Текст книги "Соперницы"

– Это Красный Глаз. Он прилетел, чтобы посмотреть на тебя.

– Ну и как, я прошла отбор?

– Он знает, что ты делаешь меня счастливым.

– А это правда?

– О да, сестренка. Причем я заранее знал, что так оно и будет. Боги шепнули мне на ушко. Вот только знать – это одно, а делать – совсем другое. Никто не предупреждал меня, что это будет настолько хорошо. – Он глотнул кофе и восхищенно вскинул брови. – Э-гей, да ты делаешь чертовски крепкий кофе. Да еще и лепешки печешь. Выходи за меня замуж, Лилиан!

Лилиан поперхнулась и уставилась на короля Жака. Он говорил слова, которые она хотела услышать всю свою жизнь, но как-то все было неправильно, не к месту. Да и не все было так просто.

– Ты серьезно, Жак?

– Более чем.

Какое-то время Лилиан просто сидела, глядя в пространство, не зная, что ответить.

– Знаешь, – начала она наконец. – Все не так просто. Я рабыня. И у меня есть Азби.

– Азби полюбит меня, вот увидишь. Меня все дети в округе любят. А что до всего остального… Лилиан, поверь мне, когда я говорю, что все будет хорошо, то так оно и бывает. Не заставляй меня брать мое предложение назад.

– Как ты можешь быть так уверен?! – спросила она дрожащим голосом.

– Я уже говорил, что ждал тебя всю жизнь. Это хвост птицы удачи, Лилиан, хватай его, пока она не упорхнула. Большинство людей проживают жизнь от рождения до смерти, только поглощая пищу, испражняясь и делая детей, не находя по пути ничего иного, того, ради чего и стоит жить. Я говорю о чувствах, Лилиан, о любви, о ненависти, о страхе и об азарте. То, что я предлагаю тебе, это новая жизнь, детка. Я хочу сделать тебя своей королевой. У тебя есть дар, Лилиан, и вместе мы швырнем Новый Орлеан к нашим стопам. Мы заработаем столько денег, что тебе и не снилось. Вуду – очень выгодный бизнес.

– Я всегда считала, что это религия.

– Все верно, Лилиан, а религия и есть самый прибыльный бизнес.

– Но я даже не знаю никаких заклинаний.

– Знаешь, Лилиан, они внутри тебя, нужно просто услышать их. Я помогу тебе настроиться на нужный лад. Скажи «да», крошка. Ты не пожалеешь об этом.

– Я хочу сказать тебе «да», Жак, – осторожно начала Лилиан.

Колдун вскочил, сгреб Лилиан в охапку и понес ее из кухни.

– Пойдем, я покажу тебе день, я покажу тебе ночь, я покажу тебе жизнь, я подарю тебе звезды. Но сначала мы вместе примем ванну, а потом пойдем на площадь Конго.

В саду под огромным дубом, окруженная шелковыми ширмами, стояла огромная кадка.

– Это твоя ванна? – удивилась Лилиан. – Больше похоже на бочку для соления овощей.

– Когда-то так и было, в ней солили кукурузу. Залезай, я покажу тебе, как она работает.

Лилиан забралась в кадку, присела на краешек и подождала, пока Жак присоединится к ней. Колдун прижал ее к себе и указал рукой наверх, где среди мощных ветвей крепилась еще одна бочка размером поменьше. От нее шла веревка, за которую он и дернул. Из дырок, просверленных в дне бочки, притулившейся в ветвях, на них полились струи прохладной воды. Лилиан завизжала от восторга и неожиданности.

– Как здорово, – сказала она. – Что это такое?

– Мой хозяин на Санто-Доминго называл это приспособление душем.

Приняв душ, они оделись, и колдун повел Лилиан в свою сокровищницу. Там, среди множества сундуков, ларей и мешков, набитых драгоценностями и золотом всех стран мира, они снова занимались любовью. Затем Жак открыл ближайший сундук.

– Выбирай, Лилиан, твоя красота заслуживает лучших украшений в этом мире.

В сундуке лежали золотые и серебряные украшения, кольца, серьги, браслеты, диадемы, броши, заколки, цепочки, инкрустированные алмазами, изумрудами, рубинами, хризолитами, топазами или просто украшенные причудливыми узорами. Глаза женщины заблестели, но она не решалась сделать выбор.

– Смелее, – подбодрил ее колдун. – Ты можешь взять столько, сколько на тебя налезет. Давай я помогу тебе.

Он подобрал ей серьги из золота с крупными гранатами, заколку с рубиновым кабошоном. На шею он надел ей несколько золотых цепей, а на лодыжку прицепил браслет с колокольчиком.

– Пусть слышат поступь королевы.

– Я чувствую себя цыганкой.

– Ты королева, королева Вуду, моя королева. И сейчас ты готова, чтобы появиться на площади Конго.

Когда-то, когда Луизианой правили выходцы из Испании и Франции, рабов ограничивали в свободе передвижения и общения. Но после того как Луизиану выкупили, американцы привнесли свои законы и моральные ценности. Появились и новые правила, регулирующие жизнь чернокожего населения. Рабам разрешили по воскресеньям собираться вместе в различных местах в центре города, чтобы они могли отдохнуть и развлечься. В Новом Орлеане таким местом стала широкая улица недалеко от порта, которая вскоре получила название площади Конго.

Еще за несколько кварталов до площади Лилиан услышала шум барабанов и многоголосое пение. А когда они вышли на площадь, то она увидела море народу. В центре шли какие-то пляски, а по краям сновали торговцы едой и пронырливые воришки. Впрочем, у рабов сильно поживиться было нечем, и мишенью карманников были белые, коих тут тоже собралось немало. Все внимание Лилиан было приковано к танцующим. Группа чернокожих мужчин и женщин ритмично двигалась в такт барабанам. Тамтамы, конги и различные виды африканских барабанов выдавали бешеный ритм, но танцоры двигались очень синхронно. Лилиан почувствовала ритм низом живота, и ей сразу захотелось пуститься в пляс вместе с остальными.

– Иди, – сказал Жак, – они ждут тебя.

Лилиан вспомнила видение в глазах Жака, кивнула и стала пробираться к центру площади.

Ее сразу приняли в круг. И вскоре Лилиан уже не замечала ничего, кроме мелькания лоснящихся от пота черных тел. Она слышала лишь ритмичный гул барабанов и чувствовала взгляды сотен глаз, прикованных к ней. Но она не смущалась, напротив, она полностью раскрепостилась, отдавшись на волю танцу. Ритм захватил все ее существо, превратив в огонь страстм. Постепенно все женщины покинули площадку, где происходил танец, а мужчины подчинялись воле Лилиан, исполняли любую ее прихоть, ловили каждое ее движение. Она вела танец, и это давалось ей так свободно, словно она всю жизнь посвятила ритуальным пляскам.

Доведя ритм танца до невозможного, Лилиан вскинула руки и хлопнула в ладоши, и внезапно, точно по волшебству, все замерло. Барабаны замолкли, все упали на колени и смотрели на Лилиан. А она, обведя площадь глазами, кивнула, принимая их обожание.

Так в Новом Орлеане появилась новая королева Вуду.

Женская фигурка медленно двигалась по Эритажу. Безукоризненное белое лицо, не тронутое временем, заглядывало в каждую комнату. Немигающие глаза искали кого-то, кто сгинул, кого уже не было на этом свете.

С криком боли Анжелика выпустила куклу из рук. Аккуратное фарфоровое личико ударилось о пол миниатюрной гостиной в кукольном доме, и тонкая, едва различимая трещинка пробежала от виска к скуле. Анжелика в ужасе уставилась на куклу, олицетворяющую ее в детстве. Она отвернулась от кукольного домика и разревелась. Слезы катились по ее прекрасному лицу.

– Жан Луи умер, и его закопали в землю, – твердо сказала она сама себе.

Но это была реальность, которая никак не хотела уживаться с действительностью в ее голове. Она видела его мертвое тело, его изуродованное лицо, вдыхала запах его разлагающейся плоти, стояла возле гроба на похоронах. А несколько дней спустя после похорон она тайно от всех захоронила куклу Жана Луи рядом с его настоящей могилой. Но ей никак не удавалось поверить, что его нет, что вот сейчас он не войдет в эту комнату, не обнимет ее за плечи и не скажет: «Ничего, сестра, все образуется» – а потом рассмеется, и они пойдут гулять по парку.

– Покойся с миром, брат, и пусть земля будет тебе пухом, – прошептала Анжелика, глядя в окно.

Она испугалась, что кто-нибудь увидит ее здесь, увидит, что она плачет. Анжелика вытерла мокрые щеки рукавом платья и поднялась на ноги. Горизонт за окошком распорола яркая молния, и комната внезапно осветилась флуоресцентным светом. Анжелика распахнула ставни и вдохнула прохладный воздух. Небо было какого-то неописуемого багрово-бирюзового цвета, и молнии то и дело разрезали мир на части. Все было призрачным и зыбким, неопределенно пугающим и в то же время манящим и волнующим, мистическим и волшебным.

Смерть Жана Луи выбила ее из колеи. Особенно если учесть, что его глупая женитьба на этой кукле Сюзанне подходила к своему логическому завершению. Еще месяц-другой, и Сюзанна отправилась бы домой к родителям, в Джорджию, а Эритаж снова принадлежал бы только им – ей и Жану Луи, ее любимому брату.

– Ах, братишка, ну почему ты меня покинул?

Но было поздно. Жан Луи оставил ее, и вот она гостья в собственном доме.

Время немилосердно бежало вперед, и она могла не успеть. После сбора урожая ей уже не удастся вернуть себе дом. Оставался только один путь снова стать хозяйкой Эритажа – через Ройала Браннигана. Она влюбит его в себя. Мужчинами так легко управлять через их похоть. Она вспомнила всех, с кем была близка. Корсо Лаженесс был ее первым любовником. Но далеко не последним среди гостей их дома, кто наслаждался ее безграничным гостеприимством. Когда среди гостей не было симпатичного или хотя бы просто непротивного мужчины, она шла к Рафу Бастилю. Кстати, этот самец удивил ее своей силой и выносливостью. Да, женив на себе Ройала Браннигана, она снова станет хозяйкой в этом доме.

Улыбаясь своему блестящему плану, Анжелика подняла куклу с пола, провела пальцем по трещине на лице и прикрыла трещину волосами – своими собственными волосами, когда-то срезанными с ее белокурой головки, так, чтобы ничего не было видно, и положила ее в спальне.

Анжелика распрямилась и поймала свое отражение в зеркале. На какое-то мгновение ей показалось, что она видит там не лицо из плоти и крови, а фарфоровую белизну и остекленелость глаз. Анжелика в ужасе потрясла головой, и видение рассеялось. Это снова была она.

– Так-то лучше, – сказала она красивому лицу в зеркале. – Это я, Анжелика Журден, хозяйка Эритажа.

К ней вернулись уверенность и высокомерие. Она задула масляную лампу, и тени разбежались по комнате, словно неуловимые бесы. Когда она шла по коридору, юбки ее шуршали по полу, сопровождая ее шепотом шелка.

Ройал стоял перед распахнутыми ставнями и любовался грозой. Он хотел закрыть окно, но что-то остановило его. Он разделся и лег поверх простыней. Шестое чувство подсказывало ему, что сегодня он не останется один.

Ждать ему пришлось недолго. Вскоре дверная ручка повернулась, и в проеме появилась темная фигура. Платье упало на пол, и Ройал отчетливо увидел очертания точеной фигуры с большой красивой грудью и безупречной линией бедер. Фигура заскользила к нему.

В тот момент, когда женщина приблизилась к его кровати, вспыхнула молния, выхватив из темноты лицо женщины и длинные светлые волосы. Ройал был одновременно шокирован увиденным и разочарован. Он ждал Сюзанну. Анжелика улыбнулась ему, и в глазах ее плясали черти. Она опустилась на кровать рядом с ним и провела по его груди языком, остановившись на соске и закусив его несильно зубами. Ройал застонал от удовольствия. Да, сомнений больше быть не могло. Это Анжелика была его гостьей в ту памятную ночь после бала.

Глава 23

Жара стояла страшная. Август в этих широтах бывал просто ужасен. Палящее марево прибило растительность к земле. Все живое попряталось в тени и вблизи водоемов. Воздух обжигал легкие своей сухостью. Недавнюю вспышку малярии среди рабов в Саль-д'Ор успешно подавили, но людей не покидало чувство усталости и смутного неудовольствия.

Несмотря на то, что было всего девять утра, Денис, Флер и Бланш уже изнемогали от жары. Нагруженные личными вещами, они двигались по направлению к аллее напрямик через поля. Денис, на котором, кроме легких парусиновых штанов по щиколотку, из одежды ничего не было, беззаботно размахивал бамбуковой палкой, позаимствованной у дедушки. Палка эта была не простой, внутри скрывался узкий длинный нож, который неоднократно спасал жизнь Теофилу Бошемэну на улицах Нового Орлеана. После встречи с привидением Денис не покидал дома безоружным, если ему приходилось сопровождать сестер куда бы то ни было.

Флер надела широкополую шляпу, некогда принадлежавшую ее матери. Шляпа выцвела и потеряла былой блеск, но зато хорошо спасала от палящих лучей солнца. Из одежды на девочке был только василькового цвета сарафан. Хуже всех чувствовала себя Бланш, ее кожа была такой нежной, что сгорала под лучами солнца очень быстро, поэтому ей пришлось надеть старую рубаху Дениса с длинными рукавами и широкие шаровары из хлопка. Девочки несли по корзине с едой, которой их нагрузила тетушка Лолли. Они шли на пикник. Бланш все время ныла в надежде на то, что Денис посадит ее на шею. Дети направлялись к пруду, затерянному в лесах между Саль-д'Ор и Вильневом. Этот пруд питали родники, поэтому вода в нем оставалась холодной в самую страшную жару. Тетушка Лолли не хотела отпускать их, ссылаясь на дальнюю дорогу и такую погоду. В конце концов все пошли к дедушке спрашивать его разрешения. Негритянка была уверена, что он откажет внукам, но Теофил пребывал в хандре по поводу спешного отъезда Джулии из гостей и отпустил их, ни о чем не спросив. Так что тетушке Лолли не оставалось ничего, кроме как приготовить детям солидный обед в дорогу.

Пруд в прошлом году обнаружили Денис с Коффеем в одном из своих исследовательских походов по окрестностям Пристани Магнолий. Тогда они набрели на странное место, покрытое огарками свечей и кострищами. Коффей, немного разбирающийся в Вуду, решил, что это место встречи рабов, где они проводят магические обряды по ночам. Они назвали это место пруд Дамбалла, в честь вудуистского бога змей. Конечно, про Вуду и костры дети никогда не рассказывали взрослым.

Дети вышли на аллею, подождали, пока проедет кортеж из водяных повозок от реки, и продолжили путь. План был таков, чтобы заскочить по пути за Азби и вчетвером пойти покупаться, но когда они подошли к поместью Вильнев, то с удивлением обнаружили, что ставни заколочены и дом выглядит заброшенным. Денис подошел к двери и постучал. Долго никто не открывал, но через пару минут раздались шаги, и дверь открыла Лилиан. Она вела себя нервно и как-то недружелюбно.

Денис объяснил причину визита.

– Сегодня он гулять не пойдет, у него полно дел, – сказала Лилиан бесцеремонно.

– Но ведь такая жара, мисс Лилиан, – сказала Флер, выглянув из-за спины брата. – Мы хотели покупаться в пруду. К тому же тетушка Лолли навалила нам столько еды, что на всех хватит.

Лилиан смягчилась.

– Ребятки, извините, но Азби сегодня действительно не сможет пойти с вами. Но я передам ему, что вы приходили. Уверена, ему будет очень приятно узнать, что о нем кто-то думает. – Сказав это, Лилиан закрыла дверь перед носом у детей.

Девочки недоуменно посмотрели на брата. Денис скривил губы и, не говоря ни слова, развернулся на пятках и махнул бамбуковой палкой в сторону пруда.

Через пятнадцать минут дети подошли к пруду. Воды не было видно до последнего момента, но очертания пруда можно было угадать по буйной растительности. К этому моменту дети просто сгорали от желания окунуться в прохладную воду. Побросав свои припасы и одежду, они бросились в воду и долго резвились, смеясь и плескаясь. Они ныряли и играли в салки в воде, а потом Флер предложила переплыть пруд наперегонки. Все трое неплохо плавали, но Денис специально приотстал, чтобы сестры добрались до противоположного берега первыми. Они выбрались из воды, фыркая от удовольствия и прыгая на одной ноге, чтобы из ушей вылились остатки воды, и упали на травку обсохнуть и согреться.

– А как вы думаете, что случилось с привидением? – спросил Денис. – Никто его после бала у герцога не видел.

– Интересно, куда они уходят, когда не пугают людей? – спросила Флер.

– Может, он устал быть пливидением и умел? – предположила Бланш.

Денис и Флер рассмеялись, отчего Бланш обиделась и поплыла обратно на тот берег, где они оставили корзины с едой.

– Нам стоит поспешить за ней, – сказала Флер брату, – а то нам ничего не достанется.

Переплыв реку, они расселись возле еды. Денис взглянул на солнце, определяя время.

– Около двенадцати, можно и перекусить.

– Можно, – поддержала его Флер. – Только сначала нужно одеться. Воспитанные люди голыми за стол не садятся.

– Голыми, голыми, – загомонила Бланш. – Хочу за стол голой!

Когда часы в гостиной начали бить полдень, Анриетта вскрикнула, испугавшись. Сердце остановилось на мгновение, потом встрепенулось и застучало с удвоенной силой. Она выбежала на веранду, выходящую на причал. На втором этаже веранды стояла Сеси, личная служанка Алисы, и пристально всматривалась в горизонт, стараясь увидеть «Прекрасную креолку».

– Ну что, видишь что-нибудь? – нервно спросила Анриетта.

– Нет, мадам, ничего. Но вы не бойтесь, он наверняка задерживается, вода низкая, по реке мели…

– Спасибо, Сеси.

Подошел еще один раб и доложил Анриетте, что прибыли Лилиан и Азби.

– Проводи их в кабинет.

Анриетта еще несколько минут стояла на веранде, напряженно вглядываясь в простор реки. Она даже зажмурилась в надежде, что, когда откроет глаза, на мутных водах Миссисипи будет покачиваться «Прекрасная креолка». Но ничего подобного не случилось. Она уже готова была бросить свое бесполезное ожидание и пойти в дом, как вдруг заметила облако пыли над дорогой.

– Вы видели, мадам? – спросила Сеси со второго этажа веранды.

– Да, видела!

Облако пыли, приближаясь, становилось все больше и больше. В какое-то мгновение ей показалось, что это Филипп и герцог возвращаются с рабского аукциона, куда они уехали утром.

Но для них было еще слишком рано. А вскоре сквозь пыль начали проступать детали приближающейся повозки. Зрелище было то еще. Чрезмерно большую карету тащила одна-единственная лошадь, вот только размером она была в полторы обычных лошади. Задние колеса были намного больше передних, отчего казалось, что карета вот-вот завалится вперед. На облучке сидел очень странный человек, с пят до подбородка закутанный в запыленный плащ. Выше был намотан шелковый шарф, также пропитанный пылью. Глаза закрывали темные очки, а черную широкополую шляпу кучер надвинул на брови. Подъехав к дому, карета остановилась, и кучер спрыгнул с облучка. Он скинул плащ, шарф, шляпу и очки, бросив все это на сиденье кареты, и предстал перед Анриеттой во всей красе. Он оказался негром под два метра ростом с выразительными глазами и белозубой улыбкой.

– Мадам Анриетта, добрый день. Уже полдень, и вот я здесь. Жак, к вашим услугам. – Он поклонился, затем взлетел по ступеням, едва касаясь их ногами. Он протянул руку, и Анриетте ничего не оставалось, как пожать ее.

Жак снова расплылся в улыбке.

– Не волнуйтесь, мадам Дювалон, я привез наличные с собой. Лилиан и Азби уже прибыли?

– Да… э-э-э… король, они уже в кабинете. Соблаговолите пройти за мной.

Он успокаивающе посмотрел на нее, и Анриетта слегка расслабилась. Пока все шло по плану. Они прошли в кабинет, и Анриетта подождала, пока Жак поздоровается с Азби и Лилиан. Глаза молодой женщины выдавали ее истинные чувства к странному посетителю. Анриетта узнала этот блеск – Лилиан была влюблена в короля. Жак вежливо поцеловал руку своей возлюбленной и нагнулся к Азби, который выглядел слегка напуганным. Жак протянул руку за ухо ребенка.

– Что это тут у нас? – спросил он. И вдруг – вуаля – в руке короля затрепетала желтая канарейка. – Держи, малыш, это тебе.

Азби протянул руку, и канарейка перелетела к нему на ладонь.

– Его зовут Бонапарт, я надеюсь, вы станете хорошими друзьями.

На глаза Анриетты наворачивались слезы. Азби так умилял ее своей искренностью. Этот красивый мальчик был ее внуком. Она совсем не общалась с ним, и вот сейчас он навсегда уедет из Пристани Магнолий. Очень может статься, что она никогда его больше не увидит.

Анриетта и Жак прошли в библиотеку герцога, оставив Лилиан и Азби в кабинете. Им нужно было довести начатое дело до конца. Колдун долго изучал документы по продаже Лилиан и Азби, но Анриетта была абсолютно уверена, что все в порядке, ведь она скопировала все слово в слово с аналогичного документа, найденного в столе мужа. Наконец они оба расписались под бумагами, и Анриетта закрепила все печатью. Анриетта протянула Жаку документы, а он, в свою очередь, передал ей деньги, о которых они договорились.

– Вы хорошая женщина, мадам Дювалон, – сказал колдун. – И поверьте мне, боги вознаградят вас за вашу доброту. У вас в жизни было много горя, но все переменится. Ваша дочь и ее молодой человек будут в безопасности. А вы обретете то, что так долго ищете.

– Ч-что вы имеете в виду?

– Вы поймете, когда придет время, – ответил колдун загадочно. – Думаю, нам пора. Полагаю, мадам, вам многое предстоит сделать до возвращения мужа. Да, и еще одно, – сказал Жак, вставая, – я хочу, чтобы вы знали, что вы всегда будете желанной гостьей в нашем доме.

У Анриетты перехватило дыхание.

– Спасибо, – сказала она с чувством.

Скудные пожитки Лилиан и Азби погрузили в карету, Жак облачился в свой дорожный плащ, надел очки, шарф и широкополую шляпу, и пять минут спустя их повозка пылила по дороге, направляясь к Новому Орлеану.

Денис, Флер и Бланш закончили обедать и лежали, развалившись, после обильной еды. Они так насытились, что им неохота было даже двигаться. Каждый ждал от другого предложений по поводу дальнейшего плана действий. Купаться было нельзя, дед им строго-настрого запрещал плавать на полный желудок. Первую идею подала Флер:

– Так, Бланш, давай собирать тарелки.

Бланш, ворча, поднялась на ноги и вместе с Флер начала прибираться.

Денис тоже поднялся, потянулся и решил поискать что-нибудь, что могло бы заинтересовать его, ему не хотелось впадать в послеобеденный летаргический сон. Он направился к ближайшему месту сбора вудуистов. Может быть, ему удастся отыскать какую-нибудь мистическую вещицу, чтобы удивить Коффея.

Пробравшись сквозь густые заросли ивняка, он вышел на открытое место к кострищу и сразу заметил какие-то пожелтевшие диски, разбросанные вокруг. Он нагнулся и потрогал один из них. Тот рассыпался в прах. Денис поднес пальцы к носу и понюхал. Пальцы пахли медью. Он распознал запах засохшей крови.

Денис стал кругами ходить по округе и вскоре наткнулся на еще одно кострище. Поблизости, в траве, он обнаружил несколько крупных, сваленных вместе камней. Мальчик решил, что это алтарь, на котором приносятся жертвы. Но все, что он обнаружил, порывшись вокруг алтаря, были огарки свечей да куриные кости. Ничего, чем можно было бы похвастать.

Тогда Денис опустился на колени и начал буквально рыть носом землю, исследуя камни. Он готов уже был сдаться и бросить поиски, но тут его внимание привлек какой-то металлический предмет, полускрытый в земле. Денис начал выкапывать его, и вскоре в его руках оказался небольшой амулет с толстой цепочкой. Мальчик очистил поверхность медальона от пыли и грязи и обнаружил рисунок – двойную волнистую линию, соединяющуюся на одном конце. Денис знал, что это символ одного из божков Вуду – Дамбаллы.

Денис долго смотрел на амулет в надежде, что тот раскроет ему какой-нибудь страшный секрет Вуду, но его отвлекла стая ворон, сорвавшаяся с насиженного места на большой иве. Птицы, каркая, тяжело поднялись в небо. Они напомнили Денису чернильные капли на листе бумаги. Но они не могли так просто улететь. Наверняка их кто-то спугнул. Денис повесил амулет на шею и быстро побежал с открытого места под защиту ивовых зарослей. Он спрятался за толстый ствол дерева и стал ждать. Вскоре из травы показались три человека. Денису не понравилось, как они выглядели. Инстинкт подсказывал ему, что от них стоит держаться подальше, а значит, надо предупредить сестер. Он побежал обратно к пруду.

– Быстрее, собирайтесь быстрее, там какие-то странные люди ходят, нужно поскорее убираться отсюда.

– Вудуисты? – спросила Флер.

– Нет, похоже, беглые. Да быстрее же, черт возьми! – Денис подхватил нож в бамбуковых ножнах и Бланш. Флер взяла корзины и поспешила за братом.

Бланш захныкала.

– Цыц, Бланш, не сейчас! – отрезал Денис. Раздались голоса приближающихся людей. Детям ничего не оставалось, кроме как спрятаться в зарослях осоки.

– Ни звука, – прошептал Денис предостерегающе.

Из своего укрытия дети видели, как трое мужчин вышли из ивняка и подошли к краю пруда. Чужаки нервно огляделись вокруг, затем посмотрели друг на друга. Одежда на них была схожая – грязные, пропитанные потом робы, такие же, как у рабов на плантациях. Самый здоровенный был, судя по всему, главным. Высокий, мускулистый, с красивым лицом, которое портили только приплюснутый нос и шрам на щеке.

Второй был ростом пониже и невероятно тощ. Длинный нос и тонкие губы придавали его лицу странное выражение злобы и рассеянности.

Третий ростом не вышел вовсе, зато был мощно сложен и аккуратно пострижен. Рыжие волосы были зализаны и забраны назад. Веснушчатый нос картошкой придавал ему добродушный вид, но глаза, точно две колючки, сверлили пространство.

– Похоже на свежую воду, а? Что я вам говорил, лоботрясы? – сказал высокий со шрамом. – Кто хочет испробовать? Рыжий? – Коротыш отрицательно покачал головой. – Сухарь?

– Да я готов уже пить из болота, такой жары в жизни не видывал. – Он спустился к воде, лег на песок и, вытянув шею, начал пить. Утолив жажду, он поднялся. – А что, хорошая водичка, туда бы еще виски плеснуть, было бы то, что надо.

– Ты только о выпивке и думаешь, болван, – сказал мужчина со шрамом.

Остальные спустились к пруду и тоже попили воды. Затем они разлеглись на траве, вытянув ноги. И только тут Денис заметил, что на них кандалы. Куски железа натерли им кожу, и та кровоточила, а цепи, что соединяли кандалы, судя по всему, разбили камнями.

– Точно, беглые, – вымолвил Денис и тут же зажал себе рот руками.

Три головы одновременно повернулись в сторону детей.

– Слышали что-нибудь? – спросил главарь.

– Да, Шрам, наверное, это какое-то животное.

– Или птица, – добавил Сухарь.

– Эй, вы двое, с вашими зверями и птицами. Если бы не вы, и нас бы не схватили. Как можно было принять охранника за птицу? – Шрам обогнул пруд и подошел к зарослям осоки, в которой скрывались дети. Денис сжал рукоять ножа и посмотрел на Бланш, чтобы та сидела молча. По щекам девочки текли слезы, ей было страшно, но она держалась. Флер сидела с закрытыми глазами, словно молилась. Денис слышал удары своего сердца, наблюдая, как Шрам бесшумно, словно индеец, ступает по траве, пробираясь к ним.

В этот момент маленькая зеленая ящерица проскользнула под ногами Дениса, едва не заставив мальчишку испуганно крикнуть, и поползла к Шраму. Преступник заметил ящерицу, скривил в отвращении губы и, подняв ногу в тяжелом ботинке, размозжил ей голову.

– Ненавижу рептилий. Что за отвратительные твари! – закричал он гневно и пошел прочь, возвращаясь к дружкам.

Дети вздохнули облегченно.

– Вставайте, ублюдки, какого черта вы тут разлеглись, пора убираться отсюда! – орал Шрам на Сухаря и Рыжего. – Нам еще нужно найти укрытие до темноты.

Вскоре их спины исчезли в ивняке. Девочки смотрели на брата, ожидая, когда он даст сигнал выбираться из осоки, но Денис сидел молча еще минут десять.

– Ладно, – сказал он наконец, – пойдем потихоньку.

– Пойдем, – согласилась Флер, – надо сказать дедушке о том, что мы видели.

Они обернулись к Бланш, но та не двигалась с места. Ее тело было расслаблено, а глаза остекленели. В метре от нее была водяная змея. Змея была толстенной, с руку человека, не меньше, и гипнотизировала Бланш взглядом своих вертикальных зрачков. Тварь подняла свою стреловидную голову и открыла пасть. На солнце сверкнули два клыка.

Анриетта поспешила в комнату дочери. Алиса упаковывала вещи. Увидав мать, она бросила пожитки.

– Ну что? – спросила она взволнованно. – Корабля еще не видно?

– Нет еще, – сказала Анриетта в панике. – Не знаю, переживу ли я этот день.

Алиса подошла к матери и обняла ее.

– Все будет хорошо, мама, вот увидишь. Ты у меня такая сильная. Не знаю, что бы я делала без твоей помощи.

– Ах, деточка, ну конечно, все будет хорошо, просто это так тяжело – ждать.

– Как вовремя появился этот король Жак, правда? Тех денег, что он заплатил за Лилиан и Азби, более чем достаточно для нас с Блезом. Мы уедем в Канаду и даже сможем снять какое-нибудь жилье.

– Удивительно другое, – сказала Анриетта, освобождаясь от объятий дочери. – Все эти годы я молила святых о помощи, а пришлось все делать самой.

– Да уж, – рассмеялась Алиса. – Не удивлюсь, если папа скоро купит что-нибудь, что еще недавно и так принадлежало ему. Сколько всего ты стащила и продала через капитана Калабозо!..

– Да, Бартоломи очень нам помог, да еще и обещал посадить тебя на хороший корабль, идущий в Канаду. Ах, я все равно боюсь: что, если Филипп и отец сейчас вернутся?

– Не переживай, мама, вряд ли это случится.

– Но ведь Филипп может приехать и раньше отца, он еще не вполне оправился от болезни.

– Он поправился, мама, он такой же жестокий и бессердечный, как и прежде. Перестань беспокоиться. Я говорю тебе, что все будет хорошо.

– Ты не упаковала свои бальные платья, Алиса?! – удивилась Анриетта.

– Мама, мы не собираемся ходить ни на какие балы. Мы будем работать день и ночь, только чтобы заработать на пропитание. Да и не нужны мне эти платья. Раздай их служанкам, пусть порадуются. Наденут, когда пойдут на площадь Конго. Да, кстати, чуть не забыла. – Алиса достала что-то завернутое в бумагу. – Это тебе подарок на Рождество. Пришлось торопиться, но я успела закончить его.

Анриетта развернула сверток и увидела чудесной работы вышивку со своим портретом.

– Какое чудо! Ах, Алиса, доченька, ты у меня такая хорошая! Я уверена, ты не пропадешь. – Анриетта снова расплакалась.

– Не плачь, мама, мы обязательно увидимся.

– Прости, прости, не буду. Какая красота. Ты такая рукодельница! А обо мне не беспокойся, я справлюсь со всем… и с твоим папой тоже. – Анриетта направилась к двери. – Надеюсь, Сеси следит за рекой. – Вдруг Анриетта всплеснула руками. – Ой, совсем не подумали! Ведь в Канаде холодно, а у вас нет теплых вещей.

– Ничего страшного, мама, мы купим что-нибудь на первое время. Денег нам должно хватить. Нам с Блезом не так уж много и надо. Ведь в Канаде нам не придется притворяться. Там можно быть самими собой. Не придется врать про Блеза.

Анриетта взяла дочь за руку.

– Ты поступаешь правильно, доченька. Ты уезжаешь с любимым человеком. Любовь – это главное в жизни. Особенно любовь взаимная. Поверь мне, ты счастливейшая из людей, уж я-то знаю, я жила с нелюбимым человеком всю свою жизнь. Но я решила, что остаток жизни проживу так, как мне хочется. Мне, а не ему.