Текст книги "Герцогиня"

Глава 10

Когда Клер вернулась в дом, вся семья уже сидела за столом. Она не пошла переодеваться, хотя ее платье выглядело не лучшим образом. Не обращая внимания на взгляды слуг, она подошла к дверям столовой и уже собиралась войти, когда один из них остановил ее.

– Ее светлость требует, чтобы обедающих не беспокоили по время трапезы, – сказал он.

Клер посмотрела на него.

– Когда я стану герцогиней, непременно вспомню ваши слова, – спокойно бросила она.

Он тут же открыл перед ней дверь.

Клер подошла прямо к Гарри и села рядом с ним. Только что подали суп.

– Мне нужно поговорить с вами, – обратилась к жениху Клер.

Клер достаточно давно находилась на Британских островах и знала, что никто никогда и ни при каких обстоятельствах не должен прерывать обед англичанина. Это правило впитывалось с молоком матери, ему следовали все.

Гарри был так потрясен, что замер с открытым ртом.

– Я должна поговорить с вами. Немедленно!

Клер не смотрела на остальных, но чувствовала, что все они уставились на нее, пораженные нарушением этикета. Она не сомневалась, что своим поступком только укрепляет их во мнении, что все американцы – варвары.

Гарри положил ложку, отодвинул стул и последовал за Клер.

– Что случилось? – спросил он, уверенный в том, что лишь чья-то неожиданная смерть могла стать причиной подобной бестактности.

– Я должна поговорить с вами.

Гарри забеспокоился. Вдруг что-то случилось с его матерью? Нет, ему бы сразу сообщили, если бы что-то произошло. Тогда он предположил, что Клер решила расторгнуть помолвку. Гарри боялся этого. Если он потеряет свою богатую американскую Наследницу, мать очень разгневается.

Пока они шли к голубой гостиной, Гарри готовился к худшему. Если что-то заставило Клер переменить решение, он сделает все, чтобы переубедить ее. Может быть, Клер бесит запрет матери подавать еду в комнаты? Если дело только в этом, он пойдет против правил и разрешит Клер есть у себя.

Гарри закрыл дверь гостиной и прислонился к ней.

– Так в чем же дело, дорогая?

К его удивлению, Клер кинулась к нему на грудь и крепко обняла. Он понял, что напрасно опасался. Оторвав девушку от себя, он спросил: – Что с вами, Клер?

Она начала объяснять так сбивчиво и торопливо, что сначала он ничего не понимал. Услышав имя Тревельяна, Гарри вздохнул с облегчением. Так вот что произошло! Его братец может и святого довести до исступления. А людей, особенно мужчин, везде и всегда приводил в ярость.

– И что же Велли натворил на сей раз? – спросил он, сняв руки с плеч Клер.

– Я была с ним. – Девушка не плакала, но он чувствовал, что она дрожит.

– Была с ним? – тихо переспросил Гарри, поняв ее по-своему. – Так вы что, хотите выйти за него замуж?

Клер отпрянула назад.

– Замуж?! За него?! Да вы в своем уме?! Гарри почувствовал несказанное облегчение.

– Мы подождем немного и посмотрим. Если окажется, что вы ждете ребенка, мы поженимся как можно раньше. Я скажу, что ребенок мой, и…

Клер в ужасе посмотрела на него.

– О чем это вы?! Что вы…

– Ну, если вы… были с ним, то… Клер захохотала.

– О, Гарри, какой вы смешной! Я имела в виду совсем другое. Последние несколько дней я не болела, а ухаживала за заболевшим Тревельяном.

– О-о! – только и смог сказать Гарри. Он не мог показать Клер, что ничего не знал о ее болезни. Всего несколько часов назад он возвратился из поездки и больше всего на свете мечтал о хорошем обеде. Гарри, конечно, заметил, что Клер не было за столом, но к этому он уже привык. Гарри не понимал американцев, да и не имел ни малейшего желания понять. Если Клер не желает обедать за общим столом, это ее дело.

– Он – капитан Бейкер, – сказала Клер гневно.

– Да.

– Я хочу знать о нем больше. Что он здесь делает, почему скрывается?

Гарри никогда не видел Клер такой возбужденной. Лицо ее раскраснелось, глаза горели.

– Клер, вы влюбились в него?

– Нет, – ответила она, и Гарри по глазам понял, что это правда. – Я не люблю Тревельяна.

Гарри опять вздохнул с облегчением, хотя и нахмурился. Он знал по опыту, что, если женщина хочет поговорить о чем-то, беседа может затянуться надолго. И он с тоской вспомнил об обеде. Открыв дверь, он сказал слуге, чтобы тот принес его обед в голубую гостиную и приказал не мешать им с Клер.

– А теперь, дорогая, расскажите мне, что сделал Велли, чем так вас расстроил. – Он хотел знать, что его брат рассказал Клер, как много она теперь знает о подлинных отношениях Тревельяна с его семьей.

Клер начала рассказывать и не могла остановиться. Гарри думал, что его невеста спокойная и немногословная девушка (кстати, он считал эти качества большими достоинствами). Но сейчас он с трудом разбирал слова, так быстро говорила Клер. Она рассказывала о времени, проведенном с Тревельяном, о том, как Велли взял ее с собой к Мактавриту. Она рассказывала Гарри об их прогулках и обедах, о книгах, увиденных в кабинете. Клер замолчала, когда слуга принес обед и поставил его на большой стол. Как только они опять остались одни, Гарри принялся за еду, а Клер, расхаживая по комнате, продолжила рассказ.

– Вы не знаете, что значил для меня капитан Бейкер. Я изучала его жизнь и труды. Я так много знаю о нем!

Гарри никак не мог понять, чем Тревельян так огорчил Клер. Тем, что не сказал ей правду, лгал, держал в тайне свое настоящее имя? Это ее так разозлило?

Но, когда она стала рассказывать о карикатурах, сделанных Велли, он начал понимать. Когда Гарри впервые увидел карикатуры на себя, он был оскорблен до глубины души. Тревельян изобразил его малышом с буклями, вцепившимся в мать. На одном рисунке, изображавшем мать, у нее было лицо Гарри. Впрочем, было еще много обидных карикатур.

Гарри рассказал Клер, что Тревельян рисовал карикатуры на всех, в том числе и на себя самого. Они были самыми злыми. Тревельян изображал себя легковерным глупцом, доверяющим людям, которые его всегда предавали.

Но что-то беспокоило Гарри. Он не знал, что Клер проводит так много времени с его братом, предполагая, что она занимается обычными для женщин делами. Для него стало неприятным открытием, что его невеста проводит с Тревельяном дни и даже ночи, бродит с ним по холмам и подземельям.

– Тревельян может быть очень злым, – проговорил Гарри с набитым ртом. Он наблюдал за Клер. – Но женщинам он нравится.

– Мне он тоже нравился. Я думала, он мне друг, а он просто изучал новый объект! Ваш брат пишет обо мне так, будто я какая-то дикарка, а он описывает для нации мои странные привычки.

– Не хотите ли кусочек ростбифа? Он отлично приготовлен.

Клер села за стол, Гарри положил ломтик мяса ей на тарелку, но она не стала есть.

– Расскажите мне о нем. Что сделало его таким холодным, таким бесчувственным?

Гарри удивился. Это Велли то человек без чувств?! Он был одним из самых темпераментных людей.

– А почему он здесь? Почему вы приютили его?

– Что он рассказывал вам о родственных узах с моей семьей?

Гарри затаил дыхание в ожидании ответа. Тревельян говорил, что ему не нужен ни титул герцога, ни то, что ему сопутствует. Но стоит ему переменить решение, и Гарри окажется в глупейшем положении. Он получит какие-то деньги от матери, но на большее нечего и рассчитывать. Если он потеряет американскую наследницу (а этого ему хотелось меньше всего), то будет гол как сокол.

– Тревельян сказал, что он ваш двоюродный брат или что-то в этом роде.

– Да, все так. Он мой родственник, впрочем, как и многие другие обитатели дома.

– И вы заботитесь о всех! – сказала Клер, глядя в красивые глаза Гарри.

– Я делаю, что могу, – ответил он смиренно.

Клер встала из-за стола и начала расхаживать по комнате.

– Объясните мне, почему его так зовут. И почему он держит свое настоящее имя в тайне?

Гарри ответил не сразу.

– Велли отослали из дома, когда ему было девять лет.

– В школу?

– Нет. Насколько я знаю, Тревельян не получил нормального образования.

– А почему его отослали из дома? Гарри пожал плечами.

– Это было года через два после моего рождения, так что я толком ничего не знаю. Мне говорили, что Велли был трудным ребенком. Они со старшим братом все время попадали в неприятные истории. – Гарри улыбнулся. – Однажды, когда они были с отцом во Франции, там разразилась какая-то страшная эпидемия – чума, кажется. Специальные люди на телегах подбирали трупы. Тревельян с братом подкупили возницу, чтобы он взял их в ночную поездку. Мне рассказывали, что они сбрасывали трупы в глубокую яму, где горел странный голубоватый огонь.

– Да, это похоже на Тревельяна. Так отец отослал его именно из-за его проделок?

– Его отослала мать. Она отправила Велли к своему отцу. – Гарри сделал паузу. – Старика звали Адмирал. Он славился строгостью, и все надеялись, что старик научит Тревельяна дисциплине.

– Но и он не смог…

– Не смог. Тревельян никогда не выполнял то, чего требовали от него другие. Я думаю, он ужасно ссорился с Адмиралом. Я знаю, что в конце концов они возненавидели друг друга. Когда Велли исполнилось шестнадцать, он сбежал от Адмирала и поступил в армию.

– Как Фрэнк Бейкер?

– Да. Адмирал хотел, чтобы Тревельян поступил во флот, но он не любил корабли и море. Вступил в армию под другим именем, чтобы дед не нашел его. Я думаю, сначала это была не более чем шалость, но потом Велли решил доказать деду, что тот был глубоко не прав, говоря о его никчемности и о том, что он ничего не добьется под чужим именем.

– Я думаю, ему это удалось. Капитан Бейкер – великий человек.

– Да, некоторые считают именно так. – Гарри нахмурился. Клер – его женщина. Не Тревельяна, а его! Он повернулся на стуле и улыбнулся девушке. Гарри знал, как действует на женщин его улыбка.

Клер улыбнулась в ответ и села рядом.

– А теперь скажите мне, почему вы проводили так много времени с моим… кузеном? Разве в доме вам нечем было заняться?

– Наверное, потому, что мне было скучно. – Клер посмотрела на свои руки. Она не хотела, чтобы Гарри думал, будто она вечно всем недовольна. – Я немножко скучала. – Она взглянула на жениха. – О, Гарри, когда же я увижусь с вашей матерью?

– В любое время, как только пожелаете, – твердо ответил он, хотя совершенно не был в этом уверен. По упрямству его мать могла дать сто очков вперед Тревельяну.

– Гарри, я хочу проводить с вами больше времени, хочу, чтобы здесь все было, как в Лондоне. Чтобы мы вместе ездили повсюду, занимались делами, разговаривали. Мы ведь влюбленная пара!

– Да, конечно. – Гарри подумал, что ему стоило бы вызвать Тревельяна на дуэль. Он поехал в Лондон, потому что слышал, что там можно найти хорошенькую маленькую американочку – наследницу большого состояния. Он встретил и завоевал ее. А теперь, из-за вмешательства брата, ему придется опять ухаживать за Клер.

– А еще я хочу проводить время с вашей сестрой. Гарри обрадовался.

– С Леатрис? Конечно, общайтесь с ней сколько угодно. У вас много общего.

Клер внимательно взглянула на него.

– А как вы думаете, что именно мне нравится?

– Ну, книги, история. И вам очень нравятся шотландцы. Она улыбнулась, и Гарри облегченно вздохнул. О, эти женщины с их романтической любовью, черт бы их побрал! Все его любовницы так похожи. Им мало присутствия мужчины, он еще должен все время доказывать свою любовь.

– Я знаю, Леатрис любит книги. А что еще?

Гарри потянулся за своим бокалом. Он привык, что за его спиной всегда стоит слуга. Он никогда не наливал сам себе вино.

– Кроме Джеймса Кинкайда? Клер села к нему на колени.

– Кто такой Джеймс Кинкайд? – Гарри чуть было не прикусил язык от досады на себя.

– Да никто. Я неудачно пошутил. Поверьте, этот человек, наверное, уже умер. Я уверен, его давно нет в живых.

– Но кто он?

Гарри осушил бокал и потянулся за бутылкой, стоявшей в серебряном ведерке на столе. Чтобы достать вино, ему пришлось бы отвернуться от Клер, и он решил, что делать этого не следует. Женщинам иногда приходят в голову странные мысли. Если он отвернется от Клер, она может решить, что безразлична ему.

– Леа влюбилась в него, когда была девочкой. А может быть, она всегда любила его, не знаю. Я был тогда совсем маленьким. – Он действительно не помнил, что случилось, когда его сестра в первый и единственный раз в жизни бросила вызов их матери, зато прекрасно помнил, что случилось потом. Он до сих пор не мог забыть, как кричала Леатрис в комнатах старого дома.

– Так что же случилось?

– Кинкайд был совершенно неподходящей для нее парой. Леа ведь дочь герцога, а Кинкайд… – Гарри замолчал, увидев на лице Клер то выражение, которое появляется у женщин в предчувствии чего-то романтического.

– Кинкайд был – если он действительно умер – ужасным человеком. И очень странным. Ходил, разговаривал сам с собой. Из его карманов то и дело выпадали какие-то бумажки. Деревенские мальчишки бегали за ним и дразнили. Мама была права, не разрешив Леа выйти за него замуж.

– Но Леатрис так и осталась одна.

Гарри покачал головой. Он не собирался рассказывать Клер о войне, которая шла между матерью и дочерью. Леа заявила, что раз она не может выйти замуж за любимого человека, то не выйдет ни за кого. Мать сказала, что, если Леа не подчинится, она превратит ее жизнь в ад. Леа ответила, что лучше это, чем брак с нелюбимым человеком. Она не хочет повторить судьбу матери. Это было последним проявлением непокорности Леатрис. Гарри знал, что мать сломила сестру, она была сильнее всех.

Клер встала, и Гарри немедленно потянулся за бутылкой.

– Гарри, я должна чем-нибудь заняться. В Америке я так привыкла…

Гарри считал, что все американцы вечно чем-то озабочены. Они не понимают, как это можно спокойно сидеть, ничего не делая. Они или работали, или рассказывали о том, что собираются делать.

– Конечно, дорогая, вы хотите что-то делать. Нам всем нужно работать. Жизнь человека на земле ничего не стоит, если он не совершит чего-нибудь значительного. – Эту фразу Гарри где-то прочитал и был очень доволен, что вовремя вспомнил ее. – А что именно могло бы занять вас?

Клер посмотрела в окно. Уже стемнело, но шторы не были задернуты. Она видела в стекле их с Гарри отражения. Она обернулась.

– Я хочу увидеть все ваши владения. Хочу, чтобы вы представили меня вашим управляющим. Пусть мне покажут, как идут дела, как вы управляете поместьем.

Гарри натянуто улыбнулся. Он не узнал бы управляющего Брэмли, даже если бы встретился с ним у себя в гостиной. Пришлось бы позвать Чарльза, чтобы тот помог.

– Конечно. С удовольствием сделаю это. Еще что-нибудь? – «Может, тебе Луну с неба достать», – подумал он. Пусть никто потом не говорит, что он не заработал миллионы своей жены.

– Гарри, вы действительно сами управляете этим и другими домами и поместьем?

«Черт бы побрал этих американцев с их культом труда!» – подумал Гарри. Все они, от мала до велика, считают, что человек должен работать. Этого он понять не в состоянии, и уж тем более согласиться.

– Конечно, дорогая. Эта работа отнимает много времени. Почему вы сомневаетесь?

– Тревельян сказал, что вы никогда не работали. – Она улыбнулась. – Да Бог с ним, с Тревельяном! Все это в прошлом. Я собираюсь начать новую жизнь. Я должна многое узнать, многому научиться. Не могли бы мы завтра утром, пораньше, поехать верхом? Я хочу начать осмотр владений. Изучить их.

– Да, конечно, это возможно. Я возьму вас с собой, как только рассветет. Но, может быть, вы привыкли спать дольше? – спросил он с надеждой в голосе.

– Нет, мне достаточно нескольких часов. И я хочу встретиться с вашей матерью. Прошу вас, Гарри, узнайте, жив , Джеймс Кинкайд, и если да, то где он живет.

Гарри сделал большой глоток вина, чтобы сдержат громкий стон.

– Я уверен, что он умер. Мне говорили, что его раздавила телега. Он, кажется, зазевался. А теперь, дорогая, не пора ли вам отдохнуть?

– Да, я думаю, пора. Гарри, я чувствую, что теперь все будет в порядке. Не знаю, зачем я так много времени проводила с этим человеком, ведь я могла быть с вами! С завтрашнего утра начинается новая жизнь. – Клер обвила его шею руками, поцеловала в лоб, а он погладил руку девушки.

Клер ушла. Гарри сидел неподвижно, пока не пришел слуга, чтобы убрать со стола.

– Позовите ко мне Чарльза, – приказал он.

– Полагаю, мистер Соренсон уже ушел к себе, сэр.

– Так вытащите его из постели! – рявкнул Гарри. – Он должен рассказать мне, кто управляет этим домом и как это делается. – Гарри выпил и подумал: неужели его предкам тоже приходилось так страдать ради того, чтобы жениться на деньгах.

Клер проснулась на следующее утро очень рано. Мысль о том, что она проведет день с Гарри, делала ее счастливой. Она сошла вниз, и ей сообщили, что Гарри еще не вставал: он лег очень поздно, был занят делами имения. Слуга доложил Клер, что обычно Гарри встает с петухами. Произнося эту заранее заготовленную фразу, он с трудом сдерживал улыбку.

Клер ждала Гарри в холле, и вот наконец он спустился – изысканно одетый, готовый к осмотру имения. Он представил Клер Чарльза Соренсона, своего управляющего, который должен был их сопровождать. Девушка была несколько разочарована – значит, они не будут одни, – но проглотила обиду и направилась вместе с Гарри в конюшню.

Она впервые попала сюда при свете дня и изо всех сил старалась не вспоминать ни Тревельяна, ни капитана Бейкера.

Она была удивлена, увидев, в каком образцовом порядке содержится конюшня. Но больше всего ее поразил водопровод, ведь в доме его не было.

Клер была счастлива, когда Гарри подвел ее к небольшой кобылке и сказал, что это ее лошадь. Клер никогда не видела такого красивого животного. Лошадка заржала, уткнувшись в плечо Клер.

– Как она прекрасна, Гарри, действительно прекрасна!

Ему было приятно, что Клер так обрадовалась. Он тоже был счастлив, что она не расторгла их помолвку; ведь и эту лошадь, и четырех других он купил в долг, который придется заплатить после их свадьбы, когда он получит приданое. Гарри купил несколько прекрасных картин, фарфоровых статуэток и очень красивый серебряный подсвечник XV века.

Он помог ей сесть в седло, и они начали осмотр имения. Сначала Клер задавала Гарри вопросы, но он с очаровательной улыбкой переадресовывал их мистеру Соренсону. Клер отметила тактичность Гарри: он не желал подчеркивать происхождение и положение своего служащего.

Они проездили несколько часов, побывали на полях и пастбищах. Клер представляли егерей, арендаторов, сборщиков налогов. Они ехали через леса и сады. И везде жители выходили из домов, предлагали угощение, украшали ее лошадь цветами, так что через несколько часов Клер стала похожа на местную жительницу. Она с удовольствием принимала знаки внимания и радостно смеялась вместе с детишками, выходившими поглазеть на нее и осыпавшими ее лошадь веточками мягкого пурпурного вереска.

Но иногда Клер становилось грустно. Гарри был не в лучшем настроении. Он отказывался от угощения, которое им подносили фермеры, а когда дети вышли ему навстречу с цветами, сказал, чтобы они убирались. Клер пыталась смягчить его суровость. Ее отец не очень любил детей, и она видела, что Гарри такой же.

Клер старалась многого не замечать в имении. Конюшни, в которых содержались лошади Гарри, были роскошными, украшенными мрамором и красным деревом, на медных дощечках выгравированы имена лошадей. А вот дома арендаторов мало чем отличались от жилищ крестьян времен нормандского завоевания.

Конечно, она увидела несколько хороших домов. Клер обрадовалась шиферным крышам вместо соломенных, добротным печкам, которые топились не углем, а торфом. Но, разговаривая с арендаторами, Клер многого не понимала. Например, она спрашивала их, что они делают с землей, которую арендуют у Гарри. У ее деда было несколько ферм, которые давали очень неплохой доход. Здесь же она видела пустующие земли, ржавеющие плуги, но не видела, чтобы кто-нибудь работал.

Она спросила Гарри и получила странный ответ: те, кто жили в хороших домах, оказывается, любили животных. Она не могла понять, какое отношение это имеет к возделыванию земли.

Странно обстояло дело и с лесом. Клер знала, что лес требует повседневной заботы. Если ты срубил дерево, посади новое. Ведь деревья растут так долго. Здесь же она видела леса, которые как будто начали вырубать лет двадцать назад и с тех пор не трогали вообще; все заросло мелколесьем. И везде заросли ягодных кустарников.

В ответ на ее вопрос мистер Соренсон сказал, что подлесок и низкие кустики – хорошее убежище для лис и куропаток. Клер призналась, что не знает, как используют в хозяйстве этих животных.

Гарри посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

– Лисы и куропатки – для охоты. Мы не продаем их. Клер поняла, что у Гарри своя логика. Она видела охоту на лис и хорошо знала, что англичане любят охотиться на все, что летает и бегает. Но она никогда не думала, что сельскохозяйственные угодья можно губить из-за охоты.

Утро уже подходило к концу, когда они вернулись. Уставший и раздраженный Гарри пошел завтракать, а Клер отправилась к себе, чтобы переодеться. Она не обращала внимания на ворчание ужасной мисс Роджерс, твердо верившей в порядок, а Клер его постоянно нарушала.

– Уйдите, оставьте меня в покое, – приказала ей Клер. Она повернулась и так посмотрела на служанку, что той ничего другого не оставалось, как уйти.

Клер сидела полуодетая у туалетного столика и смотрела на себя в зеркало. Она все-таки многого не понимала в жизни своего будущего мужа. И не очень хорошо разбиралась в психологии шотландцев.

Она видела голодающих, а поля, которые могли давать хороший урожай, не обрабатывались. Лес тоже не использовался должным образом. Даже ягоды, которые можно было бы продавать, гнили на корню. Клер видела, что лошади живут в лучших условиях, чем люди.

Она опустила голову на руки. Ей были чужды социалистические идеи, она не верила во всеобщее равенство. Клер была внучкой своего богатого деда и считала, что нужно напряженно работать, что тот, кто больше работает, и имеет больше. Но большое состояние – это и большая ответственность. Дед всегда говорил, что главное богатство – рабочие руки, и всегда заботился о своих рабочих. Поэтому у него никогда не было проблем с забастовками и саботажем, с чем постоянно сталкивались другие предприниматели. Очень многие стремились получить работу здесь.

Клер пыталась убедить себя, что Шотландия не Америка. Но когда она видела детей в лохмотьях, то не могла не думать, что по шотландской традиции все малыши – дети главы клана, то есть дети Гарри. А он вел себя совсем не по-отцовски.

Клер старалась не думать о Гарри плохо. Если она любит его (а в этом девушка была уверена), то должна принимать таким, какой он есть.

Она подошла к шкафу, чтобы выбрать платье. А может быть, Гарри не в состоянии вести себя по-другому, его так воспитали. Может быть, Тревельян прав?

Она поговорит с Гарри после ленча. Может быть, он разрешит ей кое-что изменить, когда они поженятся? Не радикальные перемены, очень небольшие. Почему бы не превратить Брэмли в хозяйство, приносящее доход? Наверное, Гарри просто не знает, как этого добиться.

Клер достала из шкафа платье и улыбнулась. Да, наверняка так оно и есть.