Текст книги "Последнее заклинание"

5

В пещере, служившей Черным Плавникам штаб-квартирой, сидела за широким каменным столом Серафина и, морщась, терла виски. После встречи с накки у нее всё чаще случались головные боли, они становились всё сильнее, а сейчас голова просто раскалывалась.

На столе в беспорядке лежали дюжины пергаментных свитков из бурых водорослей: заявления, доклады разведки, описи. Между свитками белели раковины с сообщениями. На другом конце стола лежала огромная развернутая карта подводных королевств, большая ее часть была покрыта белыми раковинами каури, обозначающими войска ее дяди.

Несколько часов назад они с Дезидерио и Язидом спорили из-за важнейшего вопроса, который предстояло решить сопротивлению: куда ударить в первую очередь? Атаковать Лазурию, центр власти Валерио? Двинуться в Антарктику, туда, где заточен Аббадон? Пока они не пришли к единому мнению. Дезидерио считал, что сначала нужно отвоевать Лазурию, Язид предлагал отправиться в Антарктику. Принимая во внимание нехватку у Черных Плавников припасов и оружия, оба этих пути казались Серафине самоубийством.

Из груди русалочки вырвался длинный, протяжный вздох. Сегодня вечером она почти утратила всякую надежду. Она одна. Чувствует, что проиграет еще даже не начавшиеся битвы. Планы, стратегии, кампании… неважно, насколько тщательно они всё продумывают и готовятся – похоже, Валерио обложил мятежников со всех сторон, постоянно их опережает: отрезает пути снабжения, срывает переговоры с союзниками. Уже несколько недель Серафина не получала известий от Авы и Астрид. Неужели Валерио их схватил? А теперь вот София, один из доверенных бойцов Серафины, отличный стрелок.

Юная королева только что отправила ее вместе с Кистенем, одним из гоблинских командиров, на встречу с накки. Сумеет ли София доставить оружие в лагерь Черных Плавников в целости и сохранности или попадет вместе со своим отрядом в засаду всадников смерти?

«Нужно видеть всю доску, а не только одну ее часть, изводить противника неожиданными, продуманными ходами. Не давай поставить себе шах и мат». Всё это Серафина знала, однако знать и делать – разные вещи. Она перестала тереть виски: всё равно не помогает. Юная королева знала причину своих головных болей. Стоило ей подумать о том, чтобы послать свои войска в Лазурию, и перед глазами возникала картинка: ее рука, испачканная в крови после встречи с накки.

– Так и знала, что ты бодрствуешь, – сказал кто-то, и неприятное видение рассеялось. – Это плохо. Уже почти два часа ночи, тебе надо поспать.

В пещеру вплыла Лин. Серафина устало ей улыбнулась.

– Из-за тревог заснуть сложно.

– Дай угадаю… Дело в Валерио. – Лин уселась за стол.

Серафина кивнула.

– Он нападал на нас уже шесть раз. Всякий раз он точно знал, где и в какое время будут мои бойцы – благодаря своему шпиону. Лин, Валерио ранит и убивает нас, а я ему это позволяю. Позволяю красть наши припасы и вырезать моих солдат, потому что не знаю, как вычислить его шпиона. Не знаю, как его остановить. Не знаю, что делать.

– Не говори так, даже не думай, иначе Валерио победит, – нахмурилась Лин. – Ты должна, как и прежде, верить в себя, Серафина.

Юная королева горько рассмеялась.

– Как, Лин, как мне сохранить уверенность? Я начинаю сомневаться в каждом решении, которое принимаю.

– Это нормально, – ободрила ее Лин. – Так всегда бывает.

Серафина посмотрела на подругу недоверчиво.

– Правда?

– Конечно. Сомнение не враг веры, вовсе нет. Легко верить в себя, если у тебя есть для этого все основания. Настоящая вера в себя проявляется тогда, когда у тебя нет причин в себя верить. – Лин протянула руку и коснулась ладони Серафины. – Ты можешь это сделать.

– Становится всё тяжелее. Ты не знаешь, каково мне сейчас. Каково это – править, нести ответственность за жизни столь многих…

– Ты права, я этого не знаю. Зато я знаю тебя.

Серафина почувствовала ком в горле. Она сжала пальцы Лин. Какое счастье, что у нее есть такая замечательная подруга.

– Спасибо, что выслушала, – сказала она. – Ты всегда рядом, когда я нуждаюсь в поддержке.

Лин тоже сжала ее руку, потом отпустила.

– И я всегда буду рядом, – пообещала она. – А теперь ты должна выслушать меня. У меня есть одна идея, поэтому я здесь. Я придумала, как поймать шпиона.

У Серафины округлились глаза.

– И как же?

– Пойдем на хитрость, применим грандиозный обман. Для этого мне придется одолжить шар-головоломку Сайкоракс.

Серафина моргнула, лишившись дара речи. Справившись с изумлением, она произнесла:

– Лин, ты что, с ума сошла?

– Нет, не сошла. Серафина, мне нужен шар-головоломка, – настаивала Лин.

– Лин, это же талисман, дар одного из богов. Бесценный, могущественный артефакт. Мой дядя и Орфео убили тысячи русалок, чтобы его заполучить. Они не знают, что он у нас, об этом знает только наш узкий круг. Если о талисмане проведает шпион…

– Я и хочу, чтобы шпион узнал.

– Что? – ахнула Серафина, всё больше приходя к мысли, что Лин сошла с ума.

– Как мы ни пытались, а разоблачить шпиона до сих пор не смогли, – сказала Лин. – Поэтому нужно вынудить его раскрыться самому.

Серафина покачала головой.

– Ни за что. Я не могу позволить тебе взять шар-головоломку, это слишком рискованно.

Лин подалась вперед.

– Минуту назад ты говорила, что Валерио ранит и убивает нас. Если так пойдет и дальше, он нас всех перебьет.

Слова Лин обрушились на юную королеву, точно штормовой ветер. Жестокие, ужасающие и, что самое плохое, правдивые слова. Серафина решила дослушать предложение подруги.

– Что именно ты хочешь сделать с шаром-головоломкой? – спросила она.

– Мы пустим слух, – ответила Лин. – Сайкоракс ведь вершила правосудие в Атлантиде, да?

Серафина кивнула.

– Пустим слух, что шар-головоломка у нас и что у него внутри заключено нечто, помогавшее Сайкоракс определить, кто виновен, а кто нет.

– Но ты же сама не знаешь, что заключено внутри шара, и никто этого не знает, – озадаченно проговорила Серафина. – Ты только предполагаешь, что внутри что-то есть.

– Неважно, во что верю я, – нетерпеливо пояснила Лин. – Как ты не понимаешь? Важно, что в это поверит шпион.

Серафину озарило.

– Кажется, я понимаю, куда ты клонишь, – улыбнулась она, чувствуя, как закололо плавники от нетерпения.

Лин выпрямилась на стуле.

– Я – омнивокса, – произнесла она, и ее глаза блеснули. – Искусство общения – это мой дар, но иногда важнее не говорить, а уметь слушать. Сейчас я прислушиваюсь к голосу того, кому очень больно.

– Продолжай, – сказала Серафина, пытаясь ухватить мысль Лин.

– Боль должна говорить. Ей нужно быть услышанной. Если не выпустить ее наружу, она растет внутри тебя, выталкивая всё светлое и хорошее до тех пор, пока не останется ничего, кроме боли. Я это знаю, Серафина. Моя мать через это прошла. После исчезновения моего отца она так страдала, что отвернулась от всех, включая меня.

– Я этого не знала, – сказала Серафина. Когда Лин появилась в лагере, она рассказала о своем побеге из трудового лагеря и о том, как нашла шар-головоломку, но ни словом не обмолвилась о матери.

Лин горестно улыбнулась.

– Есть вещи, о которых очень тяжело говорить, даже если ты омнивокса. В конечном счете я сумела до нее достучаться, но только после того, как научилась понимать ее боль. Держу пари, шпиону тоже больно. Всё, что он делает – лжет, предает своих друзей, – исходит из темных уголков его души. Его боль хочет говорить, Серафина, и если я сумею вытащить ее на поверхность, нам останется только ее выслушать.

Серафина вспомнила слова Вражи: «Помоги Лин пробиться сквозь безмолвие». Лин пробилась сквозь молчание своей матери и, сделав это, обрела проницательность и мудрость. А теперь она пыталась пробиться сквозь молчание шпиона.

План Лин опасен, но оставлять в своих рядах шпиона еще опаснее.

– Хорошо, – сказала наконец Серафина. – Шар-головоломка твой.

Она встала и подплыла к нише в стене – там стоял сейф, в котором она хранила добытые ее друзьями талисманы: шар-головоломку Сайкоракс, синий алмаз Мерроу, монету Пирры и лунный камень Нави. Развеяв маскировочное заклинание, скрывавшее нишу, юная королева достала шар.

Древний талисман тяжело лег в ее ладонь. Поверхность шара украшало изображение феникса. Шар был вырезан из белого коралла и состоял из нескольких сфер, вставленных одна в другую. В каждой сфере имелось отверстие. Чтобы разгадать головоломку, требовалось повернуть сферы, и тогда все отверстия окажутся на одной линии, и можно увидеть то, что находится внутри шара.

Серафина протянула драгоценную вещицу Лин.

– Спасибо, – поблагодарила русалочка. – И за талисман, и за доверие.

– Найди его, – попросила Серафина. – Прошу тебя.

– Найду, обещаю, – кивнула Лин. Потом она выплыла из пещеры, глядя на шар-головоломку, который сжимала в руках.

Серафина с тревогой смотрела ей вслед. «Ей нужно время, чтобы привести свой план в действие, – подумала она. – А времени у нас нет».

Не сводя глаз с шара, Лин столкнулась с русалом и гоблином, патрулировавшими лагерь. Русалочка извинилась, а стража спросила, что она делает. Они находились достаточно близко, и Серафина слышала их разговор.

– В наших рядах есть шпион, – торжественно объявила Лин.

Русал крепче сжал в руках арбалет, гоблин выругался.

– Серафина так отчаянно пытается выяснить, кто это такой, – продолжала Лин, – она даже дала мне вот это… – Она показала стражам шар-головоломку.

– А что это такое? – поинтересовался гоблин, разглядывая артефакт.

– Могущественный, бесценный талисман, некогда принадлежавший Сайкоракс, волшебнице из Атлантиды, а ей его подарили боги, – пояснила Лин.

Гоблин тихо присвистнул, брови русала взлетели вверх.

– Внутри шара находится Стрела Справедливости, с ее помощью можно отличить виновного от невиновного, – продолжала Лин. – Если я разгадаю загадку этой головоломки, стрела укажет на шпиона.

– Обожаю загадки, – сказал гоблин. – Дай мне попробовать.

Он попытался передвинуть внутренние сферы своими длинными когтями, но не смог выстроить их так, чтобы отверстия оказались на одной линии.

– Дай мне, – вмешался русал. Но и он не смог решить головоломку.

Лин тяжело вздохнула и забрала у него талисман.

– Я обязана решить загадку. Не могли бы вы поспрашивать у ребят, вдруг кто-то хорошо решает головоломки? Если найдутся желающие, попросите их прийти ко мне. От этого зависят наши жизни.

Солдаты обещали помочь и поплыли своей дорогой, а Лин двинулась в противоположную сторону. Солдаты еще не успели далеко отплыть, как встретили еще двоих патрульных и остановились поговорить с ними. Серафина не слышала их разговора, но видела, как они указывают на Лин. Вторая пара караульных бросилась вдогонку за русалочкой.

«Такими темпами уже к завтраку она поговорит со всем лагерем о шпионе и Стреле Справедливости, – подумала Серафина. – Богиня Нерия, пусть всё это хорошо закончится».

6

Жидкое серебро оказалось эластичным и ярким, почти живым.

Оно клубилось вокруг Астрид, пока русалочка поднималась с пола – она очутилась в огромном величественном зале.

«Как же я буду этим дышать? – запаниковала Астрид. – Я же задохнусь!»

Она задерживала дыхание так долго, как только могла, потом боязливо вдохнула. Амальгама оказалась холодной, тяжелее морской воды, но легкие приняли ее. Немного успокоившись, Астрид огляделась. Заполненный амальгамой зал – точнее, казавшийся бесконечным коридор – протянулся в обе стороны, насколько хватало взгляда. На его стенах висели зеркала всевозможных форм и размеров, а под потолком поблескивали люстры.

По коридору медленно передвигались витрины. Некоторые сидели на стульях, другие замерли, прислонившись к стенам – руки безвольно висят, головы склонены на грудь, – ни дать ни взять марионетки с перерезанными ниточками.

– У меня от этого места мурашки по коже, – пробормотала Астрид, отчаянно желая, чтобы Дезидерио был сейчас рядом с ней. Подобные мысли посещали ее по десять раз на дню.

Она скучала по всем своим друзьям, а по Дезидерио больше всех, потому что он был для нее больше чем просто друг. У русалочки до сих пор перехватывало дыхание при мысли о том, как Дезидерио поцеловал ее, после того как спас от Кваникаака, ужасного водоворота. Перед тем как поцеловать, русал сказал, что хочет быть с ней рядом. Тогда она от удивления потеряла дар речи и ничего не ответила и теперь жалела об этом. Она должна сказать ему то же самое и еще… она так много ему скажет… если сумеет вернуться.

Астрид снова посмотрела по сторонам, не зная, в какую сторону плыть, как вдруг елейный голос у нее за спиной лениво протянул:

– !кат, каТ

Астрид стремительно обернулась. Прямо перед ней стоял крупный лысый человек. Руки он прятал в широких рукавах пурпурного халата.

Выхватив меч, русалочка приставила кончик клинка к подбородку незнакомца. Тот поднял голову и толстым пальцем отвел меч в сторону.

– риттодснифлоК диртсА, ьтаволажоп орбоД

– Я не понимаю, – ответила Астрид, не опуская оружие. Она сумела разобрать свое имя – вероятно, благодаря заклинанию кровязи ей частично передались способности Лин к языкам – но и только.

– Ах! Прошу меня простить! – сказал человек по-русалочьи. – Не все говорят на языке торобоан, верно? Добро пожаловать в Зал Вздохов, Астрид Колфинсдоттир. Я, Олакрез Дрол, ждал тебя.

Астрид замерла.

– Откуда вы знаете, как меня зовут?

– Мой добрый друг Орфео поведал мне о тебе. Мы знакомы уже много лет. У нас с ним общие… ценности. – Олакрез улыбнулся, показав острые зубы.

Астрид крепче сжала рукоять меча и осторожно спросила:

– Орфео здесь? Где он?

Олакрез сложил унизанные перстнями пальцы домиком.

– Скажем так: он неподалеку.

– Вы можете отвести меня к нему?

– Не бесплатно.

– У меня есть деньги. – Астрид опустила меч. – Сколько вы хотите?

Олакрез покачал головой.

– Трокии, костянки, каурики… меня не интересуют. Мне нужны данклинги.

– Что это такое?

– Твои потаенные страхи, – ответил Олакрез, придвигаясь к Астрид вплотную. Русалочка ощутила пробежавший по спине холодок, а потом острую боль.

– Какой крепкий хребет, – недовольно сказал Олакрез, рассматривая зажатое в толстых пальцах черное извивающееся существо.

– Вы… вытащили эту тварь из меня? – спросила охваченная ужасом Астрид.

– Да, – вздохнул Олакрез. – Но он такой крошечный, его не хватит, чтобы заморить червячка.

Астрид отшатнулась.

– Еще раз прикоснешься ко мне – потеряешь пальцы, – прорычала она, поднимая меч.

Олакрез забросил извивающегося данклинга в рот и прожевал.

– Ты почти ничего не боишься, не так ли? – поинтересовался он, заглядывая русалочке в глаза. – У тебя всего одна причина для страха, и он может ее устранить, если ты позволишь.

– Я ничего не боюсь, – выпалила Астрид. – Уж точно не тебя с твоим странным зеркальным мирком.

Олакрез многозначительно улыбнулся.

– Неправда. Неправда. – Он погрозил ей пальцем.

А потом заговорил, но не своим голосом.

«Кому нужна русалка без магии?» – спросил он голосом ее отца.

«Она же уродская уродка!»

Это был голос задиры Тауно из ее прошлого.

А потом: «Куда ты направляешься, Астрид? К своим друзьям? Ты и впрямь думаешь, что они станут относиться к тебе иначе?»

Эти слова он произнес голосом Орфео, и, услышав это, Астрид содрогнулась от холодного страха.

– Всё правильно, Астрид, ты боишься этих голосов, хотя и пытаешься убедить себя в обратном, – сказал Олакрез, на этот раз своим собственным голосом.

Астрид почувствовала себя как никогда уязвимой, ведь владыка зазеркалья влез ей в душу.

– Н-нет… ты ошибаешься, – пробормотала она, запинаясь. – Я больше им не верю. Я…

Внезапная острая боль в спине заставила ее ахнуть. Коварный Олакрез проворно скользнул русалочке за спину и вырвал у нее из позвоночника еще одного данклинга.

– О, вот этот намного лучше! Такой сочный и мясистый! – прошамкал он, жадно заглатывая добычу.

Астрид быстро развернулась и замахнулась мечом, но Олакрез Дрол увернулся от клинка и вперевалочку засеменил по коридору, продолжая облизываться.

– А теперь идем! – бросил он через плечо. – Он не любит, когда его заставляют ждать!

Астрид страшно разозлилась на Олакреза и на себя за то, что слушала его, но убрала меч в ножны и поспешно поплыла следом за владыкой зазеркалья. Выбора у нее всё равно нет: нужно попасть к Орфео.

Олакрез Дрол шагал довольно долго. Двигался он на удивление быстро для такого толстяка, и Астрид пришлось попотеть, чтобы не отстать. Зал Вздохов делался всё уже и уже, зеркал на стенах стало меньше, а витрины вообще пропали; люстры висели на большом расстоянии друг от друга, давая меньше света; на стенах темнели пятна ржавчины и гнили.

Астрид уже хотела спросить, далеко ли еще, но тут коридор закончился тупиком, в котором стояло у стены единственное массивное зеркало. Поверхность зеркала покрывали темные пятна, а тяжелая серебряная рама почернела. С одного края зеркала свисал, точно саван, кусок морского шелка.

– Это вход в Дом Теней, – объявил Олакрез Дрол. – Дворец Орфео.

Астрид посмотрела на их с Олакрезом отражения в темном стекле и распрямила плечи, собираясь с духом, чтобы нырнуть в мрачное зеркало.

– Он долго ждал этого, четыре тысячи лет… Ждал тебя, свою плоть и кровь, – сказал Олакрез. – Иди же к нему, дитя. Позволь ему забрать твой страх.

И, прежде чем Астрид успела ответить, владыка зазеркалья ушел. Русалочка смотрела ему вслед, пока он не исчез в глубине Зала Вздохов, потом вновь повернулась к зеркалу и своему отражению.

Как только она вплывет в Дом Теней, обратного пути не будет. Либо она заберет у Орфео черную жемчужину, либо умрет.

Подплыв поближе к зеркалу, она вдруг подумала, что ее противник намного коварнее и ужаснее Кваникаака, Вилли-во, инфанты, Оква Нахоло и Бездны. Проплыв через зеркало, она лицом к лицу столкнется с Орфео. Орфео – один из шести правителей Атлантиды, величайший маг в истории. А чем может похвастаться Астрид? Ну, она может перекрасить себя в фиолетовый цвет вместо зеленого, да и то не всегда, а только если очень постарается.

– Это безумие, – прошептала она, глядя в зеркало.

Она подумала о пяти других русалочках, которых призвали йеле: о Серафине, Лин, Ниле, Аве и Бекке. Они ее подруги, сестры, навеки связанные заклинанием кровязи. Они на нее рассчитывают. В подобных обстоятельствах русалки ни за что не отступили бы, невзирая на страх. Значит, она тоже не отступится.

Глубоко вздохнув, Астрид приложила ладони к зеркальной поверхности.

7

Дом Теней казался вылепленным из тьмы.

В серебряном канделябре горел водный огонь, отбрасывая синие отсветы на черные стены и полы, сложенные из полированного обсидиана. Готические арки поддерживали высокий свод.

Вытащив меч, Астрид медленно плыла по какому-то огромному помещению – вероятно, это был главный зал дворца. Теперь ее окружала не амальгама Вадуса, а соленая вода. В дальнем конце зала стоял стол, тоже сделанный из обсидиана, на котором громоздились серебряные блюда и миски, полные подводных деликатесов. Во главе стола стоял стул с высокой спинкой и резными ручками, другой такой же стоял справа от него.

Астрид поплыла к столу и тут услышала шаги у себя за спиной – кто-то приближался, медленно и осторожно.

– Как необычно, – произнес знакомый голос. – Большинство моих гостей являются с подарками, а не с мечами.

Астрид проворно обернулась и увидела Орфео. Выглядел он как обычный человек с двумя ногами, однако двигался в воде совершенно свободно и дышал ею, как воздухом.

– Можешь убрать оружие, – произнес он, улыбаясь уголком рта. – Если бы я хотел убить тебя, то не стал бы делать это здесь. Слуги только что до блеска натерли полы.

Шести футов ростом, светловолосый и крепко сбитый, Орфео, по своему обыкновению, был одет во всё черное. Загорелая кожа его задубела от солнца и морской воды. Глаза волшебник прятал за очками с темными стеклами. Сердце Астрид учащенно забилось, когда она увидела у него на шее черную жемчужину. На какой-то миг ее посетило безумное желание сдернуть жемчужину и дать деру, но она отогнала эту самоубийственную мысль и убрала меч обратно в ножны.

Орфео сцепил руки за спиной и обошел вокруг русалочки, склонив голову набок, точно хищная птица, высматривающая добычу. Наконец он остановился перед ней и приложил ладонь к ее груди.

– Ай! – вскрикнула Астрид. Она отшатнулась и едва не потеряла равновесие, оглушенная громким ритмичным стуком, который загремел у нее в ушах, заполнил ее сознание и весь зал.

– Это бьется твое сердце, – сказал Орфео. – Такое храброе и сильное. – Он довольно засмеялся. – Кровь взывает к крови, дитя. Кровь величайшего мага всех времен. Моя кровь.

Он убрал руку, и громоподобный стук прекратился.

– Не делай так больше, – прошипела Астрид. Она испугалась, но не хотела показывать свой страх.

Прикосновение было ей неприятно, но пугало ее не оно. Когда пальцы мага касались кожи русалочки – прямо над сердцем, – она чувствовала, будто по венам бежит электрическая волна: чистая, головокружительная сила.

– Ты наверняка устала и проголодалась, – сказал Орфео. – Прошу, слуги накрыли для нас стол.

Астрид покачала головой.

– Я никуда не пойду, пока ты не скажешь, почему позвал меня, зачем я здесь. – Она не сомневалась, что знает причину, и всё же хотела услышать это от самого Орфео.

Маг снова наклонил голову набок, посмотрел на русалочку.

– Причина, по которой я позвал тебя, по которой ты здесь, осталась прежней. В глубине души ты знаешь, что это за причина. Мы все знаем потаенные желания наших сердец.

Он протянул Астрид руку. Русалочка не двинулась с места, и тогда Орфео повернулся и пошел прочь.

Астрид не могла шевельнуться от страха. Она смотрела вслед Орфео, потом перевела взгляд на зеркало, ведущее обратно в Вадус.

– Кого ты боишься? – спросил Орфео через плечо. – Меня или себя?

Бросив последний отчаянный взгляд на зеркало, Астрид собрала силу воли в кулак и поплыла за магом.