Текст книги "Причуды любви"

– О Господи, – извиняющимся голосом прошептала Мерри. – Ее светлость, кажется, ужасно расстроена.

– Я отказываюсь брать вину на себя, – объявил Дэмиен. – Едем.

Он повернул лошадь к аллее. Мередит, выразительно пожав плечами, подстегнула своего мерина. Деверо, нахмурясь, посмотрел им вслед и, поскольку стало ясно, что его присутствие не только необязательно, но и нежелательно, продолжал путь, предоставив заблудшей парочке встретиться с разгневанной герцогиней.

Тирада ее светлости заняла не менее пяти минут, в течение которых она умудрилась полностью уничтожить сына, не позаботившегося, по ее мнению, объяснить Мередит правила езды в парке. Дэмиен благородно принял на себя основной удар, внимая маменькиным упрекам в покорном молчании, тогда как Мередит лепетала вежливые извинения и обещала, что больше такого не случится. Ландо отъехало, и Дэмиен, не говоря ни слова, повернул лошадь к Стэнхоп-Гейт и дому. Он выглядел таким присмиревшим, что плечи Мерри затряслись.

– Теперь видно, откуда у вас такое красноречие, милорд, – хмыкнула она.

– Ты еще смеешь издеваться, Мерри! Погоди, я сделаю так, что ты неделю не сумеешь сесть в седло! Вот уже десять лет, как я не слышал от матушки подобных нотаций! И, главное, я не мог рта раскрыть, чтобы оправдаться, не обвинив тебя.

– Но это было бы крайне неблагородно, – возразила Мередит. – А что случилось с мистером Деверо?

– Насколько я понимаю, он поспешил скрыться, – сухо заметил ее спутник. – Вы невыносимая маленькая негодница, Мерри Трелони. Теперь придется найти вам смирную дамскую кобылку вместе с такой же спокойной парой выездных лошадей.

– Ты этого не сделаешь, – прошептала Мерри, поглядывая на него из-под полей бархатной шляпки.

– То есть ты такого не заслужила? – уточнил Дэмиен,

– Возможно, – кивнула она, награждая его легкой победоносной улыбкой. – И ты не можешь так обидеть меня.

– Нет, не в этот раз. Но если ты еще посмеешь затеять скачки в парке, буду благодарен, если не станешь втягивать меня!

Проделка Мерри не сделала ее изгоем в обществе, не вызвала никаких последствий, кроме высоко поднятых бровей да сухо поджатых губ светских сплетниц, но случилось нечто куда худшее. Назавтра мрачный как туча Джералд Деверо появился на Кавендиш-сквер.

Арабелла писала письмо заболевшей подруге, и Мередит встретила гостя одна.

– Какой приятный сюрприз, мистер Деверо, – жизнерадостно приветствовала она.

– Простите меня за вторжение, – пролепетал Деверо, не глядя ей в глаза, – но я должен кое-что знать. Возможно, я не имею на это права, но тем не менее не могу не спросить.

Сердце Мередит неприятно сжалось.

– Я вас не понимаю, сэр, – спокойно ответила она. – Садитесь, пожалуйста.

Она устроилась на низком хрупком шератоновском стульчике без подлокотников, что вынуждало ее держаться гордо и прямо, и настороженно следила за Деверо.

– Вы сказали, что уже отдали кому-то свои чувства, – начал Деверо, вышагивая по комнате. – Мне показалось, что этот счастливчик живет в Корнуолле.

Он остановился у камина и пристально взглянул на Мерри. Мередит не знала, что ответить. Если у Деверо есть свои причины допрашивать ее, а она солжет и будет уличена, на ее голову свалятся новые беды, и тогда выпутаться будет невозможно.

– Что вы имеете в виду, мистер Деверо? – невозмутимо осведомилась она.

– Вас что-то связывает с лордом Ратерфордом?

Мередит затаила дыхание.

– Почему вы так посчитали?

Деверо вздохнул:

– Вчера, после этих скачек, ваша манера беседовать с ним, а его – с вами, предполагает некоторую близость.

– Но мы в какой-то степени родственники, – перебила Мередит. – Я живу в доме его сестры.

– Еще раз умоляю простить, но у меня сложилось твердое впечатление, что между вами нечто большее, чем дружба. Извините, мэм, мне не следовало бы говорить с вами в подобном тоне, но если мои подозрения справедливы, я хотел бы знать, стоит ли мне еще надеяться. Если ваш поклонник действительно живет в Корнуолле, думаю, у меня еще есть шансы, как у человека, который постоянно находится рядом с вами.

Мередит почувствовала, как липкие пальцы обмана смыкаются у нее на горле. Как она может быть с ним честной? Если признать, что между ней и Ратерфордом действительно что-то есть, это все равно что раструбить всему миру об их связи. Отрицать все означает поощрять ложные надежды Деверо, если, разумеется, быть при этом достаточно убедительной.

– Я не намереваюсь выходить замуж за лорда Ратерфорда, – с трудом выдавила она. По крайней мере хоть это правда. – Но тем не менее я не хочу зря поощрять вас, друг мой. Я вообще не собираюсь идти к алтарю.

– Весьма самонадеянное утверждение со стороны столь молодой особы, – заметил Деверо, – но больше я не стану допытываться. Какие бы у вас ни были причины для такой скрытности, мне остается лишь уважать их.

Подойдя к Мерри, он взял ее руку и низко поклонился.

– Вчера вы назвали себя Трелони. Вы, случайно, не сестра Хьюго Трелони?

Мерри, растерявшись, кивнула.

– Он намного моложе вас, сэр. Откуда вы его знаете?

– Встречались в Хэрроу. Знаете, какие отношения могут быть у шестиклассников с новичками, – беспечно бросил Деверо. – Но я не знал, что Трелони в родстве с Мэллори. Какие-то семейные связи, не так ли?

Язык Мередит вдруг прилип к гортани, а по телу медленно разливался парализующий страх. Почему он ее допрашивает?

Не будь глупышкой, урезонила она себя. В любых других обстоятельствах эти вопросы казались бы совершенно невинными. Итак, Хьюго по дурацкой школьной традиции должен был целый год прислуживать Деверо. Совершенно обычные отношения в этих тесно связанных кругах. Да и странно было бы, если бы никто в Лондоне не знал Трелони, отца или сыновей, особенно в их школьные годы.

– Нет, не Трелони в родстве с Мэллори, – без колебаний пояснила она. – Блейки. Семья моего мужа.

– Вот как, – безразлично обронил Деверо. – Вряд ли я их знаю. Однако мои родственники в Труро иногда упоминали о Трелони. Говорят, это одна из старейших корнуольских фамилий. Но не припоминаю, чтобы они говорили о Блейках.

Ну и не везет же ей! Напасть на единственного, помимо Ратерфорда, человека в Лондоне, который имеет родичей в Корнуолле! Сколько ему потребуется, чтобы разоблачить ее выдуманную родословную? Обнаружить правду о совершенно разоренной вдове сэра Джона Блейка, незнатного баронета, едва перебивающейся с хлеба на воду?

Мередит сама не поняла, как удалось выпроводить чересчур осведомленного визитера. Теперь она была уверена: нужно как можно скорее исчезнуть с Кавендиш-сквер, пока Джералд Деверо не докопался до истины.

Следующий шаг она планировала с крайней осторожностью, беря пример с леди Кэролайн Лэм, жены лорда Мелбурна, любовницы лорда Байрона, имя которой склоняли во всех лондонских домах. Леди Кэролайн пренебрегала всеми правилами приличия с какой-то поистине дьявольской бесшабашностью, которую Мерри находила весьма привлекательной. Говорили, правда, что на нее иногда находят приступы безумия, но Мерри предпочитала считать эти утверждения обыкновенным светским злословием. Одно было ясно: репутация леди Кэролайн безвозвратно погублена, и все искренне жалели ее супруга. Лорд Байрон, с другой стороны, настолько вошел в моду, что в глазах общества был безупречен. Еще одна из несправедливостей света, решила Мередит, готовясь сомкнуть ряды со злосчастной леди, чье скандальное поведение включало посещение бала в совершенно прозрачном и к тому же смоченном водой платье, льнувшем к телу. Под непристойным туалетом не было даже сорочки, и леди Кэролайн за несколько минут удалось стать предметом сплетен всего города. Одна или две дамы, успевшие приобрести дурную славу, попытались ей подражать, но, поскольку патронессы «Олмэкса» уже исключили их из клуба, светское общество надменно игнорировало их выходки. Правда, совсем другое дело, если преступница окажется протеже Китли.

Мередит готовила свое «выступление» на балу герцогини Дорсет со всем коварством и изобретательностью, которыми пользовалась раньше, чтобы перехитрить слуг короля. Самое главное, чтобы ее платья не увидели по дороге в Дорсет-Хаус. Необходимо также убрать с дороги Нэн. Мередит не сомневалась, что, узнав обо всем, грозная нянька попросту запрет ее в комнате и выбросит ключ, но не позволит питомице явиться в подобном костюме.

В ночь бала она позволила Нэн нарядить себя в безупречно сшитый туалет из газа на атласном чехле. Перед тем как спуститься к ужину, Мерри, как обычно, попросила старушку не дожидаться ее. Нэн, которая была немного простужена и не могла дождаться, пока ляжет в постель с чашкой горячего поссета, без колебаний согласилась.

После ужина Мерри отправилась к себе за плащом и быстро переоделась в платье из полупрозрачного муслина. Туалеты из такой ткани обычно надевали поверх атласных нижних юбок и считали несколько рискованными, но достаточно приличными. Однако влажная ткань, надетая на голое тело, так и липла к коже и производила куда более сильное впечатление, чем то, на которое надеялась Мерри. Она чувствовала бы себя почти голой, если бы не тройной кружевной рюш у горла, казавшийся смехотворно скромным по сравнению с общим эффектом. Темно-синий бархатный плащ скрыл ее ужасающе непристойный наряд, и Мередит слетела по лестнице вниз, где уже дожидались Арабелла и Джордж.

Общество мужа так радовало Арабеллу, что она, возможно, не заметила бы ничего, надень Мередит даже мужской костюм, и, уж конечно, не обратила внимания на то, что из-под плаща выглядывает не газ, а муслин.

Перед домом герцогини Дорсет сгрудились кареты, толпились отъезжающие и приезжающие гости, ливрейные лакеи выкликали имена владельцев экипажей, помогая дамам и господам спускаться на землю. Длинная очередь гостей медленно двигалась наверх, где их приветствовала хозяйка. Мередит обрадовалась, что может выиграть время. Она хотела, чтобы ее выходку обнаружили, только когда ее спутникам будет слишком поздно удалиться незамеченными. Арабелла под руку с мужем уже шагнула на нижнюю ступеньку, когда нарочно задержавшаяся Мерри, сбросив плащ на руки сопровождавшей их горничной, затерялась в толпе.

Ратерфорд, к тому времени оказавшийся ступенек на десять выше, повернулся на радостное восклицание сестры и, пока приветствовал Бомонтов, случайно заметил Мерри. Заметил и окаменел. Точно такое выражение он наблюдал на лице юного Роба в тот день, когда он представлял хаос, который поднимется среди прихожан, если маленькая полевая мышь окажется на воле. Больше он ничего не успел увидеть, а давка была такая, что повернуть назад не представлялось никакой возможности. Поздоровавшись с хозяйкой, Ратерфорд, охваченный неприятным предчувствием, постарался отступить в сторону. Арабелла и Джордж обменивались любезностями с герцогиней Дорсет, а Мередит наконец ступила на лестницу.

Тихий визг Арабеллы был задушен в корне Джорджем, стиснувшим руку жены. Герцогиня Дорсет не успела увидеть ничего, кроме лица леди Блейк и скромного рюша у выреза, прежде чем Ратерфорд завладел рукой ее милости, с поразительной фамильярностью положил ей руку на талию и, объявив, что приглашает на танец, увлек в бальную залу.

К счастью, оркестр играл вальс, чем незамедлительно воспользовался Дэмиен. На взгляд строгих ревнителей этикета, он прижимал партнершу чересчур близко к себе, но тем не менее умудрился закрыть собой ее почти обнаженные прелести. Серый шелковый рукав фрака и распластанная по спине ладонь возымели тот же эффект. Дэмиен самозабвенно кружил ее в танце, стараясь держаться наиболее оживленных мест зала.

– Где ты ухитрилась так промокнуть, дорогая? – сочувственно спросил он. – Боюсь, ты подхватишь простуду, если пробудешь в таком виде еще немного!

– Мне ничуть не холодно, – возразила она сквозь зубы.

– Перестань гримасничать, милая, – мягко посоветовал он. – Вполне понятно, что ты желаешь привлечь к себе внимание, но не хочешь же ты, чтобы люди судачили, будто я заставил тебя выслушивать всякие гадости. Поверь, ничего другого им в голову не придет, если судить по твоей физиономии.

При этом он, ловко маневрируя, продвигался к дальнему концу залы. Мередит старалась сохранить спокойствие, но это плохо ей удавалось. Мешала неизвестно откуда взявшаяся, но абсолютная уверенность в том, что Дэмиен без особого труда разрушит столь безупречно подготовленный замысел и репутация, которую она так тщилась испортить, ничуть не пострадает. Растянув губы в уродливой улыбке, она гневно уставилась на него.

– У тебя не очень хорошо получается, – покачал он головой. – Похоже, что ты безумно страдаешь от зубной боли. Придется немедленно и со всей поспешностью умчать тебя домой.

Они оказались в маленьком пустом салоне, примыкавшем к зале. Дэмиен выпустил ее руки, схватил за плечи и отступил, оглядывая с головы до ног. И даже повернул ее к себе спиной, подвергнув столь же неприятному осмотру.

– Признайся, любовь моя, это твое… м-м… облачение может быть истолковано исключительно как приглашение к любовным играм. Надеюсь, это именно так, поскольку полностью вознамерился его принять.

– О чем ты? – смущенно воскликнула Мередит. Ей отчего-то стало не по себе, и, хотя она готовилась ко всеобщему осуждению, под его взглядом почувствовала себя маленькой и ничтожной.

– Как о чем? Но ведь это же очевидно, – промурлыкал Дэмиен. – Любой нормальный мужчина просто не устоит против столь откровенных призывов. Ты давно уже не наивная юная девственница, дорогая, – факт, который ты не преминула продемонстрировать сегодня вечером.

Все еще держа Мерри за плечо одной рукой, он накрыл другой ее грудь. Мередит, охнув, отпрянула было, но пальцы его сомкнулись хищными щупальцами на ее плече. Не меняя выражения глаз, он продолжал ее ласкать, и, к досаде Мередит, соски под тонкой тканью, набухли и поднялись.

– Пожалуйста, не надо, – прошептала она, бросая затравленный взгляд на дверь бальной залы.

– Но разве в твои замыслы не входило предстать перед всеми в столь компрометирующей позе? – осведомился он, кладя ладонь на ее округлые ягодицы. – По-моему, идеальное решение. Ты никогда больше не посмеешь показаться в обществе.

Его прикосновение просто обжигало, и Мерри неловко поежилась.

– Разве не это твоя цель, моя маленькая авантюристка?

Мерри взвизгнула, поскольку вопрос сопровождался довольно чувствительным щипком.

– Позвольте сообщить вам, мэм, что это вам так легко не удастся! А теперь вперед! – Он схватил ее за руку и потащил к двери на другом конце комнаты, свирепо бормоча: – Не знаю, куда это заведет нас, но мы по крайней мере немедленно уберемся отсюда.

За дверью оказался пустой не длинный коридор.

– А как насчет Беллы и Джорджа? – пропыхтела Мерри, стараясь не отстать. – Они будут волноваться, куда мы пропали.

– Они прекрасно знают, что я о тебе позабочусь, – коротко ответил он, сворачивая в очередной коридор. Испуганная горничная, запинаясь, объяснила, что, спустившись по лестнице, они упрутся в боковую дверь, откуда можно выбраться на улицу.

Судя по истертому ковру и выцветшим обоям, обитатели дома не часто пользовались этим выходом.

– Схожу за твоим плащом, – предупредил Дэмиен. – И если ты хотя бы шаг сделаешь, прежде чем вернусь, я сорву с тебя это позорище и воспользуюсь твоим недвусмысленным призывом прямо здесь.

И с этими словами он направился назад тем же путем, которым пришел, оставив дрожащую от холода в своем мокром платье Мерри в этой сырой дыре, где гуляли сквозняки. Она так и не двинулась с места, справедливо опасаясь, что он осуществит свою угрозу.

Всего минут за десять Ратерфорд отыскал горничную с плащом Мередит и приказал подать карету к боковому входу. К тому времени как он вернулся к своей напроказившей любовнице, чувство юмора возобладало над гневом.

– Бесстыдное создание, – проворчал он и, старательно завернув ее в плащ, весело сверкнул глазами. – Интересно, как тебе удалось одурачить Нэн? Она в жизни не отпустила бы тебя из дому в подобном виде!

– Нэн слегла с простудой, – сообщила Мерри, в свою очередь принимаясь чихать.

– Если ты заболеешь из-за своих дурацких выходок, Мерри Трелони, берегись!

Открыв дверь, он вывел свою спутницу в тихий переулок. Из-за угла показалась его карета, и не успела Мерри оглянуться, как ее швырнули внутрь. Дэмиен немедленно заключил ее в объятия, согревая теплом своего тела.

– Когда ты усвоишь, что в делах подобного рода я тебе не уступлю, любовь моя? – Его дыхание чуть шевелило ее волосы. – Оставь эти планы, дорогая! Все равно у тебя ничего не получится, и если надеешься убедить меня в своей развращенности, только зря время тратишь. Я все про тебя знаю еще с тех пор, когда увидел сидящей среди ночи у дороги с башмаками в руках.

– Это не тема для шуток! – выпалила Мерри, тщетно стараясь освободиться. – Есть кое-что еше, почему мне необходимо немедленно покинуть Кавендиш-сквер!

Ей не хотелось рассказывать ему о предложении Деверо и последующих разоблачениях из опасения, что Дэмиен обвинит ее в ненужном кокетстве, приведшем к неприятной ситуации, но он по-прежнему отмахивался от ее страхов и опасений, так что пора вернуть его к реальности.

– В таком случае просвети меня, – с усталой снисходительностью обронил он, что еще больше взбесило Мерри.

– У Джералда Деверо в Корнуолле родня. Он учился вместе с Хьюго и, похоже, немало знает о Трелони, – едва ли не по складам, как неразумному ребенку, объявила она. – Как ты думаешь, сколько времени ему понадобится, чтобы узнать правду о моем покойном муже и моем финансовом положении? Корнуольское общество так тесно связано между собой, что никто не поверит во вновь обретенное родство между Блейками и Мэллори. Он без труда узнает правду.

– Но зачем ему вредить тебе? – удивился Ратерфорд, отпуская Мерри.

Та неимоверно обрадовалась, что наконец заставила его себя выслушать.

– Не думаю, что он стремится причинить мне зло, – медленно протянула она, – но я… я ему нравлюсь. Он подозревает, что между мной и тобой что-то есть, и я не могла наотрез это отрицать. Если один человек интересуется другим, вполне естественно, что он будет стремиться удовлетворить свое любопытство, не так ли?

– Он сделал тебе предложение?

– Да, – кивнула Мерри, удивляясь, почему так смущается. – Я думала, что он смирится с отказом, но оказалось…

– Что он готов ждать, – докончил за нее Дэмиен. – Сколько раз я предупреждал тебя, Мерри?

– Не могла же я помешать ему влюбиться! – негодующе вскинулась она.

– И я его не осуждаю, – сухо улыбнулся Дэмиен в темноту. – И неудивительно, что он все еще питает надежду.

– Возможно, тут немного виновата я, – вздохнула Мередит, – но непреднамеренно. Однако мои сетования ничего не меняют. Если он вздумает справиться обо мне, непременно узнает правду. Вполне возможно, что он не станет сплетничать, а если все же откроет рот? Твоя мать в жизни не простит тебя за такой обман. Я не стыжусь ни своего происхождения, ни бедности, но для такой гордой женщины подобное открытие и фальшивая жалость приятельниц… – Она вздрогнула. – Я и помыслить не могу об этом, Дэмиен. Чувствую себя омерзительно грязной и подлой!

– Ну, ты впадаешь в крайности, дорогая. К чему такая мелодрама? – спокойно откликнулся Дэмиен. – Но я тебя понимаю. Предоставь все мне.

– Позволь мне пожить в Хайгейте, – взмолилась она, зная, что просит его в последний раз.

– Нет, – бесповоротно отказался он. – Разреши мне объявить о нашей помолвке, тогда у Деверо не останется причин копаться в твоей родословной, и мы сможем рассказать матери несколько приукрашенную правду.

– Я не так безумна, – печально ответила Мередит, – чтобы верить, что как только наша бурная страсть умрет, а это обязательно будет, любимый, между нами не разверзнется пропасть. Я не стану рисковать твоим счастьем.

– В таком случае ты его уничтожишь, – резко бросил он, когда экипаж остановился. – Почему ты считаешь себя вправе судить о степени моего счастья или несчастья? Я сам отвечаю за последствия своих поступков!

Лакей опустил подножку, и Дэмиен, спрыгнув на землю, протянул Мередит руку.

– Меня не будет в городе несколько дней. Кроме того, я сам договорюсь с Деверо. Прошу тебя в мое отсутствие вести себя прилично. И если снова выкинешь очередной трюк, Мерри, горько об этом пожалеешь, уж поверь.

Мередит гневно вспыхнула, но промолчала, сознавая, что, когда полковник Ратерфорд говорит в подобном тоне, достойного ответа все равно не найти.

Он проводил ее в дом, объяснил Грантли, что леди Блейк нездорова, поцеловал руку и, посоветовав немедленно лечь, исчез.

В своей комнате Мерри поспешно стянула леденившее кожу платье, которое, разумеется, больше в жизни не заставит себя надеть, согрелась у камина и бросилась в постель. Дэмиен обвинил ее в том, что она старается думать и действовать за него, но разве сам не делает того же в отношении Мередит? Как она может быть счастлива, если семейная жизнь между ними превратится в ад?

Она наконец заснула с горьким сознанием того, что ее наспех придуманные планы никогда не достигнут цели. Необходимо прибегнуть к тому, что следовало сделать с самого начала, и забыть о ребяческих выходках как отражении детских надежд.