Текст книги "Проблемы жизни"

ИНДИВИДУУМ И ИДЕАЛ

«Наша жизнь здесь, в Индии, в значительной мере расстроена. Мы хотим вновь создать из нее нечто, но не знаем, с чего начать. Я хорошо понимаю важность действия масс, но понимаю также его опасности. Я боролся за идеалы ненасилия, тем не менее, это привело к кровопролитию и страданиям. После разделения страны наши руки обагрились кровью, а сейчас мы создаем вооруженные силы. Мы говорим о ненасилии и несмотря на это готовимся к войне. Внутри меня самого такой же хаос, как и у наших политических деятелей. Находясь в тюрьме, я привык много читать, но это не помогло внести ясность в мою позицию.

Может быть, нам лучше остановиться пока на одной теме и рассмотреть ее более глубоко? Начнем со следующего: вы делаете особый упор на индивидууме. Но разве коллективные действия не являются необходимыми?»

– Индивидуум – это, по существу, коллектив; общество есть творение индивидуума. Индивидуум и общество взаимосвязаны, не правда ли? Они неотделимы друг от друга. Индивидуум создает структуру общества, а общество, или окружающая среда, формирует индивидуума. Но хотя окружающая среда и является для него обусловливающим фактором, индивидуум, тем не менее, всегда может освободить себя, разорвать путы обусловленности. Индивидуум создает то самое окружение, рабом которого он становится. Но он обладает также силой оторваться от этого окружения и создать такое окружение, которое не будет отупляюще действовать на его ум или дух. Индивидуум имеет ценность лишь постольку, поскольку он обладает способностью освобождаться от собственной обусловленности и понять реальное. Индивидуальность, которая жестока в своей обусловленности, создает общество, основанное на насилии и антагонизме. Индивидуум существует только во взаимоотношении; отсутствие понимания этого взаимоотношения порождает конфликт и смятение. Если индивидууму, который не понимает своего отношения к людям, к собственности и идеям или верованиям, просто навязать какую-то модель коллектива или иную модель, то это лишь приведет к крушению его собственной цели. Чтобы осуществить какую-то новую модель, потребуется так называемое действие масс; но новая социальная модель является изобретением нескольких индивидуумов, а масса гипнотизируется новейшими лозунгами и обещанием новой утопии. Масса осталась такой же, какой она была раньше; только теперь у нее появились новые вожди, новые фразы, новые жрецы, новые доктрины. Эта масса состоит из вас и меня, – из индивидуумов. Масса – это фикция, это удобный термин, которым пользуется эксплуататор и политик в своей игре. Большинство принуждается меньшинством к действию, вовлекается в войны и т.д., и это меньшинство представляет желания и стремления большинства. Огромное значение имеет трансформация индивидуума, но не в смысле соответствия какому-то образцу. Образцы всегда обусловливают, а обусловленный человек всегда пребывает в конфликте с самим собой, а, следовательно, и с обществом. Сравнительно легко заменить старую форму обусловленности новой, но индивидууму освободить себя от всякой формы обусловленности – совсем другое дело.

«То, о чем вы говорите, требует тщательного и детального обдумывания; но мне кажется, что я начинаю это понимать. Вы делаете упор на индивидуума, но не как на отдельную и противодействующую силу в обществе.

Теперь следующий вопрос. Я всегда действовал во имя идеала, и мне не понятно, почему вы его отвергаете. Вы ничего не имеете против того, чтобы обсудить эту проблему?»

– Наша нынешняя мораль основана на прошлом или будущем, на традиции или на том, чему следовало бы быть. То, чему следовало бы быть, – это идеал, противопоставленный тому, что было, будущее в конфликте с прошлым. He-насилие – это идеал, то, что должно было бы быть; а то, что было, – это насилие. То, что было, проецирует себя в то, что должно было бы быть, – идеал собственного производства, представляющий собой противоположность фактически существующему. Антитезис как расширенный тезис; противоположное содержит элементы того, что ему противопоставляется. Если ум полон насилия, он проецирует то, что противоположно насилию, а именно, – идеал ненасилия. Утверждают, что идеал способствует преодолению того, что ему противоположно, но так ли это? Не является ли идеал бегством от того, что было, или от того, что есть! Конфликт между настоящим и идеалом – это, несомненно, способ отложить понимание настоящего на будущее; а такой конфликт лишь открывает двери для новой проблемы, которая способствует прикрытию той проблемы, что стоит непосредственно перед нами. Идеал – это достойный удивления и вполне респектабельный способ уйти от настоящего. Идеал ненасилия, как и коллективная утопия, – это фикция; идеал, то, что должно быть, облегчает прикрытие и уход от того, что есть. Погоня за идеалом – это поиски награды. Вы можете отказаться от мирских наград, как неразумных и примитивных, каковы они и есть, но ваше стремление к идеалу – это поиски награды на другом уровне; а это так же нелепо. Идеал – это вознаграждение, это воображаемое состояние, которое придумал ум. Так как ум полон насилия, чувства отдельности и живет для себя, то oн проецирует удовлетворяющую его форму компенсации, создает фикцию, которую называет идеалом, утопией, будущим, и к этому идеалу устремляет тщетные усилия. Сама погоня за идеалом есть конфликт; но в то же время это весьма приятное откладывание на будущее нашего настоящего. Идеал, то что должно быть, не может помочь нам понять то, что есть; наоборот, он препятствует пониманию.

«Не хотите ли вы сказать, что наши вожди и учителя были неправы, когда они защищали и поддерживали идеал?»

– А что об этом думаете вы сами?

«Если я правильно понимаю то, о чем вы говорите, то...»

– Извините, но то, что мы с вами должны понять, – это не слова других; нам надо выяснить, что же истинно. Истина – это не мнение; истина не зависит от того или иного лидера или учителя. Если мы будем взвешивать различные мнения, это лишь помешает пониманию истины. Одно из двух – или идеал есть собственное изобретение ума, которое содержит в себе то, что ему противоположно, или наоборот. Двух решений этого вопроса не существует. Решение не зависит от того или иного учителя; вы должны постичь истину этого сами для себя.

«Если идеал есть порождение ума, то это произведет переворот в моем мышлении. Не хотите ли вы сказать, что наше стремление осуществить идеал – совершенно бесполезно?»

– Это – напрасная борьба, это – самообман, который дает нам удовлетворение, не так ли?

«То, что вы говорите, вносит великое смятение, но я вынужден признать, что это так. Мы столь многое приняли без доказательств, что никогда не позволяли себе тщательно рассмотреть, что же именно находится в наших руках; мы обманывали себя. Но то, на что вы указываете, полностью опрокидывает структуру моих мыслей и действий. Это внесет революцию в вопросы образования, в наш образ жизни и работу. Мне кажется, я начинаю понимать перемены в уме, который свободен от идеала, от того, что должно быть. Для такого ума действие имеет совсем иное значение, чем то, которое мы ему придаем в настоящее время. Действие, обусловленное компенсацией, совсем не действие, это только реакция, – а мы так гордимся нашими действиями!.. Но если обходиться без идеала, каким образом человек будет встречать настоящее или только что происшедшее?»

– Понимание настоящего возможно лишь тогда, когда идеал, то, что должно было бы быть, стерто из нашего ума; это возможно, лишь когда ложное воспринимается как ложное. То, что должно было бы быть, – это также то, что не будет. До тех пор пока ум подходит к действительному, к настоящему, с точки зрения позитивной или негативной компенсации, не может быть никакого понимания настоящего. Чтобы понять настоящее, вы должны быть в непосредственном с ним общении; ваше отношение с ним не может быть опосредовано идеалом или прошлым, традицией, опытом, которые подобно экрану препятствуют восприятию. Быть свободным от неверного подхода – это единственная проблема. Это означает, по существу, понимание своей обусловленности, т.е. понимание своего ума. Проблема – это сам ум, а совсем не те проблемы, которые он порождает; разрешение проблем, порожденных умом, – это лишь увязывание следствий, а это ведет только к дальнейшему смятению и иллюзии.

«Как понять свой ум?»

– Путь ума – это путь жизни; не жизни согласно идеалу, но действительной жизни с ее страданиями и радостями, обманами и правдой, самомнением и позой смирения. Для понимания ума необходимо осознать желание и страх.

«Простите, это что-то трудное для меня... Как мне понять свой ум?»

– Чтобы понять ум, не должны ли вы осознавать его деятельность? Ум – это всего лишь опыт, не только непосредственный, но и накопленный. Ум – это прошлое, которое реагирует на настоящее и которое становится будущим. Весь процесс ума должен быть понят.

«С чего же мне начать?»

– С самого начала – с взаимоотношений. Взаимоотношения – это жизнь; быть – означает находиться во взаимоотношениях. Лишь в зеркале взаимоотношений возможно понять ум, и вы должны начать с того, чтобы увидеть себя в этом зеркале.

«Вы имеете в виду мои взаимоотношения с женой, соседями и т.д.? Но не является ли это чем-то весьма ограниченным?»

– То, что может казаться малым, ограниченным, раскрывает бездонное, если к нему подойти правильно. Это вроде воронки, у которой узкий конец переходит в широкий. Если наблюдать с пассивной бдительностью, тогда то, что ограничено, раскрывает безграничное. Мы ведь знаем, что в своих истоках река мала и ее едва можно заметить.

«Следовательно, я должен начать с самого себя и с моих непосредственных взаимоотношений?»

– Несомненно. Взаимоотношения никогда не бывают узкими или малыми. Взаимоотношения с одним или со многими – это сложный процесс, и вы можете подойти к нему поверхностно или, наоборот, свободно и открыто. Подход зависит от состояния ума. Если вы не начнете с себя самого, откуда еще вы сможете начать. Ведь даже если вы начнете с какой-нибудь внешней деятельности, вы окажетесь во взаимоотношениях с ней, а ваш ум будет в центре. Начнете ли вы вблизи или издалека – всюду остаетесь вы сами. Но без понимания себя все, что вы будете делать, неизбежно приведет к смятению и скорби. Начало – это и завершение.

«Я странствовал повсюду, много видел и много сделал; я страдал и радовался, подобно другим, и тем не менее мне пришлось вернуться к самому себе. Я вроде того саньяси, который пустился в поиски истины. Он потратил много лет, переходил от учителя к учителю, причем каждый из них указывал ему иной путь. Наконец усталый, он возвратился домой, – и в его собственном доме лежала жемчужина! Я вижу, насколько мы неразумны, если ищем по всей земле блаженство, которое можно найти лишь в собственном сердце когда ум очищен от своих проявлений. Вы совершенно правы. Я начну сначала. Я начну с того, что я есть».

БЫТЬ НЕЗАЩИЩЕННЫМ – ЗНАЧИТ ЖИТЬ, ЗАМКНУТЬСЯ В СЕБЕ – ЗНАЧИТ УМЕРЕТЬ

Ураган уничтожил посевы, а море залило землю. Поезд медленно тащился вперед, и по обеим сторонам пути виднелись поваленные деревья, дома без крыш и совершенно опустошенные поля. Буря наделала много бедствий на несколько миль вокруг; все живое было уничтожено, и бесплодная земля лежала под небом.

Мы никогда не остаемся в уединении; нас постоянно окружают люди и собственные мысли. Даже находясь вдали от людей, мы смотрим на мир сквозь экран своих мыслей. Не бывает такого момента – или он случается крайне редко, – когда наш ум свободен от мыслей. Мы не знаем, что это такое – быть в уединении, освободиться от всех ассоциаций, от всякой непрерывности, от всех слов и образов. Мы одиноки, но мы не знаем, что такое быть в уединении. Боль одиночества наполняет наше сердце, а ум охватывает его страхом. Одиночество, глубокая изолированность ложится темной тенью на нашу жизнь. Мы делаем все, что только можем, чтобы убежать от него, сворачивая на любую известную нам тропу, чтобы спастись от него бегством, но одиночество неотступно следует за нами, никогда не оставляя в покое. Изолированность – это путь нашей жизни; мы редко бываем едины с другим, потому что внутри мы сломлены, истерзаны, неизлечимо больны. Нет в нас цельности, полноты, а без этого невозможно слиться с другим, так как для такого слияния необходима внутренняя целостность. Мы боимся одиночества, потому что оно открывает дверь, и мы оказываемся перед собственной ущербностью и скудостью нашего существования. Лишь уединенность способна исцелить усиливающуюся муку одиночества. Идти одному, без помехи мысли, не волоча за собой шлейф наших желаний – значит быть недосягаемым для ума. Ум – это тот, кто изолирует, отделяет и отсекает возможность общения. Ум не может быть сделан целостным, он не может приобрести качество полноты, так как само это усилие – процесс изоляции, часть того одиночества, которое ничто не может прикрыть. Ум – продукт многих составляющих, а то, что составлено, никогда не может быть уединенным. Уединенность – не результат мысли. Лишь когда мысль совершенно затихает, происходит взлет от одиночества к тому состоянию, которое мы называем уединенностью.

Дом находился вдали от дороги, а сад был полон цветов. Стояло прохладное утро, и небо было очень голубым; утреннее солнце рождало радость, и в тенистом саду, расположенном в низине, шум транспорта, выкрики продавцов и топот лошадей были едва слышны. В сад забрела коза; помахивая своим коротеньким хвостиком, она ощипывала верхушки цветов, пока, наконец, не пришел садовник и не прогнал ее.

Она говорила, что чувствует себя в большом смятении, но не хочет находиться в таком состоянии. Ей хотелось бы избежать мучительной неуверенности. Почему она так боится смятения?

– Что вы понимаете под смятением? И почему его надо бояться?

«Я не хочу быть в тревоге, я хочу, чтобы меня оставили одну. Даже с вами я чувствую это смятение. Хотя я видела вас всего два или три раза, страх того, что вы внесете еще большее смятение, тяжелым бременем висит на мне. Я хотела бы выяснить, откуда у меня этот страх лишиться внутренней уверенности. Я хочу быть спокойной и в мире с собой, но я постоянно выхожу из равновесия по тому или иному поводу. Совсем недавно мне удалось более или менее установить мир внутри себя; но после того, как мой друг привел меня на одну из ваших бесед, я, непонятным для меня образом, опять оказалась в смятении. Я думала, что вы укрепите мой внутренний покой, но вместо этого, вы его почти разрушили. Мне не хотелось идти сюда, так как я знала, что покажу себя в невыгодном свете, тем не менее, я пришла».

– Почему вы так настоятельно желаете пребывать в покое? Почему вы делаете из этого проблему? Разве само ваше требование покоя не создает конфликта? Разрешите тогда спросить, чего же вы хотите? Если хотите, чтобы вас оставили одну, если вы хотите пребывать в тишине, без внутреннего смятения, то почему вы допускаете, чтобы что-то выводило вас из равновесия? Мы легко можем закрыть все двери и окна нашего бытия, изолировать себя от других и жить в затворе. Это то, чего хочет большинство людей. Некоторые сознательно культивируют изолированность от других, а иные приходят к этой изолированности благодаря своим желаниям и проявлениям, скрытым и явным. Искренние люди становятся уверенными в правоте своих идей и добродетелей, но для них это только защитное средство; тех же, кто задумываться неспособен, подводят к изолированности экономическое давление и влияния общества. Большинство из нас стремится построить вокруг себя стены, чтобы стать неуязвимыми, но, к сожалению, всегда остаются щели, через которые просачивается жизнь.

«Мне, в общем, удалось устранить большую часть душевных волнений, но за последние одну-две недели, в связи с вашими беседами, я нахожусь в еще большем смятении, чем когда-либо раньше. Скажите, пожалуйста, почему я в таком смятении? В чем его причина?»

– Почему вы хотите узнать причину? Вы, очевидно, надеетесь, что, узнав причину, вы устраните следствие. Но ведь на самом деле вы совсем не хотите знать, почему именно вы находитесь в смятении, не так ли? Вы лишь стремитесь избавиться от смятения.

«Мне хотелось бы только остаться одной, в тишине и без тревог. Но почему я постоянно выхожу из равновесия?»

– В течение всей вашей жизни вы защищаете себя, не правда ли? То, что вас в действительности интересует, – это выяснить, каким образом можно закрыть все щели, а совсем не то, как жить без страха, свободной и независимой. Из того, что вы сказали и о чем умолчали, с очевидностью следует, что вы стремились обезопасить вашу жизнь от какой бы то ни было формы внутреннего смятения; вы удалились от всех взаимоотношений, которые могли бы причинить вам страдания. Вы постарались оградить себя от любых ударов и жить за закрытыми дверьми и окнами. Некоторые люди с успехом проделывают это, а если пойти в таком направлении достаточно далеко, то можно попасть в дом для умалишенных; другим не удается изолировать себя, и они становятся циниками и ожесточаются; а еще другие приобретают имущество или знания, которые и становятся их убежищем. Большинство людей, включая и последователей религии, хотят пребывать в мире, жить в таком состоянии, при котором больше нет конфликтов. Наконец, есть и такие люди, которые превозносят конфликт как единственно реальное проявление жизни; для них конфликт – это защита от жизни.

Может ли у вас быть душевный мир, если вы ищете безопасности за стенами, созданными вашими страхами и надеждами? Вы отошли от всех проявлений жизни, так как стремитесь обрести безопасность, укрывшись за стеной весьма ограниченных отношений с людьми, которых вы можете подчинить себе. Не в этом ли состоит ваша проблема? Так как вы находитесь в зависимости, вы стремитесь овладеть тем, от чего зависите. Вы находитесь в страхе, а потому избегаете всех отношений, которые вы не в состоянии контролировать. Разве это не так?

«То, что вы говорите, – это довольно жесткий способ трактовки проблемы; но, может быть, дело именно так и обстоит».

– Если бы вы могли проникнуть в причину вашего нынешнего смятения, у вас был бы внутренний мир; и пока это невозможно, вы полны тревоги. Все мы хотим господствовать, овладеть тем, чего не понимаем; мы хотим обладать или быть обладаемым, когда у нас имеется боязнь самих себя. Неуверенность в себе создает в нас чувство исключительности, ощущение отверженности, изолированности.

Но позвольте спросить, чего вы боитесь? Боитесь ли вы быть одинокой, покинутой, потерять уверенность?

«Видите ли, всю свою жизнь я жила для других; по крайней мере, я так думала. Я следовала идеалу, а меня хвалили за успешную работу, которую люди считают полезной. Я вела жизнь, полную самоотречения, не имея надежного убежища, не имея ни детей, ни своего дома. Сестры мои удачно вышли замуж и занимают высокое общественное положение, а мои старшие братья принадлежат к числу высших государственных чиновников. Когда я бываю у них, то чувствую, как опустошила свою жизнь. Я ожесточилась, и теперь глубоко сожалею о том, чего сама лишилась. Мне стала чуждой работа, которую я выполняла; она больше не приносит мне счастья, и я передала ее другим. Я отошла от всего. Как вы сказали, стала жесткой в процессе самозащиты. Я привязалась к одному младшему брату, который плохо обеспечен и считает себя искателем Бога. Я старалась создать убежище внутри себя, но это была долгая и мучительная борьба. Как раз этот младший брат и привел меня на одну из ваших бесед. И вот здание, которое я так заботливо возводила, стало рушиться. Я была бы благодарна Богу, если бы никогда не приходила на ваши беседы, но воссоздать разрушенного теперь не могу и не в состоянии снова проходить через все эти страдания и муки. Вы не представляете себе, что все это для меня значило – видеть моих братьев и сестер, их положение в обществе, их престиж, их состояние. Но я не хочу больше говорить об этом. Я отрезала себя от них и редко с ними вижусь. Как вы сказали, я постепенно закрыла дверь для всех связей с людьми, за исключением одной или двух. Но на мое несчастье вы приехали в этот город, и теперь все снова вернулось, раскрылись старые раны, и я глубоко несчастна. Что мне делать?»

– Чем больше мы защищаемся, тем больше на нас нападают, чем больше мы ищем безопасности, тем менее мы защищены; чем больше мы хотим мира, тем сильнее становятся наши конфликты, чем больше мы просим, тем меньше имеем. Вы старались сделать себя неуязвимой и защищенной от ударов; вы сделали себя внутренне недоступной, за исключением одного или двух людей, вы закрыли все двери к жизни. Но ведь это медленное самоубийство. Для чего вы все это сделали? Задавали вы себе когда-либо такой вопрос? И разве вы не хотите это узнать? Вы пришли сюда для того, чтобы найти способ закрыть все двери, или чтобы выяснить, каким же образом быть открытой и не защищенной от жизни. Чего же вы хотите – не в результате обдуманного выбора, а естественно, спонтанно?

«Конечно, я вижу теперь, что закрыть все двери совершенно невозможно, так как всегда остается та или иная щель. Я понимаю теперь, что я делала; я вижу, что мой страх перед неустойчивостью привел к зависимости и стремлению властвовать. Совершенно очевидно, что я не могла контролировать любую ситуацию, как бы мне этого ни хотелось, и поэтому я ограничила контакты с людьми одним или двумя, в которых я могла доминировать и могла использовать свое влияние. Я понимаю все это. Но каким образом мне снова стать открытой, свободной и лишенной страха перед внутренней неуверенностью?»

– Вы осознаете необходимость быть открытой и уязвимой? Если вы не осознаете этой истины, то снова незаметно возведете вокруг себя стены. Видеть истинное в ложном – это начало мудрости; видеть ложное как ложное – наивысшее понимание. Если вы поймете, что то, что вы делали все эти годы, может лишь привести к дальнейшей борьбе и скорби, если вы по-настоящему переживете эту истину, а не просто примете ее на словах, то сможете покончить с подобными проявлениями. Вы не сможете сделать себя открытой с помощью волевых усилий; усилия воли не сделают вас уязвимой. Само желание стать уязвимой создает сопротивление. Только понимание ложного как ложного приносит свободу от ложного. Будьте пассивно бдительны по отношению к вашим обычным реакциям; осознавайте их просто, без сопротивления; пассивно наблюдайте их – совершенно так же, как вы наблюдали бы действия ребенка, не выражая радости или неудовольствия. Пассивная бдительность есть сама по себе свобода от защиты, от замыкания дверей. Быть незащищенным – значит жить, а замкнуться в себе – значит умереть.