Текст книги "Леди никогда не лжет"

– Ничего. – Его голос был низким и хриплым. Он склонился к ее груди и лизнул сосок. Ощущение было удивительно приятным. Томление разлилось по ее телу, достигнув кончиков пальцев, между ногами стало горячо и влажно. – Ты красива, – сказал он, – вся… и здесь… – Он легонько прикусил сосок. – …И здесь… – Он потянулся ко второй груди и резко втянул в рот ее сосок. Тело Александры выгнулось. Она судорожно вздохнула. – У тебя такая тонкая талия. – Его губы теперь касались плоского живота, рука лежала на бедре, а палец погладил завитки и раздвинул плоть с такой изысканной нежностью, что Александре стало трудно дышать. Его дыхание показалось обжигающим.

Она дрожала, тело полыхало огнем. Она вцепилась в его плечи и потянула вверх.

– Пожалуйста, Финн. Сейчас. Я больше… больше не могу это выносить.

Его фаллос прижимался к ней, твердый и упорный. С бездумной свободой она сжала его рукой. Финн глухо застонал, когда она начала ласкать его. Александру восхитил контраст между нежнейшей кожей и каменной твердостью плоти под ней. Его стержень показался ей огромным, но, если разобраться, ей не с чем было сравнивать. Она никогда не прикасалась к этому органу у своего супруга и даже толком и не видела его.

Глаза Финна закрылись. Его тело замерло над ней, сотрясаемой слабой дрожью. Его кожа светилась сдержанной силой. Он терпеливо ждал, позволяя ей делать все что захочется, и Александра продолжала познавать его тело, впитывая новые знания, словно губка. Наконец, она сама раздвинула ноги, потянула его фаллос туда, где уже давно было горячо и влажно, и смочила его кончик своей влагой.

Финн зажмурился, словно пытаясь собраться, потом открыл глаза, встретил взгляд Александры – нетерпеливый, яростный, и ворвался в нее.

Она вскрикнула – таким огромным было удовольствие, чувство насыщения после голода, ощущение наполненности после пустоты. Он немного сместился, нашел равновесие и стал двигаться внутри нее, при этом пристально глядя на ее лицо, как будто желая просверлить на нем две дырки.

– Господи, – простонал он, – ты тугая, как горлышко бутылки.

– Как что? – Александре было трудно думать о чем-либо, кроме его потрясающего тела. – Все хорошо?

– Да, тысячу раз да. – Он поцеловал ее, не переставая двигаться. – Все так хорошо, что я почти не могу этого вынести. Боюсь опозориться.

Он был очень большим и дал ей изумительное ощущение полноты. Она чувствовала на себе тяжелое мужское тело и ощущала реакцию собственного. Где-то внутри возникла и постепенно нарастала неописуемая сводящая с ума пульсация. Но ей хотелось большего – больше полноты, больше его тяжести, больше наслаждения, больше его.

Александра обхватила мужчину ногами и двигалась навстречу, требуя от него большего, требуя руками, губами, всем своим существом. И он понимал это, старался двигаться так, чтобы она получала максимальное удовольствие. Она никогда даже не мечтала о таком наслаждении, не ведая, что оно существует. Даже будучи замужней женщиной, она не предполагала, что в постели с мужчиной можно испытать нечто подобное. Она чувствовала Финна в себе, и это давало ей ни с чем не сравнимое ощущение единства с ним. Ее тело стремилось к нему навстречу, и она медленно, но верно двигалась к неведомой грани, за которой все перестает существовать.

– Дай себе волю, девочка, – хрипло проговорил Финн. – Милая, чудная девочка, ты уже почти достигла вершины, не сопротивляйся.

И она воспарила ввысь. А мир вокруг взорвался в разноцветном фейерверке, ее тело забилось в сладких судорогах, а разум уступил место чувствам. Она, словно издалека, услышала крик, поняла, что кричит сама, и мимолетно удивилась: оказывается, кричать можно не только от боли. В это время Финн тоже достиг вершины и, хрипло выкрикнув ее имя, вышел из нее, а его семя излилось ей на живот.

Александра потянулась к нему, обняла и прижалась к его разгоряченному телу, наслаждаясь моментом: мягкостью его волос на своей щеке, тяжестью его тела, его влагой на своей коже.

Финн приходил в себя медленно, постепенно, едва узнавая свои собственные одурманенные мозги. Оказалось, что он все еще лежал на Александре – ее руки и ноги обнимали его.

– Извини, – пробормотал он, приподнимаясь на локтях, – я совсем раздавил тебя.

– Тише. Все хорошо. Ты чудо.

Финн лег на бок, дотянулся до своей рубашки и вытер гладкую белую кожу ее живота. Он хотел что-то сказать, но засмотрелся на ее обнаженное тело, и у него перехватило дыхание.

– Это не имеет значения, – тихо сказала Александра. – Я хотела сказать, ты вообще мог не беспокоиться, я бесплодна.

Заинтересовавшись, Финн заглянул ей в лицо. Кошачьи глаза загадочно мерцали.

Александра пожала плечами:

– Я была замужем пять лет и ни разу не забеременела.

– Дорогая, ты была замужем за стариком. Если не ошибаюсь, в двух его предыдущих браках детей тоже не было. Вероятнее всего, бесплодным был именно он.

Финн наклонился и поцеловал ее великолепную правую грудь, такую же округлую и совершенную, как и в день их приезда в замок. Ей он был обязан муками последних недель.

– Лорд Морли? Но разве такое возможно? Я имею в виду, разве мужчины… А, я понимаю.

– Да, это вполне вероятно. Знаешь, всякое бывает. Ты когда-нибудь видела мужскую сперму под микроскопом? – проговорил он и поцеловал левую грудь, которая показалась ему обиженной.

Прошло несколько секунд, прежде чем Александра ответила:

– Шокирующий вопрос. Конечно, не видела.

– Удивительное зрелище. В одних образцах сперматозоидов множество, в других их почти нет. В некоторых они есть, но неподвижны, – объяснил Финн и лег рядом, положив руку ей на грудь. – Ты выглядишь вполне способной зачать. Когда у тебя последний раз были месячные?

– Что?

– Я спрашиваю, когда у тебя были месячные?

Александра закашлялась:

– Я не… откуда ты… неделю или около того назад… ради Бога, Финн, не будем об этом!

– Тогда, полагаю, сейчас относительно безопасный период. Когда мы приедем в Рим, я позабочусь о надежном предохранении. Прерывание полового акта не дает стопроцентной гарантии. Некоторое количество секреторной жидкости выделяется до…

Александра перекатилась на бок и уткнулась лицом в подушку Финна.

– Боже милостивый! Что за народ эти ученые!

Финн промолчал, отвлеченный видом ее округлых упругих ягодиц. Несомненно, она много ходит пешком. Возможно, играет в теннис. Кто знал, что юбки скрывают такую красоту? Преступление, ей-богу, прятать такое зрелище от мужских глаз.

– Финн? – Ее голос звучал глухо, поскольку Александра говорила в подушку.

– Что, дорогая?

– Ты говоришь довольно-таки прозаично.

– А я вообще человек прозаичный, ты не могла не заметить этого раньше, – произнес он, так и не отрывая взгляд от ее ягодиц.

Она повернула голову:

– Что ты делаешь?

– Любуюсь тобой.

Александра подвинулась выше и облокотилась о подушки.

– Послушайте, мистер Финеас Берк. Мы только что… мы вместе занимались самыми интимными вещами, которые только можно себе представить. Мы доставляли друг другу удовольствие, предавались страсти. И я… мне бы хотелось, чтобы ты сказал что-нибудь об этом. Обними меня и скажи, как чудесно все было. И со всеми другими женщинами…

– Их было не так много, чтобы об этом стоило говорить.

– Не важно! Скажи, что ты никогда и ни с кем не испытывал ничего подобного, даже если это неправда.

Она выглядела потрясающе – нагая, разгоряченная, порозовевшая и, главное, его женщина.

– Значит, тебе этого не хватает? Нет проблем. – Он заключил ее в объятия. – Это было великолепно, дорогая. Я ни с кем никогда не чувствовал ничего подобного.

– Спасибо тебе.

Финн тихо засмеялся.

– Изумительно. Потрясающе. – Он погладил Александру по руке. – На самом деле я бы не отказался все повторить, когда ты почувствуешь, что готова к этому. Ты замерзла?

– Немного.

– Твое тело сначала разгорячилось, а теперь отдает тепло. Поэтому ты мерзнешь. – Изловчившись, Финн вытащил из-под их сплетенных тел одеяло и укрыл Александру. – Так лучше?

– Намного. – Она положила голову ему на плечо и затихла.

Он несколько мгновений лежал молча, бездумно перебирая пальцами ее шелковистые локоны, потом заговорил:

– Знаешь, мне не очень легко дается общение с женщинами.

Александра фыркнула.

– Понятно. Спасибо. Я хочу сказать, что не распутник и не тащу женщину в кровать, чтобы потакать своим прихотям. То, что произошло между нами сейчас… красота этого… твоя красота, дорогая… все это было для меня особенным. Можно сказать, уникальный опыт. – Он сделал паузу, обдумывая дальнейшие слова. – Ты должна знать… Мне очень важно, чтобы ты знала: мои намерения совершенно честны и более чем серьезны.

Женщина не ответила, но Финн почувствовал, как напряглось ее тело.

Он взял ее руку и поднес к губам.

– Так лучше?

– Да. – Ее голос звучал глухо и хрипло. – Ты очень хороший, Финн, я тебя обожаю. Но давай не будем… – Ее голос сорвался. – Давай не будем загадывать так далеко. Нам еще предстоит жить здесь много месяцев. Все что угодно может случиться.

– Ты думаешь, мои чувства изменятся?

– Случиться может все.

Неожиданно Финн высвободился из ее рук и навис над ней, причем его губы оказались в какой-то паре дюймов от ее рта.

– Послушай меня, Александра. Послушай внимательно. Я не Уоллингфорд. Я не совокупляюсь с женщинами в библиотеке и не волочусь за каждой юбкой из спортивного интереса. – Он прильнул к ее губам в нежном поцелуе. – Я нашел тебя, дорогая, только тебя одну, единственную, мою, и не намерен отпускать.

– Ты меня совсем не знаешь, – прошептала она. – Знай ты меня хорошо, никогда не сказал бы ничего такого. Ты понятия не имеешь, на что я способна. Я неподходящая женщина для тебя, Финн.

– Подходящая. Ты умная, храбрая и сильная.

– Но еще эгоистичная и тщеславная.

– Не больше, чем прочие смертные. Нет, правда, Александра, ты считаешь, что я буду искать для себя слабую женщину? Которая будет повторять мои слова, прятаться в моей тени и льстить моему тщеславию? Неужели ты так плохо обо мне думаешь? – проговорил он довольно резко, желая, чтобы она прониклась серьезностью его слов.

– Я не это имела в виду, Финн. Я – дитя общества, – сказала она, глядя на мужчину полными горечи глазами, – традиционное и консервативное до мозга костей. А тебе нужна авантюристка, готовая ради тебя рискнуть.

Финн рассмеялся:

– Взгляни на себя, дорогая. Послушай, что ты говоришь. Какое другое дитя общества возьмет на год в аренду уединенный замок в итальянском захолустье, чтобы в течение года заниматься повышением своего образовательного уровня? По-моему, более необычной и нетрадиционной женщины в обществе не найти. И готовой на жертвы.

Александра потянулась к нему и погладила обеими руками по лицу.

– Я приехала сюда не для этого. Отнюдь нет.

– Но ты говорила…

– Мало ли что я говорила! Ты хочешь услышать правду? Сейчас ты ее получишь.

При слове «правда» Финн почувствовал холод, быстро остудивший кровь.

– Что ты хочешь мне сказать?

– Я разорена, Финн. Понимаешь? У меня нет ни пенни.

Он некоторое время смотрел на нее, машинально отмечая обострившиеся черты, мрачный блеск глаз, побелевшие губы.

– Ты серьезно?

– Более чем! Я отказалась от лондонского дома, потому что его аренда мне не по карману.

– Но это невозможно. – Он крепко сжал ее руки. – У тебя должны быть собственные средства. Боже мой, неужели Морли оставил тебя…

– Это не его вина. – Она уронила руки на колени и опустила глаза. – Его племянник вложил деньги в… Неудачно вложил деньги, и то, что осталось, приносит меньше пятидесяти фунтов в год.

– Пятьдесят фунтов! – Лед в его груди растаял, кровь снова потекла по жилам, мозг заработал. В этой информации было что-то важное, нечто, дразнящее его возможностью…

– Так что, как видишь, я вовсе не авантюристка. Я, если можно так выразиться, временно удалилась в деревню, надеясь, что дела пойдут лучше и я смогу вернуться в Лондон к своей прежней жизни. К жизни, которую я люблю, Финн. И которую хочу.

Финн стиснул зубы, пытаясь найти изъян в ее рассуждениях.

– Но леди Сомертон…

– Это всего лишь повод.

– Определенно нет. Я слышал рассказы о ее супруге.

– Для отшельника, – ухмыльнулась Александра, – ты слишком хорошо знаешь лондонские сплетни.

– Дорогая! – лишь произнес он, взял ее руки в свои и стал целовать. – Мне очень жаль, что у тебя такие проблемы. Действительно очень жаль. Должно быть, у тебя выдался неудачный год. Но неужели ты не видишь, что есть совершенно очевидное решение? Вполне приемлемое решение?

Александра решительно покачала головой.

Финн подался к ней и зашептал в ухо:

– Выходи за меня замуж, дорогая. Денег у меня достаточно. Купишь дом в Лондоне. Да хоть десять домов. Ты сможешь делать все что захочешь и избавишься от материальных проблем.

– Прекрати! Замолчи! – оборвала она его, чувствуя, что дрожит всем телом. С ее лица на их сплетенные руки упала капля. – Не глупи. Я не могу выйти за тебя замуж и не стану решать материальные проблемы таким образом. Не в этот раз. Не с тобой.

У Финна забурлила кровь.

– Почему не со мной? Ради Бога, Александра, объясни, что все это значит? Неужели ты согласна выйти замуж за другого мужчину, но не за меня?

– Нет, не за тебя! – подтвердила Александра.

Она наконец подняла глаза. Они были тяжелыми и покрасневшими, в уголках блестели слезы. Она смахнула непрошеную влагу рукой.

– Я не позволю, чтобы сюда примешались деньги. Все что угодно, только не это. Финн, я хочу, чтобы наши отношения остались ничем не замутненными, неиспорченными.

Он прижал к себе дрожащее тело:

– Тише, дорогая, тише.

– Никакого брака. Мне не нужна сделка. Не нужен контракт.

– Конечно, нет.

– Я не должна была тебе говорить. Никогда не собиралась. Даже не знаю, как вырвалось.

– Тише, дорогая. Я рад, что ты мне все рассказала. Хочу, чтобы между нами не было тайн.

Александра истерически рассмеялась и тут же всхлипнула.

– Послушай, Александра, милая моя. Будь я проклят, если позволю тебе выйти замуж за кого-то из-за денег, – заявил он, усадил ее поудобнее и заправил упавшие на лицо пряди за уши. После этого продолжил: – В том числе за меня.

Ее взгляд скользнул по лицу мужчины и замер на его губах.

– Очень разумно, – пробормотала она.

Финн смотрел на нее с нежностью. В этой женщине ему было по душе все: как розовеет и начинает светиться ее кожа после акта любви, как она отводит глаза, не в силах встретиться с ним взглядом. Ему нравилось, как мягкие волосы, избавленные от множества заколок, падают на спину и плечи, закрывают грудь, как взгляд ее становится отрешенным и задумчивым, когда она устремляет его на одинокую мерцающую свечу.

Он прижался губами к ее лбу.

– Ты выйдешь за меня замуж по любви, – чуть слышно прошептал он.

Глава 17

Финн оставался серьезен. На его лице было такое же выражение, как во время работы над батареей, полное страсти и убежденности. Александра предположила, что должна чувствовать себя польщенной. Быть поставленной в один ряд со свинцово-кислотной батареей – честь, которой удостаивались немногие женщины. Если удостаивались вообще.

Воспользовавшись ее временным оцепенением, Финн уложил Александру на спину и теперь покрывал ее лицо легкими поцелуями.

– Я отлично понимаю, дорогая, что брак со мной для тебя невыгодная сделка. Упрямый неразговорчивый мужлан – увы, я именно таков, – склонный проводить дни и ночи напролет в грязных мастерских на захолустных заводах. Или, Господи, прости, в лабораториях.

Александра зашевелилась, не в силах противостоять его прикосновениям. Она обняла Финна за шею и закрыла глаза.

– Сомнительные коллеги, замусоривающие гостиную, оставляющие масляные пятна на обивке мебели и выпивающие запасы твоего лучшего бренди.

Он проложил поцелуями дорожку от губ к уху и легонько дунул в него, что заставило Александру хихикнуть.

– Ни титула, ни положения в обществе, мать – скандальная куртизанка, а отец…

Он пожал плечами и снова стал целовать ее, теперь двигаясь вниз – к грудям. Добравшись до правой груди, он взял сосок в рот и принялся сосать с энтузиазмом.

– Твой отец? – переспросила она, пытаясь сохранить способность мыслить, несмотря на затуманивающее мозг наслаждение. – Расскажи мне, кто он?

Финн проигнорировал вопрос.

– К тому же физический облик оставляет желать лучшего. Слишком длинный, слишком худой, большая голова. Я был неуклюжим нескладным юнцом, тыквой на палочках.

– Ты очень красив. Великолепен. Ох!

Язык мужчины стал увлеченно исследовать ее пупок. Непередаваемые ощущения.

– И наконец, нельзя забывать о рыжих волосах. Ужасный тыквенный, ну, или морковный цвет.

– Я обожаю твои волосы. – Она намотала на палец небольшую прядь, слегка дернула и заворчала от удовольствия.

– Так что я вполне понимаю твое нежелание выходить за меня. Оно совершенно разумно. Хотя, с другой стороны, есть это. – Дорожка из поцелуев продолжилась вниз по животу, и Финн раздвинул ноги Александры.

– Что? – выдохнула она.

– Это.

В этот момент ее мозг окончательно отказался выполнять функции, предназначенные ему природой, то есть мыслить, уступив место вихрю ощущений. Горячий язык Финна коснулся ее самой интимной плоти, методично исследуя каждую складку. Александра судорожно хваталась за его волосы и плечи, за простыни и подушку, стараясь удержаться на краю, не утонуть в омуте наслаждения, которое уже невозможно было вынести. Его язык двигался медленно, очень медленно, сводя с ума, касался ее везде, но тщательно обходил единственную точку, средоточие самых сильных ощущений, ту часть ее, которая требовала его прикосновений.

– О, пожалуйста, пожалуйста, – пробормотала она и сама не узнала свой голос.

Она почувствовала, как что-то проникает в ее тело – палец, еще один и, наконец, его язык. Он сразу коснулся заветного местечка. Ее тело дернулось, но Финн продолжал теребить языком ту самую точку, крошечный бугорок, вокруг которого вращался ее мир.

Оргазм обрушился на нее, как Джаггернаутова колесница[4]4
  На Джаггернаутовой колеснице во время празднеств в индийском Пури провозят изображение бога Вишну.


[Закрыть], тяжелый и необоримый. Александра откинула голову и накрыла лицо подушкой, чтобы заглушить свой крик.

Финн знал, что делать. Будь он проклят. Будь он благословенен. Волны оргазма накатывали на нее одна за другой, постепенно уменьшаясь, оставляя после себя приятную расслабленность. Александра лишь смутно почувствовала, что тело Финна снова накрыло ее тело, а его рот прильнул к ее губам. Она пробормотала что-то неразборчивое и обвила его руками.

Его поцелуи были легкими и терпеливыми, и она постепенно спустилась с небес на землю. Тогда Финн опять стал настойчивым, голодным и в какой-то момент повернул ее спиной к себе.

– Что… – Она шумно вздохнула, почувствовав его напряженную плоть, трущуюся о ягодицы.

– Доверься мне, дорогая, – сказал Финн. – Позволь мне показать тебе. Позволь мне любить тебя.

Он стал очень медленно входить в нее сзади, и ее бедра непроизвольно приподнялись и стали двигаться ему навстречу. Александра глухо застонала. Она чувствовала удивительную потрясающую наполненность. Невероятный мужчина был везде – в ней, вокруг нее. Их тела слились воедино, двигались вместе в едином ритме к общей цели.

Финн почувствовал, как в ее теле опять начинает накапливаться напряжение, его движения стали сильными и ритмичными, казалось, он проникал в самую глубь ее естества. Это было уже слишком – наслаждение, которое невозможно вынести, удовольствие, такое сильное, что граничит с болью. Ей была необходима разрядка – терпеть больше не было никакой возможности, но Финн не позволял, держа ее на грани.

Так все и продолжалось – Финн взял ее в заложницы. Александра судорожно хваталась за простыни и подушку, из горла вырывались хриплые крики. Шли минуты или часы? Она утратила ощущение времени, не понимала, где находится, и только чувствовала ритмичные движения его сильного тела.

Финн. Она понимала, что выкрикнула это имя сама, но почему голос совершенно незнакомый?

Когда она решила, что больше не может терпеть и вот-вот испустит последний вздох, его движения стали быстрее.

Разрядка оказалась внезапной и полной. Крик Александры заглушила подушка. Женщина почувствовала, как Финн вышел из нее, лег рядом и прижал к себе, ожидая, пока прекратятся восхитительные спазмы.

Она не могла двигаться, не могла думать. Ее тело лишилось энергии, конечности налились свинцом.

Финн прижал Александру спиной к себе.

– А теперь, дорогая, – прошептал он ей в ухо, – ты выйдешь за меня замуж?

Александра не намеревалась спать. Ей не хотелось терять ни мгновения из тех нескольких часов, которые были им даны. Тем не менее она внезапно обнаружила, что выплывает из бархатного забытья в темной комнате, где все свечи, кроме одной, были погашены. Финн лежал рядом.

– Который час? – спросила она и попыталась встать.

– Тише, дорогая. Думаю, около двух.

Голос Финна был тихим и успокаивающим, а сильные руки снова уложили ее на подушки.

– Ты позволил мне спать! – обвиняющим тоном воскликнула она.

– Ты устала.

– А сам все это время бодрствовал?

– Дорогая, я проспал весь день – до пяти часов вечера. Сколько же можно? У меня сна ни в одном глазу.

Александра заворочалась и повернулась к нему лицом.

– Извини, тебе, наверное, было очень скучно.

– Вовсе нет, – заверил он и поцеловал ее в нос.

– Ты голоден? Я принесла из кухни корзинку. Там сыр, хлеб, вино и божественный миндальный торт. Это поможет тебе уснуть.

– Но я не хочу спать.

Александра рассмеялась и погладила его по щеке.

– Принеси корзинку.

Они поели в постели, посыпая крошками простыни, а потом снова занялись любовью – неторопливо, расслабленно, умиротворенно. Они меняли позы, познавали друг друга, пробовали друг друга на вкус. Все было так чудесно, что Александра потеряла счет времени, и когда Финн вышел из нее, и лишь потом излил свое семя, ей показалось, что она лишилась части своего тела. Ей хотелось сказать: останься во мне, не уходи. Но это было равносильно принятию брачного предложения. Принять его семя, допустить вероятность рождения его ребенка, будущего с ним, брака.

Она, наверное, опять заснула, поскольку через некоторое время обнаружила себя на руках у Финна. Он прикрыл ее платьем и нес по темному коридору в ее комнату.

– Не надо, – прошептала Александра, тщетно стараясь избавиться от сонного дурмана. – Кто-нибудь может нас увидеть.

Губы Финна коснулись ее волос.

– Знаешь, пожалуй, я надеюсь, что так и будет.

Он легко нашел ее дверь и уложил в постель как раз в тот момент, когда первые лучи рассвета осветили зубчатые холмы на востоке. Она помнила, как ее лоб поцеловали теплые губы, потом скрипнула закрывающаяся дверь. И все.