Текст книги "Леди никогда не лжет"

– Как ты?

Чуть поколебавшись, Лилибет согласилась:

– Да. Как я.

Неожиданно громко заиграли музыка. Она была веселой, стремительной и зажигательной. Люди захлопали в ладоши. Все встали из-за стола и направились к свободному от мебели центру террасы, чтобы потанцевать.

– Найди его, – сказала Лилибет, – не дай ему уйти.

Александра молча встала. Ее обтекала веселая толпа – красные и черные, золотые и синие маски, украшенные блестками и перьями, улыбающиеся губы. Ей пришлось двигаться против течения. Она больно ударилась бедром об угол стола, но лишь машинально констатировала какое-то неудобство. Она медленно, но упорно продвигалась туда, где рыжий гений ужинал в компании с неизвестной итальянкой в красной маске.

Но когда ей удалось туда пробраться, Финна уже не было.

Глава 20

Танцы были в самом разгаре. Сначала Александра держалась в стороне, с легким недоумением наблюдая за калейдоскопом лиц, проносившихся перед ней в свете факелов. Она всегда считала тосканцев людьми серьезными и даже мрачными, занимающимися тяжелой работой, такой как изготовление сыра, обрезка виноградных лоз и сортировка бобов, и периодически развлекающихся разве что кражей яиц. Но теперь, вероятно, под влиянием вина и масок, все изменилось. Они громко, заливисто хохотали и плясали под веселое пение скрипок, размахивая яркими домоткаными юбками и громко притопывая. Присмотревшись, она узнала темные кудряшки Марии и похожие на розовый бутон губы Франчески.

В какой-то момент Абигайль схватила ее за руку и втащила в круг. Сначала Александра двигалась неохотно, чувствуя, что ее конечности как будто налились тяжестью тоски по Финну, но Абигайль не проявила никакого уважения к терзающим сестру мукам страсти и заставила ее присоединиться к танцующим. Александра не знала движений и никогда не слышала подобной музыки, но очень скоро почувствовала себя своей в этом веселом круговороте.

Прошло совсем немного времени, и она потеряла из виду Абигайль, а потом вообще перестала замечать что-либо, целиком отдавшись музыке и танцам, и еще огню, который вино зажгло в крови.

Александра не знала, сколько времени прошло, прежде чем она, задыхаясь и смеясь, сумела выбраться из толпы.

– Вот, – сказал ей в ухо знакомый голос, – выпейте это, mia donna.

Синьорина Морини протянула ей стакан с прозрачной жидкостью. Ее глаза в пламени факелов казались глубокими и загадочными.

– Что это?

– Напиток, который я всегда делаю в эту ночь. Здесь немного лимонного ликера и еще много всяких добавок. Его пьют только один раз в году, на этом празднике.

– Как здорово! – Александра осторожно пригубила напиток, а потом залпом выпила его до дна. Он приятно охладил пересохшее горло, но одновременно она почувствовала возбуждение. – Очень вкусно, можно мне еще?

Домоправительница подалась к ней и быстро зашептала:

– Он на озере, возле лодочного сарая. Он тоже хочет пить.

И она вложила в руку Александры что-то прохладное. Опустив глаза, женщина увидела такой же стакан, полный ароматной жидкости.

– Спасибо, – обрадовалась она и поднесла его к губам.

– Нет! – остановила ее синьорина Морини. – Нет, синьора. Это для синьора Берка. Вы должны отнести ему.

– Да? Хорошо. Должна – значит, отнесу.

Уходя, она уголком глаза заметила добрую улыбку синьорины Морини. Покинув освещенный факелами круг, леди поспешила вниз к озеру.

В небе среди звезд висел гигантский месяц. Он как будто следил за Александрой, бредущей мимо виноградников, колосившихся полей и фруктовых деревьев. Ее ноги уже сами знали дорогу, и она могла без особого труда добраться до места назначения с закрытыми глазами. Тем не менее она двигалась медленно и осторожно. В воздухе чувствовалось что-то странное, настороженное и трепещущее, находящееся за гранью ее чувств, с которыми творилось нечто необычное. Отрицать это было бы глупо. А ведь еще совсем недавно, в ее прошлой лондонской жизни, несколько бокалов вина не оказывали на нее никакого влияния.

А теперь она спотыкается о каждый корень.

Возле последней террасы, когда справа уже была видна мастерская Финна, она споткнулась об упавшую ветку.

Потеряв равновесие, она пробежала несколько шагов вперед, держа обеими руками стакан с напитком синьорины Морини, словно величайшую драгоценность. Один шаг, другой – земля словно двигалась ей навстречу, третий шаг, и она поняла, что все же удержится на ногах. Лишь несколько капель драгоценного напитка выплеснулись из стакана и теперь приятно холодили кожу.

На дорожке перед ней из темноты появилась человеческая фигура. Явно мужская.

– Кто здесь? – воскликнула Александра.

Мужчина, вздрогнув, оглянулся. На мгновение луна осветила его лицо – темные волосы, густые усы и кожу, такую белую, словно принадлежала привидению. Она не могла различить его черты, но отчетливо увидела, как мужчина злобно прищурился и схватился за карман куртки.

Возможно, это кто-то из деревенских жителей возвращается домой из замка.

– Эй, вы там! Постойте!

Мужчина отвернулся и со всех ног бросился вперед. Александра недоуменно уставилась ему вслед, но у нее создавалось впечатление, что его поглотила ночь. Не было даже слабого ветерка. Деревья стояли без движения, окутанные горячим воздухом, ветви и листья тонули во мраке.

– Я не боюсь, – громко сказала она.

Напиток синьорины Морини приятно согревал желудок, и ей казалось, что его тепло доходит до сердца, головы и конечностей. Она пошла дальше, прибавив скорость, пристально глядя вперед. Вот-вот между оливами должна показаться серебристая гладь озера.

Подойдя к берегу, она почувствовала приятный запах. Пахло прохладой, чистотой и свежестью. Воздух здесь был так непохож на дурманящее тепло виноградников и фруктовых садов. Лунный свет проложил дорожку на водной глади, осветил старый лодочный сарай и одинокую фигуру мужчины, стоявшего, привалившись плечом к стене.

– Привет! – негромко сказала Александра.

Финн неторопливо обернулся. Александре показалось, что он уже почувствовал ее присутствие. Он так и не снял маску, и она видела, как блестят в прорезях его глаза. Они словно окутывали ее, пленяли, вбирали в себя.

– Леди Морли, – тихо проговорил он.

Александра увидела любимого мужчину, почувствовала его взгляд на своей коже, и у нее запело сердце, закружилась голова. Напиток синьорины Морини, казалось, разлился по всему телу, заставив каждый нерв пульсировать в предвкушении.

«Я люблю тебя».

– Значит, леди Морли? Ты жесток со мной, – произнесла она и подошла ближе. У нее было чувство, что он поймал ее на крючок и притянул к себе, словно козу на веревочке. – Я принесла тебе стакан лимонного напитка. Ты должен выпить. Синьорина Морини сказала, что его традиционно готовят в эту ночь.

Она остановилась совсем близко и поднесла стакан к его губам. Финн взял его и выпил все до капли.

– Вкусно, правда? Мне его дала синьорина Морини.

– Синьорина Морини? – переспросил он тусклым и хриплым голосом.

– Домоправительница.

Он смотрел на нее очень внимательно, даже напряженно, а лицо его в лунном свете казалось очень бледным. Александра почувствовала, как сильно и часто забилось ее сердце, кровь зазвенела в ушах.

– Ты ушел раньше, чем начались танцы. Я искала тебя.

– Решил еще раз проверить мастерскую до отъезда в Рим.

– Но ты же уезжаешь только на следующей неделе! – удивилась она, чувствуя, как что-то в его тоне – или в его лице – заставило тревожно сжаться ее сердце.

Финн вложил ей в руку пустой стакан:

– Я передумал. Решил, что лучше выехать раньше. Будет больше времени на ознакомление с площадкой. Да и помощью местных заручиться не мешает.

– Все это звучит так, словно я не еду.

– Ты же сама не хотела ехать, говорила, что нас не должны видеть вместе.

Он стоял так близко, что Александра чувствовала его дыхание на своем лице. В бледном свете луны он казался больше, чем всегда: выше, шире, массивнее. Она всмотрелась в лицо мужчины, стараясь прочитать его выражение под маской.

– Возможно, я тоже передумала, – ласково сказала Александра, подняла руку и нежно коснулась кончиками пальцев его щеки.

– Да?

– Финн, дорогой, что случилось? Я сделала что-то не так?

– Нет. – Судя по всему, у него перехватило дыхание, и на несколько секунд воцарилась тишина. – Просто я думал, я считал, что уехать завтра будет легко. Но стоило мне взглянуть на тебя, и… Господи, я не могу этого вынести! Я попал в капкан, не правда ли? – Его руки легли на ее плечи. – Похоже, я твой, со всеми потрохами. И ничего не могу с этим поделать. – Финн наклонился и поцеловал ее жадным требовательным поцелуем.

Пустой стакан упал на землю.

Александра с готовностью ответила на поцелуй. Желание охватило ее с воистину шокирующей силой, растеклось по венам, заставило кровь бурлить. Да, она хотела стоящего перед ней мужчину, хотела его тело и душу, хотела его со всеми достоинствами и недостатками, хотела таким, какой он есть. Она жаждала поглотить его, сплавиться с ним, стать одним целым. Она хотела чувствовать биение его сердца, понимать его мысли, в общем, получить все, что было Финном, и отдать ему себя.

Он целовал ее требовательно, словно был охвачен теми же чувствами. Его язык имел вкус лимона и вина, был горячим и чуть шероховатым. Она почувствовала, как сильные пальцы неловко пытаются развязать ленты на ее маске.

Александра отпрянула и схватила его за руки.

– Нет, – прошептала она, улыбаясь, – нет.

– Нет?

Она поцеловала по очереди его руки, потом повторила это еще раз.

– Ты так много сделал для меня, дорогой. Ты смеялся со мной, любил меня, дарил мне удовольствие. Я же не дала тебе ничего.

Финн закрыл глаза.

– Ты дала мне все. Ты дала мне жизнь.

– Позволь мне дать тебе кое-что особенное, Финн.

Она расстегнула воротник на его рубашке и нежно поцеловала шею. Его кожа была чуть солоноватой от пота. Потом ее руки скользнули под рубашку к ширинке, которая уже была натянута восставшим фаллосом.

– Я хочу попробовать тебя на вкус, дорогой, – прошептала она, – хочу наполниться тобой.

Его судорожный вздох Александра посчитала согласием.

Она расстегнула пуговицы на ширинке, опустилась на колени и стала покрывать поцелуями плоский живот мужчины. Финн в изнеможении прислонился спиной к стене лодочного сарая. Ее руки скользнули по его бедрам, замерли на ягодицах и сильно сжали их, пока она покрывала поцелуями пульсирующий фаллос сквозь тончайшую преграду ткани. Почувствовав, как его пальцы запутались в ее волосах, Александра довольно улыбнулась.

Как давно она этого хотела – узнать, каков его вкус. Наконец-то она получит его целиком.

Она опустила панталоны вниз, и его фаллос оказался прямо перед ее жаждущим ртом – твердый, настойчивый и очень красивый. Она лизнула его, восхитившись нежной мягкостью кожи. Из бархатистых складок кожи появилась головка фаллоса, на самом кончике которой застыла прозрачная капля. Александра жадно слизнула ее, наконец познав вкус своего мужчины. Она и не предполагала, что искушение может быть таким сильным.

– Так хорошо? – поинтересовалась она.

– Да… великий Боже… больше не…

Финн громко застонал, когда она взяла его фаллос в рот – сколько смогла – казалось, он уперся ей в горло. Что делать дальше, она не знала, возможно, надо было действовать как-то иначе, но ей было все равно. Она хотела впустить его в себя, обречь на те же восхитительные пытки, которым он подвергал ее, дать ему то же, что он давал ей.

Одной рукой она принялась ласкать яички, округлые и тугие, и с удивлением почувствовала, как начинает вибрировать от желания ее собственная плоть. Александра представила, как она выглядит – белая отделанная перьями маска закрывает лоб и лицо, розовые губы обхватили толстый и твердый мужской фаллос, который ритмично входит и выходит из ее рта. Удовольствие, которое, несомненно, ощущал Финн, было ее удовольствием, его напряжение распространялось по ее телу, стоны звучали сладкой музыкой.

Финн судорожно вцепился в ее волосы. Губами и пальцами она чувствовала, как напряглись – окаменели – его мышцы. Он приближался к вершине. И вот он сильно дернулся и, издав утробный крик, попытался высвободиться.

– Нет! – Александра тряхнула головой и не позволила ему выйти из нее.

Постепенно его тело перестало содрогаться и расслабилось. Александра прижалась лбом к животу мужчины, собираясь с мыслями, наслаждаясь его вкусом. Теперь его руки нежно гладили ее волосы. Откуда-то издалека донесся плеск воды.

Она встала и обняла мужчину.

– Спасибо, – прошептала она и украдкой поморщилась – болели колени.

У него мелко задрожала грудь. Смеется?

– Господь всемогущий, Александра, и ты еще меня благодаришь? Меня?

– Это было красиво.

– Боже! – Финн прижал ее к груди, сотрясаясь от смеха. – Александра, ты неподражаема. Господи, прости меня!

– За что Бог должен тебя простить?

– Да так… ничего особенного… Господи!

Наконец Финн окончательно расслабился, прижал Александру к себе и замер. Ей было очень уютно в его объятиях – теплых, крепких и надежных. Она чувствовала его руку, поглаживающую ее спину, грудь, поднимающуюся и опускающуюся под ее щекой, дыхание, шевелящее волосы на макушке. В какой-то момент он развязал ленты, и маска упала на песок.

– Ты позволишь мне ехать в Рим?

Финн не сразу ответил. Сначала он приподнял ее голову и пытливо заглянул в глаза. Его лицо все еще было скрыто маской.

– Александра, скажи, зачем ты пришла ко мне в мастерскую в тот самый первый раз? Почему захотела помогать мне с автомобилем?

Его глаза, казалось, проникали прямо в душу.

– Не знаю. Думаю, я хотела найти способ узнать тебя лучше, поэтому воспользовалась первым попавшимся предлогом.

Его пальцы ласкали высокие скулы.

– Это правда, Александра? Других причин нет?

– Конечно, – заверила она, и ее руки скользнули под его рубашку.

Интересно, какого черта все это значит? Он не может ничего знать о манчестерском заводе. Ему просто неоткуда узнать. Да она и не вспоминала о проклятой компании уже много недель. Таким неприятным мыслям не было места в любовном дурмане, во власти которого она пребывала все последнее время. Леди Морли из лондонского общества была другой женщиной, которой и принадлежали акции автомобильного завода.

– И в любом случае какая сейчас разница?

– Может быть, очень большая разница, Александра.

Она схватила его за рубашку.

– Возможно, мои намерения не были чисты вначале, – выпалила она, – но теперь они чисты, Финн. Я принадлежу тебе.

– Откуда мне знать, Александра? – усомнился Финн, пальцы которого в это время машинально перебирали шелковистые пряди. – Ты заманивала меня, пока я не стал твоим созданием, твоим преданным слугой. Возможно, я все это время обманывался? Только круглый дурак мог решить, что маркиза Морли по уши влюбилась в ирландского ублюдка, положение которого намного ниже ее собственного. И что она откажется от титула, от своей прежней жизни, места в лондонском обществе ради того, чтобы быть с ним.

– Ты знаешь, что все это больше ничего для меня не значит. Финн, что случилось? Что я сделала? – с мольбой в голосе вопрошала Александра, к глазам которой подступили слезы.

Она почувствовала, что от нее ускользает что-то очень ценное и важное, а она никак не может это остановить.

Финн ничего не ответил, только внимательно смотрел на нее, словно чего-то ждал.

Она открыла рот, чтобы произнести хотя бы звук и нарушить невыносимое молчание, но в этот момент руки Финна замерли.

– Финн? – Но в этот момент она тоже услышала то, к чему прислушивался он: звук шагов по камням, дребезжание гальки, злой мужской голос.

Финн сделал шаг вперед. Под его ногами хрустнуло стекло.

– Лимонный напиток! С тобой все в порядке?

– Тише! – Он прижал ее к стене лодочного сарая. Мимо пробежала и скрылась за деревьями женщина в маске.

– Черт побери, Абигайль!

Заскрипели камни. Из-за угла лодочного сарая появилась массивная фигура – темный силуэт на фоне серебристой воды озера – и неуклюже затопала босыми ногами по камням.

Мужчина был полностью обнажен.

– Уоллингфорд! – потрясенно пробормотала Александра.

Герцог остановился и повернулся к ним. Его фаллос покачивался в такт движениям.

– Куда она пошла? – прорычал он.

Финн указал направление взмахом руки:

– Она скрылась там за деревьями, старик.

Александра уткнулась лицом в грудь Финну и замерла.

– Уоллингфорд! – окликнул он друга.

Шаги стихли.

– Какого черта тебе надо? – рявкнул герцог.

– Удачи тебе, старик.

– Да пошел ты… проклятый ирландский ублюдок.

Они прислонились к стене лодочного сарая, обессилев от хохота. Напряжение исчезло.

– Позволь, я помогу тебе, – сказала Александра и быстро привела в порядок его одежду. Застегнув все пуговицы, она потянулась к его лицу, сняла маску, отбросила ее в сторону и принялась целовать его губы, щеки, подбородок.

– Александра, – снова заговорил он. – Ты должна сказать мне правду.

– О чем?

– Обо всем этом. О тебе и обо мне. И о наших делах. Ты должна мне доверять. Ты мне нужна, я тебе верю. И поэтому могу простить все. – Финн уже не злился, не был напряжен. Он говорил мягко и встревоженно.

Александра замерла.

Что она могла сказать? «Ты знаешь, когда мы здесь поселились, я решила последить за тобой. С самого начала я пыталась понять, располагаешь ли ты информацией, которую я могла бы обратить себе на пользу. Понимаю, это дурно с моей стороны, но у меня есть сестра, которую я должна выдать замуж, да и собственное положение надо поддерживать…» Да, и он, конечно, все поймет правильно.

– Я уже говорила, Финн. Я не могла признаться даже самой себе, что хочу тебя, хочу узнать тебя лучше. Мне нужно было оправдание. Но все изменилось. Это ты изменил меня, и еще Италия, и удаленность от Лондона. Только здесь я поняла, что все внешние атрибуты, которые я так высоко ценила всю свою сознательную жизнь, ничто по сравнению с этим. – Она потянулась к его губам и жадно поцеловала. – Только это имеет значение, Финн. Теперь я думаю только о тебе, моей сестре и кузине. Только позволь мне доказать, что…

Александра почувствовала, как напряглись его руки. Насторожившись, Финн стал куда-то всматриваться сквозь деревья.

– Что? – нахмурилась она.

– Проклятие! – воскликнул он, выпустил ее из рук и бросился бежать. – Тысяча чертей!

Глава 21

У Александры уже болели руки, но она продолжала качать воду, наполняя ведра для Финна, Абигайль и Уоллингфорда, которые старались потушить пожар. У нее не было времени посмотреть, стало ли меньше пламя, и подумать о чем-то другом, кроме струи воды, льющейся в очередное ведро, и влажной ручки насоса, так и норовившей выскользнуть из пальцев.

– Все, – сказал смутно знакомый мужской голос, но она продолжала качать, словно автомат или электрическая динамо-машина Финна, потому что решила не сдаваться.

Кто-то схватил ее за руку.

– Александра, – хрипло сказал Уоллингфорд, – мы закончили. Больше не надо качать.

Она посмотрела на его руку, а потом на лицо, мрачное и влажное от пота и воды. Его грудь оставалась обнаженной и в лунном свете казалась очень белой над темной линией поспешно натянутых панталон.

– Все, – повторил он. – Потушили.

Александра посмотрела на здание – каретный сарай, ставший мастерской Финна, где ей довелось провести много счастливых часов. Он стоял на месте, но его серовато-коричневые стены потемнели, окно рядом с рабочим столом было разбито, и в крыше виднелась большая дыра.

– Где он? – Ее голос был хриплым и дрожащим – от напряжения и дыма.

– Внутри, – ответил герцог и легко пожал ей руку. – Мне очень жаль, Александра. Мы сделали все, что могли.

Добрые слова. Он никогда с ней так не разговаривал. Да и с другими тоже.

– Спасибо, – пробормотала она и накрыла его руку своей.

Внутри мастерской света почти не было, а воздух был горячим, влажным и задымленным. Александра с трудом разглядела высокую фигуру Финна. Он стоял возле почти полностью сгоревшего шкафа.

– Ты в порядке?

Он не повернулся.

– Ущерб довольно велик, хотя машина, слава Богу, в порядке. Я успел вывести ее раньше, чем до нее добрался огонь.

Александра взглянула на вторые двери, которые были распахнуты, и увидела, что в двадцати ярдах от них лунный свет отражался от блестящего металла.

Она подошла к Финну, осторожно переступая через дымящиеся обломки на полу.

– Дорогой, позволь я посмотрю, ты не обжегся?

– Все в порядке, я же сказал. Но проблем теперь появилось великое множество. Запасная батарея уничтожена, как и почти все мое оборудование… – Его голос умолк.

– Ты знаешь, что послужило причиной пожара?

– Газовая горелка. По крайней мере я так думаю. Должно быть, я оставил ее включенной, хотя ума не приложу, как это произошло. Сквозь деревья я увидел взрыв, но опять-таки непонятно, что его вызвало. Динамо слишком далеко, чтобы оттуда могла попасть искра, а…

Александра порывисто прижалась к любимому мужчине:

– Замолчи. Ты не пострадал, и это самое главное.

– И машина цела.

Женщина сдавленно хохотнула:

– Это, конечно, тоже. Все могло быть хуже. Мы могли потерять все.

Финн не ответил. Его тело оставалось напряженным и было очень горячим. Глаза Александры постепенно привыкли к темноте, и теперь она уже могла разглядеть детали: черную яму, где еще недавно стоял стол, кучи битого стекла, искореженного металла и полуобгоревших деревяшек. Среди всеобщего разгрома тускло поблескивал в лунном свете полированными боками газовый баллон.

– Баллон! – воскликнула она. – Слава Богу, он не взорвался. Все было бы уничтожено.

Финн пожал плечами:

– Там осталось не так много газа. Нет, это все мое невезение. Хотя ты права. Все могло быть намного хуже.

– Дорогой, по крайней мере тебя не было внутри, когда все случилось.

– Будь я внутри, ничего бы не случилось. – Его голос был тихим и начисто лишенным эмоций.

– Не смей винить себя! – возмутилась Александра. – Это была несчастливая случайность. Сейчас уже почти полночь. В любом случае ты уже должен был спать. Ты должен был быть в постели со мной.

Финн горько рассмеялся:

– Да, с тобой я забываю обо всем.

– Скажи, чем я могу помочь. Впереди еще две недели. Уверена, мы сможем построить другую батарею.

Его тело наконец расслабилось. Мужчина вздохнул и огляделся.

– Начать надо с уборки. Я все равно не смогу точно оценить ущерб до рассвета. Утром, когда все станет ясно, я составлю список необходимого и отправлю во Флоренцию.

– Я помогу с уборкой. К утру все будет чисто.

Финн погладил женщину по щеке:

– Иди спать, Александра. Я справлюсь.

– Ни за что.

Снаружи послышались шаги.

– Я поставила на место ведра и убрала стекла снаружи. Как дела здесь?

– Все вверх дном, – жизнерадостно ответствовала Александра, отступив от Финна, – но мы справимся. Главное, с машиной все в порядке.

Кашлянув, заговорил Уоллингфорд:

– Берк, старина, не могу выразить словами, как мне жаль. С тобой все в порядке? Чем я могу помочь?

– Ты мне уже помог, дружище, – заверил Финн, подошел к герцогу и крепко пожал ему руку. – Даже не знаю, как благодарить тебя.

– Ты чертовски хорошо знаешь, что о благодарности в этом случае и речи нет.

Между ними, с изумлением поняла Александра, существует очень тесная связь, глубокая, на уровне подсознания, и очень личная. Им не надо ничего говорить, чтобы понять друг друга.

– Я займусь уборкой. А ты возвращайся в дом и скажи конюхам, что мне нужны тележки для вывоза мусора.

– Хорошо, – согласился Уоллингфорд и немного поколебавшись, все же счел необходимым спросить: – А вы, леди Морли?

– Я останусь и помогу, – уверенно сказала она, – но буду очень признательна, если вы проводите мою сестру в замок.

– Думаю, без него я буду в большей безопасности, – пробормотала Абигайль.

– Ради Бога! – воскликнул Уоллингфорд.

Когда они ушли, Александра облегченно вздохнула и оглядела мастерскую, словно полководец поле сражения.

– Итак, начнем. Можно зажечь лампу?

Они работали всю ночь – вместе перебирали обгоревшие обломки в поисках того, что еще можно использовать, и сметали мусор в кучи для вывоза утром.

Финн был совершенно измучен. Это было видно по его затуманенным глазам и поникшим плечам. Перед рассветом, когда была найдена и аккуратно уложена на рабочий стол последняя уцелевшая деталь, Александра решительно усадила его на стул:

– Сядь. Я принесу тебе воды.

– Я в порядке, – упрямо заявил Финн, но все же сложил руки на столе и опустил на них голову. Его волосы казались огненно-рыжими на фоне бледной кожи.

Александра вышла, чтобы вымыть и наполнить водой щербатую испачканную сажей чашку. Когда она вернулась, Финн уже спал. Она опустилась на соседний стул и некоторое время наблюдала за ним. У него сильно покраснели веки, а ресницы были длинными и пушистыми, совсем не мужскими. Прошлой ночью в ее комнате он растянулся на ее кровати и разговаривал с ней о Ганнибале – женщины как раз работали над Ливием – и о маршруте, которым он перешел через Альпы вместе со своей армией и слонами.

– Вероятно, тогда было намного теплее, – говорил он, – потому что я был на том перевале в разгар лета и не могу представить, как африканский слон мог существовать при такой температуре.

Александра тогда лежала рядом с ним на животе и наблюдала – в точности, как сейчас – за выражением его лица, мимикой, движением губ. Именно тогда она заметила, что у него длинные изогнутые ресницы.

– Ты знаешь, дорогой, что у тебя потрясающие ресницы? – немного невпопад спросила она.

А Финн, сверкнув глазами, усмехнулся в ответ:

– А ты только сейчас заметила?

Александра встала и направилась к сундуку, стоявшему у противоположной стены. Туда огонь не добрался. Там были одеяла, в основном для защиты машины от пыли ночью. Она достала их и расстелила на полу.

– Иди сюда, – сказала она, помогая Финну встать. – Иди сюда и отдохни.

Он с большим трудом поднялся со стула и тут же рухнул на расстеленные одеяла. Довольно всхрапнув, он что-то пробормотал и затих. Александра улыбнулась, заботливо укрыла его другим одеялом, села рядом и стала наблюдать, как он спит, и чистое незамутненное счастье горячило кровь не хуже вина.

Финн проснулся, когда первые робкие лучи рассвета проникли в открытую дверь мастерской и упали ему на лицо. Где он? Что происходит?

Дым. Сильный запах дыма.

Александра.

Опустив глаза, он увидел ее, свернувшуюся рядом с ним на одеяле, одетую в то же платье, что и на празднике. Во сне ее черты казались трогательно невинными, смягченные, вероятно, рассеянным светом раннего утра. Финн с трудом подавил желание погладить ее по измазанной щеке. Ей необходимо поспать. Она всю ночь работала с ним на равных.

Очень медленно, не имея никакого желания это делать, он поднял голову и оглядел мастерскую. Все, в общем-то, было не так плохо, как он опасался. Ночью густые тени усилили черноту и увеличили ущерб. Сейчас, когда мусор был убран, стало ясно, что все вполне поправимо. Мебель, конечно, сгорела, но ее легко заменить. Машина по крайней мере совершенно не пострадала. При ближайшем рассмотрении оказалось, что и вторую батарею можно спасти. Нет, ущерб точно не был катастрофическим. Все могло быть намного хуже.

Он взглянул на Александру и ощутил такую сильную, сокрушающую все на своем пути волну любви, что невольно пошатнулся. Нечто подобное он почувствовал, когда она накануне ночью смотрела на него из-под маски, и в ее глазах отражалась луна. «Ты ушел до начала танцев», – сказала она тогда, и в ее голосе были одиночество и обида, и вся решимость Финна рухнула. В этот момент все исчезло, осталась только она, Александра – храбрая, упрямая, изобретательная любимая Александра. И он все для нее сделает. И все простит.

Но может ли он ей доверять? Она же так и не призналась, что связана с манчестерским заводом, хотя он неоднократно давал ей такую возможность. Почему? Не верит, что он поймет? Или потому, что до сих пор работает на его соперников?

Нет, не может она работать на Хартли. Никто, ни мужчина, ни женщина, не стал бы делать то, что сделала она – тушить пожар, рисковать собой – всего лишь играя роль. Никто и никогда не любил его так, как она – преданно, страстно. Была бы в ней фальшь, он наверняка почувствовал бы.

Но во время пребывания в Риме ему потребуются крайняя осторожность и предельная собранность. И пока он не узнает правду, пока она не доверится ему, он не может позволить себе ее присутствие рядом. Так будет лучше, чище, проще.

Когда он вернется из Рима, они все уладят. А пока он покажет, что она может доверить ему правду. Он покажет, как сильно ее любит.

Финн очень осторожно завернул спящую женщину в одеяло и поднял на руки. Она была так измучена и так крепко спала, что даже не пошевелилась, только уткнулась носом ему в грудь и издала невнятный, но очень довольный звук.

Он отнес ее в замок, где на внешней террасе все еще стояли столы и скамейки. Распахнув ногой дверь, он пошел вверх по лестнице. Неожиданно Александра открыла глаза и произнесла, сонно моргая: «Слоны такие большие», а потом закрыла их и опять уснула.

Окно в ее комнате оставалось открытым, поэтому там было прохладно и влажно. Финн уложил ее на кровать и закрыл окно. У двери он помедлил и оглянулся.

Александра была увлечена книгами. Они лежали везде – латинские, английские и итальянские, из них торчали закладки и листки бумаги для заметок. На туалетном столике Финн увидел серебряную щетку и расческу, ручное зеркальце, кувшин и миску, заколки, шкатулку из слоновой кости. Она не закрыла дверцу гардероба, и он заглянул внутрь – темная шерсть и яркий шелк, и еще что-то, вполне вероятно, то голубое платье, в котором она впервые пришла в мастерскую.

Финн постарался запечатлеть все это в памяти: комнату, предметы в ней, саму Александру, лежащую на кровати, и ее темно-каштановые волосы, рассыпавшиеся по подушке.

Когда Финн распахнул дверь и переступил порог, он наткнулся на лорда Роуленда Пенхоллоу. Младший брат герцога был без рубашки, глаза полыхали безумием.

– Боже, Пенхоллоу, в чем дело?

Лорд Роуленд схватил Финна за плечо:

– Ты ее видел?

– Кого?

– Лилибет! Леди Сомертон.

– Нет. Только вчера вечером. А что случилось?

Лорд Роуленд мотнул головой, бросился по коридору и исчез на лестнице. Его босые ноги громко шлепали по камням пола.

Похоже, проклятый замок сошел с ума.

Финн работал быстро – паковал вещи и готовил машину к перевозке в Рим. Около семи часов в мастерской появился Джакомо с людьми и телегами, и Финн принял самое деятельное участие в погрузке машины и запасных частей. Солнце взошло и начало прогревать воздух.

– Я сяду на поезд во Флоренции, – сказал он Джакомо, – так что, если все будет хорошо, ваши люди вернутся завтра. Будь бдителен, пока меня не будет. В мастерскую пустишь только рабочих, которые должны чинить крышу. Больше никого.

– А леди Морли? – Джакомо хитро прищурился.