Текст книги "Островитянин"

– Те юноши, что пришли с тобой, это ее… друзья? – спросил Гейл. – Мне бы не хотелось, чтобы между мной и кем-нибудь из твоих соплеменников легла кровь.

Афрам через плечо покосился на сопровождавших его юношей.

– Эти-то? Еще бы, почти каждый из них пытался ухаживать за Диеной. Только я не заметил, чтобы хоть кто-то преследовал эмси и смог отбить пленницу. Вернул нам дочь ты. Так что, на твоем месте, я не беспокоился бы попусту.

– Надеюсь, что ты прав… – Успокоившись, юноша перешел к наиболее волнующей его теме. – Я хотел бы побольше узнать о ваших луках.

Он указал на оружие, висевшее вместе с колчаном на плече Афрама.

– Я подарю тебе самый лучший лук, какой найдется в наших холмах, – пообещал ему тот. – И сам научу владеть им. Вообще-то, чтобы достичь истинного мастерства, стрельбе из лука надо обучаться с детства, но я сделаю из тебя настоящего стрелка, не сомневайся.

– Спасибо тебе. Еще мне хотелось бы поговорить с вашими вождями. Ты можешь устроить так, чтобы они собрались и выслушали меня?

Афрам с изумлением воззрился на Гейла.

– Собрать вождей? Но что тебе нужно от них?

– Я хочу сообщить им нечто очень важное, – заверил юноша. – И медлить с этим нельзя. От моих слов зависит будущее вашего народа. Я уже смог доказать матва, что умею совершать необычное.

– Пещерные летучие мыши тоже на это способны, – проворчал Афрам. – Они летают по ночам, и это, знаешь ли, очень необычно. Скажи мне больше. Моя благодарность к тебе велика, но прочие вожди ведь ее не испытывают…

Добрых два часа Гейл рассказывал ему о своих странствиях и приключениях; о том, как он понял, что предопределено ему судьбой; о том, что он узнал в Невве, во время пребывания в экспедиции Шонга, и что узнал от эмси.

– Судя по всему, Пашар был прав. Я и впрямь способен видеть вещи, скрытые от цивилизованного человека. Более того… – Гейл помолчал, тщательно взвешивая слова. – Я вижу неведомую для других сущность вещей, вижу скрытый смысл того, что делают люди, и каким образом в их действия вовлекаются духи. Вот поэтому я должен обратиться к вашим вождям.

Некоторое время Афрам шел молча, глубоко задумавшись.

– Ладно, – проговорил он наконец. – Конечно, всех вождей собрать не удастся, но многие явятся хотя бы из уважения ко мне. И не сомневайся – те, что придут, будут старостами самых больших наших деревень.

– Этого довольно, – сказал Гейл, опираясь на копье, как на посох. – Кроме того, я хочу жениться на твоей дочери.

– Гм-м… – протянул Афрам, все еще пребывая в задумчивости. – Вот это может вызвать кое-какие трудности. Ведь ты не из нашего племени. Однако, думаю, я смогу тебе помочь. Усыновлю тебя – и тогда все проблемы исчезнут.

– Я уже был однажды усыновлен в детстве, когда осиротел, – сказал юноша.

– Значит, для тебя это дело привычное. Прекрасно. Кстати, я считаю тебя безумцем. Но это как раз не является особой проблемой. Сумасшедшие пользуются у нас определенным уважением.

– Да, Диена упоминала об этом.

Остаток пути Афрам молчал, обдумывая услышанное. Когда они наконец достигли деревни, уже совсем стемнело, но он и слышать не хотел, чтобы празднество было отложено на другой День. Эта деревня была похожа на деревню Голубого Леса, но из-за готовящегося праздника она совершенно преобразилась. Длинные дома украшало множество факелов и фонарей, освещавших все вокруг ярким светом. Повсюду слышалась музыка флейт, струнных инструментов и маленьких, издающих глухие звуки, барабанов.

Ревека, мать Диены, тотчас принялась раздавать указания. Никто не собирался устраивать столпотворение в длинном доме: столы вынесли на открытое пространство, где уже распечатывали бочки с вином. Огромные костры разожгли еще тогда, когда прибыл гонец, и над ними готовились на вертелах туши животных – повсюду витали упоительные запахи жарящегося мяса.

Афрам, Ревека и сопровождавшие их юноши, которые провели на ногах почти целые сутки, немедленно уселись за столы – несмотря на предстоящее шумное веселье, никто из них даже не помышлял об отдыхе.

Танцы матва показались Гейлу весьма удивительными. Танцевали парами: юноша такого раньше никогда не видел. Ему показалось, что это часть ухаживания, хотя он заметил, что в развлечении принимают участие и супружеские пары.

Как герой дня, Гейл, разумеется, был в центре всеобщего внимания. Мать Диены считала своим личным долгом внимательно следить, чтобы его тарелка и кружка ни на миг не оставались пустыми. Обильное питье не позволило сохранить в памяти четких подробностей праздника. И все же на следующее утро он припомнил, что попробовал танцевать так, как это делают матва, и нашел их обычай просто восхитительным.

* * *

Гейл проснулся, когда солнце стояло уже высоко в небе. Он подивился, осознав, что праздник в самом разгаре. Ревека попыталась накормить его еще чем-то, но юноша решительно отверг ее попытки, сославшись на то, что ему не терпится поскорее получить первый урок стрельбы из лука.

Афрам тотчас приказал, чтобы установили мишени – большие, набитые травой кожаные мешки с нарисованными на них кругами. Гейла поразило великолепие огромных луков. Охотники его родного Острова пользовались маленькими слабыми луками, полагаясь более на яд, которым смазывали стрелы. В Касине юноша видел луки, из которых стреляли невванские воины. Более крепкие, они, однако, не годились для дальней стрельбы. Маленькие бронзовые наконечники стрел пробивали лишь самые легкие доспехи. Луки матва высотой в человеческий рост выглядели необыкновенно изящно. Они были сделаны из легкого, но чрезвычайно прочного дерева. Концы выполнялись из рога и крепились к основной части сухожилиями.

Даже младшие лучники легко попадали в мишени, установленные за две сотни шагов: вдвое дальше, чем летели стрелы невванских стрелков. Получив несколько советов – в какую позу встать, как натягивать тетиву и прицеливаться, – Гейл выстрелил из лука, который дал ему Афрам, по самой ближней мишени. Стрела пролетела мимо, что было вполне естественно, однако всех поразило, что юноша, впервые взяв в руки лук, сумел до конца растянуть тетиву.

Уже к концу дня Гейл без промаха поражал ближние мишени. Он знал, что скоро овладеет этим прекрасным оружием. С детства он привык бессознательно рассчитывать скорость и траекторию полета копья, так что искусство стрельбы не представляло для него такой уж большой сложности. Нужно было только привыкнуть к новому оружию и натренировать необходимые для стрельбы мышцы. Уже сейчас его руки, плечи и спина не напрягались чрезмерно при натягивании мощного лука, однако пальцы, отводящие тетиву, к вечеру онемели от непривычных усилий.

Ближе к ночи деревня затихла, последние, самые стойкие участники пиршества наконец угомонились. В этот день у Гейла так и не выдалось возможности поговорить с Диеной – Ревека настаивала на том, что ее дочь крайне утомлена и держала ее в дальнем конце дома, отгороженном занавеской, тепло укутав и непрерывно пичкая какой-нибудь едой. Все же она позволила юноше несколько минут побыть наедине с ней, после чего неумолимо выставила прочь, заявив, что Диена должна отдыхать. Он может вернуться, сказала Ревека, только после того, как ее дочь придет в себя и пополнеет – возможно, это произойдет только через несколько месяцев.

Диену продолжали держать в заточении все последующие дни. Афрам рассылал гонцов в окрестные деревни, созывая остальных вождей матва. Гейл продолжал упорно тренироваться в стрельбе из лука. Он знал, что, скорее всего, никогда не достигнет мастерства, которым обладали стрелки матва, поскольку те тренировались с самого детства. Однако определенные практические навыки он приобретал быстро.

Едва Гейл освоился с новым оружием, то сделал нечто, заставившее многих в очередной раз усомниться в здравости его рассудка. Он начал стрелять, сидя верхом на кабо. Сперва он заставлял кабо стоять, а когда наловчился пускать стрелы из этого положения, стал, посылать его шагом. При беге рысью поступь животного была настолько неровной, что стрельба представлялась совершенно невозможной, не говоря уже о галопе. Основное неудобство доставляла длина лука – когда требовалось стрелять с разных сторон, его приходилось перекидывать через голову кабо, едва не задевая животное по носу.

Матва наблюдали за странными действиями Гейла, разинув рот от удивления. Недоверие сменилось одобрением, когда юноша галопом проскакал мимо мишени высотой в рост человека, стреляя так быстро, как только успевал накладывать стрелы, и попадая в мишень чаще, чем промазывая. Гейл отметил, что мужчинам постарше сама мысль о стрельбе из седла казалась безумной, тогда как юношей, судя по всему, она привлекала. Он начал давать некоторым из них уроки верховой езды.

Афрам не проявлял особой убежденности.

– Мальчишек вечно манит все новое, – сказал он как-то, когда Гейл, утомленный длительной тренировкой, сделал небольшой перерыв, чтобы утереть обильно катящийся по лицу пот. Юноша сидел на кабо, выпуская стрелы по отдаленной мишени, тогда как его скакун смирно стоял на месте, невозмутимо пожевывая травку. – Но разве это настоящая стрельба? Готов признать что зрелище впечатляющее – в основном, потому что раньше никто такого не видел. Но ведь, когда кабо движется, ты не можешь попасть в мишень, отстоящую да лее трех-четырех десятков шагов.

Гейл усмехнулся.

– Готов держать пари, что добьюсь большего. Я впервые взял в руки лук несколько дней назад, мой опыт верховой езды на кабо тоже совсем невелик. Но когда опытные лучники научатся ездить верхом, разве они не смогут сделать дальний, но точный выстрел? Впрочём, для этого, видимо, придется немного укоротить ваши луки. Я прикинул, что их мощность от этого не пострадает. В конструкции нужно будет использовать больше сухожилий и деталей из рога, а также увеличить изгиб.

Афрам яростно насупился.

– Обрезать наши луки? Опомнись! Ты разве не знаешь, что матва именуют Племенем Длинного Лука? С тем же успехом ты мог бы предложить нашим мужчинам обрезать себе… ну, в общем, ты понял. Люди никогда не согласятся на подобное святотатство!

– Молодые согласятся, – возразил Гейл. – А восторженные мальчишки вырастут в отважных и умелых воинов.

Афрам покачал головой.

– Ты меня ничуть не убедил. Поверь, юноша, я хорошо к тебе отношусь, но боюсь загадывать, как воспримут твои нововведения остальные наши старейшины.

На протяжении нескольких следующих недель в деревню Широколист принялись съезжаться вожди матва. В первую очередь им демонстрировали стрельбу из лука с седла. К этому времени несколько юношей уже научились сносно стрелять со спины движущегося животного. Гейл, разумеется не заострял внимания на том, что этот кабо – спокойное существо преклонных лет. Самой сложной задачей было приучить матва к мысли, что можно ездить верхом, поскольку кабо неизменно связывались в их понимании с ненавистными врагами эмси. Конечно, никто не обладал сверхъестественной способностью Гейла сливаться с животным в единое целое, однако большинство юношей, которые смогли преодолеть себя, почувствовали такую же, как он, страсть к верховой езде, и теперь страстно жаждали обзавестись собственными кабо. В отличие от Афрама, их не так уж удручала мысль Гейла укоротить луки.

Однако вожди пришли едва ли не в бешенство. Подобные идеи представлялись им безумными и совершенно чуждыми. Они соглашались, что возвращение Диены ее народу достойно искреннего уважения, но сочли, что Афрам переборщил с благодарностью предоставив молодому человеку возможность обратиться к Старейшинам. Афраму, который сам испытывал серьезное недоверие к новым веяниям, пришлось долго потчевать каждого Вождя, щедро подливая эль и вино, чтобы убедить благожелательно выслушать Гейла. После того как прибыл последний из них, Гейл обратился к вождям с обстоятельной речью.

После того, как он закончил, первым заговорил седобородый старейшина из деревни Вечной Зелени.

– Верно ли я тебя понял? Ты предлагаешь нам объединиться с Эмси, приобрести у них этих животных, на которых ездят верхом, научиться ими управлять, а взамен обучить эмси стрельбе из лука?

– Все правильно, – согласился Гейл. Когда стих приглушенный ропот, он продолжил: Если вы не прекратите вражду между собой, это приведет к гибели обоих ваших народов.

– С чего бы это? – спросил другой вождь. – Вот уже много поколений мы сражаемся друг с другом, и наши народы остаются столь же свирепыми и могущественными. Зачем нам учить врагов стрелять из луков, если это наша лучшая и, может быть, единственная защита против эмси? Зачем эмси учить нас приручать кабо и ездить на них верхом, если именно это умение дает им власть над равнинами?

Все прочие вожди в один голос заявили, что тоже озадачены речью Гейла.

– Мир стремительно меняется, – ответил юноша. – Я могу это утверждать, поскольку не только воин, но и провидец. Я прибыл сюда с торговым караваном. Мы на самом деле были посланы в ваши земли с мирными целями, но за этой экспедицией рано или поздно последует военное вторжение. Короли цивилизованных стран всегда заботятся об увеличении собственных территорий и распространении своего влияния. Повелитель Неввы собирается завоевать земли своего восточного соседа, королевства Омайя. Если ему это удастся, границы его государства будут простираться до великих гор. К тому времени, когда он утвердит свою власть в Омайе, он будет знать все о землях, лежащих к востоку от хребтов – о богатстве их пастбищ и огромных стадах кабо на равнинах, о ценных пушных зверях и обильных минеральных залежах под холмами. И еще он узнает, что здешние народы делятся на племена, постоянно враждующие друг с другом. Но и это еще не все. Вы привыкли торговать с королевствами юга. Я уверен, что скоро между западом и югом начнется торговое соперничество, за которым опять же неизбежно последуют военные действия. Они, возможно, прямо против вас не выступят – скорее всего, найдут себе здесь союзников и используют воинов эмси и матва в своих целях. Но результат все равно будет один – ваши народы окажутся перемолотыми на мельнице жестокой войны между западными и южными королевствами. Единственная возможность избежать этого – объединиться. В армиях цивилизованных стран нет ничего подобного тому, что я вам предлагаю: на обширных открытых пространствах, вдали от своих крепостных стен, они окажутся беспомощны против всадников на кабо, вооруженных мощными луками.

Когда Гейл завершил свою речь, поднялся неимоверный гвалт. Вожди, перебивая друг друга, спорили с юношей, спорили между собой. Те, в ком преобладали гордость и высокомерие, отказывались поверить, что доблесть и мастерство их стрелков не смогут противостоять любой угрозе. У кого не хватало воображения, не могли представить грозящую из столь отдаленных мест опасность. Однако Гейл видел, что среди вождей есть люди, чьи возражения не были столь категоричны. Похоже, они всерьез задумались над его словами.

Когда собрание вождей закончилось, был устроен пир.

Посреди общего веселья несколько человек, на которых Гейл заранее обратил внимание, неожиданно отозвали его в сторону. Речь повел один из самых молодых матва, одетый в кожаные штаны и яркую полосатую льняную рубаху, явно привезенную с юга. Его пшеничные волосы с одной стороны были заплетены в косу, а рот обрамляли длинные усы. После того, как вождь протянул молодому воину рог с элем, они уселись у костра, разведенного под открытым небом, над которым жарилась на вертеле сочная туша какого-то животного.

– Мое имя Эрон, я глава общины Остролиста. Наш поселок находится к югу отсюда, почти на самой границе с лунгами. Пусть не огорчает тебя недоверие, проявленное стариками. Многие из нас, – он обвел рукой сопровождавших его молодых вождей, – поверили твоим словам. Нам кажется, что в них заключена мудрость и истина.

– Спасибо тебе за это, – отозвался Гейл. – Ведь я и впрямь уже начал отчаиваться. Те вещи, в которых я пытаюсь убедить вас, столь ясны и понятны мне самому, что я никак не могу взять в толк, как могут не соглашаться с этим все остальные.

Эрон уселся рядом с Гейлом, скрестив ноги, и прочие вожди последовали его примеру.

– Несомненно, ты наделен даром провидца, хотя ты и чужеземец, но видишь то, что недоступно нашему мысленному взору. Большинство матва, обитающие среди холмов, никогда не сталкивались с эмси или знают их лишь по редким набегам. Куда чаще встречаются с ними те, кто обитают вблизи границ их земель. Конечно, между нами случаются и стычки, но порой мы и торгуем, или даже заключаем смешанные браки. Многие женщины эмси втайне мечтают осесть в наших деревнях и вкусить спокойной мирной жизни. Напротив, наши горячие юнцы были бы рады побродяжить вместе с кочевниками. Да что говорить, я и сам мальчишкой не раз с завистью провожал взглядом отряды эмси, которые вольно проносились по степи. Я пытался вообразить себе, каково это: наслаждаться свободой и внушать ужас оседлым жителям Деревень. Однако, мне были слишком дороги родные холмы и леса.

По словам самих эмси, – заметил на это Гейл, – прежде и они жили в деревнях, и занимались охотой. Но затем они выучились приручать кабо и ездить верхом. Сперва они лишь ненадолго выезжали на равнины, но затем стали проводить в пути все больше времени, гоняясь за добычей. В конце концов, они совсем ушли из оседлых поселений и превратились в кочевников.

Заговорил другой молодой вождь.

– Отчасти мы согласны с твоими словами, но мне кажется, ты слишком спешишь. Полагаю, эмси понадобилось несколько поколений, чтобы превратиться в кочевое племя. Не возможно вернуть все обратно в считанные дни.

– И все же иного пути для ваших народов сохранить свою независимость не существует, – возразил Гейл уверенно. – Я не предлагаю, чтобы матва смешались с эмси, и речь идет совсем не о нескольких днях. Должно пройти много времени, чтобы мы создали боеспособное войско из верховых лучников. По счастью, время у нас есть, прежде чем с запада нависнет серьезная угроза. Она придет не через год, и даже не через два. Однако, через пару десятков лет это случится непременно. Поэтому необходимые меры следует принять уже сегодня.

Подал голос мужчина, на вид чуть старше чем все прочие:

– Мое имя – Хошей, и я старейшина Вьюнков. Ты утверждаешь, будто обязан возглавить наши народы и изменить нашу жизнь, чтобы мы не погибли. Ты мнишь себя не только пророком, но и завоевателем. Ты предупреждаешь нас, что короли цивилизованных стран грозят нам … Но, может статься, ты и сам попросту желаешь сделаться таким королем?

Вождь не скрывал насмешки. В живых глазах его светился ум и искреннее любопытство.

– Отчасти ты прав, – откровенно признался Гейл. – В жизни любого народа настает момент, когда он должен свернуть с торной дороги на новый, неизведанный путь под руководством человека, наделенного необычными способностями. Именно таким человеком, как мне кажется, я и являюсь. Духи этой земли говорят со мной и открывают мне будущее. Здесь, среди холмов и равнин, я слышу из голоса особенно отчетливо… Духи говорят, что народ холмов и равнин ждет истинное величие. Именно ради этого я сделался изгоем, поэтому стал мореходом, а затем вошел в один из самых знатных домов Неввы. Во всем этом можно усматривать чистую случайность, но это будет неправда. Случайности не существует. Таковы пути судьбы. Прислушайтесь ко мне – и вы станете величайшим народом во всем мире!

Вожди не сводили с Гейла взглядов, но мало кто мог долго выдерживать его огненный взор с необычайной силой убеждения. Никто не мог усомниться в его правоте. Даже если бы он сказал сейчас, что земля вот-вот разверзнется и поглотит их всех, – это никого бы не удивило.

Помолчав немного, Эрон вновь взглянул на Гейла.

– Мы верим тебе, – торжественным голосом промолвил он. – Мы готовы встретиться с эмси. Полагаю, нам также удастся убедить присоединиться к тебе и нескольких вождей постарше. Однако, я хотел бы, чтобы ты помнил, – он бросил на Гейла многозначительный взгляд, – мы были первыми среди матва, кто перешел на твою сторону. Что бы ни готовило нам будущее, ты не должен этого забывать.

Протянув руку, Гейл сжал ладонь Эрона, и прочие вожди также накрыли ладонями их сжатые пальцы.

– Когда я объединю матва и стану вождем великого народа, вы останетесь первыми моими соратниками и друзьями, – торжественно пообещал Гейл. – Ничто не заставит меня отречься от этой клятвы, кроме вашего предательства!