Текст книги "Семь раз отмерь"

Брейди прикрыл глаза и задумался. Хэддон наблюдал за ним, улыбаясь. Затем Брейди открыл глаза и широко усмехнулся.

– Эд! – сказал он, понизив голос. – Черт побери! Да ты гений! Вот это мне нравится!

– Отлично. Как насчет девиц? Придется привлечь их к делу. Есть подходящие?

– Без проблем. Среди моих вьетнамцев найдется парочка шлюх, готовых перерезать глотку собственной мамаше, если хорошо заплатить.

Брейди поглядел на Хэддона:

– Но это будет дорого стоить, Эд. Придется дать каждой по пять кусков.

– Ну и ладно. Я за ценой не постою. Дело-то крупное. А теперь займемся проблемой Кендрика. Ему предстоит доставить икону в Цюрих, в Швейцарию.

Брейди вздрогнул:

– Это его проблема… и еще какая проблема! Как только икона исчезнет…

– Я все это понимаю, и он понимает. Доставить икону в Швейцарию – большая, очень большая проблема. Если икона не попадет в Цюрих, он не получит денег, и ни ты, ни я не получим. Вот так-то, Лу, значит, придется ему помогать. Он башковитый, и он над этим работает. Если он не придумает ничего путного, операция отменяется.

Брейди помотал головой:

– У него не получится, Эд. Можно с тем же успехом прямо сейчас все отменить. Допустим, если нам удастся пересидеть с иконой месяцев шесть, пока не уляжется шумиха…

– Икона должна быть доставлена в течение десяти дней после кражи.

Брейди пожал плечами:

– Это невозможно. Службы безопасности…

– Я понимаю, но у Кендрика может возникнуть идея. Он башковитый тип. Будем считать, что он придумает. Я хочу, чтобы ты тогда слетал в Цюрих и доставил деньги. Два миллиона мне, один тебе. Идет?

– Боже! У него должна возникнуть просто блестящая идея, впрочем, если возникнет, у меня нет возражений.

– Хорошо. В таком случае будем считать, что у нас получится переправить икону в Цюрих, так что пройдемся по деталям.

Хэддон нырнул в свой портфель и вынул план второго этажа Музея изящных искусств, где проводилась выставка произведений из Эрмитажа.

Мужчины придвинулись ближе друг к другу и принялись изучать план.

Последние годы Кэрролл Лепски часто задерживалась перед витриной Маверика, самого лучшего и самого модного портного в городе. Она подолгу с завистью смотрела на выставленные в витрине элегантные платья и меха, а затем, как и Лепски, созерцавший отборные куски мяса у Эддиса, вздыхала и проходила дальше.

Однако этим утром Кэрролл была при деньгах, и она вошла в магазин с сильно бьющимся от волнения сердцем. Она оказалась в просторном зале, обставленном старинной мебелью, с обитыми гобеленом стульями и несколькими весьма ценными картинами современных художников на стенах. За большим антикварным столом сидела женщина средних лет, так элегантно одетая, что Кэрролл притормозила.

Женщина поднялась из-за стола. Ее темные глаза пробежались по Кэрролл с головы до ног, отметив льняное платье, поношенные туфли и пластиковую сумочку.

Магазин принадлежал Роджеру Маверику, двоюродному брату Клода Кендрика. Кендрик и ссужал кузена антикварными вещами и картинами, обновляя их каждые полгода.

Маверик внедрил в сознание своих служащих следующую аксиому: никогда не суди о книге по обложке.

Люсиль много лет проработала в Париже у Диора. Теперь, в свои сорок восемь, она осела в Парадиз-Сити, проникнувшись портновскими талантами Маверика и необозримыми рыночными возможностями этого города в сезон, когда сюда стекались богатые женщины.

Не забывая об аксиоме Маверика, Люсиль мило улыбнулась Кэрролл, подозревая, что эта миловидная женщина, одетая довольно убого, просто очередная праздная зевака.

– Мадам?

Кэрролл никогда не терялась. Она заранее решила, какую тактику избрать, поскольку понимала, что ее одежда будет говорить против нее в этом шикарном заведении. И она приступила к делу с прямотой, ошеломившей Люсиль.

– Я миссис Том Лепски, – объявила Кэрролл. – Мой муж – детектив первого класса и служит в городской полиции. Мне досталось наследство. Мы отправляемся в Европу. Мне необходим гардероб. Но я не собираюсь тратить больше семи тысяч долларов. Что вы можете мне предложить?

Пока еще не закончился мертвый сезон. А семь тысяч – это вам не кот начихал, подумала Люсиль и улыбнулась еще шире:

– Разумеется, миссис Лепски. Я уверена, мы сможем подобрать вам что-нибудь подходящее для поездки. Прошу вас, присаживайтесь. Мистер Маверик с удовольствием обсудит с вами все ваши нужды и что-нибудь предложит. Прошу прощения, я отойду на минутку.

Когда Кэрролл уселась, Люсиль отправилась в роскошном лифте на второй этаж, где Маверик задрапировывал скучающую девицу в отрез ткани.

Роджер Маверик был высокий, худой и поразительно красивый гомосексуалист. В свои почти пятьдесят пять лет он был не только весьма талантливым модельером, но еще и тайком сбывал краденые меха, что приносило немалый дополнительный доход.

Люсиль сообщила ему, что внизу дожидается жена детектива Лепски, которой требуется гардероб.

Маверик знал каждого детектива в городской полиции, а также он знал, что Лепски наиболее опасный из всех. Его худое красивое лицо оживилось.

– Она, как я поняла, получила наследство и готова потратить семь тысяч долларов, – продолжала Люсиль.

– Великолепно! А теперь послушай, моя дорогая: ее необходимо обслужить по высшему разряду. Отведи ее в салон Вашингтона. Устрой как можно удобнее. Шампанское там… ну, ты сама знаешь. Я подойду через десять минут. А ты между тем выясни, какие у нее любимые цвета и на что она в целом настроена.

– Потратить семь тысяч долларов, – с издевкой напомнила Люсиль.

– Да-да, просто сделай, как я прошу, дорогая.

Слегка пожав плечами, Люсиль спустилась на первый этаж.

– Мистер Маверик выйдет к вам через несколько минут, миссис Лепски. Прошу вас, пойдемте со мной.

Кэрролл вошла вслед за ней в лифт, и они поднялись на второй этаж.

По длинному коридору, застланному красным ковром, Кэрролл прошла вслед за Люсиль до какой-то двери.

Открыв дверь, Люсиль отступила в сторону и жестом предложила Кэрролл войти.

Эта комната тоже была изящно обставлена антикварными безделушками Кендрика.

– Садитесь, пожалуйста, миссис Лепски. Может быть, бокал шампанского, пока мы обсуждаем ваши предпочтения?

Появилась аккуратно одетая горничная с серебряным подносом, на котором в ведерке со льдом красовались бутылка шампанского и два бокала.

– Только не забывайте, что я не стану тратить больше семи тысяч долларов, – твердо произнесла Кэрролл. Этот прием по высшему разряду заставил ее занервничать.

– Конечно, миссис Лепски. – Люсиль налила вина, протянула Кэрролл бокал и села рядом. – А теперь расскажите мне, пожалуйста, чего именно вам бы хотелось.

Спустя три часа Кэрролл покинула магазин, не чуя под собой ног от счастья.

Она решила, что Маверик – самый милый, самый понимающий, блистательный мужчина, какого она когда-либо встречала. Теперь она была уверена, что полностью экипирована для волнующего тура по Европе. Она быстро поняла, что Маверик точно знает, какие вещи ей идут, и, посомневавшись лишь в самом начале, расслабилась и позволила ему выбирать за нее.

Когда выбор был сделан, Кэрролл начала переживать.

Все было настолько элегантно, что она и представить себе не могла, в какую сумму это выльется.

– Не больше семи тысяч, – твердо повторила она, когда Маверик, ослепительно ей улыбаясь, спросил, довольна ли она.

– Миссис Лепски, у нас сейчас мертвый сезон. Сказать откровенно, в сезон то, что вы выбрали, обошлось бы примерно в двадцать тысяч. И снова сказать откровенно, эти чудесные вещицы висят у меня уже некоторое время. К сожалению, мне не всегда выпадает возможность одевать даму с такой фигурой, как у вас. Обычно мои клиентки склонны к тучности. А это модельные платья. И я только счастлив отдать их вам меньше чем за полцены. На самом деле я уступлю вам все за пять тысяч долларов, и тогда вы сможете добавить к платьям еще туфли и сумочку.

– О, это же просто чудесно! – воскликнула Кэрролл.

– Я счастлив, что счастливы вы. Могу я просить вас зайти ко мне послезавтра, чтобы мой портной подогнал платья по фигуре? К тому времени я подготовлю вам на выбор сумочки и туфли.

Поскольку Маверик вставал поздно, у него и ланч был поздний, и на ланч он неизменно отправлялся в «Арт-клуб». Здесь он застал Клода Кендрика, который вкушал куриную грудку в густом сливочном соусе с грибами. Маверик уселся за его столик, и кузены приветственно улыбнулись друг другу.

– Как идут дела? – спросил Кендрик, поддевая на вилку картофелину.

– Неспешно, впрочем, сезон еще не начался. – Маверик заказал двенадцать устриц блю-пойнт[2]2
  Блю-пойнт – эти устрицы получили свое название от бухты на Лонг-Айленде в Нью-Йорке, где были впервые обнаружены.


[Закрыть]. – Ты слишком сильно растолстел, дорогой Клод. Тебе вовсе не стоит есть картофель.

Кендрик вздохнул и подцепил на вилку еще одну картофелину.

– Луи вечно меня пилит, но мне приходится как-то поддерживать силы.

– А у меня сегодня утром побывала неожиданная клиентка, – поделился Маверик. – Миссис Том Лепски, жена копа.

Лицо Кендрика налилось кровью. Он имел в прошлом несколько неприятных бесед с Лепски, которого считал неотесанным хамом.

– И какого черта ей понадобилось?

– Очевидно, у нее появились деньги, они едут в отпуск в Европу. Я ее приодел. У нее отличная фигура. Заодно избавился от залежавшихся платьев модельных размеров. Она потратила пять тысяч долларов.

Кендрик с тоской поглядел на очередную картофелину, потом решил, что не пропадать же вкуснейшему соусу. Он принялся разминать в нем картошку.

– Очень мило. В Европу?

– Да, обычный туристический маршрут: Париж, Монте-Карло, Монтрё.

Вилка Кендрика, нагруженная курицей, картофелем и соусом, зависла перед разинутым ртом. Его маленькие глазки затуманились.

Он опустил вилку.

– Они и в Швейцарию поедут?

– Она сказала, поедут. Она хочет посмотреть Альпы. Я ей еще посоветовал отправиться в Гштад.

– И Лепски с ней едет?

– Разумеется. – Маверик внимательно смотрел на своего жирного кузена. – Что ты задумал?

Принесли устрицы.

– Пока еще не знаю. – Кендрик проглотил то, что набрал на вилку, а потом отодвинул стул. – Оставлю тебя наслаждаться этими восхитительными с виду устрицами. Встретимся в баре за кофе.

– Но ты ж не доел.

– Решил, что самое время подумать о своем весе. – И Кендрик вышел из ресторана и тяжело затопал в большой, наполовину пустой бар.

Спустя полчаса к нему присоединился Маверик.

– Чемодан, Роджер, – произнес Кендрик, как только Маверик сел рядом с ним. – Миссис Лепски к ее покупкам необходим красивый чемодан.

– Она несколько упертая по части денег, – сказал Маверик. – Однако это мысль. Попробую ее уломать.

Кендрик опустил жирную ладонь на руку Маверика:

– У нее должен быть багаж: симпатичный чемодан и несессер. На самом деле, дорогой Роджер, лучше приготовь два чемодана: один для нее, а другой для ее мужа, но вот несессер должен быть обязательно.

Маверик внимательно изучал своего кузена.

– Я как-то сомневаюсь…

– Погоди. Ты предложишь ей эти вещи за смехотворно низкую цену, и она не сможет устоять. Я покрою тебе разницу.

– Ты со мной не вполне откровенен, Клод, – сказал Маверик резко. – Ты что-то затеваешь.

– Да. – Кендрик вздохнул. Он хорошо знал своего кузена. – Скажем так: я заплачу десять тысяч, а ты не задавай вопросов.

– Извини меня, Клод. Я хочу знать, что все это означает. Я отказываюсь участвовать в твоих начинаниях, не выяснив точно, что к чему.

Кендрик снова вздохнул. Он знал, что не дождется от кузена помощи, пока не выложит карты на стол. А внезапно осенившая его идея может решить проблему переправки иконы в Швейцарию. Если икону повезет хорошо известный всем полицейский, она точно пересечет границы. Сознавая, что теперь это выльется ему в кругленькую сумму, он рассказал Маверику о похищении века.

Глава третья

В следующие два дня Кэрролл с головой погрузилась в дела, наслаждаясь каждой минутой. Она отвела Лепски к Гарри Левину, одному из лучших мужских портных в городе, и лично руководила подбором его гардероба для путешествия. Лепски тянуло на все пестрое и яркое, однако Кэрролл подобного не переносила. Для вечерних выходов она выбрала темно-серый костюм, еще один костюм в спортивном стиле, запасные темно-синие брюки, четыре классические мужские сорочки и три классических галстука. Хотя Лепски возмущался, она пресекла его возражения, заявив, что, раз уж он так хочет заполучить ту чудовищную рубашку, с которой не сводит глаз, пусть платит за нее сам.

Наконец, довольная, что теперь будет путешествовать с достойно одетым спутником, она велела Гарри Левину доставить покупки на дом и выписала чек.

– Мне нужна новая шляпа, – сказал Лепски. – Пойдем выберем шляпу.

– Лепски! – взвилась Кэрролл. – В наше время шляпы носят только копы и лысые старики! Не нужна тебе шляпа! Не хочу, чтобы ты походил на копа!

– Черт побери! Я и есть коп! – заорал Лепски.

– Никаких шляп! – отрезала Кэрролл. – И если ты посмеешь прихватить с собой то уродство, которое сейчас у тебя на голове, я собственноручно его уничтожу! Ладно, поезжай на работу. А я – на подгонку платьев.

Оставив Лепски, который что-то бубнил себе под нос, она прошла пешком два квартала до магазина Маверика.

Два упоительных часа она провела в обществе двоих портных, которые что-то закалывали булавками, разглаживали и сыпали комплиментами по поводу ее фигуры. Кэрролл думала: вот это жизнь! Наконец портные сказали, что ее платья и дорожный костюм будут готовы через два дня.

Выходя из примерочной, Кэрролл увидела Маверика, который дожидался ее.

– Миссис Лепски! Надеюсь, вы всем довольны, – начал он, сияя широкой белозубой улыбкой.

– Просто чудесно! – воскликнула Кэрролл. – Даже не знаю, как вас благодарить!

– А теперь сумочки и туфли!

Спустя еще час под чутким руководством Маверика Кэрролл стала обладательницей трех пар туфель и двух сумочек. Она буквально с ума сходила от счастья.

«Деньги! – думала она. – Вот что значит иметь деньги!»

– Миссис Лепски, и еще кое-что, – сказал Маверик.

– Больше ничего, – твердо возразила Кэрролл. – Я сказала – семь тысяч, значит семь тысяч.

– Пока что вы потратили шесть с половиной тысяч, – уточнил Маверик. – А вы подумали о багаже? Вам с супругом нужны будут в Париже элегантные чемоданы. Увы, но в отелях постояльцев судят по багажу, и не важно, насколько хорошо они при этом одеты. Об этом вы подумали?

Кэрролл не подумала. Она вспомнила, как они с Лепски последний раз ездили в отпуск, – их чемоданы находились в плачевном состоянии. Она с содроганием представила себе кошмарный чемодан Лепски, доставшийся ему еще от дедушки.

– Э-э… нет. Не подумала… наверное…

По знаку Маверика одна из его стильно одетых продавщиц принесла два роскошного вида чемодана из темно-синей кожи с темно-красными ремнями.

– У этих чемоданов имеется своя история, – принялся врать Маверик. – Их заказала одна моя очень состоятельная клиентка, которой чрезвычайно трудно угодить. Их сделали специально для нее с соблюдением всех ее требований. Но она вернула чемоданы, пожаловавшись, что они недостаточно вместительны. Мы с ней немного поспорили. – Он помолчал, одарив Кэрролл своей белозубой улыбкой. – Поскольку она сама заказала именно такие чемоданы, она за них заплатила, а мои мастера сделали для нее другие, побольше. Поэтому, миссис Лепски, я могу предложить вам два этих великолепных чемодана всего за сотню долларов. Что скажете?

Кэрролл внимательно рассмотрела чемоданы. Она решила, что никогда в жизни не видела такой красоты, и она сгорала от желания заполучить их.

– Но вы же их почти даром отдаете, – заметила она.

– Ну, не совсем. Мне ведь за них уже заплачено. И я бы хотел сделать вам приятное.

Кэрролл не стала колебаться:

– Тогда по рукам.

– Очень мудро. А еще, миссис Лепски, в комплекте с этими чемоданами идет несессер, и вот его я предлагаю вам в качестве подарка. Он в самом деле очень миленький.

Продавщица достала несессер. Когда Кэрролл увидела, как он хорош, то лишь раскрыла рот от восторга.

– И вы действительно готовы мне его подарить?

– Почему же нет? За него уже заплачено, а ваш крупный заказ заслуживает небольшой компенсации. Прошу вас принять подарок.

– О, спасибо! Несессер просто чудесный!

– Я доставлю вам платья и чемоданы в среду. Насколько я понимаю, вы отбываете в четверг.

– Но я могу забрать все прямо сейчас. – Кэрролл очень не хотелось расставаться со своими покупками.

– Ну что вы, миссис Лепски. Я буду счастлив выгравировать на чемоданах ваши инициалы и инициалы мистера Лепски. А еще положу в несессер кое-что из нашей фирменной косметики. Предоставьте все мне.

– Не знаю, как вас благодарить, мистер Маверик. Значит, в среду?

– Всенепременно, миссис Лепски.

И Маверик проводил ее к лифту.

Спустя три минуты он уже разговаривал с Кендриком по телефону.

– Все прошло гладко, дражайший Клод, – доложил он. – Она в восторге от чемоданов, и я обещал доставить их вместе с несессером в среду утром.

– Великолепно! – воскликнул Кендрик. – Наш объект размером восемь на десять дюймов и толщиной в дюйм.

– Я собственноручно разберу несессер. Объект, естественно, прибавит веса, хотя и не сильно.

– Да. И это проблемка.

– Она не брала несессер в руки. Так что разницы не заметит. Я набью несессер самой дорогой нашей косметикой. Миссис Лепски будет зачарована содержимым. И даже если этот чемоданчик будет весить центнер, она с ним уже не расстанется.

– Великолепно сработано, Роджер.

– Ты должен мне три тысячи, Клод.

Кендрик вздохнул:

– Да.

– И еще сто тысяч, когда за объект будет заплачено.

И снова Кендрик вздохнул:

– Да.

– Хорошо. Пришли ко мне Луи во вторник вечером. Пока. – И Маверик отсоединился.

Кендрик положил трубку на место, снял свой парик и вытер лысую голову шелковым носовым платком. Затем, кое-как нацепив парик обратно, он вызвал Луи.

Последовала задержка, поскольку Луи был занят с клиентом, однако спустя двадцать минут он проскользнул в кабинет Кендрика.

– Копия, шери, – сказал Кендрик. – Она готова?

– Разумеется… прекрасная работа. – Луи встревоженно поглядел на Кендрика. – Это страшно опасно, милый. И это меня по-настоящему беспокоит.

– Принеси мне икону! – оборвал его Кендрик.

Он и сам был далеко не рад предстоящей операции, однако неустанно напоминал себе о прибыли в три миллиона долларов.

Когда Луи вернулся с копией иконы, уверенность Кендрика возросла.

– Да ты просто мастер, шери, – сказал он. – Очень хорошо.

Он тщательно сверил копию иконы с фотографией оригинала.

– Мне не удалось в точности подобрать краски, – пояснил Луи, – но они весьма похожи.

– Да… весьма похожи.

– Будь очень осторожен в этом деле, милый, – продолжал Луи. – Разразится чудовищный скандал. Мы можем угодить за решетку.

Кендрик мысленно согласился с ним, однако же убрал копию иконы в портфель, поправил парик и направился к двери.

– Успокойся, шери. Подумай, какие деньги ты получишь.

Он вышел из галереи и поехал в отель «Испанский залив», где застал Эда Хэддона загорающим на террасе.

– Давай пройдем в твой номер, Эд, – предложил Кендрик, когда мужчины обменялись рукопожатиями.

В шикарном номере Хэддона, закрыв и заперев дверь, Кендрик извлек копию иконы.

– А твой человек мастер, – заметил Хэддон, принимая копию и внимательно рассматривая ее. – Именно то, чего я хотел.

– Давай присядем. Я нашел возможный способ переправить оригинал в Швейцарию. Если это не сработает, тогда вообще ничто не сработает. Риск, разумеется, остается, но, как мне кажется, минимальный, – сказал Кендрик, опустившись в удобное кресло.

Хэддон широко улыбнулся и потер ладони:

– Я так и знал, что у тебя появится какая-нибудь идея, Клод. И как же это можно провернуть?

– Прежде всего ты уверен, что сумеешь достать икону?

Хэддон устроился рядом с Кендриком.

– Давай не будем зря терять время. Я сказал, что ты получишь икону во вторник, – с раздражением произнес Хэддон. – И ты ее получишь! Как ты переправишь ее в Швейцарию?

Кендрик рассказал ему о своем двоюродном брате Роджере Маверике.

– Это чистейшее везение, но жена одного полицейского, Лепски, зашла к Роджеру в магазин, чтобы купить одежду. Ей досталось какое-то наследство. Она с мужем собирается провести отпуск в Европе. Они отправятся в Париж, Монте-Карло и в Швейцарию. Это означает, что им предстоит проехать через французскую и швейцарскую таможни. Мой кузен продал ей чемоданы и дамский несессер. Он разберет несессер до основания, вложит в дно икону и снова сошьет. Как тебе идея?

Хэддон внимательно смотрел на него.

– Ты хочешь сказать, что используешь копа для вывоза контрабанды?

Кендрик кивнул:

– Разве есть вариант лучше и надежнее? И кому придет в голову подозревать детектива первого класса, отправившегося в отпуск, в том, что он тайно вывозит из страны икону? Таможенники в аэропорту Майами отлично его знают. Они не станут его досматривать. А дальше ему стоит только показать свой значок французским и швейцарским службам, как они тоже пропустят его без досмотра. Тебе нравится моя идея?

Хэддон серьезно задумался на одну долгую минуту, затем широко улыбнулся:

– Похоже, мы с тобой, Клод, вот-вот заработаем огромную кучу денег. Я в восторге от твоей идеи!

– Да… – Кендрик неловко поерзал в кресле. – Но все равно остаются проблемы.

Хэддон бросил на него пронзительный взгляд:

– Какие проблемы?

– Мы вручаем жене Лепски шесть миллионов долларов, Эд, – сказал Кендрик. – Она, разумеется, об этом не подозревает, но все равно у нее при себе будет шесть миллионов долларов. Я о ней ничего не знаю. Может, она глупая курица. Может, она из тех дамочек, которые все забывают и теряют. Вдруг она забудет где-нибудь свой несессер? Ты следишь за моей мыслью?

– Да она скорее забудет где-нибудь свои трусики, чем дорогой несессер.

– Все равно… женщины вечно совершают какие-нибудь чудовищные глупости, они даже бриллианты теряют!

Хэддон кивнул:

– Ты прав. Хорошо, Клод, я с этим разберусь. – Он взглянул на часы. – Полечу в Вашингтон и переговорю с Брейди. Надо будет найти кого-нибудь, чтобы присматривал за четой Лепски, пока они не доберутся до Швейцарии. Брейди сможет это устроить.

Кендрик успокоился:

– То, что нужно, Эд. Человек, который не выпустит из поля зрения ни ее, ни Лепски, только предупреди Брейди, что Лепски опытный коп. Придется пасти их осторожно.

– Предоставь это мне. Я лично привезу икону в твою галерею во вторник, около пяти часов, и тогда расскажу, что мы предприняли. Не волнуйся, Клод, все должно получиться.

Спустя четыре часа Хэддон уже разговаривал с Лу Брейди, все еще не вышедшим из образа святого отца. Они сидели вдвоем в номере мотеля Брейди.

Брейди одобрительно покивал, выслушав, каким образом Кендрик собирается переправить икону в Швейцарию:

– А он и впрямь башковитый.

Затем Хэддон рассказал об опасениях Кендрика.

– Вот здесь нам придется ему помочь, Лу, – сказал он. – Я прослежу, чтобы Лепски прошли таможню в Майами. Когда они будут в Париже, нам придется посадить кого-то им на хвост, чтобы следил за несессером в их багаже. Есть кандидаты?

Брейди задумался, затем кивнул:

– Нет проблем. Пьер и Клодетт Дювин. Они мои французские агенты, очень ловкие. Предоставь все мне, Эд. Это, конечно, будет стоить денег, но Дювины приклеятся к чете Лепски словно репей и потащатся за ними до самой швейцарской границы.

– Точно?

Брейди улыбнулся:

– Спрашиваешь!

Хэддон кивнул, довольный.

В Шестнадцатом арондисмане[3]3
  Арондисман – муниципальный округ Парижа, нумерация которых идет по часовой стрелке по спирали, начиная с Лувра.


[Закрыть] Парижа, на улице Альфреда Брюно, в уютно обставленной двухуровневой квартире, Пьер Дювин подсчитывал деньги, оставшиеся в бумажнике, – все его состояние.

Дювин, смуглый мужчина лет тридцати семи, был похож на Алена Делона, французского киноактера. Дювин был специалистом по антиквариату, драгоценностям и живописи восемнадцатого века. Работая за солидные комиссионные, он постоянно подкидывал Лу Брейди информацию, наводя на верные адреса.

Как всем известно, в августе Париж вымирает. И начинает возрождаться к жизни только в первую неделю сентября. До сих пор кругом было полно свободных парковочных мест, а самые лучшие рестораны только-только начали разминаться перед очередным прибыльным сезоном.

Обычно Пьер с женой проводили август на канале Миди, где жизнь не останавливалась, однако Пьер попал в серьезную автоаварию и лишь недавно выписался из больницы. Клодетт, его жена, бесконечно преданная ему, осталась в их парижской квартире, чтобы каждый день навещать Пьера в больнице.

Пьер перебирал банкноты и хмурился.

Клодетт вышла из ванной.

– Деньги? – удивилась она, поглядев на банкноты в руках Пьера.

Клодетт, которая была моложе Пьера на пять лет, даже в десять утра, даже только что встав с постели, являла собой обворожительное зрелище. Она была высокая, стройная, с копной золотистых венецианских волос и изумрудно-зелеными глазами. Длинноногая, с безупречным, гибким телом, она играла важную роль в махинациях Дювина.

Время от времени она соблазняла какого-нибудь богатого старика, который приглашал ее к себе домой, и там она опытным взглядом замечала все, что сто́ит украсть, позволяла старику затащить себя в постель, затем возвращалась к Пьеру и передавала ему подробное описание ценных предметов, типы замков, систем сигнализации и все остальное. Эта информация поступала к Лу Брейди, после чего тот организовывал кражу.

Дювины были счастливо женаты уже пять лет, и хотя по временам Пьер бывал не в духе, а иногда даже выходил из себя, Клодетт, научившаяся замечать характерные признаки, успокаивала его и возвращала ему хорошее настроение в постели. И ни разу они не поссорились благодаря умиротворяющему влиянию Клодетт.

– У нас налички впритык, – угрюмо сообщил Пьер. – После оплаты этого чудовищного счета из больницы мы практически останемся ни с чем.

Клодетт любовно погладила его по щеке:

– Не думай об этом, сокровище мое, что-нибудь да подвернется. Дай мне пять минут, и я сварю тебе кофе.

Пьер похлопал ее по попке и улыбнулся:

– Сладкая, ты моя душа и моя жизнь.

Клодетт убежала в спальню, а Пьер снова принялся пересчитывать деньги.

Он насчитал чуть больше десяти тысяч франков. Поморщился. Помимо прочих многочисленных талантов, он умел ловко обчищать карманы. Начав работать на Лу Брейди, он перестал шарить по чужим карманам, но, может быть, подумал он в смятении, стоит снова заняться этим, пока богачи не вернутся в Париж. Эта мысль его не порадовала. Дело-то опасное, а он уже давно не практиковался.

Когда Клодетт внесла поднос с кофе, раздался телефонный звонок.

Они переглянулись.

– Интересно, кто это может быть? – Пьер поднялся с места и снял трубку. – Пьер Дювин, – сказал он.

– Это Лу Брейди. – Голос на трансатлантической линии звучал отчетливо. – Я сейчас в Вашингтоне. Но у меня для тебя есть работа. Жди меня сегодня вечером, в половине двенадцатого, в баре «Хилтон» на улице Шарля де Голля. И возьми с собой Клодетт. – Он отключился.

– Брейди! – воскликнул Пьер, поворачиваясь к Клодетт и сияя улыбкой. – Работа!

Оба они знали: когда работаешь на Брейди, деньги всегда хорошие.

– Вот видишь, сокровище мое? – возликовала Клодетт, ставя на стол поднос с кофе. – Я же говорила, что-нибудь подвернется. – И она бросилась в объятия Пьера.

Ровно в половине двенадцатого Пьер с Клодетт вошли в переполненный бар отеля «Хилтон». Они огляделись, не заметили никого похожего на Лу Брейди, но тут локтя Пьера коснулась чья-то рука.

Обернувшись, он увидел рядом с собой невысокого, невзрачного бизнесмена с бородой и усами, с желтоватым лицом и в очках с полукруглыми стеклами, сидевшими на кончике носа.

Дювины привыкли к многочисленным перевоплощениям Брейди, но на мгновение засомневались – слишком уж хорош был грим.

– Пойдемте ко мне в номер, – негромко предложил Брейди.

Не было произнесено ни слова, пока они поднимались на четвертый этаж и Брейди отпирал дверь своего номера. Оказавшись внутри, Пьер сказал:

– Это просто фантастика, Лу.

– Разумеется. – Брейди жестом предложил Клодетт занять единственное кресло, Пьеру указал на стул с прямой спинкой, а сам уселся на кровать. – У меня для вас двоих срочная и важная работа. Так что слушайте внимательно.

Не упоминая об иконе, Брейди рассказал, что им предстоит неотлучно находиться рядом с Томом и Кэрролл Лепски, как только те приземлятся в следующую пятницу в аэропорту имени Шарля де Голля.

– Они поедут в Париж, затем в Монте-Карло и на канал Миди, а после отправятся в Швейцарию, – сообщил он. – От вас требуется прилепиться к ним крепче, чем младенец к сиське. У женщины будет при себе несессер. В этом несессере, о чем оба Лепски не подозревают, предмет, который необходимо доставить в Швейцарию. Он будет зашит внутрь несессера, и трудностей на таможне я не ожидаю, но ваша задача – проследить, чтобы женщина непременно провезла свой несессер через швейцарскую границу.

Лицо Пьера сделалось задумчивым.

– Что это за предмет?

– Вам этого знать не нужно, но он ценный.

– Не наркотики?

– Боже упаси! Это предмет искусства.

Пьер с Клодетт переглянулись.

– Звучит не сложно. Что мы за это получим? – спросил Пьер.

– Двадцать тысяч швейцарских франков плюс все расходы, – ответил Брейди, который как раз производил расчеты по пути в Париж. – Можете считать эту работу оплаченным отпуском.

– Давай уточним, – сказал Пьер, который всегда проявлял осторожность, имея дело с Брейди. – Нам предстоит следовать за этими людьми и останавливаться в одних с ними отелях, убеждаясь, что женщина не потеряла свой несессер при очередном переезде, а когда они пересекут швейцарскую границу, нам заплатят двадцать тысяч швейцарских франков. Это все?

Брейди погладил свою фальшивую бороду:

– И немного сверх того, Пьер. Вы остановитесь с ними в их швейцарском отеле. Ты заберешь несессер, когда их не будет в номере, и доставишь мне в отель «Эдем» в Цюрихе, там я тебе заплачу.

– Кто эти люди? – спросила Клодетт.

– Хороший вопрос. Да, это вам необходимо знать. Мужчина – детектив первого класса из управления полиции Парадиз-Сити, Флорида. А женщина – его жена.

Пьер окаменел:

– И ты предлагаешь мне стащить несессер у жены такого копа?

– А в чем проблема?

– Да полно проблем! Как только несессер исчезнет, коп устроит всем веселую жизнь. Мне это не нравится, Лу.

Брейди улыбнулся:

– Успокойся. Он даже не узнает о пропаже.

– Зато узнает его жена, – резко произнесла Клодетт.

– Никто из них не узнает. Я договорился, чтобы сделали точную копию ее несессера, и я привезу его с собой в Швейцарию. Все, что от тебя требуется, Пьер, – войти в номер, когда их там не будет, открыть несессер миссис Лепски, переложить ее барахло в копию, а потом выйти оттуда с первым несессером. Ни Лепски, ни его жена не заподозрят подмены.

Дювин обдумал все это, затем кивнул:

– Отличная идея. Хорошо, давай пойдем дальше. Где они будут останавливаться? В Париже или в Монако, например, невозможно достать номер без брони. Если нам предстоит жить в тех же отелях, я должен знать, где заказывать номера.