Текст книги "История русской рок-музыки в эпоху потрясений и перемен"

Глава 38
Дикий Запад

На короткий срок я оказалась в Америке летом 1991 года. Вместе с Сашей и Большим Мишей мы полетели в Нью-Йорк и оттуда – в Лос-Анджелес. Для Саши это был первый приезд в «страну храбрецов»[289]289
  Джоанна объединила здесь два основополагающих понятия из американского национального гимна: land of the free («страна свободы») и home of the brave («дом храбрецов).


[Закрыть].

К тому времени как под нами засверкала гладь реки Гудзон, он был уже мертвецки пьян и едва держался на ногах.

– Саша, в Нью-Йорке совершенно безумный аэропорт, – стараясь удерживать его в вертикальном положении, нервно проговорила я, пока самолет выруливал к зданию аэровокзала. – Паспортный контроль здесь может длиться часами. Мы с Мишей побежим вперед занять очередь, а ты потом к нам присоединяйся, о’кей?

Мы встали в огромную, состоящую из сотен человек извилистую очередь. Наконец, шатаясь и спотыкаясь, к нам подошел и Саша. Стоявший рядом пожилой мужчина начал отчитывать его по-русски:

– Напился как свинья! Позоришь советских людей перед американцами!

В таком состоянии я Сашу никогда еще не видела. Поддерживая его с двух сторон, мы с Мишей наконец-то продрались сквозь паспортный контроль и таможню.

– Что это такое? – шепотом спрашиваю я Мишу через повисшую Сашину голову. – Что с ним случилось?

– Что случилось? – говорит Миша, будто обдумывая ответ. – Да он, Джоанна, просто пьян.

В Лос-Анджелесе с нами согласился встретиться глава Sire Records[290]290
  Sire Records – американская независимая звукозаписывающая компания, среди артистов которой были Мадонна, Talking Heads, Depeche Mode, Pretenders и др. Дистрибуцией продукции Sire Records занимался концерн Warner Brothers.


[Закрыть] Хауи Клайн. Именно благодаря дружбе с ним я получала множество клипов артистов Sire и Warner Brothers для показа в своих программах по русскому телевидению. Я также повела Сашу и Большого Мишу посмотреть коллекцию Фреда Уайсмана и на ужин с моими друзьями. В начале каждого вечера Саша был весел и мил, но к концу он неизменно напивался до состояния, в котором мы вывели его из самолета.

Наш приезд совпал с моим днем рождения, в честь чего я решила устроить у себя дома вечеринку. За пару часов до прихода гостей я обнаружила Сашу на диване почти в бесчувственном состоянии.

– Миша, что мне делать?! – в отчаянии заверещала я. – В таком виде его нельзя показывать гостям!

Неизменно спокойный и никогда не теряющий самообладания Миша помог мне отвезти Сашу в ближайший мотель, где мы и оставили его с двумя упаковками пива.

– Заберем тебя вечером, – сказал ему с полным достоинства видом Миша. – Другого выхода ты нам не оставил.

Сашины проблемы с алкоголем не были для меня новостью. Сама я никогда не пила, поэтому жизнь с алкоголиком была для меня странной и непривычной. Время от времени я задавалась вопросом, стоит ли мне с ним оставаться. Но трезвый он был настолько веселый, смешной и изобретательный, что устоять перед его обаянием было невозможно. Музыкант-самоучка, он освоил множество инструментов и был блестящим композитором и продюсером. Перед его мастерством я просто преклонялась. Он также прекрасно рисовал, и его шаржи на нас заставляли меня и смеяться, и задумываться.

– Вот этот мне ужасно нравится! – в восторге кричала я, вырывая у него из рук рисунок, где огромный Санта-Клаус держит нас обоих за штаны высоко в воздухе и спрашивает: «Это ваши?» На другом он изобразил долго тянувшийся у нас в квартире ремонт, а мы с ним, как ангелы, с крыльями и венцами над головами, сидим на облаке и вопрошаем: «Ну как там, рабочие закончили ремонт?»

И хотя мы жили вместе, серьезной парой назвать нас было трудно. Я так и не смогла оправиться от краха брака с Юрием и не хотела никаких серьезных отношений. Саша с его веселыми шутками и остроумными рисунками подходил мне идеально.

Вернувшись в Россию, я почувствовала, будто и не уезжала из Америки. Гласность кончилась, и не смену ей внезапно пришел капитализм. Повсюду продавались самые разнообразные западные товары, на приобретение которых у многих русских оказалось вполне достаточно денег, в том числе и долларов. Друзья и соседи соревновались друг с другом, кто сумеет потратить побольше.

– Сколько ты заплатил за свою аудиосистему? – спрашивает один из гостей хозяина на вечеринке.

– Девятьсот долларов, – гордо отвечает хозяин.

– Хм, а я свою купил за тысячу, – еще более гордо, сияя от удовольствия, хвастает гость.

Мне все это казалось ужасно странным. Люди разгуливали по улице в новых очках Ray Ban с неоторванными ценниками – так, чтобы все видели, сколько они заплатили за столь ценную покупку. Все это напоминало какую-то дурацкую серию из «Сумеречной зоны»[291]291
  «Сумеречная зона» (Twilight Zone) – популярный американский телесериал, первые серии которого вышли в конце 1950-х годов.


[Закрыть], где все внезапно оказываются одержимы приобретением материальных благ. Я видела, как проходящие по улице молодые люди специально отворачивали полу пиджака или куртки, чтобы на виду был знак фирмы.

Эти перемены привели к тому, что люди стремились заработать деньги любой ценой. Как и многие в Москве, свежие фрукты и овощи я покупала на рынке, куда их привозили торговцы из южных регионов страны. И вдруг поползли слухи, что в неспелые помидоры впрыскивают мочу, чтобы они быстрее покраснели. Верить такому или нет – я понятия не имела!

Россия превратилась в Дикий Запад. Ходили слухи о западных туристах, избитых только ради того, чтобы украсть их вещи. Одного парня, по слухам, ударили по голове бейсбольной битой, чтобы отобрать у него кепку с буквами NY[292]292
  New York.


[Закрыть]. Я вдруг с ужасом осознала, что как бы я годами ни жаловалась на КГБ, их слежка была моей личной охраной. Никто никогда не осмелился бы подойти ко мне, зная, что за мной следят. Без такой слежки все западные люди в СССР были оставлены на съедение голодным волкам. А волки, как известно, несмотря на свои небольшие размеры, звери куда более агрессивные, чем медведи.

У «медведей», правда, была своя неприятная особенность. Тебе кажется, что они исчезли, а они вдруг внезапно выходили из спячки. В августе 1991-го в Лос-Анджелесе я вдруг вижу в новостях сообщение о случившемся в Москве путче. Старая гвардия, противники реформ, в очередной раз попытались взять ситуацию под свой контроль и повернуть время в обратную сторону. В отчаянии, безуспешно пытаясь дозвониться до Юрия и других друзей, я поняла, что либо все телефоны заняты, либо вся связь оборвана. Ощущение было такое, будто вернулись старые времена.

В Россию я приехала вскоре после быстро провалившегося путча. «Волки» вернулись, чтобы тратить свои доллары и тащить домой из магазинов огромные бумбоксы и дизайнерскую мебель.

– Эй ты, поосторожнее! – услышала я чей-то окрик. Лицо кричащего было спрятано за огромным серебряным блюдом, от столкновения с которым я едва успела увернуться.

– Полегче, ковбой! – пробормотала я, ныряя в переулок.

Солнце на горизонте клонилось к закату, и я, сложив руки на груди, ринулась дальше на запад.

Глава 39
Пятнадцать минут навсегда

– Что бы вы сказали Джоанне Стингрей, если бы сейчас ее увидели?

Журналист стоит в толпе на Новом Арбате у магазина «Мелодия» перед презентацией моего альбома «Проходя сквозь окна». Вышел он на Sintez Records, одной из новых, появившихся уже с приходом капитализма компаний. Основал Sintez Records бас-гитарист и вокалист «Машины Времени» Александр Кутиков. 14 сентября 1991 года сотни молодых поклонников собрались у магазина, дожидаясь возможности купить альбом и получить автограф.

– Джоанна, мы тебя любим! – выкрикивает кто-то из толпы в ответ на вопрос журналиста.

– Мы бы пожелали ей творческих успехов и побольше концертов и в Питере, и в Москве, и где угодно.

Толпа становилась все больше, стала волноваться, и в магазине решили запустить внутрь какое-то количество людей, чтобы они могли купить пластинку и плакат раньше назначенного времени презентации. Тоненькая струйка юношей и девушек проникла в магазин, однако толпа снаружи, в которой мелькало множество двойников Стингрей, только увеличивалась. На всякий случай, во избежание беспорядков, вызвали милицию. Желтые милицейские «газики» встали на тротуар, и милиционеры выстроились в ряд, чтобы оттеснить толпу.

Тот же тележурналист продолжал лавировать в толпе, задавая людям вопросы.

– Вы так на нее похожи, – остановился он рядом с девушкой, которую, как я позже узнала, звали Аня. Волосы у нее были выкрашены такими же слоями, как и у меня, на голове такая же шоферская кепка, на носу такие же очки, а в ушах такие же серьги. – Это ведь не случайно?

– Нет! – гордо мотнув головой, ответила девушка. – Но это не фанатизм, это немножко больше, чем фанатизм. Я сама для себя открыла Джоанну, никто мне не подсказал.

– Скажи, а тебя не смущает, что она поет по-английски? Тебе все понятно?

– Вы знаете, у меня уже второй ее диск, а первый я купила уже давно, и да, я перевожу, так что все понятно.

– А вы что скажете? – журналист перешел к еще одной девушке-двойнику. – Можете задать любой вопрос, и мы его передадим ей.

– Правда передадите? – спросила девица, глядя прямо в камеру. – Джоанна, солнышко! Как ты относишься ко всем твоим русским поклонникам? – Она смущенно замолчала.

– Спрашивай еще! – подбодрил ее журналист.

– Еще можно? В таком случае я бы спросила о ее творческих планах и хочу попросить, чтобы она чаще устраивала сейшены в Москве, и не только в Москве, а вообще по Союзу.

Она остановилась, пытаясь подобрать слова, которые хотела сказать по-английски.

– Joanna, I love very much!

Я в это время была еще дома, готовясь отправиться на презентацию. Я и понятия не имела, сколько народу соберется, и на самом деле боялась, что людей будет мало, – то-то будет неловко! Закончив одеваться, присела на краешек кровати, нервно поглядывая на часы.

Толпа тем временем прибывала с каждой минутой.

– Передайте ей большой привет, мы все ее очень любим, – прокричала в камеру еще одна поклонница.

– А за что вы ее любите? – спросил журналист.

– Она прекрасная певица и прекрасный человек.

– А откуда вы знаете, какой она человек?

– Ну, просто видно по человеку.

Если бы только я могла слышать, что обо мне говорят, пока я нервно кусала ногти у себя в квартире, ожидая тихой, унылой презентации!

– Мы желаем ей счастья в личной жизни, в творчестве, здоровья, всего самого наилучшего. И пусть приезжает в Советский Союз почаще!

Наконец, к магазину подъехала серая «лада». С переднего сиденья вышел Большой Миша, с заднего – Юрий Айзеншпис и я в полосатой желто-черной футболке и кожаной куртке. Я не поверила своим глазам, увидев огромную толпу.

Некоторые узнали меня и ринулись к машине.

– Привет! – сказала я дружелюбно. Большой Миша пытался оградить меня от толпы, но люди продолжали напирать.

– Нужно идти к служебному входу, – быстро сориентировался Юрий, увидев все увеличивающееся количество поклонников.

Не успела я опомниться, как меня уже вели в обход магазина. Толпа за нами не отставала. Впервые в жизни я почувствовала себя по-настоящему знаменитой, и тут же в голове мелькнула сценка нашего с Виктором панического бегства из булочной в Ленинграде от поджидавшей его на улице толпы. Чувство было приятное, но вместе с тем странное, будто в моем теле кто-то другой, а сама я смотрю на все это со стороны и хихикаю над абсурдом происходящего.

Войдя со служебного входа в торговый зал, мы слышали шум, крики и свист скопившейся у дверей толпы поклонников. Работницы магазина подвели меня к специально подготовленному для подписания пластинок месту и показали стеллаж, где продавались мои альбомы. Там же были пластинки Высоцкого. Могла бы я когда-нибудь подумать, что мой альбом окажется по соседству с легендой!

– О боже! – от волнения у меня перехватило дыхание. Все это казалось чистым безумием.

Тимур уже был внутри, пытаясь внести хоть какой-то порядок в царивший вокруг хаос. Рядом с ним был Марио Самолеа, который снимался в клипе Turn Away и с которым я успела подружиться. На ходу обняв обоих, я наконец-то уселась, чтобы подписывать пластинки. Со всех сторон ко мне тянулись руки со старыми и новыми моими альбомами, фотографиями, открытками и плакатами. Мне было не по себе в окружении десятка Джоанн Стингрей – так же, как и я, одетых и с такими же, как и у меня, прическами. Больший комплимент себе, впрочем, трудно было придумать.

У двери в магазин встали два милиционера, людей они пропускали небольшими партиями. Остающиеся снаружи прижимались лицами к окнам и стеклянным дверям, пытаясь увидеть, что происходит внутри, и заодно протиснуться поближе ко входу. У многих девушек в руках были букеты роз, которые они крепко прижимали к своим черным курткам. Добравшись до меня, они либо глупо хихикали, либо начинали плакать. Мальчишки же, получив долгожданную подпись, широко и счастливо улыбались.

Появилась и Люда – та самая, что приходила ко мне домой. Я была рада видеть ее знакомое лицо. Потом она подошла еще раз. А потом и еще раз. Мне было и забавно, и приятно видеть такое проявление преданности, и я с удовольствием подписывала все, что она мне протягивала.

– Можешь подписывать побыстрее? – шепнул мне на ухо Тимур, подталкивая очередь вперед. – Я хочу спросить директора, можно ли запустить еще людей.

– Отходите все от двери, отходите! – услышали мы ее крик, прежде чем Тимур успел подойти со своей просьбой. – Пускать не будем, пока не отойдете от двери!

– Мы со всей России приехали! – крикнул какой-то парень из продолжавшей наседать толпы.

– Помогите! – раздался вдруг истошный крик девушки, прижатой к двери.

Двери закрыли и сказали, что не откроют, пока не прекратится давка. Это, однако, привело к еще большему волнению и нетерпению. Стеклянная дверь треснула, и подписание было остановлено. Я тревожно смотрела, как Тимур побежал разбираться в случившемся.

В ожидании пока вновь откроют дверь, я не уставала поражаться, что люди готовы были ждать часами, только бы получить мой автограф. Во всем этом было какое-то безумие! Кто-то поставил мою пластинку на проигрыватель, и музыка разнеслась по всему магазину. Тимур тем временем стал пускать людей по одному, и очередь потихоньку задвигалась.

– Скажи, пожалуйста, ты случайно здесь? – услышала я обращенный к молодому парню вопрос журналиста.

– Нет, не случайно, я уже был здесь в прошлом году, когда вышел ее первый диск, и я с нею тогда уже встречался. Джоанна, как и Виктор Цой, – для меня родной человек, особенно теперь, после смерти Виктора. Ее музыка помогает нам жить в это трудное время.

Я не могла поверить своим ушам. Сердце мое готово было разорваться от счастья и благодарности. Вот каково это! – подумала я, вспомнив, как много раз я смотрела на окружавшую Бориса, Кинчева и Виктора толпу. Я и подумать не могла, что и со мной когда-нибудь произойдет нечто подобное. Энди Уорхол придумал когда-то формулу «пятнадцать минут славы»[293]293
  В каталоге своей выставки в Музее современного искусства в Стокгольме в 1968 году Уорхол написал: «В будущем каждый человек получит свои пятнадцать минут славы». С тех пор выражение стало применяться по отношению к знаменитостям-однодневкам из мира поп-культуры, реалити-шоу, YouTube и т. п.


[Закрыть], но это чувство, я знала, останется со мной навсегда.

Глава 40
Царство сердец, душ и криков

Как бы в подтверждение окончательного расставания с коммунизмом на бесплатный концерт «Монстры рока» в Москву слетелись Metallica, AC/DC, Pantera и Black Crowes. Организовавшая концерт компания Time Warner[294]294
  Развлекательно медийный конгломерат Time Warner возник в 1990 году в результате слияния компаний Time Inc. и Warner Communications. Сферы деятельности – кино, телевидение, печатные СМИ, интернет-медиа. В настоящее время называется WarnerMedia.


[Закрыть] провозгласила его «праздником демократии и свободы»[295]295
  Концерт проходил 28 сентября 1991 года, спустя месяц с небольшим после провального августовского путча 1991 года.


[Закрыть] в стране, на протяжении долгого времени не позволявшей ни того, ни другого. Time Warner разрешили даже снимать концерт, чтобы потом сделать документальный фильм.

Провести концерт решили не в зале, и даже не на стадионе, а на аэродроме Тушино под Москвой. Мне вручили пригласительный билет и дали пропуск за кулисы, но, не будучи фаном этих групп, идти туда я не особенно хотела. В конце концов все же решила сходить, чтобы понять, не пропустила ли я за все эти годы чего-нибудь особо интересного в мире «тяжелого металла». И слава богу, что пошла, – разумеется, в коже и темных очках, – так как это оказалось одним из самых невероятных впечатлений моей жизни. Если Россия была Страной Чудес, то аэродром Тушино в тот вечер стал царством сердец, душ и криков.

Почти уже не использовавшийся к тому времени военный аэродром было не узнать – на нем красовалась великолепная сверкающая сцена с полным комплектом аппаратуры. Сцену окружали несколько десятков камер с операторами, а над полем парили закрепленные на длинных стрелах автоматические камеры. Как воздушные акробаты, они то ныряли вниз, то взмывали вверх. Вокруг сцены расположились сотни милиционеров. Стояли, нервно оглядывались, желая удостовериться, что они не одни, что где-то поодаль, на обочине поля, подогнаны еще десятки автобусов с их товарищами.

Меня провели на сцену и показали место где-то сбоку, откуда открывался лучший вид. Я была потрясена колышущимся передо мной океаном людских голов, дышащим и пульсирующим, как единый живой организм. Я знала, что хеви-метал в России популярен, но не подозревала, что настолько! По меньшей мере триста тысяч человек[296]296
  По различным оценкам, на концерте было от 500 до 700 тысяч зрителей.


[Закрыть] с криками воодушевления и восторга тянулись к сцене.

– Стингрей! Стингрей! – вдруг раздались выкрики узнавших меня фанов. Я улыбнулась, помахала куда-то вниз рукой и поспешно ретировалась за кулисы.

Открывала концерт Pantera – группа парней с обнаженными татуированными торсами. Девушкам они определенно нравились, а юноши хотели на них походить. Рев искаженных всевозможными эффектами гитар поддерживал низкий, дьявольский голос вокалиста, и эта какофония полностью подавила и даже напугала меня. Но со временем, глядя на взмывающие вверх сжатые кулаки зрителей и видя, как они дружно прыгают под тяжелый рифф бас-гитары, я не смогла не поддаться всеобщему возбуждению. Следующими на сцену вышли Black Crowes – хиппи-версия Rolling Stones c такими дерзкими текстами, что челюсть у меня отвисла и так и осталась висеть до конца их сета.

– Вот это круто! – со смешанным чувством изумления и восторга бормотала я себе под нос, переводя взгляд от грязных патлатых музыкантов на бесчисленную толпу – поющую, визжащую, вздымающую вверх в хеви-металлическом салюте руки.

Metallica же и вовсе привела зрителей в состояние полного экстаза. Длиннющая грива вокалиста разметалась в разные стороны – визуальный аккомпанемент его высокому голосу и протяжным гитарным соло. Во время их сета произошло несколько столкновений между милицией и пьяными разнуздавшимися фанатами, но даже милиционеры, кажется, не могли устоять от охватившего всех возбуждения. Я не могла удержаться от мысли о том, как бы на все это посмотрел старый КГБ, – длинные грязные волосы, тяжелый грим, крики, визги и пьяное бесчинство.

AC/DC и их музыка еще недавно были запрещены в СССР. Я чуть не расхохоталась, представив гримасы на лицах и мученическое выражение глаз старой гвардии, доведись им такое увидеть. Группа вышла на сцену под приветственные визги и крики толпы. Я не могла оторвать глаз от гитариста в черных шортах и галстуке. Выглядел он невероятно смешно и в то же время завораживающе, оттеняя своим видом вокалиста в черной шляпе. Первую же их песню Back in Black я, к своему изумлению, узнала! Саша ее обожал, а я никогда не давала себе труда узнать, что же это за песню он постоянно крутит. Голос вокалиста звучал, как крик подстреленной и летящей отвесно вниз к земле птицы. Лицо его было невероятно подвижно, и по сцене он носился с огромной скоростью. Толпа хором вместе с ним пела Highway to Hell, и, в отличие от сплошного грохота предыдущих групп, я почувствовала, что меня захватили и мелодия, и сюжет песни. Уголком глаза я видела, что даже милиционеры и солдаты в восторге вздевают вверх руки. В разгар сета гитарист скинул рубашку, галстук и пиджак и в судорогах корчился на сцене, пальцы лихорадочно бегали по грифу и по струнам, а с тела ручьями лился пот. А когда над сценой взлетела гигантская надувная кукла обнаженной женщины с огромной грудью, я и вовсе перестала верить, что нахожусь в Советском Союзе. Я только качала головой, ожидая, что вот-вот это видение развеется.

В финале заключительной песни сцена взорвалась пиротехническим буйством фейерверков – дерзкий шаг в стране льда и снега. Но выглядело все это фантастически! Когда же толпа наконец потянулась к выходу, милиционеры выстроились в колонны, образовав две дорожки для зрителей. Я смотрела на исчезающие в темноте счастливые возбужденные лица, и в них мне виделся знак, символ. Я поняла, что Советский Союз пересек черту, после которой дороги назад уже нет.

Глава 41
Один день со Стингрей

«СТИНГРЕЙ ЗА… РЕШЕТКАМИ»

На такой заголовок заметки в «Вечерней Москве» я не могла не обратить внимания.

«Тридцатого января в час дня сотрудники “Мосфильма” были шокированы нашествием девиц в черных очках и “круто прикинутой” волосатой молодежи. Тридцать юных особей обоих полов пожертвовали учебным днем, чтобы сняться в клипе Джоанны Стингрей. Действие происходит в застойные годы, которые символизировались решетками, щедро расставленными режиссером Михаилом Хлебородовым. В съемках ролика, который планируется показать в новой программе “Видеопик”, принимали участие музыканты “Бригады С”, “Мегаполиса”, “Месс Эйдж”».

В конце 1991 года, даже в предпраздничной суете, события продолжали развиваться с прежней интенсивностью. Поняв, что число моих фанов стремительно возросло, я решила вовлечь их в свои планы. Третьим клипом с режиссером Хлебородовым должна была стать написанная вместе с «Играми» в честь Ленинградского рок-клуба песня Rock Club. В качестве оператора Хлебородов пригласил Мишу Мукасея, молодого худощавого парня, сына известного советского кинооператора[297]297
  Анатолий Мукасей (р. 1938) – известный советский кинооператор, оператор-постановщик таких знаменитых картин, как «Дайте жалобную книгу», «Берегись автомобиля», «Внимание, черепаха!», «Чучело» и многих других. Михаил Мукасей (р. 1966) после съемок рекламных роликов и видеоклипов тоже переключился на художественное кино и снял такие фильмы, как «Даун-хаус», «Жесть», «На измене», «Обмен».


[Закрыть].

Идея клипа была довольно проста: сцена в пустом складе с яркими неоновыми буквами Rok N Roll за нашими спинами. Неоновые буквы были английскими, но слово Rock’n’Roll было написано с ошибками. Мило, не правда ли?

На сцене собралась группа лучших гитаристов и барабанщиков: Сергей Галанин, Кирилл Турусов, Виктор Зинчук, Артем Павленко, Игорь Ярцев и Павел Кузин. Мне всегда нравилось находиться в окружении парней. С одной стороны, это придавало мне силы и уверенности, с другой – оттеняло мою женственность. Идеальное сочетание!

Марио на сей раз был в съемочной группе. Стоило мне подойти к ним, лица расплывались в улыбках, у каждого во рту при этом неизменная сигарета.

За сценой мы разместили фанов и моих двойников. Я возвышалась над ними с раскрашенной в цвета двух флагов гитарой Kramer и пела в укрепленный на красной стойке микрофон. Мы сняли множество дублей с разных ракурсов. А на проигрыше фаны поднимали вверх руки с горящими зажигалками и плакатами Save the World.

Больше всего из этой съемки мне запомнился симпатичный и вызывающе крутой панк-гитарист со светлыми волосами, одетый в черную кожу и с перстнями-черепами на всех пальцах.

Тут же была, конечно, и мой самый преданный фан Люда. Она вспоминает, что неделю не умывалась после того, как я запечатлела у нее на щеке поцелуй губами в черной помаде. Люда теперь ходила за мной по пятам, и даже свое пятнадцатилетие пришла отмечать ко мне домой. Я подарила ей свою фотографию с автографом и советский и американский флаги на подставке. Ее сияющее от счастья лицо дало мне идею провести конкурс, главным призом которого будет день с Джоанной Стингрей в Москве. Я смонтировала короткий трейлер и попросила своего менеджера Тимура его озвучить.

«А ты фан Джоанны Стингрей? Если да, то ты можешь быть одним из трех счастливчиков, победителей в конкурсе “Один день со Стингрей”! Отмечая выпуск нового альбома Джоанны Стингрей “Проходя сквозь окна”, мы предоставим троим счастливчикам, победителям в конкурсе, возможность встретиться с Джоанной в Москве и перекусить с ней в Pizza Hut. И поиграть в боулинг с ней и с ее друзьями. Это класс! А также все три счастливчика получат официальные майки, шапку, значок, плакат с ее автографом, афишу с ее гастролей, фотографии и три пластинки, выпущенные в СССР: “Джоанна Стингрей”, “Думаю до понедельника” и “Проходя сквозь окна”. А также американскую пластинку 1983 года. И, наконец, они получат пропуск за кулисы на любой концерт Джоанны.

Итак, как провести “Один день со Стингрей”? Во-первых, ты должен быть фаном. Ты можешь выглядеть, как Джоанна, или нет, ты можешь быть большим или маленьким, но ты должен быть фаном Джоанны. Во-вторых, ты должен послать открытку со своим именем, адресом, телефоном и возрастом по адресу: Москва, 103009, К-9. До востребования, Стингрей Джоанна (фан-клуб). Все письма и открытки должны быть отправлены до 1 декабря этого года включительно. Они будут опущены в мешок, и 20 декабря, в пятницу, в программе “Обоз” будут разыграны три открытки с именами победителей. И, если вам повезет, вы проведете один день со Стингрей! Один день со Стингрей – это фантастика!»

Я прикрывала рот рукой, чтобы не расхохотаться, глядя на гримасы Тимура и слыша зазывные интонации.

При монтаже на фразе «Один день со Стингрей» мы добавили эффектов, чтобы она звучала мощно и драматично. В трейлер вошли сцены толп фанов и кадры, показывающие, что именно ждет победителей. Я, Тимур, Марио и Хлебородов набивали рот пиццей, а Большого Мишу нарядили в рубашку, кепку, значок и все прочие аксессуары Стингрей. Никогда не забуду, как он стоял во всех этих стингреевских регалиях, с руками забитыми сувенирами, – мужественный и стойкий, как памятник викторианских времен. Все это время мы покатывались со смеху. В заключение Тимур встал рядом с вырезанной из картона в полный рост Джоанной Стингрей, дружески положив ей руку на плечо.

– Выглядит, как настоящая! – шепнула я на ухо Мише. Именно в этот момент Тимур подхватил картонную фигуру и с нею подмышкой вышел из кадра.

Трейлер несколько раз показали в новой программе «Музобоз» на Первом канале, вел которую молодой светловолосый красавец Иван Демидов – один из основателей «Телекомпании ВИД». 20 декабря в эфире я объявила победителей:

– Светлана Ершова из Москвы, Мария Котомуева из Перми и Михаил Ротов из Юрги!

Ребятам было соответственно 15, 19 и 15 лет.

Еще спустя несколько дней мы собрались все вместе. Они были милы, вежливы и в конце целого дня развлечений ужасно благодарны. Я тоже получила удовольствие от этого дня и от возможности увидеть мир и себя саму счастливыми глазами этих ребят. С удовольствием проделывала бы такое каждую неделю, будь такая возможность.

23 декабря я играла свой второй концерт в Московском Дворце молодежи. Я уже чувствовала себя вполне уверенно, выступая с сольником перед большой аудиторией. Саша в кожаной безрукавке, с банданой на голове был рядом – на возвышении, – и с ним за спиной за музыку я могла не волноваться. После каждой песни десять-двадцать фанов подбегали, дарили мне цветы и тянулись за поцелуем. Тимур всегда их отгонял, чтобы мы могли приступить к следующей песне.

– ДЖО-АН-НА! ДЖО-АН-НА! – скандировала толпа.

Ощущения мои при этом передать невозможно. Каждую новую песню зал мгновенно узнавал и приветствовал восторженными криками. Я чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Впервые я проводила Рождество в СССР, и тот концерт был для меня лучшим рождественским подарком. Большинство россиян праздновали Рождество по старому стилю, но мне ужасно нравилось, что в этот день я в Москве. Однако утром меня ожидал сюрприз. Михаил Горбачёв по Центральному телевидению объявил о своем уходе с поста президента СССР. Он стал последним лидером коммунистической России.

«Хочу от всей души поблагодарить тех, кто в эти годы вместе со мной стоял за правое и доброе дело…» Я тоже почувствовала себя среди тех, кого благодарил Горбачёв. Среди сверкающих рождественских огней меня переполняла гордость. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что ничего из того, что я сделала, не было бы возможно, не будь в те годы у власти Горбачёва. Меня тут же посадили бы в тюрьму или, в лучшем случае, вышвырнули бы из страны.

В тот же день красный флаг СССР был спущен и заменен на триколор флага Российской Федерации. Все эти годы я не верила в Санта-Клауса, но верила в русский народ и в его способность мирно расстаться со своим прошлым.