Текст книги "Причуды любви"

– Это вам я обязан великой милостью, леди Блейк, – заверил он, склоняясь над ее рукой. – Я уже и не надеялся повести вас сегодня в танце и пробиться через стену поклонников, которая вас окружает.

– Как вы галантны, сэр, – проговорила Мерри, и Салли Джерси с довольным смехом отвернулась и снова защебетала с кем-то, ни на секунду не закрывая рта: любимое и единственное занятие, за которое друзья прозвали ее Молчунья.

– Итак, леди Блейк, на вас произвел впечатление этот оплот морали и правил этикета, этот храм светского общества?

– Разумеется, сэр, как же иначе? – усмехнулась Мерри. – У меня колени трясутся при мысли о нахмуренном лице одной из благородных патронесс, обращенном ко мне. А прохладительные напитки – верх утонченности.

Джералд рассмеялся. Он никак не ожидал получить достойный ответ на свою остроту. И поскольку чай, оршад и лимонад, которые подавали здесь в придачу к кексам и хлебу с маслом, мягко говоря, не отличались приятным вкусом, он верно предположил, что его визави осмелилась пустить стрелу в богинь светского Олимпа – поступок, который мог иметь для дебютантки самые серьезные последствия или мигом вознести на самую вершину.

– Кажется, я шокировала вас, мистер Деверо? – справилась Мерри, выполнив особенно сложную фигуру танца.

– Нисколько, мадам, – поспешно заверил тот. – Удивили – да, но приятно.

– Видите ли, сэр, я, конечно, дебютантка, но не молоденькая глупышка, которая находится под впечатлением своего первого сезона и потому охает и ахает по любому поводу, широко раскрыв рот и глаза.

– Совершенно верно, – согласился Деверо с восхищенным блеском в глазах.

Мерри снова улыбнулась, показав соблазнительные ямочки. Да, такое откровенное преклонение весьма приятно!

– Вижу, мы поняли друг друга, сэр.

– Искренне надеюсь, что так будет и впредь, – провозгласил ее партнер с неослабевающим энтузиазмом.

– Похоже, Мерри от души веселится, – заметила Белла брату, с которым танцевала котильон.

– Вижу, – сухо буркнул Дэмиен, – и если не ошибаюсь, она бесстыдно флиртует с Деверо.

– А ты возражаешь? – встревожилась Белла, но брат тут же успокоил ее улыбкой.

– Ни в малейшей степени, Белла. Просто еще один талант, о существовании которого я и не ведал. Осмелюсь предположить, что рано или поздно обнаружится еще немало талантов, о которых я и не подозреваю.

Первый бал дебютанток в «Олмэксе» закончился триумфом для Мерри, и за ним последовал небольшой прием, который в честь гостьи давала леди Бомонт. Мередит никак не могла взять в толк, почему столь грандиозное событие, ради которого Арабелла разослала две сотни приглашений, может считаться небольшим. С рассвета до заката в доме царила суматоха, и Мерри, едва избежав нескольких катастрофических столкновений со слугами, нагруженными серебром, столовым бельем и букетами, последовала примеру Беллы и ретировалась в свой будуар. Днем лакей принес записку от лорда Ратерфорда, извещавшую, что его светлость внизу и желает поговорить с ее милостью.

Мерри нашла его в алой гостиной, единственной комнате, не затронутой всеобщей суетой. По пути вниз она выглянула в окно, чтобы полюбоваться, как мужчины в кожаных передниках возводят у парадной двери широкий навес, а другие разматывают длинный красный ковер.

– Как бы там ни было, а я все равно считаю, что это. слишком большие почести для скромной провинциальной кузины, – заметила она, входя в гостиную.

– Неужели ты еще не поняла, что Белла схватилась бы за любую возможность немного развлечься? – подшутил Дэмиен, протягивая ей руки.

– Благодарю, сэр, за то, что поставили меня на место, – прошипела она и, обойдя его, с задранным носом двинулась к дивану. Однако маневр не удался, и Мередит оставалось только протестующе пискнуть, когда ее прижали к широкой мужской груди. Она со смехом бросилась ему на шею.

Прошло немало времени, прежде чем Дэмиен наконец вспомнил о цели своего визита.

– Я принес тебе подарок, – шепнул он, вынимая из кармана плоский бархатный футляр, и, видя, что она готова отказаться, предупредил: – Только ничего не говори. Белла выдала, какая прическа у тебя будет сегодня. Прими это, чтобы доставить мне удовольствие.

Мерри подняла крышку. На атласной подкладке лежал испанский гребень, усыпанный жемчугом и крохотными бриллиантами. Мерри долго молчала, пока проклятая корнуольская гордость боролась с желанием принять дар любви. Она знала, что Дэмиен не заставит ее выполнить эту часть их договора, но будет жестоко ранен, если получит отказ.

– Он прекрасен, – тихо призналась она. – Я с радостью надену его.

«Надену, но не приму насовсем», – подумала девушка. Когда настанет время расставания, она вернет гребень.

Дэмиен не понял истинного смысла ее слов и ощутил лишь огромное облегчение, так легко добившись своего.

– Завтра, любимая, мы отправимся в Хайгейт, – пообещал он, жадно ее целуя. – Временами меня охватывает отчаяние при виде того, как беспечно ты кокетничаешь, смеешься и лукаво стреляешь глазами, а я даже не имею права объявить всему миру, что ты моя!

Холодок страха коснулся спины Мерри. Иногда он словно не понимал, что они всего-навсего ведут игру, в которой нельзя пропустить ни единого хода, игру, ставшую еще более мучительно-сладкой для них обоих, потому что конца ждать недолго.

Но времени мучиться неприятными мыслями почти не оставалось: вот-вот начнут прибывать гости, а она еще не одета!

Ровно в восемь за обеденный стол уселись тридцать человек, и Мерри, несмотря на решение оставаться в тени, обнаружила, что с ней держатся, как с почетной гостьей. Сегодня она надела яблочно-зеленое креповое платье поверх белого атласного чехла. Крохотные кружевные рукава-фонарики, расшитые жемчугом, идеально подходили к подарку Ратерфорда, воткнутому в узел волос на самой макушке. Нэн расчесывала букли, пока они не заблестели в свете свечей, как начищенная медь. На какое-то восхитительное мгновение Мерри представила физиономии леди Пейшенс Баррет и других матрон при виде столь чудесного преображения несчастной разоренной вдовы. А братья? Тео был бы на седьмом небе, узнай он о переменах в жизни сестры.

Уже за несколько дней перед балом мужчины-визитеры, поток которых не ослабевал, успели расхватать все танцы, так что недостатка в кавалерах у Мерри не было. Бал она открыла с маркизом Бомонтом, как и полагалось по этикету, но вальс принадлежал Ратерфорду.

– Ты вальсируешь ничуть не хуже лорда Молине, – провозгласила Мерри с укором. – Почему ты так не любишь вальс?

– Теперь уже я не могу это утверждать, – возразил он, незаметно для окружающих прижимая ладонь к ее спине. – Просто все остальные мои визави были совершенно невыносимы.

– Не можешь же ты игнорировать молчаливые призывы прекрасных барышень, которые

смотрят на меня с такой нескрываемой завистью, – лукаво улыбнулась она. – Раз уж начал, продолжай в том же духе. Больше никто не поверит, что ты плохой танцор.

– Выходи за меня, – внезапно вырвалось у него. Опять он невольно нарушил клятву не заговаривать об этом, пока светский образ жизни не станет для нее второй натурой!

– Не нужно все портить, – прошептала Мерри. – Я думала, что мы придерживаемся одного мнения по этому поводу!

– Я не хотел ничего портить, – сухо обронил Дэмиен. – Ты что-то раскраснелась. Выйдем на балкон подышать воздухом.

Балконом пышно именовался узкий выступ, огороженный низкими железными перилами под каждым окном в бальной зале. Мередит с наслаждением втянула морозный ночной воздух. Дэмиен полуприкрыл двойное окно, так что тяжелая парчовая гардина спрятала их от любопытных глаз.

– Прошу прощения за то, что затронул тему, столь для тебя неприятную, – с плохо скрытым сарказмом извинился Дэмиен.

Мередит вцепилась в перила, не обращая внимания на то, что пачкает длинные атласные перчатки.

– Сколько раз повторять тебе, что этому не бывать? Я не гожусь в герцогини, Дэмиен. Я авантюристка, контрабандистка весьма невысокого происхождения и бедна как церковная мышь. Единственное, что у меня есть в избытке, – это братья и долги.

– За этот месяц ты взяла Лондон приступом, – спокойно возразил он. – Тебя считают красавицей, совершенством, знатной.

– И богатой! – взорвалась она. – Какое имеет значение, кем меня считают, если мы оба знаем, что это неправда?

– Правда – то, дорогая моя, во что верит высшее общество. Неужели ты еще этого не поняла? Все остальное сочтется бредом и вздором, даже если ты наймешь городского глашатая и он станет кричать о твоем истинном происхождении и бедности со всех городских крыш.

Смысл его слов медленно доходил до Мерри. Наконец-то все части шарады разгаданы!

– Понимаю, – раздельно выговорила она. – Так я больше могу не волноваться, что ты станешь изгоем, женившись на ничтожной провинциальной вдовушке? – И поскольку Дэмиен не ответил, повернулась к нему лицом. – Ты так же коварен и двуличен, как я сама!

– Совершенно верно. Но заметь, совсем неплохая тактика – бить врага его же оружием.

– Но так нечестно! – объявила Мерри. Дэмиен тихо рассмеялся и шагнул ближе.

– Не можешь же ты упрекать меня, любимая, за те способы, которыми я стараюсь достичь цели! Ты и сама на моем месте поступила бы так же.

– И поступлю, – пообещала Мерри, сверкнув глазами, – так что предупреждаю заранее: берегитесь, милорд!

– Интересно, что творится в этой прелестной, но бесконечно изобретательной головке? – смущенно буркнул он.

– Ничего, – уверила Мерри, беззаботно пожав изящными белоснежными плечиками. – Вы бросили вызов, сэр, а я его приняла. Вероятно, нам стоит вернуться в бальную залу. Пусть мы считаемся родственниками, но правила приличия неизменны для всех, не так ли?

В ее голосе слышались хорошо знакомые нотки отчужденной деловитости, и сердце Дэмиена упало. Он вежливо придержал гардину, успев провести пальцем по ее стройной шее. И, как всегда, ощутил трепет, пронизавший ее напряженное тело. Как бы сердита она ни была, все же не может не ответить на его ласку!

Но это послужило ему слабым утешением, когда Мерри с сияющей улыбкой отошла, взяв под руку Джералда Деверо. Казалось, она сверкает так же ослепительно, как хрустальная люстра, в которой дробится сияние сотен свечей, и Деверо, очевидно, просто горел ее отраженным светом.

– Прошу прощения за дерзость, мадам, но у меня создалось отчетливое впечатление, что вас что-то разгневало, – заметил Джералд, вручая Мерри стакан лимонада и занимая место у того кресла, где она сидела, энергично обмахиваясь веером.

Она удивленно и немного виновато взглянула на него.

– Должно быть, я совсем позабыла о хороших манерах, мистер Деверо, если вы так посчитали.

– Нет, совсем нет, – запротестовал он. – Мне не стоило вообще упоминать об этом, но… простите… ваши глаза так гневно сверкают, что… вам, похоже, не до веселья.

– Вы чрезвычайно проницательны, – криво улыбнулась Мерри. – Я немного расстроилась, но сейчас все в порядке, благодарю вас.

Деверо, улыбаясь, поклонился.

– Остается надеяться, что не я – причина вашего раздражения.

– Ни в коем случае, – охнула Мерри, в ужасе распахивая глаза. – Теперь меня будут терзать угрызения совести!

– Тысяча извинений, леди Блейк! Это совсем не входило в мои намерения! – открещивался Деверо и, чуть понизив голос, пояснил: – Я готов день и ночь заботиться о вашем удовольствии и счастье.

Мередит ощутила небольшой укол совести при виде его чересчур серьезного лица. Да и глаза отчего-то потемнели. Покров легкого флирта с Джералдом Деверо, которым она так наслаждалась, неожиданно слетел, обнажив истинное чувство, куда более глубокое, чем она предполагала.

К величайшему облегчению Мерри, ее выручил виконт Алленби, явившийся, как только музыканты заиграли кадриль.

До самого конца бала она неутомимо танцевала, меняя партнеров. Несколько раз ее приглашал Деверо, но теперь он держался, как прежде, излучая обаяние и веселье, и ей уже начало казаться, что все случившееся было игрой ее воображения. Мерри решила, что так оно и есть.

Слишком многое подогревало ее фантазию, неудивительно, что ей временами начинает мерещиться что-то невероятное.

С Дэмиеном она обращалась вежливо, но говорила только о пустяках в тех редких случаях, когда ему удавалось к ней приблизиться. Прекрасно, что его замыслы удались, но победа сильно смахивает на пиррову, размышлял он, держа ее за руку в контрдансе, сложные фигуры которого затрудняли беседу.

Так оно и оказалось, когда он попытался повести ее к ужину, а Мерри с учтивым извинением оперлась на руку маркиза Уолви.

Арабелла обрадовалась было, узнав, что Ратерфорд дружит с полковником Шотландского гвардейского полка, музыканты которого играли за ужином, но при виде мрачного лица брата растерялась. Давно уже она не видела его в таком ужасном настроении, но когда шепотом спросила, что произошло, тот улыбнулся, пожал плечами и заверил, что все отлично, и ничто не потревожило его безмятежности и не омрачило прекрасного расположения духа.

По правде же говоря, лорд Ратерфорд уже горько сожалел о порыве, побудившем его так неосторожно выдать свои намерения. Зная, что ни в коем случае не следует недооценивать свою любовницу, он с тяжелым предчувствием отправился спать, когда в окна заглянули первые лучи рассвета.

– Даже не думала, что будет столько народу! – удовлетворенно объявила Арабелла, кутавшаяся в пеньюар из розового шелка. – Клянусь, к полуночи яблоку негде было упасть.

Она осторожно опустилась на кровать гостьи и полюбовалась кружевами на рукаве.

– В бальной зале не было места, – послушно подтвердила Мерри, улыбаясь Белле поверх чашки с горячим шоколадом.

– Дорогая, взгляни только на эти любовные записки! – воскликнула Арабелла, захватывая горстью надушенные листочки бумаги, разбросанные по атласному покрывалу. – Должно быть, все холостяки потеряли головы и влюблены по уши.

– Глупышка, – ласково попеняла Мерри, – да разве такое возможно? И что ни говори, а твоего брата в их числе нет.

– Думаю, это не в его стиле, – пожала плечами Арабелла, откидывая со щеки непокорный локон. – Дорогая… только не обижайся… можешь даже не отвечать… но, кажется, вы с Дэмиеном поссорились? Я заметила, что ты его избегаешь.

Мередит задумчиво воззрилась на леди Бомонт.

– Я просто не делала различия между ним и другими. Вряд ли нам понравится, если станут говорить, что я вешаюсь ему на шею.

– Никому это в голову бы не пришло, – ахнула Белла, казалось, неподдельно шокированная столь крамольным предположением. – Поскольку ты гостишь в нашем доме, вполне естественно, что он уделяет тебе особое внимание. Во всяком случае, никого это не удивит.

– Не удивит? – переспросила Мередит, подняв брови. – Почему же?

– Всем известно, что рано или поздно Ратерфорд должен найти себе жену, – проговорилась Арабелла. – Папа только об этом ему и твердит, поэтому Дэмиен старается реже навещать родителей. Ни одному человеку не покажется странным, если именно ты, протеже семьи, станешь его выбором.

– И твоя мать тоже так думает?

– Разумеется, – заверила Белла. – Она будет рада такому браку, и меня не удивит, если в городе считают его делом почти решенным.

– Понятно, – вздохнула Мередит, откидываясь на подушки и рассеянно отвечая на жизнерадостную болтовню Беллы.

Все в ней возмущалось при мысли о том, как ловко ее одурачили. Значит, Дэмиен не смирился с ее отказом и вместо этого устроил все так, чтобы она своими глазами убедилась, что все ее возражения совершенно несущественны. Если общество и Китай считают этот союз не только респектабельным, но и желанным, почему Мерри Трелони должна сомневаться? Ей ничего не стоит дурачить своих корнуольских соседей, и спектакль, который она разыгрывает в столице, лишь немногим сложнее. Да и разницы никакой. Она уже слышала его доводы и готова была согласиться. Почти. Но ничто не могло превозмочь печальную уверенность в том, что женщина, которая жила и дышала опасностью и на каждом шагу нарушала законы короля и установки общества, не станет подходящей женой для будущего герцога Китли. Ратерфорду нравились ее необычная манера поведения, оригинальные повадки и привычки, ее опрометчивость, безрассудство восхищали его, и в затеянной ими игре он обрел цель и смысл жизни, потерянный с того дня, когда он покинул армию. Но то, что удовлетворяет мимолетный голод, не станет основанием для многолетнего брака. А если она не сумеет приспособиться, не станет законопослушной гражданкой, покорной правилам и запретам общества Дэмиена? В этом случае она принесет ему лишь позор и несчастье, а этого допустить нельзя.

– Ты довольна приглашением в Белвуар, Мерри? Если нет, мы всегда можем найти предлог отказаться, хотя я считаю, что тебе было бы полезно поехать.

– Прости, Белла, я не совсем поняла, – пробормотала Мередит, сообразив, что даже не расслышала вопроса, и виновато вспыхнула.

– Да ты и не слушала, – упрекнула Белла. – Прямо как Джордж! Что я больше всего в нем ненавижу, так эту манеру пропускать мои слова мимо ушей!

Она пронзила Мерри так не присущим ей свирепым взглядом, и та поспешила извиниться, свалив вину на приятные воспоминания о прошедшем вечере.

Немного умиротворенная, Арабелла повторила, что они получили приглашение от герцогини Ратленд провести неделю в замке Белвуар. Мерри наверняка там понравится! Ратерфорд тоже приглашен.

Получив согласие Мерри, Белла попросила ее скорее одеться и заговорщически улыбнулась, когда гостья известила ее, что не будет обедать дома.

Все еще погруженная в собственные мысли, Мередит встала, механически отвечая на бесчисленные замечания и расспросы Нэн. Такое поведение побудило горничную ехидно осведомиться, что за проделку задумала питомица. На вес заверения Мередит в обратном она лишь недоверчиво качала головой.

Мередит и в самом деле кое-что замыслила. Прошлой ночью она заявила Ратерфорду, что приняла брошенный им вызов. Тогда ею двигал гнев на его двуличие, но теперь, поразмыслив, она решила, что была права. И отплатит ему той же монетой и при этом напомнит ему о своей истинной натуре и раз и навсегда убедит в невозможности ничего большего между ними, чем великолепное, ошеломительное приключение.

Ратерфорд, появившийся на Кавендиш-сквер, чтобы увезти Мерри в Хайгейт, сначала не знал, чего ожидать, и осторожничал, но вскоре успокоился, увидев прежнюю, живую, жизнерадостную и любящую Мередит.

– Я хотела бы, чтобы ты научил меня править, – объявила она, завистливо наблюдая, как ловко он щелкает хлыстом, управляясь всего лишь легким поворотом запястья. – Тогда я могла бы сама ездить в фаэтоне, запряженном парой.

– Следуя последней моде, – весело добавил Дэмиен. – С удовольствием буду тебя учить, но если у тебя нет способностей, лучше забудь о своих честолюбивых устремлениях. Ничто не кажется смешнее, чем неуклюжая коровница на облучке.

– Весьма образное описание, – слегка обиделась Мередит.

– Да, но в приличном обществе считается вульгарным упоминать о коровницах, – улыбнулся Дэмиен.

Мередит, запомнив это на будущее, дружелюбно спросила:

– Так ты считаешь, что я буду смотреться настоящей коровницей?

– Вовсе нет. Но до сих пор ты правила только кабриолетом и пони.

– Но лошади меня слушаются. Ты сам говорил, – напомнила Мередит.

Вскоре после ее приезда Дэмиен подарил ей смирного гнедого мерина, восхитившего ее, хотя она отказалась от подарка и объявила, что берет коня взаймы. Дэмиен согласился с условием, чтобы она почаще выезжала на гнедом. Вскоре в Гайд-парке привыкли к очаровательному зрелищу: леди Блейк верхом на могучем коне. Арабелла, не любившая кататься верхом, быстро решила, что амазонка идет Мередит больше, чем любые наряды, и энергично взялась за дело. Теперь у Мерри было больше амазонок, чем она могла сносить за всю жизнь.

– Я научу тебя в Белвуаре, – пообещал Дэмиен. – С одним условием.

– Каким?

– Ты смиришься с тем, что я знаю, о чем говорю, и будешь во всем мне подчиняться, – с улыбкой ответил он. – Понимаю, ты настолько уверена в собственном превосходстве, что тебе трудновато подчиниться, но…

– Вовсе нет, – смеясь, возразила Мередит, не вполне уверенная, шутит ли он.

– Разве? – Выразительные брови взлетели вверх. – Думаю, Мерри Трелони, немногие люди из тех, кому доверяешь, умеют управляться со своими делами, как ты.

– Возможно, – согласилась она, играя перчатками. – Правда, у меня есть все причины доверять тебе. Ты тоже продемонстрировал свою способность манипулировать окружающими, включая меня.

Дэмиен с подозрением присмотрелся к ней, но, успокоенный дружелюбием ее тона, решил оставить эту опасную тему.

– Ты хочешь побывать в Белвуаре, любимая?

– Нахожу идею пребывания Мерри Трелони в качестве гостьи герцога и герцогини Ратленд ужасно забавной, – усмехнулась она. – Представляешь, что сказали бы Пейшенс и леди Коллир?!

– Бессовестная! – выпалил Дэмиен, задыхаясь от смеха. – Неужели в тебе нет никакой душевной тонкости?

– Абсолютно! – весело ответила она. – Пусть я и приобрету лондонский лоск, Ратерфорд, но все равно останусь невыносимой, несносной, противной девчонкой. И тебе лучше помнить это.

– Предупреждение? – внезапно став серьезным, спросил он.

– Всего лишь напоминание, если вдруг запамятуешь.

Ратерфорд тихо свистнул.

– Почему мне так не по себе, Мерри Трелони?

– Понятия не имею, – ответила она с деланно льстивой улыбкой.