Текст книги "Военное искусство Александра Великого"

В Бактрах Александр стал готовиться к походу на Индию, которая, как он знал, была самой восточной персидской сатрапией. Он считал, что Индия – это полуостров, не очень большой, который на востоке выходит к морю, а на севере граничит с отрогами Паропамисских гор, к северу от которых не так далеко за Яксартом протекает Океан, омывающий их предгорья, а затем устремляющийся к восточной оконечности полуострова.

Для Александра Индия была землей, по которой протекает Инд, и является ли эта река истоком Нила и впадает ли она в Океан, ему было неведомо. Он, похоже, ничего не знал о плавании Скилака, хотя Аристотель упоминает «Перипл» этого бесстрашного мореплавателя в своей «Политике» (VII). Перед Александром стояло две задачи: завершить завоевание Персидской империи (то есть Азии) и разрешить загадку Океана, которая столь долгое время занимала умы географов. Для выполнения этой задачи осенью 328 г. до н. э. он приказал выслать ему из Египта и Финикии корабли и моряков.

Готовясь к этому походу, он получил большое подкрепление; согласно Курцию – 19 400 пехотинцев и 2600 всадников[106]106
  Пьер Жоге полагает, что между сражениями под Арбелами и индийским походом Александр получил подкрепление в количестве 41 тыс. пехотинцев и 6530 лошадей (Македонский империализм и эллинизация Востока. 1928. С. 78).


[Закрыть]. Многие из этих людей были наемниками, необходимыми для колонизации, а другие пополнили армейские подразделения. Сатрап Бактрии Аминт командовал 10 тыс. пехоты и 3500 всадниками, которых он использовал для несения гарнизонной службы, он также увеличил число фалангистов с шести до семи батальонов. Всего армия насчитывала от 27 тыс. до 30 тыс. человек (Тарн. Т. I. С. 84). К этому следует добавить неизвестное количество нестроевых участников похода, поскольку теперь армия была передвижным государством и административным центром империи; она включала в себя гражданских и военных чиновников, интендантов, инженеров, ученых, торговцев, жен и наставников для воспитания и обучения детей воинов.

Еще на стадии подготовки к походу к Александру присоединился Сасигупта, индийский раджа из Гандхары, которая лежала между реками Кунар и Инд. От него Александр узнал, что раджа, или царь, Таксил, чьи владения лежали между Индом и Дхелом, мечтает назвать его великим царем в обмен на помощь против царя Паврава Пора, с которым он поссорился.

В начале лета 327 г. до н. э. Александр двинулся на Индию, переправился через Гиндукуш и после десяти дней марша прибыл в Александрию Кавказскую. Он нашел здесь все дела в небрежении, назначил правителем Никанора, а Оксиарта сатрапом Паропамисад и послал приглашение Таксилу и другим раджам к западу от Инда прибыть на встречу с ним. Они это сделали не потому, что считали его завоевателем, а потому, что рассматривали его как справедливого защитника. Вероятно, от них Александр узнал, насколько ошибочными были его представления об Индии, однако об этом ничего не написано. В его планы входило послать половину армии и вспомогательные службы во главе с Гефестионом и Пердиккой в сопровождении Таксила вниз по течению реки Софен (Кабул) и через Киберский проход к Инду с приказом навести мост через эту реку; тем временем сам он, чтобы обезопасить левый фланг и коммуникации, двинется с другой половиной армии к реке Xоасп (Кунар) и через горы Баджаур и Сват, чтобы встретиться с Гефестионом и Пердиккой на Инде.

Александр столкнулся с ожесточенным сопротивлением баджаурских племен, которых греки называли аспасиями: они засели в своих крепостях, чтобы помешать его продвижению, некоторые из этих горных укреплений пришлось осаждать, другие сдавались или их защитники бежали. В Аригее (вероятно, Навагаи, современная столица Баджаура) произошло сражение, в котором, как, очевидно, с большим преувеличением сообщает Птолемей, было захвачено 40 тыс. горных жителей и 230 тыс. голов скота. Лучший скот Александр отправил в Македонию для разведения местной породы – путешествие более чем в 3 тыс. миль.

Карта 5. Северо-западная граница Индии и Пенджаба

Затем он переправился через реку Гураей (Панджкора) и вступил в землю ассакенов – Сват; местные жители сосредоточили все свои силы в крепости Массагу (не идентифицирована), их поддерживали 7 тыс. индийских наемников из областей за Индом. Они не стали дожидаться наступления врага, но атаковали македонян, когда те разбивали лагерь. Александр ложным маневром нарушил их планы: сначала он притворным отступлением выманил их из крепости, затем повернул назад и загнал их обратно, замкнув осаду (см. гл. 8). Ассакены вынуждены были сдаться на условиях Александра, однако поскольку они эти условия нарушили, то индийские наемники, которые обещали перейти на службу в армию Александра, но попытались бежать, были окружены и перебиты[107]107
  См. Арриан. IV и Т а р н. Александр Великий. Т. I. С. 89, где они рассуждают о том, было ли это деяние справедливым в условиях войны. Либо они должны были служить в македонской армии, либо погибнуть, поскольку Александр не мог позволить им отойти за Инд и предложить свои услуги его врагам.


[Закрыть]. Затем Александр занял города Оры (Удеграм) и Базиры (Биркот), оставил там свои гарнизоны и прошел через Малакандский перевал к Певкелам, которые Гефестион не смог заставить подчиниться. Затем, после капитуляции Певкел, где он оставил свой гарнизон, он направился маршем в Эмболину (не идентифицирована), которая лежала в двух днях пути от горной крепости Аорна к северу от Аттока и неподалеку от Инда, в которой многие местные жители нашли себе приют.

В 1926 сэр Оурел Стейн идентифицировал Аорн с Пирсаром, горной грядой с обрывистыми скалами над Индом, который протекает в 5 тыс. футов внизу. Легенда рассказывает, что Геракл не сумел взять его, и Александр постарался превзойти своего предка. Если это так, то история о Геракле явно была придумана с целью пропаганды, поскольку Александр отчетливо понимал, что Аорн служил сборным пунктом для его врагов, а поскольку он располагался с фланга его линии коммуникаций с Кабульской долиной и любого возможного пути к переправе через Инд, Александр не мог себе позволить оставить крепость в руках своих противников. Стратегически требовалось занять Аорн, также это было и нравственной необходимостью. Он решил взять его. Он оставил Кратера с частью войска в Эмболине дожидаться подкрепления и, вероятно, в марте 326 г. до н. э. выступил во главе штурмового отряда, чтобы занять Аорн, что он и выполнил в ходе одной из самых своих замечательных горных операций (см. гл. 8). Он оставил Сасигупту с гарнизоном охранять Аорн, а затем в течение нескольких дней преследовал бежавших.

Затем Александр приказал заготавливать тес для строительства кораблей и отплыл вниз по Инду в Охинд в 16 милях от Аттока, где Гефестион и Пердикка навели мосты через реку. Там он с ними соединился. Он переправился через Инд и двинулся на Таксилы[108]108
  Сейчас Таксилы представляют собой более 12 кв. миль развалин.


[Закрыть], крупнейший город между Индом и Гидаспом (Джелум), где устроил базу для наступления на Пенджаб[109]109
  Пенджаб – земля пяти рек; в английском, греческом и санскрите их названия следующие: Джелум, Гидасп, Витаста; Хенаб, Асесин, Асикни; Рави, Гидраот, Парушни; Беас, Гифасис, Випас и Сутей, Гесидр, Сутудри. На санскрите Инд называется Синдху, он дал наименование Индии.


[Закрыть]. Он получал всяческие знаки дружеского расположения со стороны Таксила и был встречен посольством от Абисара и других горных раджей Кашмира; хотя Абисар состоял с Пором в союзе.

В Таксилах Александр перестроил свою кавалерию. Он отделил царских охранников (агема) от гетайров и лично их возглавил; остальных – не считая конных лучников и наемников – он поделил на пять гиппархий, каждая по тысяче человек. Четыре такие гиппархии состояли из одного эскадрона (300 человек) гетайров с 700 восточноиранскими всадниками; остальные гиппархии почти полностью состояли из иранцев (Тарн. Т. I. С. 92–93).

Посреди этих приготовлений Александру стало известно, что Пор направляется маршем со своей армией вдоль восточного берега Джелума навстречу его войску, ожидая поддержки со стороны Абисара. Он послал приказ, чтобы все корабли, уже построенные на Инде, были разобраны на секции и на повозках перевезены в Джелум. В Таксилах он оставил гарнизон, сделал Филиппа, брата Гарпала, сатрапом Гандхары и в сопровождении Таксила во главе армии двинулся к Гидаспу, к которому подошел в начале июня; где точно, неизвестно (сэр Оурел Стейн предполагает, что, возможно, у Гаранпара в семнадцати с половиной милях ниже Джалалпура (Географический журнал. Т. LXXX. 1932). Здесь он и застал Пора, который занял восточный берег.

Теперь ему надо было переправиться через реку и заставить Пора сразиться, причем как можно скорее, поскольку начинался сезон дождей. Серией обманных маневров он сбил Пора с толку относительно места переправы, а затем с частью войска двинулся вверх по реке, с трудом перебрался на восточный берег, заставил Пора принять бой и одержал над ним решительную победу (см. гл. 6). Как уже упоминалось в 3-й главе, он не стал диктовать Пору свою волю, но вступил с ним в союз, уважительно отнесся к его царству и впоследствии даже расширил его границы.

Маловероятно, что Александр вошел с ним в соглашение только из-за почтения к мужеству противника, поскольку Александр был не только странствующим рыцарем, но и государственным деятелем. Он понимал, что единственный способ укрепиться в Пенджабе наверняка – это создать равновесие сил между главными властителями, и, поскольку он уже расширил владения Таксила, было необходимо в противовес расширить владения Пора. Его политика очень напоминает политику Британии в Индии XVIII столетия – разделяй и властвуй. Теперь речь шла не о сатрапиях, а о царствах, чье постоянное взаимное соперничество и антагонизм позволяли Александру сталкивать одного правителя с другим и управлять обоими. Далее, чтобы усилить свое присутствие в завоеванной стране, он сразу после сражения основал еще две Александрии, «одну на месте сражения», под именем Александрия Никея (победительница), а другую – «в том месте, где он переправился через реку», под названием Александрия Букефалия в честь своего знаменитого коня Букефала, который пал в этой битве (Арриан. V; см. также Страбон. XV).

Xотя благодаря победе под Пором и союзу с ним Александр приобрел Западный Пенджаб, ему надо было двигаться дальше на восток не только для того, чтобы расширить границы царства Пора, но чтобы достичь восточного океана, до которого, как он полагал, было уже рукой подать; только это могло дать ему уверенность в том, что восточная граница надежно защищена.

К этому времени его представления об Индии стали ближе к географическим реалиям. Во всяком случае, он, кажется, стал понимать, что Инд никак не связан с Нилом; что это самостоятельная река, которая несет свои воды в южный океан, и что Джелум – один из его притоков. Это подтверждается тем обстоятельством, что перед тем, как двинуться дальше, он оставил Кратера на Джелуме не только наблюдать за работами по возведению Никеи и Букефалии и осуществлять коммуникации с передовым отрядом, но и с заданием построить флотилию. Xотя о целях его нигде не говорится, вероятно, дойдя до восточного океана, он мог бы возвратиться к Джелуму и поплыть вниз по течению до южного моря. Никея и Букефалия, таким образом, становились также базами для исследовательской экспедиции на юг.

Оставшаяся часть армии направилась к реке Акесин (Xенаб) под проливным дождем, поскольку сезон муссонных ливней был в полном разгаре. С трудом переправившись через реку, она двинулась маршем к Гидраоту (Рави); по дороге Александр оставил охранные отряды, чтобы облегчить задачу Кратеру, на котором лежало снабжение. Поблизости от Рави колонна под предводительством Гефестиона была вынуждена задержаться, чтобы покорить взбунтовавшегося племянника Пора, которого также звали Пором. Гефестион задачу выполнил, и владения племянника перешли к его дяде. Тем временем армия переправилась через Рави и вторглась во владения кафеев, воинственного народа, не знавшего царской власти и обитавшего в землях между реками Рави и Биас. К югу от них, между Xенабом и Рави, проживали маллы, а между Рави и Сутледжем – родственный им народ оксидраки[110]110
  В то время Биас и Рави, видимо, были самостоятельными реками.


[Закрыть]. Главным городом кафеев был Сангала (не идентифицирован), где армия встретилась с упорным сопротивлением и понесла серьезные потери (см. гл. 8). Взятие и разрушение этого города настолько испугало маллов и оксидраков, что они покорились – к счастью для Александра, поскольку его потери были так серьезны, что ему не хватало воинов[111]111
  Каждый, кто когда-либо проводил лето в Пенджабе, может себе представить, что его потери во многом обязаны климату, который делал армию недееспособной.


[Закрыть], и он позволил Пору оставить индийский гарнизон на завоеванной территории. Затем Александр направился к Гифасису (Биас), чтобы подчинить народы, живущие за ним.

На реке Биас в армии случился мятеж. Восемь лет минуло с тех пор, как армия выступила из Амфиполя; она проделала путь в 17 тыс. миль[112]112
  Таковы подсчеты полковника Доджа, см.: Александр. Т. II. Прилож.


[Закрыть], и после Джелума жара стояла удушающая и шли непрекращающиеся дожди[113]113
  Страбон (XV, 1, 27) вслед за Аристобулом пишет: «Проникнуть дальше Александру помешало, во-первых, уважение к некоторым оракулам, а во-вторых, он был вынужден к остановке своим войском, которое не выдержало непосильных трудностей похода. Впрочем, больше всего воины страдали от сырости при беспрерывных ливнях».


[Закрыть]. Кроме того, прошел слух – как всегда, среди воинов, – что страна за Биасом плотно населена; что ее жители «очень высокого роста» и «необычайно мужественны» и что у их царя несметное количество слонов[114]114
  Курций (IX, II, 2–3) пишет, что у одного царя было 3 тыс. слонов.


[Закрыть]. Эти слухи, в сочетании с ужасом перед неизвестным, трудностями похода, усталостью, дождями и жарой, сломили моральный дух македонян – удивительно еще, что мужество не оставляло их столь долгое время. «Сходки, – пишет Арриан, – случались по всему лагерю, в которых наиболее умеренные оплакивали свою судьбу, а другие решительно заявляли, что не последуют за Александром, даже если он сам возглавит поход» (Арриан. V).

Какова была реакция Александра на этот бунт? Речь, обращенная к полководцам, которую ему приписывает Арриан (V), оценивается Тарном как позднейшая компиляция; и не следует тратить слов о том, знал или не знал Александр о существовании Ганга. Вилькен утверждает, что знал и, следовательно, отдавал себе отчет в том, сколь долог предстоящий путь до восточного океана (Александр Великий. С. 185), Тарн заявляет, что нет (т. II). Однако Тарн утверждает, что довольно сомнительно, будто Александр все еще полагал, что «восточный океан уже близко», поскольку он был очень любознательным человеком: это подтверждается тем, что он, будучи в Македонии, еще мальчиком расспрашивал персидских послов об их стране, ее природе и ее дорогах. (Плутарх. Жизнь Александра. V). Как только он пересек Инд, океан, который он полагал таким близким и о котором Аристотель говорил, что он виден с Гиндукуша, – как нечто неуловимое, стал ускользать от него. Он, видимо, многократно расспрашивал о нем жителей Индии через переводчиков, и, хотя некоторые могли ему сказать, что до океана очень далеко, большинство, наверное, даже не знали, что значит само слово; океан находится в 1200 милях от реки Биас. Александра, следовательно, мучили сомнения: далеко океан ли, близко ли – существует ли он вообще? И когда Кен, говорящий от имени воинов, отвечая на его речь, заявил: «Не веди нас против воли, ибо в противном случае ты не узнаешь в нас прежних воинов, презирающих опасности, поскольку не найдется таких добровольцев», – что звучало правдоподобно, – Александр удалился в свою палатку и размышлял три дня. Если бы он был уверен, что восточный океан находится в нескольких переходах, можно предполагать, что он не пошел бы навстречу своим людям, как он это сделал во время следующего большого мятежа. Также он наверняка понял, что, где бы ни был океан, сейчас его армия не готова к успешному походу. Поэтому он принес жертвы, прося о благополучной переправе через Биас, и, когда предсказания по внутренностям жертв оказались неблагоприятными, он «известил войско, что решил двигаться обратно» (Арриан. V).

Войско возрадовалось, поскольку «он позволил им одержать победу над собой, Александром» (Арриан. V). И это похоже на правду, поскольку лучше было оставить мысли о проблематичном океане, чем потерять армию. Восточная граница так никогда и не была установлена – это было одно из самых больших его поражений.

Затем он приказал выстроить двенадцать высоких алтарей на западном берегу Биаса, чтобы отметить границы его завоеваний; он принес жертвы, провел гимнастические состязания и, расширив владения Пора до реки Биас, развернул свое войско назад к Джелуму, чтобы подготовиться к походу в 800 миль к южному морю.

Причины, которые заставили Александра начать южное предприятие, очевидны. Одна из них та, что, поскольку земли в нижнем течении Инда одно время находились под властью Великого царя, а Александр был его преемником, его правом и обязанностью было подчинить себе эту территорию. Другой причиной было то, что он не только решил дойти до океана, чего бы это ему ни стоило, но также и открыть возможный морской путь между устьем Инда и Евфрата, что позволило бы в дальнейшем избежать того длительного путешествия по суше, которое он ранее совершил. Когда он решился на это рискованное предприятие, неизвестно, но с той поры, когда, пересекая Инд, он подумал, что открыл исток Нила, поскольку обнаружил крокодилов на берегу, «которые не водились нигде, кроме Нила», он узнал от местных жителей, что «Гидасп впадает в Акесин, а тот, в свою очередь, – в Инд и что Инд имеет два рукава и впадает в Великое море» (Арриан. VI). В такой осведомленности не было ничего удивительного, поскольку с незапамятных времен Инд и его рукава служили торговым путем и купеческие суда плавали из устья Инда на запад вдоль побережья Макрана задолго до Александра[115]115
  Арабские походы в Северо-Восточную Индию и финикийская торговля в Персидском заливе имели место еще до 650 г. до н. э. Кроме того, существовал древний торговый центр между Северо-Западной Индией и восточным побережьем Африки» (Кэри М. и Вармингтон E.X. Древние первооткрыватели. 1926. С. 59, 60).


[Закрыть].

В Джелуме он обнаружил, как пишет Курций, что Гарпал послал ему 5 тыс. всадников и 7 тыс. пехотинцев в качестве пополнения, а также и вооружение для 25 тыс. человек (Курций. IX), что построены 80 30 – весельных кораблей, строятся транспортные корабли для перевозки лошадей и продовольствия, и для этих целей также привлечено множество местных судов. В целом по завершении строительства флот должен был состоять из тысячи судов (Курций (IX) называет цифру 1000; Неарх, («Индика», XIX) – 1800; Арриан (VI) – 2000). Команды военных кораблей составляли, по крайней мере частично, финикийцы, киприоты, карийцы и египтяне, и можно лишь предполагать, сколько индийцев были наняты (добровольно или силой) для работы на местных судах.

План похода был следующим: в то время как Александр с гипаспистами, агрианами, критскими лучниками и агемой гетайров плывет вниз по Джелуму, остальная армия движется маршем тремя колоннами: одна – по правому берегу во главе с Кратером, вторая – по левому берегу во главе с Гефестионом, а третья – во главе с Филиппом, сатрапом Гандхары, выступает тремя днями позже за первыми двумя. Командовать флотом было поручено Неарху.

В ноябре 326 г. до н. э. по завершении всех приготовлений и после жертвоприношений богам Александр совершил возлияния богам с носа своего флагмана и армада тронулась в путь (А р р и а н. VI). Однако плавание проходило не слишком спокойно. Прежде чем флот достиг слияния Xенаба и Джелума, поступило известие о том, что маллы и оксидраки готовятся напасть на чужеземцев.

Армия встала лагерем у слияния рек, и в этой замечательной военной кампании опять первостепенными оказались внезапность, быстрота и натиск (см. гл. 8). Однако это сражение, не самое важное из тех, в которых участвовал Александр, чуть не обернулось бедой. Когда несколько крепостей были уже взяты и армия штурмовала главный город маллов, Александр, видя, что его люди дрогнули, бесстрашно схватил лестницу и, прислонив ее к стене, полез наверх, заслоняясь щитом. За ним немедленно последовал Певкет, щитоносец, который нес священный илионский щит, а следом – Леоннат, в то время как воин по имени Абрей взбирался по другой лестнице. Тогда остальные бросились за ними, под их тяжестью лестницы подломились, и Александр, взобравшись на стену, оказался лицом к лицу с маллами. Он спрыгнул внутрь крепости, спасаясь от стрел, и, прислонившись спиной к стене, отбивался от врагов мечом. Абрей пал, сраженный стрелой в голову, а другие стрелы, пробив панцирь Александра, вошли в его грудь. Захлебнувшись в крови, он упал на щит, а Певкет и Леоннат, оба раненые, защищали его до последнего. Когда все, казалось, было кончено, подоспели остальные штурмующие, и за тело Александра шло настоящее сражение, пока воины не открыли ворота, и тогда македоняне устремились в город. Взбешенные из-за гибели своего царя, они убивали жителей, не щадя ни детей, ни женщин.

Несколько дней Александр находился между жизнью и смертью, и, когда по лагерю поползли слухи о его смерти, он попросил принести его на носилках на борт корабля, который затем на веслах пройдет вдоль берега, чтобы все воины могли удостовериться в том, что их полководец жив.

После того как Александр оправился от ранения, флот и армия двинулись вниз по Xенабу к месту его слияния с Индом. Там Александр приказал заложить очередную Александрию; он расширил сатрапию Филиппа, включив в нее все земли к востоку от реки Кунар до слияния Хенаба с Индом, и оставил ему отряд фракийцев. В то же время он назначил Пифона сатрапом Нижней Индии – то есть области, простиравшейся к югу от сатрапии Филиппа до моря. Затем войско двинулось дальше. В какой-то момент, продвигаясь по Инду, Александр узнал о беспорядках в Арахозии и Дрангиане и решил отправить Кратера с тремя батальонами фалангистов, лучниками и воинами, непригодными для дальнейшей службы, а также тяжелый багаж и слонов, вероятно, через перевал Мулла[116]116
  Согласно Холдиху (Ворота Индии. 1910. С. 147), этот путь Болан-Кветта не использовался до недавнего времени.


[Закрыть] и восставшие области в Карманию, где тот должен был дождаться Александра. Исходя из этого решения, можно предполагать, что он намеревался, когда флот двинется из устья Инда в западном направлении, возвращаться назад через Гедросию (Макран). В июле 325 г. до н. э. после некоторых небольших стычек великая экспедиция достигла Патал у начала дельты Инда, которая в те времена располагалась именно там.

Александр начал строить гавань и порт в Паталах, поскольку он намеревался сделать этот город восточной базой своих морских коммуникаций между Индией и Персией; это, отмечает сэр Томас Холди, свидетельствует о том, что ему было хорошо известно о морском пути из Индии к побережью Персии (Врата Индии. С. 155). Затем он направил корабли по обоим рукавам Инда, чтобы узнать, какой из них более пригоден для навигации, в результате был выбран восточный рукав; в 325 г. до н. э. он впадал, вероятно, в Ранн-Катч. Затем Александр провел совещание с Неархом относительно командования морской экспедицией вдоль побережья, и после того, как несколько предложенных им кандидатов отказались взять на себя эту роль, Неарх сказал, что поведет корабли сам. Поначалу Александр отказался, не желая подвергать старого, испытанного друга опасностям морского странствия, однако затем согласился. Это очень ободрило команду, поскольку они знали, что Александр ни за что не назначил бы на эту должность Неарха, не будучи уверен в успехе предприятия. Неарх получил приказ исследовать побережье, выяснить, есть ли здесь прибрежные города и насколько плодородна или бедна ресурсами эта земля.

Сколько кораблей участвовало в экспедиции – неизвестно: Тарн предполагает, что 100–150 с командой от 3 тыс. до 5 тыс. человек, вместе с лучниками, наемниками и ката– пультистами (т. I. С. 105, и Индика. XXIV, 8). Моряки взяли на борт десятидневный запас продовольствия и пятидневный запас воды; предполагалось пополнять эти запасы на берегу: в любом случае в древности суда ночью по возможности приставали к берегу. В конце сентября 325 г. до н. э. флот отправился вниз по восточному рукаву Инда ожидать северо-западного муссона, который должен был задуть в конце октября (там же. XXI, I).

Незадолго до отплытия флота Александр выступил маршем в Гедросию[117]117
  В 1893 г. сэр Перси Сайкс предпринял поход через Макран и в своей «Истории Персии» (с. 277) говорит о том, что Арриан очень правдиво описал поход через Гедросию.


[Закрыть]. Он не ставил своей целью превзойти деяния Семирамиды или Кира Великого, хотя эти рассказы его занимали; но собирался лишь выкопать колодцы и организовать продуктовые склады для флота на побережье, а также по возможности обезопасить берега, подчинив народы, проживавшие на юге Гедросии. Он, вероятно, прекрасно осознавал все трудности пути; однако осознавал необходимость их преодоления, для того чтобы помочь флотилии. Александр взял с собой четыре батальона фалангистов, гипаспистов, агриан, лучников и всех македонцев из гетайров, а также конных лучников; остальных воинов – из местных – он отослал по домам.

Из Патал он направился к реке Арабис (Хаб), а оттуда повернул на юг к побережью, чтобы копать колодцы и одновременно подчинить местных оритов. В их главном городе Оры он заложил еще одну Александрию; назначил сатрапом Аполлофана, оставив с ним сильный отряд под командой Леонната. Он приказал Аполлофану поставлять продовольствие Неарху и собирать запасы для дальнейшего продвижения армии. Поскольку дальше пути вдоль побережья не было, Александру пришлось углубиться во внутренние территории и двигаться по маршруту, который впоследствии использовали арабские завоеватели и который связывает Макран и Синд; по дороге время от времени он посылал отряды с запасами продовольствия на побережье. Воины вынуждены были совершать долгие переходы без воды, а жара стояла такая, что они шли по ночам. Потеряв практически весь обоз – вьючные животные либо пали, либо были съедены, – армия вновь вышла к побережью в Паснах и около Гвадура свернула на дорогу, которая вела к персидской царской резиденции в Пуре (Фахрадж). Там армия отдыхала после ужасного шестидесятидневного перехода из Ор. Тарн пишет, что, кроме нестроевых, большинство из которых погибли, Александр «вывел армию без особых потерь» (Александр Великий. Т. I. С. 108).

Находясь в Пуре, Александр сместил Аполлофана, который не выполнил его распоряжений, и здесь он узнал, что Филипп, сатрап Верхней Индии, убит во время мятежа. Он не стал его заменять, но послал приказ Таксилу взять на себя управление этой сатрапией. Затем он двинулся маршем в Гулашкирд в Кармании, основал еще одну Александрию и соединился с Кратером.

В то время как Александр шел маршем через Гедросию, Неарх плыл вдоль северного побережья Аравийского моря. В своей «Индике» он приводит детальное и правдивое описание этого плавания, содержащее множество географических сведений, которое должно было понравиться Александру. Через восемьдесят дней после начала похода его флотилия вошла в Ормузский пролив и бросила якорь в устье реки Аман (Минаб). Это был один из самых удачных морских походов, поскольку Неарх потерял только четыре корабля. Плавание Неарха столь же замечательно, как плавание Колумба, не по степени реальной опасности, но по тем страхам, рожденным воображением, с которыми Неарху пришлось бороться, чтобы не дать своим подчиненным впасть в панику.

Пристав к берегу, Неарх узнал от некоего грека, что лагерь Александра располагается не более чем в пяти днях пути от моря. Он отправился туда с Архизом и пятерыми сопровождающими, и эту трогательную встречу с царем он подробно описал в своей «Индике» (XXXV). Сначала Александр не признал Неарха и его спутников из-за длинных, отросших волос, потрепанной одежды и иссохших тел. Он думал, что люди, стоявшие перед ним, единственные, кто остались от морской экспедиции, и попросил Неарха рассказать, как погибли армия и флот. Но когда Неарх ответил, что армия и флот в порядке, Александр заплакал от счастья и сказал, что, если бы они погибли, эта скорбь затмила бы все радости его предыдущих побед.

Александр устроил большой праздник с благодарственными жертвоприношениями Зевсу, Гераклу, Аполлону, Посейдону и другим морским богам, и во время шествия воины забросали Неарха цветами. Вскоре он возвратился к своему флоту и отплыл вдоль побережья Кармании и Персии, а затем вверх по реке Карун к переправе около Суз, где пришвартовал свои корабли. Он показал всему западному миру, что можно проплыть из Инда до Евфрата, а из Патал – в Сузы.