Текст книги "История Египта c древнейших времен до персидского завоевания"

Внешние условия жизни низшего класса были не таковы, чтобы благоприятствовать нравственной жизни. В городах низкие дома простолюдинов из необожженного кирпича, крытые тростником, были настолько тесно скучены, что стены часто соприкасались между собою. Грубо сколоченный стул, один или два голых ящика и немного простых глиняных сосудов составляли все убранство небольшой лачуги. Бараки для рабочих представляли собою бесконечный ряд небольших клетей из необожженного кирпича под общей кровлей, разделенных между собою открытыми проходами. По тому же плану были построены целые кварталы для партий царских рабочих в городах при пирамидах и вблизи них. В крупных поместьях жизнь бедняков была менее тесная и беспорядочная и, несомненно, более устойчивая и здоровая.

Дома богатого, знатного и служилого класса были просторны и удобны. Вельможа III династии Метен построил дом площадью более чем 330 квадратных футов. Материалом служили дерево и высушенный на солнце кирпич; постройки были сделаны легко и заключали, сообразно с климатом, много воздуха. В них было много решетчатых окон, и все стены в жилых комнатах представляли собою в значительной мере простые щиты, наподобие имеющихся во многих японских домах. В случае ветра и песчаной бури можно было опускать ярко окрашенные шторы. Даже дворец фараона, хотя, разумеется, и укрепленный, был построен так же легко. Поэтому города Древнего Египта совершенно исчезли или оставили после себя кучи мусора, среди которых кое-где попадаются ничтожные остатки обрушившихся стен. Кровати, кресла, стулья и ларцы черного дерева с инкрустациями из слоновой кости самой тонкой работы составляли главнейшие предметы обстановки. Очень мало или даже вовсе не пользовались столами, но драгоценные сосуды из алебастра и иного ценного камня, из меди, а иногда из золота и серебра помещались на подставках и стойках, приподнимавших их над полом. Полы были устланы тяжелыми коврами, на которых часто сидели гости, особенно дамы, предпочитавшие их креслам и стульям. Пища была изысканная и разнообразная; мы находим, что даже умерший желал в потустороннем мире «десять различных сортов мяса, пять сортов домашней птицы, шестнадцать сортов хлеба и печенья, шесть сортов вина, четыре сорта пива, одиннадцать сортов фруктов, не считая всевозможных сластей и многих других вещей». Костюм древних вельмож был чрезвычайно прост: он состоял только из белого льняного передника, который держался на бедрах при помощи кушака или пояса и часто едва доходил до колен или иногда – до щиколотки. Голову обыкновенно брили и во всех официальных случаях носили два вида париков, один короткий и завитой, другой – с длинными прямыми прядями и пробором посередине. Широкий воротник, часто унизанный драгоценными камнями, обыкновенно спускался с шеи, все же остальные части тела не были закрыты одеждой. В таком убранстве и с длинным посохом в руке знатный человек был готов принять посетителей или обозреть свои поместья. Его жены и дочери ходили в еще более простых костюмах. Они были одеты в тонкое, тесно облегавшее платье из белого льна длиной до лодыжек, державшееся на плечах на лямках. Подола «недоставало», сказала бы современная модистка, и ходьба ничем не стеснялась. Длинный парик, воротник, ожерелье и пара браслетов дополняли туалет дамы. Ни она, ни ее муж не любили сандалий, хотя изредка и носили их. Юноши, как можно было ожидать в таком климате, обходились без всякого лишнего платья; детям же позволялось бегать совершенно нагими. Крестьяне носили один передник, который часто снимали во время полевой работы; их жены одевались в такое же длинное облегавшее платье, какое носили знатные дамы, но также и они, занятые тяжелой работой, как, например, просеиванием зерна, снимали всякое платье.

Египтяне страстно любили природу и жизнь на открытом воздухе. Дома знатных людей были всегда окружены садом, где росли фиговые деревья, пальмы и сикоморы, были устроены виноградники и беседки и был выкопан перед домом пруд с облицовкой из камня. Множество слуг и рабов исполняли работы как в доме, так и в саду; главный управитель заведовал всем домом и поместьем, а главный садовник руководил работами по уходу и обрабатыванию сада.

Вилла и сад знатного египтянина эпохи Древнего царства

Это был рай знатного человека. Здесь он проводил свободные часы со своим семейством и друзьями, играя в шашки, слушая игру на арфе, флейте и лютне, глядя на медленную и стройную пляску своих одалисок, в то время как его дети резвились среди деревьев, плескались в пруду, играли в мяч, куклы и т. п. Или же в легком челноке из стеблей папируса, в сопровождении жены, а иногда и одного из детей знатный человек катался с наслаждением в тени высоких тростников по затопленным болотам и топям. Мириады живых существ, копошившихся и роившихся со всех сторон вокруг его утлого суденышка, доставляли ему живейшее удовольствие. В то время как жена срывала водяные лилии и цветы лотоса, а мальчик тренировал свою ловкость в ловле удодов, наш домовладыка, окруженный стаей диких птиц, затмевавшей небо над его головой, размахивал палицей, находя удовольствие в умении владеть тяжелым оружием, которое он поэтому предпочитал более целесообразному и легкому луку. Или же он схватывал острогу для битья рыбы, заостренную с двух концов, и проявлял ловкость в воде, стараясь, по возможности, пронзить сразу двух рыб тем и другим острием. Иногда при встрече со свирепым гиппопотамом или опасным крокодилом приходилось пускать в ход длинный гарпун, привязанный к веревке, и звать на подмогу местных рыбаков и охотников. Нередко знатные египтяне предавались более трудному спорту в пустыне, где можно было подстрелить из длинного лука огромного дикого быка, взять живьем множество антилоп, газелей, косуль, каменных козлов, диких быков, ослов, страусов и зайцев или поймать призрачные тени мифических животных, которыми воображение египтян населяло пустыню: грифона, четвероногое с головой и крыльями птицы, или сагу, львицу с головой ястреба и хвостом, оканчивающимся цветком лотоса! В этой более светлой стороне жизни египтян – их любви к природе, их трезвом и ясном взгляде на жизнь, их неизменной жизнерадостности, вопреки их постоянным и тщательным приготовлениям к смерти, – выражены преобладающие черты их натуры, столь ясно запечатлевшиеся в их искусстве, что это последнее стоит значительно выше той мрачной тяжеловесности, которая характерна для искусства Азии того времени.

Знатный египтянин эпохи Древнего царства, охотящийся с палицей на дикую птицу с тростникового челнока среди зарослей папируса

Земледелие в эпоху Древнего царства. Наверху – пашут, разрыхляют землю мотыгой и сеют; внизу – гонят по засеянным полям овец для втаптывания семян. Шагая по болотистому полю, пастух поет овцам: «Пастух в воде, среди рыб, он толкует с сомом, он беседует со щукой запада…» Песня начертана над его стадом

Около пяти столетий незыблемого управления с централизованным урегулированием наводнения с помощью обтых ювелирной работой ширной системы плотин и оросительных каналов подняли производительность страны на высочайший уровень, ибо экономической основой цивилизации в эпоху Древнего царства, как и во все другие периоды египетской истории, было земледелие. Набросанная нами социальная и экономическая организация была обусловлена тучными урожаями пшеницы и ячменя, которые приносила египтянам неистощимая почва их долины. Кроме зерна, огромные виноградники и обширные поля сочных злаков, составлявшие часть каждого поместья, пополняли в значительной степени земледельческую производительность страны. Большие стада рогатого скота, овец, коз, волов и ослов (заменявших в то время еще неизвестную египтянам лошадь) и огромное количество домашней и дикой птицы, богатая дичь пустыни, о которой уже упоминалось, и бесчисленная нильская рыба были далеко не ничтожным добавлением к полевым продуктам, содействовавшим благосостоянию и процветанию страны. Таким образом, в поле и на пастбище, благодаря труду миллионов жителей царства, созидались ежегодно новые жизненные блага, поддерживавшие экономическую жизнедеятельность страны. Другие источники благосостояния также требовали массы рабочих рук. У первых порогов находились гранитные каменоломни; в Сильсиле добывался песчаник; более хорошие и твердые породы камня – преимущественно в Хаммамате, между Коптом и Красным морем. Алебастр добывался в Хатнубе, за Амарной; известняк – во многих местах, в особенности в Аяне или Турре, против Мемфиса. Египетские каменотесы доставляли с первых порогов гранитные глыбы в двадцать или тридцать футов длиной и в пятьдесят или шестьдесят тонн весом. Они просверливали самый твердый камень, как, например, дюрит, посредством медных трубчатых сверл и распиливали массивные крышки гранитных саркофагов длинными медными пилами, действие которых, так же как и сверл, усиливалось при помощи песка или наждака. Горнорабочие набирались большими партиями для экспедиций на Синайский полуостров с целью добывания меди, зеленого и синего малахита, употреблявшегося для тонких инкрустаций, бирюзы и ляпис-лазури. Откуда добывалось железо, уже бывшее в употреблении, хотя и в ограниченном количестве, для изготовления орудий, в точности неизвестно. Бронза еще не употреблялась. Кузнецы делали из меди и железа копья, гвозди, крючки и всевозможную арматуру для ремесленников, кроме того, они изготовляли чудные медные сосуды для стола богатых людей и великолепное медное оружие. Как мы сейчас увидим, они делали чудеса также и в области пластического искусства. Серебро привозили из-за границы, вероятно, из Киликии в Малой Азии, поэтому оно было еще более редким и ценным, чем золото. Кварцевые жилы в гранитных горах вдоль Красного моря содержали много золота, и оно добывалось в Вади-Фоахире, по Коптской дороге. Золото также добывалось в большом количестве в чужих краях и доставлялось путем торговли из Нубии, где встречалось в восточных пустынях. Из ювелирных вещей, украшавших фараона и знать в эпоху Древнего царства, почти ничего не сохранилось, но на рельефах в молельнях внутри гробниц часто бывают изображены золотых дел мастера за работой, и их потомки эпохи Среднего царства оставили после себя работы, показывающие, что вкус и умение I династии продолжали непрерывно развиваться и в последующие периоды Древнего царства.

Стадо эпохи Древнего царства, переходящее вброд канал

Мастерская литейщика эпохи Древнего царства. Наверху слева – взвешивание ценных металлов и малахита; посередине – жаровня, окруженная людьми с паяльными трубками; справа – изготовление ожерелий и ценных украшений. Следует отметить карликов, заня-

Нильская долина доставляла почти все материалы, нужные для развития и всех других значительных видов ремесел. Несмотря на легкость добывания хорошего строительного камня, огромные количества высушенного на солнце кирпича выпускались, как и в наше время, заводами. Мы уже видели, что каменщики возводили целые кварталы для бедных, виллы для богатых, склады, укрепления и городские стены из этого дешевого и удобного материала. В безлесной долине главнейшими деревьями были финиковая пальма, сикомор, тамариск и акация, из которых ни одно не годилось для построек. Дерево было поэтому редко и дорого, но плотники, столяры и краснодеревщики все же процветали, и те, которые работали для дворца или в поместьях знати, творили чудеса из кедра, привозимого из Сирии, и черного дерева, получаемого с юга. В каждом городе и в каждом крупном поместье не прекращалось судостроение. Существовало много различных типов судов, начиная с тяжелых грузовых лодок для зерна и скота и кончая роскошными многовесельными «дахабие» знати с их огромным парусом. Мы находим корабельных мастеров, строящих древнейшие из известных нам морских судов на берегах Красного моря.

Хотя виртуозные мастера по камню все еще изготовляли великолепные сосуды, вазы, кувшины, чаши и блюда из алебастра, диорита, порфира и других ценных пород, тем не менее они должны были постепенно уступить свое место гончару, чья восхитительная голубая и зеленая фаянсовая посуда не могла не завоевать себе рынка. Гончары изготовляли также огромные количества крупных грубо сделанных кувшинов для хранения масла, вина, мяса и иной пищи в хранилищах знати и правительства. Изготовление мелкой посуды, бывшей в употреблении среди миллионов низшего населения, стало одной из главнейших отраслей ремесел страны. Глиняная посуда того времени лишена украшений и едва ли представляет собою произведение искусства. Стекло все еще употреблялось преимущественно в виде глазури и не играло роли самостоятельного материала. В стране пастбищ и скотоводства производство кожи само собою разумеется. Скорняки в совершенстве научились выделывать шкуры и производили тонкие и мягкие сорта кожи, окрашенные во всевозможные цвета, для обивки стульев, кресел и кроватей и для изготовления подушек, цветных навесов и балдахинов. Лен разводился в большом количестве, и сбор его на земле фараона находился под наблюдением высокопоставленного вельможи. Жены крепостных в больших поместьях занимались ткачеством и прядением. Даже грубые сорта ткани для всеобщего употребления были хорошего качества; что же касается сохранившихся образцов царских льняных тканей, то они настолько тонки, что без помощи увеличительного стекла нельзя их отличить от шелка, и тело носивших их людей просвечивало сквозь ткань. Другие растительные волокна, получаемые из болотных растений, поддерживали обширное производство более грубых тканей. В числе их папирус был наиболее полезным. Из него делались путем связывания длинных пучков стеблей легкие челноки; из тех же стеблей, равно как из пальмовых волокон, свивались веревки; далее, из стеблей папируса плели сандалии и циновки, но главное, расщепленные на тонкие полосы, они могли быть превращены в листы прочной бумаги. Тот факт, что египетское письмо дошло до Финикии и дало классическому миру алфавит, отчасти обусловлен удобным письменным материалом, равно как и способом письма на нем при помощи чернил. В то время как царская депеша клинописью на глиняной таблице нередко весила восемь или десять фунтов и ее не мог носить на себе гонец, свиток папируса с поверхностью в пятьдесят раз большей сравнительно с таблицей легко можно было носить за пазухой – будь то деловой документ или книга. Ввоз папируса в Финикию производился уже в XII в. до н. э. Производство бумаги из папируса развилось в обширную и процветающую отрасль ремесел уже в эпоху Древнего царства.

Судостроение эпохи Древнего царства

Рабочие, высверливающие каменные сосуды. Один говорит: «Это великолепный сосуд». Другой отвечает ему: «Да, поистине». Их разговор начертан между ними

Нил был покрыт лодками, барками и всевозможными судами, которые везли упомянутые изделия ремесленников, а также произведения полей и пастбищ в сокровищницу фараона или на рынки, где они выставлялись на продажу. Обычной формой торгового оборота был обмен: простой глиняный горшок давали за рыбу, пучок лука за опахало, деревянный ящик за баночку мази. Но при некоторых сделках, а именно таких, где дело касалось крупных ценностей, в качестве денег употреблялись золото и медь в кольцах определенного веса, и каменные меры веса были помечены соответственным количеством золота в виде таких колец. Монета подобного рода – наиболее древняя из существовавших в обращении. Серебро было редко и ценилось выше золота. Торговля достигла уже высокой степени развития. Велись книги и отчеты, писались ордера и расписки, делались завещания, выдавались доверенности, и заключались письменные долгосрочные контракты. Каждый знатный человек имел своих секретарей, конторщиков, и не прекращался обмен письмами и официальными документами с его коллегами. Под скудными остатками домов из высушенного на солнце кирпича на острове Элефантина, где жила знать южной окраины в XXVI в. до н. э., крестьяне нашли остатки хозяйственных бумаг и деловых документов, некогда составленных в канцелярии важной особы. Но невежественные люди, которые их нашли, настолько повредили драгоценные папирусы, что от них уцелели только обрывки. Письма, отчеты судебных процессов и меморандумы, которые еще можно распознать между ними, были изданы Берлинским музеем, где хранится находка.

При таких условиях усвоение учености того времени было обязательным для официальной карьеры. В связи с сокровищницей, требовавшей для ведения всевозможных отчетов множества искусных писцов, находились школы, где юноши обучались и практиковались в писарском искусстве, которому они предполагали себя посвятить. Образование имело для египтянина лишь одну сторону – практическую пользу. Высшее удовольствие в искании истины, постижение науки ради нее самой были ему неизвестны. Научный багаж, по мнению писца, был тем преимуществом, которое возвышало юношу над всеми другими классами, и вследствие этого мальчика следовало с ранних лет отдавать в школу и старательно следить, чтобы он исполнял заданное. Наставления непрестанно звенели в ушах юноши, но учитель не ограничивался ими, его правилом было: «Уши мальчика на его спине, и он слушает, когда его бьют». Образование, если не считать бесчисленных моральных правил, в числе которых было много в высшей степени здравых и разумных, заключалось преимущественно в усвоении искусства письма. Сложное иероглифическое письмо с его бесчисленными фигурами животных и людей, которые читатель, без сомнения, не раз видел на памятниках в музеях или в трудах, посвященных Египту, было слишком кропотливым и трудным делом, чтобы отвечать нуждам повседневной деловой жизни. Благодаря привычке писать эти фигуры скорописью чернилами на папирусе, они постепенно были сведены к весьма упрощенным и сокращенным абрисам. Это деловое курсивное письмо, называемое нами иератическим, возникло уже в эпоху древнейших династий и с расцветом культуры Древнего царства развилось в красивую и беглую систему письма, стоящую ближе к иероглифам, чем наша скоропись к печатным буквам. Введение этой системы в правительственное делопроизводство и повседневную деловую жизнь вызвало существенные изменения в правительстве и обществе и навсегда создало классовое различие между человеком образованным и необразованным, представляющее проблему еще и в современном обществе. Усвоение скорописи давало возможность юноше отдаться вожделенной официальной карьере в качестве писца, надзирателя за складом или управителя поместьем. Ввиду этого наставник предлагал вниманию ученика примерные письма, пословицы и литературные произведения, которые он старательно списывал в свой свиток, заменявший ему современную классную тетрадь. Было найдено большое количество таких свитков эпохи империи, приблизительно на пятнадцать веков позже падения Древнего царства. Благодаря этим свиткам, исписанным нетвердой рукой ученика писарской школы, сохранилось много сочинений, которые иначе были бы потеряны. Их легко узнать по пометкам учителя на полях. Научившись хорошо писать, юноша поступал в помощники к какому-нибудь чиновнику. В его канцелярии он постепенно усваивал рутину и обязанности профессионального писца, пока не делался способным занять штатную должность внизу чиновной лестницы.

Рыночные сцены эпохи Древнего царства

Следовательно, образование состояло исключительно из практически полезного для официальной карьеры. Знакомство с природой и внешним миром в целом считалось необходимым, лишь поскольку это способствовало вышеозначенной цели. Как мы уже говорили, египтянам никогда не доводилось искать истины ради нее самой. Наука того времени, если можно вообще говорить о таковой в собственном смысле слова, состояла в знакомстве с природными явлениями под тем углом зрения, который мог облегчить людям осуществление практических задач, с которыми они ежедневно сталкивались. У них было большое практическое знакомство с астрономией, развившееся из тех знаний, которые дали возможность их предкам ввести рациональный календарь приблизительно за тринадцать столетий до расцвета культуры Древнего царства. Они уже составили небесную карту, знали наиболее значительные неподвижные звезды и развили систему наблюдения посредством инструментов достаточно точных, чтобы определять положение звезд для практических надобностей. Но они не создали ни одной теории относительно небесных тел, взятых в целом, и им ни разу не пришло на ум, что такая попытка может быть полезной или стоящей труда. Если обратиться к математике, то все обычные арифметические действия требовались при ежедневном ведении дел и государственном делопроизводстве и уже давно вошли в употребление среди писцов. Но дроби представляли трудности. Писцы умели оперировать только с теми, у которых в числителе была единица, и вследствие этого все другие дроби расчленялись на ряд таких, где числителем была единица. Единственным исключением были две третьих, которыми научились пользоваться, не расчленяя так. Элементарные алгебраические вопросы также решались без затруднения. В геометрии умели решать простейшие теоремы, хотя определение площади трапецоида (трапецоид – фигура, похожая на трапецию, но только не имеющая параллельных сторон) представляло некоторые трудности и сопровождалось ошибками, тогда как площадь круга определялась вполне точно. Необходимость вычислять объем кучи зерна привела к очень приблизительному определению объема полушарий, а круглого амбара – к определению объема цилиндра. Но ни один теоретический вопрос не обсуждался, и наука касалась исключительно вопросов, постоянно встречавшихся в повседневной жизни. План, например, квадратного основания Большой пирамиды мог быть составлен поразительно точно, и ориентировка производилась с точностью, почти соперничающей с результатами, получаемыми при помощи современных инструментов. Таким образом, значительная осведомленность в механике была к услугам архитектора и мастера. Арка употреблялась при каменных постройках начиная с XXX в. и была, следовательно, древнейшей из известных нам. При передвижении больших памятников применялись лишь простейшие технические приемы: блок был неизвестен, а также, вероятно, и каток. Медицина, уже обладавшая значительным запасом житейской мудрости, обнаруживает непосредственную и точную наблюдательность; было в обычае звать лекаря, и придворный врач фараона был человеком высокопоставленным и влиятельным. Многие медицинские рецепты были разумны и полезны, другие же наивно фантастичны, как, например, микстура из волос черного теленка в качестве средства от поседения волос. Их собирали и записывали на свитках папируса, и рецепты этой эпохи славились в позднейшие времена своей силой. Некоторые из них были занесены греками в Европу, где они еще долгое время применялись крестьянами. Какому бы то ни было прогрессу в сторону подлинной науки препятствовала вера в магию, которая позднее возобладала во всей врачебной практике. Не было большой разницы между врачом и магом. Все лекарства составлялись с большим или меньшим упованием на магические чары, и во многих случаях магические действия врача сами по себе считались действеннее любого лекарства. Болезнь вызывалась враждебными духами, и с ними могла справиться только магия.

Арка III династии

Искусство процветало как никогда в Древнем мире. Здесь снова египетский склад ума не был всецело таким, который характерен для позднейшего, эллинского искусства. Искусство как искание и выявление одного только идеально прекрасного было неизвестно в Египте. Египтянин любил красоту в природе, он хотел быть окруженным такой красотой у себя дома и за его стенами. Лотос распускался на ручке его ложки, и его вино искрилось в глубокой синей чаше того же цветка; мускулистые бычьи ноги из резной слоновой кости поддерживали ложе, на котором он спал; потолок над его головой представлял собою звездное небо, расстилающееся над стволами пальм, увенчанными каждый грациозным пучком свисающей листвы, или же стебли папируса поднимались с пола, чтобы поддерживать лазурный свод на своих колышущихся венчиках; голуби и мотыльки летали по небу, расстилавшемуся на потолке в его комнатах; его полы были разукрашены пышной зеленью роскошных болотных трав, у основания которых скользили рыбы; дикий бык поднимал голову над качающимися головками трав, заслышав чириканье птиц, тщетно пытавшихся отогнать вороватую ласку, взбиравшуюся с намерением разорить их гнезда. Предметы обихода в домах богатых людей всюду обнаруживают бессознательную красоту линий и тонкое соблюдение пропорций; красота в природе и внешней жизни, запечатленная в украшениях, индивидуализировала до известной степени даже самые обыденные предметы. Египтяне стремились придать красоту всем предметам, но эти предметы, от первого до последнего, служили какой-нибудь полезной цели. Они не были расположены делать красивую вещь исключительно ради ее красоты.

В скульптуре преобладал практический элемент. Великолепные статуи Древнего царства были сделаны не для украшения рыночной площади, а исключительно для того, чтобы быть замурованными в гробницах – мастабах, где, как мы видели в предыдущей главе, они могли быть полезны для умершего в загробной жизни. Главным образом этому мотиву обязаны мы чудесным развитием портретной скульптуры Древнего царства.

Статуя Хефрена из диорита

Скульптор или мог лепить свою модель с точным соблюдением индивидуальных черт, преследуя интимный, личный стиль, или же он мог воспроизвести условный тип в формальном типическом стиле. Оба стиля, воспроизводившие одного и того же человека, как ни были они между собой различны, могли встречаться в одной и той же гробнице. Употреблялись все приемы для увеличения жизненного сходства. Статуя целиком расписывалась соответственно натуре, глаза были вставные из горного хрусталя, и живость, присущая произведениям мемфисских скульпторов, не была никогда превзойдена. Из сидячих фигур наиболее совершенна общеизвестная статуя Хафра (Хефрена), строителя второй пирамиды в Гизе. Скульптор искусно справился с трудностями, которые представлял для него необычайно твердый и ломкий материал (диорит), и, хотя он был вследствие этого вынужден трактовать сюжет в общих чертах, он тем не менее незаметно подчеркнул характерные особенности, так как иначе произведение страдало бы неопределенностью. Неизвестный мастер, долженствующий занять место среди великих скульпторов мира, несмотря на технические трудности, которых не знает современный ваятель, запечатлел подлинный непреходящий образ царя и показал нам с неподражаемым искусством божественное и бесстрастное спокойствие, которое приписывали своим властелинам люди того времени. Работая над более мягким материалом, скульптор достигал большей свободы, одним из лучших образцов которой является сидячая фигура Хемсета в Лувре. Она поразительно жива, несмотря на условное изображение тела – недостаток, характерный для статуарной скульптуры Древнего царства. Наиболее индивидуальным элементом в модели представляется ваятелю голова, и на этой последней сосредоточивает он поэтому всю свою виртуозность. Позы царей и знатных лиц на статуях мало разнообразны; в действительности есть еще только одно положение, в котором высокопоставленное лицо могло быть представлено. Наилучшим образцом его является фигура жреца Ранофера, живое подобие гордого вельможи того времени. Хотя модель по существу ничего нам не говорит, тем не менее одним из поразительнейших портретов Древнего царства является лоснящийся, упитанный, довольный собою старый надсмотрщик, чья деревянная статуя, так же как и все другие, до сих пор нами упомянутые, находится в Каирском музее. Всем, конечно, известно, что его называют деревенским старостой или «деревенским шейхом» вследствие того, что местные жители, вырывшие его из земли, открыли у него в лице такое поразительное сходство со старостой своей деревни, что все в один голос закричали: «Шейх эль-Белед!» Изображая слуг, долженствовавших сопровождать умершего в загробный мир, скульптор не был связан тираническими условностями, определявшими позу знатного человека. С соблюдением величайшего жизненного сходства лепил он миниатюрные фигурки домашних слуг, занятых и в гробнице тою же работой, которую они привыкли делать на своего господина в его доме. Даже и секретарь знатного лица должен был сопровождать его в потусторонний мир. И настолько живо моделировал скульптор знаменитого «луврского скриба», что, имея перед собою это острое с крупными чертами лицо, едва ли мы удивились бы, если бы тростниковое перо вновь легко задвигалось по свитку папируса, лежащему у него на коленях, под диктовку его господина, прерванную теперь уже пять тысячелетий назад. Из самого твердого камня высекались чудные фигуры животных, вроде гранитной львиной головы из храма солнца Ниусерра.

Статуя Хемсета из известняка

Статуя Ранофера из известняка

Статуя Пиопи I (в натуральную величину) и фигура его сына. Кованая медь

Голова медной статуи Пиопи I с глазами из горного хрусталя

Никогда не думали, чтобы скульпторы той отдаленной эпохи могли решить столь трудную задачу, как отливка металлической статуи в натуральную величину, но скульпторы и литейщики при дворе Пиопи I в ознаменование первого юбилея царя исполнили даже и это. На деревянном основании они сделали из кованой меди лицо и торс царя, вставив глаза из обсидиана и белого известняка. Несмотря на свое теперешнее разрушенное состояние, несмотря на трещины и ржавчину, голова представляет еще и поныне один из самых сильных портретов, сохранившихся от древности. Золотых дел мастер также овладел сферой пластического искусства. В «золотом доме», как называлась его мастерская, он ваял для храмов ритуальные статуи богов, вроде великолепного изображения священного иераконпольского ястреба, чью голову нашли в местном храме. Туловище из кованой меди погибло, но голова, покрытая небольшим диском, на котором возвышаются два высоких пера, – все из кованого золота – сохранилась в полной целости. Голова – из цельного куска металла, и глаза представляют собою полированные концы обсидианового стержня, проходящего внутри головы от одной глазной впадины до другой.

Золотой иераконпольский ястреб

Староста, деревянная статуя

В рельефах, на которые теперь был большой спрос для украшения храмов и молелен внутри гробниц – мастаб, египтяне столкнулись с проблемами ракурса и перспективы. Им приходилось изображать на плоскости предметы, обладавшие округлостью и глубиной. Решение этого вопроса было предуказано им от времен, предшествовавших Древнему царству. Условный стиль утвердился еще до эпохи III династии и был теперь священной и неприкосновенной традицией. Хотя и сохранилась некоторая свобода развития, все же этот стиль в основных чертах удержался в течение всей истории египетского искусства, даже и после того, как художники научились видеть его ограниченность. Создавшая его эпоха не научилась рисовать сцены или предметы под одним углом зрения; одна и та же фигура изображалась одновременно с двух сторон. Рисуя человека, неизменно совмещали глаза и плечи анфас с профилем туловища и ног. Это бессознательное несоответствие распространилось впоследствии и на временные отношения, и последовательные моменты времени совмещались в одной и той же сцене. Если принять это ограничение, то рельефы Древнего царства, представляющие собою в действительности слегка моделированные рисунки, часто являются редкими по красоте скульптурами. Из рельефов, высеченных мемфисскими скульпторами на стенах молелен внутри мастаб, черпаем мы все наши сведения, касающиеся жизни и обычаев Древнего царства. Превосходная моделировка, на которую был способен тогдашний скульптор, быть может, лучше всего представлена на деревянных дверях Хесира. Все рельефы были окрашены так, что в законченном виде мы можем назвать их выпуклыми или лепными картинами; во всяком случае, они не относятся к сфере пластического искусства, как, например, греческие рельефы. Живопись применялась также и самостоятельно, и общеизвестная вереница гусей из одной медумской гробницы красноречиво свидетельствует о той силе и свободе, с которой мемфисец того времени мог изображать хорошо ему известные животные формы. Характерная посадка головы, степенная походка, крутой изгиб шеи в момент, когда голова наклоняется, чтобы схватить червя, – все это свидетельствует о работе сильного и уверенного в себе рисовальщика, долго практиковавшегося в своем искусстве.