Электронная библиотека » Джоан Роулинг » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 26 мая 2017, 18:43


Автор книги: Джоан Роулинг


Жанр: Книги про волшебников, Фэнтези


Возрастные ограничения: +6

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Глава четвертая
Гораций Дивангард

Последние несколько дней Гарри только и делал, что ждал встречи с Думбльдором, но теперь, когда они оказались вдвоем, очень смутился. Раньше они общались только в школе, и обычно их разделял письменный стол. А воспоминание о последней встрече лишь добавляло неловкости: в тот раз Гарри много кричал и вдобавок расколотил немало ценных для Думбльдора вещей.

Однако Думбльдора это, по всей видимости, не заботило.

– Держи палочку наготове, Гарри, – жизнерадостно приказал он.

– Мне же нельзя колдовать вне школы…

– Если на нас нападут, – сказал Думбльдор, – разрешаю тебе воспользоваться любым контрзаклятием или контрпорчей, какие придут в голову. Впрочем, сегодня тебе вряд ли стоит опасаться.

– Почему, сэр?

– Потому что ты со мной, – просто ответил Думбльдор. – Этого достаточно.

Он остановился на углу Бирючинной улицы и спросил:

– Ты еще не сдавал на аппарирование?

– Нет, – помотал головой Гарри, – это же только с семнадцати.

– Верно, – отозвался Думбльдор. – Тогда просто крепко держись за мою руку. Левую, если не возражаешь; ты, вероятно, заметил, что правая у меня слегка не в порядке.

Гарри ухватился за его руку.

– Замечательно, – произнес Думбльдор, – поехали.

Гарри почувствовал, что рука Думбльдора вырывается из пальцев, и усилил хватку. В следующий миг все вокруг почернело; Гарри сжало со всех сторон. Он не мог дышать, ребра стянуло железным обручем; глаза и уши словно вдавливало внутрь черепа, а потом…

Он несколько раз судорожно глотнул холодный ночной воздух и открыл слезящиеся глаза. Его как будто пропихнули через очень узкую резиновую трубу, и он не сразу осознал, что Бирючинной улицы больше нет. Они с Думбльдором очутились на пустынной деревенской площади с военным мемориалом и парой скамеек. Как только мозги встали на место, Гарри понял, что ему впервые в жизни довелось аппарировать.

– Ты как? – поинтересовался Думбльдор. – К этому ощущению надо привыкнуть.

– Я нормально. – Гарри растирал уши, явно неохотно расставшиеся с Бирючинной улицей. – Но, честно говоря, на метле лучше.

Думбльдор улыбнулся, плотнее запахнул воротник, сказал:

– Нам сюда, – и быстро пошел вперед, мимо пустой гостиницы и жилых домов. На часах церкви неподалеку стрелки приближались к полуночи.

– А скажи, пожалуйста, Гарри, – заговорил Думбльдор, – твой шрам… он вообще болит?

Гарри машинально потер зигзагообразную отметину на лбу.

– Нет, – пробормотал он, – я еще удивлялся. Думал, от него теперь покоя не будет, раз Вольдеморт набирает силу.

Он поднял глаза на Думбльдора и увидел, что тот доволен ответом.

– Я-то как раз думал иначе, – сказал Думбльдор. – Лорд Вольдеморт наконец понял, что у тебя есть счастливая возможность проникать в его мысли и чувства. И, похоже, решил защититься от тебя посредством окклуменции.

– Вот и великолепно, – буркнул Гарри. Он нисколько не скучал по ночным кошмарам и неожиданным провалам в сознание Вольдеморта.

Они завернули за угол, прошли мимо телефонной будки и автобусной остановки. Гарри искоса поглядел на Думбльдора:

– Профессор…

– Да, Гарри?

– А… где это мы?

– В очаровательной деревушке под названием Бадли-Баббертон.

– А зачем?

– Ах да, я же не сказал! – воскликнул Думбльдор. – Я столько раз это говорил, что потерял счет: наша школа вновь осталась без учителя. Мы с тобой здесь, чтобы уговорить одного моего бывшего коллегу оставить заслуженный отдых и вернуться в «Хогварц».

– А чем я могу вам помочь, сэр?

– Я уверен, ты непременно пригодишься, – неопределенно ответил Думбльдор. – Здесь налево, Гарри.

Они шли вверх по узкой крутой улочке между плотными рядами домов. Свет нигде не горел. Странный туман, вот уже две недели окутывавший Бирючинную улицу, стоял и здесь. Гарри невольно вспомнил о дементорах, опасливо оглянулся и крепче сжал в кармане волшебную палочку.

– Профессор, а почему нельзя было аппарировать прямо в дом вашего коллеги?

– Но это же все равно что вышибить входную дверь, – объяснил Думбльдор. – Правила хорошего тона требуют предоставлять людям право не принимать гостей, если им не хочется. И потом, большинство колдовских жилищ защищены от нежелательного вторжения. Например в «Хогварц»…

– Нельзя аппарировать, ни в здание, ни на территорию, – бойко отчеканил Гарри. – Мне Гермиона Грейнджер говорила.

– И это истинная правда. Тут снова налево.

Где-то позади церковные часы пробили двенадцать. Гарри хотелось спросить, почему Думбльдор не считает невежливым являться в гости за полночь, но сейчас, когда у них завязалась нормальная беседа, он решил обсудить вопросы поважнее.

– Сэр, я прочел в «Оракуле», что Фуджа уволили…

– Это так. – Думбльдор свернул в переулок, резко уходивший вверх. – Не сомневаюсь, ты знаешь и о том, что на его место пришел Руфус Скримджер, который раньше возглавлял дивизион авроров.

– А как по-вашему, он хороший?

– Интересный вопрос, – произнес Думбльдор. – Он на многое способен. Личность, безусловно, решительнее и напористее, чем Корнелиус.

– Да, но я имел в виду…

– Я знаю, что ты имел в виду. Руфус – человек дела. Он почти всю сознательную жизнь борется с силами зла и не может недооценивать лорда Вольдеморта.

Гарри ждал, что Думбльдор заговорит о своих разногласиях со Скримджером, упомянутых в «Оракуле», но тот молчал. Сам Гарри не осмелился спросить, а потому сменил тему:

– А еще, сэр… я прочел про мадам Боунс.

– Да, – тихо сказал Думбльдор. – Ужасная потеря. Выдающаяся была ведьма. Вот сюда, вверх, по-моему… ой. – Он покалеченной рукой указал, куда идти.

– Профессор, а что у вас с…

– Сейчас нет времени объяснять, – перебил Думбльдор. – Не хотелось бы комкать столь леденящую историю.

Он улыбнулся, давая понять, что вовсе не хотел осадить Гарри – дескать, если есть другие вопросы, задавай.

– Сэр… мне совиной почтой прислали министерскую листовку про меры безопасности против Упивающихся Смертью…

– Я и сам такую получил, – снова улыбнулся Думбльдор. – Ты извлек из нее что-нибудь полезное?

– Не особенно.

– Я уж вижу. Например, ты не спросил, какое варенье я люблю больше всего, и не убедился, что я действительно профессор Думбльдор, а не какой-нибудь самозванец.

– Я не… – начал Гарри, не вполне понимая, всерьез его укоряют или нет.

– Кстати, на будущее – малиновое. Но, разумеется, любой Упивающийся Смертью, прежде чем принимать мой облик, постарался бы выяснить про варенье.

– Э-э… конечно, – кивнул Гарри. – Но в листовке говорилось про каких-то инферний. Это кто? Там было непонятно.

– Это трупы, – невозмутимо ответил Думбльдор. – Заколдованные мертвецы, действующие по указке черных колдунов. Давненько не появлялись, с той поры, когда Вольдеморт был в силе… Естественно, он стольких поубивал, что хватит на целую армию. Вот дом, который нам нужен, Гарри, сюда…

Они подошли к аккуратному домику с небольшим садиком. Гарри был настолько потрясен рассказом об инферниях, что ничего не замечал и тут же наткнулся на Думбльдора, когда тот внезапно остановился у калитки.

– О небо. О пресвятое небо.

Гарри проследил за его взглядом, и у него оборвалось сердце. Входная дверь криво свисала с петель.

Думбльдор быстро осмотрел улицу: везде было пусто.

– Достань палочку и следуй за мной, – тихо приказал он.

Затем открыл калитку и молча, стремительно зашагал по ухоженной садовой дорожке. Гарри не отставал. Думбльдор осторожно открыл дверь, держа наготове волшебную палочку.

– Люмос.

Палочка засветилась. Они увидели узкий коридор и слева – открытую дверь. Думбльдор, высоко держа палочку, прошел в гостиную. Гарри следовал за ним по пятам.

Их взглядам открылась картина абсолютного разора. Прямо под ногами лежали большие напольные часы с треснувшим корпусом и расколотым циферблатом, чуть поодаль валялся маятник, точно оброненный меч. Пианино перевернуто набок, кругом рассыпаны клавиши. Рядом отсвечивал искорками покореженный канделябр. Жестоко израненные подушки истекают перьями; все вокруг припудрено осколками стекла и фарфора. Думбльдор поднял палочку выше и осветил стены. Обои были забрызганы чем-то клейким, темно-красным. Гарри тихонько ахнул. Думбльдор обернулся.

– Жуткое зрелище, – мрачно произнес он. – Здесь произошло что-то страшное.

Он медленно вышел на середину комнаты, внимательно разглядывая обломки под ногами. Гарри шел за ним и испуганно озирался, опасаясь, что за сломанным пианино или перевернутым диваном вот-вот обнаружится нечто чудовищное, однако трупа нигде не было.

– Может, случилась драка, а потом они его… утащили? – пролепетал Гарри. Он старался не думать о том, каковы должны быть раны, если стены забрызганы кровью чуть ли не до середины.

– Едва ли, – задумчиво пробормотал Думбльдор, всматриваясь в опрокинутое набок пухлое кресло.

– Вы хотите сказать, что он…

– Где-то здесь? Да.

Тут Думбльдор безо всякого предупреждения наклонился и ткнул палочкой в сиденье кресла. Оно завизжало.

– Добрый вечер, Гораций, – поздоровался Думбльдор, выпрямляясь.

У Гарри отвисла челюсть. На месте кресла сидел на корточках немыслимо толстый лысый старикашка. Он потирал низ живота, оскорбленно глядя на Думбльдора водянистыми глазками.

– Чуть не проткнул, – тяжело заворочавшись, недовольно пробурчал он. – Больно же.

Его лысина, выпуклые глаза и густые серебристые моржовые усы глянцево поблескивали в свете волшебной палочки, как и полированные пуговицы бордовой бархатной куртки, надетой поверх лиловой шелковой пижамы.

– Ну и чем же я себя выдал? – ворчливо поинтересовался хозяин дома и, не переставая массировать низ живота, с кряхтеньем поднялся. Макушкой он едва доставал Думбльдору до подбородка, и для человека, который только что притворялся креслом, вид у него был на редкость невозмутимый.

– Мой дорогой Гораций, – чуть насмешливо сказал Думбльдор, – если б здесь и впрямь побывали Упивающиеся Смертью, над домом висел бы Смертный Знак.

Гораций хлопнул себя пухлой ладошкой по высокому лбу.

– Смертный Знак, – пробормотал он. – Так и знал, обязательно что-нибудь… ну да ладно. Времени все равно не было. Я еще со своей обивкой не закончил, а вы уже вошли.

Он испустил тяжкий вздох, и кончики его усов затрепетали.

– Помочь прибраться? – любезно предложил Думбльдор.

– Если не трудно, – ответил Гораций.

Колдуны встали спина к спине, худой дылда и толстый коротышка, и синхронно взмахнули волшебными палочками.

Мебель тут же разлетелась по местам; украшения и прочие предметы интерьера вновь возникли прямо из воздуха; перья набились в подушки; порванные книги склеились еще по дороге к полкам; богатая коллекция фотографий, сверкая изу веченными серебряными рамками, пролетела через всю комнату и собралась на письменном столе, целая и невредимая; всевозможные дыры, трещины и разрывы залатались и затянулись; стены очистились.

– Кстати, что за кровь? – полюбопытствовал Думбльдор. Ему пришлось сильно повысить голос – восстановленные напольные часы принялись громко бить.

– На стенах? Драконья, – прокричал в ответ Гораций. Канделябр тем временем, оглушительно скрежеща, ввинтился обратно в потолок.

Напоследок блямкнуло пианино, и воцарилась тишина.

– Да, драконья! – задумчиво повторил колдун. – Заметим, последняя бутылка, а цены сейчас о-го-го какие. Впрочем, не исключено, что ее можно снова использовать.

Он грузно протопал к буфету, взял в руки хрустальную бутылочку с густой жидкостью и посмотрел на свет:

– Хм-м. Пыли насобирала.

Гораций поставил бутылочку на место, вздохнул и лишь тогда заметил Гарри.

– Ого, – сказал он, и его большие круглые глаза метнулись к шраму. – Ого!

– Это, – Думбльдор шагнул ближе, – Гарри Поттер. Гарри, познакомься – мой старый друг и коллега Гораций Дивангард.

Дивангард проницательно посмотрел на Думбльдора:

– Вот, значит, чем ты рассчитывал меня пронять? Все равно мой ответ «нет», Альбус.

Гораций, толкнув Гарри плечом, отошел – судя по лицу, он твердо решил не поддаваться искушению.

– Может, хоть по стаканчику? – предложил Думбльдор. – За старые добрые времена?

Дивангард нерешительно замер.

– Если только чуть-чуть, – нелюбезно пробурчал он.

Думбльдор улыбнулся Гарри и указал на кресло, очень похожее на то, каким недавно прикидывался Дивангард. Оно стояло возле вновь разожженного камина; рядом ярко горела масляная лампа. Гарри сел, понимая: Думбльдору зачем-то нужно, чтобы он был на виду. Хозяин дома повозился с графинами и кубками, повернулся лицом к комнате, естественно, наткнулся взглядом на Гарри, фыркнул и моментально отвел глаза, словно опасаясь их обжечь.

– Прошу. – Дивангард передал кубок Думбльдору, который уселся без приглашения. Затем хозяин ткнул подносом в сторону Гарри и утонул в подушках восстановленного дивана и сумрачном молчании. Его коротенькие ножки не доставали до пола.

– Как поживаешь, дорогой Гораций? – вежливо поинтересовался Думбльдор.

– Так себе, – сразу ответил Дивангард. – Слабые легкие. Одышка. Еще ревматизм. Передвигаюсь с трудом. Впрочем, чего ожидать? Старость. Переутомление.

– Между тем, чтобы подготовиться к нашему приходу, тебе явно пришлось посуетиться, – заметил Думбльдор. – У тебя ведь было не более трех минут.

Дивангард раздраженно, однако с гордостью уточнил:

– Две. Я не услышал чаросигнализацию – ванну принимал. Но, – сурово продолжил он, спохватившись, – факт остается фактом, Альбус, я – пожилой, усталый человек. Я заслужил право на тихую и хоть сколько-нибудь комфортную жизнь.

Что-что, а это у него есть, подумал Гарри, окинув взглядом комнату. Душная, конечно, и захламленная, но неудобной никак не назовешь: тут тебе и кресла, и пуфы, книги и разные напитки, коробки с шоколадными конфетами и мягкие подушки. Не зная, кто здесь живет, Гарри подумал бы, что хозяйка – богатая и капризная старуха.

– Ты ведь моложе меня, Гораций, – сказал Думбльдор.

– Так и тебе давно пора на покой, – бесцеремонно ответил Дивангард. Его бледные крыжовенные глаза остановились на больной руке Думбльдора. – Видишь, реакция-то уже не ахти.

– Ты абсолютно прав, – безмятежно отозвался Думбльдор и тряхнул рукавом, открыв обожженные почерневшие пальцы; при виде них Гарри передернуло. – Несомненно, я стал медлительней, чем прежде. Но с другой стороны…

Он пожал плечами и развел руками: мол, у старости свои радости. Гарри вдруг заметил на здоровой руке кольцо, которого никогда прежде не видел: большое, не слишком изящное и вроде бы золотое, с тяжелым черным камнем, треснувшим посередине. Дивангард тоже задержался взглядом на кольце, и на его высоком лбу мимолетно появилась морщинка.

– Итак, Гораций, все эти предосторожности… против Упивающихся Смертью или против меня? – спросил Думбльдор.

– Зачем Упивающимся Смертью бедный старый инвалид? – вскинулся Дивангард.

– Например, чтобы воспользоваться его многочисленными талантами для насилия, пыток и убийств, – произнес Думбльдор. – Хочешь сказать, они до сих пор не пробовали переманить тебя на свою сторону?

Дивангард воинственно посмотрел на Думбльдора и пробормотал:

– У них не было возможности. Вот уже год, как я не сижу на месте больше недели. Переезжаю из одного муглового жилища в другое – к примеру, хозяева этого дома сейчас в отпуске на Канарах. Здесь весьма уютно, будет жалко уезжать. Все делается очень просто, если знаешь как. Достаточно заморозить замри-заклятьем глупую сигнализацию, которая у них вместо горескопов, и пианино внести так, чтобы соседи не заметили.

– Гениально, – восхитился Думбльдор. – Но довольно-таки утомительно для бедного старого инвалида, который жаждет тихой спокойной жизни. Вот если б ты согласился вернуться в «Хогварц»…

– Побереги слова, Альбус! Можешь не расписывать, какая у тебя прелестная школа. Я хоть и живу в изгнании, но про Долорес Кхембридж слышал! Так-то у вас обращаются с учителями…

– Профессор Кхембридж не поладила с кентаврами, – сказал Думбльдор. – Думаю, тебе, Гораций, хватило бы ума не ходить в Запретный лес и не называть рассерженный табун грязными полукровками.

– Вот что она, значит, учудила? Кретинка. Никогда ее не любил.

Гарри подавился смешком. Думбльдор и Дивангард удивленно повернулись к нему.

– Извините, – поспешил объясниться он. – Просто… я тоже ее не люблю.

Думбльдор неожиданно встал.

– Уже уходите? – с надеждой спросил Дивангард.

– Нет, я бы хотел посетить ванную, – ответил Думбльдор.

– А… – Дивангард очевидно расстроился. – Вторая дверь слева по коридору.

Думбльдор вышел. Дверь за ним затворилась, и в комнате повисло молчание. Дивангард встал, явно не зная, что бы такое сделать, украдкой покосился на Гарри, а затем прошел к камину, встал спиной к огню и принялся обогревать свой обширный тыл.

– Не думай, будто я не понимаю, зачем тебя притащили, – отрывисто бросил он.

Гарри ничего не ответил, только посмотрел на Дивангарда. Тот, скользнув водянистыми глазками по зигзагообразному шраму, задержал взгляд на лице Гарри.

– Ты очень похож на отца.

– Да, говорят.

– Вот только глаза. Они у тебя…

– Мамины, знаю. – Гарри слышал про глаза столько раз, что его это уже утомляло.

– Хм! Да. Прекрасно. Конечно, учителю не полагается иметь любимчиков, но вот она была моя любимица. Твоя мама, – пояснил Дивангард в ответ на вопросительный взгляд Гарри. – Лили Эванс. Одна из самых способных. Живая девочка, чудо! Я все время ей говорил: «Надо было тебе учиться в моем колледже». В ответ, естественно, слышал одни дерзости.

– Ваш колледж – это какой?

– Я был куратором «Слизерина», – ответил Дивангард и, увидев, как изменилось лицо Гарри, погрозил ему толстым пальцем: – Ну-ну! Нечего! Ишь надулся. Ты ведь в «Гриффиндоре», как и она? Обычно это семейное. Не всегда, впрочем. Слышал про Сириуса Блэка? Наверняка… Было в газетах последнюю пару лет… Он недавно умер…

Невидимая рука связала внутренности Гарри в тугой узел.

– Не важно, главное, в школе они с твоим папой были закадычные друзья. Так вот, представь: все Блэки учились в моем колледже, а Сириус попал в «Гриффиндор»! Прямо беда – такой талантливый мальчик. Я, понятно, заполучил его братца Регула, но ведь хотелось полный комплект…

Дивангард говорил как заядлый коллекционер, которого обошли на аукционе. Он погрузился в воспоминания и невидяще смотрел перед собой, время от времени лениво поворачиваясь, чтобы спина прогревалась равномерно.

– Конечно, твоя матушка муглорожденная… Я, когда узнал, не поверил. Был уверен, что она чистокровка, с ее-то способностями.

– Моя лучшая подруга тоже муглорожденная, – сказал Гарри, – и притом лучшая ученица в нашей параллели.

– Бывает же… Правда, странно? – проговорил Дивангард.

– Не особенно, – сухо ответил Гарри.

Дивангард удивленно вскинул брови.

– Только не надо обвинять меня в муглофобии! – воскликнул он. – Нет-нет-нет! Я же говорю, твоя мама – одна из моих любимиц на все времена. А еще Дирк Крессуэлл, классом младше – он сейчас глава отдела по связям с гоблинами, – тоже из муглов и очень одаренный мальчик… к тому же снабжает меня всякими полезными сведениями о внутренних делах «Гринготтса»!

Гораций с довольной улыбкой покачался на каблуках и показал на буфет. Там сверкали рамками бесчисленные фотографии, на которых толпилось множество людей.

– Все бывшие ученики, и все с автографами. Посмотри, вон Барнабас Дашнадаш, главный редактор «Оракула». Всегда интересуется моим мнением о текущих событиях. А вот Канал Амброзий из «Рахатлукулла» – на каждый мой день рождения корзина подарков, а все потому, что я познакомил его с Цицероном Харкиссом, первым работодателем! А сзади – чуть-чуть вытяни шею и увидишь – Гвеног Джонс, капитанша «Граальхедских гарпий»… Люди просто поражаются, что я так близко знаком с «Гарпиями»! К тому же бесплатные билеты когда хочешь!

Казалось, мысль об этом безмерно его порадовала.

– И все они знают, где вас искать и куда отправлять подарки? – удивился Гарри. Поразительно, что Упивающиеся Смертью до сих пор не обнаружили Дивангарда, раз к нему чуть ли не каждый день прибывают корзины, билеты и визитеры, интересующиеся его мнением и советами.

Улыбка исчезла с лица Дивангарда так же быстро, как кровь со стен его дома.

– Разумеется, нет, – буркнул он, недовольно покосившись на Гарри. – Я уже год ни с кем не общался.

Похоже, его и самого неприятно поразили эти слова; он расстроенно помолчал. Затем пожал плечами:

– Как бы там ни было… в наше время разумно держаться в тени. Думбльдору хорошо говорить, но… Вернуться в «Хогварц» сейчас – все равно что публично объявить о вступлении в Орден Феникса! Конечно, они молодцы, храбрецы и прочее, но мне лично не по душе процент смертности…

– Чтобы преподавать в «Хогварце», не обязательно состоять в Ордене, – с плохо скрытым презрением сказал Гарри. Мог ли он сочувствовать капризному Дивангарду, помня, что Сириус жил в пещере и питался крысами? – Учителей в Ордене совсем мало, и никого еще не убили, разве что Страунса, но тот сам виноват – работал на Вольдеморта.

Гарри был уверен, что Дивангард из тех, кто боится страшного имени, и точно: толстяк содрогнулся и возмущенно ахнул. Не обратив на это внимания, Гарри продолжил:

– Вообще, пока Думбльдор директор, преподаватели защищены лучше всех; известно ведь, что Вольдеморт одного Думбльдора и боится.

Дивангард молча смотрел в пространство, очевидно обдумывая услышанное, а потом будто нехотя пробормотал:

– Да, верно, Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут никогда не бросал вызов Думбльдору… И вот еще что: я же не присоединился к Упивающимся Смертью, и Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут вряд ли числит меня своим другом… Значит, безопаснее возле Альбуса… Не стану лукавить, смерть Амелии Боунс меня потрясла… если уж она, при всех знакомствах и связях в министерстве…

Вернулся Думбльдор. Дивангард вздрогнул, точно совершенно о нем забыл.

– А, вот и ты, – сказал он. – Что так долго? Желудок не в порядке?

– Нет, на мугловые журналы засмотрелся, – ответил Думбльдор. – Обожаю узоры для вязания. Гарри, пожалуй, мы с тобой злоупотребили гостеприимством Горация. Нам пора.

Гарри без тени сожаления вскочил с кресла. Зато Дивангард приуныл:

– Уже?

– Да, пора. Я прекрасно вижу, когда дело проиграно.

– Проиграно?..

Дивангард заволновался. Он нерешительно крутил толстыми большими пальцами, глядя, как Думбльдор застегивает пуговицы на дорожном плаще, а Гарри – молнию на куртке.

– Ну-с, дорогой Гораций, очень жаль, что тебя не заинтересовало мое предложение. – Думбльдор, прощаясь, поднял здоровую руку. – Мы в «Хогварце» были бы рады твоему возвращению. Но если захочешь нас навестить, милости просим. Примем, несмотря на всю самоновейшую защиту.

– Да… что ж… очень любезно… как я сказал…

– Тогда до свидания.

– До свидания, – попрощался и Гарри.

Они уже выходили, когда сзади раздался крик:

– Ну хорошо, хорошо, согласен!

Думбльдор обернулся к Дивангарду. Тот, задыхаясь, стоял на пороге гостиной.

– Согласен забыть об отдыхе?

– Да, да, – нетерпеливо закивал Дивангард. – Пусть я сумасшедший, но согласен.

– Чудесно, – просиял Думбльдор. – Тогда, Гораций, надеюсь увидеться первого сентября.

– Да уж непременно, – проворчал Дивангард.

Уже на садовой дорожке до Гарри и Думбльдора донеслось:

– Я потребую прибавки жалованья!

Думбльдор коротко хохотнул. Калитка захлопнулась, и они в темноте и клубящемся тумане стали спускаться с холма.

– Молодец, Гарри, – похвалил Думбльдор.

– Я же ничего не сделал, – удивился тот.

– Еще как сделал. Ты показал Горацию, сколько он выиграет, вернувшись в «Хогварц». Он тебе понравился?

– Э-эм…

Гарри не знал, что ответить. Дивангард был по-своему приятен, но слишком тщеславен и вопреки всем заверениям слишком удивился, что из муглорожденной получилась хорошая ведьма. Впрочем, Думбльдор избавил Гарри от необходимости все это высказывать.

– Гораций, – заговорил он, – очень любит спокойную жизнь. А также общество знаменитых, успешных и облеченных властью людей. Ему приятно сознавать, что он оказывает на них влияние. Сам он на трон никогда не стремился; с его точки зрения, удобней сидеть сзади – можно, образно выражаясь, вытянуть ноги. В «Хогварце» он непременно выбирал себе любимчиков – за целеустремленность, ум, обаяние или талант, причем обладал прямо-таки сверхъестественным чутьем на будущих звезд. Гораций создал нечто вроде клуба фаворитов и помогал завязывать полезные знакомства, обязательно с выгодой для себя, не важно какой, будь то бесплатная коробка любимых ананасовых цукатов или возможность порекомендовать своего человечка в отдел по связям с гоблинами.

Гарри живо представил огромного жирного паука, который безмолвно плетет свою сеть и периодически дергает за ниточки, чтобы подтащить поближе большую сочную муху.

– Я рассказываю все это, – продолжал Думбльдор, – не для того, чтобы настроить тебя против Горация – видимо, теперь его следует называть «профессор Дивангард», – но чтобы ты был настороже. Он, без сомнения, попытается включить тебя в свою коллекцию. Ты станешь главной его драгоценностью: подумайте, сам мальчик, который остался жив… или, как тебя нынче величают, Избранный.

Гарри пробрал озноб, причем совсем не из-за тумана. Он вспомнил слова, услышанные несколько недель назад; пророчество, наполненное для него особым, ужасным звучанием:

Выжить суждено лишь одному…

Думбльдор остановился напротив церкви, мимо которой они проходили по пути к Дивангарду.

– Пожалуй, достаточно. Будь любезен, возьми меня за руку.

На сей раз Гарри был морально готов к аппарированию, и тем не менее оно не доставило ему никакого удовольствия. Когда прекратилось давление и он снова смог дышать, обнаружилось, что они с Думбльдором стоят на деревенской улице недалеко от одного из двух самых дорогих его сердцу мест – «Гнезда». На душе, несмотря на тоску, сразу полегчало. Там Рон… миссис Уизли… и все ее потрясающие вкусности…

– Если не возражаешь, Гарри, – сказал Думбльдор, когда они входили в калитку, – прежде чем мы расстанемся, я бы хотел с тобой кое о чем поговорить. Наедине. Может, зайдем сюда?

Думбльдор указал на ветхий сарайчик, где Уизли хранили метлы. Гарри, слегка удивленный, вслед за Думбльдором прошел в скрипучую дверь. Сарайчик был чуть меньше чулана. Думбльдор засветил волшебную палочку и улыбнулся Гарри:

– Надеюсь, ты не обидишься, что я затрагиваю эту тему, но я очень доволен – даже горд – тем, как хорошо ты держишься после трагедии в министерстве. Уверен, что и Сириус очень бы тобой гордился.

Гарри сглотнул и, казалось, лишился дара речи. Он не мог об этом говорить. Ему было очень больно, когда дядя Вернон сказал: «Его крестный умер?», и еще больней, когда о Сириусе походя вспомнил Дивангард.

– Судьба обошлась с вами жестоко, – мягко произнес Думбльдор, – не позволив лучше узнать друг друга. Ваши отношения обещали быть долгими и счастливыми.

Гарри кивнул, упорно глядя на паука, который полз по шляпе Думбльдора. Было ясно, что Думбльдор все понимает. И наверняка догадывается, что, пока не пришло его письмо, Гарри много дней пролежал на кровати, отказываясь от еды, бессмысленно глядя на туман за окном, и в душе у него царила леденящая пустота, какую обычно нагоняют дементоры.

– Трудно, – выговорил наконец Гарри очень-очень тихо, – представить, что он никогда мне больше не напишет.

Глаза вдруг нестерпимо защипало. Гарри заморгал. Он стеснялся своего признания, но все то недолгое время, пока у него был крестный отец, его грела мысль, что за стенами «Хогварца» есть человек, которому он, Гарри, дорог почти как родителям… а теперь от совиной почты больше не будет никакой радости…

– Сириус дал тебе много такого, чего ты не знал раньше, – ласково сказал Думбльдор. – Конечно, потеря невосполнимая…

– Но пока я сидел у Дурслеев, – перебил Гарри чуть окрепшим голосом, – я понял, что нельзя просто запереться от всех и… сломаться. Сириус бы этого не хотел, правда? И вообще, жизнь такая короткая… вот мадам Боунс, Эммелина Ванс… следующим могу стать я. Но даже если так, – воинственно продолжил он, глядя прямо в голубые глаза Думбльдора, лучившиеся в свете волшебной палочки, – я постараюсь забрать с собой как можно больше Упивающихся Смертью и Вольдеморта заодно.

– Истинный сын своих родителей и крестник Сириуса! – Думбльдор одобрительно похлопал Гарри по спине. – Я бы снял перед тобой шляпу… если б не боялся засыпать тебя пауками… А сейчас, Гарри, перейдем к смежной теме… Как я понял, последние две недели ты следил за публикациями в «Оракуле»?

– Да, – ответил Гарри, и его сердце забилось быстрее.

– Тогда ты, вероятно, обратил внимание на утечки, а точнее даже, реки информации, касающейся событий в Зале Пророчеств?

– Да, – снова сказал Гарри. – Теперь уже все знают, что я…

– Нет, не знают, – возразил Думбльдор. – В мире есть только два человека, которым известно, что гласит пророчество, и оба они стоят сейчас в этом довольно-таки вонючем, засиженном пауками сарае. Но многие действительно догадались, что Упивающиеся Смертью по приказу лорда Вольдеморта пытались выкрасть пророчество и что оно касается тебя. Далее. Ты никому не говорил о том, что знаешь содержание пророчества, не так ли?

– Не говорил.

– В целом мудрое решение, – похвалил Думбльдор. – Впрочем, я считаю, что для своих друзей, мистера Рона Уизли и мисс Гермионы Грейнджер, ты можешь сделать исключение. Да-да, – закивал он в ответ на удивление Гарри, – думаю, им надо знать. Несправедливо скрывать от них столь важные обстоятельства.

– Я не хотел…

– Тревожить и пугать их? – Думбльдор проницательно посмотрел на Гарри поверх очков. – Или признаваться, что ты и сам встревожен и напуган? Твои друзья нужны тебе, Гарри. Как ты совершенно справедливо сказал, Сириус не хотел бы, чтобы ты отгораживался от мира.

Гарри молчал, но Думбльдор, видимо, не ждал ответа и продолжил:

– Есть и другой, впрочем, связанный с первым, вопрос. Я считаю, что в этом году ты должен заниматься со мной индивидуально.

– Я – с вами? – изумился Гарри.

– Да. Похоже, мне пора принять более активное участие в твоем образовании.

– А чему вы будете меня учить, сэр?

– Так, тому-сему, – беспечно ответил Думбльдор.

Гарри подождал разъяснений, но не дождался и тогда спросил о другом, что его тоже беспокоило:

– Если я буду заниматься с вами, мне больше не надо брать уроки окклуменции у Злея?

– Профессора Злея, Гарри… нет, не надо.

– Отлично, – с облегчением вздохнул Гарри, – потому что это было такое…

Он вовремя осекся.

– Думаю, тут вполне уместно слово «фиаско», – кивнул Думбльдор.

Гарри рассмеялся.

– Значит, теперь мы с профессором Злеем будем видеться очень редко, – заметил он. – Потому что, если только я не получил за С.О.В.У. «великолепно» – а я знаю, что не получил, – зельеделие мне не грозит.

– Сов после доставки считают, – строго промолвил Думбльдор. – И она, коль скоро мы об этом заговорили, состоится уже сегодня, только позже. А теперь, Гарри, прежде чем расстаться, обсудим еще две важные вещи. Во-первых, прошу тебя с этого момента всегда иметь при себе плащ-невидимку. Даже в «Хогварце». На всякий случай, понимаешь?


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 | Следующая
  • 2.8 Оценок: 10

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации