Текст книги "Каждый умирает в одиночку"

– Это хорошо, – удовлетворенно произнесла она. – Я ненавижу этого мерзавца.

В проходе раздался неожиданный мягкий стук.

– Полицейские, – тихо сказал я, – уже здесь.

– Они обожают совать сюда свои носы, – заметила она, плавно и легко прошла через комнату, закрыла дверь, а затем нажала большим пальцем кнопку звонка на стене.

– Сейчас наверх придут вышибалы. – Она несколько натянуто улыбнулась. – Не снимай сорочки, милый. Ты скоро выберешься отсюда.

Дверь неожиданно затряслась. Кто-то потребовал:

– Открывайте или я расстреляю замок!

Я оттащил девушку от двери.

Тут на лестнице раздался звук тяжелых, топающих шагов, потом – крик:

– Это полицейские! Эй, Джо! Баттонс!

Один из полицейских выкрикнул:

– Отвалите! К вам это не имеет никакого отношения! Держитесь отсюда подальше или пострадаете!

Тут раздались выстрелы, крики и топот ног. Я содрал с кровати девушки простыни, связал их вместе, подбежал к окну. Снова выстрелы. Если я не поспешу, то внизу меня будет встречать подкрепление. Я вытащил все, что осталось от моих денег, и сунул их в руки девушки:

– Пока, сестричка. И спасибо.

Один из полицейских выстрелил через дверь. Кто-то в проходе открыл стрельбу, похоже из автомата.

К тому времени я уже открыл окно.

– Ух ты! – возбужденно воскликнула блондинка.

Теперь она окончательно проснулась.

– Мне нравится это! Смотри не сломай шею!

Я завязал узел на одном конце простыни, выбросил импровизированный канат из окна и выбрался на подоконник.

– Захлопни окно на узле, – попросил я, – и сделай это поживее. Я куплю тебе выпить, когда снова загляну сюда.

Она закрыла окно и помахала мне сквозь стекло. Стрельба громыхала по всему зданию.

Я схватился за простыни и быстро спустился. Только я приземлился, как кто-то заорал:

– Эй! Ты! – И чья-то тень двинулась на меня.

Я развернулся, когда меня за плечо схватила рука. Я был отнюдь не в игривом настроении, замахнулся правой и нанес апперкот, который пришелся парню в челюсть. Он издал сдавленное мычание и повалился вперед, схватившись за мой пиджак. Я стряхнул его, и он упал на четвереньки и застонал.

Я побежал вниз по аллее к тому месту, где оставил свою машину.

3

Время приближалось к трем ночи, когда я остановился у жилого дома по Хотторн-авеню. Здание было удалено от дороги, внутренний дворик украшала большая чаша и фонтан. Апартаменты здесь были своего рода кроличьим садком: все маленькие, все притиснутые друг к другу и все дорогие. Я как-то уже был здесь. Единственным преимуществом этого здания была звуконепроницаемость, но даже при этом лично я предпочел бы жить в палатке.

Мисс Болас снимала двухкомнатную квартиру на первом этаже с окнами, выходящими на восток. Я не стал использовать парадный вход. Вряд ли привратник в холле благожелательно отнесется к тому, чтобы звонить одинокой молодой леди в такой час, поэтому я прошел по пышной лужайке мимо чаши и фонтана, потом вдоль по цементной дорожке к створчатому окну, которое, я знал, ведет в ее гостиную.

Свет в ее квартире не горел. Я нежно постучал в окно спальни. Она явно не была любительницей поспать, так как мне пришлось постучать всего раза три, прежде чем я заметил через щелочку в шторах, как зажегся свет. Я шагнул назад, сдвинул шляпу на затылок и на ощупь поискал сигареты. Я чувствовал себя усталым, мне было жарко, и я надеялся, у нее найдется для меня выпивка. Когда я закурил, шторы раздвинулись и мисс Болас выглянула в окно. Я видел лишь очертания ее головы, но она могла разглядеть мое лицо в свете спички. Я усмехнулся.

Она махнула мне на створчатое окно и отошла. Штора вернулась на место.

Когда я шагнул к окну, то почувствовал каплю дождя на лице. Последние десять минут в небе собирались тяжелые тучи. Похоже, дело шло к мокрому периоду времени. Сожаления по этому поводу я не испытывал. Душная, хрупкая жара не устраивала меня. Створчатое окно распахнулось, когда дождь внезапно начал лить по-настоящему.

– Привет, – сказал я. – Идет дождь.

– Ты разбудил меня, чтобы сообщить мне об этом? – спросила она, придерживая створку и глядя на меня.

– Это и кое-что еще. Могу я войти? Неплохо было бы глоток спиртного.

Она отошла в сторону:

– Когда я услышала, как ты стучишь, то подумала, что это грабители. Наверное, мне снилось что-то о грабителях.

Я зашел в маленькую комнату, которая была достаточно комфортабельной, но на мой вкус мебель здесь была слишком современной. Я сел в кресло, которое по форме напоминало букву «S», кинул шляпу на стоявший поблизости диван, зевнул и одобрительно посмотрел на нее.

На ней был устричного цвета шелковый халат поверх бледно-голубой крепдешиновой ночной рубашки, маленькие ножки засунуты в отороченные мехом мокасины, а ее волосы пламенного цвета завязаны сзади голубой лентой. Она выглядела очень бодрой, ее макияж – удивительно свежим, а в ее зеленых глазах-щелочках застыло выражение сдержанного удивления и, возможно, раздражения.

– Забудь о грабителях, – сказал я. – Как насчет того, чтобы выпить? Что у тебя есть?

Она прошла мимо меня к серванту.

– Наверное, я буду разгневанной с тобой, – задумчиво произнесла она. – Ты ведь никогда не видел меня разгневанной, не так ли?

– Нет, по-моему, не видел. А зачем тебе быть разгневанной?

Она налила довольно много виски, добавила содовую «Уайт Рок» и протянула мне стакан.

– Я не люблю, когда меня внезапно будят подобным образом. Ты очень некстати.

Я отхлебнул напиток. Виски было очень хорошее.

– Да, может быть. – Я с легким вздохом поставил стакан на стол. – Но это не дружеский визит. Я здесь по делу: делу, которое не может ждать завтрашнего дня.

Она присела на подлокотник дивана, перекинула одну стройную ножку через другую и вопрошающе посмотрела на меня:

– По какому делу?

Я затянулся сигаретой, выпустил облачко дыма в потолок.

– Ли Тейлер был застрелен примерно час назад, – произнес я. – Две пули в прямо в грудь, третья вскрыла артерию.

Последовала длинная-длинная пауза. Тишина нарушалась только случайным жужжащим ворчанием холодильника на кухоньке.

Я взглянул на нее. Она была спокойной: руки сложены на груди, глаза ничего не выражают, губы плотно сжаты. Да, сказывалась ее отличная школа карточной игры. Она умела не выдавать своих чувств.

– Кто его застрелил? – спросила она, прервав неприлично затянувшуюся паузу.

– Тот же убийца, что убрал Дану, Ледбеттера и Аниту, – произнес я. – А ты немножко скрытничала, не так ли? Я не знал, что ты и Анита были старыми друзьями, а также то, что ты и Тейлер были любовниками.

– Это старинная история, – вздрогнув, сказала она. – Как ты обнаружил это?

– Я натолкнулся на малого по имени Ник Недик. Он показал мне фотокарточку Тейлера. Ты тоже была на ней.

– Ты знаешь, я, пожалуй, приготовлю кофе. – Она встала с подлокотника дивана. – Я предполагаю, ты теперь собираешься задать мне большое количество вопросов?

– Иди и готовь.

Я нагнулся и включил электрокамин.

– Мы вполне можем поговорить хоть сейчас, хоть потом. Тебя, кажется, не особо волнует то, что Тейлер мертв.

– А почему меня должно это волновать? Мы разошлись, и я забыла, что он вообще существует.

Она пошла на кухоньку, а я откинулся в кресле. Пистолет упирался мне в бедро, поэтому я вытащил его и внимательно рассмотрел. Меня заинтересовал оптический прицел. Я навел пистолет на голубую вазу, стоящую над камином, посмотрел в этот оптический прицел и ничего не увидел. Я обследовал прицел более тщательно, пытаясь выяснить, что это такое. Хотя эта штука и выглядела как оптический прицел, но она не работала как таковой. Такого я на пистолетах еще не видел. Но сейчас я чувствовал неимоверную усталость, и на уме у меня были другие вещи, поэтому я положил пистолет на стол рядом с собой и накрыл его шляпой. Потом попрошу Клегга взглянуть на него: Клегг знает все об оружии, ядах и пятнах крови. В этом он дока.

Я услышал внезапный приглушенный звук, который заставил меня обернуться и посмотреть в сторону двери, ведущей на кухоньку. Явно тихонько плакала женщина.

Я встал из кресла, бесшумно пересек комнату и тайком заглянул за наполовину прикрытую дверь.

Мисс Болас стояла у электрического кофейника, спрятав лицо в ладони.

– Иди и сядь у камина, – сказал я. – Я приготовлю кофе.

Она вздрогнула, смахнула слезы наружной стороной ладони и отвернулась от меня.

– Я сама приготовлю, – сдавленно произнесла она. – Ради бога, оставь меня одну.

Я взял ее руку и подтолкнул в гостиную:

– Сядь у камина.

Через пару минут кофе был готов. Когда я вновь вошел в комнату, она стояла у камина и курила. Я поставил поднос.

– Ты будешь черный? – спросил я.

– Да.

Я налил чашку, добавил виски и поставил ее на резное украшение над камином рядом с ней. Затем я присел и налил чашку себе.

– Давай раскроем карты, – предложил я. – Это не будет ничего значить, но так будет гораздо легче расставить все по своим местам. Ты знаешь многое об этом деле – намного больше, чем я. Ты работала рука об руку с Тейлером, так?

– Что ты хочешь сказать – это не будет ничего значить? – резко поинтересовалась она.

– Ну, как оно может значить что-нибудь? Что бы ни произошло, я должен прикрывать Серфа. Я объяснял тебе это. Если я поймаю убийцу, то мне придется звать Брендона, и он порубит меня на мелкие кусочки за то, что я не ввел его в курс дела раньше. Это безвыходное положение. Тейлер убил Бенни. Хорошо, теперь Тейлер мертв. Но Тейлер не убивал Дану. Даже если я не могу трогать убийцу, я все равно хочу знать, кто это сделал, и, я думаю, ты знаешь кто.

– А ты сам не можешь догадаться? – немножко презрительно спросила она.

Я помотал головой:

– Я могу, но догадываться не то же самое, что знать. Тейлер знал, кто убийца, – вот поэтому он мертв. Ледбеттер также знал, кто убийца, – он тоже мертв. Я думаю, ты тоже знаешь, кто убийца. Предполагаю, ты скажешь мне это до того, как тебя тоже убьют?

Она присела с чашкой кофе в руках напротив меня.

– Почему ты думаешь, что я знаю? – спросила она.

– Предчувствие. Я думаю, ты и Тейлер снова сошлись после того, как убили Аниту. Я думаю, он сказал тебе то, что, я уверен, Анита сказала ему.

– Что ж, хорошо. Теперь он мертв, и это не имеет значения, – произнесла она и откинулась назад в кресле. – Я солгала только что, когда сказала, что мы разошлись и я забыла о его существовании. Я любила его. Я была без ума от него, и мы были счастливы до тех пор, пока в нашу жизнь не вошла эта сучка. Никакая другая девушка, кроме меня, не имела мужества выступать в нашем номере, и, если бы я не любила его и не хотела, чтобы он имел успех и сделал себе имя, я бы тоже не пошла на этот риск. Но я сделала это, и он имел успех, и о нем говорили, и люди приходили посмотреть на него. А потом пришла она и все испортила.

Она дотянулась до сигареты и закурила, руки ее при этом слегка дрожали.

– Но как только она увела его от меня, она бросила его и вышла за Серфа. Я оказалась в Орчид-Сити, когда Серф привез ее жить в его поместье. Я видела ее однажды. Я навела справки. Я узнала, что она вышла за него замуж и при этом не развелась с Ли. Она испортила мое счастье, поэтому я испортила ее. Я написала анонимное письмо Серфу, в котором рассказала ему, что она уже замужем.

Я налил себе еще кофе, добавил в него виски и закурил очередную сигарету.

– Это странно, – заметил я, – но я бы не подумал, что ты принадлежишь к тому типу людей, которые пишут анонимные письма.

– Не подумал бы? – задохнулась она от возмущения. – После того, что она сделала? Потом я поговорила с Ли, и он решил повидаться с Анитой. К тому времени она устала от Серфа и уже развлекалась с Бар клеем. Она была напугана, когда услышала, что Ли собирается повидаться с ней, и убедила Баннистера спрятать ее в ночном клубе. Ли рассказал мне, что произошло. Он услышал это от Аниты перед тем, как она умерла. Убийство твоей девушки, Даны Льюис, было ошибкой.

Серф предъявил Аните мое письмо. Она попыталась солгать, что не участвовала в этом, но он не поверил ей. Она подумала, что он собирается убить ее, и убежала из дома. Той ночью она пришла к тебе выяснить, знает ли Серф о Барклее. Когда она покинула тебя, она заметила, что Серф следит за ней. Она испугалась и обратилась к Дане за защитой. Дана привела ее к себе на квартиру. Серф последовал за ними и ждал снаружи. Анита предложила Дане свое ожерелье, если она обменяется с ней одеждой и уведет Серфа от дома, чтобы Анита смогла спокойно добраться до «Л'Этуаль». Дана согласилась на это. Женщины поменялись одеждой. Перед тем как уйти из дома, Дана спрятала ожерелье под матрасом на случай, если Анита передумает и захочет забрать его, когда она уйдет. Серф застрелил Дану на дюнах, приняв ее за Аниту. Ты уже и сам догадался об этом, правда? Серф же застрелил и Ледбеттера, который видел, как он снимает одежду Аниты с тела Даны, а позже попытался шантажировать его.

– Откуда ты, черт побери, все это знаешь? – спросил я, пододвигаясь вперед, пристально глядя на нее.

– Анита написала Ли письмо, когда она была в «Л'Этуаль», в котором все рассказала ему; а он рассказал мне. Это была ее идея, чтобы Ли шантажировал Серфа. Она сказала, что они вдвоем смогут заполучить все денежки Серфа, если будут правильно действовать.

– И что сделал Тейлер?

– Ли всегда хотел денег. Он согласился.

Теперь в ее зеленых глазах застыло мучительное выражение.

– Ты интересовался, почему юбка и пиджак Даны были спрятаны в шкафу Барклея. Костюм был на Аните. Она пошла домой к Барклею, потому что она на всякий случай хранила там кое-что из одежды. Барклея не было дома. Она переоделась в свою одежду, оставила костюм Даны в шкафу Барклея и отправилась в «Л'Этуаль», где ты и нашел ее. Затем Баннистер вышвырнул ее вон. Ей некуда было идти. Серф все еще искал ее, поэтому она пошла к тебе, но ты в это время был у Серфа. Может быть, потом он подумал, что ты чересчур много знаешь, и пришел к тебе домой, намереваясь застрелить тебя, только нашел он там Аниту. Он застрелил ее. Ли тоже охотился за Анитой и решил повидаться с тобой, чтобы выяснить, знаешь ли ты, где она. Он приехал слишком поздно, чтобы удержать Серфа от убийства Аниты, но в борьбе Серф выронил свой пистолет. Ему удалось убежать. Пока Ли был в бегах, ища его, появился ты. К тому времени Ли выдумал план, такой, чтобы выжать из Серфа все до последнего доллара. Теперь он мог с легкостью сделать это, потому что у него был пистолет Серфа. На нем были инициалы Серфа, и из него были убиты Дана, Ледбеттер и Анита. Он вырубил тебя, отвез Аниту на своей машине к Бетилло и затем позвонил мне, чтобы я поехала к тебе домой и докладывала о твоих передвижениях.

Она замолчала, чтобы погасить окурок, ее рот искривился в усмешке.

– Добавить к этому почти нечего. Ты можешь сам догадаться об остальном. Ли связался с Серфом и велел ему начинать платить, если он не хочет, чтобы тело Аниты и пистолет были переданы полиции. Ли попросил для начала полмиллиона долларов, и деньги должны были быть выплачены за один раз.

– И ты собираешься сказать мне, что Серф решил не поддаваться на шантаж, пошел сегодня в дом Бетилло и убрал Тейлера, это так?

Она кивнула и взглянула в сторону.

– Я предупреждала его, что Серф опасен, – сказала она, внезапно приглушив голос, и приложила руки к глазам. – Но он был так уверен в себе. Он смеялся надо мной.

Я внезапно встал и молча быстро прошел в ее спальню. Я был там менее десяти секунд до того, как она подошла к двери спальни, чтобы посмотреть на меня.

– Что тебе здесь надо? – отрывисто спросила она.

Я осмотрел комнату, пробежался пальцами по волосам, покачал головой.

– Ты знаешь, детка, мои нервы, должно быть, очень расшатаны. Я могу поклясться, что я слышал кого-то в этой комнате. Ты не слышала звука шагов? Звук, словно кто-то крадется по комнате?

Ее глаза расширились, и она как-то нервозно огляделась. Я отдернул в сторону шторы. Никто не прятался за ними. Я выглянул в темноту. За окном моросил дождь.

– Ты пытаешься запугать меня! – почти взвизгнула она.

– Только ты и я знаем, что Серф – убийца, – сказал я, подходя к ней и заглядывая в ее большие зеленые глаза. – И ни один из нас не верит в это, разве не так?

Ее тонкая белая рука опустилась на мой рукав.

– В это трудно поверить, – произнесла она. – Если бы Ли не сказал мне, я бы не поверила в это.

– То, что Ли сказал тебе, не может заставить меня поверить в это, – произнес я и улыбнулся ей. – Наверное, я далеко не такой уж великий детектив, но взгляни вокруг. Посмотри на кровать. Ты сегодня не спала в ней. Почему? А покрывало даже не снято. Посмотри туда, куда ты бросила одежду, которую сняла с себя как раз перед тем, как я постучал в окно. – Я поднял туфлю, протянул ей. – Ты попала ему в артерию на шее, и из раны хлестала кровь. Я догадывался, что где-нибудь на тебе будет немножко крови. Что ж, вот она, на боку твоей туфли.

Она коснулась губ кончиком языка и сердито произнесла:

– Ты не знаешь, о чем ты говоришь.

Она прошла в гостиную, а я последовал за ней, раскачивая туфлю в руке.

– Не знаю? – сказал я. – Все достаточно просто. Замени в своем умном маленьком рассказе Джея Франклина Серфа на Гейл Болас, и мы здорово продвинемся. Это ты застрелила Дану, приняв ее за Аниту. Ты застрелила Ледбеттера, который видел, как ты раздеваешь Дану, и который угрожал выдать тебя. Ты застрелила Аниту, потому что ты ненавидела ее и была полна решимости расплатиться с ней по счетам из-за того, что она украла у тебя Тейлера, и именно ты пришла сегодня к Бетилло и застрелила Тейлера…

Я остановился, затем спросил:

– Так скажи мне: зачем ты убила Тейлера?

4

Из кухоньки раздалось жужжащее ворчание холодильника. С резного украшения над камином доносилось равномерное «тик-тик-тик» приземистых часов в корпусе из орехового дерева.

Мисс Болас дышала равномерно; ее груди поднимались и опускались под тонким шелковым халатом легко и спокойно, без душевного волнения. Ее рука была твердой, когда она наливала еще кофе в свою чашку. Она добавила сахар и размешала его. На ее лице было отсутствующее, рассеянное выражение.

Она спросила:

– Ты это серьезно?

– До настоящего момента это было красивое представление, – произнес я и сел напротив ее, положив руку рядом со шляпой. – Не позволяй ему обернуться банальным, крошка. Слезы, спонтанный рассказ о Серфе, спокойный вид, с которым ты последовала за мной в спальню, зная то, что я увижу твою кровать, на которой ты не спала, – все это было восхитительно сыграно, поэтому давай не будем портить спектакль. Зачем ты убила Тейлера?

Она взглянула на меня; ее глаза были очень задумчивыми.

– Я не убивала его, – спокойно ответила она. – Я любила его. Это был Серф. Я уже сказала тебе.

– Я знаю, что ты рассказала мне, но, к сожалению для тебя, твой давний приятель Тейлер вел дневник. Он сделал мне подарок, перед тем как умер, – свой дневник. Я прочитал его, и то, что в нем написано, не вяжется с тем, что ты рассказала мне. В нем говорится, что Анита боялась тебя и знала, что ты охотишься на нее. Поэтому я пришел сюда. Поэтому я осмотрел твою комнату. Я знал, что ты только что вернулась из Корал-Гейблс. Я хотел убедиться, что ты не была в постели, к тому же я был уверен, что ты обязательно испачкалась кровью – так много ее было в той комнате. – Я прикоснулся к туфле, стоявшей на столе. – Зачем ты убила его?

Она смотрела на меня долго, затем рассмеялась. Это был тихий, совсем не веселый смех.

– Так, значит, этот ублюдок вел дневник, – сказала она. – Это забавно.

– Да, у дневников есть неприятная привычка попадать в руки не тех людей, – заметил я.

Она отхлебнула кофе, скорчила гримаску и поставила чашку на стол:

– Он холодный.

– Послушай, давай не будем ходить вокруг да около, – немножко раздраженно произнес я. – Расскажи мне о Тейлере.

– Ну, подлец заслужил это, и возможность была слишком хорошей, чтобы упускать ее. Мне сошли с рук те, другие убийства, почему не сойдет еще одно? – небрежно сказала она, потом продолжила: – Мне жалко Дану. Если бы ты видел ее там, в полумраке и лунном свете, одетую в вечерний наряд Аниты, ты бы тоже ошибся.

– Да, – сказал я. – Плохо, что ты ошиблась. Я думаю, я бы свернул свою палатку и тихо, незаметно ускользнул, если бы не Дана. Другие, которых ты убила, были ничего не стоящими людишками. Но Дана не была. Я не могу позволить, чтобы тебе сошло с рук убийство Даны.

Она содрогнулась:

– Ты ничего не можешь поделать с этим.

– Что ж, есть две вещи, которые я могу сделать: совершить правосудие самостоятельно или пойти в полицию. Я не чувствую ни малейшего желания сворачивать твою милую белую шею. Это спасло бы тебя от многих осложнений, но я должен буду жить со своей совестью, а моей совести не понравится, если я сделаю подобную вещь. Так что придется прибегнуть к помощи полиции. Это значит, что я, возможно, получу несколько лет как соучастник, но с этим ничего нельзя поделать.

– Серфу это не понравится, – напомнила она, хмурясь.

– Это верно, но до настоящего момента все шло, как он хотел. Ему придется смириться с этим. Ты не против того, чтобы набросить на себя что-нибудь из одежды до того, как я позвоню Брендону? Он, наверное, отвезет тебя в участок в том, что на тебе есть, так что тебе будет лучше одеться.

– Ты не шутишь? – спросила она, поднимая брови.

– Не в этот раз, детка. Я бросил шутить. У тебя не так много причин для беспокойства. С твоей внешностью, ты получишь только пятнадцать лет.

– Если так, – она пожала своими красивыми плечами, – тогда мне действительно лучше переодеться. – Она подняла свою кофейную чашку. – Можно мне немножко виски? Ты можешь не поверить, но я чувствую себя немножко нехорошо.

Я не спускал с нее глаз.

– Налей себе сама, – произнес я.

И тут она бросила в меня чашкой. Я почти ожидал такого поворота событий, но она двигалась чуточку быстрее, чем, по моему мнению, вообще может двигаться человек. К тому времени, как я протер глаза от кофе, у нее в руках оказался пистолет.

– Я сам напросился на это, – сказал я так спокойно, как мог. – Я должен был помнить, что ты когда-то зарабатывала этим на жизнь.

– Да, – согласилась она, и ее глаза сверкнули и стали похожи на изумруды. – Заходи туда и не пробуй шутить. Я такой же хороший стрелок, каким был Тейлер, и я не могу не попасть в тебя, даже если попытаюсь.

Я попятился в ее спальню.

– Вон туда, к стене! Лицом к стене! – приказала она. – Шаг в сторону, и получишь пулю. Я собираюсь переодеться.

Она выбрала неверное место – поблизости стоял туалетный столик, и я мог видеть ее в зеркале. Но это не особо помогало мне. Я находился примерно в шести ярдах от нее, и между нами была кровать. Она уже убрала четверых человек; одним больше – это уже роли не сыграет.

– Картина стала немного угрюмой, – сказал я, просто чтобы сказать хоть что-нибудь. – Обычно детектив всегда получает свою девушку. Если ты застрелишь меня, то у рассказа будет аморальный конец.

Она засмеялась:

– Я люблю аморальные рассказы. Ты оставил свою машину снаружи?

– Конечно. Мне дать тебе ключ от замка зажигания?

Она сидела на стуле и натягивала чулки. Пистолет лежал на уступе у окна в пределах легкой досягаемости. Если бы не кровать, я бы попробовал, но кровать все значительно усложняла.

– Я надену это позднее, – произнесла она. – Не двигайся.

Она встала и начала рыться в ящиках гардероба. Теперь она держала пистолет в одной руке.

– Куда ты думаешь поехать? – спросил я ее.

– В Нью-Йорк. Благодаря тебе полиция никогда даже не заподозрит меня. Я надеюсь начать все заново в Нью-Йорке. Девушке с моей внешностью это не так уж сложно.

– Да уж.

Я осознал, что начал потеть. Может быть, становилось теплее или же я почувствовал страх.

Она нашла зеленое шелковое платье, шагнула в него и потянула вверх на бедра под ночную рубашку. Время для действий будет, когда она станет снимать рубашку через голову. Я взял себя в руки и напряг мускулы. Она не потянула ночную рубашку через голову, а позволила ей соскользнуть с плеч и вышла из нее. Это было самоубийством, но все же это было лучше, чем просто так дать себя застрелить.

Когда она стояла на одной ноге, выходя из ночной рубашки, я резко развернулся и бросился через кровать на нее. Мое сердце ушло в пятки, испуганное лицо застыло.

Она, не моргнув глазом, стояла абсолютно спокойно – прелестная, маленькая, полуобнаженная фигурка. Ее аккуратно подведенные губы искривились в улыбке. Дуло 45-го калибра казалось большим, как верх высокой пивной кружки, и оно неумолимо перемещалось, чтобы накрыть меня. Я увидел, как побелел палец на спусковом крючке. Я отчаянно рванулся к ней, протянув руки, но я был во многих и многих милях от нее и опоздал на многие и многие часы. Раздался грохот, вспышка опалила мое лицо. Первая пуля пролетела мимо меня, вторая и третья – тоже. К тому времени я сумел-таки добраться до нее и выбить оружие из ее рук. Затем я встал как вкопанный. Она лежала на полу, на ее лице застыло выражение ужаса, ее глаза были широко открыты, рот искривлен, грудь разворочена. Из отверстия в центре ее грудной клетки, достаточно большого, чтобы мог пройти бейсбольный мяч, хлестала кровь. Я стоял, тупо глядя на нее и ничего не понимая. Ее глаза закатились и застыли, рука тяжело шлепнулась на пол.

Я медленно наклонился, чтобы рассмотреть оружие, лежавшее рядом с ней. Из «оптического прибора», завиваясь, выползала струйка дыма. И тут я понял, что это значит: последняя, маленькая шутка Тейлера. Его подарок мне.

Я шарахнулся от лужи крови, которая расплывалась на сложном узоре ковра. Слышимость между квартирами здесь была почти нулевая, так что маловероятно, что кто-то слышал выстрелы, но я не мог рисковать. Я прошел в гостиную, поднял свою чашку, блюдце, пустую бутылку виски, шляпу. Забрал пару моих окурков. Огляделся, пытаясь вспомнить, не прикасался ли я к чему-либо. Я протер поверхность стола своим носовым платком, чтобы просто подстраховаться. Затем выключил свет, открыл створчатую дверь и посмотрел на занимавшийся рассвет. Никого не было видно. Непрерывно шел дождь.

Я побежал к своей машине.