Текст книги "История Египта c древнейших времен до персидского завоевания"

Статуя карлика эпохи Древнего царства (из «Археологии» Масперо)

Гробница Хирхуфа в Асуане. Конец письма различим на краю, справа

Нубийские племена оказались в положении известного подчинения, и Пиопинахту, одному из элефантинских владетелей, был поручен контроль над ними с титулом «губернатора чужеземных стран». После этого назначения Пиопи II послал его против Уауата и Иртита, откуда он вернулся после разгрома мятежников, ведя множество пленных и детей вождей в качестве заложников. Второй поход туда же был еще удачнее. Пиопинахт захватил в плен обоих вождей тех стран, не считая двух военачальников и богатой добычи скота. Экспедиции стали углубляться далеко в область верхних порогов, однажды названную в элефантинских гробницах Кушем; в общем, была сделана предварительная работа, благодаря которой оказалось возможным полное покорение Нижней Нубии в эпоху Среднего царства. В действительности это покорение было бы начато теперь же, если бы внутренние причины не вызвали падения VI династии.

Западные Сиутские скалы. Место погребения номархов IX и X династий

Забота о развитии египетской торговли с Пунтом и южными берегами Красного моря лежала также на владениях Элефантины. По-видимому, в их ведении находился весь юг от Красного моря до Нила. Не менее опасны, чем предприятия в Нубии, были приключения элефантинских военачальников, посланных в Пунт. Водного пути между Нилом и Красным морем не существовало, и поэтому начальникам экспедиций приходилось строить суда на восточном конце караванного пути, отходившего от Нила в Копт, в одной из приморских бухт, вроде Косера или Леукос-Лимена. Парусные суда были значительно усовершенствованы в эпоху VI династии путем присоединения к древнему кормовому веслу особой рулевой подставки и прикрепления румпеля. В то время как адмирал Пиопи II Эненхет был занят этим делом, на него напали бедуины, которые убили его и всю его команду. Пиопинахт был немедленно послан за останками несчастного вельможи. Он успешно выполнил опасное поручение и, наказав бедуинов, благополучно вернулся домой. Несмотря на всю свою рискованность, сношения с Пунтом стали весьма оживленными и частыми. Чиновник на службе у элефантинской фамилии с гордостью сообщает в гробнице своего повелителя, что он сопровождал его в Пунт, вероятно, не менее одиннадцати раз и всегда возвращался благополучно назад. Отсюда ясно, что замкнутость, обычная в эпоху Древнего царства, не могла больше существовать. Далекий от мысли, чтобы его могли изолировать пустыни, ограничивавшие его страну с востока и запада, или пороги, некогда составлявшие ее южную границу, фараон поддерживал деятельные и успешные торговые сношения с югом; и в то же время царский флот привозил с севера кедр с Ливанских хребтов. При таких условиях прямые торговые сношения с отдаленной островной цивилизацией, предшествовавшей микенской культуре на севере, не заключали бы в себе ничего удивительного, и археологические данные подтверждают, что они существовали.

На долю Пиопи II, вступившего на престол совсем ребенком, родившимся, без сомнения, перед самой смертью своего отца, выпало наиболее продолжительное царствование в истории. Манефон говорит, что ему было шесть лет, когда он начал царствовать, и что он оставался на престоле до сотого года, без сомнения – жизни. Список, сохраненный Эратосфеном, утверждает, что он царствовал целых сто лет. Туринский список подтверждает первую традицию, определяя его царствование более чем в 90 лет, и нет оснований сомневаться в справедливости этого. Таким образом, его правление было самым продолжительным в истории. Затем следовало несколько кратких царствований, из которых одно, быть может, царицы Нитокриды, с именем которой соединялись самые бессмысленные легенды. Два царя – Ити и Имхотеп, чиновники которых побывали в Хаммамате с целью доставить камень для их пирамид и статуй, относятся, быть может, к этой эпохе, хотя они могли в одинаковой мере управлять также и в конце эпохи V династии. После смерти Пиопи II все недостоверно, и непроницаемый мрак окутывает последние дни VI династии. После несколько более чем полутораста лет ее правления могущество земельной знати стало центробежной силой, с которой не могли уже справиться фараоны, и в результате произошло распадение государства. Номы стали независимыми. Древнее царство распалось, и Египет на время вернулся к положению множества ничтожных княжеств доисторических времен. Почти тысячелетний период небывалого развития, начавшийся со времени объединения обоих царств, окончился таким же образом в XXV в. до н. э., и страна вернулась к государственным формам, преобладавшим в начале ее истории.

Это было тысячелетие непрекращавшейся творческой работы, когда юношеская сила народа, обладавшего безграничной энергией, впервые нашла организованную форму, с помощью которой она могла наилучшим образом выразить себя. Куда мы ни посмотрим, всюду увидим создания, свидетельствующие о свежести и силе нации, нигде не обнаруживающей истощения; объединение страны под одной эгидой, успокоившей внутренние раздоры и направившей совокупные силы великого народа в сторону совместных действий, принесло несказанные блага. Фараоны, которым была обязана эта эпоха своим несравненным величием, не только почитались наравне с богами в свою собственную эпоху, но еще две тысячи лет спустя в конце истории Египта как независимой нации, в эпоху XXVI династии, мы находим жрецов, назначенных для отправления культа в честь их. И когда египетский народ в конце своей истории потерял всю юношескую эластичность и творческую энергию, которыми он был преисполнен в эпоху Древнего царства, его жрецы и мудрецы помышляли лишь о восстановлении незапятнанной религии, жизни и нравственной системы, рисовавшихся их пылкому воображению в эпоху Древнего царства, на которую они с завистью оглядывались сквозь ряд тысячелетий. Нам эта эпоха оставила внушительное число храмов, гробниц и пирамид, тянущихся на многие мили вдоль края западной пустыни и свидетельствующих самым красноречивым образом о высоком уме и титанической энергии людей, благодаря которым Древнее царство явилось тем, чем оно было. Египтяне той эпохи не только создали чудеса техники и внутренней организации, но еще построили древнейшие нам известные морские суда, исследовали неведомые моря и продвинули свои торговые предприятия далеко вверх по Нилу в Центральную Африку. В пластическом искусстве они достигли высокой степени совершенства, в архитектуре их неустанный гений создал колонну и положил начало колоннаде; в сфере управления они создали просвещенное и высокоразвитое государство с обширным сводом законов; в религии они уже имели смутное представление о суде в потустороннем мире и были, таким образом, первыми людьми, которые этически интуитивно поставили счастье в будущей жизни в зависимости от нравственного облика человека на земле. Их неистощимая энергия создала богатую и разнообразную культуру, оставившую миру такое драгоценное наследие, которого он еще не получал ни от какого народа. Теперь, находясь в конце этой замечательной эпохи, нам остается посмотреть, истощит ли борьба между местной и центральной властью жизненные силы древнего народа, или же окажется возможным согласовать между собою интересы той и другой и достигнуть гармонии и единения – благодаря чему возобновится чудесное развитие, первые результаты которого были нами отмечены.

Книга третья
Среднее царство

Глава 8
Падение Севера и возвышение Фив

Внутренняя борьба, обусловившая падение Древнего царства, вызвала наконец анархию, и на время всецело возобладали силы разрушительные. Теперь невозможно с точностью определить, когда и чем было вызвано падение, но великолепные усыпальницы величайших монархов Древнего царства становятся жертвой вакханалии разрушения, причем некоторые из них погибают безвозвратно. Храмы не только были разграблены и осквернены, но лучшие создания искусства в них подверглись систематическому и сознательному разрушению, причем роскошные гранитные и диоритовые статуи царей были разбиты на куски или брошены в колодец в монументальных вратах дороги, ведшей к пирамидам. Так мстили враги старого режима тем, которые его представляли и поддерживали. Страна была полностью дезорганизована. По отрывочным данным Манефона можно заключить, что власть в Мемфисе была захвачена на короткое время олигархией, на которую, быть может, следует смотреть как на попытку создать коалиционное правительство. Манефон называет это последней, VII династией. Затем следует у него VIII династия мемфисских царей, представляющая собой лишь бледную тень древней мемфисской державы. Имена ее царей в том виде, как они сохранились в Абидосском списке, указывают на то, что их носители смотрели на царей VI династии как на своих предков, но ни одна из их пирамид еще не найдена, а также не в состоянии мы датировать ни одной гробницы поместной знати, относящейся к этому темному периоду. В копях и каменоломнях на Синайском полуострове и в Хаммамате, где отчеты каждой процветавшей линии царей гласят о ее могуществе, нельзя найти и следа этих эфемерных фараонов. То был период такой слабости и дезорганизации, что ни царь, ни вельможа не были в состоянии возводить монументальные постройки, способные сохраниться и поведать нам что-либо о том времени. Как долго продолжалось такое бедственное положение вещей, в настоящее время совершенно невозможно определить. Множество надписей в хатнубских алебастровых каменоломнях свидетельствует тем не менее о работах, производившихся там «владетелями Заячьего нома»; эти надписи указывают на возрастающее могущество знатных фамилий, не считающихся с царем и отмечающих события годами собственного правления. Один из таких князьков даже заявляет с гордостью о своем презрении к царской власти в следующих словах: «Я спас свой город в дни насилия от ужасов царского дома». Спустя одно поколение после падения VI династии фамилия гераклеопольских номархов отняла корону у слабых мемфисцев VIII династии, которые влачили свое существование, заявляя притязания на царские почести, быть может, еще приблизительно в течение столетия.

Порядок до известной степени восстановился с возвышением номархов Гераклеополя. В этом городе, непосредственно к югу от Файюма, с древнейших династических времен находился храм и отправлялся культ в честь Гора. Князьям города удалось теперь посадить на престол одного из своего числа. Ахтой, бывший, по Манефону, основателем новой династии, вероятно, жестоко отомстил своим врагам, ибо все, что знает о нем Манефон, исчерпывается тем, что он был самым свирепым царем того времени и что в припадке безумия он был растерзан крокодилом. Новая линия царей значится у Манефона как IX и X династии. Ее цари были все еще слишком слабы, чтобы оставить после себя какие-либо прочные памятники; нигде не сохранилось отчетов, современных этой фамилии, исключая период последних трех поколений, когда могущественные номархи Сиута имели возможность высекать гробницы в скалах, где они, к счастью, оставили отчеты об активной и успешной деятельности своей фамилии. Эти отчеты дают нам некоторое представление о состоянии страны в момент восстановления порядка гераклеопольцами, а именно знать Сиута говорит о своих собственных владениях: «Каждый чиновник находился на своем посту; не было ни одного сражавшегося, ни одного пускавшего стрелу. Ребенка не убивали возле его матери и гражданина возле его жены. Не было злоумышленника… и никого, кто совершал бы насилие против его дома… Когда наступала ночь, спавший на дороге воздавал мне хвалу, ибо он был как у себя дома; страх перед моими солдатами был его защитой».

Сиутские номархи поддерживали самые тесные связи с царским домом в Гераклеополе. Мы, прежде всего, видим царя присутствующим на погребении главы знатного дома; затем в правление дочери умершего князя Сиута ее сын Ахтой, в то время еще мальчик, был отправлен к гераклеопольскому двору, чтобы воспитываться там вместе с царскими детьми. Достаточно возмужав, он снял со своей матери заботы регентства и взял управление в свои руки; и если судить о целой стране по тому, как управлял этот сиутский вельможа, то она должна была пользоваться благоденствием и изобилием. Он проводил каналы, уменьшал налоги, снимал богатые жатвы и владел огромными стадами; в то же время у него был всегда готов отряд войска и флот. Богатство и могущество сиутских вельмож были таковы, что их владения вскоре стали играть на юге роль буферного государства, представлявшего собою огромную важность для гераклеопольского дома. Поэтому Ахтой был сделан военным «начальником Среднего Египта».

Тем временем среди южной знати медленно выдвигалась на первый план другая столь же могущественная фамилия номархов. Около 440 миль выше Мемфиса и менее 140 миль ниже первых порогов, в 40 милях кверху от большой излучины, где Нил всего ближе подходит к Красному морю, перед тем как резко повернуть в противоположную сторону, узкая полоса между рекой и скалами расширяется в широкую и плодородную равнину, посреди которой лежат теперь колоссальные остатки древней цивилизации, какие только существуют в мире. Это развалины Фив, первого большого монументального города в истории. В то время это был глухой провинциальный город, рядом с которым находился Гермонт, резиденция фамилии номархов, Иниотефов и Ментухотепов. К концу гераклеопольского господства Фивы заняли первенствующее положение на юге, и их номарх Иниотеф был «хранителем Врат Юга»; Юг держался сплоченно, и в годины нужды мы видим номы помогающими друг другу зерном и провиантом. Иниотеф смог поднять восстание, набрав войска по всей стране, от порогов до Фив, по меньшей мере, на севере. Он и его преемники в конце концов освободили южную конфедерацию от власти Гераклеополя и основали независимое царство с Фивами во главе. Иниотеф впоследствии почитался родоначальником фиванской линии, и монархи Среднего царства помещают его изображение в фиванском храме среди почитавшихся там статуй их царственных предков.

При таких обстоятельствах непоколебимая верность сиутских князей была спасением для гераклеопольского дома. Тефьеб из Сиута, быть может, сын номарха Ахтоя, которого мы впервые находим там, двинул свои войска в ответ на нападение Фив. Он выступил к югу, чтобы остановить вторжение, и, встретив южан на западном берегу реки, отбросил их назад и вернул потерянную территорию вплоть до «крепости Врат Юга», вероятно – Абидоса. Вторая шедшая ему навстречу армия, с которой он столкнулся на восточном берегу, была также разбита; южный флот был прижат к берегу, его начальник сброшен в воду, и суда, по-видимому, взяты в плен Тефьебом. Его сын Ахтой II был затем назначен «военачальником всей страны» и «великим владыкой Среднего Египта». Он продолжал верноподданнически поддерживать своего суверена Мерикара из Гераклеополя и был настоящим «создателем царей» этого все больше хиревшего дома. Он подавил восстание на южной границе и доставил туда царя, очевидно с целью засвидетельствовать подчинение мятежных областей. Вернувшись с царем на север, Ахтой с гордостью повествует, как его (Ахтоя) огромный флот растянулся по реке на целые мили, когда он проходил мимо своего дома. В Гераклеополе, где они высадились с триумфом, Ахтой говорит: «Город собрался, радуясь на своего владыку, женщины смешались с мужчинами, стариками и детьми». Так из надписей в гробницах владетелей Сиута узнаем мы кое-что о гераклеопольских царях в момент, непосредственно предшествовавший их окончательному исчезновению со сцены.

Тем временем Фивы непрерывно возвышались. Номарх Иниотеф имел своим преемником (непосредственным или нет, неизвестно) другого Иниотефа, который первым из числа фиванцев присвоил себе царские почести и титулы, став, таким образом, первым царем фиванской династии Иниотефом I. Он сильно теснил гераклеопольцев, продвинул свою границу к северу и завладел Абидосом и всем Тинисским номом. Он сделал его северный рубеж «Вратами Севера», другими словами, северной границей своего царства, подобно тому, как Элефантина у первых порогов была «Вратами Юга». Его «Вратами Севера» была, по всей вероятности, «крепость Врат Юга» Тефьеба из Сиута. Когда окончилось его продолжительное, более чем пятидесятилетнее царствование, ему наследовал его сын Иниотеф II, о котором, за исключением факта его восшествия на престол, мы знаем очень мало. Затем с появлением на престоле ряда Ментухотепов, вероятно боковой линии фиванской фамилии, господство Фив распространилось на всю страну. Ментухотеп, по-видимому, блестяще закончил войну с Севером. Он беззастенчиво хвалится победами над своими же земляками и на стенах своего храма в Гебелейне изобразил себя сокрушающим одновременно египтянина и чужеземца, причем сопутствующая надпись поясняет, что на рельефе представлено «заключение в оковы вождей Обеих Стран, пленение Южной и Северной Страны, чужих Земель и Обеих Областей (Египта), Девяти Луков (чужеземцев) и Обеих Стран (Египта)». Таким образом, около середины XXII в. до н. э. гераклеопольское могущество, никогда не бывшее значительным, совершенно пало, и главенство перешло от Севера к Югу; в результате, спустя, может быть, три столетия после падения VI династии и конца Древнего царства, Египет вновь объединился под властью ряда сильных и энергичных князей, способных в известной мере обуздать могущественных и непокорных владетелей, прочно засевших к тому времени по всей стране в номах. Ничего достоверно не известно о семейных отношениях нового фиванского дома. Царская власть, вероятно, переходила от отца к сыну, но имеются ясные указания на притязания соперников; с другой же стороны, в точности неизвестен и сам порядок царей.

Царские экспедиции за пределы страны, надолго прерванные, возобновились снова. Визирь Нибтовера-Ментухотепа Аменемхет оставил ряд чрезвычайно интересных надписей в хаммаматских каменоломнях, гласящих о его двадцатипятидневном пребывании там с целью добыть глыбы для царского саркофага и крышки к нему с партией в тысячу человек – самой большой из известных до сих пор в истории Египта. Местный бог Мин, способствуя работе, удостоил их величайших чудес: газель бежала впереди рабочих и родила детеныша как раз на той глыбе, которая годилась для крышки саркофага, и позднее ливень наполнил доверху соседний колодец. Благодаря этому работа была быстро закончена, и Аменемхет хвалится: «Мои солдаты вернулись без потерь, ни один человек не погиб, ни один рабочий не надорвался». Народ для подобных экспедиций набирался со всего царства; отсюда очевидно, что три последних Ментухотепа управляли всей страной и что они восстановили могущество и престиж фараонов. Вскоре с возвышением фиванской фамилии, известной под названием XII династии, мы будем в состоянии лучше разобраться в их отношениях к местным владетелям и номархам.

Тенденция расширения, скрытая в течение нескольких столетий, теперь вновь проявилась в Нубии, как и в эпоху VI династии, перед падением Древнего царства. Нибхепетра-Ментухотеп IV держал страну в таком подчинении, что мог возобновить планы VI династии относительно завоевания Нубии; в 41 год своего правления он отправил казначея Ахтоя с флотом в Уауат. Строительная деятельность, так давно прерванная, была вновь возобновлена, и в западной фиванской долине Ментухотеп IV воздвиг у подножия скалы небольшой ступенчатый храм, позднее послуживший образцом для великолепного святилища, построенного царицей Хатшепсут вблизи него, в Дэйр-эль-Бахри. Его развалины представляют собой древнейшее строение в Фивах. Он имел, очевидно, погребальное назначение, и рельефы на стенах изображали чужеземные народы, приносящие дань фараону. Продолжительное царствование Ментухотепа IV, продолжавшееся не менее 46 лет, дало ему широкую возможность укрепить и организовать свою власть, так что на него смотрели в последующие столетия как на великого создателя фиванского господства. Его преемник Ментухотеп V также имел возможность продолжать на долгое время прерванные чужеземные предприятия фараонов Древнего царства. Он передал ответственность за всю торговлю с южными странами в руки могущественного чиновника, должность которого уже существовала в эпоху VI династии с титулом «Хранителя Врат Юга». Главный казначей Ментухотепа V Хену, занимавший этот ответственный пост, был отправлен к Красному морю по хаммаматской дороге с отрядом в три тысячи человек. Настолько хорошо была организована его экспедиция, что каждый человек получал ежедневно две кружки воды и двадцать хлебцев, вроде сухарей, так что в общем интендантом отпускалось ежедневно в течение всего перехода через пустыню и пребывания в хаммаматских каменоломнях шесть тысяч кружек воды и шестьдесят тысяч хлебцев. Все возможное было предпринято, дабы сделать дорогу через пустыню безопасной и проходимой. Хену выкопал пятнадцать колодцев и цистерн, около которых были устроены колонии. Дойдя до конца пути, Хену построил на Красном море судно, которое послал в Пунт, а сам вернулся в Египет через Хаммамат, откуда доставил чудные глыбы для статуй в царских храмах. Ментухотеп V правил не менее восьми лет.

После последовательного правления пяти Ментухотепов XI династия была смещена новой сильной фиванской фамилией с Аменемхетом во главе. Мы уже видели одного могущественного Аменемхета в Фивах в качестве визиря Ментухотепа III. Новый Аменемхет смог свергнуть последнего представителя XI династии и занять престол как первый царь XII династии. Весьма возможно также, что в жилах нового царя текла царская кровь; во всяком случае, члены его фамилии считали номарха Иниотефа своим предком; они воздавали ему почести и помещали его статуи в Карнакском храме, в Фивах. Следовательно, XI династия окончила свое существование около 2000 г. до н. э. после более чем 160-летнего правления. Она оставила после себя немного памятников; ее скромные пирамиды из высушенного на солнце кирпича в западной фиванской равнине были в полной сохранности тысячу лет спустя, но они едва дожили до настоящего времени, и последние остатки их были раскопаны Мариетом. Тем не менее она положила основание фиванскому могуществу и подготовила почву для пышного развития, последовавшего при ее преемниках.

Занятие Аменемхетом высокого поста не обошлось без враждебных действий. Мы слышим о кампании на Ниле с флотом из двадцати кедровых судов, за которой следовало изгнание из Египта неизвестного нам врага. После того как Аменемхет вышел победоносно из этого столкновения, ему пришлось иметь дело с положением величайшей трудности. Поместные вельможи, или номархи, постепенное возвышение которых мы отмечали, говоря о Древнем царстве, всюду управляли теперь крупными вотчинами как независимые государи. Они насчитывали длинный ряд предков, в начале которого стояли люди, вызвавшие падение Древнего царства; и мы видим, что они поправляют обрушившиеся усыпальницы этих родоначальников своих владетельных домов. XI династии, по-видимому, удалось до некоторой степени подчинить себе честолюбивых номархов. Следуя ее примеру, Аменемхету пришлось пройти по всей стране и обуздать каждого из них в отдельности. Тут и там деятельными номархами были захвачены земли и города их соседей, благодаря чему они достигли опасного могущества и богатства. Для безопасности короны необходимо было восстановить в таких случаях равновесие власти. «Он поставил южный пограничный знак и умножил северные, подобно небесам; он разграничил великую реку вдоль по ее середине; ее восточная сторона, „Горизонт Гора“, простиралась вплоть до восточных гор, когда его величество пришел искоренить зло, сияя подобно самому Атуму, когда он восстановил то, что он нашел разрушенным, – то, что один город отнял у своего соседа; причем он заставил, чтобы город знал, где граница его с другим городом, поставив их пограничные знаки подобно небесам, разметив их воды сообразно тому, что стояло в записях, расследовав сообразно тому, как было в древности, ибо настолько сильно возлюбил он справедливость». В таких словах повествует правитель Антилопьего нома о том, как Аменемхет вводил в должность его деда – номарха.

Однако полностью подчинить поместную знать и восстановить бюрократическое государство Древнего царства с его поместными губернаторами было совершенно невозможно. Процесс, проявившийся столь явно в эпоху V династии, имел теперь свой логический исход. Аменемхету пришлось признать данное положение вещей и действовать наилучшим образом, сообразуясь с ним. Он довершил покорение страны и ее реорганизацию лишь путем искусного привлечения на свою сторону тех знатных фамилий, которые он мог заполучить посредством милостей и щедрых обещаний. С ними ему приходилось считаться, и мы видим, что он награждает одного из своих сторонников Хнумхотепа Антилопьим номом, границы которого он частично установил, как мы уже знаем из вышеприведенного отчета, находящегося в знаменитой гробнице этой фамилии в Бени-Хасане. Вследствие этого самое большое, что мог сделать Аменемхет, – это ставить во главе номов вельмож, преданных династии. Государство, созданное наконец благодаря небывалой энергии и умению этого великого государственного человека, снова дало Египту прочную организацию, обусловившую около 2000 г. до н. э. начало второго великого периода развития – Среднего царства.