Текст книги "Офшоры"

Глава 10
Возвращая все это домой

Модель Дубая

Дубай символизирует дикий офшорный мир, который быстро вырос за прошедшие 30–40 лет. Исламское общество быстро трансформировалось в почти мирового уровня центр оф шор ной деятельности – в сфере транспорта, товаров, досуга, энергетики, потребления, островов, компетенций, преступности. Выбирайте любую область – и Дубай превратит ее в офшор и доведет до предела.

Дубай иллюстрирует тезис Рубини и Мима о том, что «капитализм не является саморегулируемой системой… напротив, эта система подвержена «иррациональному излишеству» и безосновательному пессимизму. Она… исключительно нестабильна»440440
  Nouriel Roubini and Stephen Mihm, Crisis Economics (London: Penguin, 2011), p. 43, chap. 2; Нуриэль Рубини и Стивен Мим, Как я предсказал кризис (Москва: Эксмо, 2011), гл. 2; John Urry, Societies beyond Oil (London: Zed, 2013).


[Закрыть]. Многие офшорные миры, такие как Дубай, стали продуктом этого иррационального стремления к излишеству и далее интенсивного пессимизма. Они особо ясно почувствовали резкое падение цен на рынке недвижимости и финансовый спад во время экономического кризиса, начавшегося в 2007–2008 годах. Как утверждает Бадд, «корень всех финансовых кризисов – кризис на рынке недвижимости»441441
  Leslie Budd, ‘Re-regulating the fnancial system: the return of state or societal corporatism’, Contemporary Social Science, 7 (2012): 1–19.


[Закрыть]. Последствия финансового спада превратили недвижимость в токсичный актив, что привело ко многим печальным последствиям. Поразительный взлет Дубая внезапно остановился. Уехали экспаты, оставив в аэропорту купленные в кредит машины, были уволены тысячи строительных рабочих, цены на недвижимость упали на 60 %, половина строек была приостановлена или отменена. Искусственные острова «Мир» постепенно тонут в море, крупные компании вроде Dubai World объявили дефолт по своим огромным долгам, численность населения сократилась, и Дубай уступил первенство Абу-Даби442442
  Также отмечалось, что удар сил США или Израиля по ядерным объектам Ирана вызвал бы крупнейшую в мире экологическую катастрофу, а Дубай и остальная часть региона Персидского залива стали бы в той или иной степени непригодны для жизни.


[Закрыть].

Являются ли подъем и возможное падение Дубая частью более общего процесса – достижения пика офшорного потребления, туризма, строительства и «ограничения» налогов? Начался ли упадок офшоров? Действительно ли офшоры потребляют так много углеводородов, что вероятная в будущем нехватка нефти и учащение экстремальных погодных событий замедлит их развитие или даже резко остановит его? Или исключительный масштаб экономических и социальных практик, уведенных в офшоры и часто оставляемых в тайне, показывает, что мы еще ничего не знаем об иррациональном излишестве современных офшоров? Или же офшоры – уже необратимое системное изменение?

Масштаб офшоров

Я рассказал о масштабе и распространении экономических и социальных практик в этом офшорном мире, проникшем почти во все общества. Он перестроил глобальную власть, перемещая ресурсы, практики, людей и деньги с одной территории на другую, часто по маршрутам, скрытым от взора. О существовании таких секретных маршрутов мы неожиданно узнали в начале 2013 года, когда был раскрыт охвативший всю Европу сговор, участники которого продавали дешевую конину под видом более дорогой говядины. Это мошенничество стало возможно благодаря протяженной международной сети, объединявшей скотобойни, агентов, транспортные компании и супермаркеты, каждый из которых действовал тайно, пользуясь малочисленностью механизмов проверок качества мяса, которое покупали несчастные европейские потребители443443
  Jamie Doward, ‘Horsemeat scandal linked to secret network of frms’, www.guardian.co.uk/uk/2013/feb/16/horsemeat-scandal-victor-bout-frms (accessed 7.2.2013).


[Закрыть]. Некоторые компании – участники этого преступного заговора были зарегистрированы в офшорах и связаны с другими видами преступной деятельности.

Сегодня перевод деятельности в офшоры – самая успешная из всех атак на системы управления национальных государств и в особенности на их попытки регулировать и вести законотворческую деятельность на основе принципов демократического контроля. Работа в офшорах подразумевает работу в обход правил – с нарушением закона, или против смысла закона, или используя законы одной юрисдикции для нейтрализации законов другой юрисдикции444444
  Giorgio Agamben, State of Exception (Chicago: University of Chicago Press, 2005); Джорджо Агамбен, Homo sacer. Чрезвычайное положение (Москва: Издательство «Европа», 2011).


[Закрыть]. Большая часть офшорных практик – не случайные элементы современного мира, а последовательно проектируемые и подкрепляемые юридически меры для ухода от регулирования, для поддержания секретности и «побега» в офшор, помогающие создать и поддерживать офшорный мир, паразитирующий на идее открытых границ.

Как я отмечал выше, Бауман подчеркивает значение того, что «класс богатых» в состоянии прибегнуть к «выходу» и поэтому склонен действовать безответственно445445
  Zygmunt Bauman, Liquid Modernity (Cambridge: Polity, 2000); Зигмунт Бауман, Текучая современность. (Санкт-Петербург: Питер, 2008).


[Закрыть]. Элиты могут избежать многих видов формальных и неформальных санкций и создавать условия для еще большего роста своих доходов и состояний. Эта неприступность делает элиты менее ответственными за их действия, в том числе перед теми обществами, где они эти действия совершают.

Более того, мы уже видели, что представители элит все чаще проводят совместные встречи, такие как проходящая в «офшоре» ежегодная встреча Бильдербергской группы446446
  Ian Richardson, Andrew Kakabadse and Nada Kakabadse, Bilderberg People: Elite Power and Consensus in World Afairs (London: Routledge, 2011); Charlie Skelton, ‘Bilderberg 2012: bigger and badder and better than ever’, www.guardian.co.uk/world/ us-news-blog/2012/jun/01/bil-derberg-2012-chantilly-occupy (accessed 15.5.2013).


[Закрыть]. Пространственное перемещение элит, часто устраивающих встречи в местах офшорного отдыха и удовольствий, позволяет им устанавливать связи и еще активнее развивать офшорные миры и дискурсы, подкрепляющие существование офшоров. Приватные встречи и более публичные аналитические центры помогают управлять этим офшорным миром и его бенефициарами – корпорациями, отдельными людьми и политиками.

Принято критиковать «теории заговора» за их склонность чрезмерно упрощать анализ общественных или политических процессов. Но происходящее все же очень похоже на последовательность перекрывающих друг друга полусекретных заговоров против власти государства, против способности государств обеспечивать соблюдение коллективных интересов и рационально планировать развитие своих стран. На протяжении большей части послевоенного периода шла борьба за «освобождение» крупных корпораций и богатых индивидов от того, что они считали ярмом, наброшенным чрезмерно усилившимся государством. Как отмечено в главе 1, «класс богатых» ведет классовую войну и выигрывает ее, хотя и состоит из множества конкурирующих элитных групп, а не просто объединен общими интересами или заговором. Особую роль в управлении ходом классовой борьбы играют могущественные аналитические центры («органические интеллектуалы» класса богатых), рассуждающие о важности многочисленных форм свободных рынков в противовес репрессивному крепостничеству государства447447
  См., например: Madsen Pirie, Tink Tank: Te Story of the Adam Smith Institute (London: Biteback, 2012).


[Закрыть]. В числе процессов офшоризации, с помощью которых класс богатых обогащается намного быстрее и добивается победы в классовой войне, – фрагментация и вывод производств в офшоры, предлагающие более дешевый труд; последовательное снижение налоговых обязательств, ведущее к усилению неравенства; учреждение множества секретных офшорных компаний; создание новых форм финансовой деятельности; успешное применение новых способов маргинализации рабочей силы; перехват у государства полномочий по определению направлений для инфраструктурных инвестиций; экстернализация издержек по вывозу и переработке отходов и издержек, сопряженных с выбросами углекислого газа; использование кризисных периодов в жизни стран, чтобы навязать им реструктуризацию по неолиберальному рецепту; мобилизация различных дискурсов в поддержку маркетизации; создание потрясающих новых продуктов для удовлетворения ранее неизвестных «потребностей», включая обеспечение безопасности. Все эти процессы стали возможны благодаря глобальной свободе на перемещение по миру денег, дохода, состояний, людей, отходов и обязательств соблюдать закон. Этот головокружительный «мобильный» мир – яркий и темный, открытый и тайный, свободный и разрушительный – трудно регулировать, особенно в условиях антикейнсианского дискурса, который быстро распространился в период после 1980-х годов, тогда как прогрессивизм и стейтизм постоянно утрачивали позиции.

В частности, именно этот головокружительный «мобильный» мир раз за разом препятствует появлению форм глобальной кооперации, в которых нуждается большинство сфер управления. Это создает проблему «глобального затора»448448
  Tomas Hale, David Held and Kevin Young, Gridlock (Cambridge: Polity, 2013).


[Закрыть]. Особое значение в таком «заторе» приобретает фрагментация крупных промышленных корпораций. Собственность все чаще переходит к финансовым институтам, заинтересованным лишь в росте «акционерной стоимости» в краткосрочном периоде449449
  См. Scott Lash and John Urry, ‘Disorganizing capitalism and its futures’, Work, Employment and Society, 27 (2013): 542–546.


[Закрыть]. В то же время промышленный рабочий класс подвергается «дезорганизации» на фоне резкого усиления глобального неравенства. Рост неравенства позволяет могущественным группам интересов защищать и расширять основания для столь неравного распределения глобального дохода и богатства.

Выход в офшоры – неотъемлемая часть деятельности по реализации интересов тех, кому выгодно неравенство. Значение неравенства огромно, поскольку доход и состояние человека начинают определять его доступ к «услугам»; чем менее равномерно их распределение, тем менее вероятно, что люди будут рассматриваться как равные в каком бы то ни было отношении. Безудержная маркетизация почти всего уничтожает множество других оснований для совместной деятельности людей, таких как справедливость, служение, долг и поддержание отношений.

Термин «большой взрыв» обозначает этот разрыв с кейнсианством и «дезорганизацию» всех уровней капитализма. Банки превращаются в мастодонтов, слишком больших, чтобы рухнуть. Могучий финансовый сектор преодолевает все форматы национального регулирования и обходит правила, разделяющие инвестиционный банкинг и розничные банковские услуги. Количество деривативных контрактов увеличивается в 10 раз за десять лет перед 2007–2008 годами, достигая колоссальной суммы в 500 трлн долларов США, что во много раз превышает ВВП всего мира450450
  Andrew Haldane and Robert May, ‘Systemic risk in banking ecosystems’, Nature, 469 (2011): 351–355.


[Закрыть]. Рост новых рынков и появление новых «продуктов» создают интенсивные офшорные потоки, в то время как производство и большая часть услуг потребительского характера обычно остаются в пределах основной страны. Это создало условия для формирования и усиления глобального класса богатых на протяжении последней трети XX века.

Дезорганизованный, или неолиберальный, капитализм уничтожил множество преград, мешавших свободному движению денег, что привело к бурному развитию офшорных финансовых рынков и высокоскоростного алгоритмического трейдинга451451
  См. доклад правительства Великобритании: Economic Impact Assessments on MiFID II Policy Measures related to Computer Trading in Financial Markets, www.bis.gov.uk/assets/ foresight/docs/computer-trading/12–1088-economic-impact-mifd-2-measures-computer-trading (accessed 9.2.2013).


[Закрыть]. Господство скоростной алгоритмической торговли перераспределяет доходы и права от «реальной экономики» к «капитализму казино», где меньше налогов и слабее влияние государства. Решающее значение имеет рост структурного веса финансовых потоков и процесса, получившего название «выживание самых толстых» – не обязательно самых приспособленных452452
  Haldane and May, ‘Systemic risk in banking ecosystems’, p. 351.


[Закрыть].

Как полагают Хэлдэйн и Мэй, многие очень крупные финансовые институты стали «слишком велики, слишком взаимосвязаны и слишком важны, чтобы рухнуть»453453
  Ibid., p. 354; также см. поразительную статью: ‘Inequality and the crisis: still pre-Occupied’, www.guardian.co.uk/ commentisfree/2012/oct/30/andy-haldane-occupy-bank-of-england (accessed 6.11.2012).


[Закрыть]. В результате вырос риск системного сбоя, поскольку «чрезмерная однородность в рамках финансовой системы – когда все банки занимаются одним и тем же – позволяет свести к минимуму риски каждого отдельного банка, но максимизирует вероятность коллапса всей системы»454454
  Haldane and May, ‘Systemic risk in banking ecosystems’, p. 353.


[Закрыть]. Опасность для сложной системы возрастает, если все банки действуют одинаково, тем самым увеличивая вероятность системного сбоя. Изобилующий подобными «заторами» неолиберальный капитализм был сконструирован в 1970– 1980-е годы и обус ловил появление офшорных миров; их создание не было результатом продуманного заговора, однако они имели множество вредных системных последствий для экономической стабильности, безопасности, климата, доходов и демократии. В оставшейся части этой главы я покажу ряд элементов современного мира, которые могут и должны быть возвращены «домой». Я начну с небольшого экскурса в проблему демократии и возможностей для ее возвращения из офшоров, что хотя бы отчасти должно помочь разрешить проблему «заторов».

Финансы и демократия

Кейнс выделял две проблемы финансового сектора. Во-первых, когда две стороны торгуют между собой, продавая и покупая товары и услуги, между ними существует определенное равенство, поскольку каждая нуждается в том, чем обладает другая. Но в мире финансов равенства нет, поскольку обладающая средствами сторона всегда сильнее. Кейнс осуждал подчинение промышленности финансам, часто происходящим из географически удаленных стран455455
  John Maynard Keynes, Te General Teory of Employment, Interest and Money (London: Macmillan, [1936] 1961), p. 376; Джон Мейнард Кейнс, Общая теория занятости, процента и денег. Избранное (Москва: Эксмо, 2007), с. 335.


[Закрыть]. Офшорные счета делают финансовые отношения особенно неравными.

Во-вторых, большая часть инвестиций финансовых институтов сводится к спекуляции на вторичных рынках. Кейнс видел в этом проблему, поскольку «разрыв между собственностью и управлением – зло в отношениях между людьми»456456
  John Maynard Keynes, ‘National self-sufciency’, Yale Review, 22 (1933): 755–769, p. 756.


[Закрыть]. Вторичные рынки и распространение офшоров углубляют раскол между собственниками компаний и их фактической деятельностью, полной «ловких уклонений»457457
  Keynes, Te General Teory of Employment, Interest and Money, p. 372; Кейнс, Общая теория занятости, процента и денег, с. 333.


[Закрыть]. Это игра на деньги против будущих рыночных позиций компаний, валют и стран. Трейдинг ради трейдинга. Благодаря автоматическим трейдинговым алгоритмам, страхующим ставки игрока, заработать можно независимо от того, падает ли рынок или растет458458
  Впрочем, возможен и крах, как это случилось с зарегистрированным в Дэлавере хедж-фондом Long-Term Capital Management, который использовал методики, разработанные нобелевскими лауреатами, но рухнул в 1998 году.


[Закрыть].

Принимая во внимание опасность чрезмерного «бегства капитала», Кейнс решительно высказывается за установление национальных мер валютного контроля. Но начиная с 1979 года валютное регулирование все время смягчалось, отчасти потому, что Хайек, Фридман и сторонники свободного рынка подвергали критике и вели пропаганду против «сладкозвучных песен о валютном контроле»459459
  Steve H. Hanke, ‘Te siren song of exchange controls’, www.cato. org/publications/commentary/siren-song-exchange-controls (accessed 1.8.2012).


[Закрыть]. Снятие валютных ограничений подтолкнуло к изменению отношений в сфере финансов от свободы к диктаторству. Кейнс выступал за прозрачность финансовых потоков и поэтому полагал секретные юрисдикции противоречащими эффективному управлению экономикой. Для хорошего управления нужна прозрачность. Кейнс одобрял свободу торговли товарами и нефинансовыми услугами, но финансы считал слишком важной сферой, которую нельзя отдавать на откуп нерегулируемым офшорным потокам. Секретные юрисдикции сыграли ключевую роль в формировании теневой, нерегулируемой финансовой системы, в которой трейдинг зачастую скрыт из виду и которая несколько лет назад поставила мировую экономику на колени. Капитал в его разнообразных формах перемещается из одного национального государства в другое в поисках режима, который больше удовлетворяет его изменчивым интересам. Принадлежность к государству становится предметом потребительского выбора. Именно благодаря отмене мер валютного контроля начиная с 1970-х годов произошел подъем хедж-фондов. Деятельность этих фондов не регулируется центральными банками и им не нужно показывать прозрачность своих операций, большая часть которых совершается в офшорах. Требования к первоначальному взносу и строгие процедуры входных проверок делают участие в них доступным только богатым. Считается, что в настоящее время существует около 10 000 хедж-фондов.

Офшорный мир основан на секретности и сокрытии, включая предоставление «иностранцам» преимуществ, недоступных собственным гражданам данной страны. Офшоризация и демократия находятся в прямом конфликте. Масштаб и влияние офшорной деятельности делает невозможным дальнейшее развитие новых форм постнациональной демократии. Неолиберальный капитализм спровоцировал системную дезорганизацию потенциальных демократических структур. Потоки денег, финансирования, производства, услуг, в том числе охранных, отходов и выбросов, в разной степени выводимых в офшоры, катастрофическим образом сказываются на прозрачности управления. Такая прозрачность с необходимостью предполагает дебаты и диалог при определении и проведении политики, чтобы граждане знали и могли контролировать ясно определенный объем ресурсов в распоряжении своей страны. Прозрачность – непреложное условие хорошего управления, а секретные юрисдикции уничтожают ее. Когда деньги и ресурсы становятся невидимыми и неподотчетными, происходит офшоризация демократии. Для демократии нужны деньги и ресурсы, которые могут стать предметом ясного, прозрачного и подотчетного оспаривания меду членами данного общества. Для демократии нужно вернуть все эти виды деятельности «домой» и рассматривать как первостепенные интересы ее собственных граждан. Чтобы восстановить потенциальный демократический контроль силами членов данного общества над деятельностью и ресурсами этого общества, потребуется многое вернуть обратно из офшоров.

Единственные структуры, способные провести сколько-нибудь успешную деофшоризацию, – это национальные государства. Демократия при этом понимается как качество, присущее «обществу национального государства». Можно сказать, что такой подход к проблеме отвергает разработанные рядом теоретиков новые понятия глобальной и космополитической демократии460460
  См., напр.: David Held, Global Covenant: Te Social Democratic Alternative to the Washington Consensus (Cambridge: Polity, 2004); John Urry, Sociology Beyond Societies (London: Routledge, 2000); Джон Урри, Социология за пределами обществ: виды мобильности для XXI столетия (Москва: Издательский дом Высшей школы экономики, 2012).


[Закрыть]. Проблема в том, что слишком много ресурсов выведено в офшоры и скрыто из виду, юридически защищено и находится за пределами демократического надзора, контроля и регулирования. Возвращение выведенного в офшоры в пределы национального государства – единственный способ обеспечить, по удачному выражению Палана, «национальную жизнь, основанную на взаимной ответственности, которая находится в самом сердце современной системы народного суверенитета»461461
  Ronen Palan, Te Ofshore World (Ithaca, NY: Cornell University Press, 2006), p. 159; Mathias Risse, On Global Justice (Princeton, NJ: Princeton University Press, 2012).


[Закрыть].

Эта национальная жизнь, основанная на взаимной ответственности, – прямая противоположность власти и влиянию десятков финансовых центров, выражающих специфические интересы богатых и влиятельных «виртуальных граждан», «класса богатых», который, как мы видели, оседлал весь земной шар.

Более того, как утверждают Хэлдэйн и Мэй, «структуре многих нефинансовых сетей явно и намеренно придан модульный характер. Таков дизайн персональных компьютеров и всемирной паутины, таково управление лесами и энергосетями»462462
  Haldane and May, ‘Systemic risk in banking ecosystems’, p. 355.


[Закрыть]. Модульность, которую можно встретить в сферах вне финансового сектора, предупреждает распространение поражающего воздействия от сбоя одного узла на всю сеть. Она гарантирует устойчивость системы к сбоям. С увеличением количества разрывов, защитных экранов, местных и национальных особенностей и границ заражение и катастрофический «затор» станут намного менее вероятными.

Модульность может снижать прибыльность отдельных компаний, но она также уменьшает вероятность системного сбоя. Как же ее создать?

Возвращение экономической и общественной жизни из офшоров в пределы границ восстановит демократический контроль членов данного общества над деятельностью и ресурсами, специфичными для этого общества. Для этого понадобятся единый международный дискурс и устойчивая система процедур, гарантирующая, что создаваемые в обществе ресурсы прозрачны и подлежат налогообложению в пределах этого общества и что интересы иностранного капитала не получают приоритета над интересами граждан общества. Вместе с тем следует избегать перехода к дискурсу, дискриминирующему иностранцев.

Но соблюсти это требование невероятно трудно по причинам, описанным в этой книге, а именно из-за широкого распространения интернационализации, аутсорсинга и офшорной деятельности за последние десятилетия. Очень немногие продукты, услуги и практики сохраняют «национальную» специфику и производятся в пределах данного общества. Даже составляющие скромного бургера с говядиной, как мы знаем, перемещаются между разными странами, прежде чем будут съедены в конкретном ресторане быстрого питания. Несчастные потребители понятия не имеют, едят ли они, например, настоящую британскую говядину или ирландскую конину. «Национализация» производства еще больше затруднена в небольших и более бедных обществах. Обеспечение модульности – обязательное требование.

Недавний доклад организации Tax Justice Network начинается с перечисления ряда шагов на пути к модульной системе национального налогообложения463463
  По поводу изложенного в следующих абзацах см.: Sol Picciotto, Towards Unitary Taxation of Transnational Corporations (London: Tax Justice Network), 2012.


[Закрыть]. В докладе предложено перестроить юридические основания для расчета налогов транснациональных корпораций. Сейчас компании платят налоги на основании своей юридической формы, причем корпорация понимается как совокупность слабо связанных между собой отдельных юридических и экономических единиц; это понятие происходит из реалий начала XX века, когда транснациональный бизнес был менее развит и не столь сложно организован.

Эта неопределенная форма корпораций приводит к системной проблеме, когда трансфертное ценообразование на потоки товаров, услуг и доходов внутри корпорации позволяет компаниям декларировать разную прибыль в странах с очень разными налоговыми ставками и правилами. Почти все транснациональные корпорации применяют сложные схемы трансфертного ценообразования. У большинства имеется множество счетов в налоговых убежищах, часто организованных в сложные цепочки (как в случае Goldman Sachs). Многие крупные транснациональные компании выплачивают крайне незначительный «корпоративный» налог во всех странах, где они присутствуют. Например, британское подразделение компании Starbucks выплачивает огромное «роялти» головной организации в Нидерландах, тем самым минимизируя налоговые платежи в Великобритании, притом что именно там продается большая часть кофе, и компания с гордостью сообщает акционерам о высокой прибыльности своих британских кафе. Налоговые органы часто не могут установить обоснованность данных лицензионных платежей или трансфертных цен.

Взамен Tax Justice Network предлагает положить в основу налогообложения корпораций представление о них как о единой организации, пусть и действующей в разных странах. Компаниям придется вести консолидированные счета для этой единицы и распределять объем экономической деятельности по странам в соответствии со своим фактическим «экономическим» присутствием в каждой стране. Это присутствие будет оцениваться по определенной формуле с учетом численности персонала, географического расположения основных средств компании и стоимости проданных товаров. Разумеется, все это чрезвычайно трудно оценить, особенно потому, что крупные компании передают многие услуги на аутсорсинг. Корпорации, несомненно, организуют убедительную защиту status quo и найдут множество причин, почему подобное «унитарное» налогообложение не сработает. Тем не менее уже в 1930-х годах стало ясно, что национальные власти должны проверять объединенные счета фирм, чтобы удостовериться в справедливом распределении совокупной прибыли по разным регионам. Штат Калифорния использует такой подход, чтобы помешать голливудским кинокомпаниям выводить прибыль через аффилированные структуры в соседний штат Невада с низкими налогами.

Сегодня некоторые штаты США и ЕС предпринимают шаги по созданию основы для подобной методики унитарного налогообложения. ЕС обязал все компании, работающие в странах Евросоюза, следовать режиму единой консолидированной базы налога на доходы корпораций (Common Consolidated Corporate Tax Base). Эта мера была принята Европарламентом в 2012 году, но пока неясно, насколько эффективной она окажется464464
  Picciotto, Towards Unitary Taxation of Transnational Corporations, p. 10–16.


[Закрыть]. Отчасти это зависит от того, продолжится ли практика публичной критики компаний за уклонение от налогов и агрессивные схемы ухода от налогов и смогут ли некоммерческие, медийные и общественные организации объединить усилия в борьбе за налоговую справедливость. Будут ли компании и в будущем нести столь же серьезные репутационные потери в случае, если компания недоплачивает налоги стране, где ведет деятельность и получает свои прибыли?

В начале 2013 года сообщалось, что организации Tax Justice Network, Global Witness, Католический фонд помощи развивающимся странам, ActionAid и Фонд помощи детям совместно ведут кампанию за введение налогового учета с разбивкой по странам. США уже применяют такой подход к объединениям горных и нефтедобывающих компаний США, и нечто подобное разрабатывают в ЕС для действующих в Европе банков465465
  См.: Te Guardian, 8 May 2013, p. 23.


[Закрыть]. Создание подобной системы – необходимое условие для прозрачности и демократии.

Также следует отметить, что компании на самом деле не являются независимыми. Юридическая форма большинства из них наделяет владельцев или акционеров ограниченной ответственностью в случае возможного крушения бизнеса. Это весомая привилегия, предоставляемая национальным государством экономическим предприятиям, действующим в его пределах. Если компания обанкротится, акционеры потеряют только свою долю и сами не станут банкротами. Поэтому государство имеет основания в обмен на условие ограниченной ответственности налагать на организацию ряд обязательств, в число которых мы можем включить требование к компаниям платить налоги в объеме, примерно соответствующем их объему бизнеса в данной стране.

Что интересно, в странах, сохранивших меры валютного контроля, экономика росла быстрее, чем там, где валютный контроль был смягчен, а граждане активно наживались на выгодах офшоров и возможности ограничить налоговые выплаты. Единственная альтернатива – вернуться «домой», и «дом» следует понимать как совокупность национального государства и его общества. Масштаб и могущество офшоров таковы, что только национальное государство и общество способны стать той формой, в рамках которой возможно возвращение из офшоров466466
  О возможностях «вернуть все домой в Европу» см.: Anthony Giddens, Turbulent and Mighty Continent: What Future for Europe? (Cambridge: Polity, 2013); Энтони Гидденс, Неспокойный и могущественный континент. Что ждет Европу в будущем? (Москва: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2015).


[Закрыть].