Текст книги "12 правил жизни. Противоядие от хаоса"

Природа природы

Прописная истина биологии: эволюция консервативна. Когда что-то эволюционирует, перемены должны быть основаны на том, что уже заложено природой. Новые черты закладываются, а старые претерпевают некоторые изменения, но в целом все должно остаться неизменным. По этой причине скелеты крыльев летучих мышей, рук человека и плавников китов так удивительно похожи. У них даже одинаковое количество костей. Эволюция заложила краеугольные камни базовой физиологии давным-давно.

Теперь эволюция, по большей части, работает через вариации и естественный отбор. Вариативность обусловлена множеством причин, включая то, что гены, грубо говоря, перетасовываются, а также происходят случайные мутации. Поэтому особи внутри видов различаются между собой. Со временем природа выбирает какие-то из них. Считается, что эта теория объясняет постоянные изменения форм жизни на протяжении веков. Но есть один важный вопрос, который проступает сквозь поверхностные суждения: какова роль природы в естественном, то есть природном отборе? Что это за среда, к которой адаптируются животные? Мы делаем очень много допущений относительно природы, относительно среды, и это не может остаться без последствий. Марк Твен однажды сказал: «Проблемы не от незнания, а от ошибочной уверенности в собственных знаниях».

Легко допустить, что слова «естественный», «природный» значат что-то уже обусловленное природой и статичное. Но это не так, по крайней мере не так просто. Это что-то одновременно статичное и динамичное. Среда – природа, которая проводит отбор, – сама по себе меняется. Это прекрасно выражают знаменитые даосские символы инь и ян. Бытие в понимании даосов – это сама реальность, и она состоит из двух противоположных принципов, зачастую интерпретируемых как феминные и маскулинные или, проще говоря, женские и мужские. Как бы то ни было, в более точном понимании инь и ян – это хаос и порядок.

Даосский символ – это круг, состоящий из двух змей, одна из которых расположена головой к хвосту другой. На голове черной змеи, олицетворяющей хаос, – белая точка. На голове белой змеи, олицетворяющей порядок, – черная точка. Дело в том, что хаос и порядок вечно чередуются и вечно совмещаются. Нет ничего настолько определенного, что не могло бы меняться. Даже у солнца есть циклы неустойчивости. Точно так же нет ничего настолько изменчивого, что невозможно было бы закрепить. Любая революция создает новый порядок. Любая смерть одновременно является метаморфозой.

Представление о том, что природа абсолютно статична, ведет к серьезным ошибкам в ее понимании. Природа «отбирает». Идея отбора скрывает в себе идею приспособленности. Именно «приспособленность» и «отбирается». Приспособленность – это, грубо говоря, вероятность того, что данный организм оставит потомство, то есть передаст свои гены по наследству. Приставка «при», следовательно, означает, что свойства организма совпадают с требованиями среды. Если это требование считается статичным, если природа считается бесконечной и неизменной, то тогда эволюция – это бесконечная серия последовательных улучшений, а приспособленность – это то, что постоянно совершенствуется во времени. Все еще влиятельная викторианская идея эволюционного прогресса с человеком, олицетворяющим венец творения, отчасти является следствием такой модели природы. Она порождает ошибочное представление о том, что у естественного отбора есть направление – совершенствование приспособленности к среде, и что это направление можно считать фиксированной точкой.

Однако природа, осуществляющая отбор, не статична, по крайней мере в простом понимании. На каждый случай у природы свой наряд. Она разнообразна, как музыкальная партитура, и это отчасти объясняет, почему музыка создает глубокие оттенки смысла. По мере того как меняется среда, которая поддерживает существование видов, качества, которые делают индивида успешным в выживании и репродукции, тоже меняются. Следовательно, теория естественного отбора не подразумевает, что живые существа подгоняют себя под шаблон, создаваемый окружающим миром. Больше похоже на то, что живые существа соединяются с природой в танце, однако этот танец смертелен. Как говорила Алисе в Стране чудес Червонная королева, «в моем королевстве нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте». Никто не может победить, оставаясь на месте, и неважно, насколько хорошо он сложен.

Однако с динамичностью природы все тоже не так просто. Некоторые вещи меняются быстро, но они заключены внутри других вещей, которые меняются не так быстро (музыка это зачастую тоже отображает). Листья меняются быстрее, чем деревья, деревья – быстрее, чем леса. Погода меняется стремительнее, чем климат. Если бы все было иначе, консерватизм эволюции был бы неэффективен, и базовая морфология рук и кистей должна была бы меняться так же быстро, как и длина костей рук, и функции пальцев. Это хаос внутри порядка, что внутри хаоса, что внутри более высокого порядка. Наиболее реален тот порядок, который наименее изменчив, а это необязательно тот порядок, который проще всего увидеть. Наблюдая за листом, можно не разглядеть дерево. Наблюдая за деревом, можно не разглядеть лес. А кое-что самое что ни на есть настоящее, например вечную иерархию доминирования, невозможно увидеть вообще.

Еще одна ошибка – романтизировать природу. Богатые современные горожане, окруженные горячим и пыльным бетоном, представляют ее как нетронутый рай, как пейзаж с картины французских импрессионистов. Экоактивисты, которые настроены еще более идеалистично, представляют природу гармонично сбалансированной и совершенной, в отсутствие урона и опустошения, совершенного человечеством. Однако, к сожалению, природа, или «среда», – это еще и слоновья болезнь, и гвинейские черви (не спрашивайте), малярийные комары, засухи, влекущие за собой голод, СПИД и бубонная чума. Мы не торопимся грезить об этих сторонах природы, хотя они так же реальны, как и райские пейзажи. А ведь именно благодаря существованию подобных явлений мы пытается менять наше окружение, защищать детей, строить города и транспортные системы, выращивать урожай и генерировать энергию. Если бы мать-природа не была так одержима нашим уничтожением, нам было бы проще существовать в гармонии с ее предписаниями.

И это приводит нас к третьей ошибочной концепции: будто природа – это что-то строго отдельное от культурных конструкций, которые возникли внутри нее. Порядок внутри хаоса и порядок Бытия тем «натуральнее», чем дольше они существуют. Все потому, что «натура» (природа) – это та сила, которая отбирает, проводит селекцию. И чем дольше существует некая особенность, тем чаще ее должны отбирать – так и формируется жизнь. Неважно, что это за особенность – физическая, биологическая, социальная или культурная. Все, что имеет значение с точки зрения теории Дарвина, – это постоянство. А иерархия доминирования, социальная ли, культурная ли, существует уже полмиллиарда лет. Она постоянна. Она реальна. Иерархия доминирования – это не капитализм и не коммунизм, не военно-промышленный комплекс и не патриархат. Это и не человеческое творение – по крайней мере не в самом расхожем смысле слова. Это почти вечный аспект среды, и многое, в чем обвиняют его более эфемерные проявления, является лишь следствием его неизменного существования. Мы (о это суверенное «мы», «мы», которое существует с начала жизни!) живем в рамках иерархии доминирования долгое, долгое время. Мы боролись за свое положение еще до того, как у нас появились кожа, руки, легкие, кости. Мало что в этом мире так же естественно, как культура. Иерархии доминирования старше деревьев.

Неудивительно, что участок мозга, отслеживающий нашу позицию в иерархии доминирования, особенно древний и фундаментальный¹⁷. Это система управления, определяющая наше восприятие, ценности, эмоции, мысли и действия. Она мощнейшим образом затрагивает каждый аспект нашего Бытия, сознания и подсознания. Вот почему, потерпев поражение, мы ведем себя почти так же, как лобстеры, проигравшие битву. Мы сгибаемся. Мы падаем. Нам страшно, мы ранены, мы в тревоге, мы слабы. И если ничего не меняется, у нас начинается хроническая депрессия. В таких обстоятельствах мы не можем принять бой, которого требует жизнь, и становимся легкой добычей для парней с более крепким панцирем.

Что поразительно, с лобстерами нас роднят не только поведение и опыт. Даже базовая нейрохимия у нас одинаковая. Взять хотя бы серотонин, химический элемент, который помогает лобстерам держать позу или спасаться бегством. Лобстеры низкого ранга вырабатывают сравнительно низкий уровень серотонина. То же самое и с людьми низкого ранга, причем этот уровень с каждым поражением снижается. Низкий серотонин означает пониженную уверенность в себе. Низкий серотонин означает больший отклик на стресс и более высокую физическую готовность к чрезвычайной ситуации, ведь на дне иерархии доминирования в любой момент может случиться что угодно, и вряд ли это будет что-то хорошее. Низкий серотонин означает меньше счастья, больше боли и тревог, больше болезней и более короткую продолжительность жизни – что у людей, что у ракообразных. Более высокое положение в иерархии и более высокий уровень серотонина, присущий тем, кто такое положение занимает, характеризуется меньшей вероятностью болезней, нищеты и смерти – даже если такие факторы, как абсолютный доход (или количество гниющих пищевых отходов), остаются неизменными. Значение этих обстоятельств трудно переоценить.

Верхи и низы

Глубоко внутри вас, в самом основании вашего мозга, далеко за пределами ваших мыслей и чувств, есть необъяснимый первобытный датчик. Он четко отслеживает ваше положение в обществе и оценивает его по шкале от одного до десяти. Если вы номер один, если занимаете высочайший статус, то это ошеломительный успех. Если вы мужчина, то это значит, что у вас приоритетный доступ к лучшим местам для жизни и высококачественной еде. Люди соревнуются за то, чтобы оказать вам услугу. У вас неограниченные возможности для романтических и сексуальных связей. Вы успешный лобстер, и самые желанные самки выстраиваются в очередь и соперничают за ваше внимание¹⁸. Если вы женщина, у вас множество достойных кавалеров: высоких, сильных, ладных, креативных, верных, честных и щедрых. Как и мужчина такого же статуса, вы будете яростно, даже безжалостно сражаться, чтобы поддерживать или улучшать свою позицию в столь же конкурентной женской иерархии. Вы менее склонны использовать для этого физическую агрессию, но в вашем распоряжении множество эффективных вербальных трюков и стратегий, включая те, что унижают соперниц, и вы эксперт по их использованию.

А вот если у вас низкий статус и вы тянете только на десятое место из десяти, то неважно, мужчина вы или женщина, – вам все равно негде жить, по крайней мере о хороших условиях речи не идет. Если вы и не голодаете, то питаетесь ужасно. Ваше физическое и психическое состояние оставляет желать лучшего. Вы практически не вызываете романтического интереса у окружающих, разве только у таких же отчаявшихся, как вы. Вы больше склонны к болезням, быстрому старению и ранней смерти, и оплакивать вас будут лишь единицы, если вообще таковые найдутся¹⁹. Даже деньги мало что смогут в вашем случае изменить: вы не поймете, как их использовать, ведь найти им достойное применение сложно, особенно если вы с ними совсем не имели дела. Деньги подвергнут вас опасным искушениям, таким как наркотики и алкоголь, которые покажутся вам тем более соблазнительными, чем дольше вы были лишены всяческих удовольствий. Также деньги сделают вас мишенью для хищников и психопатов, рвущихся использовать тех, кто находится на нижних ступенях общества. Иерархическое дно – ужасное, очень опасное место.

Самая древняя часть мозга специализируется на том, чтобы сверять часы – оценивать, как с вами обращаются другие. Основываясь на полученных сведениях, она определяет вашу ценность и назначает вам определенный статус. Если равные вам особи мало вас ценят, внутренний датчик ограничивает доступ к серотонину. Это делает вас гораздо более чувствительным физически и психологически к любым обстоятельствам или событиям, которые могут породить эмоцию, особенно негативную. И вам нужна такая реактивность. На дне распространены чрезвычайные ситуации, и вы должны быть готовы выживать.

К сожалению, подобная физическая гиперотзывчивость, постоянная встревоженность уничтожает много драгоценной энергии и физических ресурсов. Такая реакция и есть то, что называют стрессом, и он, вне всякого сомнения, полностью или по большей части обусловлен психологией. Он отражает ограничения, которые накладывают на жизнь несчастливые обстоятельства. Когда вы на дне, древний счетчик у вас в мозгу считает, что даже маленькое непредвиденное препятствие на вашем пути может запустить целую цепочку негативных событий, с которыми вам придется справляться в одиночку, поскольку друзья, которые могли бы вам помочь, на периферии общественной жизни редки. Вам придется постоянно жертвовать ресурсами, которые вы могли бы приберечь на будущее, чтобы в реальном времени быть постоянно готовым к внезапным паническим действиям. Когда вы не знаете, что делать, вы должны быть готовы делать что угодно, делать все, ведь никогда не знаешь, что именно пригодится. Вы сидите в машине, вдавливая в коврик одновременно педаль газа и педаль тормоза. Стоит немного пережать, и все полетит в тартарары. Древний датчик может даже вырубить вашу иммунную систему, расходуя энергию и ресурсы, которые нужны для здоровья в будущем, прямо сейчас, в нынешний момент кризиса. Он сделает вас импульсивным²⁰, и вы, к примеру, будете бросаться на любую возможность кратковременного спаривания, вас будет манить любая перспектива получить удовольствие – неважно, насколько низкое, стыдное и незаконное. Вы будете склонны рискнуть жизнью ради редкого наслаждения, как только перед вами замаячит такая возможность. Физическая потребность быть готовым к чрезвычайной ситуации измотает вас²¹.

Если же у вас высокий статус, холодная, дорептилоидная механика внутреннего счетчика определит, что вы занимаете надежную нишу, где можете быть продуктивны и защищены, у вас хорошая социальная поддержка. Датчик решит: вероятность того, что вам что-то навредит, так низка, что можно ее вообще не учитывать. Перемены сулят возможности, а не несчастья. Серотонин течет рекой. Это делает вас уверенным и спокойным, вы кажетесь высоким и прямым, вы не производите впечатления человека, который всегда настороже. Поскольку ваша позиция безопасна, ваше будущее, скорее всего, будет удачным. Оно стоит того, чтобы думать на перспективу и планировать завтрашний день. Вам не нужно подбирать крошки со стола, вы вправе ожидать, что и в будущем вам будет доступно хорошее. Вы можете отложить удовольствие, не отказываясь от него навсегда. Вы можете себе позволить быть надежным и заботливым гражданином.

Сбой

Иногда внутренний датчик дает сбой. Привычка спать и есть в любое время может нарушить его работу. Неопределенность может сбить его с толку. Тело, со всеми своими разнообразными частями, должно работать, как слаженный оркестр. Каждая система должна хорошо играть свою роль, вступать в правильное время, иначе начнутся шум и хаос. Вот почему так нужна рутина. Действия, необходимые для жизни, которые мы повторяем изо дня в день, должны быть автоматизированы. Им следует превратиться в надежные, устойчивые привычки, чтобы быть для нас не сложными, а, напротив, предсказуемыми и простыми. Это очень хорошо видно на примере маленьких детей, которые восхитительны, забавны и игривы, когда спят и едят по стабильному расписанию, и ужасны, плаксивы и противны, когда это не так.

Именно поэтому я всегда спрашиваю своих пациентов про сон. Просыпаются ли они по утрам примерно в то же время, что и остальные люди? Просыпаются ли они каждый день в один и тот же час? Если ответ отрицательный, то первым же делом я рекомендую это исправить. Не так важно, чтобы они ложились в одно и то же время, но пробуждаться в определенный час действительно необходимо. Тревогу и депрессию трудно вылечить, если человек, от них страдающий, живет по непредсказуемому графику. Системы, которые проводят негативные эмоции, тесно связаны с циклическими циркадными ритмами.

Следующее, о чем я спрашиваю, – это завтрак. Я советую своим пациентам как можно быстрее после пробуждения съедать насыщенную жирами и белками пищу – не простые углеводы и не сахар, потому что они быстро перевариваются, провоцируют резкий скачок, а затем быстрое падение сахара в крови. Дело в том, что люди с тревогой и депрессией уже находятся в стрессе, особенно если их жизнь уже давно вышла из-под контроля. Их тела склонны к гиперсекреции инсулина, если они вовлекаются в сложные, требующие напряжения действия. Если это происходит натощак, избыток инсулина в крови поглощает весь сахар. Отсюда гипогликемия и психофизиологическая неустойчивость на весь день²². Их внутренние системы невозможно перезагрузить, пока они не получат новую порцию сна. У меня было много клиентов, тревожность которых понизилась до субклинического уровня просто потому, что они начали спать по предсказуемому расписанию и завтракать.

Другие дурные привычки тоже могут вмешаться в работу датчика. Иногда это происходит просто так, по практически непонятным биологическим причинам, а иногда потому, что эти привычки запускают сложную цепь обратной реакции. В такой цепочке необходимы: детектор входа, усилитель и выходной сигнал. Представьте себе сигнал, схваченный детектором, усиленный и поданный вновь в усиленной форме. Пока звучит неплохо. Проблемы начинаются, когда детектор входа замечает выходящий сигнал и снова пропускает его через систему, усиливает и выпускает. Несколько раундов усиления – и все выходит из-под контроля.

Большинство из нас хоть раз страдали от оглушительного звука на концерте, когда саунд-система вдруг начинала противно визжать. Микрофон посылает сигнал динамикам. Динамики тоже посылают сигнал. Сигнал может быть подхвачен микрофоном и проведен через систему вновь, если он слишком громкий или слишком близок к динамикам. Звук быстро усиливается до невыносимых пределов и может сломать динамики, если не прекратится.

Такая же деструктивная цепочка запускается в жизни человека. Как правило, мы называем это психической болезнью, даже если зарождается она не только и не столько в психике.

Зависимость от алкоголя и других изменяющих настроение веществ является, по сути, тоже процессом ответной реакции. Представьте себе человека, который получает от алкоголя удовольствие, возможно, слишком сильное. Он быстро выпивает три-четыре бокала. Уровень алкоголя у него в крови резко подскакивает. Это может подарить невероятный заряд, особенно человеку с генетической предрасположенностью к алкоголизму²³. Но такой эффект сохраняется, только когда уровень алкоголя в крови активно растет, то есть пока человек продолжает пить. Когда он пить заканчивает, уровень алкоголя в крови замирает, потом начинает падать, а его кровь принимается производить разнообразные токсины, поскольку она преобразует уже употребленный этанол. Вывод алкоголя ощущается, когда системы тревоги, подавленные в период интоксикации, готовы к гиперответу. Похмелье – это вывод алкоголя, и оно часто убивает алкоголиков. Начинается этот процесс сразу же после того, как человек перестает пить. Чтобы было так же тепло и хорошо, как раньше, чтобы неприятные последствия не наступили, пьянице нужно просто продолжить пить, пока вся выпивка дома не закончится, бары не закроются и карман не опустеет.

На следующий день пьяница просыпается с ужасным похмельем. Но это еще полбеды. Настоящая беда начинается, когда он понимает, что похмелье можно вылечить с помощью новой порции выпивки утром. Конечно, это «лечение» временное – оно только откладывает симптомы вывода алкоголя на более поздний срок. Но в данный момент, если страдание действительно велико, это то, что нужно.

Итак, он научился пить, чтобы «лечить» свое похмелье. Лекарство становится причиной болезни – вот и запущена обратная реакция. И при таких обстоятельствах человек может быстро стать алкоголиком.

Нечто похожее зачастую происходит, когда развивается тревожное расстройство, например агорафобия. Люди с этим расстройством могут быть охвачены страхом настолько, что перестают покидать собственный дом. Агорафобия – следствие обратной реакции. Начинается она зачастую с панической атаки. Типичный пациент – это женщина средних лет, сильно зависящая от других. Возможно, она перешла от чрезмерной привязанности к отцу к отношениям или даже браку с более старшим и доминирующим мужчиной, почти не оставив себе времени на независимую жизнь. За недели, предшествующие возникновению агорафобии, такая женщина переживает что-то неожиданное, аномальное для нее. Это может быть нечто физическое, например учащенное сердцебиение, которое широко распространено и вероятность которого возрастает во время менопаузы – гормональные процессы, регулирующие физическое состояние женщины, ведут себя непредсказуемо. Любое заметное увеличение частоты сердцебиения может спровоцировать мысли об инфаркте и о неловких проявлениях страдания, которые он за собой повлечет и которые невозможно будет скрыть: смерть и общественное унижение – два основополагающих страха. Непредсказуемым событием может быть также конфликт в браке, болезнь или смерть супруга. Это может быть развод или госпитализация близкой подруги. Реальное событие обычно предшествует усилению страха смерти и социального осуждения²⁴.

Преодолев шок, женщина, которая близка к развитию агорафобии, выходит из дома и отправляется в торговый центр. Все парковочные места заняты, машину поставить некуда. Стресс нарастает. Мысли об уязвимости занимают ее, ведь недавний неприятный опыт то и дело проступает в памяти. Эти мысли запускают тревожность. Сердце бьется быстрее. Дыхание становится поверхностным и быстрым. Она слышит, как колотится сердце, и ей становится страшно – вдруг это инфаркт? Эта мысль влечет за собой еще большую тревожность. Дыхание становится еще более поверхностным, уровень углекислого газа в крови растет. И снова пульс учащается – уже из-за усилившегося страха. И когда она это замечает, сердце бьется еще быстрее.

Бум! Обратная реакция в действии. Вскоре тревога перерастает в панику, которую регулирует другая система в мозгу, заточенная на самые серьезные угрозы, возникающие из-за переизбытка страха. Симптомы обрушиваются на женщину один за другим, она торопится в больницу, где, после тревожного ожидания, ее сердце проверяют. Все в порядке. Но она не верит.

Чтобы и этот неприятный опыт превратился в полноценную агорафобию, нужна новая обратная реакция. В следующий раз, когда женщине понадобится в съездить торговый центр, ей станет тревожно от воспоминаний о прошлой поездке. Но она все равно туда отправится. По дороге она слышит удары сердца. Они запускают новый цикл тревоги и беспокойства. Предвосхищая панику, она избегает стресса в торговом центре и возвращается домой. Но теперь системы мозга, отвечающие за тревожность, отмечают, что она убежала из торгового центра, и решают, что путешествие туда действительно было опасным. Наши системы, контролирующие тревожность, очень практичны. Они предполагают, что все, от чего вы бежите, опасно. Доказательство заключается в том, что вы убежали.

Теперь торговый центр маркируется как место слишком опасное, чтобы приближаться, или женщина с зарождающейся агорафобией маркирует себя как человека слишком хрупкого, чтобы приближаться к торговому центру. Возможно, пока это не доставит ей настоящих неприятностей. Есть другие места, где можно делать покупки. Но вдруг ближайший супермаркет окажется достаточно похожим на торговый центр, чтобы запустить похожую реакцию, когда она туда зайдет, а затем ретируется. Теперь и супермаркет будет стоять в том же ряду. Потом магазин на углу. Потом автобусы, такси и метро. Вскоре страшно становится повсюду. Женщине, у которой развилась агорафобия, в конце концов становится страшно даже дома и хотелось бы бежать даже оттуда. Но она не может. И вот она застряла там. Отступление, вызванное тревожностью, делает место, которое вы покинули, еще более пугающим. Отступление, вызванное тревожностью, делает личность меньше, а все более опасный мир – шире.

Многие системы взаимодействия между мозгом, телом и социальным миром могут попасть в ловушку обратной реакции. Люди в депрессии, например, могут начать чувствовать себя бесполезными и обременительными, могут испытывать горе и страдание. Это лишает их контакта с друзьями и семьей. А такое выпадение из общения делает их более одинокими и изолированными, они острее чувствуют собственные бесполезность и обременительность. И от этого еще больше выпадают из общения. Вот так, по спирали, и раскручивается депрессия.

Если в определенный момент жизни человек серьезно задет, травмирован, внутренний детектор доминирования может добавить страданий. Такое часто случается с людьми, теперь уже взрослыми, которые подвергались злобной травле в детстве или подростковом возрасте. Они становятся тревожными, легко расстраиваются. Они заискивают, чтобы защититься, избегают прямого зрительного контакта, потому что интерпретируют его как вызов. Выходит, что ущерб, нанесенный травлей, – понижение статуса и уверенности – может сохраниться, даже когда сама травля закончится²⁵. В самом простом случае люди, занимавшие низкое положение, стали зрелыми и перебрались в новые, более удачные для них места. Но они даже не полностью отдают себе в этом отчет. Сохраняется их контрпродуктивная психологическая адаптация к прежней реальности, они испытывают больший стресс и чувствуют больше неуверенности, чем того требуют обстоятельства. В более сложных случаях привычная предрасположенность к подчинению делает их более подверженными стрессу и неуверенности, и их привычное подчиненное позиционирование продолжает привлекать к ним негативное внимание одного или нескольких, как правило, менее успешных задир, которые все-таки встречаются и во взрослой жизни. В таких ситуациях психологические последствия прошлых обид и издевательств увеличивают вероятность травли в настоящем, хоть так и не должно быть, ведь человек повзрослел, сменил место жительства, получил образование или улучшил свой статус.