Текст книги "Непристойный талант, или Исповедь мужчины-порнозвезды"

Камилла любила поесть, хоть и отрицала это. Она так же считала, что ее грудь была слишком маленькой, а нос – слишком большим, но я был счастлив с ней, с такой, какой она была. Наконец она сделала хирургическую операцию по исправлению носа и затем хотела сделать операцию на грудь и бедра. Она постоянно боролась с собой. У Камиллы также было самое пахнущее влагалище, с которым я когда-либо сталкивался за кадром. Когда я трахался, чтобы заработать на хлеб, меня это не волновало, но когда я занимался любовью – это совсем другое. Она так подрезала волосы на лобке, что они стояли ёжиком, хотя она знала, что мне нравятся пышные, естественные кустики.

Несмотря на все это, я действительно сильно любил Камиллу. Из всех моих женщин, она единственная все еще навещает моих родителей. Даже зная, что она одерживала меня, я пытался убедить себя в том, что того, что она давала, мне было достаточно.

В это время я еще работал в обычном театре и играл роль Дональда в пьесе «Американский Бизон». Она была написана Дэвидом Маметом, который стал с тех пор хорошо известен. Я никогда не забуду ту ночь, когда после представления мы с Камиллой припарковались около Marlboro Housing Projects на авеню Стилвел. Пока мы целовались в машине, в окно просунулось дуло ружья. «Становись на колени, ублюдок», – закричал голос. Я думал, что это коп, но это были пять черных мальчишек. Они держали ружье у моего виска около часа, обыскивая машину, мои карманы и досаждали Камилле. В этот раз я даже еще не дотронулся до нее. С ужасом я увидел, что они играют с ее титьками, трогают промежность. Она начала плакать и говорить, что она беременна. Я быстро подхватил.

«Это правда», – лгал я, а слезы катились по моим щекам. «Это мой ребенок. Пожалуйста, не навредите ей».

Они сказали Камилле: «Мы не собираемся убивать тебя. Мы собираемся убить этого ублюдка».

Я был уверен, что моя жизнь кончилась. Я приготовился умереть. Ожидая услышать выстрел, я оцепенел. Когда они вдоволь натешились нашими мучениями, они бросили ключи под машину и ушли. Я мог бы преследовать их, но я очень хотел домой. Я просто хотел увидеть моего отца.

«Папа», – заплакал я, как только вошел, – «благодаря богу, я жив! Подойди и обними меня. Просто обними».

«Что случилось?» – спросил он.

«Обними меня. Просто скажи, что любишь меня. Обними меня».

Он продолжал спрашивать: «Что случилось?»

Я пытался объяснить, но не мог. Я был так близко от смерти, что все еще не мог поверить, что жив. Я просто хотел, чтобы этот человек обнял меня. Он обнял меня, но не так, как мне было нужно. Я совсем обезумел и закричал: «Обними меня! Ты можешь по-настоящему обнять меня?»

Но он не мог сделать этого. «Все правильно». – сказал он.

«Нет, не правильно»

«Все прошло. Ничего не случилось. Все нормально».

Но я рыдал: «Все ненормально. Неужели ты не понимаешь?»

Я был неуверен, что сам понимаю себя.

Глава десятая. На двух берегах

Вскоре я нашел предлог увильнуть от душащих меня отношений с Камиллой. Дейв Марш из Collector’s Video, увидел меня в порнофильме и предложил сняться в Калифорнии, а как раз в это время, Камилла просила меня перестать сниматься в порно. Чтобы заработать на жизнь, я работал у Натана. Опять.

Предложение Дейва было соблазнительным. Он даже прислал мне билеты на самолет. Я, наконец, решил послать всех к черту. Почему нет? Я упаковал чемоданы и взял такси до аэропорта (где напился, потому что ненавижу летать). Через пять часов я был в Калифорнии. Меня встретил шофер и отвез в Highland отель. На следующий день я встретился с Ричардом Пачеко и Джеми Гллисом, двумя известными мужчинами в порно. Я был в Голливуде! Полностью разбитый, я был поглощен этим городом. Единственная моя сексуальная сцена в этом фильме была симулирована. (Только так Камилла разрешила мне делать это). Жена Дейва Светлана должна была иметь меня в этом фильме, но это было оговорено.

Ричард и я играли менеджеров. Нам надо было перетрахать 5000 женщин за месяц. Мы снимали фильм по всему городу и кого я только не встретил под солнцем Калифорнии. Я даже прошел пробы в передачу «Главный госпиталь».

Моник также снималась. Я увидел ее на развороте в «Пентхаузе». Сейчас она актриса класса «В», всегда выделяется в фильмах. Тогда у нее были самые великолепные титьки и просто совершенное тело. Я привел Моник в свой номер в Highland. Рон Джереми тоже хотел ее – но Рон хочет всех. Мне удалось избавиться от него, я провел некоторое время с ней наедине. Когда я совокуплялся с ней, она издавала такие мурлыкающие звуки. Это действовало мне на нервы. Я ненавижу, когда женщины мурлыкают. Можно во время секса стать животным, но не стоит издавать животные звуки.

После того, как мы завершили фильм «Хорошие девочки делают это» (Nice Girls Do), мы вернулись в Нью-Йорк. Это было нелегко, я действительно не хотел снова встречаться с Камиллой. Хотя я не занимался сексом перед камерой, у меня было несколько женщин на западе. Съемки продолжались всего шесть дней, а я задержался на одиннадцать. Я знал, что Камилла придет встречать меня в аэропорт, но все было кончено. Я сделал счастливое лицо и попытался ее обнять, здороваясь. В Калифорнии я видел океан. Я просто не мог жить больше у ручья.

Не так-то легко разрывать отношения, даже когда ваша любовь ушла. Я разработал сложный план, чтобы Камилле легче было уйти. Я повредил спину. Доктор выписал мне большие, красные, обезболивающие таблетки. Чтобы заставить Камиллу потерять ко мне интерес, я сказал, что я стал лекарственным наркоманом. Когда это не сработало, я сказал, что стал геем. Наконец, я сказал ей правду. Я чувствовал себя ужасно, но я все равно не хотел ее больше.

После разрыва с Камиллой, я почти совсем забросил бизнес. Я учился актерскому мастерству в Нейбохуд Плейхаусе и содрогался при мысли, что меня считают человеком из порно. Две вещи в жизни пугали меня тогда – смерть и возвращение в порноиндустрию. Однажды вечером я сидел у Натана за столиком, чувствуя себя не очень хорошо. Мой отец спросил меня: «Почему ты больше не снимаешься?» Для него это было, как принять аспирин при головной боли. Хотя маму и сестру смущала моя работа, отец не видел ничего плохого в том, что я снимаюсь в порно. «Позвони Чаку Винсенту», – убеждал меня отец. Я позвонил и Чак сказал мне, что на следующей неделе собирается снимать фильм.

«Я пытался разыскать тебя», – сказал он. Но все это говорят. В порно, если вы не оказались рядом, просто находят кого-нибудь еще, чтобы затыкать дырки. Мою роль в фильме «В любви» (In Love), дали Кевину Джеймсу. Чак уволил Кевина и отдал эту роль мне. С тех пор Кевин обижен на меня и я не виню его.

«В любви» был что-то вроде «Соседок», но имел бюджет даже больше. Мы репетировали в Нью-Йорке, а потом заканчивали его снова в Нью-Йорке. Я быстро освоился с гардеробом. (Да, для порно тоже нужен гардероб!) Я сказал в Нейбохуд Плейхаузе, что беру короткий отпуск.

«В любви» – очень красивый фильм. Некоторые даже считают его одним из самых артистичных фильмов в порно. Это хроника двадцатилетней безответной любовной интриги между моим героем и персонажем Келли Николс. Мне никогда по-настоящему не нравилось работать с Келли и я нашел, что она была очень утомительной. Что меня спасало, так это тот факт, что большинство сексуальных сцен были очень стилизованными. (У нас была одна длинная сексуальная сцена в лодке!) Поскольку зритель не может отследить всех движений туда-обратно, он не может заметить, что у меня не было настоящей эрекции… А благодаря высокопрофессиональной работе оператора Ларри Ревени фильм «В любви» оказался очень приятным для просмотра.

Вернувшись в Нью-Йорк мы еще два дня заканчивали фильм в студии Adventureland, в Квинс. К этому времени я уже две с половиной недели не посещал Нейбохуд Плейхаус. Я позвонил его директору Биллу Андерсену. Он разговаривал холодно и я сразу же узнал, что отчислен из группы. Когда я сказал Биллу, что приду заплатить сумму, которую я был ему должен, он ответил: «Не стоит беспокоиться». Он выяснил, что я принимаю участие в порно и был страшно обеспокоен, что репутация его уважаемой компании была запятнана. Я написал Биллу записку, в которой говорил, что знаю, почему он меня не хочет; но не отправил ее. Я многому научился в Плейхаусе и этого никто не сможет отнять у меня. Если бы я вернулся туда сегодня, я думаю, что нашел бы там много тех же самых студентов, сидящих на тех же самых местах, которые очень боятся испытать свой талант.

Дейв Марш снова позвонил мне. Он и Светлана пригласили меня для другого фильма, который они снимали, на этот раз на Гавайях. Сначала Гавайи показались мне похожими на Флориду. Я не мог понять, как они велики до тех пор, пока мы не прилетели на небольшом самолете на наиболее пустынный остров, где была только одна взлетная полоса. Это место меня потрясло. Я почувствовал гордость от того, куда меня занесло порно. Только потому, что я трахался в фильмах! Мой пенис оказался выигрышным лотерейным билетом. Рассматривая вокруг меняющиеся цвета и растительность я очень хотел, чтобы со мной была моя мама и видела все это. Может быть тогда ее меньше бы смущала моя деятельность.

Тот первый раз на Гавайях смешался в моей памяти. Я наступил на сороконожку и у меня на ноге до сих пор след. У меня была самая первая в жизни сексуальная сцена со Стеси Донован (Stacey Donovan) и она плакала. Звукооператор поспорил с Дейвом и Светланой и спрятал аудиопленки. Мы также снимали еще и другой фильм, «Немного проделок» (A little bit of hanky-panky). До того, как улететь, я должен был «насиловать» Джингер Линн на пляже. Солнце садилось, а я должен был ухитриться оттрахать ее и самолетом вернуться на главный остров для съемок другого фильма в Калифорнии – «Табу III».

Кинли Стивенс подхватил меня в аэропорту Лос-Анджелеса. В тот день он сказал мне, как потрясающе я выгляжу с этим бронзовым загаром и белыми от солнца волосами. «Я даже влюбился в тебя, а я старый человек», – пошутил он. После «Табу III» у меня кармане было 4 000 долларов. Вернувшись в Нью-Йорк я положил деньги в банк. Я зажил обычной жизнью: работал у Натана и изучал актерскую игру.

В Калифорнии я встретил Алексис, гримершу. Ее отец работал фотографом в «Пентхузе». Первый раз я попробовал кокаин, когда нашел пузырек с ним в носке Алексис. Это был первый, но не последний раз. В Нью-Йорке те 4 000 долларов, которые я положил в банк, быстро истощились. Я зарабатывал много денег в порно и когда меня спрашивали, где они, я говорил, что развеял их. Буквально. Я потратил большую их часть на кокаин. Грязные деньги тратятся быстро.

До того, как я впервые попал в Лос-Анджелес, не так уж много фильмов было снято со мной в Нью-Йорке. Но в ЛА все делали фильмы для взрослых, как они предпочитали их называть. Вскоре я, в среднем, делал два фильма в неделю, однодневные, трехдневные порнофильмы. Люди могут подумать, что я зарабатывал в порно миллионы долларов. Совсем нет! Если я работал два дня в неделю по 500 баксов в день, это тысяча баксов. Если я делал 4 фильма в месяц – это только 2 000. Не так уж плохо, но и не так уж много. Большинство моих ролей были однодневными «pop shot». Ведущие порнозвезды-женщины получали вдвое или даже втрое больше мужчин. Обычно женщине, снимающейся в главной роли платили 750 долларов в день и им даже не надо было выдавать «cum shot»! Для мужчин ставка колебалась между 350 и 700 долларами, обычно, платили наличными в конце съемок. Джон Лесли клялся, что получал по 1000 долларов в день. Парни на улице всегда спрашивают меня, как попасть на съемки в порно. Деньги: будь они прокляты. Обычно я не подсчитываю, сколько заработал в этом бизнесе – это заставляет меня чувствовать недовольство в отношении того, что я сделал и что не сделал.

Конечно, я не заработал много денег. Можно сняться один или два раза за пару недель и получить тысячу баксов или около того… но потом работы может не быть две недели… или можно сделать пять фильмов подряд. Я полагаю, что средний порноактер получает не менее 20 000 долларов в год. Парень может дотянуть до 65 000 долларов, если подставит свой зад. Женщины, конечно, получают астрономические суммы – до 150 000 долларов, потому что они участвуют в бизнесе – заказы почтой, частные вечеринки и т. д. Люди вроде Мерилин Чамберс и Сека могут получать от 10 000 до 20 000 за фильм… но они могут не работать так много.

65 000 звучит для меня как миллион. Проблема в том, что порноактер получает плату в стодолларовых счетах. И они превращаются в однодолларовые счета, потому что вы сделали их слишком быстро. Если бы нам платили в меньших купюрах – или наоборот! – мы не тратили бы так быстро. Только величина получаемой суммы вернет нас к нашим чувствам.

Порнография – это нелегкая работа. И не такая уж привлекательная. И имеет массу последствий.

Но, покидая Нью-Йорк, я не думал о последствиях. На Восточном побережье я делал около двух фильмов в месяц и жил с родителями. Если я собирался продолжать сниматься в порно, то мне надо было уехать в Калифорнию, потому что там было больше всего работы. Впервые приехав в Лос-Анджелес в 1983 году, я остановился у фотографа по имени Джоель. Я встретил его во время съемок «Розовой Лагуны» (Pink Lagoon) во время того первого путешествия на Гавайи. Я переехал в его квартиру на чердаке в центре трущоб Лос-Анджелеса. Когда я не работал, я обычно сидел вместе другими лодырями и заказывал для них пиццу.

Я услышал разговор о порноагенте по имени Джим Саут, который руководил агентством под названием «Всемирное Модельное Агентство» и позвонил ему. Джим знал кто я, но предложил мне опуститься до просмотра. Я уже снимался во многих фильмах, был номинирован на приз «Лучший актер». И не собирался приходить ни на какой просмотр. Джим хотел, чтобы я пришел и дал ему возможность «увидеть» меня. Дерьмо! Если он хотел «увидеть» меня, он мог бы посмотреть один из моих фильмов. Это был не настоящий Голливуд. И что он хотел проверить? Размер моего члена?

Когда я встретил Джима, мне не понравился его внешний вид. Он был слишком безупречен и аккуратен для порно. Чего мне действительно не хотелось, так это «правильности». Я хотел обрести реальность, семью. Я решил не сотрудничать с Джимом Саутом.

К счастью в городе был еще один крупный агент, Реб Свитц. Его контора называлась «Хорошенькие Девочки Интернешнл». Хотя я и был «Джерри Бутлером», я не решался ему позвонить. Тем не менее, Реб был очень приветлив, когда я все-таки позвонил. Он испытывал почти благоговейный страх. «Джерри Бутлер!» – воскликнул он с энтузиазмом. «Я хочу, чтобы вы пришли сейчас же». Наконец я почувствовал себя востребованным. Конечно, тут были замешаны деньги, но в голосе Реба я этого не услышал.

Реб не был похож на Джима Саута. Это был крупный, уютный парень с влажным животом. Когда он разговаривал с вами, он клал ноги на стол. Он был таким же добродушным и сговорчивым, как и ваш любимый дядюшка. Это было именно то, что мне было нужно, чтобы выживать в порно, не говоря уже о жизни.

Реб пригласил меня пожить у него в доме. Что это за место! Оно напоминало очаг непристойности, ферму по выращиванию порноактеров. В любой отрезок времени там обитало не менее пятнадцати людей порно, спящих на полу его гостиной. У нас было много денег, но большую их часть мы тратили на наркотики.

Реб обеспечил мне много работы. Кастинговые агентства в порно, так же как и его контора, существовали на комиссионные. В то время видеокомпании платили ему по 50 долларов за каждого поставляемого для работы актера. Если работа предполагалась вне города, то билеты на самолет и сценарий должны были ждать в офисе Реба. Полагаю, он зарабатывал много денег. Он давал рекламу в местной прессе, например, в “Hollywood Press”, “Daily News” и даже в “Los Angeles Times”. В объявлениях требовались «обнаженные модели». Реб завлекал женщин сначала раздевая их частично. Когда они начинали чувствовать себя комфортно, он говорил, что у него сложилось хорошее впечатление об их таланте. Затем он говорил: «Вы могли бы получать от пятисот до тысячи долларов в день, снимаясь в порно». Их глаза загорались при упоминании денег.

Между модельными порноагентствами вроде тех, что были у Реба и Джима, часто возникали конфликты. Если они только что сотрудничали, это все равно заканчивалось напряженностью. На самом деле, большинство проблем они создавали сами. Агенты считают себя правыми в споре с вами, но это не так. В то время, как над вами летают пули на поле битвы, они на кухне чистят картошку. Затем они идут домой к своим милым маленьким жизням в милых маленьких домиках. Никто не видит их лиц. Никто не знает, кто они на самом деле.

На следующий день увидев по телевизору фильм «Охотник», я обратил внимание на голливудскую гостиницу на Хайленд авеню, где я имел обыкновение жить до того, как уехал к парню по имени Ли в Палм Спрингс. Ли был кастинговым директором в компании “2 °Century Fox” и предположительно подбирал актеров для фильма «Звуки музыки». Даже несмотря на то, что он был гомосексуалистом, я думал, он сможет реально помочь моей карьере, как обещал. Я отбыл на пароходе в Палм Спрингс. На месте, Ли швырнул мне контракт на пятнадцати страницах. Конечно я искал какого-то покровительства, но не такого, которое он предложил. Он хотел, чтобы я изменил мой псевдоним на «Студ Бутлер» и сказал, что даст мне роль в сериале «Three’s Company». Я должен был играть «Студа Бутлера, актера порно». Я не стал этого делать; я не хотел смеяться над индустрией или стать стереотипом.

С той минуты, как я вошел в парадную дверь Ли, он завладел мной. «Я просто хочу позаботиться о тебе», – сказал он мне. «Я хочу, чтобы ты жил здесь. Я хочу кормить тебя, купать тебя. Тебе не надо будет ничего делать». Ли заставил меня насторожиться, но находясь под впечатлением, кем он был, я на некоторое время остался с ним.

В конце концов, я расстался с Ли довольно плохо. Я просто однажды ушел, прихватив машину, которую он арендовал для меня. Я действительно жил в этой машине две недели со щенком по имени Бандит. Реб не позволил мне остановиться у него и я припарковался у его дома.

Ли искал меня повсюду. Наконец, один приятель приехал со мной на Палм Спрингс. Я оставил машину у его дома и сбежал, оставив счет на 1 300 долларов за аренду. Я посчитал, что он должен мне хотя бы это за недели сексуальных приставаний, от которых я страдал, но он смотрел на это по-другому. Он продолжал звонить Ребу, разыскивая меня, угрожая, что подаст на меня в суд. Я имел слишком много информации об этой дешевке, чтобы позволить ему улизнуть.

Мне снова позвонили из Collector’s Video. На этот раз Дейв и Светлана хотели, чтобы я снялся в «Розовой Лагуне» (продолжение к фильму «Капитуляция в раю») и в “Panty Raid” на Гавайях. Дейв, Светлана, Евгений (оператор) и я выехали с разницей в три дня. На острове кокаина было не так уж много, зато была распространена марихуана. Джинджер не увлеклась мной на этот раз, но это сделала другая женщина по имени Равен. Она происходила из очень богатой семьи из Южной Калифорнии, и она хотела ввести меня в бизнес своего отца и выйти за меня замуж. Равен была симпатичной, но я отказался.

К тому времени, когда я вернулся с Гавайев, мои дружеские отношения с Джоэлем истощились и я снова пришел к Ребу. Потом я встретил Клаудию, которая работала для мужского журнала. Она открыто пригласила меня пожить у нее. Я понял, что не смогу остаться у Реба. К Клаудии, в Сильвер Сити! У нее был самый очаровательный маленький домик.

В нем была только одна спальня и мы спали вместе, но Клаудия на самом деле не любила секс. При каждом толчке она говорила «ой». Я чувствовал себя так, будто занимался любовью с подушечкой для иголок, наделенной чувствами. Сначала я подумал, что она больна и подождал несколько дней, прежде чем попытаться снова. В следующий раз, когда я целовал ее, ласкал ее соски (у нее была красивая грудь) я посмотрел на ее лицо. Оно было такое, как будто она думала: «Черт возьми, неужели мы опять будем заниматься сексом?» Я медленно взял и раздвинул ей ноги так, чтобы я мог видеть ее маленький черный пушок. Но как только я слегка ввел головку пениса, она застонала «ой». Что мне было делать? Я вышел и ушел спать.

Кроме секса у нас с Клаудией все было хорошо. Она работала, а когда я не снимался, то сидел дома и смотрел кабельное телевидение. Мой друг Бук Адамс (с которым я познакомился у Реба) приходил ко мне и мы покупали цыпленка, пепси и гуляли. Когда я не смотрел ТВ и не ел цыплят, я занимался мастурбацией. Клаудия приходила домой и обнаруживала пятна на своих прекрасных светло голубых подушках для софы. Я переворачивал их, пытаясь спрятать пятна. Но сколько можно это делать?

Я ходил на множество вечеринок там, где Клаудия работала. На одной из них я встретил двух девушек – Кэти и Лори. Мы все вместе вернулись с вечеринки пьяные. Я имел дерзость спросить Клаудию, не разрешит ли она мне потрахать их, поскольку мы в действительности не являемся любовниками. К моему удивлению она сказала: «Прекрасно». На самом деле она лежала на софе и наблюдала за нами. Она напомнила мне «одноглазого кота, заглядывающего в магазин морепродуктов» из известной рок-н-рольной песенки «Shake, Rattle and Roll».

Кети, Лори и я стали очень близки после этого и я как-то съездил с Лори в Венецию. Кети все время была рядом и днем мы трахались все вместе. Но это не была тройная фантазия из порнофильмов. Когда я целовал одну подружку, мне приходилось целовать и другую – иначе полетели бы клочья! Это была большая нагрузка на один пенис в этих отношениях и я это разорвал. (Я имею ввиду отношения. Не пенис.)

Сейчас, когда я рассказываю это, я смотрю на голову, которую я сделал очень давно. Я помню, как приобрел набор в отделе игрушек в торговом центре. Мы как раз снимали фильм «Ночь в Бангкоке» и у меня был выходной день в середине четырех дней съемок. Я пошел в близлежащий магазин игрушек и купил несколько вещичек, чтобы заняться чем-нибудь. Режиссеры ненавидели, когда я приносил игрушки на съемочную площадку, но в конце концов смирились. Или сделали вид. Однажды я приобрел палочки коричневой глины, для того, чтобы вылепить собачье дерьмо. Я разложил его по всей съемочной площадке и у дверей номеров в гостинице. Я также купил небольшие игрушки в подарок для каждого – м-р Картофельная Голова. Разламывая дерьмо, группа так смеялась, что они убедили меня принести моих ковбоев и индейцев на следующий день.

В тот день, когда я сделал голову, за мной в магазин вошел маленький мальчик. Казалось, он ищет для себя кого-то вместо отца. Он выглядел очень одиноко и я что-то купил ему. Затем он немного рассказал о себе. Его родители развелись, сказал он и его мать была на работе. Она подбрасывала его в торговый центр каждый день и забирала после работы. Я пожалел ребенка. Так как он был совсем один я пригласил его пообедать со мной.

В ресторане меня хорошо знали, потому что я бывал там раньше, до того, как снимался в порно. И вот я счастливый сидел в кабинке с десятилетним мальчиком. Официантка повела себя странно, рассказав мне, что ребенок приходит сюда постоянно со своей матерью. Она как будто говорила: «Не делай резких движений, я свидетель».

Я схватил официантку за руку и сказал, что знаю, что она имеет ввиду. И хотя я не должен был ей ничего объяснять, я рассказал, как встретил мальчика. «Я двину тебе, если ты считаешь иначе. Я прежде умру, чем вступлю в половые отношения с ребенком», – добавил я. Все смотрели на нас и к нам направился менеджер. Я был так огорчен, что заплакал. Бедный ребенок не понимал, что происходит. Он просто сидел за столом, слегка смущенный и играл фигурками Гамби, которые я для него купил. Он сообщал каждому, что между нами не было ничего сексуального. Менеджер извинился и я подумал, что они уволят официантку.

Ситуация оставила неприятный осадок. Меня судили по тому, как я зарабатываю себе на жизнь, а не каким человеком я являюсь на самом деле. Мы закончили обед, но настроение было испорчено. Я признался мальчику, что снимаюсь в порно с женщинами. «Может быть это научит тебя, не доверять кому попало,» – сказал я ему. «Мне кажется, ты мог бы иметь друга на день. Я не стыжусь того, что я делаю, но это ранит».

В эту ночь я чувствовал себя ужасно. Мне нужен был кто-то, кто бы понял меня. Может быть я и был грязным ублюдком. Я почувствовал себя таким. Тогда я пошел домой с той головой, взял немного глины и стал лепить на ней лицо. В конце концов я не был один, со мной был этот неживой друг. Для лица нужны были глаза и я взял глаза из м-ра Картофельная Голова. Она стал похож на дьявола – что мне понравилось – и я закончил, прилепив два рога на макушку, вылепил во рту зубы. Он такой отвратительный, что Лиза не может долго смотреть на эту жуткую вещичку. Но это я: дьявол с идеей.