Текст книги "Островитянин"

На третий день пути Диена настолько оправилась, что ее речь стала более оживленной. Она согласилась показать им ближайшее поселение. Взамен люди Шонга должны были защитить ее, если возникнет необходимость, и доставить на роду матва, когда смогут найти другого проводника. Шонг поначалу не соглашался на это.

– Она станет нашим проводником, – настаивал Гейл. – Значит, должна находиться под нашей защитой.

– Все зависит от того, проявят ли эмси желание забрать ее обратно, – не уступал Шонг.

– Если они начнут говорить, что она их сбежавшая рабыня, мы ее просто выкупим, – заявил юноша. – Не думаю, что бы они так уж дорожили Диеной.

Шонг внимательным взглядом окинул женщину, все еще не оправившуюся полностью после выпавших на ее долю суровых испытаний.

– Я бы с этим согласился, если бы они ценили рабов на вес. Однако попробуй подойти к этому вопросу разумно. Мы торговцы и исследователи в чужой стране, и не можем позволить себе враждовать с местными жителями. Конечно, если эмси будут настаивать, мы поторгуемся с ними, но я не смогу дать за нашу красавицу больше, чем по справедливости стоит одна истощенная женщина. Все, что они запросят сверх этого, тебе придется оплатить самому – из причитающегося тебе за участие в экспедиции. И не пытайся убедить меня, юноша, что твоими помыслами управляет лишь человеколюбие. Ты влюбился в нее по уши, это ясно и ребенку. Согласись, если бы твоя находка была стара и безобразна или, того хуже, оказалась мужского пола, ты не заботился бы столь усердно о ее безопасности и благополучии.

Гейл сознавал, что возразить ему нечего. Он с удовольствием отдал бы свою долю, лишь бы Диене не грозила опасность. Его интересовало все, что касалось этой женщины. Гейла привлекала не только ее красота, как справедливо намекал Шонг, но и та внутренняя сила, что помогла ей сбежать от хозяев и проделать столь трудный путь через горы. Ведь Диена наверняка понимала, что в одиночку слабой женщине пре одолеть горный хребет практически невозможно.

– Почему ты не попыталась вернуться к своему народу? – спросил он у нее.

Ответ удивил юношу.

– Эмси легко догнали бы меня. Они ездят верхом на таких же животных, – она показала на его кабо, – правда не таких крупных, но очень быстроногих. А в горах у них не было этого преимущества, поэтому я и побежала туда.

– А твой народ ездит верхом? – поинтересовался Гейл.

Женщина покачала головой.

– Матва селятся среди лесистых холмов, эмси же – на равнине. Некоторые наши племена, обитающие рядом с лесами, держат кабо, используя для охоты. Но большая часть матва не желает иметь с верховыми животными ничего общего.

Это было весьма удивительно, но Гейл давно привык не удивляться обычаям и табу других народов. Теперь он знал, что у каждого народа свои верования, свои боги и относился к этому так же, как к законам природы, – то есть принимал как данность. Когда юноша вспоминал свою жизнь на родном Острове, казавшуюся теперь далеким прошлым, он временами изумлялся, в какие странные вещи, совершенно не задумываясь над этим, верят шессины.

Если бы он по-прежнему был шессином, то, вероятно, отнесся бы к Диене и ее племени с презрением. Ведь они пользовались луками и охотились на животных. Теперь же юноше было интересно побольше узнать о жизни других народов. Ему не терпелось встретиться и с эмси, даже если это грозило опасностью ему и отряду. Этот народ ездил на кабо, а Гейл собирался использовать всадников, реализуя свои замыслы. Еще он знал, что Диена – тоже часть его судьбы, он понял это сразу, в тот самый момент, когда встретил в горах измученную полумертвую женщину.

Гейл ощущал, с какой необъяснимой силой притягивает его неведомая земля по эту сторону гор. Как будто он пришел в то место, где изначально ему суждено было жить. Кому-то эти бесконечные луга могли показаться скучными и однообразными. Но если человек сидел на спине кабо, то видел перед собой бескрайнее пространство, простирающееся до горизонта и дающее ощущение безграничной свободы. Гейл чувствовал что именно здесь он сможет выполнить свое предназначение, хотя подробности будущего пока не открылись перед его внутренним взором.

На четвертый день они подъехали к деревне, которая, по словам Диены, называлась Горный Ветер. Недалеко от нее они встретили эмси. Гейл заметил их первым. Он, как обычно, опередил на несколько сот шагов основной отряд. Поскольку видимость на равнинных землях была прекрасная, Шонг велел, чтобы охранники, где бы они ни ехали – впереди, по флангам или сзади отряда – не исчезали из виду. По направлению к каравану двигалось, как определил юноша, около двух десятков всадников. Понимая, что он также не остался незамеченным, Гейл развернул кабо и рысью поскакал обратно к своим товарищам. После его доклада Шонг приказал остановиться и дал сигнал приблизиться остальным охранникам.

– Никакой враждебности! – предупредил Шонг. – Держитесь дружелюбно. Держите оружие наготове, но старайтесь не делать резких движений. Любая нелепая мелочь может привести к ссоре. Я множество раз был свидетелем того, как это происходит.

Потом он обернулся к Гейлу.

– Гейл, ты немало общался с этой женщиной, поэтому лучше других владеешь их наречием. Шаула, ты тоже держись рядом со мной. Вступите с ними в беседу, отвечайте на вопросы, держите себя спокойно и по-дружески. Но когда буду говорить я, вы должны молчать и переводить мои слова, если это понадобится. Надеюсь, вы меня хорошо поняли?

Гейл кивнул. Как обычно, его приводило в восхищение, как быстро Шонг умел сориентироваться в любой, даже самой сложной ситуации.

Через пару минут всадники приблизились. Они ехали спокойной рысцой, не издавая воинственных возгласов. Гейл воспринял это как добрый знак. Но, несмотря на отсутствие проявлений враждебности, внешность этих людей казалась устрашающей. Теперь можно было насчитать по меньшей мере три десятка всадников. Почти все они носили одежды из шкур, прекрасно выделанных и украшенных рисунками и яркой вышивкой. Головы эмси прикрывали капюшоны, изготовленные из голов различных животных. Эти причудливые головные уборы венчали рога, гривы, хвосты, яркие птичьи перья, а некоторые – человеческие скальпы. Седла эмси представляли собой умело сработанные легкие конструкции из дерева и шкур. И также богато украшенные. Всадники были вооружены ножами, и у каждого было длинное копье с бронзовым наконечником. Гейл не заметил в снаряжении эмси ничего металлического, кроме изделий из серебра и золота, блестевших на их руках и груди.

Вытянувшись в одну линию, всадники остановились на расстоянии двух десятков шагов от Шонга и двух сопровождавших его людей. Затем один из них направил своего кабо вперед. Остальные эмси были людьми среднего роста, но этот казался почти великаном, его ноги всего лишь на фут не доставали земли. На его груди и шее сверкала масса украшений, а богато вышитая кожаная рубаха была белого цвета. Верхнюю часть лица высоченного эмси прикрывала маска какого-то неизвестного Гейлу хищника с рыжим мехом, чьи острые уши стояли торчком, как будто зверь прислушивался к шагам добычи.

– Мое имя Импаба, я помощник вождя северо-западных эмси. Кто вы, чужаки, и что вам надо на наших землях?

Шонг кивнул Гейлу, чтобы тот дал ответ.

– Мы – торговцы, посланные королем Неввы, – сказал юноша. – У нас мирные намерения. Как вы можете видеть, нас немного, и у нас мало оружия. Это наш глава – Шонг, из гильдии торговцев. Я – Гейл с Островов. Я разговариваю с вами, потому что лучше других овладел вашим наречием. А это – Шаула, ученый человек.

Они заранее договорились не упоминать, что Шаула – картограф, чтобы народ этой земли не заподозрил, что тайной целью торговцев является шпионаж.

Импабу заинтересовали его слова.

– Вы явились из-за гор? – спросил он. – Несколько дней назад мы проезжали вдоль подножия великой горы, однако не заметили никаких признаков появления чужеземцев.

– Мы пересекли горы, – сказал Гейл. – Перешли их с западной стороны, как только весеннее солнце очистило перевалы от снега.

Импаба задумчиво покачал головой, очевидно выражая недоверие.

– Мало кому удавалось переходить через горы, и чаще всего они были из этого, – он показал на погонщиков насков, – народа, что живет на дальних склонах гор. Вы пришли из великой страны?

Гейл собрался было ответить, но тут вмешался Шонг, который, очевидно, пришел к выводу, что теперь прекрасно сможет объясниться и сам.

– Наша страна велика, многолюдна и могущественна. – Опытный путешественник, Шонг прекрасно знал, что никогда не мешает дать местным жителям понять, что повелитель его страны вполне способен отомстить за любой вред, причиненный его посланникам. – Мой король решил, что нам будет полезно установить связь с народами, обитающими к востоку от гор. Теперь мы знаем, что путешествие через горы не столь недоступно, как нам сперва казалось, и повелитель моей страны хотел бы установить с населением твоих земель торговые отношения. Торговля – основа дружбы между народами.

Суда по всему, Импаба слушал речь Шонга с большим вниманием, ему нужно было прилагать определенные усилия, чтобы понять слова, произносимые с непривычным акцентом. И все равно, он понял достаточно.

– Это мне по душе. Что вы привезли для торговли?

– У нас немало товаров – ткань, линзы для очков, краски и красители, лекарственные снадобья. Конечно, вы понимаете, что наша экспедиция послана для разведки. Мы должны узнать, что хотят иметь местные народы из тех товаров, которыми мы располагаем, и что можем получить взамен. Следующие караваны прибудут, нагруженные товарами, пользующимися у вас наибольшим спросом.

– А есть ли у вас железо? – спросил Импаба.

– Мы не привезли с собой металлов, кроме нескольких мотков железной проволоки. Но мы и сами могли бы хорошо заплатить за железо, если оно у вас есть.

Импаба кивнул.

– Об этом поговорим позже. Добро пожаловать на наши земли. Здесь поблизости находится деревня Горный Ветер. Следуйте за нами, там мы сможем взглянуть на ваши товары. После того как вы отдохнете, мы побеседуем.

Внезапно он прервал свою речь и уставился куда-то через плечо Гейла. Обернувшись, юноша увидел Диену, сидящую верхом на наске. Глаза женщины были широко распахнуты, и хотя лицо ее оставалось бесстрастным, Гейл понял, что она сильно испугана.

Импаба тянул пальцем в женщину.

– Где вы ее взяли? Это наша добыча!

– Возможно, она была ею раньше, – сказал Гейл, – но теперь эта женщина с нами. Мы нашли ее в горах, и она стала проводником отряда и находится под нашей защитой.

Мгновенно из дружелюбно настроенного человека Импаба превратился во врага.

– Она моя! Я хочу ее вернуть! – Он направил было к женщине своего кабо, но Гейл преградил ему дорогу и схватился за копье. Эмси за спиной Импабы насторожились, также положив ладони на рукоятки оружия.

– Стойте! – разрядил напряжение спокойный голос Шонга. Это подействовало на присутствующих сильнее, чем крик. – Здесь нет предмета для споров. Если она твоя собственность, Импаба, то будет справедливо, если мы заплатим тебе за эту женщину. Давай спокойно все обсудим, когда прибудем в деревню.

Импаба раздраженно повел плечами, но спорить не стал.

– Да, может, так будет и лучше. Это всего лишь женщина, к тому же она из матва. – Он произнес это слово, словно выплевывая какую-то попавшую ему в рот гадость. – Следуйте за нами.

С этими словами Импаба развернул кабо и поехал вперед, за ним двинулись остальные эмси.

– Я бы не сказал, что переговоры прошли удачно, – заметил Шаула. – Ты отважный юноша, но поступил неразумно.

К удивлению Гейла, Шонга возразил:

– Это не так. Конечно, лезть в драку было бы глупо, но всегда полезно уже при первой встрече дать почувствовать, что тебя невозможно запугать. Тогда никто не подумает, что какими-либо угрозами сможет заставить нас снизить цену на товары.

Шонг обернулся и жестом велел погонщику подвести к ним наска, на котором сидела Диена.

– Спасибо вам, – дрожащим голосом прошептала женщина.

– Мы не вернем тебя эмси, если сможем это сделать, не подвергая отряд опасности, – сказал Шонг. – Но ты должна понимать, что мы не можем из-за тебя поставить под угрозу срыва нашу миссию.

Диена кивнула.

– Я понимаю.

– А кто такой этот парень? – поинтересовался Шонг. – Важная птица или просто вождь небольшого отряда?

Женщина глубоко вздохнула.

– Импаба важный человек среди северо-западных племен эмси. Это кочевники, у них нет постоянного жилья, и свои дома они перевозят с места на место. Мужчины организованы в шесть крупных военных отрядов. Один из них не так давно возглавил Импаба. – Она вопросительно покосилась на Шонга, не уверенная, что он столь же хорошо понимает ее речь, как Гейл.

– Рассказывай дальше, малышка, только говори помедленнее.

– Несколько лун назад он со своими людьми напал на нашу деревню, перебил моих родичей, а женщин и детей захватил в плен.

– Но почему твои соплеменники не пытались защищаться? – удивился Гейл.

– Как это, не пытались? – возмутилась диена. – Эмси трепещут в страхе перед нашими луками, но верхом на кабо они напали слишком быстро, прежде, чем мы успели приготовиться к битве. Уцелевшие воины сумели дать отпор захватчикам, но не смогли отбить пленников.

– А детей и женщин они берут в плен, чтобы сделать рабами? – будничным тоном, словно о чем-то совершенно обычном, поинтересовался Шонг.

– Да. – Диена кивнула.

– И что они делают с рабами? – продолжил расспросы купец.

– Одних продают на юг, а других оставляют работать на себя.

Лишь теперь Шонг как будто бы проявил неподдельный интерес к разговору.

– А что там, на юге?

Женщина повела плечами.

– Я там никогда не бывала, только слышала чужие рассказы. Говорят, там есть богатые города, а также странные места, где царит сильное колдовство. Их называют Отравленным Землями: люди умирают, попав туда. Наверняка о жителях тех мест я знаю лишь то, что они покупают наших рабов и торгуют металлами. Бронзой, золотом, серебром, а порой и железом. Я слышала, как Импаба собирался продать меня южанам за три фунта железа.

– Едва ли сейчас ему удастся заполучить такую цену, – усмехнулся Шонг.

С безрадостным смехом Диена вскинула тонкие, как у ребенка, руки.

– Когда меня только поймали, я была совсем другой. Должно быть, сейчас в это трудно поверить, но в родной деревне меня считали толстушкой… Все же я сопротивлялась изо всех сил, а когда поняла, что сбежать не удастся, пыталась покончить с собой.

Гейлу очень хотелось сказать Диене, что он считает ее красавицей, но, поразмыслив, он сдержался, решив, что сейчас не самое подходящее время для комплиментов.

Через два часа они оказались в деревне, окруженной земляной насыпью высотой в рост человека, на вершине которой был установлен частокол из очищенных от коры и заостренных на концах бревен. Гейл удивился, подумав о том, какого немыслимого труда стоило перетащить такое количество деревьев через безлесную равнину, но вскоре он догадался, что их могли сплавить вниз по реке, текущей с северных гор. Земляной вал был окружен широким рвом, заполненным илистой водой.

За частоколом располагались круглые хижины со стенами и крышей, выложенной дерном. За пределами земляного вала лежали обработанные поля, вспаханные деревянным плугом, на которых пока не виднелось никаких ростков. Похоже, земледелие было основным занятием жителей деревни, но, помимо этого, они держали небольшие стада квилов и толстых карликовых криворогов. Кроме того, между хижинами свободно расхаживали сотни домашних птиц.

Жители деревни явно принадлежали к той же расе, что и эмси: они были смуглыми, крепкими и коренастыми.

Мужчины и женщины носили кожаные или полотняные юбки; обуви не было ни у кого. Дети широко раскрытыми глазами следили за отрядом, который, извиваясь подобно змее, втягивался в деревню сквозь проем в стене. Когда путники оказались внутри, за ними закрылись тяжелые ворота.

– Кто эти люди? – негромко поинтересовался Шонг.

– Бьяллы, – отозвалась Диена. – Они селятся в деревнях и совершенно не опасны. Бьяллы предпочитают платить подати эмси, вместо того, чтобы сражаться с ними. – Об этом племени женщина отзывалась со всем доступным ей пренебрежением.

– И каким образом они платят эти подати? – спросил купец.

– Как правило, это пища, которая не портится в дороге. Но порой они отдают эмси и своих детей, которых те превращают в рабов. Что касается женщин, то они в безопасности, потому что эмси не находят их привлекательными – не без горечи пояснила Диена.

– Что ж, участь слабых во всем мире одинакова, – задумчиво промолвил Шонг.

Неподалеку он заметил печи для обжига глины, вокруг которых в большом количестве были расставлены сырые горшки грубой формы.

– Похоже, приличные гончарные изделия будут пользоваться здесь хорошим спросом, – отметил купец. – Конечно, если у них есть хоть что-то ценное для обмена.

Посреди деревни находилась небольшая плотно утоптанная площадка. Здесь эмси спешились. Вокруг них тут же собрались жители деревни. Импаба о чем-то заговорил с седовласым мужчиной, который, вероятно, был старостой этой деревни. Гейл с трудом мог понять их разговор, поэтому Диене пришлось переводить. Старец поприветствовал иноземцев и сказал, что готов отдать им в пользование несколько просторных хижин. Больше всего Гейла удивило то, что этот человек проявлял большое достоинство несмотря на то, что жители деревни практически были рабами эмси. Как могут люди в таких условиях держаться столь независимо? Понять это юноша никак не мог.

Шонг велел своим спутникам разгружать насков. Импаба двинулся в их сторону раскачивающейся походкой человека, большую часть жизни проводящего в седле. Гейл приготовился к драке, но вождь эмси не обратил никакого внимания на них с Диеной.

– Мы намерены отправиться на охоту, – заявил он Шонгу. – Вернемся дня через Два-три. У вас будет возможность хорошо отдохнуть. Эти рабы готовы исполнить любое ваше желание. А затем, когда я вернусь, мы поговорим обо всем прочем.

Эмси развернулся и, дожидаясь ответа, сделал знак своим товарищам. Те тут же вскочили в седло и уже через пару минут их отряд скрылся за тяжелыми воротами.

– Скорее всего, они отправились предупредить своих соплеменников, – заметил Шонг. – Увы, с этим уже ничего не поделать. В конце концов, ради этого мы и явились сюда: чтобы наладить отношения с местными жителями.

Хижины, которые отвели им в деревне, оказались довольно просторными, однако дневной свет почти не проникал в них из-за отсутствия окон. Здесь имелся лишь низкий дверной проем и круглое отверстие в крыше для выхода дыма. Из обстановки имелись лишь набитые травой тюфяки да вбитые в стены крючки для одежды: жители деревни не поскупились на съестные припасы, но, увы, как выяснилось, спиртного они совсем не держали.

В тот же вечер в деревне состоялось какое-то пышное празднество, которое, впрочем, по словам Диены, никак не было связано с прибытием чужеземных гостей. Просто жизнь бьяллов была полна всевозможных ритуалов. Вот и сейчас они завернулись в какие-то яркие одежды, а тела разрисовали затейливыми узорами. Женщины принялись играть на флейтах и стучать в барабаны, в то время как мужчины выступили в сложном танце, изображая охотников, животных, а также, судя по всему, каких-то духов и божеств. Молодые девушки влились в это действо, изображая, судя по всему, грозу с молниями и громом. Похоже, что странное действо всецело поглотило его участников, и сейчас душой и мыслями они были очень далеко отсюда. Гейлу увиденное показалось совершенно непонятным, и даже Диена не смогла дать необходимых пояснений.

– Полагаю, это какие-то земледельческие обряды, – предположил Шонг, – связанные с дождем и плодородием. Ритуалы крестьян повсюду одинаковы и имеют отношение к земле и погоде. Впрочем, не думаю, что нам стоит расспрашивать об этом бьяллов: они могут счесть это оскорбительным.

Спутники Гейла разошлись довольно быстро, не заинтересовавшись диковинным танцем, однако молодой воин еще долго наблюдал за непонятным действом. Никогда прежде ему не доводилось видеть, чтобы люди столь самозабвенно увлекались неким общим ритуалом. Судя по всему, эти крестьяне проводили жизнь в рабстве и нищете, но их духовная жизнь была богатой, красочной и разнообразной. Должно быть, именно это ощущение и подпитывало их внутреннее достоинство. Бьяллы не считали тяжкое повседневное существование подлинной реальностью или не придавали этому слишком большого значения. Главнее, что в духовном мире они оставались один на один с величественными силами природного мира. Лишь там эти забитые рабы ощущали себя почти на равных со всемогущими духами и божествами. Насколько мог судить Гейл, они обретали счастье, достигая гармонии с окружающим миром. Однако, сам он, будучи воином по природе, не признавал для себя подобной возможности, хотя и с уважением готов был отнестись к возвышенным верованиям иных народов.

Наконец, Гейл ушел в свою хижину и там, растянувшись на тюфяке, погрузился в сон, убаюканный далекими звуками барабанов и флейт.