Текст книги "Танец в темноте"

– Приехали. – Голос шофера нарушил мысли Брента, и до него дошло, что машина остановилась у дома Фионы.

Брент все еще прижимал пальцы Фионы к своему бедру, чувствовал их тепло. Она прильнула к нему. Острое ощущение близости заставило Брента забыть о сдержанности и осторожности. Инстинкты взяли верх, об аутизме было забыто. Он ласкал руку Фионы. Пальцы гладили пальцы.

Десятки разных мыслей проносились в голове Фионы, множество эмоций охватило ее. Брент дал указание шоферу подождать, вышел из машины вместе с ней, чтобы проводить до квартиры. Она никак не могла решить, пригласить его к себе или попрощаться.

А вообще эта поездка в такси, когда они прижимались друг к другу, стала лучшим событием этого вечера. А для нее, вынуждена была она признать, и самым эмоциональным. Отец отказался от Брента, бросил его. А Брент, несмотря на болезнь, научился жить, создал свой бизнес. Эта уникальность делала его еще более привлекательным. И вот сейчас он держит ее за локоть, и сердце Фионы бьется чуть быстрее, потому что ей нравится это прикосновение.

Нравится слишком сильно. С влечением легко справиться, но тут больше чем влечение. Тут замешаны чувства. А этого она не допустит. Он ее босс. Ей следует немедленно попрощаться.

– Брент, спасибо за сегодняшний вечер.

– Спасибо, что сопровождала меня. – Он помолчал. – Пожалуй, от нашего соглашения – семейный обед в обмен на церемонию награждения – ты выиграла больше, чем я.

– Мои отношения с родными даже не стоит сравнивать с тем, что произошло сегодня. – Она покачала головой. Разве ее мелкие неурядицы имеют какое-то значение? – Брент, я просто не знаю, как утешить…

– Не жалей меня. – Хоть он и прервал Фиону, но сделал это мягко, обхватив ее пальцы, теребящие ключи. – Мое прошлое – это всего лишь прошлое. Я ушел далеко вперед.

– Может быть, но ты продолжаешь скрывать часть себя, которую не должен скрывать. – Она закусила губу. – Я не могу говорить…

Не может больше говорить об этом? Да и Брент не хочет.

– Значит, не будем говорить, – убежденно сказал он. – В любом случае я предпочитаю сделать вот это.

Он наклонил голову. Коснулся ее губ своими.

Мягкое, ищущее, дающее и берущее прикосновение. Губы к губам. Неужели это происходит на яву? Фиона призналась себе, что хотела и ждала этого поцелуя и даже сама не знала, насколько сильно. Она ощутила радость, желание и удовольствие.

Это было очень приятно и правильно – его рот на ее губах, его руки на ее талии. Брент ласкал ее, их сердца бились в такт. По телам растекалось тепло. Она была готова отдаться ему, однако понимала, что это опасно.

Легкий намек на панику дал о себе знать, когда Фиона это осознала. В то же миг она ощутила, что и с Брентом что-то произошло. Он прервал поцелуй и опустил руки. Отступил назад, и что-то, похожее на сожаление, мелькнуло в его глазах.

– Мне не следовало так поступать. Это ни к чему не приведет. Мы с тобой не можем…

Он не договорил, но это и не требовалось. Фиона сама могла все объяснить. Теперь, познакомившись с ее чересчур щедрыми формами, Брент ее не хочет.

Карточный домик, который она вопреки всему возвела, рухнул. Фиона вздернула подбородок и сказала себе, что это не имеет значения. Ни малейшего.

– Спокойной ночи, Брент.

– Спокойной ночи. Я…

Она хотел сказать: «Сожалею». Но не сказал. Бросив на Фиону обеспокоенный взгляд, Брент ушел.

Глава 6

«Надо повторять и повторять: я профессионал, я профессионал, я профессионал. Я сосредоточена на своей работе, на своей карьере, на своей нацеленности на успех…»

Фиона уже, наверное, в сотый раз пыталась понять, что же не так с передним планом на картине, над которой она работает. Необходимо успокоиться и сосредоточиться, тогда она найдет выход. А как она может успокоиться и сосредоточиться, если все ее чувства в полном раздрае после той ночи, когда Брент поцеловал ее и ушел?

– Как глупо!

Фиона схватила с полки открытую банку с охрой. Возможно, если она подмешает в нее немного белого, то добьется нужного тона. Если бы проблема заключалась только в тоне! Цветовая гамма вообще неправильная.

– Нельзя винить картину. Проблема во мне, – пробормотала она, поставила банку на маленький рабочий столик и добавила в нее белой краски.

С этой картиной вообще все не ладится. А клиент должен получить ее в понедельник.

Брент находился в соседней комнате, работал над чем-то. Во всяком случае, Фиона так думала. Дверь все утро была закрыта, поэтому она не была ни в чем уверена. Одно было ясно: едва ли он испытывает такие же трудности с концентрацией, как она.

В сущности, ему, кажется, прекрасно удавалось игнорировать то, что произошло после церемонии. Встреча с отцом. Его болезнь. Их поцелуй. Может, это был сочувственный поцелуй – ради нее. Она была очень расстроена, а Брент – человек добрый. От этой мысли Фиона поежилась. Но он отстранился от нее, явно испытав отвращение. Какой еще вывод можно сделать?

Фиона энергично помешала краску. Она просто должна сосредоточиться на работе, вот и все. Это разумно. И еще следует спокойно принять тот факт, что Брент… не хочет ее.

Что ж, с этим все ясно. Фиона схватила банку с краской, секунду полюбовалась полученным цветом и развернулась, собираясь подойти к мольберту. Она не заметила, что в комнату вошел Брент:

– Мне надо поехать в горы. Этот проект…

– Я просто сосредоточусь на работе… Ой! Они заговорили одновременно, при этом Фиона столкнулась с ним. Краска выплеснулась на его рубашку и закапала на пол.

– О боже! – Она сжала банку, но теперь это было бессмысленно.

– Думаю, мне надо было вначале постучать, – сказал Брент слегка удивленно и потрогал у себя на груди пятно краски размером с обеденную тарелку.

– Это я виновата. – Она хотела было оттереть пятно, но потом застыла, наблюдая за движениями пальцев Брента. Это зрелище показалось ей самым прекрасным и чувственным из всего, что Фиона когда-либо видела.

Наверное, он заметил ее пристальный взгляд, потому что пальцы его замерли, а скулы покраснели.

– Ты, должно быть, думаешь, я странный?

– Извини. Просто…

Фиона не договорила. Она не могла признаться Бренту, что это зрелище заставило ее представить, как его руки ласкают ее кожу.

– Я… э… испортила тебе рубашку. – Она говорила о том, что и так было очевидно, стараясь тем временем перевести дух. – У меня проблема с картиной. Во всяком случае, изменение тона могло бы исправить ситуацию. Мне надо посмотреть на настоящие семенные коробочки, которые бывают у растений, изображенных здесь, а в питомнике только рассада.

Брент взглянул на незавершенную картину:

– Выглядит неплохо.

– Да, в том-то и проблема. «Неплохо» – синоним «средне». Этого недостаточно. – Фиона нахмурилась, глядя на полотно. – Мне нужна совершенная вещь.

Он переводил взгляд с нее на картину и обратно:

– У тебя не клеится работа и это сводит тебя с ума, верно?

– Да, но откуда ты…

– Знаю? – Брент покачал головой. – Я все утро бился над проектом и ни к чему не пришел. Дело в том, что для завершения жизненно важного фрагмента мне надо посмотреть на скалы. И так уж случилось, что это единственное известное мне место, где ты найдешь свои растения с семенами. Именно там я увидел их, после чего начал использовать в проектах. В питомниках их обычно не держат.

– Если б ты отвез меня туда… – Не думая о том, что делает, Фиона взяла Брента за руку и краем рубашки принялась стирать с его пальцев краску. – Надеюсь, эта рубашка не очень дорога тебе. Я куплю другую, разумеется. – Ее пальцы стали расстегивать пуговицы. Она справилась с тремя, прежде чем Брент схватил ее за запястье.

– Не надо… – Он осекся. – Ты испачкаешься.

– Теперь уже поздно беспокоиться об этом. – Поздно беспокоиться о многих вещах, осознала Фиона.

Ему, наверное, нравятся хрупкие женщины с маленькими изящными ножками, которым не требуются растения с семенными коробочками или без оных.

– Тебе надо принять душ, а то краска впитается в кожу. Это не самая дорогая краска, но все равно жалко, что она пролилась.

– Не беспокойся о краске и не беспокойся о рубашке. – Брент колебался, вглядываясь в ее ли цо. – Ты столько времени потратила на эту картину. Мне не следовало просить тебя рисовать картину для проекта, в разработке которого ты не принимала участия. Это было в первый и последний раз.

– Все в порядке.

– Нет, не все, но я это исправлю. – Он сам вытер руки о рубашку. – Я зашел сказать тебе, что еду в горы. Можешь поехать со мной, посмотреть на растения, сделать фотографии, зарисовать их – в общем, все, что нужно.

Поездка в горы. День, проведенный вместе с ним…

Нет, не то. Это работа, и Фионе надо смотреть на поездку только с такой точки зрения.

– Я же профессионал. Я должна уметь нарисовать все, что требуется, без специальных поездок или чего-то еще.

– Нет, ты не должна это уметь. Я никогда не потребовал бы этого от себя и от тебя тоже не жду. – Взгляд Брента стал сосредоточенным. – Сейчас я приму душ. Мы заедем сначала к тебе, потом ко мне за одеждой, и вперед. Захвати резиновые сапоги, которые надевала для работы на участке. Там, куда мы едем, они пригодятся.

– Х-хорошо. – Что еще ей оставалось делать, кроме как согласиться? И поблагодарить его.

– Вот и славно. – Брент кивнул и направился в душ. – Да, мы там заночуем.

Ночь в горах, с ее боссом…

– А вон плоскохвостый осоед. Видишь? – Брент указал на птицу, сидевшую на дереве, растущем слева от тропинки. Весь последний час они изучали местную флору и фауну.

Фиона фотографировала и зарисовывала растения. Но что важнее, исследовала их, осторожно дотрагиваясь кончиками пальцев, взвешивая на ладони стручки и семенные коробочки.

Брент пристально рассматривал окружающие их кусты и деревья, поглаживая листья и цветы. Фиона и раньше обращала внимание на то, что он в работе придает огромное значение деталям. Она не сомневалась, что это одна из причин того, что его дизайнерские проекты столь успешны. Интересно, а в постели он так же исследует партнершу? Нет, не стоит даже думать об этом.

Болезнь сделала его уникальным и особенным, и все же он, похоже, решительно настроен скрывать это от окружающих.

А Фионе надо скрывать свое влечение к нему. По правде говоря, ей не следовало ехать с ним, но Брент убежден, что это будет полезно им обоим. До сих пор так оно и было. Они получали удовольствие. Ее лишь беспокоило, сколько усилий приходится прикладывать, чтобы не позволять эмоциям уводить ее туда, куда заходить не следует.

– Неужели на самом деле плоскохвостый осоед, или ты это выдумал? Меня обмануть несложно. Я девушка городская…

– Это действительно он.

Уголок рта Брента дернулся, словно он понял шутку и оценил ее. Но тут их взгляды встретились, и Фиона затерялась в зеленых глубинах его глаз. Атмосфера мгновенно накалилась.

Сердцем Фиона приветствовала это, она была ужасно рада, что Бренту не удалось избавиться от влечения к ней. Разум же умолял не потакать подобным мыслям. Брент способен причинить ей боль, даже если он не желает этого.

Голова Брента дернулась. Это было чуть заметное движение, и все же он начал пристально вглядываться в лицо Фионы, пытаясь понять ее реакцию. И внезапно все чувства, которые Фиона испытала в тот вечер, когда они столкнулись с его отцом, хлынули на поверхность.

– Родные должны любить друг друга безо всяких условий, – вырвалось у нее. – Тут не может быть никаких сомнений. Просто это правильно, и все. Твой отец поступил ужасно, отказавшись от тебя. Он должен был оценить, что ты уникальный и особенный, не такой, как все.

– Вот именно, не такой. – Слева от них показалась смотровая площадка. Брент и Фиона поднялись по ступенькам, высеченным в скале, и любовались ущельем, расстилающимся перед ними. – Я сам создал семью вместе с Линком и Алексом и очень счастлив.

Счастлив со своими братьями – безусловно. И это чудесно.

– Ты очень сдержанный, – заметила она.

– Приют этому научил. Линк и Алекс такие же. Боюсь, это то, от чего нам троим уже не избавиться.

– Я понимаю тебя, но люди могут меняться. – Она опять переступает черту, да? Это происходит потому, что Брент ей небезразличен, а это уже само по себе причина для тревоги. Фиона собралась возвращаться к тропе, но не смогла удержаться от еще одного, последнего замечания. – Я считаю, что именно аутизм делает твои дизайнерские проекты уникальными.

– У тебя очень открытое сердце, и я благодарен тебе за эти слова.

Благодарен и сбит с толку, если судить по терзаниям, отражающимся на его лице.

Они шли молча. Порыв Фионы, наверное, был чересчур импульсивным, но ситуация задевала ее за живое. Некоторые аспекты истории Брента имеют неприятное сходство с тем, как относится к ней ее собственная семья. Она не могла не обратить на это внимание.

Фиона слушала, как шелестят трава, кустарник и листва на деревьях. Воздух был заполнен щебетом и трелями птиц.

Она посмотрела на Брента и решила продолжить разговор:

– Спасибо за то, что привез меня сюда. Думаю, теперь я смогу дописать картину.

– Я тоже доволен. Считаю, время проведено с пользой. Теперь наш путь лежит к дому.

Брент рассказал ей, как приобрел дом в горах, в который они с братьями приезжают время от времени.

– Мне не терпится его увидеть, – улыбнулась Фиона.

Брент завел машину и повернулся лицом к ней. Ах, невероятно глубокие зеленые глаза были настороженными и заинтересованными одновременно! Фионе очень хотелось прорваться сквозь укрепления, которые он возвел, и познакомиться с мужчиной, скрывающимся за ними.

Да, она хотела этого, понимая, что это опасно. Несмотря на то что он поцеловал ее, а потом не пожелал остаться.

– Пристегнись. – Брент подождал, пока Фиона застегнет ремень. То, что ей известно о его болезни, вызывало у него чувство неловкости. Братья были единственными, кто знал об этом.

Но не только поэтому в желудке у него лежал свинцовый ком. Угнетающее чувство было порождено очень старым, очень глубоким убеждением, которое отец внушил ему. Презрение и неприятие Чарлза сделали свое черное дело, и Бренту не удалось справиться с давними страхами.

– Извини. Теперь я готова. – Фиона криво улыбнулась. – Кажется, я замечталась.

– Ничего страшного.

Мысли Брента вновь вернулись к женщине, сидящей с ним рядом. Пряди волос лежали мягкими волнами на ее лице и шее. От прогулки по свежему воздуху лицо разрумянилось. Она прекрасна и душой и телом, и это для него постоянная проблема. Он поддерживал Фиону, когда они шли по горной тропе, и понимал, что ищет повода лишний раз прикоснуться к ней. И в поездке он мог бы повести себя по-другому. Зачем он взял ее с собой? Проще было посоветовать ей написать другую картину…

Там, где дело касается влечения к Фионе, он постоянно нарушает им же установленные правила. Особенно после того вечера, когда поцеловал ее. В тот момент он ни о чем не думал – просто сделал то, о чем в глубине души мечтал с самой первой их встречи.

И он по-прежнему хочет ее. Его влечет к ней. Ему нравится ее мягкое, спокойное отношение к его болезни, ее стремление все понять, даже если это ей не удается. Пальцы Брента забарабанили по рулю.

– Нам далеко ехать? – Фиона глядела в окно.

– Недалеко. Хорошо, что мы закончили работу. Ночь здесь наступает раньше, а во второй половине дня часто спускается густой туман. В такое время лучше не бродить по горам. – Он вздохнул. – Тут неподалеку есть небольшой поселок. Мы заедем туда и купим что-нибудь на обед.

В поселке они зашли в магазин с длинными стеллажами, заполненными продуктами, вдоль стен и таким же стеллажом посередине. Жареная курица, запеченная картошка и салат в большой вакуумной упаковке – все это отправилось в их тележку. За ними последовали продукты для завтрака, включая молоко, и торт с глазированными фруктами и кремом.

– Да я поправлюсь фунтов на сто, – заметила Фиона полушутя, но глаза ее не смеялись. – С мамой случился бы припадок, если бы она увидела… – Она не договорила, но Бренту хватило и этого. Он вспомнил одно из многочисленных замечаний ее матери: «Не думаю, что это подходящая одежда для человека твоих габаритов, дорогая».

Брент счел тогда, что миссис Доннер имеет в виду фасон платья. Но теперь до него дошло, что дело не в этом. Мать Фионы критиковала ее фигуру. Как будто Фиона виновата в том, что у нее пышные формы.

– Тебе нечего беспокоиться о том, сколько ты ешь, и фигура у тебя в полном порядке, – прорычал Брент и положил в тележку яблоки, бананы и еще несколько пакетов с печеньем и орешками.

Фиона задумчиво посмотрела на него и пошла вперед.

Брент с трудом оторвал взгляд от ее покачивающихся бедер в облегающих джинсах, побросал в тележку еще кое-какие товары и пошел следом за ней к кассе. Пальцы его барабанили по прилавку, пока кассир пробивала чек. В этот раз он даже не пытался остановить себя. Пусть Фиона посмотрит и подумает, что это значит. Ей надо видеть его болезнь такой, как она есть, а не сквозь розовые очки, даже если намерения у нее самые благие.

Глава 7

– Сейчас мне надо бы установить мольберт и поработать над картиной. – Энтузиазм и вдохновение переполняли Фиону, но после обеда, за которым они болтали о том о сем, она чувствовала себя размякшей. Ей казалось, что им с Брентом трудно будет найти тему для разговора, однако это было не так. – Думаю, теперь я знаю, как мне поступить. Придется начать картину заново, но я захватила с собой чистый холст.

– Не сегодня. – Голос Брента был тихим, но твердым. – Сегодня отдыхай. Завтра будешь писать.

– А что с твоей работой?

– Я получил, что мне было нужно. – Он постучал себя по виску. – Оно здесь. Пусть утрясется денек-другой, прежде чем я попробую что-то с этим сделать.

И тогда получится что-нибудь изумительное. Его творческие способности – это то, что Фиона находила крайне привлекательным.

Сейчас Брент выглядел расслабленным. По-настоящему расслабленным. Может, потому, что они бездельничали – выложили продукты на кухне, устроились в своих комнатах, а потом смотрели из окон гостиной, как клубится и наползает туман.

Может, Брент успокоился потому, что Фиона отошла в сторону, позволив ему самому расставить ровными рядами купленные ими продукты в кладовой и холодильнике. И все же у нее создалось впечатление, что он намеренно делает некоторые вещи, пытаясь что-то ей доказать, а не просто успокоился, поскольку ему больше не надо ничего скрывать от нее.

– Мы могли бы поставить тот диск, который ты взяла с собой, послушать музыку. – Брент поднял брови. – Если хочешь.

– С удовольствием. Пойду принесу. Я оставила его в своей комнате на случай, если захочется насладиться музыкой перед сном.

Немного музыки, еще немного покоя. Это будет приятное завершение дня… Приятное и безопасное.

Фиона принесла диск. Они слушали музыку, перебрасывались фразами. Потом заварили чай. И тут вариации на классические темы сменились танцевальными ритмами. Фиона, оставив пустые чашки на кухне, возвращалась, пританцовывая и не задумываясь о том, что делает. Брент, который шел за ней с открытым пакетом печенья, впился взглядом в ее покачивающиеся бедра. Волна желания накрыла не только его, но и Фиону.

– Я… э… хочешь послушать еще или пойдешь в постель? – спросила она, и ей тут же захотелось откусить себе язык.

«О, прекрасный выбор слов!» Щеки ее вспыхнули, и она старалась смотреть куда угодно, только не на Брента. Молодая женщина опустилась на диван и отвела взгляд в сторону. Фиону привели в замешательство и собственный импровизированный танец, и то, что боссу он, похоже, понравился, и ее нелепый двусмысленный вопрос.

– Чего бы мне хотелось, так это потанцевать с тобой под музыку.

Эти слова, казалось, удивили его не меньше, чем ее. Брент прокашлялся и сел на диван, сунув руки в карманы. Теперь Фиона понимала этот жест. В таком положении его пальцы не могут ни по чему барабанить. Какой же самоконтроль требуется, чтобы не делать того, чего ему, должно быть, отчаянно хочется!

– С удовольствием потанцую с тобой.

– Я не часто танцую.

Из-за аутизма? У него возникают проблемы с координацией?

– Тебе не обязательно…

Брент долго смотрел на нее сквозь завесу шелковистых ресниц, прежде чем подняться на ноги и протянуть руку. Фиона встала и вложила свою ладонь в его. Они медленно двигались под музыку. Это было очень приятно.

– Ты, должно быть, танцевала с несколькими мужчинами из своей компании тогда, в клубе, – тихо пробормотал он. – То есть по-настоящему танцевала. Не так, как со мной.

– Мне повезло, что все в нашей компании танцуют со всеми, а не только со своими партнерами. – Она действительно считала это везением. К тому же абсолютно безопасно быть общей подругой, которой можно поплакаться в жилетку и поделиться своими любовными проблемами. – Но так мне тоже нравится, – добавила Фиона.

Слова были, возможно, чуть более откровенными, чем следовало бы. Пальцы Брента сжали ее руку. Больше ничего не произошло, однако в данной ситуации даже это можно было расценить как обещание чего-то большего.

Брент оставил ее на минуту, чтобы задернуть шторы. Секунду спустя рука Фионы снова была в его руке, и они покачивались под музыку.

– В тот вечер, когда я привез тебе ключи, я подумал, что ты танцуешь со своим парнем.

Не успел Брент проговорить это, как лампочка моргнула раз, другой. Они посмотрели друг на друга. Свет погас. Музыка продолжала играть, но гостиная была погружена в полумрак.

– Не знаю, есть ли здесь запасные лампочки. – Голос Брента звучал глухо. – Не помню, чтобы видел их в шкафу.

– Ну, возможно, целесообразнее будет поискать их утром. Я уже сто лет не танцевала в темноте. Помню, мы делали это с подружками в подростковые годы. Без света можно танцевать, как хочешь, и не бояться, что кто-то станет над тобой смеяться.

– Значит, потанцуем в темноте. – Он привлек ее ближе и обнял за талию. – И я буду здесь, с тобой.

Руки Фионы сами собой поднялись и легли ему на плечи. Казалось правильным придвинуться ближе, покачиваться в руках, обнимающих ее.

Глаза Брента привыкли к полумраку. Привыкли достаточно, чтобы можно было заметить мечтательное выражение глаз Фионы, которое говорило ему, что они зашли туда, куда он не должен был заходить.

Он обязан отпустить ее – сейчас же – и уйти. Но Брент этого не сделал.

Может, впервые в жизни он собирался дать себе то, чего действительно желал. На короткое время. На пять минут. На десять. Он всего лишь будет обнимать ее, пока они танцуют. Это же не конец света. Это не доведет их до беды.

Шея начала чуть заметно подергиваться, но он не собирался сейчас думать об этом. Брент сосредоточил внимание на своих ладонях, обнимающих восхитительную талию Фионы. Он вдыхал ее запах, пока они танцевали. На какое-то время Брент отодвинул в сторону свои проблемы и просто наслаждался…

Они танцевали до бесконечности, по крайней мере, так показалось Фионе. Взгляд Брента был устремлен на нее в полутьме, неподвижный, сосредоточенный.

Зазвучала медленная мелодия, Брент придвинулся ближе и пробормотал.

– Ты всю душу вкладываешь в танец.

Он взял руку Фионы, прижал ее к своей груди и накрыл ладонью.

Это было чудесное ощущение – чувствовать связь с ним и знать, что он ее хочет!

«Просто доверься мне, Брент. Со мной ты можешь быть самим собой», – мысленно умоляла его Фиона.

– Ты тоже прекрасно танцуешь, – улыбнулась она.

Ей хотелось, чтобы Брент привлек ее еще ближе, чтобы их тела соприкасались. Однако Фиона не забывала, что она высокая и крупная, и понимала, что ее формы не привлекают мужчин. Она надеялась, что он не сможет разглядеть все ее недостатки…

Ох, ну что за мысли!

Зазвучала мелодия из популярного романтического фильма. Брент притянул ее к себе, и Фиона забыла о своих страхах. Грудь к груди, бедра к бедрам… Он обнимал ее. Они танцевали. Двое людей в гостиной дома где-то в горах танцевали, как потенциальные любовники. Как можно вспоминать в такой момент о работе? Как можно видеть в Бренте своего босса, когда хочется положить голову ему на плечо?

Они танцевали и танцевали. Затем Брент обхватил ее затылок и проговорил:

– Я собирался остановиться через десять минут. Я не предполагал, что способен на это. Я думал…

«Он боялся сделать что-то, вызывающее неловкость или смущение», – поняла Фиона.

– Мне нравится, как ты танцуешь, – медленно проговорила она. – Мне нравятся многие вещи, которые ты делаешь.

Он прижался к ней щекой.

– А мне нравится, как ты танцуешь.

– Мы танцуем. Вместе.

Ну вот. Она сказала это. И это правда. Тело к телу, сердце к сердцу, и музыка увлекает их туда, куда ей хочется – к близости. К близости с ним.

Фиона не могла потом вспомнить, когда они перестали двигаться, и танец превратился в настоящее объятие. Это просто случилось и было таким естественным.

Подняв глаза, она увидела во взгляде Брента восхищение и желание. Еще в нем был вопрос, и Фиона ответила на него легким наклоном головы. Тогда он прильнул к ее губам.

Брент стоял совершенно неподвижно и целовал Фиону. Его пальцы ласкали спину женщины, потом он принялся гладить ее руки.

Фиона была в восторге оттого, что ему нравится прикасаться к ней. Она таяла в объятиях Брента, она обожала его.

Фиона вскинула руки, обхватила его лицо ладонями и вдыхала его запах. И хотела, чтобы этот поцелуй никогда не кончался. Когда же Брент прижал ее к себе еще крепче, она буквально растворилась в нем.

– Разреши… Мне нужно… – Слова были хриплыми, бессвязными, жаждущими.

Все, что угодно. Все, чего бы он ни пожелал.

– Фиона… – Он пробормотал ее имя и зарылся лицом ей в волосы, чувствуя, как напряжение охватывает все тело.

– Брент. – Она положила ладони ему на спину, массируя сжавшиеся мышцы, стараясь помочь ему справиться с собой. Его шея дернулась. Один раз, потом еще один.

Брент отодвинулся от нее. Фиона молча наблюдала, как сдержанность и осторожность возвращаются к нему. Он закрыл глаза, глубоко вдохнул, потом медленно выдохнул и сказал:

– Ты думаешь, что можешь смириться с моей болезнью, но для тебя это не более чем несколько случайных наблюдений, которые не кажутся тебе необычными.

– Они не необычные. Такое бывает со многими.

– Ты не видела то, что видел мой отец. – Брент помолчал. – Я не могу предложить… нормальные отношения. К своим братьям я испытываю привязанность, признательность, любовь, но я не в состоянии дать это кому-либо еще. Не хочу причинить тебе боль. А это случится, если… я подпущу тебя слишком близко. Ты заслуживаешь лучшего.

Брент отвергает ее точно так же, как отец отверг его. С этим ей не справиться. Значит, надо прекратить это и попытаться забыть.

– Ты прав. Мы бы не подошли друг другу. Теперь я это вижу. Я благодарна тебе, что ты остановил все… когда остановил. Мы оба постараемся теперь придерживаться исключительно деловых отношений и не повторять ошибок.

Фиона прошептала: «Спокойной ночи» – и направилась к двери. На пороге она обернулась и проговорила, изо всех сил стараясь не обращать внимания на то, что сердце ее обливается кровью:

– Думаю, утром я буду рисовать. Для этого мы и приехали сюда, в конце концов.

Да, утром начнется работа над картиной. Проблем больше не будет. Фиона нашла то, что искала, – эмоции, которые необходимы для воплощения замысла.