Текст книги "Гарри Поттер и принц-полукровка"

Гарри кивнул.

– И второе. На то время, пока ты в «Гнезде», его защитили всеми способами, известными министерству магии. Это связано с некоторыми неудобствами для Молли и Артура – например, вся их почта просматривается. Они нисколько не возражают, потому что прежде всего заботятся о твоей безопасности. Но с твоей стороны было бы черной неблагодарностью рисковать жизнью, находясь на их попечении.

– Я понял, – быстро ответил Гарри.

– Вот и прекрасно, – сказал Думбльдор, толкнул дверь сарайчика и вышел во двор. – Вижу, на кухне горит свет. Дадим наконец Молли возможность посокрушаться о том, как ты похудел.

Глава пятая
Избыток хлорки

Гарри и Думбльдор подошли к задней двери «Гнезда». У порога, как всегда, валялись старые резиновые сапоги и ржавые котлы; из курятника неподалеку доносилось сонное квохтанье. Думбльдор постучал три раза, и в кухонном окне сейчас же промелькнул чей-то силуэт.

– Кто здесь? – сказал нервный голос, и Гарри узнал миссис Уизли. – Назовитесь!

– Это я, Думбльдор. Мы с Гарри.

Дверь распахнулась. На пороге в старом зеленом халате стояла мама Рона, маленькая и кругленькая.

– Гарри, милый! Альбус, как же вы меня напугали, вы ведь говорили, что не появитесь раньше утра!

– Нам повезло. – Думбльдор пропустил Гарри вперед. – Дивангард оказался сговорчивей, чем я думал. Все благодаря Гарри, разумеется. А, Нимфадора! Привет.

Гарри огляделся: действительно, несмотря на поздний час, миссис Уизли была в кухне не одна. За столом, обнимая ладонями большую кружку, сидела молодая ведьма с бледным лицом в форме сердечка и мышино-бурыми волосами.

– Добрый вечер, профессор, – поздоровалась она. – Салют, Гарри.

– Привет, Бомс.

Бомс казалась уставшей, даже больной, а ее улыбка – натянутой. Без привычных ядовито-розовых волос она выглядела какой-то полинявшей.

– Я, пожалуй, пойду, – заторопилась она, встала и накинула на плечи плащ. – Молли, спасибо за чай и сочувствие.

– Если ты из-за меня, то, пожалуйста, не беспокойся, – любезно сказал Думбльдор. – Я никак не могу остаться, мне нужно срочно кое-что обсудить со Скримджером.

– Нет-нет, пора. – Бомс избегала взгляда Думбльдора. – Всего…

– Девонька, может, поужинаешь с нами в выходные? Будут Рем и Шизоглаз…

– Нет, Молли, правда… но все равно спасибо… спокойной ночи, народ.

Бомс прошмыгнула мимо Гарри и Думбльдора, вышла во двор, в нескольких шагах от порога повернулась на месте и мгновенно исчезла. Гарри заметил, что миссис Уизли озабоченно хмурится.

– Ну-с, Гарри, увидимся в «Хогварце», – произнес Думбльдор. – Всего тебе доброго. Молли, мое почтение.

Он поклонился миссис Уизли, вышел и исчез точно там же, где и Бомс. Миссис Уизли затворила дверь, взяла Гарри за плечи и подвела к столу, в круг света под лампой.

– Совсем как Рон, – вздохнула она, осмотрев Гарри с головы до ног. – На вас будто растяжное заклятие наложили. Рон вырос дюйма на четыре с тех пор, как мы в последний раз покупали форму. Хочешь есть, Гарри?

– Да, – ответил тот, лишь сейчас понимая, до чего голоден.

– Садись, милый, я мигом что-нибудь соображу.

Гарри сел. К нему на колени тут же вспрыгнул мохнатый рыжий кот с приплюснутой мордой и свернулся клубком, громко мурлыча.

– Так Гермиона здесь? – возрадовался Гарри, почесывая Косолапсуса за ухом.

– Позавчера приехала, – ответила миссис Уизли, касаясь волшебной палочкой большой железной кастрюли. Та грохнулась на плиту и сразу наполнилась кипящей водой. – Сейчас все, конечно, спят, мы ждали тебя только утром. Так, давай-ка…

Она еще раз стукнула по кастрюле, которая взмыла в воздух, подлетела к Гарри и перевернулась; миссис Уизли ловко подставила тарелку и набрала в нее густого и горячего лукового супа.

– Хлеба, милый?

– Спасибо, миссис Уизли.

Она небрежно ткнула палочкой через плечо; большой кусок хлеба и нож красиво подлетели к столу. Когда хлеб самостоятельно нарезался, а кастрюля вернулась на плиту, миссис Уизли села напротив Гарри.

– Значит, ты убедил Горация Дивангарда вернуться в «Хогварц»?

Гарри кивнул; с горячим супом во рту говорить было невозможно.

– Он учил еще нас с Артуром, – сказала миссис Уизли. – Преподавал в «Хогварце» с давних-давних времен, начинал, по-моему, вместе с Думбльдором. Он тебе понравился?

Теперь у Гарри во рту был хлеб, поэтому он только пожал плечами и неопределенно мотнул головой.

– Понимаю тебя, – мудро кивнула миссис Уизли. – Конечно, Дивангард умеет быть на редкость обаятельным, когда хочет, но Артур, например, никогда его особо не любил. В министерстве на каждом шагу какой-нибудь любимчик Дивангарда, он всегда умел посадить человека повыше, зато Артура почти не замечал – наверное, считал, что тот не способен высоко взлететь. Вот тебе доказательство, что и Дивангард может ошибаться. Не знаю, писал ли тебе Рон… это случилось совсем недавно… Артур получил повышение!

Было видно, что ей давно уже охота похвастаться. Гарри спешно проглотил очень горячий суп – горло как будто сразу покрылось волдырями – и просипел:

– Это же здорово!

– Мальчик мой, – умилилась миссис Уизли, должно быть, неверно истолковав слезы у Гарри на глазах. – Да, Руфус Скримджер в нынешних обстоятельствах создал несколько новых подразделений, и Артур возглавил отдел по обнаружению и конфискации фальшивых оберегов. Это большая должность, у него в подчинении целых десять человек!

– А чем именно?..

– Ну, из-за Сам-Знаешь-Кого поднялась такая паника, что повсюду продают разные штуки, которые якобы защищают от него и Упивающихся Смертью. Сам понимаешь: всякие зелья, называются охранительными, а это просто варево с буботуберовым гноем; инструкции по наложению защитных заклятий, от которых отваливаются уши… В основном этим занимаются мошенники вроде Мундугнуса Флетчера, мерзавцы, что в жизни честно не работали и наживаются на людской беде, но иногда попадаются и правда очень нехорошие вещи. Вот на днях Артур конфисковал ящик прóклятых горескопов – наверняка дело рук Упивающихся Смертью. Так что, видишь, работа очень важная. Я постоянно твержу Артуру: глупо скучать по запальным свечам, тостерам и прочей мугловой ерундистике. – Миссис Уизли закончила свою речь весьма сурово, словно Гарри настаивал, что скучать по запальным свечам очень даже умно.

– А мистер Уизли еще на работе? – спросил Гарри.

– Да. Хотя, к слову сказать, он чуточку опаздывает… обещал вернуться около полуночи…

Миссис Уизли обернулась и посмотрела на большие часы, которые криво стояли на груде простыней в бельевой корзине, приставленной к столу. У часов было девять стрелок, по числу членов семьи, и обычно они висели в гостиной, но, судя по всему, миссис Уизли завела привычку всюду носить их с собой. Сейчас все девять стрелок показывали на «смертельную опасность».

– Давно уже так, – с деланой небрежностью сказала миссис Уизли, – с тех пор, как Сам-Знаешь-Кто объявился. Наверное, все мы теперь в смертельной опасности… вряд ли только наша семья… но я не знаю больше никого с такими часами, поэтому проверить невозможно… О! – внезапно воскликнула она, показывая на циферблат. Стрелка мистера Уизли перескочила на деление «в дороге». – Он сейчас будет!

И действительно через секунду раздался стук в заднюю дверь. Миссис Уизли вскочила и поспешила открывать; взявшись за ручку и прижав щеку к деревянному полотну, она тихонько спросила:

– Артур, это ты?

– Да, – послышался усталый голос мистера Уизли. – Но, дорогая Молли, я бы сказал так, даже будучи Упивающимся Смертью. Задай вопрос!

– Ой, право слово…

– Молли!

– Хорошо, хорошо… какая твоя самая заветная мечта?

– Узнать, каким образом самолеты держатся в воздухе.

Миссис Уизли кивнула и повернула дверную ручку, но, видимо, мистер Уизли тянул с другой стороны – дверь не открывалась.

– Молли! Сначала я должен задать твой вопрос!

– Артур, в самом деле, ну что за глупости…

– Как ты любишь, чтобы я тебя называл, когда мы одни?

Даже в тусклом свете лампы было видно, как сильно покраснела миссис Уизли; Гарри и сам почувствовал, что у него заполыхали уши и шея. Он принялся торопливо заглатывать суп, стараясь погромче стучать ложкой по тарелке.

– Моллипопсик, – пролепетала совершенно уничтоженная миссис Уизли в дверную щелку.

– Правильно, – сказал мистер Уизли. – Теперь можешь открывать.

Миссис Уизли впустила в дом мужа, худого, лысоватого, рыжего колдуна в роговых очках и длинном, запыленном дорожном плаще.

– Не понимаю, почему это надо проделывать каждый раз, когда ты возвращаешься домой! – воскликнула все еще ярко-розовая миссис Уизли, помогая мистеру Уизли снять плащ. – Упивающемуся Смертью, прежде чем прикинуться тобой, ничего не стоит выпытать у тебя ответ.

– Знаю, милая, но такова принятая министерством процедура, а я должен подавать пример. Чем это так вкусно пахнет – луковым супом? – Мистер Уизли с надеждой повернулся к столу: – Гарри! Мы ждали тебя только утром!

Они пожали друг другу руки, и мистер Уизли рухнул на стул рядом с Гарри. Миссис Уизли подала ему тарелку супа.

– Спасибо, Молли. Ночь выдалась трудная. Представляешь, какой-то идиот затеял продавать метаморф-медали. Наденешь на шею и можешь превращаться в кого угодно! Сто тысяч обличий, и все за десять галлеонов!

– А на самом деле что?

– В основном люди окрашиваются в оранжевый цвет, довольно-таки противный, но у парочки бедолаг по всему телу выросли длинные бородавки, наподобие щупалец. Как будто святому Лоскуту нечем заняться!

– Что-то это сильно напоминает проделки наших близнецов, – неуверенно произнесла миссис Уизли. – Ты уверен?..

– Конечно! – воскликнул мистер Уизли. – Мальчики ни за что не стали бы – такие трудные времена, люди же вне себя от отчаяния и не знают, чем защититься!

– Так ты поэтому задержался, из-за метаморф-медалей?

– Нет. До нас дошли слухи о весьма неприятной порче вот-те-взад в Слоне-и-Замке, но, к счастью, бригада по размагичиванию уладила дело раньше, чем туда добрались мы…

Гарри осторожно зевнул, прикрываясь ладонью. Но провести миссис Уизли не удалось.

– Спать, – велела она. – Я приготовила комнату Фреда и Джорджа, она полностью в твоем распоряжении.

– Как, а они где?

– На Диагон-аллее. Так заняты, что ночуют в квартирке над магазином, – объяснила миссис Уизли. – Должна сказать, я сначала была против, но, похоже, у них есть деловая хватка! Пойдем, милый, твой сундук уже наверху.

– Спокойной ночи, мистер Уизли, – пожелал Гарри, поднимаясь из-за стола. Косолапсус легко соскочил на пол и выскользнул из кухни.

– Спокойной ночи, Гарри, – отозвался мистер Уизли.

С порога Гарри заметил, что миссис Уизли глянула на часы в бельевой корзине. Все стрелки снова показывали на «смертельную опасность».

Комната близнецов располагалась на втором этаже. Миссис Уизли указала палочкой на прикроватную лампу, та зажглась, и повсюду разлилось приятное золотое сияние. У окна на письменном столе поставили большую вазу с цветами, но их аромат не мог перебить стойкого запаха – кажется, пороха. Пол был заставлен запечатанными и ненадписанными картонными коробками – среди них стоял и сундук Гарри. В целом все это напоминало временный склад.

Хедвига радостно заухала при виде хозяина и прямо со шкафа вылетела в окно. Гарри понял, что она хотела дождаться его, прежде чем отправиться на охоту. Он пожелал миссис Уизли спокойной ночи, надел пижаму, забрался в одну из постелей и, пошарив рукой, вытащил из наволочки липкую фиолетово-рыжую конфету – рвотную ракушку. Хмыкнув, Гарри перевернулся на другой бок и мгновенно уснул.

Через несколько секунд – во всяком случае, так ему показалось – он проснулся от пушечного выстрела: это с грохотом распахнулась дверь. Гарри резко сел и услышал скрежет раздвигаемых штор; ослепительный солнечный свет больно ткнул в глаза. Заслоняясь ладонью, Гарри попытался другой рукой нашарить очки.

– Шощеза?..

– Мы и не знали, что ты уже здесь! – громко и радостно воскликнул кто-то и треснул Гарри по макушке.

– Рон, ты что, не надо его бить! – укорил девичий голос.

Гарри нашел очки и нацепил их на нос; впрочем, на таком ярком свету он все равно почти ничего не видел. Над ним, качаясь, нависла длинная тень; Гарри заморгал, и вскоре Рон Уизли обрел фокус. Он радостно ухмыльнулся Гарри:

– Как жизнь?

– Лучше не бывает. – Гарри потер голову и снова откинулся на подушки. – А у тебя?

– Неплохо. – Рон подтянул поближе картонную коробку и уселся на нее. – Ты когда объявился? Мама нам только что сказала!

– Примерно в час ночи.

– Ну и как муглы? Не очень грызли?

– Не больше обычного, – ответил Гарри. Гермиона аккуратно устроилась на краешке его постели. – Они со мной почти не разговаривали, но так оно и лучше. А как ты, Гермиона?

– Я? Хорошо, – проговорила она, рассматривая Гарри так, словно выискивала признаки надвигающейся болезни.

Гарри сразу заподозрил, в чем дело, и, не имея ни малейшего желания обсуждать гибель Сириуса и прочие несчастья, спросил:

– А сколько времени? Я пропустил завтрак?

– Не волнуйся, мама сейчас явится с подносом; ей кажется, что у тебя некормленый вид. – Рон закатил глаза. – Ну давай выкладывай, что новенького, и вообще?

– Да ничего особенного, я же у родственничков сидел.

– Брось! – сказал Рон. – Ты где-то был с Думбльдором!

– Это не слишком интересно. Он хотел, чтобы я помог уговорить одного старого учителя, Горация Дивангарда, вернуться в школу.

– А-а, – разочарованно протянул Рон. – Мы-то думали…

Гермиона ожгла его строгим взглядом, и Рон с ходу переменил пластинку:

– …так и думали, что нечто в этом роде.

– Правда? – усмехнулся Гарри.

– Ага… раз Кхембридж больше нет, нам нужен новый преподаватель защиты от сил зла. А… эмм… какой он из себя?

– Похож на моржа, а раньше был куратором «Слизерина», – сказал Гарри. – Гермиона, в чем дело?

Она смотрела на него так, словно в любую минуту ждала появления неких ужасных симптомов, и сейчас весьма неубедительно улыбнулась:

– Ничего, ничего! Значит… эмм… как тебе показалось, Дивангард хороший преподаватель?

– Понятия не имею, – пожал плечами Гарри. – Но хуже Кхембридж он по определению быть не может, правда?

– А вот я знаю кое-кого похуже Кхембридж, – раздался голос с порога. В комнату с надутым видом вошла младшая сестра Рона. – Привет, Гарри.

– Что это с тобой? – спросил Рон.

– Она, – со значением произнесла Джинни и плюхнулась на кровать Гарри. – Совсем меня довела.

– Что она еще вытворила? – сочувственно поинтересовалась Гермиона.

– Так со мной разговаривает – можно подумать, мне три года!

– Ясно. – Гермиона понизила голос. – Она такая самодовольная.

Гарри был потрясен тем, как они говорят о миссис Уизли, поэтому не удивился, когда Рон сердито бросил:

– Слушайте, дамы, вы можете забыть о ней хоть на пять секунд?

– Давай, давай, защищай, – огрызнулась Джинни. – Мы прекрасно знаем, как ты от нее тащишься.

И это о матери Рона? Гарри почувствовал, что чего-то не улавливает, и спросил:

– О ком вы?..

Ответ на свой вопрос он получил, даже не успев договорить. Дверь опять распахнулась, и Гарри инстинктивно натянул одеяло до самого подбородка, так резко, что Джинни с Гермионой свалились на пол.

На пороге стояла девушка такой ослепительной красоты, что в комнате сразу образовался звенящий вакуум. Девушка была высокая, стройная, с длинными светлыми волосами; казалось, от нее исходит легкое серебристое свечение. В довершение счастья прекрасное видение держало в руках поднос, нагруженный едой.

– ‘Арри! Сколько же ми не вьиделись! – сказала красавица грудным голосом и, переступив порог, бросилась к нему. За ее спиной обнаружилась очень недовольная миссис Уизли.

– Зачем было тащить поднос, я сама могла отнести!

– Мне совсьем не тгудно, – ответила Флёр Делакер, поставила поднос на колени Гарри и кинулась целовать его в обе щеки: он почувствовал, как они вспыхнули там, где их коснулись ее губы. – Я же мьечтала его снова увьидеть. ‘Арри, помнишь мою сьестгу, Габгиэль? Она только и твегдит, что пго ‘Арри Поттега. Она будьет счастлива увьидеть тебя снова.

– А! Она тоже здесь? – срывающимся голосом спросил Гарри.

– Что ты, что ты, глюпыш, – звонким колокольчиком рассмеялась Флёр. – Я пго сльедующее льето, когда ми… ти ничьего не знаешь?

Ее огромные голубые глаза расширились, и она с укором поглядела на миссис Уизли. Та пробормотала:

– Мы не успели ему рассказать.

Флёр, откинув назад длинные серебристые волосы – они хлестнули миссис Уизли по лицу, – повернулась к Гарри:

– Ми с Бьиллом собьигаемся пожьениться!

– А-а, – растерянно произнес Гарри. Он не мог не заметить, что миссис Уизли, Гермиона и Джинни упорно избегают смотреть друг на друга. – Здорово. Э-э… Поздравляю!

Флёр порывисто наклонилась и снова поцеловала его.

– Бьилль сьечас очень заньят, много габотает, а я всьего льишь на полставки в «Ггинготсе» ‘ади англьиского, поэтому он пгивез меня сьюда на пагу дней познакомьиться с семьей как сльедует. Я так ‘ада, что ти пгиехаль – здесь особенно ньечего дьелать, только готовка и ципльята! Ну… пгиятного аппети́, ‘Арри!

С этими словами Флёр грациозно развернулась, выплыла из комнаты и тихо притворила за собой дверь.

Миссис Уизли издала какой-то странный звук вроде: «Тца!»

– Мама ее терпеть не может, – тихо сообщила Джинни.

– Ничего подобного! – резким шепотом возразила миссис Уизли. – Просто мне кажется, что они поторопились с помолвкой, вот и все!

– Они знакомы целый год, – сказал Рон. Он очумело таращился на закрытую дверь.

– Это очень мало! Я, конечно, понимаю, в чем дело – нестабильность! Сами-Знаете-Кто вернулся, люди боятся, что в любую минуту могут погибнуть, вот и принимают скоропалительные решения, когда прежде хорошенько бы подумали. В прошлый раз было то же самое, люди женились напропалую…

– В том числе и вы с папой, – лукаво заметила Джинни.

– И что? Мы с вашим отцом созданы друг для друга, чего нам было дожидаться? – ответила миссис Уизли. – А вот Билл и Флёр… хмм… что у них общего? Он простой работящий человек, а она…

– Кукла, – кивнула Джинни. – Только наш Билл не такой уж простой. Он ведь работает взломщиком заклятий, так? Значит, где-то в чем-то любит авантюры, риск, блеск… Потому и увлекся своей Флёркой-Хлоркой.

Гарри с Гермионой расхохотались, а миссис Уизли строго сказала:

– Джинни, перестань ее так называть. Ладно, я лучше пойду… Гарри, ешь омлет, пока не остыл.

И измученная миссис Уизли вышла из комнаты. Рон по-прежнему сидел как пристукнутый и неуверенно мотал головой, словно собака, которая пытается вытрясти воду из ушей.

– Ты что, еще не привык к ней? Она же у вас живет? – удивился Гарри.

– В принципе, привык, – ответил Рон, – но когда она так неожиданно набрасывается…

– Просто позор! – гневно воскликнула Гермиона, отошла от Рона как можно дальше и обернулась, скрестив руки на груди, лишь когда уперлась в противоположную стену.

– Ты что, хочешь, чтоб она жила здесь всегда? – Джинни вытаращила глаза на брата. Рон неопределенно пожал плечами. Джинни сказала: – Ну и пожалуйста! Мама все равно постарается это прекратить.

– Каким образом? – заинтересовался Гарри.

– Она все зазывает на ужин Бомс. Чтобы Билл переключился на нее. Я бы и сама ее предпочла.

– Разбежались! – саркастически бросил Рон. – Да ни один нормальный парень не обратит внимания на Бомс, если рядом Флёр. Нет, Бомс, конечно, ничего себе, когда не издевается над своими волосами и носом, но…

– Она гораздо приятнее Хлорки, – заявила Джинни.

– И гораздо умнее, она же аврор! – поддержала Гермиона.

– Флёр тоже не дура, она участвовала в Тремудром Турнире, – сказал Гарри.

– И этот туда же! – отчаянно всплеснула руками Гермиона.

– Тебе нравится, как она говорит: «‘Арри», да? – съязвила Джинни.

– Нет, – Гарри уже пожалел, что вмешался, – я всего-навсего имел в виду, что Хлорка… то есть Флёр…

– В общем, я бы предпочла Бомс, – перебила Джинни. – С ней по крайней мере весело.

– В последнее время не очень, – возразил Рон. – Сколько ее ни вижу, она точь-в-точь как Меланхольная Миртл.

– Это несправедливо, – одернула Гермиона. – Она еще не пришла в себя после… сам понимаешь… он был ее двоюродным братом!

У Гарри оборвалось сердце. Вот и до Сириуса добрались. Гарри схватил вилку и принялся сосредоточенно набивать рот омлетом, рассчитывая таким образом избежать участия в разговоре.

– Бомс и Сириус были едва знакомы! – закричал Рон. – Сириус почти всю ее жизнь просидел в Азкабане, а до этого их семьи даже не встречались…

– Не важно, – отрезала Гермиона. – Она считает, что он погиб по ее вине!

– С чего она это взяла? – не удержался Гарри.

– Она дралась с Беллатрикс Лестранж, помнишь? И, наверное, думает, что, если бы эту гадину удалось прикончить, Беллатрикс не убила бы Сириуса.

– Глупости, – сказал Рон.

– Тех, кто выжил, всегда терзает чувство вины, – изрекла Гермиона. – Я знаю, Люпин пытался с ней разговаривать, но она по-прежнему очень подавлена. У нее даже начались проблемы с метаморфизмом!

– С чем?

– Она больше не может менять внешность, как раньше, – объяснила Гермиона. – Наверное, из-за шока.

– Я и не знал, что такое бывает, – удивился Гарри.

– Я тоже, – кивнула Гермиона, – но, видимо, при настоящей депрессии…

Дверь снова открылась. Миссис Уизли просунула голову в комнату.

– Джинни, – прошептала она, – иди скорее вниз и помоги мне с обедом.

– Я же разговариваю! – возмутилась Джинни.

– Быстро! – прикрикнула миссис Уизли и скрылась.

– Лишь бы не оставаться наедине с Хлоркой! – проворчала Джинни, откинула за спину длинные рыжие волосы, по-балетному развела руки и, удачно подражая Флёр, горделиво уплыла из комнаты. – А вы, красавцы, тоже не задерживайтесь, – сказала она уже за порогом.

Гарри решил воспользоваться наступившей тишиной, чтобы доесть. Гермиона рассматривала картонные коробки, но украдкой на него поглядывала. Рон взял с подноса гренок и принялся жевать, не отрывая меланхолического взора от двери.

– Что это? – через некоторое время спросила Гермиона, вынув из коробки нечто напоминающее миниатюрный телескоп.

– Не знаю, – пожал плечами Рон, – но раз Фред с Джорджем это не взяли, оно, наверное, недоделано. Ты поосторожнее.

– Твоя мама говорила, что у них все хорошо, – вспомнил Гарри. – Что у них деловая хватка.

– Это еще слабо сказано, – заявил Рон. – Они прямо купаются в галлеонах! Охота посмотреть на их магазин, дождаться не могу! Мы еще не были на Диагон-аллее: мама считает, для дополнительной защиты нужен папа, а он очень занят на работе. Поскорее бы.

– А что Перси? – полюбопытствовал Гарри. Третий по старшинству брат Уизли не общался с семьей. – Помирился с родителями?

– Не-а, – мотнул головой Рон.

– Он же теперь знает, что твой отец был прав насчет Вольдеморта…

– Думбльдор говорит, люди легче прощают ошибки, чем правоту, – объявила Гермиона. – Я слышала, Рон, как он говорил твоей маме.

– Заумь в духе Думбльдора, – отреагировал Рон.

– Он хочет заниматься со мной индивидуально, – кстати упомянул Гарри.

Рон поперхнулся, а Гермиона ахнула.

– И ты молчал! – воскликнул Рон.

– Я только что вспомнил, – честно признался Гарри. – Он сказал ночью в вашем сарае.

– Ух ты!.. Занятия с Думбльдором, – потрясенно пролепетал Рон. – Спрашивается, а почему он?..

Рон осекся. Гарри заметил, что они с Гермионой переглянулись. Гарри отложил нож и вилку. Он всего-навсего сидел в постели, но сердце колотилось как бешеное. Думбльдор советовал рассказать им… так почему бы не сейчас? Гарри уставился на вилку, ярко блестевшую на солнце, и заговорил:

– Не знаю точно, чему он собирается меня учить, но думаю, что это из-за пророчества.

Его друзья молчали. Гарри даже показалось, что они окаменели, но он продолжил, по-прежнему обращаясь к вилке:

– Которое пытались выкрасть из министерства.

– Никто же не знает, о чем оно, – поспешно вставила Гермиона. – Оно разбилось.

– В «Оракуле» писали… – начал было Рон, но Гермиона сразу на него шикнула.

– В «Оракуле» угадали. – Гарри усилием воли заставил себя поднять глаза: Гермиона смотрела испуганно, Рон – изумленно. – Разбитый стеклянный шар – не единственная запись пророчества. Я услышал его полностью от Думбльдора, оно было сделано ему, и он мне все рассказал. Судя по тому, что там говорится, – Гарри глубоко вдохнул, – я и есть тот человек, который должен прикончить Вольдеморта… во всяком случае, выжить суждено лишь одному из нас.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Потом что-то бабахнуло, и Гермиона исчезла в клубах дыма.

– Гермиона! – закричали Гарри и Рон; поднос с завтраком грохнулся на пол.

Гермиона, кашляя, появилась снова – с телескопом в руках и багровым синяком под глазом.

– Я сдавила его, а он… меня стукнул! – хрипло вскричала она.

Действительно из телескопа выскочила длинная пружинка, на которой болтался крохотный кулачок.

– Не волнуйся, – сказал Рон, прилагая все силы, чтобы не расхохотаться, – мама вылечит, она прекрасно справляется с мелкими трав мами…

– Ладно, ладно, сейчас это не важно! – нетерпеливо перебила Гермиона. – Гарри, ой, Гарри…

Она вновь опустилась на край его кровати.

– После министерства мы думали… конечно, тебе говорить не хотели, но… Люциус Малфой обмолвился, что пророчество про тебя и Вольдеморта, мы и подумали что-то подобное… Гарри, Гарри… – Она долго смотрела на него, а потом прошептала: – Тебе страшно?

– Не так, как раньше, – ответил он. – Когда только услышал, то да… а сейчас такое впечатление, будто я всегда знал, что в конце мне предстоит с ним сразиться…

– Когда Думбльдор собрался тебя провожать, мы решили, он хочет рассказать о пророчестве или, может, показать что-то, – с энтузиазмом сообщил Рон. – И, в общем-то, оказались правы, да? Он бы не стал давать тебе уроки, если б считал, что ты уже покойник, не захотел бы тратить время… Значит, ему кажется, что у тебя есть шанс!

– Верно, – произнесла Гермиона. – Интересно, чему он будет тебя учить? Наверное, высшей защитной магии… самым сильным контрзакля-тиям… антипорче…

Гарри почти не слушал. По его телу разлилось тепло, и совсем не от солнца; тугой узел в груди потихоньку развязывался. Он знал, что Рон и Гермиона напуганы много больше, чем хотят показать, но они все равно оставались рядом и пытались ободрить, а не шарахались, как от зачумленного или сумасшедшего. И это дорогого стоило.

– …а главное, ускользающим уверткам, – закончила Гермиона. – Теперь ты знаешь хотя бы один предмет на этот год – то есть на один предмет больше, чем мы с Роном. И когда же придут результаты экзаменов?

– Наверное, скоро, месяц уже прошел, – сказал Рон.

– Подождите-ка. – Гарри внезапно вспомнил еще кое-что из вчерашнего разговора с директором школы. – Кажется, Думбльдор говорил, что результаты придут сегодня!

– Сегодня? – взвизгнула Гермиона. – Сегодня? Но почему ты… мамочки… надо было сказать…

Она вскочила.

– Пойду посмотрю, не было ли почты…

Через десять минут Гарри, одетый и с пустым подносом, спустился и увидел за кухонным столом Гермиону. Она была страшно взволнована и едва не подпрыгивала, половиной лица напоминая панду. Миссис Уизли старалась уменьшить это сходство.

– Не поддается, – озабоченно бормотала она, стоя над Гермионой с волшебной палочкой и справочником «В помощь знахарю», открытым на разделе «Синяки, порезы и ссадины». – Раньше всегда помогало. Ничего не понимаю…

– Фреду с Джорджем кажется, что это смешно, когда синяк не сходит, – сказала Джинни.

– Но он обязан сойти! – воскликнула Гермиона. – Не могу же я так остаться!

– Не останешься, милая, не волнуйся, мы найдем противоядие, – успокаивала миссис Уизли.

– Бьилль гассказывал, какие они смьешные, ваши Фгед с Джогджем! – Флёр безмятежно улыбнулась.

– Прямо животик надорвешь, – огрызнулась Гермиона, вскочила и принялась ходить кругами, заламывая руки.

– Миссис Уизли, вы точно-точно уверены, что утром сов не было?

– Да, моя хорошая, я бы заметила, – терпеливо ответила миссис Уизли. – Хотя сейчас только девять, и впереди еще много времени…

– Я знаю, что завалила древние руны, – горячечно бормотала Гермиона, – одно слово совершенно точно перевела неправильно. И по защите от сил зла, по практике, тоже ничего хорошего. А про превращения я сначала думала, что все нормально, а теперь…

– Гермиона, заткнись, а? Ты тут не одна волнуешься! – рявкнул Рон. – Небось получила десять «великолепно»…

– Молчи, молчи, молчи! – Гермиона истерично замахала руками. – Я знаю, я все завалила!

– А что бывает, если провалишься? – спросил Гарри у присутствующих в целом, но ответила снова Гермиона:

– Придется обсуждать свое будущее с куратором колледжа, я спрашивала у профессора Макгонаголл в конце года.

У Гарри подвело живот, и он пожалел, что столько съел за завтраком.

– В «Бэльстэке», – сочла нужным заметить Флёр, – все по-дгугому. По-моему, лучше. У нас экзамьены после шести льет, а не пяти, и потом…

Ее слова потонули в диком крике. Гермиона показывала на кухонное окно. В небе отчетливо чернели три точки, которые с каждым мгновением становились все больше.

– Это совы, – прохрипел Рон, подскакивая к Гермионе.

– Их три. – Гарри кинулся к ним.

– По одной на каждого, – в панике прошептала Гермиона. – Ой мамочки… ой мамочки… ой мамочки…

Она крепко схватила Гарри и Рона за локти.

Совы, красивые неясыти, приблизились к «Гнезду», спустились ниже и полетели над дорожкой к дому. Стало видно, что каждая несет в клюве большой конверт.

– Ой мамочки! – снова взвизгнула Гермиона.

Миссис Уизли отстранила ребят и открыла окно. Совы, первая, вторая, третья, влетели в кухню, стройной шеренгой расселись на столе и подняли правые лапки.

Гарри подошел. Конверт, адресованный ему, был у средней совы, и Гарри стал его отвязывать трясущимися пальцами. Слева Рон тоже пытался отцепить письмо; Гермиону справа колотило так сильно, что из-за этого дрожала вся сова.

Все молчали. Наконец Гарри удалось снять конверт. Быстро его вскрыв, он развернул лежавший внутри пергамент.

РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКЗАМЕНОВ НА СОВЕРШЕННО ОБЫЧНЫЙ ВОЛШЕБНЫЙ УРОВЕНЬ

Проходные оценки:

Великолепно (В)

Сверх стандарта (С)

Нормально (Н)

Непроходные оценки:

Плохо (П)

Ужасающе (У)

Тролль (Т)

Гарри Джеймс Поттер получил:

Астрономия

(Н)

Гербология

(С)

Заклинания

(С)

Защита от сил зла

(В)

Зельеделие

(С)

История магии

(У)

Прорицание

(П)

Превращения

(С)

Уход за магическими существами

(С)

Гарри перечитывал еще и еще. С каждым разом дышалось все легче. Порядок! Было ясно, что он провалит прорицание и не сдаст историю магии: чего и ждать после обморока прямо посреди экзамена. Зато он сдал все остальное! Гарри пробежал пальцем по своим оценкам… «сверх стандарта» по превращениям, гербологии и даже зельеделию! А что самое замечательное, «великолепно» по защите от сил зла!

Он оглянулся. Гермиона стояла к нему спиной, низко наклонив голову. Рон сиял.