Текст книги "Гарри Поттер и принц-полукровка"

Глава девятая
Принц-полукровка

Наутро, еще до завтрака, Гарри и Рон встретились с Гермионой в общей гостиной. Гарри, рассчитывая на поддержку, сразу выложил Гермионе все о том, что ему удалось узнать в слизеринском купе.

– Он выпендривался перед Паркинсон, правда же? – вмешался Рон, не успела Гермиона ответить.

– Хмм, – неопределенно промычала она, – не знаю… Конечно, Малфой всегда важничает, но… для пустой болтовни тема слишком серьезная…

– Вот именно, – сказал Гарри, но продолжить разговор им, увы, не удалось: многие откровенно пытались подслушать, а к тому же пялились на Гарри и шептались, прикрываясь руками. Гарри, Рон и Гермиона встали в очередь к отверстию за портретом.

– Показывать пальцем невежливо, – рявкнул Рон какому-то особо мелкому первоклашке. Мальчик, который, отгородившись ладошкой, тихонько разговаривал о Гарри со своим приятелем, побагровел от ужаса и вывалился через дыру наружу. Рон хмыкнул.

– Как мне нравится быть шестиклассником! А еще в этом году у нас будет свободное время – сиди себе, ничего не делай!

– Это время для самостоятельных занятий, Рон, – назидательно произнесла Гермиона уже в коридоре.

– Да, но не сегодня, – отозвался он, – сегодня будем ловить кайфец.

– Ну-ка стой! – Гермиона выставила руку и поймала четвероклассника, который несся мимо, зажав в руке диск лаймового цвета. Мальчишка попытался прорваться через заслон. – Пилозубые пчелы запрещены, дай сюда, – сурово приказала она. Четвероклассник надулся, отдал рычащую пчелу и, нырнув под Гермионину руку, удрал вместе с приятелями.

Рон подождал, пока они исчезнут из виду, а затем потянул пчелу к себе:

– Отлично, давно такую хотел.

Возмущение Гермионы потонуло в громком хихиканье; замечание Рона чем-то сильно насмешило Лаванду Браун. Она прошла вперед, но продолжала смеяться и даже оглянулась на Рона. Тот остался очень доволен собой.

Безмятежно-голубой потолок Большого зала был прочерчен легкими, полупрозрачными штрихами облачков, как и квадраты неба в переплетах высоких окон. Ребята набросились на овсянку и яичницу с беконом, и за едой Гарри и Рон рассказали Гермионе о вчерашнем разговоре с Огридом.

– Неужели он думал, что мы продолжим заниматься уходом за магическими существами? – страдальчески воскликнула она. – В смысле разве мы… как бы это… проявляли хоть какой-то энтузиазм?

– В том и дело, – промычал Рон, целиком запихивая в рот глазунью. – Мы старались на его уроках больше всех, потому что любим Огрида. А он думал, что мы любим его дурацкий предмет. Как считаете, кому-нибудь нужен по нему П.А.У.К.?

Гарри и Гермиона промолчали; отвечать не было нужды. Они прекрасно понимали, что в их параллели все будут только рады отделаться от ухода за магическими существами. Ребята избегали встречаться глазами с Огридом и, когда десять минут спустя тот встал из-за преподавательского стола и весело им помахал, ответили на приветствие с очень тяжелым сердцем.

После завтрака гриффиндорцы остались на местах, дожидаясь профессора Макгонаголл. В этом году раздавать расписания было труднее: для допуска на продолжение курса по тому или иному предмету требовалось проверить, получен ли необходимый проходной балл за С.О.В.У.

Гермиона сразу получила разрешение изучать заклинания, защиту от сил зла, превращения, гербологию, арифмантику, древние руны и зельеделие и, не теряя времени, помчалась на урок по рунам. С Невиллом дело обстояло сложнее; пока профессор Макгонаголл просматривала его заявление и сверяла результаты экзаменов на С.О.В.У., с его круглого лица не сходила тревога.

– Гербология, замечательно, – сказала профессор Макгонаголл. – С оценкой «великолепно» профессор Спарж с радостью вас примет. Защиту от сил зла с оценкой «сверх стандарта» тоже можете продолжать. Теперь превращения… Мне жаль, но оценки «нормально» недостаточно, П.А.У.К. предъявляет особые требования, и я просто не уверена, что вы справитесь с объемом работ.

Невилл повесил голову. Профессор Макгонаголл внимательно посмотрела на него сквозь квадратные очки.

– А, собственно, для чего вам превращения? Мне всегда казалось, что вы не питаете к этому предмету особой привязанности.

Несчастный Невилл пробормотал нечто вроде: «Бабушка очень хотела».

Профессор Макгонаголл громко фыркнула.

– Вашей бабушке давно пора гордиться внуком, который у нее есть, а не мечтать о внуке, который должен быть, – особенно после того, что произошло в министерстве.

Невилл сильно покраснел и смущенно заморгал; профессор Макгонаголл никогда раньше его не хвалила.

– Простите, Лонгботтом, я не могу позволить вам продолжать мой курс. Но, как я вижу, по заклинаниям вы получили «сверх стандарта». Почему бы не попробовать свои силы там?

– Бабушка считает, что это слишком легкий путь, – промямлил Невилл.

– Идите на заклинания, – решительно сказала профессор Макгонаголл. – А я черкну пару строк Августе и напомню, что нельзя считать предмет бесполезным только потому, что тебе не удалось сдать его на С.О.В.У.

По лицу Невилла разлилось радостное изумление. Профессор Макгонаголл чуть заметно улыбнулась, постучала волшебной палочкой по пустому бланку и протянула его Невиллу уже заполненным.

Затем она перешла к Парвати Патил. Та первым делом спросила про Фиренце, красавца-кентавра, который остался преподавать прорицание.

– Они с профессором Трелони разделили обязанности, – с легким неодобрением ответила профессор Макгонаголл; ни для кого не было секретом, что она презирает этот предмет. – Шестой класс достался профессору Трелони.

Через пять минут поникшая Парвати отправилась на прорицание.

– Поттер, Поттер… – Профессор Макгонаголл повернулась к Гарри и сверилась с записями. – Заклинания, защита от сил зла, гербология, превращения… все прекрасно. Должна сказать, Поттер, что я была очень довольна вашими результатами по превращениям, очень. Но почему вы не подали заявку на зельеделие? Мне казалось, вы мечтаете стать аврором?

– Да, профессор, но вы сами говорили, что для этого на экзамене надо получить «великолепно».

– Верно, у профессора Злея. А профессор Дивангард с удовольствием принимает тех, кто получил «сверх стандарта». Итак, вы хотите изучать зельеделие дальше?

– Да, – кивнул Гарри, – но я не купил ни учебника, ни ингредиентов, ничего…

– Наверняка профессор Дивангард одолжит вам все, что нужно, – сказала профессор Макгонаголл. – Прекрасно, Поттер, держите ваше расписание. Да, кстати… в гриффиндорскую квидишную команду уже записалось двадцать юных дарований. Позже я передам вам список – на досуге назначьте им отборочные испытания.

Еще через несколько минут Рон получил разрешение заниматься теми же предметами, что и Гарри, и они вместе вышли из-за стола.

– Смотри, – Рон восторженно глядел в свое расписание, – сейчас свободное время… и после перемены… и после обеда… кайф!

Они вернулись в полупустую общую гостиную. Там сидели несколько семиклассников и среди них Кэти Белл – последний игрок той квидишной команды, в которую пришел Гарри в первом классе.

– Я так и знала, что ты это получишь, молодец! – крикнула она, показывая на капитанский значок на груди Гарри. – Скажи, когда будут испытания!

– Не дури, – отмахнулся Гарри, – тебе-то зачем? Я уже пять лет смотрю, как ты играешь…

– Плохо начинаешь, – предостерегла Кэти. – А вдруг найдется кто-нибудь в сто раз лучше меня? Сколько хороших команд пропало из-за того, что капитаны оставляли старых игроков или брали в команду своих друзей…

Рон несколько смутился и принялся играть с пилозубой пчелой, отобранной у четвероклассника. Та закружила по гостиной, рыча на лету и периодически нападая на гобелен. Косолапсус следил за пчелой желтыми глазами и шипел, когда она подлетала слишком близко.

Час спустя Рон и Гарри неохотно покинули солнечную гостиную и отправились в класс защиты от сил зла четырьмя этажами ниже. Гермиона уже стояла в очереди у двери – с грудой тяжелых книг и крайне озабоченным видом.

– По рунам столько всего задали, – пробормотала она, как только подошли Гарри и Рон. – Пятнадцатидюймовое сочинение, два перевода и еще прочесть вот это к среде!

– Кошмар, – зевнул Рон.

– Подожди, – обиделась она. – Сейчас Злей тоже назадает кучу.

В это время двери распахнулись, и в коридор вышел Злей. Черные сальные волосы, будто занавески, обрамляли землистое лицо. Все замолчали.

– Заходите, – приказал он.

Гарри вошел и огляделся. Комната уже носила отпечаток личности Злея. Здесь стало гораздо темнее; шторы были задернуты, горели свечи. На стенах висели новые картины, изображавшие мучения людей: ужасные раны, искореженные руки-ноги и прочие части тела. Рассаживаясь, ученики не разговаривали, только со страхом разглядывали мрачные кровавые полотна.

– Я не просил доставать учебники, – процедил Злей, закрывая дверь. Он прошел за свой стол и повернулся к классу. Гермиона поспешно бросила «Лицом к лицу с безликим» обратно в рюкзак и сунула его под стул. – Я намерен говорить и требую вашего безраздельного внимания.

Он пробежал черными глазами по запрокинутым лицам, мимолетно задержавшись на Гарри.

– До сих пор, насколько мне известно, у вас было пять разных преподавателей по этому предмету.

«Насколько известно… не ты ли, как коршун, следил за ними, надеясь занять их место», – с ненавистью подумал Гарри.

– Естественно, у каждого была собственная методика, свои предпочтения. При такой путанице остается только удивляться, как вы сумели наскрести проходной балл на С.О.В.У. Вы удивите меня еще сильнее, если и дальше сможете держаться на уровне, – П.А.У.К. требует много более серьезных, углубленных знаний.

Злей стал расхаживать по классу. Он понизил голос; все следили за ним, выгибая шеи.

– Силы зла, – говорил Злей, – бесчисленны, разнообразны, изменчивы… вечны. Это многоглавое чудище; на месте отрубленной головы всякий раз вырастает новая, хитрее, страшнее прежней. Ваш противник неуловим, он постоянно меняет обличье и не поддается уничтожению…

Гарри не отрывал глаз от преподавателя. М-да… Одно дело – уважать силы зла как опасного противника, и совсем другое – говорить о них вот так, с любовью и нежностью.

– Следовательно, защищаясь, – чуть громче продолжил Злей, – надо быть не менее изобретательным и гибким. Эти картины, – он походя махнул рукой, указывая на стены, – дают довольно верное представление о воздействии, к примеру, пыточного проклятия, – он ткнул пальцем в ведьму, зашедшуюся криком в агонии, – последствиях Поцелуя дементора, – (колдун с абсолютно бессмысленным лицом, бессильно привалившийся к стене), – или нападения инферния (кровавая кашица на земле).

– Значит, инфернии правда появились? – тоненьким голосом спросила Парвати Патил. – Он точно их использует?

– Черный Лорд использовал инферний в прошлом, – ответил Злей, – и значит, разумно заключить, что он может использовать их и в будущем. А теперь…

Он зашагал вдоль другой стены к своему столу. Все глаза по-прежнему были прикованы к нему, к развевающейся темной мантии.

– …насколько я понимаю, вы совсем незнакомы с невербальными заклятиями. Каковы их преимущества?

Рука Гермионы моментально взметнулась. Злей неспешно осмотрел класс, убедился, что выбора нет, и коротко бросил:

– Ну хорошо – мисс Грейнджер?

– Соперник не знает о том, что вы намерены предпринять, – сказала Гермиона, – и это дает вам фору в долю секунды.

– Слово в слово из «Сборника заклинаний (часть шестая)», – презрительно скривился Злей (Малфой в углу засмеялся), – но по сути верно. Действительно, если вы овладели искусством колдовать, не выкрикивая заклинаний, ваша магия обретает элемент неожиданности. Разумеется, на это способны далеко не все, здесь требуется особая концентрация воли и мысли, каковых некоторые, – он остановил недобрый взгляд на Гарри, – абсолютно лишены.

Гарри прекрасно понимал, что это намек на позорные прошлогодние занятия окклуменцией. Он решил ни за что не отводить взгляд и злобно сверлил Злея глазами, пока тот не отвернулся.

– Сейчас, – продолжал Злей, – вы разделитесь на пары. Один будет пытаться молча наложить заклятие на другого. Другой, так же молча, попробует отвести заклятие. Приступайте.

Злей не знал, что в прошлом году Гарри научил по меньшей мере половину класса (всех членов Д. А.) выполнять заградительное заклятие, но никто никогда не пробовал делать это молча. Сейчас многие жульничали, шепча заклинания вполголоса. Естественно, уже через десять минут Гермиона сумела, не издав ни звука, отразить ватноножное заклятие, прошептанное Невиллом. Гарри уныло подумал, что у любого нормального учителя она непременно заслужила бы минимум двадцать баллов для «Гриффиндора», но Злей, разумеется, полностью проигнорировал ее достижения. Он стремительно расхаживал между учениками, напоминая огромную летучую мышь, и задержался возле Гарри и Рона, чтобы посмотреть, как они справляются с заданием.

Рон пытался зачаровать Гарри. Он стоял с багровым лицом и плотно сжимал губы, чтобы случайно не выпалить заклинание вслух. Гарри, подняв палочку и переминаясь с ноги на ногу, готовился отразить нападение, которого не надеялся дождаться.

– Жалкое зрелище, Уизли, – через некоторое время сказал Злей. – Вот… дайте я покажу…

Он с молниеносной быстротой направил волшебную палочку на Гарри. Тот, начисто забыв о невербальности, инстинктивно заорал:

– Протего!

Заградительное заклинание оказалось таким сильным, что Злей потерял равновесие и рухнул на стол. Весь класс обернулся к ним. Злей с разъяренным видом поднялся.

– Вы помните, что я велел отрабатывать невербальные заклятия, Поттер?

– Да, – буркнул Гарри.

– Да, сэр.

– Вам не обязательно называть меня «сэр», профессор.

Он сказал это, не успев подумать. Некоторые, в том числе Гермиона, в ужасе ахнули. Зато Рон, Дин и Шеймас за спиной у Злея одобрительно усмехнулись.

– Взыскание, в субботу вечером, у меня в кабинете, – сквозь зубы произнес Злей. – Я никому не позволю мне хамить, Поттер… даже Избранному.

– Здорово, Гарри! – смеялся Рон. Урок уже кончился, и они удалились от класса на безопасное расстояние.

– Ничего здорового. – Гермиона строго посмотрела на Рона: – Гарри, что на тебя нашло?

– Если ты не заметила, он пытался навести на меня порчу! – взвился тот. – Я этого еще на окклуменции нахлебался! Пусть поищет другую морскую свинку! И вообще, Думбльдор что, совсем с ума сошел? Почему он разрешил ему вести этот предмет? Слышали, как Злей говорил о силах зла? Он их обожает! «Постоянно меняет обличье, не поддается уничтожению…»

– Мне даже показалось, – заметила Гермиона, – что я слышу тебя.

– Меня?

– Да, когда ты объяснял, каково стоять лицом к лицу с Вольдемортом. Ты сказал, что дело не в том, чтобы запомнить с десяток заклинаний, – от смерти тебя спасут только твои мозги или смелость. Злей ведь об этом и говорил? Что все в конечном итоге сводится к храбрости и сообразительности?

Гарри это совершенно обезоружило – она запомнила его слова, будто цитату из «Сборника заклинаний», – и он не стал спорить.

– Гарри! Эй, Гарри!

Гарри оглянулся. К ним с пергаментным свитком в руках спешил Джек Слопер, один из прошлогодних Отбивал. Он совершенно запыхался.

– Это тебе, – сказал он. – Слушай, говорят, ты новый капитан. Когда отборочные испытания?

– Точно не знаю, – ответил Гарри, в глубине души считая, что Слоперу сильно повезет, если он останется в команде. – Я сообщу.

– Отлично. Я надеялся, что, может, в выходные…

Но Гарри уже не слушал; он узнал тонкий косой почерк на пергаменте. Слопер еще не закончил фразу, а Гарри уже отвернулся и заспешил прочь вместе с Роном и Гермионой, на ходу разворачивая записку.

Дорогой Гарри,

Я бы хотел начать занятия в субботу. Пожалуйста, приходи в мой кабинет в восемь часов вечера. Надеюсь, первый день в школе прошел удачно.

Искренне твой,

Альбус Дамблдор

P. S. Я обожаю кислотные леденцы.

– Чего? Кислотные леденцы? – Рон в недоумении прочитал послание из-за плеча Гарри.

– Это пароль для горгульи перед его кабинетом, – понизив голос, объяснил тот. – Ха! Злей не обрадуется… ему придется отложить взыскание!

Весь перерыв они размышляли, чему Думбльдор будет учить Гарри. Рон считал, что, скорее всего, какой-то страшной порче и жутким проклятиям, которые неизвестны Упивающимся Смертью. Гермиона возражала, что такие вещи незаконны; по ее мнению, Думбльдор собирался научить Гарри высшей защитной магии. Потом перемена кончилась, и Гермиона ушла на арифмантику. Гарри с Роном вернулись в общую гостиную и неохотно приступили к домашнему заданию Злея. Оно оказалось невероятно сложным. Мальчики все еще корпели над ним, когда вернулась Гермиона (и дела пошли веселей). Едва они закончили, зазвонил колокол, и они знакомой дорогой отправились на пару зельеделия, в подземелье, до недавних пор бывшее вотчиной Злея.

У дверей обнаружилось, что в классе осталась всего дюжина человек. Краббе и Гойл, очевидно, не набрали проходных баллов, но четыре слизеринца, в том числе Малфой, сдали С.О.В.У. как положено. Кроме того, у двери стояли четыре вранзорца и хуффльпуффец Эрни Макмиллан, которому Гарри симпатизировал, невзирая на чрезмерную напыщенность.

– Гарри, – Эрни важно протянул руку для рукопожатия, – не смог подойти к тебе утром на защите от сил зла. Хороший урок, по-моему, но заградительные заклинания – старая песенка для тех, кто знает, что такое Д. А. Как вы, Рон, Гермиона?

Они едва успели сказать: «Хорошо»; дверь подземелья распахнулась, и оттуда вышел живот Дивангарда. Следом показался и обладатель живота. Ученики направились в класс. Дивангард заулыбался, изгибая густые усы, и воодушевленно приветствовал Гарри и Цабини.

Подземелье наполняли разноцветные пары и диковинные запахи – странное дело, еще до начала урока. Гарри, Рон и Гермиона с интересом принюхивались, проходя мимо больших кипящих котлов. Слизеринцы заняли отдельный стол, то же сделали и четверо учащихся «Вранзора». Гарри, Рон и Гермиона сели с Эрни. Они выбрали стол возле золотистого котла, который источал невероятно влекущий запах. Гарри сразу вспомнил о пирожном с патокой, о новеньком древке метлы и о чем-то цветочном, навевающем воспоминания о «Гнезде». Он задышал медленно, глубоко; хотелось напитаться этим чудесным ароматом. По телу разлилась истома; он расслабленно улыбнулся Рону; тот лениво улыбнулся в ответ.

– Нуте-с, нуте-с, нуте-с, – заговорил Дивангард, чья массивная фигура неясно маячила в клубах разноцветного пара. – Достаем весы, наборы для изготовления зелий… И «Высшее зельеделие» не забудьте…

– Сэр, – позвал Гарри, подняв руку.

– Гарри, мой мальчик?

– У меня нет ни учебника, ни весов, ничего… у Рона тоже… понимаете, мы не знали, что сможем продолжать зельеделие…

– Ах да, профессор Макгонаголл предупредила… Не волнуйся, мой мальчик, ни о чем не волнуйся. Ингредиенты на сегодня можете взять из хранилища, весы, я уверен, тоже найдутся, и небольшой запасец старых учебников имеется… На первое время сойдет, а вы пока напишете Завитушу и Клякцу…

Дивангард прошел в угол к большому шкафу, порылся там и извлек два сильно потрепанных экземпляра «Высшего зельеделия» Возлиянуса Сенны и пару потускневших весов. Он выдал их Гарри и Рону и вернулся к своему столу.

– Как видите, – Дивангард выпятил грудь так, что пуговицы жилета грозили вот-вот оторваться, – я приготовил несколько разных зелий, просто для интереса, чтобы вам показать. По завершении курса вы должны их освоить. Впрочем, вы наверняка о них слышали, даже если никогда не варили. Кто знает, что это такое?

Дивангард указал на котел рядом со слизеринским столом. Гарри, чуть приподнявшись, посмотрел: внутри кипела с виду самая обыкновенная вода.

Гермиона отточенным жестом взметнула руку; она была первой, и Дивангард повел ладонью в ее сторону.

– Это признавалиум – бесцветная жидкость, лишенная запаха, которая вынуждает того, кто ее выпьет, говорить только правду, – сказала Гермиона.

– Отлично, отлично! – обрадовался Дивангард. – Теперь это, – продолжил он, показывая на котел у стола «Вранзора», – тоже весьма известное зелье… О нем, кстати, недавно упоминалось в предписаниях министерства… Кто?..

Гермиона опять всех опередила.

– Это всеэссенция, сэр, – выпалила она.

Гарри тоже узнал вязкую жидкость, лениво булькавшую во втором котле, но нисколько не огорчился, что лавры за правильный ответ, по обыкновению, достались Гермионе; в конце концов, именно она еще во втором классе успешно приготовила всеэссенцию.

– Чудесно, чудесно! Теперь здесь… Да, моя прекрасная? – теперь уже в некотором ошеломлении произнес Дивангард, увидев, что Гермиона снова тянет руку.

– Это амортенция!

– Совершенно верно. Глупо даже спрашивать, но все же, – сказал Дивангард, явно потрясенный познаниями Гермионы, – каково ее действие?

– Амортенция – самое сильное любовное зелье в мире! – ответила Гермиона.

– Именно так! Полагаю, вы узнали его по очевидному перламутровому блеску?

– И пару, который поднимается характерными спиралями, – с воодушевлением подхватила Гермиона, – а еще для разных людей оно по-разному пахнет, в зависимости от того, кому что больше нравится; я, например, чувствую запах свежескошенной травы и новенького пергамента и…

Она еле заметно порозовела и не закончила фразу.

– Могу я узнать ваше имя, очаровательная? – спросил Дивангард, игнорируя ее смущение.

– Гермиона Грейнджер, сэр.

– Грейнджер? Грейнджер? Вы, случайно, не родственница Гектора Дагворта-Грейнджера, основателя Экстраординарнейшего общества зельеделов?

– Вряд ли, сэр. Я муглорожденная.

Гарри увидел, как Малфой наклонился к Нотту и что-то шепнул ему на ухо; оба гнусно захихикали. Дивангард, впрочем, нимало не смутился; напротив, просиял и перевел взгляд с Гермионы на Гарри.

– Ага! «Моя лучшая подруга муглорожденная, и притом лучшая ученица в нашей параллели»! Полагаю, Гарри, это и есть та самая подруга?

– Да, сэр, – подтвердил Гарри.

– Так-так-так… Двадцать баллов «Гриффиндору», мисс Грейнджер, – с чувством произнес Дивангард.

У Малфоя сделался такой же вид, как в тот раз, когда Гермиона засветила ему по физиономии. А Гермиона сияя повернулась к Гарри и прошептала:

– Ты правда сказал, что я лучшая ученица параллели? Ой, Гарри!

– И что тут такого необычного? – с непонятным раздражением, но тоже шепотом осведомился Рон. – Ты и есть лучшая – я бы сам так сказал, если б меня спросили!

Гермиона улыбнулась, но махнула рукой – мол, тише, – поскольку надо было слушать учителя. Рон насупился.

– Разумеется, амортенция не рождает настоящей любви. Создать любовь искусственно невозможно. Нет, зелье вызывает всего лишь страстное увлечение, одержимость. Пожалуй, это самое опасное и сильнодействующее вещество, по крайней мере, здесь, в нашей аудитории… Да-да, – Дивангард серьезно покивал, глядя на Малфоя и Нотта, скептически скрививших губы, – когда вы повидаете столько, сколько довелось мне на моем веку, вы не будете недооценивать силу страсти… Однако, – перебил он сам себя, – нам пора приступать к работе.

– Сэр, но вы не сказали, что тут. – Эрни Макмиллан показал на маленький черный котел, стоявший на учительском столе. Зелье в котле весело плескалось; оно напоминало жидкое золото, и над ним золотыми рыбками прыгали крупные капли – впрочем, ни одна не проливалась.

– Ага! – снова сказал Дивангард. Гарри был уверен, что учитель вовсе не забыл о зелье, просто для пущей театральности ждал, когда спросят. – Да. Тут. Что же, леди и джентльмены, тут находится весьма любопытный отвар. Он называется «фортуна фортуната». Полагаю, мисс Грейнджер, – Дивангард с улыбкой повернулся к Гермионе, поскольку та громко ахнула, – вы знаете, что это такое?

– Жидкая удача, – взволнованно пролепетала она. – Зелье, которое приносит удачу!

Все в классе как будто слегка напружинились. Теперь даже внимание Малфоя было всецело приковано к преподавателю; Гарри видел только гладкие светлые волосы на его затылке.

– Верно, верно! – подтвердил Дивангард. – Еще десять баллов «Гриффиндору». Да, фортуна фортуната… Очень забавное зельице. Его крайне сложно готовить, за любую ошибку можно заплатить очень дорого. Однако если сварить правильно, как в нашем случае, то, выпив его, вы почувствуете, что все ваши начинания обречены на успех… по крайней мере, пока зелье действует.

– Сэр, а почему люди его не пьют все время? – с круглыми от возбуждения глазами выпалил Терри Бут.

– Если принимать его слишком часто, оно вызывает легкомыслие, бесшабашность и опасную самоуверенность, – ответил Дивангард. – Знаете, как говорят: хорошенького понемножку?.. Высокотоксично в больших дозах. Но если по чуть-чуть, изредка…

– А вы его когда-нибудь принимали, сэр? – с огромным интересом спросил Майкл Корнер.

– Дважды, – ответил Дивангард. – Один раз в двадцать четыре года, другой – в пятьдесят семь. По две столовых ложки за завтраком. Два совершенных, счастливых дня.

Он мечтательно уставился в пространство. «Играет он или нет, непонятно, – подумал Гарри, – но получается эффектно».

– Именно это зелье, – сказал Дивангард, вернувшись наконец с небес на землю, – станет главным призом нашего урока.

Воцарилась тишина. Каждый звук, каждое бульканье как будто усилились вдесятеро.

– Бутылочка фортуны фортунаты. – Дивангард вынул из кармана и показал классу миниатюрную склянку с пробкой. – На двенадцать часов. Удача во всех начинаниях от рассвета до заката… Но должен предупредить: на организованных мероприятиях применение фортуны фортунаты запрещено. Спортивные состязания, например, экзамены, выборы. Наш победитель сможет воспользоваться призом только в самый обычный день… который сразу станет уникальным! Итак, – бодро продолжил Дивангард, – как же выиграть мой необыкновенный приз? Для начала надо открыть страницу десять «Высшего зельеделия». У нас остается чуть больше часа. Этого должно хватить на изготовление глотка живой смерти. Я знаю, что раньше вы таких сложных зелий не варили, и не жду ничего сверхъестественного. Но тот, кто окажется лучше других, выиграет капельку фортуны. Приступаем!

Все завозились, зашуршали, придвигая к себе котлы, загремели весами и гирями. Никто не разговаривал; напряжение ощущалось почти физически. Гарри видел, как Малфой лихорадочно листает «Высшее зельеделие». Очевидно, ему очень нужен удачный день… Гарри поспешно раскрыл потрепанный учебник, который ему выдал Дивангард.

И сразу возмутился, увидев, что прошлый владелец исписал всю книгу какими-то примечаниями; поля густо почернели и были неотличимы от текста. Гарри низко наклонился над книгой, с трудом разбирая, какие нужны ингредиенты (даже здесь предыдущий владелец что-то переправил, а что-то вычеркнул), сбегал к шкафу за всем необходимым, а на обратном пути увидел, как Малфой с дикой скоростью режет валериановый корень.

Все то и дело оглядывались друг на друга; плюс и одновременно минус зельеделия заключался в том, что здесь невозможно было скрыть от других свою работу. За десять минут подземелье наполнилось синеватым паром. Гермиона, как водится, всех опережала; ее зелье уже достигло описанной в учебнике идеальной промежуточной стадии и превратилось в «однородную жидкость черносмородинового цвета».

Нарубив валерьянку, Гарри снова склонился над книгой. Это просто бесило – текст еле виден под идиотскими каракулями предыдущего владельца. Например, тому чем-то не понравилось указание нарезать ступофорный боб, и он написал поверх:

Раздавить плоской стороной лезвия серебряного кинжала, дает больше сока, чем при нарезании.

– Сэр, вы, наверное, знали моего деда, Каббалакса Малфоя?

Гарри поднял глаза; Дивангард как раз проходил мимо слизеринского стола.

– Да, – ответил Дивангард, не глядя на Малфоя, – и был огорчен его смертью, хотя, разумеется, неожиданной ее не назовешь. Драконья оспа в его возрасте… – И прошел мимо.

Гарри усмехнулся и опять согнулся над котлом. Малфой явно рассчитывал на особенное внимание, а то и на безусловный фавор, к которому привык во времена Злея. Но, похоже, теперь, чтобы выиграть фортуну фортунату, Малфою придется полагаться только на свои способности.

Резать ступофорный боб оказалось очень трудно. Гарри повернулся к Гермионе:

– Можно взять серебряный нож?

Она нетерпеливо кивнула, не сводя глаз со своего зелья, все еще темно-лилового, хотя по инструкции ему давно полагалось стать сиреневым.

Гарри надавил на боб плоской стороной лезвия и поразился количеству сока, который тот мгновенно выпустил. Даже непонятно, как такой сморщенный боб столько вмещал. Гарри быстро вылил сок в котел и с изумлением увидел, что зелье немедленно приобрело предписанный сиреневый цвет.

Недовольство предыдущим владельцем учебника сразу улетучилось. Напряженно щурясь, Гарри вчитался в дальнейшие указания. Автор учебника рекомендовал мешать зелье против часовой стрелки, пока не станет прозрачным как вода. А бывший владелец советовал после каждых семи помешиваний против часовой стрелки один раз мешать по часовой. Что, если он прав и здесь?

Гарри помешал против часовой стрелки, затаил дыхание и один раз крутанул по часовой. Воздействие было незамедлительным: зелье стало светло-розовым.

– Как ты это делаешь? – вопросила Гермиона. Ее лицо раскраснелось, волосы из-за пара встали дыбом, но ее зелье не желало менять цвет.

– Помешал один раз по часовой…

– Нет, нет, в книге сказано «против»! – возмущенно перебила она.

Гарри пожал плечами и продолжил свое дело. Семь раз против часовой, один по часовой, семь против, один по…

Рон, стоявший напротив, изобретательно ругался вполголоса; варево в его котле напоминало жидкую лакрицу. Гарри огляделся. Ни у кого зелье не вышло таким светлым, как у него. Он возликовал, чего на зельеделии с ним раньше никогда не случалось.

– Время… вышло! – провозгласил Дивангард. – Прекратите мешать, пожалуйста!

Он медленно пошел между столами, внимательно приглядываясь к содержимому котлов. Он ничего не говорил, лишь изредка принюхивался или где-то помешивал. Наконец он добрался до стола Гарри, Рона, Гермионы и Эрни. Удрученно улыбнулся при виде какого-то сомнительного гудрона в Роновом котле. Задержался над сине-зеленой жижей Эрни. Одобрительно кивнул зелью Гермионы. Потом заглянул в котел Гарри, и по его лицу разлилось изумленное восхищение.

– Чистая победа! – закричал Дивангард на все подземелье. – Превосходно, превосходно! Святое небо! Видно, что ты унаследовал талант своей матери – наша Лили была мастерица по зельям! Что же, прошу, получай – фортуна фортуната, как обещано! Используй ее с толком!

Гарри сунул флакон с золотистой жидкостью во внутренний карман. Он испытывал странную смесь эмоций: восторг, потому что слизеринцы были в бешенстве, и огорчение, потому что Гермиона расстроилась. Рон попросту обалдел.