Текст книги "Love etc"

Им нужна будет новая посудомойка. Старая доживает свои времена.

Софи: Папа говорит, мы переезжаем куда-то, где лучше и больше места. Мама говорит, что нет.

Я спросила, можем ли мы себе это позволить, а они сделали вид, что не расслышали.

Потом я спросила, можно ли нам завести кота, если мы переедем туда, где больше места.

Они сказали, что подумают.

Мэри: Плут-о-Кот. Плут-о-Кот.

Элли: Позвонил Оливер и сообщил мне, что я правда понравилась Стюарту, но он ужасно застенчив и мне возможно придется сделать первый шаг. Оливер потратил двенадцать минут на то, чтобы все это изложить покрасивее. Я ответила, что Стюарт производит довольно приятное впечатление, но разведенные мужчины средних лет – это не совсем то, чего я хочу. Мне потребовалось секунд восемь, чтобы сказать это без всяких околичностей.

Стюарт: Позвонил Оливер, чтобы сказать, что я правда понравился Элли, но она ужасно застенчива и мне возможно придется сделать первый шаг. Я ответил ему, что единственный «шаг», о котором я сейчас думаю, касается его и Джиллиан. Он стал обзывать меня по-всякому, вроде – старый греховодник и сказал, что ему очевидно, что мы и правда друг другу нравимся.

Почему Оливер считает, что мне все еще нужна его помощь в общении с противоположным полом? Не то чтобы он был особенно полезен и в былые дни. Очень редко мы устраивали свидания вчетвером, но он всегда вел себя так покровительственно, что мне довольно быстро приходилось раскланиваться. Я не имею ничего против того чтобы меня поддразнивали, но в случае с Оливером это скатывается к проявлению пьяной агрессии. А его представление о том, чтобы помочь мне, сводилось к тому, чтобы порассуждать на тему того, насколько мне необходима помощь. Что в подобных обстоятельствах не являлось помощью.

И уж конечно мне не нужен Оливер сейчас. Я и сам вполне способен заметить, что Элли молодая и привлекательная женщина. Я также знаю как пользоваться телефоном.

Другой плюс того, что они переедут, состоит в том, что они смогут заказывать более качественное карри.

Оливер: Мистер Черрибам прислал мне газетную вырезку насчет того, что правительство собирается послать инспектора в местные школы, чтобы навести порядок, то есть подавить вооруженные мятежи и сделать употребление наркотиков не столь обязательным, сколь факультативным. Видимо местная школьная администрация не многим отличается от администрации в академии Мистера Тима в вопросах снабжения и нравственной стойкости персонала.

Вот что, не надо меня уговаривать. Здесь решения принимает Мадам и мы все это знаем. Я – всего лишь Папская область[64]64
  Папская область – государство в средней Италии со столицей в Риме, существовало с 756 – 1870г. В 756г. франкский король Пипин Кроткий в благодарность за полученное от папы королевское миропомазание передал папе Стефану 2 завоеванные у лангобардов земли в области Рима и Равенны на основании подложной грамоты («Константинов дар»), сообщавшей о передаче императором Константином папе Сильвестру 1 светской власти над западной частью Римской империи. После присоединения в 1870 Рима к Итальянскому королевству, папская область прекратила свое существование.


[Закрыть], делающая ставку на Меттерниха[65]65
  Клеменс Меттерних – министр иностранных дел и фактический глава австрийского правительства в 1809-1821, канцлер с 1821-1848. Боролся с либеральными и национальными движениями, которые охватили Италию, а поднее Венгрию и Богемию после восшествия на папский престол Пия 9.


[Закрыть].

Стюарт: Оливер сказал, что мне придется обсудить все с Джиллиан. Еще одно суждение из Раздела Ненужных Советов. Мы обедали вместе. Первое, что она сказала, и что прозвучало типично в духе Джиллиан, это что она не станет принимать благотворительность. Я ответил, что в любом случае каждый платит сам за себя.

Это то, что у нее не отнимешь – ты всегда знаешь, что происходит. Я понимаю, что учитывая наш брак, то, что я это говорю, может показаться странным. Но оглядываясь назад – что я нередко делаю – я понимаю, что она в действительности не обманывала меня. Она могла обмануть себя, но это другое дело. Когда я спросил ее, она сказала мне, как обстоят дела. Когда мы расстались, она приняла ответственность за это на себя. Когда мы занимались разделом имущества она взяла меньше, чем ей полагалось. И я подозреваю, что она на самом деле не спала с Оливером, тогда как я думал, что это так. В общем и целом можно сказать, что она отлично себя вела. Не считая того, что с моей точки зрения поступила дурно, вот так.

Я воспользовался подсказкой. Я сказал, что ожидаю, что они будут платить мне за аренду дома. Что в свою очередь, предположил я, может помочь Оливеру собраться и убедит его заняться тем, что нормальные люди называют нормальной работой. Естественно, так как они арендаторы, то через определенное время они получат право выкупить дом. Далее я заверил, что дом находится в прекрасном состоянии, сделан ремонт и там новая внутренняя отделка. Ближе к болезненному вопросу обоев я не подбирался. Я упомянул то преимущество, что по соседству есть хорошие государственные школы. Я упомянул, что в качестве подарка на новоселье, если конечно это не сочтут оскорбительным, хочу подарить кота по кличке Плут. А потом я почувствовал, тем особым чувством, которое возникает, когда ведешь переговоры, что еще один пункт, еще одно предложение перевесят чашу весов в мою пользу, и я добавил – ниоткуда, это просто пришло мне в голову пока я говорил – что пока я не свел знакомства с какими-нибудь шишками из Голливуда, я мог бы найти Оливеру работу у себя. Если это тоже не станут считать жестом благотворительности. Потом я поделил счет пятьдесят на пятьдесят и поделил чаевые.

Она пришла прямо из студии и ее туфли были забрызганы краской. Они были алого цвета, вышедшие из моды, с узким поперечным ремешком и пряжкой. Как туфли для чечетки, очень характерные. Что-то в этом роде. Мне показалось, что они очень милые.

Джиллиан: Стюарт невероятно щедр. Именно так. Если бы он был просто щедр, то было бы проще сказать – нет, спасибо, мы как-нибудь сами, у нас все есть, большое спасибо. Но он не просто исполнен смутного желания помочь, он думает о том, что нам нужно и этому трудно противиться. Девочки зовут его Просто Стюарт, вроде как шериф или что-то такое. Забавно, но это подходит – он просто есть.

Оливер говорит, что я мешкаю потому что слишком упряма и слишком горда. Я думаю это не так. Вопрос, который я сама себе задаю, это не что, а почему. Мы ведем себя так, словно Стюарт хочет загладить свою вину теперь, когда он может себе это позволить. Что совершенно не так. Было бы правильно, или должно было бы быть правильно обратное. Оливер, кажется, этого не понимает. Он почему-то полагает, что так как он, Стюарт, смог преуспеть, то он, Оливер, должен извлечь из этого выгоду. Так что он считает, что я слишком щепетильна, а я считаю, что он слишком самодоволен. А еще есть Стюарт, который говорит: вот же решение, все так очевидно. Так ли?

Стюарт: В агентстве по недвижимости считают, что выселение жильцов может занять месяцев шесть или больше. Я объяснил, что хочу переехать туда сам, но они ответили, что следует сделать надлежащее уведомление и так далее.

Кажется они не уловили суть дела, так что я пошел переговорить с жильцами. Это было немного странно, вернуться в этот дом, но я постарался сосредоточиться на предстоящем деле. Дом поделен между тремя арендаторами. Я встретился с каждым в отдельности. Я сделал им предложение. Я объяснил как долго предложение остается открытым и что я выполню обещанное лишь в том случае, если все три арендатора его примут. Я был совершенно прямолинеен с ними. Я мог бы придумать историю о беременной жене, возвращающейся из Штатов. Что-нибудь в этом роде.

Не надо на меня так смотреть. Я же не выставил сирот на мороз. Я не присылал к ним крепких ребят. Я просто предложил сделку. Это тоже самое как если бы у вас был билет на самолет, на котором больше не осталось свободных мест и вам бы предложили сотню фунтов, чтобы вы согласились вылететь следующим рейсом. Если вы торопитесь и сотня фунтов не представляет для вас интереса, вы, не задумываясь, откажетесь. Если вы студент и у вас много времени, это покажется вам неплохой идеей. Деньги в обмен на неудобство. Вы не обязаны соглашаться и вы не держите обиды на авиалинию.

Люди понимают, что значит сделка, это их больше не шокирует и они ценят наличность. Я сказал им, что в законе совершенно ясно оговаривается, что у меня есть право рано или поздно вступить во владение собственностью. Я признал, что это хорошее место. Поэтому я и жил здесь много лет назад и хочу вернуться. Я подчеркнул, что желательно найти решение побыстрее. Я предложил им обдумать все сообща. Я хорошо представлял себе, что произойдет. Они ответили мне «нет», что означало «да, может быть», и что я затем обратил в «да, если можно». Я выплатил им половину до и половину после переезда. Я попросил оставить расписку. Не для налоговых органов, боже упаси, просто для собственного учета. Деньги за неудобство. Что здесь не так?

Оливер и Джиллиан еще не пришли к твердому решению, но когда я сказал, что дом поступит в их распоряжение через тридцать дней, это стало для них более ощутимым. Я ждал, что они поставят какое-нибудь последнее, дополнительное условие. Так обычно бывает, когда люди вот-вот получат то, чего они хотят. Это так, словно они не могут принять простой факт, им нужно его усложнить, навязать свою волю хотя бы в чем-то незначительном. Да, я покупаю вашу машину, но только при условии, что вы повесите плюшевые игральные кости к зеркалу заднего вида. Джиллиан сказала: «Но есть одно условие. Ты не должен покупать нам кота». Типично Джиллиан. Любой другой попросит больше, она просит меньше. «Отлично», – сказал я. И я понял намек. Я отменил заказ на новую посудомойку. Я решил не затевать ремонт, только немного прибраться после того как съедут жильцы. Оливеру не повредит сделать что-то по дому.

Еще я решил, что как только они переедут, я оставлю их обустраиваться самостоятельно. Я немного забросил работу. Может пора подыскать нового поставщика свинины. Я мог бы расширить ассортимент tofu savouries. И как насчет страуса? Я всегда инстинктивно противился этому, но может я не прав. Может пора исследовать спрос.

Терри: Пусть он покажет фотографию.

10. Гондоны

Элли: Гондоны, каждый раз. Каждый божий раз, пока он не сдал тест на спид, а я не стою перед алтарем. Я доверяю только тому, что вижу. Вы бы тоже, если бы знали кое-кого из тех парней, кого знаю я. И кое-кого из мужчин тоже. Не то чтобы мужчинам можно было доверять больше чем парням. ОК, назовем их всех мужчинами, даже парней, и зададимся таким вопросом: если бы существовала мужская пилюля, которую они могли бы принимать раз в день и каждый раз, как они бы ее принимали, они бы становились бесплодны на двадцать четыре часа, и если бы они сказали: «Все в порядке, я принял пилюлю», то какова была бы вероятность того, что они говорят правду? Сорок, сорок пять процентов, так я считаю. ОК, вы не так циничны, вы думаете, что шестьдесят, нет вы говорите – восемьдесят, а может даже девяносто. Может даже девяносто пять. Этого достаточно? Не для меня. 99,99 для меня недостаточно. Зная свое везение, я залечу при вероятности 0,01.

Нет, гондоны, каждый раз.

И я не имела ввиду, что хочу выйти замуж. А если бы и хотела, то уж точно не в церкви.

Стюарт: Я не имею ничего против. Я хочу сказать, что есть аргументы за и против любого метода. Не думаю, что это большая проблема, разве только если кто-то раздувает из мухи слона. Как говорится, любовь сильнее всего. Или что-то в этом роде. Это просто техническая сторона дела. Я действительно не имею ничего против.

Оливер: Аргументация per et contra от лица сведущего в сладострастье, знакомого с лососиной изворотливостью целеустремленных сперматозоидов, знающего толк в строительстве баррикад не хуже любого коммунара.

1.) Французское письмо, английский плащ или (как уныло называют это наши братья славяне) галоша. И в самом деле, есть что-то от резинового башмака в этом приспособлении. Можете, если отважитесь, назвать меня эстетом, но надо учитывать рамификации, возникающие семиотически и психологически у того, кто натягивает эту резинку на свой колышек. И пусть его наличие создает удобство и придает решимости легко воспламеняющимся натурам, но мне всегда казалось, что последствия действия приправлены печалью. Мгновение изъятия, пальцы нервно нащупывают утолщение колечка, потом натягивают длинную скользкую кишку. Почему это всегда напоминает мне фильмы про военопленных, когда туннель взрывается и задыхающегося офицера РАФ[66]66
  Королевские Воздушные силы


[Закрыть] волокут оттуда за ноги? А потом тебе предъявляют покачивающееся свидетельство содеянного, словно ребенку гордо показывают ночной горшок. Разве не уместна в такой момент вспышка космической меланхолии?

2.) Диафрагма, колпачок или (название вымершей бескрылой южно-американской птицы) пессарий. Ожидание пока возлюбленная придет из уборной – всегда выбивающийся из общего ритма отрезок в общей диаграмме. Лук поднят и натянут, лучник вкладывает стрелу и тут Генрих 5, или, что более вероятно, Бардольф[67]67
  персонаж драмы Шекспира Генрих 4, приятель Фальстафа


[Закрыть] отдает приказ pro tem[68]68
  лат. – временно


[Закрыть] вложить стрелы в колчан. Ну что ж, время промурлыкать про себя индонезийский мотив en attendant[69]69
  фр. – в ожидании


[Закрыть]. И потом вопрос насколько вкус лубриката усиливает лингвальное удовольствие. Для немногих избранных счастливцев возможно и так.

3.) Пилюли. Ах, соединение тел, беззаботный экстаз, неведающие стыда Адам и Ева. Подобно тому, как жизнь моториста преобразило изобретение самозапускающегося мотора, так и жизнь сенсуалиста была преображена противозачаточными пилюлями. После них все прочее кажется попытками завестись вручную.

4.) То, что называется женский презерватив. Лично не знаком и не испытывал, но не кажется ли вам, что это должно быть все равно, что трахать плащ-палатку? Может полезно для тех, кто еще лелеет ранние скаутские воспоминания.

5.) Васектомия. Меня в этом отталкивает «ектомия».

6.) Секс без проникновения. Официант, мне ужин из трех блюд. Amuse-gueule[70]70
  фр. – легкая закуска


[Закрыть], щербет без сахара и экспрессо без кофеина.

7.) Секс с частичным проникновением, методы задержки, карецца, прерванный акт, взаимная мастурбация, спать положив между собой заостренный меч, шотландская любовь (как французы остроумно называют то, когда трахаются поверх белья), двуспальные кровати, пояс целомудрия, обет безбрачия, метод Ганди, все, что мешает настоящему соединению настоящих тел. Забудьте. Забейте на это.

Джиллиан: Это всегда компромисс, разве не так? Я имею ввиду, если вы не стремитесь забеременеть. С таблеток я начинала пухнуть. Со спиралью были кровотечения, и я не особенно ей доверяла с тех пор, как подруга удалила Коппер7 вместе с плацентой своего первого ребенка. Так что остается старый выбор – либо гондоны, либо диафрагма. Оливер терпеть не может гондоны. В общем-то дело в том, что он не слишком умеет с ними обращаться. Поэтому он их и ненавидит. И есть что-то, что действует охлаждающе, в том, как Оливер, чертыхаясь, возится с ним на своей половине кровати – практически так, будто это моя вина, – или, что случалось не один раз, запускает ими в кота. На какое-то время мы решили проблему и я надевала их на него. Ему нравилось когда с ним так возятся. Но это случилось примерно тогда же, когда он впал в депрессию и у него иногда – ну на самом деле довольно часто – пропадала эрекция в процессе всего этого. От чего я тоже начинала нервничать, если – ну понимаете – мне уже не хотелось.

Так что остается диафрагма. Это не идеальный вариант. Но, по крайней мере, я контролирую ситуацию. Это то, чего я хочу. И думаю то, чего хочет Оливер.

Оливер: Хотел добавить. Когда мы жили во Франции. Покупая гондоны, там спрашиваешь preservatifs. Месье Аптекарь, мы снова не прочь побарахтаться. Пакетик презервативов, пожалуйста. Забавно, что в католической стране они называются «спасатели жизни», хотя на самом деле они – совершенно обратное. «Пакетик спермоубийц, пожалуйста», – вот это кажется куда логичнее, разве нет? Что предполагается они должны спасать? Здоровье матери? Кипящий котел отца?

Терри: Мне кажется, это случилось через год или около того после нашей свадьбы. В любом случае до того, как мы обратились к врачу. Мне кажется, это было тогда, когда Стюарт стал приходить в форму. Степ-тренажер дома, занятия в зале, в воскресенье утром пробежки. Стюарт замеряет свой пульс, а на лбу у него выступает пот. В каком-то смысле это было забавно. Это было полезно для здоровья. Думаю, это очевидно. Я имею ввиду, что в то время я просто считала, что это полезно для здоровья. Он не хотел, чтобы я все время сидела на теблетках. Бывало мы шутили на счет генетических изменений и о том чтобы предпочесть органические продукты и тому подобное. Он предложил принимать «таблетки следующего дня». Низкое содержание гормонов, не мешает половой жизни – звучало неплохо. Я уже принимала их пару месяцев как однажды– в воскресенье утром – я не могу найти свои пилюли. Я не самый аккуратный человек на этом свете, но всегда есть вещи, которые женщина точно знает куда положила, одна из них – контрацептивы. Стюарт реагирует довольно спокойно, а я начинаю понемногу психовать и в конце концов обзваниваю аптеки чтобы выяснить, какие открыты, а потом несусь чуть ли не на другой конец города. Строго говоря, это Стюарт за рулем, а я все повторяю – быстрее, быстрее, а он говорит – «они действуют не так», но не думаю, что кто-то из нас знает как. И я боюсь, что когда машина попадает в выбоины, то это как-то способствует, ну вы понимаете.

Спустя несколько дней я нахожу свои пилюли под какой-то банкой Клинекса. Как они туда попали? Думаю расстройство мозга. Проходит еще пара месяцев, другое воскресное утро, опять я не могу найти свои пилюли и как и в первый раз я начинаю понимать, что действительно сильно рискую. Стюарт уже встал и занимается на своем степ-тренажере, я просто набрасываюсь на него и кричу: «Стюарт, это ты спрятал эти чертовы пилюли?», а он само спокойствие, сама рассудительность, он клянется, что и не притрагивался и просто продолжает заниматься дальше – шаг сюда, шаг обратно. Потом он начинает мерить пульс, и тут я просто взрываюсь. Я сталкиваю его с тренажера и босиком в одном халате спускаюсь вниз, сажусь в машину и гоню через весь город в аптеку. Меня обслуживает все тот же продавец и он приподнимает бровь так, словно хочет сказать – леди, сделайте же что-то со своей жизнью. Что я и делаю и возвращаюсь к таблеткам. К тем, что принимают регулярно, к вечным таблеткам.

Мадам Уатт: quelle insolence[71]71
  фр. – какое безумие


[Закрыть]!

11. Птица– шалашник

Стюарт: Джиллиан рассказала мне строго по секрету, что у Оливера случился небольшой срыв после смерти его отца. Я сказал: «Но он же ненавидел своего отца. Все время его поносил». Джиллиан ответила: «Я знаю».

Я долго думал над этим. У мадам Уатт на это есть объяснение, местами сложное. Я предложил ей куда более простое: Оливер лжец. Всегда им был. Так что, может быть он на самом деле не ненавидел своего отца, а только притворялся, что ненавидит, чтобы ему сочувствовали. Может быть, он на самом деле любил его, так что, когда он умер, Оливер почувствовал не только горе, но и вину за то, что смешивал его с грязью все эти годы, и чувство вины спровоцировало срыв. Как вам такое объяснение?

Помните, что сказала Джиллиан, когда я пришел к ним на ужин? «Оливер, ты всегда все напутаешь». Это слова женщины, которая видит его насквозь. Он считает, что говорить правду – мещанство. Он считает, что лгать – очень романтично. Пора подрасти, Оливер.

Терри: Он ведь так и не показал фотографию? Как вы считаете – судебная повестка поможет?

Стюарт: И уж если мы вносим ясность: Терри. Я был женат на Терри пять лет. Мы ладили. Просто не сложилось. Я не обижал ее и ничего такого. Я не изменял ей. Спешу добавить, она мне тоже. У нее была небольшая проблема с … предыдущими отношениями, но это все. Мы ладили. Просто не сложилось.

Терри: Понимаете, больше всего мне в Стюарте не нравится эта его чертова рассудительность. Сначала он производит впечатление нормального, приятного парня. И все хорошо, пока это так. Он говорит с тобой прямо, он честен – до тех пор пока сам не перестает замечать, что становится нечестен. Так что еще? Я не знаю, можно ли сказать, что он типичный британец, так что я не хочу обобщать до целой нации. Но он едва ли не самый скрытный парень, кого я когда-либо встречала. Я имею ввиду эмоционально. Просишь его сказать, что он хочет, а он смотрит на тебя так, словно это какое-то новомодное чудачество. Просишь его сказать, что он ждет от наших отношений, а у него такое лицо, словно ты сказала что-то неприличное.

Ну вот. К примеру. Фотография. Мне нужны деньги. Стюарт говорит – возьми полтинник в моем бумажнике. Оттуда выпадает фотография, я смотрю на нее, я говорю: «Стюарт, это кто?» Он: «А, это Джиллиан». Первая жена. Ну да, конечно, почему бы нет и все такое. В бумажнике, а мы уже два или три года как женаты, ну что ж – почему бы нет? Я никогда не видела ее фотографий раньше, но что ж такого– разве это обязательно? «Стюарт, ты хочешь мне что-нибудь рассказать об этом?» – спрашиваю я.

– Нет, – говорит он.

– Точно? – говорю я.

– Точно, – говорит он, – Я хочу сказать, что это Джиллиан.

Он забирает фото и кладет его обратно в бумажник. Естественно я записалась на прием к психоаналитику.

Мы продержались минут восемнадцать. Я объясняю, что главная проблема со Стюартом в том, что он не хочет говорить о наших проблемах. Стюарт говорит: «Это потому, что у нас нет никаких проблем». Я говорю: «Вот видите?»

Так мы препираемся некоторое время. Потом я говорю: «Покажи фотографию». Стюарт говорит: «У меня ее нет». Я говорю: «Но ты же носил ее с собой каждый день все время пока мы женаты». Я конечно не знаю наверняка, но он не отрицает.

– А сегодня у меня ее нет.

Я поворачиваюсь к психоаналитику. Она а.) женщина б.) самый уравновешенный человек на свете и как раз поэтому в.) я выбрала ее для того, чтобы она помогла Стюарту немного приоткрыться. И я говорю ей: "Мой муж таскает с собой в бумажнике фотографию своей первой жены. Это цветная фотография, немного не в фокусе, думаю, снято откуда-то сверху и сбоку, телеобъективом. На ней его жена, его бывшая жена, у нее испуганный вид, на лице кровь, словно ее избили, на руках ребенок. Честно говоря, когда я увидела ее, я решила, что это беженка из зоны конфликта или что-то в этом роде. Но это просто его бывшая жена, заплаканная, кровь на лице, вот так. И он носит эту фотографию с собой. И так все время пока мы вместе.

Последовала долгая пауза. Наконец доктор Харрис, которая оставалась совершенно нейтральной, не выносила никаких решений в течение почти шестнадцати минут, говорит: «Стюарт, вы не хотите рассказать об этом?»

И Стюарт отвечает, в самой своей вызывающей манере: «Нет, не хочу». Потом он встает и уходит.

– Что вы на это скажете? – спрашиваю я.

Психоаналитик объясняет, что по правилам оба партнера должны присутствовать, когда она высказывает свое мнение или вносит предложения. Все, что я хочу услышать, это ее мнение, черт побери, просто мнение, но даже этого не могу получить.

Так что я ухожу, и меня ничуть не удивляет, что Стюарт ждет меня в машине и отвозит домой, по дороге мы обсуждаем дела в ресторане. Как будто то, что случилось, оставляет его равнодушным. Думаю, в чем-то так оно и есть. Он просто хотел уйти.

В тот же день, чуть позже, я предпринимаю последнюю попытку. Я говорю: «Стюарт, это ты ее ударил?»

А он отвечает: «Нет».

Я ему верю. Я хочу сказать, это очень важно. Я абсолютно доверяю ему. Я просто не знаю его. Что у него внутри? У нас было бы все прекрасно, если бы мне не приходилось задавать себе этот вопрос.

Оливер: Помните Миссис Дайр? Моя консьержка и Церберша из служившего мне насестом дома 55 – через дорогу от дома новоиспеченной четы Хьюзов (до чего мне ненавистно это множественное число). В садике перед домом росла переболевшая араукария, а калитка шаталась и поскрипывала. Я хотел починить ее, но миссис Дайр заявила, что с калиткой все в порядке. Но не со мной. Я страдал и она ухаживала за мной. Страницы ее собственной жизни к тому времени замело время, ее голова держалась на позвоночнике подобно тому, как поникший цветок подсолнечника свешивается со своего стебля, ее седые волосы вновь стали песочного цвета. Бывало я с грустной нежностью смотрел на ее успевшую появиться тонзуру – розоватую проплешину в румяной корочке.

Внезапный страх: а вдруг она умерла, а вдруг там уже живет какая-нибудь молодая пара, они перекрасили ее желтую дверь, повесили на окна веселенькие жалюзи и подстригли араукарию так, чтобы было куда припарковать просторный семейный фургончик? Ну пожалуйста, пусть она все еще живет там, миссис Дайр. Смерть тех, кого мы знали лишь вскользь, трогает струны души иначе: скорее слышится челеста, чем тяжелый трубный зов, и все же это неоспоримая отметина предательства безжалостного времени. Смерть тех, кто нам близок, относится к «фактам жизни», которые так обожают Гадающие На Кофейной Гуще. Тогда как смерть тех, кто лишь едва коснулся партитуры нашей жизни, заставляет испустить болотный пузырек тлена.

Молю Бога, чтобы миссис Дайр оказалась еще жива. Пусть ее араукария зеленеет будто лавр, а подсолнечная головка гелиотропно повернется в тот миг, когда рука Оливера коснется прерывистого звонка у ее дверей.

Джиллиан: «Интересно, кто здесь раньше жил?» – сказала Софи.

«Разные люди», – вот все, что я смогла придумать в ответ.

«Интересно, что с ними стало?» – добавила она. Это не было вопросом, не более чем то, что она сказала перед этим, но я почувствовала что должна защищаться. И еще я почувствовала, что мне не хватает Стюарта: он бы нашел нужный ответ. В конце концов это он затеял все это. Это он виноват в том, что мы оказались в таком положении.

Нет, это мы виноваты в том, что оказались в таком положении.

Нет, это я сама виновата в том, что мы оказались в таком положении.

Есть способ справиться с таким состоянием – выйти на улицу, взглянуть вверх, потом посмотреть вниз. Вы представляете себе, что это за улица: сотня или около того домов, по пятьдесят с каждой стороны, соединенные в блок из двадцати пяти домов, поздний викторианский стиль, все похожи друг на друга. Высокие узкие плановой постройки дома из обычного лондонского желто-серого кирпича. Полуподвал, три этажа, на каждой лестничной площадке еще по комнатке. Крошечный садик перед домом, задний двор в тридцать футов. Я говорю себе, что это лишь один из сотни похожих друг на друга домов на этой улице, один из тысячи в нашем районе, один из ста тысяч или вроде того домов в Лондоне. Так что разве номер на дверях имеет значение? Ванная и кухня теперь выглядят по-другому, внутренняя отделка поменялась, я устрою студию не на третьем этаже, как раньше, а на втором, так что все будет иначе, а если что-то будет напоминать мне о том, что было десять лет назад, я возьмусь за кисть. Благодаря девочкам дом ощущается по-новому. И мне кажется завести кота неплохая мысль. Все, что новое – хорошая мысль. Если вы хотите сказать, что я ухожу от прошлого, то возможно это и так. Но, по крайней мере, я знаю, что делаю. Во всяком случае, это то, как начинает жить каждый. Разве не так все живут? Избегать чего-то, уходить от чего-то, держаться подальше от некоторых тем. Это нормально, это по-взрослому, это единственный способ жить, если полно дел, если есть работа, есть дети. Если ты молод, или если у тебя нет работы, или если ты богат, если у тебя есть время, или деньги, или и то, и другое, тогда ты можешь позволить себе – как же это называется? – конфронтацию – изучать каждый аспект ваших отношений, задаваться вопросом – «а почему я поступаю именно так». Но большинство людей просто живет как получается. Я не расспрашиваю Оливера о его проектах и не спрашиваю какое у него настроение. В свою очередь он не спрашивает, что чувствую я – устала, растеряна, измотана или что-то еще. Хотя может он не спрашивает потому, что это не приходит ему в голову.

Задняя дверь выходит в новенький патио, выложенный красным кирпичом, которого там раньше не было, старый газон – что смотрится вполне нейтрально и довольно беспорядочные насаждения кустов и цветов. Вчера я вышла туда, чтобы срубить два единственных куста, которые я помнила были посажены там десять лет назад. Я узнала их потому, что посадила их сама: буддлея – чтобы приманить бабочек и Cistus ladanifer – еще один жест оптимизма. Я срезала их, а потом выкопала корни. Я устроила костер и сожгла их. Оливера не было дома, он гулял с девочками, но когда он вернулся, то увидел, что я сделала, но ничего не сказал.

Вот что я имею ввиду, понимаете?

Кажется Стюарт предоставляет нас самим себе. Он прислал нам свиную ногу в подарок на новоселье.

Элли: Новая студия намного лучше. Более просторная, более светлая. Было бы еще светлее, если бы студия была этажом выше. И не так слышен шум из других частей дома. Хотя думаю поэтому они и захотели устроить спальню на верхнем этаже. В любом случае, это не мое дело.

Я только что закончила картину Стюарта. Она не стала выглядеть лучше после реставрации, это уж точно. То, что картина все еще в студии, начинало немного смущать меня. Я поймала себя на том, что работаю с картиной тогда, когда Джиллиан отсутствует. Однажды она взглянула на картину так, словно хотела сказать: «Дешевле сразу спалить это». Я пробормотала что-то, как бы соглашаясь, и опустила голову. «Это мистера Хендерсона», сказала я про себя – на тот случай, если придется сказать это ей.

Я позвонила Стюарту на мобильный, как он и просил. Он сказал – принесете и мы обмоем это. Не то чтобы приглашение, не то чтобы приказание, а просто некая констатация факта. Я сказала ему сколько это будет стоить.

«Вы бы предпочли наличными», – сказал он. Опять тем же тоном. Меня не заставляли, но меня и не спрашивали. Не то чтобы я обиделась, просто я почувствовала, что он принадлежит к миру взрослых, а я нет. То, как он себя вел, должно быть кажется совершенно нормальным ему и многим другим людям, но не мне. Полагаю, что к этому привыкаешь, оправдываешь это тем, что так уж жизнь устроена или чем-то подобным. Правда, я не уверена, что хочу привыкать к этому. Когда бы то ни было.

Стюарт: Свиньи очень умные животные. Если их подвергнуть стрессу, например если собрать слишком много свиней в одном месте, то они начинают пожирать друг друга. То же самое делают цыплята – не то чтобы цыплята отличались особенной сообразительностью. Но свиньи испытывают стресс и набрасываются друг на друга. Они отгрызают друг у друга хвосты. И знаете, что делают в таких случаях индустриальные фермеры? Они купируют поросячьи хвостики, так что откусывать становится нечего, а иногда и уши. Еще они подтачивают им зубы и продевают в нос кольцо.

А теперь подумайте – вряд ли все это способствует снижению стресса, так? Так же как и накачивание гормонами и антибиотиками, цинком и медью, так же как то, что их не выпускают из свинарника в поле и не дают спать на соломе. И тому подобное. И помимо всего прочего стресс влияет на процессы расслабления мускулатуры, что в свою очередь влияет на вкус мяса. Конечно, на это также влияет то, чем кормят свиней. Те, кто работает в моем бизнесе согласны, что свинина это такое мясо, которое проигрывает в своих вкусовых качествах в результате индустриальных методов. А так как мясо не имеет вкуса, то покупатели могут платить меньше, что снижает уровень качества и так далее. Если хотите знать, заставить покупателя платить больше за хорошую свинину является для меня чем-то вроде Крестового похода.