, не искушай меня и сам не поддавайся искушению.

Иган отстранился, очень довольный собой.

– Ты говоришь так, будто я посланец дьявола.

Алекса не могла не улыбнуться в ответ, но, уходя из ресторана, настояла на том, чтобы заплатить за себя.

В такси она вздохнула с облегчением. Одно дело думать о мужчине, и совсем другое – сделать то, о чем думаешь. Она любит только Филиппа, только он ей нужен.

Лежа в постели, Алекса ворочалась с боку на бок, но сна не было ни в одном глазу. Воспоминания о Филиппе не давали уснуть. Никогда ей не забыть, как они познакомились.

Фактически Алекса сначала услышала голос Филиппа с характерной для южанина манерой чуть растягивать слова и только позже увидела его самого. Дело было ясным весенним утром. Алекса стояла у подножия пирамиды Хеопса, не слушая гида.

Группа двинулась дальше, но Алекса застыла в благоговении. Она, конечно, знала из книг, что египтяне были выдающимися зодчими, не только изобрели кирпич, но и первыми начали строить по архитектурным планам. Алекса видела много фотографий великой пирамиды и ожидала, что реальность ее разочарует. Но вышло иначе. Величественная, безукоризненно симметричная, пирамида производила потрясающее впечатление.

Подумать только, грандиозное строение, а так хорошо спроектировано, что, если не считать недостающей вершины, сохранилась в первоначальном виде, хотя прошло больше четырех тысяч лет!

– Теперь уж они так не строят, как раньше, правда?

Незнакомый мужской голос так точно озвучил ее собственные мысли, что Алекса рассмеялась. Она обернулась и увидела высокого темноволосого мужчину, дружелюбно улыбающегося. Он держал слегка помятый твидовый пиджак. Алексу поразили седые пряди в его волосах – для человека лет тридцати весьма необычно.

Осознав, куда она смотрит, незнакомец застенчиво дотронулся до своих волос.

– Это от переживаний.

Алекса с улыбкой поинтересовалась, что же за проблемы его мучают.

– Ну, разные… Ядерное разоружение, экология, арабо-израильский конфликт, – протянул он, беря Алексу за руку, как старую знакомую, – москиты, эпидемии, энергетический кризис. А также удастся ли мне завтра на пресс-конференции задать Садату несколько вопросов и куда пригласить вас сегодня вечером…

Незнакомец оказался так мил и привлекателен, что Алекса поддержала его игру и тоже сделала вид, будто они давние друзья. Алекса от души наслаждалась его добродушным подшучиванием и непосредственностью их общения – без взаимных представлений и обмена рассказами о себе.

Он обожал каламбуры и дерзко не признавал авторитетов, что особенно нравилось Алексе, потому что гид был страшно серьезен, а все туристы ловили каждое его слово.

Группа села в автобус, и новый знакомый втиснулся рядом с ней вторым на одноместное сиденье. Оглядевшись, Алекса заметила, что все места заняты.

– Так вы не из нашей группы? – догадалась Алекса, подвигаясь, чтобы дать ему место.

Он усмехнулся:

– Теперь из вашей. Я наблюдал, как вы разглядывали пирамиду Хеопса. В отличие от остальных зевак вы рассматривали ее, как знаток. «Вот юная леди, погруженная в историю искусств и египтологию», – сказал я себе.

– Скорее снедаемая черной завистью, – поправила Алекса. – Я архитектор и мечтаю оставить собственный след в вечности, но пока это только мечта. Совершенство пирамиды, знаете ли, здорово сбивает спесь.

– Но наверное, и вдохновляет тоже.

Как Алекса успела узнать, ее новый знакомый, Филипп Джером, работал корреспондентом телевидения в Мадриде и уже побывал в Каире несколько раз. Его знание египетской истории и обычаев произвело впечатление. Алекса давно мечтала о такой поездке.

Окончив Гарвард со степенью магистра по архитектуре, Алекса поселилась в Нью-Йорке. С тех пор прошло три года. Сдав экзамены на лицензию, она нашла работу в фирме «Карл Линдстром ассошиэйтс», и через месяц ей нужно было выходить на новую работу.

– Алекса, так как насчет того, чтобы пообедать со мной сегодня вечером?

– Простите, это невозможно. – Алекса была слишком осторожна, чтобы выходить куда-то после наступления темноты с едва знакомым человеком.

Филипп усмехнулся, ничуть не обескураженный:

– Ладно, тогда как насчет ленча? Я знаю одно неплохое местечко на самом берегу Нила. Настоящая египетская кухня, такая же египетская, как сама Нефертити. Там просто нельзя не побывать.

Алекса подумала, что будет очень интересно увидеть Каир глазами много повидавшего Филиппа Джерома, и согласилась. Кафе на открытом воздухе оказалось именно таким, каким он его описал.

После ленча Филипп нанял гида, приветливого пожилого араба, одетого в живописные халат и тюрбан. На редкость ловко отгоняя детей-попрошаек и назойливых уличных торговцев, он провел их лабиринтом старинных улочек и переулков, пропахших ладаном и специями, показал самые интересные мечети и в конце концов вывел на базарную площадь. Каждый крошечный магазинчик имел свой деревянный навес. Отсоветовав делать покупки в некоторых попавшихся на пути магазинах, гид проводил их к своим любимым.

Филипп беззастенчиво воспользовался его услугами, заставив поторговаться. Как он с усмешкой пояснил Алексе, их провожатый все равно получит комиссионные от торговцев, так что пусть отрабатывает свое.

У Алексы разбежались глаза, она готова была купить все, что продавалось, но заставила себя ограничиться несколькими шелковыми шарфиками и парой небольших шкатулок из черного дерева, инкрустированных слоновой костью.

Часам к пяти, когда Филипп высадил ее возле отеля, Алекса уже согласилась с ним пообедать.

Для начала они наслаждались величественным зрелищем пирамид на фоне заката, смакуя местный анисовый аперитив. Затем неспешно прогулялись по берегу Нила. В сгущающихся сумерках темные силуэты мечетей и коптских церквей придавали их прогулке нечто загадочное.

Обедали – как водится, поздно – в красивом ресторане с бассейном. Высокие пальмы, озаренные лунным светом, цветущие бугенвиллеи создавали удивительно романтическую обстановку. Экзотическая еда, местные вина, грациозная танцовщица, чувственно извивающаяся в танце живота под восточную музыку, – все восхищало Алексу.

Позже на эстраду вышел европейский оркестр и заиграл более привычную музыку. Филипп обнял ее за плечи, и Алекса мечтательно покачивалась в такт музыке, она была вся во власти очарования этого чудесного вечера. Обоим хотелось, чтобы вечер никогда не кончался, и они проговорили до рассвета. Под конец Алекса даже устала смеяться.

Хотя она не была обделена вниманием мужчин, ей еще не доводилось встречать никого, похожего на Филиппа Джерома. Но факт оставался фактом: Алексу ждала ответственная работа в Нью-Йорке, а Филиппа – в Европе.

Однако журналисту удалось убедить начинающего архитектора отправиться вместе в Александрию – город, в честь которого ее назвали, как заявил Филипп, и который поэтому Алекса просто обязана увидеть. Они отправились туда на пароходе и ночью долго стояли на залитой лунным светом палубе, держась за руки. Филипп впервые поцеловал ее, и Алекса почувствовала себя героиней фильма сороковых годов.

В Александрии они стали любовниками. Там же Филипп вручил ей подарок, купленный еще в Каире: золотой медальон с выгравированной арабской вязью, обозначающей ее имя.

Это было самое романтическое приключение в жизни Алексы, но она по-прежнему старалась держать чувства в узде и повторяла себе, что все это не более чем курортный роман.

Филипп утверждал, что за три недели, проведенные вместе, влюбился в нее без памяти, но Алекса все еще не принимала его всерьез. Новая работа сулила осуществление всех надежд. Оставить свой след в облике Нью-Йорка – об этом она мечтала всю жизнь, и на пути к воплощению этой мечты ничто ее не останавливало.

Однако Филипп продолжал за ней ухаживать, и его, по-видимому, тоже ничто не могло остановить. Случалось, телефонный звонок будил Алексу в шесть утра, и, подняв трубку, она слышала голос репортера на фоне приглушенных звуков фламенко. Искусно имитируя испанский акцент, Филипп звал приехать на выходные к нему в Мадрид. Несколько раз Алекса принимала его приглашения и ни разу не пожалела. Он продолжал добиваться ее расположения, привозил подарки: из Амстердама – деревянные башмаки, из Ирландии – рыбацкий свитер, а однажды привез из Индии большой деревянный ящик с чаем.

Через несколько месяцев он уже работал в Вашингтоне ведущим программы новостей, и Алекса стала приезжать к нему на выходные. А если Филипп в выходные был свободен, то сам приезжал в Нью-Йорк. К этому времени Алекса была влюблена в него не меньше, чем он в нее.

Через год Филиппу удалось получить место на студии Эн-би-си в Нью-Йорке, и они с Алексой стали жить вместе. Филипп предлагал пожениться, но она считала, что в этом нет необходимости.

Жизнь с Филиппом была истинным наслаждением. Оба были одинаково преданны работе, полны энтузиазма и торопились жить. Вопрос о браке встал снова, когда три года спустя подвернулась возможность купить квартиру.

За праздничным обедом с икрой и шампанским в ресторане «Лоран» Алекса возбужденно делилась с ним планами оборудования двухэтажной квартиры, а Филипп толковал о том, что надо предусмотреть место для детской.

– Дорогой, думаю, нам нужно устроить большую гостиную, футов сорок, чтобы обыграть вид из окна.

– В детскую поставим книжный шкаф с моими старыми книжками, – вставил Филипп. – Надеюсь, наш сын или дочка полюбит чтение.

– Еще бы не полюбить, – поддержала Алекса, – с такими-то умными родителями.

– Женатыми родителями, – уточнил Филипп и достал из кармана самое необычное кольцо, какое только Алексе доводилось видеть: бриллиант в старинной оправе. – Белужья икра среди бриллиантов – так он охарактеризовал камень, надевая кольцо ей на палец.

Алекса рассмеялась, потом прослезилась. Все это было похоже на сказку.

Свадьба получилась поспешной – они торопились, чтобы получить ссуду на жилье, которую легче получить семейной паре. Их поженил судья, друг Филиппа. Скромная, но приятная церемония состоялась в четверг вечером, а в пятницу они полетели в Сиэтл к родителям Алексы.

Мать немного поворчала на то, что у обеих дочерей свадьбы были скромные, без традиционных атрибутов, но Алекса подозревала, что на самом деле она испытывает облегчение. Сразу после обеда молодоженов потащили на концерт в университет, где должно было исполняться одно из произведений отца Алексы.

Утром они вылетели в Мемфис знакомиться с семьей Филиппа. Здесь было устроено настоящее торжество. Родители в срочном порядке сумели организовать грандиозный прием с танцами и непременным двухъярусным свадебным тортом. Алексу с гордостью представляли несметному числу гостей, и она с Филиппом провела на ногах почти всю ночь. А в понедельник утром прямо из аэропорта каждый отправился на свою ответственную работу с покрасневшими от недосыпания глазами.

Только через три месяца им удалось устроить себе то, что можно было условно назвать медовым месяцем. Они отправились в Вермонт, где только и делали, что ели, спали и занимались любовью.

* * *

Алекса проснулась среди ночи, повторяя имя Филиппа. Потом вспомнила, что его нет рядом, вспомнила, почему нет, и заплакала. Они были так счастливы, прожив вместе три года как любовники и пять с половиной лет – как муж и жена. Должны же все эти годы что-то стоить. Неужели Филипп не скучает по ней так же, как она по нему?

Ей никак не удавалось заснуть снова. Алекса переворачивалась с боку на бок, чувствуя себя совершенно разбитой. А тут еще в животе заурчало. Вероятно, вечером она слишком много съела и выпила.

Алекса вдруг обратила внимание, что ее грудь стала очень чувствительной. «Наверное, это напряжение перед месячными», – подумала она. Все, что ей нужно, – это выпить пару таблеток и уснуть. Но утром она проснулась раньше обычного, испытывая тошноту. Алекса попыталась взбодриться кофе, но еле добежала до туалета. Она чувствовала себя на редкость отвратительно, хотя температура не поднялась, и решила, что подхватила желудочную инфекцию.

День выдался замечательный – теплый, солнечный, совсем летний, но от этого Алексе становилось еще хуже. Дом казался опустевшим. По субботам они с Филиппом обычно поднимались с постели поздно, нередко занимались любовью.

В конце концов она нашла в себе силы встать и принялась разбирать одежду. Миссис Радо взяла выходной, а племянник ушел с Джонатаном. Самое подходящее время отложить вещи, которые нужно сдать в чистку, и приготовить летнюю одежду.

К полудню Алексе стало лучше, даже захотелось есть; она приготовила себе стакан апельсинового сока и поджарила бутерброд с сыром. «Нужно будет оплатить кое-какие счета, а потом прогуляться вдоль берега реки, – решила Алекса. – А вечером, может быть, пойти на концерт в Линкольновский центр».

Едва она села за письменный стол, как позвонил Иган и пригласил ее в театр. И хотя билеты у него были на интересный спектакль, Алекса решительно отказалась и нисколько не жалела об этом. Иногда очень приятно побыть наедине с самой собой, и она не собиралась упускать такую возможность.

Алекса открыла чековую книжку, поставила дату и… замерла. Ладони вдруг стали влажными, сердце тревожно забилось. У нее задержка! Чего раньше никогда не бывало, разве что на пару дней. Но со дня последних месячных прошла, кажется, целая вечность, а если учесть ее самочувствие…

Алекса сверилась с календарем. Боже, неужели прошло пять недель? Не может быть, чтобы она забеременела. Последний раз они с Филиппом занимались любовью… Когда же это было? Недели четыре назад. Значит, это все-таки возможно. «Глупости, не поднимай панику, – строго сказала себе Алекса. – Ты просто нервничаешь, от такого стресса у кого угодно нарушится цикл».

Однако тревога не проходила. Алекса пошла в аптеку за домашним тестом на беременность. Покупая разные мелочи, она заметила очень молодую пару с ребенком в коляске. Малышка – по-видимому, ей было около года – показывала ручонкой на резиновую игрушку в пластиковом пакете.

Молодая мама сняла игрушку с полки и протянула дочери. Девочка сжала ее и радостно засмеялась, когда игрушка запищала. Она стала снова и снова сжимать ее, каждый раз заливаясь смехом. Родители с любовью смотрели на свою малышку.

При виде счастливого семейства Алексу вдруг поразила мысль, что труд сделать собственного ребенка счастливым может принести ни с чем не сравнимое удовлетворение. И представила, как они с Филиппом покупают игрушки своему сыну или дочке. На глазах выступили слезы. Ведь Алекса любит Филиппа, хочет, чтобы муж вернулся, неужели, если будет ребенок, они не смогут быть так же счастливы, как эта молодая семья?

Однако пока Алекса стояла в очереди в кассу, она решила, что ситуации несравнимы. Этой маме нет и двадцати пяти, и она не похожа на деловую женщину. Как бы то ни было, глупо предаваться пустым фантазиям. К тому же еще не известно, может, она и не беременна вовсе.

Дома Алекса внимательно прочла инструкцию и выполнила все, что полагалось. Десятиминутное ожидание превратилось в муку. Никогда еще время не тянулось так долго. Тест показал положительный результат, и Алексу бросило в дрожь. Она рухнула в кресло и несколько минут сидела, вперив взор в пространство и пытаясь осмыслить новость. Затем вскочила и бросилась звонить своему гинекологу. Медсестра предложила прийти на прием в следующий четверг, но Алекса сказала, что дело очень срочное.

К тому времени когда Алекса входила в кабинет врача, ей уже было стыдно за свою панику.

– Дело в том… Мне просто нужно знать, беременна я или нет, и я не могу ждать до следующей недели. Мой муж в отъезде…

Карен Голд, женщина лет пятидесяти, прямая по характеру и очень опытный гинеколог, только хмыкнула. Она принимала роды у Бинки, и Алекса очень доверяла ее суждению. Врач вгляделась в лицо Алексы, пощупала ее грудь.

– Вы хотите ребенка?

– Если честно, сама не знаю, – призналась Алекса.

– Понятно. Ну что же, мы сделаем лабораторные анализы, но я уже сейчас могу сказать: вы беременны. Это произошло случайно?

– Не совсем. Одно время я хотела забеременеть, но потом передумала. Видимо, слишком поздно.

– А что ваш муж?

Алекса рассказала, что он хочет ребенка, затем вкратце описала ситуацию на работе. Доктор Голд заверила, что в первые четыре-пять месяцев в офисе никто не догадается о ее беременности. «Надо полагать, к тому времени вопрос с вашим проектом уже решится?»

Алекса подтвердила, что вопрос должен решиться, и рассказала, как ее немного пугает перспектива стать матерью, боится, что не справится.

Доктор Голд отмела все страхи одним взмахом руки.

– Когда вы прочтете соответствующие книги, побываете на занятиях для будущих родителей – лучше вместе с мужем, – вы почувствуете себя увереннее, – заявила она.

– Но… наш брак – он как-то изменится?

– Да, несомненно. В идеале с рождением ребенка он должен стать еще прочнее. Но конечно, многое изменится. На первое место выйдут потребности ребенка, они важнее, чем удовольствия родителей. Вы уже не сможете заниматься любовью в любой комнате, будут случаи, когда ребенок прервет вас в самый неподходящий момент, например, заплачет, или попросит пить, или захочет, чтобы его обняли…

Алекса рассказала о своих психологических проблемах с племянником.

– Это совсем другое дело. Возможно, на взаимопонимание с мальчиком влияют ваши отношения с его матерью. Поверьте мне, Алекса, со своим ребенком все будет иначе, вы будете относиться к нему по-другому.

Доктор Голд сказала, что, даже если произойдет самое худшее – Пейдж никогда не поправится, племянник через три-четыре года повзрослеет и сможет жить самостоятельно. Но Алексе к тому времени будет уже поздно заводить своего ребенка.

– Конечно, не у всех есть призвание к материнству, – продолжала врач. – Обсудите это с мужем. И еще одно: подумайте, что бы вы почувствовали, если бы узнали, что у вас никогда не будет детей?

Первой мыслью Алексы было позвонить Филиппу. Муж наверняка скажет ей лететь к нему первым же самолетом, она прилетит, и Фил ее обнимет… Алекса попыталась позвонить на студию из телефона-автомата, но Кэй не отвечала. Тогда Алекса решила, что это даже к лучшему. Такую новость лучше сообщать не по телефону, особенно если вспомнить, на какой ноте они с Филиппом расстались.

Алекса покачала головой. Надо же, как все обернулось. Узнать о своей беременности после того, как муж ее бросил из-за того, что она не была готова стать матерью! Она и сейчас сомневалась в том, что готова. Алекса думала об этом все воскресенье. С утра, чтобы справиться с тошнотой, она погрызла сухое печенье, потом прогулялась вдоль реки, пытаясь представить, как катит перед собой коляску с младенцем, как несет его или ее на груди в сумке-«кенгуру». Она никак не могла понять, привлекает ее такая перспектива или отталкивает.

Пожалуй, и то и другое сразу. Одно дело обсуждать вопрос о беременности, и совсем другое – узнать точно, что меньше чем через восемь месяцев на свет появится плод их с Филиппом любви. Человек. Маленький Кейтс-Джером. В этом есть что-то от чуда.

Ей вдруг вспомнились слова врача: что бы она почувствовала, узнав, что никогда не сможет стать матерью? Теперь Алекса точно знала что: это было бы ужасно.

К вечеру настроение улучшилось настолько, что она даже стала улыбаться. Пусть это было нелепо, но чем больше Алекса думала о своей новости, тем больше гордилась собой, словно сделала нечто умное. Да уж, умное, это точно! То, чем занимаются на лугу корова с быком. Нет, это не одно и то же. Разница в том, что у нее есть разум. И еще любовь.

Это будет их ребенок, ее и Филиппа. Природа решила за нее, и в каком-то смысле Алекса испытывала облегчение.

В этот вечер она даже стала смотреть передачу Филиппа, и время от времени на ее губах появлялась улыбка. Какой же он хороший, чудесный, удивительный! Можно представить, как муж обрадуется, узнав, что скоро станет отцом. Тогда они и поговорят о разделении обязанностей. В конце концов, Филипп ее любит – нельзя же разлюбить так быстро! – и он должен пойти на компромисс. В этом Алекса не сомневалась. Ведь когда люди получают то, что хотели, они становятся более сговорчивыми, разве нет?

Алекса вдруг поняла, что не может ждать больше ни минуты, и набрала номер домашнего телефона Кэй. Проклятие! На том конце провода по-прежнему никто не брал трубку. По-видимому, секретарши не было дома, а телефон без автоответчика.

Алекса повесила трубку и приказала себе не глупить. Ничего страшного, можно позвонить завтра утром. К тому же, чтобы не оставалось никаких сомнений, лучше дождаться результатов анализов.

Ложась спать, Алекса улыбалась. «Наверное, я даже подожду возвращения Филиппа. Хочется посмотреть, какое у него будет лицо, когда я сообщу ему долгожданную новость».