Текст книги "12 правил жизни. Противоядие от хаоса"

Сумма принципов

Дисциплинарный принцип 1: ограничьте правила. Принцип 2: используйте минимум необходимой силы. А вот третий: родителей должно быть двое¹⁰⁷. Воспитание маленьких детей требует много сил и изматывает. Поэтому родитель легко может допустить ошибку. Бессонница, голод, последствия ссоры, похмелье, плохой день на работе – любой из этих факторов в отдельности может лишить человека способности к разумным суждениям, а вместе они могут и вовсе создать опасность. При таких обстоятельствах необходимо, чтобы рядом был кто-то еще, чтобы наблюдать, вмешаться, обсудить. Это снизит вероятность того, что плаксивый провоцирующий ребенок и сытый по горло раздраженный родитель выбесят друг друга до точки невозврата. Родителей должно быть двое, чтобы отец новорожденного ребенка приглядывал за новоиспеченной матерью, чтобы она не выгорела и не совершила нечто отчаянное, слушая рев младенца, страдающего от колик, с 11 вечера до 5 утра 30 ночей подряд. Я не говорю, что мы должны пренебрегать одинокими матерями, многие из которых отважно ведут невероятную борьбу, и многие из которых остались одни, вынужденные бежать от жестоких отношений. Но это не значит, что мы должны делать вид, что все семейные формы одинаково жизнеспособны. Это не так.

И вот четвертый принцип, который особенно психологичен: родители должны понимать собственную способность быть суровыми, мстительными, высокомерными, обиженными, злыми и лживыми.

Очень мало кто сознательно решает быть ужасным отцом или матерью, но плохие родители встречаются сплошь и рядом. Это потому, что у людей огромная склонность ко злу, равно как и к добру, и поскольку они остаются добровольно слепы к этому обстоятельству. Люди агрессивны и эгоистичны, равно как добры и вдумчивы. Поэтому ни один взрослый человек – ни одна склонная к иерархии хищная обезьяна – не сможет стерпеть подчинение какому-то малолетнему выскочке. Месть придет. Минут через десять после того, как два таких приятных во всех отношениях родителя не смогут предотвратить публичную истерику в местном супермаркете, они отплатят своему ребенку холодом, когда он подбежит к ним, взволнованный, чтобы показать маме и папе свое последнее достижение. Достаточное количество конфузов, непослушания, брошенных вызовов и попыток проявить власть – и даже самый самоотверженный родитель обидится. И тогда начнется настоящее наказание. Негодование порождает стремление к мести. Будет меньше спонтанных проявлений любви и больше обоснований их отсутствия. Будет изыскиваться меньше возможностей для личного развития ребенка. Едва заметно родитель начнет отворачиваться от ребенка. И это будет только началом пути к полноценной семейной войне, что ведется преимущественно за сценой, под фальшивым фасадом нормальности и любви.

Лучше избегать этой проторенной дорожки. Родитель, который всерьез обеспокоен ограниченным запасом своего терпения и способности сносить дурное, провокационное поведение, может всерьез спланировать подходящую дисциплинарную стратегию. Лучше, если он сделает это под наблюдением другого сознательного родителя. И никогда не будет доводить дело до точки возникновения настоящей ненависти.

Будьте бдительны. Токсичные семьи повсюду. Они не устанавливают правил и ограничений для дурного поведения. Родители набрасываются на детей случайно и непредсказуемо. Дети живут в этом хаосе и оказываются раздавлены, если им свойственна робость, или безрезультатно бунтуют, если оказываются достаточно тверды. Это нехорошо. Это может быть убийственно.

И вот пятый, финальный и наиболее общий принцип. Родители обязаны действовать как посредники между детьми и реальным миром, милосердные, заботливые, но все-таки посредники. Эта обязанность превосходит любую ответственность за обеспечение счастья, развитие креативности или повышение самооценки. Это первичный долг родителей сделать детей социально желательными. Это подарит ребенку возможности, чувство собственного достоинства и безопасность. Это даже более важно, чем поощрять развитие его личной идентичности. Сей Священный Грааль в любом случае можно добыть, только когда достигнут высокий уровень социального развития.

Хороший ребенок и ответственный родитель

Хорошо социализированная трехлетняя девочка вежлива и обаятельна. Это не слабый игрок. Она пробуждает интерес в других детях и одобрение взрослых. Она живет в мире, где другие дети принимают ее и борются за ее внимание, и где взрослые счастливы видеть ее, а не прячутся за фальшивыми улыбками. Она будет представлена миру людьми, которые рады такой задаче. Это сделает для ее индивидуальности больше, чем любая малодушная попытка родителей избежать ежедневного конфликта и дисциплины.

Обсудите, что вам нравится и не нравится в отношении детей, со своим партнером или, если его нет, с другом. Не бойтесь того, что что-то вам нравится, а что-то нет. Вы можете отделить приемлемое от неприемлемого и зерна от плевел. Вы понимаете разницу между добром и злом. Прояснив свое положение, оценив свою мелочность, высокомерие и недовольство, вы переходите на новую ступень и вы заставляете детей вести себя иначе. Вы берете на себя ответственность за их дисциплину. Вы берете ответственность за ошибки, которые неизбежно совершите, пока будете их дисциплинировать. Вы можете извиниться, когда вы неправы, и научиться вести себя лучше. В конце концов, вы любите своих детей. Если из-за своих поступков они перестают нравиться вам, подумайте, какой эффект они произведут на других людей, которые заботятся о них куда меньше, чем вы. Другие люди будут сурово наказывать их своим действием или бездействием. Не позволяйте этому произойти. Лучше пояснить вашим маленьким монстрам, что желательно, а что нет, чтобы они стали искушенными обитателями мира за пределами семьи.

Ребенок, который слушается, а не рассеянно носится, может играть и не хныкать; ребенок веселый, не надоедливый, такой, которому можно доверять, обзаведется друзьями везде, куда бы он ни отправился. Он будет нравиться своим учителям и родителям. Если он будет вежливо обращаться ко взрослым, так же будут относиться и к нему. Ему будут улыбаться и с радостью объяснять все, что нужно. Он будет процветать в мире, который легко мог бы стать для него холодным, непрощающим и враждебным.

Понятные правила способствуют безопасности детей и спокойному, разумному поведению родителей. Понятные принципы воспитания и наказания помогают сбалансировать милосердие и справедливость, чтобы социальное развитие и психологическая зрелость достигались оптимальным образом. Понятные правила и надлежащая дисциплина помогают и ребенку, и семье, и обществу установить, поддерживать и распространять порядок – единственное, что защищает нас от хаоса и ужаса темного мира, где все неопределенно, все пробуждает тревогу, лишает надежды и подавляет. Нет более щедрого подарка, который мог бы сделать ребенку преданный и мужественный родитель. Не позволяйте детям делать то, что заставит вас их невзлюбить.

Правило 6
Прежде чем критиковать мир, наведите идеальный порядок у себя дома

Религиозная проблема

Вряд ли разумно называть религиозным молодого человека, который застрелил двадцать детей и шесть сотрудников начальной школы «Сэнди Хук» в Ньютауне, штат Коннектикут, в 2012 году. То же самое касается и стрелка в кинотеатре Колорадо, и убийц из школы «Колумбайн». Но у этих смертельно опасных людей была проблема с реальностью на религиозной глубине. Вот что написал один из стрелявших в «Колумбайн»¹⁰⁸:

Человечество не заслуживает, чтобы за него сражались, а заслуживает только того, чтобы его убивали. Верни Землю животным.

Они заслуживают гораздо больше, чем мы. Больше ничто ничего не значит.

Люди, которые так думают, считают Бытие несправедливым и жестоким, испорченным, а людей существами презренными. Они рады провозгласить себя высшими судьями реальности. Они – последние критики. Глубоко циничный автор послания продолжает:

Если ты вспомнишь свою историю, нацисты явились с «окончательным решением» еврейской проблемы… Убей их всех. Если ты еще не понял, я говорю: «УБЕЙ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО». Никто не должен выжить.

Для таких личностей мир недостаточен и полон зла, так к черту все!

Что происходит, когда некто начинает думать подобным образом? К этому вопросу обращена великая немецкая драма «Фауст» Иоганна Вольфганга фон Гёте. Главный герой, ученый по имени Генрих Фауст, продает свою бессмертную душу дьяволу, Мефистофелю. Взамен он получает все, чего бы ни захотел, пока живет на земле. В пьесе Гёте Мефистофель – вечный враг Бытия. У него есть кредо¹⁰⁹:

 
Я отрицаю все – и в этом суть моя.
Затем, что лишь на то, чтоб с громом провалиться,
Годна вся эта дрянь, что на земле живет.
Не лучше ль было б им уж вовсе не родиться!
Короче, всё, что злом ваш брат зовет, —
Стремленье разрушать, дела и мысли злые,
Вот это всё – моя стихия.
 

Гёте считал эту ненависть чрезвычайно важной. Для него она была ключом к человеческой мстительности и деструктивности, и поэтому он заставил Мефистофеля сказать то же самое снова, только немного иначе, во второй части драмы, написанной много лет спустя¹¹⁰.

Люди часто думают на манер Мефистофеля, хоть и редко действуют в соответствии со своими мыслями так жестоко, как массовые убийцы в школах, колледжах или кинотеатре. Когда мы переживаем несправедливость, настоящую или воображаемую, когда сталкиваемся с трагедией или становимся жертвой чужих махинаций, испытываем ужас и боль нашей собственной, на первый взгляд случайной ограниченности, искушение поставить под вопрос и проклясть само Бытие предательски поднимается из тьмы. Почему невинные люди должны так ужасно страдать? Что это за жуткая планета?

Жизнь на самом деле очень тяжела. Каждый обречен на боль и приговорен к разрушению. Иногда страдание определенно является результатом личной вины, например, следствием добровольной слепоты, дурных решений или злобы. В таких случаях, когда кажется, что человек вызвал страдание самостоятельно, оно может даже показаться справедливым. Вы можете заключить, что люди получают то, чего заслуживают. Слабое утешение, даже если это правда. Порой если бы страдающие изменили свое поведение, их жизнь была бы менее трагичной. Но человеческий контроль ограничен. Подверженность отчаянию, болезни, старению и смерти универсальна. В конце концов, не мы сделали себя настолько хрупкими. Тогда чья же это вина?

Люди, которые тяжело болеют сами, или (еще хуже) у которых болеет ребенок, неизбежно задаются этим вопросом – неважно, религиозны они или нет. Задают его и те, кто застрял между шестеренками гигантской бюрократической машины – кто страдает от налоговой проверки, вынужден бесконечно судиться или проходит через развод. И ведь не только очевидно страдающих людей мучает потребность винить кого-то или что-то в невыносимости своего Бытия. Даже Лев Толстой на вершине своей славы, влиятельности и творческого могущества начал сомневаться в ценности человеческого существования¹¹¹. Он размышлял так:

Положение мое было ужасно. Я знал, что я ничего не найду на пути разумного знания, кроме отрицания жизни, а там в вере – ничего, кроме отрицания разума, которое еще невозможнее, чем отрицание жизни. По разумному знанию выходило так, что жизнь есть зло, и люди знают это, от людей зависит не жить, а они жили и живут, и сам я жил, хотя и знал уже давно то, что жизнь бессмысленна и есть зло.

После многочисленных усилий Толстой смог определить только четыре способа уйти от таких мыслей. Первый – вернуться к детскому невежеству, незнанию о проблеме. Второй – преследовать бессмысленное удовольствие. Третий – «понимая зло и бессмысленность жизни, продолжать тянуть ее, зная вперед, что ничего из нее выйти не может». Он идентифицировал эту особую форму бегства со слабостью: «Люди этого разбора знают, что смерть лучше жизни, но, не имея сил поступить разумно – поскорее кончить обман и убить себя, чего-то как будто ждут…»

Только четвертый выход требовал «силы и энергии». Он состоял в том, чтобы, поняв, что жизнь есть зло и бессмыслица, уничтожить ее.

Так поступают редкие сильные и последовательные люди. Поняв всю глупость шутки, какая над ними сыграна, и поняв, что блага умерших паче благ живых и что лучше всего не быть, так и поступают и кончают сразу эту глупую шутку, благо есть средства: петля на шею, вода, нож, чтоб им проткнуть сердце, поезды на железных дорогах.

Толстой был недостаточно пессимистичен. Одна только глупая шутка, которую над нами разыгрывают, не мотивирует к суициду. Она мотивирует к убийству – массовому убийству, за которым часто следует самоубийство. Это гораздо более эффективный экзистенциальный протест. Каким бы невероятным это ни казалось, к июню 2016 года в США за 1260 дней была совершена тысяча массовых убийств (согласно определению, массовым убийство считается, когда четыре или более человек, исключая стрелка, убиты в ходе одного случая)¹¹². Это значит, по одному такому событию каждые пять из шести дней на протяжении трех лет. Все говорят: «Мы не понимаем». Но разве мы можем так притворяться? Толстой больше столетия тому назад понимал. Древние авторы библейской истории о Каине и Авеле тоже понимали – больше двадцати веков назад. Они описывали убийство как первое событие в истории после Эдема, и это было не просто убийство, а братоубийство – убийство не только невинного, но и идеального, хорошего человека, убийство, совершенное сознательно, чтобы позлить создателя Вселенной. Сегодняшние убийцы говорят нам то же самое, только своими словами. Кто же наконец осмелится сказать, что в сердцевине яблока у нас червяк? Впрочем, мы все равно не станем это слушать, ведь правда режет по живому. Даже прославленный русский писатель с его глубочайшим умом не находил выхода. Как же мы, остальные, справимся, если человек масштаба Толстого признал поражение? Долгие годы он сам от себя прятал оружие и не решался взять в руки веревку, чтобы не повеситься. Как может пробужденный человек не возмущаться миром?

Месть или перемена

Религиозный человек может сотрясать кулаками в отчаянии от кажущейся Божьей несправедливости и слепоты. Даже сам Христос чувствовал себя оставленным перед крестом, по крайней мере так говорится в Писании. Личность, более склонная к агностицизму или атеизму, винит судьбу или горько размышляет о том, как жестока удача. А кто-то разрывается на части, выискивая недостатки своего характера, что кроются за всеми страданиями и проблемами. Но все это вариации на одну и туже тему. Название проблемы меняется, но психология остается неизменной. Почему? Почему в мире так много страданий и жестокости?

Что ж, возможно, это действительно деяние Бога или вина слепой, бессмысленной судьбы, если вы склонны мыслить в таком ключе. Кажется, есть все основания думать именно так. Но что же происходит, если вы принимаете подобную точку зрения? Массовые убийцы верят, что страдание, связанное с существованием, оправдывает осуждение и месть. Это четко обозначили мальчики из школы «Колумбайн»¹¹³:

Я скорее умру, чем предам собственные мысли. Прежде чем я покину это никчемное место, я убью каждого, кого считаю непригодным ни для чего, особенно для жизни. Если вы обоссали меня в прошлом, вы умрете, если я вас увижу. Можете обсирать других, и вас пронесет, но только не меня. Я не забываю людей, которые мне навредили.

Один из самых мстительных убийц XX века, ужасный Карл Панцрам, был изнасилован, подвергся жестокому обращению и предательству в учреждении Миннесоты, ответственном за его «реабилитацию», когда он был несовершеннолетним правонарушителем. Он явил себя, взбешенный сверх меры, как взломщик, поджигатель, насильник и серийный убийца. Он осознанно и постоянно стремился к разрушению, даже когда следил за долларовой стоимостью собственности, которую сжигал. Он начал с ненависти к людям, которые причинили ему боль. Его обида росла, пока его ненависть не охватила все человечество, и только тогда он остановился. Его деструктивность в определенной фундаментальной форме была направлена и на самого Бога. Никак иначе это и не выразишь. Панцрам насиловал, убивал и сжигал, чтобы выразить свое возмущение Бытием. Он действовал так, будто кто-то был за это в ответе.

То же самое происходит и в истории Каина и Авеля. Жертвы Каина отвергаются. Он живет в страдании. Он вызывает Бога и бросает вызов Бытию, которое тот создал. Бог отклоняет его мольбу. Он говорит Каину, что тот сам навлек на себя несчастье. Каин в порыве ярости убивает Авеля, Божьего любимчика и, по правде говоря, своего собственного кумира. Каин, конечно, завидует своему успешному брату. Но он уничтожает Авеля, главным образом чтобы разозлить Бога. Это наиболее правдоподобная версия того, что случается, когда люди возводят месть в абсолют.

Реакция Панцрама была (и это самое ужасное) абсолютно понятна. Детали его биографии обнаруживают, что он был похож на одного из сильных и логически последовательных героев Толстого. Это был могучий, последовательный, бесстрашный деятель. Смелость Панцраму даровали его убеждения. Как можно было ожидать, что такой человек забудет и простит, учитывая, что с ним случилось?

С людьми случаются поистине ужасные вещи. Неудивительно, что они выходят из себя и мстят. При таких обстоятельствах месть кажется моральной необходимостью. Как отличить ее от требования справедливости? После того как ты пережил ужасающие зверства, не будет ли прощение просто трусостью, отсутствием силы воли?

Подобные вопросы мучают меня. Но люди восстают из кошмарного прошлого, чтобы делать добро, а не зло, хотя такое достижение и может показаться сверхчеловеческим. Я встречал тех, кто с этим справлялся. Я знаю человека, великого художника, который вышел из такой же «школы», как та, что описана Панцрамом. Только этого человека бросили туда, когда он был невинным пятилетним ребенком, сразу после длительного пребывания в больнице, где он одновременно переболел корью, эпидемическим паротитом и ветрянкой. Неспособный говорить на языке этой школы, умышленно изолированный от своей семьи, он подвергался дурному обращению, голоду и другим мучениям и стал злым, сломленным молодым человеком. Впоследствии он наносил себе тяжкий вред наркотиками, алкоголем и другими формами самоуничтожающего поведения. Он питал отвращение ко всему – к Богу, к себе, к слепой судьбе. Но он положил этому конец. Он бросил пить. Он перестал ненавидеть, хоть ненависть все еще возникает в нем вспышками. Он оживил свою родную художественную культуру и повел за собой молодых людей. Он создал пятнадцатиметровый тотемный столб в память о событиях своей жизни и каноэ длиной 12 метров из одного бревна, какие сегодня редко кто (если вообще кто-то) делает. Он объединил свою семью и устроил великий потлач – шестнадцать часов танцев и сотни гостей, – чтобы выразить свое горе и примириться с прошлым. Он решил быть хорошим человеком и делал невероятные вещи, которые требовались, чтобы жить соответственно.

У меня была клиентка, у которой не было хороших родителей. Она потеряла мать в очень юном возрасте. Ее воспитала бабушка – старая карга, жестокая и чрезмерно обеспокоенная своей внешностью. Она дурно обращалась с девочкой, наказывая ее за добродетели – креативность, чувствительность, ум, – не в силах противостоять искушению выместить обиду за неоспоримо тяжелую жизнь на своей же внучке. Отношения моей клиентки с отцом оказались лучше, но он страдал от зависимости и тяжело умирал, пока она о нем заботилась. А еще у нее был сын. Благодаря ее усилиям, ничто из этого на нем не отразилось. Он вырос честным, независимым, трудолюбивым и умным. Вместо того чтобы вышивать своими слезами очередные узоры на несчастном семейном полотне, которое она унаследовала, и передать это злополучное сокровище следующему поколению, моя клиентка осушила слезы. Она отвергла грехи своих предков. Это возможно.

Страдание – физическое, психологическое или умственное вовсе не должно порождать нигилизм – радикальное отрицание ценности, смысла и желания. Такое страдание всегда допускает разнообразные интерпретации.

Эти слова написал Ницше¹¹⁴. Он имел в виду следующее: люди, которые испытали зло, конечно, могут захотеть увековечить его, отплатить тем же самым. Но также, испытывая на себе зло, возможно научиться добру. Мальчик, подвергшийся травле, может подражать своим мучителям. Но пережитое дурное обращение может научить его и тому, что помыкать другими людьми и делать их жизнь несчастной, – неправильно. Некоторые женщины, которых мучила мать, могут научиться на этом ужасном опыте, как важно быть хорошей родительницей. Многие, возможно, даже большинство взрослых, которые оскорбляют детей, сами в детстве подвергались дурному обращению. Однако большинство людей, с которыми плохо обращались в детстве, не обращаются так со своими детьми. Это хорошо известный факт, который можно легко доказать с помощью простых подсчетов: если бы каждый родитель дурно обращался с тремя детьми, каждый из этих детей родил бы по три ребенка и так далее, тогда было бы три обидчика в первом поколении, девять во втором, двадцать семь в третьем, восемьдесят один в четвертом, и так далее по экспоненте. После двадцати поколений более десяти миллиардов человек пережили бы дурное обращение в детстве: больше, чем людей на планете. Но вместо этого от поколения к поколению дурное обращение исчезает. Люди ограничивают его распространение. Это свидетельство подлинного господства добра над злом в человеческом сердце.

Желание мести, даже оправданное, перекрывает дорогу продуктивным мыслям. Американо-английский поэт Т. С. Элиот объяснил, почему так происходит, в своей пьесе «Вечеринка с коктейлями». Одна из героинь чувствует себя глубоко несчастной и рассказывает об этом психиатру. Она надеется, что страдает по собственной вине. Психиатр ошеломлен. Он спрашивает, почему она к этому так относится. Женщина отвечает, что предавалась долгим и тяжелым размышлениям и пришла к следующему заключению: если вина лежит на ней самой, она может с этим что-то сделать. Если же это вина Бога, если сама реальность испорчена к чертям и стремится обеспечить ее несчастьями, значит, она обречена. Она не может поменять устройство реальности, но, возможно, способна изменить собственную жизнь.

У Александра Солженицына были все причины сомневаться в устройстве Бытия, когда его отправили в советский лагерь в середине жуткого XX столетия. Он был солдатом на плохо подготовленной линии русского фронта перед лицом нацистского вторжения. Его арестовали, избили и бросили в тюрьму, причем сделал это его же собственный народ. Затем его поразил рак. Он мог сделаться обиженным и жестоким. Его жизнь стала несчастной из-за Сталина и Гитлера, двух худших тиранов в истории. Он жил в жестоких условиях. Огромные отрезки ценнейшего времени были украдены у него и растрачены впустую. Он видел бессмысленные и унизительные страдания и смерть своих друзей и знакомых. Затем он столкнулся с предельно тяжелой болезнью. У Солженицына были причины проклинать Бога. Самому Иову вряд ли приходилось тяжелее. Но великий писатель, глубокий, вдохновенный защитник правды, не позволил своему разуму обратиться к мести и разрушению. Вместо этого он открыл глаза. Во время своих многочисленных испытаний Солженицын встретил людей, которые вели себя благородно даже при кошмарных обстоятельствах. Он глубоко размышлял об их поведении, а потом задал себе самый сложный вопрос: внес ли он вклад в катастрофу своей собственной жизни? Если да, то каким образом? Он вспомнил, как без вопросов поддерживал в юности коммунистическую партию. Он пересмотрел всю свою жизнь – у него было множество времени в лагерях. Как он мог не заметить этого в прошлом? Сколько раз он поступал против собственного сознания, вовлекаясь в действия, которые, как он знал, были ошибочными? Сколько раз он предавал сам себя и врал? Можно ли исправить, искупить грехи прошлого в грязном аду советского ГУЛАГа? Солженицын прочесал детали своей жизни, словно прошелся по ней частым гребнем. Он задал себе второй вопрос, а затем и третий: «Могу ли я перестать совершать такие ошибки сейчас? Могу ли сейчас возместить урон, нанесенный моими прошлыми ошибками?» Он научился внимательно смотреть и слушать. Он нашел людей, которых почитал, которые были честны, несмотря ни на что. Он разобрал себя на части, позволил умереть всему ненужному и вредному и воскресил себя. Затем он написал «Архипелаг ГУЛАГ», историю советской лагерной системы¹¹⁵. Это мощная, ужасающая книга, написанная с ошеломительной нравственной силой ничем не приукрашенной правды. Его чистое возмущение невыносимо громко кричало с сотен страниц. Запрещенная, и не без оснований, в СССР, эта книга была контрабандой вывезена на Запад в 1970-е и буквально ворвалась в мир. Произведение Солженицына полностью и окончательно разрушило доверие к коммунизму как к идеологии или к обществу. Он поднес топор к стволу дерева, горькие плоды которого так плохо его питали, посадку которого он наблюдал и поддерживал.

Решение одного человека изменить свою жизнь, вместо того чтобы проклинать судьбу, до основания сотрясло целую патологическую систему коммунистической тирании. Она полностью разрушилась довольно скоро, и отвага Солженицына была не последней причиной этого разрушения. Он был не единственным, кто совершил такое чудо. На ум также приходят Вацлав Гавел, преследуемый писатель, который позднее невероятным образом стал президентом сначала Чехословакии, а затем новой Чешской республики, а также Махатма Ганди.