Текст книги "Скандальная слава"

– Вы наглец, сэр. Я не дала вам повода так вести себя со мной и отпускать подобные замечания.

Мартин стал смотреть прямо перед собой, его руки неподвижно лежали на штурвале.

– Видите ли, в чем дело, миссис Уитон… Эвелин… Вы позволите мне так вас называть? Вы ведь решили выйти в море с человеком сомнительной репутации. Меня считают распутником и соблазнителем. Вам это хорошо известно. Вы однажды собственными глазами имели удовольствие увидеть в моей постели голую горничную. И все же вы захотели отправиться на морскую прогулку именно со мной. Лорд Брекинридж с радостью бы пригласил вас к себе на яхту, если бы вы попросили его об этом. В отличие от меня он согласился бы взять с собой своих дядю и тетю. Вот тогда бы все условности были соблюдены, все выглядело бы респектабельно.

Эвелин просто не знала, что ответить. Заявление Мартина прозвучало как вызов, но самым ужасным было то, что он во всем был прав.

– Но сегодня вам не стоит заботиться об этой пресловутой респектабельности, – продолжал он. – Яхта не самое подходящее место для этого. Здесь надо волноваться о другом – о том, куда дует ветер. На яхте правила устанавливаю я, мадам. Прошлого уже для нас нет. Будущее пока не наступило. У нас есть лишь настоящее, и нам нужно сосредоточиться только на нем; Вы можете говорить здесь обо всем, о чем вам хочется, можете делать здесь все, что хочется, – вы здесь совершенно свободны.

«Интересно, – подумала Эвелин, – он это говорит каждой женщине, которая попадает на его яхту?»

– Мне не требуется вашего разрешения на то, чтобы чувствовать себя свободной, – ответила она, но ее голос почему-то неуверенно дрожал.

Мартин кивнул, давая понять, что нет смысла продолжать этот бессмысленный спор.

– Отлично, – сказал он. – Что ж, теперь мы знаем, как вести себя друг с другом. А сейчас за дело. Идите сюда.

Мартин сделал шаг назад и уступил Эвелин место за штурвалом, а сам принялся поправлять ванты в носовой части яхты.

– Полный вперед! – крикнул ей Мартин и широко улыбнулся. Налетевший порыв ветра взъерошил его черные блестящие волосы. – Пришло время немного прибавить скорость.

Глава 10

Эвелин сидела около Мартина и смотрела вперед. Они были уже довольно далеко от берега и теперь выходили на глубину. То, что здесь стало значительно глубже, можно было заметить по изменившемуся цвету воды.

Волны стали темно-синими, почти черными, ветер усилился. Прямо над ними в небе носились чайки, посверкивая белыми животами. Иногда какая-нибудь из них стремительно пикировала в воду и потом почти мгновенно снова выныривала на поверхность. Утреннее небо выглядело все еще бледным. Кое-где по нему тянулись низкие темные тучи. Но на востоке уже начинали золотиться первые солнечные лучи, а полосы тумана постепенно рассеивались и таяли.

– Хотите еще немного постоять за штурвалом? – спросил Мартин.

– Вам нужна моя помощь?

– Нет, сейчас нет. Но вы ведь хотели поучиться управлять яхтой. Так почему бы вам не начать делать это прямо сейчас?

Эвелин провела ладонью по лицу, глубоко вздохнула. Она волновалась, но почему-то все равно была уверена, что обязательно справится. Ведь она училась всему легко и быстро. Нужно только постараться.

Эвелин опять заняла место за штурвалом. Мартин встал позади нее и снова положил теплые ладони ей на руки. Его дыхание коснулось ее щеки. Пальцы Эвелин с силой стиснули штурвал.

– Теперь поверните его немного и посмотрите, что произойдет с парусом, – сказал он.

Мартин помог Эвелин слегка повернуть штурвал, и она увидела, что яхта вдруг начала менять направление. Ветер туго натянул паруса.

– Так правильно, да? – спросила Эвелин, не в силах сосредоточить свое внимание на парусах и на движении яхты. Сейчас она могла думать только о том, что рядом с ней стоит Мартин.

Он снова наклонился к ее уху, чтобы она услышала его слова, а Эвелин закрыла глаза, стараясь уловить все оттенки глубокого бархатистого мужского голоса, вливающегося горячей волной в ее тело.

– Теперь вы видите, как нужно повернуть паруса, чтобы их положение соответствовало направлению движения яхты. А теперь смотрите, что произойдет сейчас.

Мартин снова повернул штурвал, и паруса шумно захлопали над их головами. Через пару минут штурвал вернулся в прежнее положение.

Эвелин внимательно слушала объяснения Мартина. Теперь он показывал, что нужно сделать, чтобы увеличить скорость яхты.

– Это так просто и так красиво! – восторженно проговорила Эвелин. Ее завораживали разбивающиеся о нос яхты черные волны, хлопающие паруса и свист ветра в ушах. Мерное покачивание палубы погружало ее в какое-то гипнотическое состояние, в приятное оцепенение. Теперь она поняла, что движение яхты зависело от формы корпуса, конструкции парусов и размера киля.

В течение следующего часа Мартин старательно обучал ее всем премудростям управления яхтой. Когда она оставалась за штурвалом одна, он всегда находился поблизости, подтягивал лини, делал еще что-то и всегда был готов тут же прийти ей на помощь.

– Вы, конечно, знаете, что делаете, – сказала позже Эвелин Мартину, когда яхта пошла правым галсом.

– Думаю, да.

Эвелин хорошо знала, что думал лорд Брекинридж о Мартине как о капитане. Он поделился с ней своим мнением день назад. Теперь она могла убедиться в правильности его слов.

– Мне кажется, многие люди недооценивают значение опыта яхтсмена и его умения управлять яхтой, – сказала она. – Это в первую очередь касается лорда Брекинриджа.

Глаза Мартина засветились интересом.

– Что привело вас к этой мысли?

– Что ж… – проговорила Эвелин неохотно, – я объясню. Первый помощник лорда Брекинриджа хорошо знает вас еще по Итону. И он говорит, что там все считали вас диким, неуправляемым и бесшабашным. Именно поэтому, как он считает, вы не можете принимать обдуманных решений и действуете под влиянием порыва, импульса.

– Как его зовут? – спросил Мартин.

– Шелдон Хатфилд.

Мартин устремил свой задумчивый взгляд к горизонту.

– Ах да, знаю такого. Разумеется, он считает меня «диким и бесшабашным». А как же иначе?

– Почему? – осторожно поинтересовалась Эвелин. Она чувствовала, что за всем этим скрывалось нечто скандальное. Впрочем, все, что было связано с Мартином, всегда было скандальным.

– Однажды я пригласил Хатфилда и его подружку на прогулку и дал ей чересчур резвую лошадь. Бедная девушка визжала всю дорогу.

– И вы находите это забавным? – спросила Эвелин, удивленно приподняв брови.

Он улыбнулся:

– Разумеется. Но я находился рядом и всегда был готов протянуть руку помощи. А когда моя помощь потребовалась, я это и сделал: лошадь девушки неожиданно пустилась в галоп, и мне пришлось догнать ее и остановить. Как бы там ни было, я спас бедняжку. И Хатфилд возненавидел меня. Именно за то, что я спас его подружку. Ведь, собственно говоря, это должен был сделать он. Но он даже и не попытался догнать эту лошадь.

– И потом вы соблазнили ее, – с задумчивым видом проговорила Эвелин.

– Я бы назвал это по-другому… – усмехнулся Мартин. – В общем, потом мне пришлось скрываться от нее неделями.

Эвелин глубоко вздохнула.

– Думаю, вам пришлось скрываться от многих девушек. Одну из них я даже знаю.

– Да-да, ваша приятельница. Как, кстати, ее звали?

– Пенелопа Стивз! Не могу поверить! Вы даже не помните ее имени!

– Она, помнится, была очень хорошенькой. Блондиночка с ямочками на щеках.

– Кажется, все ваши женщины хорошенькие блондинки, – усмехнулась Эвелин.

Мартин беззаботно рассмеялся.

– Так почему же мисс Стивз не присоединилась к вам на этой неделе? Вы больше не дружите?

– Разумеется, мы продолжаем дружить. Но она теперь миссис Ричардсон. В этом году умер ее муж и она в трауре.

– Мне очень жаль.

Мартин снова смотрел вперед. Казалось, какая-то мысль все еще гложет его. Прошло несколько минут, и он снова посмотрел на Эвелин:

– Что бы там ни говорил Хатфилд, помните, Эвелин: бесшабашный человек, действующий под влиянием импульса, не сможет управлять яхтой. По крайней мере мастерски. Здесь, в море, требуется строгая дисциплина, и со стихией не стоит мериться силами.

Не стоит рисковать понапрасну. Даже если яхта стоит на якоре, то вы все равно находитесь во власти приливов, отливов и ветров. Эвелин задумалась.

– Значит, в море никто никогда не может чувствовать себя спокойно?

Мартин снова посмотрел на паруса.

– Да, это так.

– Я знаю, вы разбили две ваши первые яхты. Вы тогда были слишком уверены в себе и в том, что сумеете справиться с морем?

На его лице мелькнуло удивление.

– Вы знаете об этом?

– Многие знают. Я слышала об этом от лорда Рэдли.

Глаза Мартина мгновенно стали холодными, отчужденными и неподвижными. В памяти Эвелин вдруг неожиданно всплыл тот день, когда они с Мартином встретились на перроне. Тогда почему-то он показался ей совсем не таким, каким его все считали.

– Это мое личное дело, и мои яхты не должны никого интересовать, – отрезал он.

– Простите, – смутилась Эвелин. Она была удивлена такой быстрой переменой его настроения. И этой жесткостью в голосе. – Я не знала, что вы воспримете мои слова так близко к сердцу.

Он тряхнул головой, и выражение его лица стало более спокойным, неожиданная злость исчезла.

– Все хорошо. Вы тут ни при чем.

Эвелин припомнила еще кое-что. Об этих яхтах лорда Лэнгдона говорили многое. Кое-кто считал, что здесь не обошлось без вмешательства недоброжелателей. Мартин заказал свою первую яхту сразу после возвращения из Америки. Возможно, все это как-то было связано с братом… В общем, тут было много всяких неясностей.

Не зная, как сгладить эту неловкость, Эвелин молчала. Мартин попросил ее последить за штурвалом и спустился в каюту. Потом он снова поднялся на палубу и стал поправлять снасти, крепившиеся к бортам.

Эвелин посмотрела на его хмурое и сосредоточенное лицо, и ей вдруг пришла в голову мысль, что сейчас он делает то, в чем нет совершенно никакой необходимости с парусами все вроде бы было в порядке. Впрочем, она была не искушена в подобных делах, поэтому могла ошибаться.

Мартин снова осмотрел какие-то приспособления на носу яхты, а затем бросил озабоченный взгляд на воду. Когда он наконец вернулся к штурвалу, Эвелин сказала:

– Кажется, я поняла, чем именно вас привлекает плавание на яхте. Здесь, в море, вы все время заняты. И думаете только о направлении ветра, скорости яхты, высоте волн.

Внимательно глядя на паруса, Мартин ответил:

– Отчасти вы правы. Но только отчасти. Я бы сказал несколько по-другому: больше всего я люблю скорость. И чем она выше, тем большее удовольствие я получаю. Умение управлять яхтой и добиваться нужной скорости, как вы понимаете, приходит с опытом.

Эвелин осторожно повернула штурвал.

– А мне вы советуете отдохнуть и расслабиться…

Мартин посмотрел на свою спутницу, на ее напряженное лицо и высокомерно приподнятый подбородок и вдруг весело рассмеялся:

– Я же говорил, что мы очень похожи. Вы так не считаете? Наверное, нам обоим следует несколько изменить свой темп жизни. Отпустить поводья, так сказать.

– Говорите только за себя, сэр! – нахмурилась Эвелин. – Лично мне придется все время пришпоривать, чтобы идти на достаточно высокой скорости. Я ведь должна уберечь свою несравненную красоту от посягательств таких распутников, как вы.

Мартин озадаченно смотрел на Эвелин и молчал. Она тоже бросила на него суровый взгляд, который, по всей видимости, должен был подкрепить значимость сказанных ею слов. И вдруг они оба прыснули. Они смеялись долго, чуть ли не до колики в животе Мартин и на минуту не мог предположить, что она окажется такой забавной!

– Вы потрясающая женщина, Эвелин. Вам повезло, что я не успел как следует узнать вас в Итоне. Иначе у вас были бы неприятности. – Он шутливо погрозил ей пальцем.

Сердце в ее груди на мгновение замерло, а потом вдруг подпрыгнуло вверх и часто-часто забилось. Ей приятен был этот комплимент, ведь она всегда думала, что лорд Лэнгдон считал ее непривлекательной и скучной. Особенно приятно это было слышать теперь, когда Мартин не пытался играть роль дамского угодника. Похоже, сейчас он был искренен.

Эвелин улыбнулась:

– Знаете, вы правы. Я хочу сказать, что человек действительно начинает чувствовать себя по-другому, попав на яхту. Я никогда прежде не испытывала подобных ощущений.

Теперь заговорил Мартин. И его голос сделался низким, чувственным и чуть хриплым. Но в то же время, и это было очевидно, Мартин не пытался играть роль соблазнителя.

– И каково это, Эвелин? Вам нравится?

Ее имя, соскользнувшее с его губ, точнее, то, как он его произнес, взволновало Эвелин.

– Полагаю, что да.

– Возможно, в таком случае вам стоит чаше это делать. Чтобы время от времени становиться другим человеком.

Эвелин почувствовала влечение к этому мужчине. Она никогда раньше не испытывала подобных чувств. Но она не должна поддаваться. Ведь для Мартина подобные отношения с женщиной ничего не значат. Он привык соблазнять и побеждать. А для нее все это впервые. Нет, Эвелин не станет этого делать. Только не с ним…

Эта неожиданная мысль о возможности каких-либо отношений с Мартином потрясла ее до глубины души и поселила в ней неожиданную тревогу. Эвелин отвернулась. Не стоит обольщаться. Завтра Мартин снова выйдет в море, но уже с другой женщиной. И также найдет эту женщину забавной и привлекательной. Она не должна принимать все близко к сердцу. Мартин и она – два совершенно разных человека. Он жил одним мгновением.

Эвелин сидела у борта рядом с центральным фонарем. А «Орфей» мчался по бурлящим волнам, оставляя за собой пенистый след. На ярком голубом небе не было видно ни облачка. Белое солнце заливало своими слепящими лучами горизонт.

– Мы почти на месте! – крикнул Мартин. – Обернитесь и посмотрите!

Эвелин повернула голову и увидела, что они уже недалеко от берега, являющего собой целую гряду белых, как мел, скал с зубчатыми пиками. Они поднимались сразу же над водой. На самой дальней из них стоял красно-белый маяк.

– Они похожи на ледяные сосульки, растущие вверх! – удивленно воскликнула Эвелин.

Яхта обошла горную гряду с правой стороны, теперь маяк высился прямо перед ними. Волны здесь поднимались высокими изумрудно-зелеными гребнями и с ревом набрасывались на белые камни, а затем пенными шапками отползали обратно в море.

– Вот это да! – восхищенно воскликнула Эвелин, придерживая руками шляпку. Никогда в жизни она еще не видела столь величественной картины.

Крепко держа штурвал, Мартин смотрел на нее и улыбался. Когда яхта обогнула остров, Эвелин решила спуститься в каюту. Она обернулась к Мартину и спросила:

– И что мы будем делать теперь? Вернемся в Каус?

Неожиданно Эвелин поймала себя на мысли, что совсем не хочет возвращаться. Она бы предпочла вот так всю жизнь плыть на яхте с Мартином. И никогда, никогда не возвращаться домой.

– Вы не проголодались, Эвелин? – спросил Мартин. Его взгляд остановился на ее губах. Через секунду их глаза встретились.

Эвелин вдруг стало больно от того, что она не была такой красивой, как ей хотелось бы.

– Да, я бы не отказалась перекусить что-нибудь, – сказала Эвелин и поправила очки.

Мартин продолжал смотреть на нее. Его взгляд застыл, как будто он вдруг заснул с открытыми глазами. Он был очарован? Ею? Нет, этого просто не может быть! Это невозможно. Немыслимо…

Потом наконец он очнулся.

– Подержите штурвал.

Эвелин снова встала на место Мартина, оказавшись совсем близко от него, его лицо было в нескольких дюймах от ее лица. Ей показалось, что Мартин сейчас обнимет ее и поцелует… Господи, и что за мысли приходят в голову! Но его взгляд! Неужели он действительно хочет поцеловать её? От этой мысли по спине Эвелин пробежал холодок.

Неожиданно Мартин поднял руку и снял с нее очки. Без них она чувствовала себя совершенно беззащитной. Он ободряюще улыбнулся:

– Я просто не понимаю, как вы можете сквозь них что-то видеть, Эвелин.

Мартин достал из кармана пиджака носовой платок, подышал на стекла и тщательно протер их, очищая от тонкого слоя соли.

К ее горлу подкатил ком. Как глупо с ее стороны было думать, что Мартин хотел поцеловать ее! У него и мысли-то такой не мелькнуло. Это она думает не о том, о чем следовало бы.

Протерев очки, он снова надел их на Эвелин и осторожно заправил дужки ей за уши.

– Ну что?

Она изобразила улыбку.

– Теперь я вижу вас гораздо лучше.

Ее уверенность в себе вдруг снова улетучилась. Да, Мартин был необыкновенно красивым мужчиной. И он любил красивых женщин, которых у него, без сомнения, было немало. А она? Она только притворялась тем, чем никогда не была.

Мартин снова завладел штурвалом.

– Вы знаете, Эвелин, здесь недалеко есть одна бухточка, где мы могли бы пришвартоваться. Там будет легко выбраться на берег. А на берегу мы бы устроили настоящий пикник. Если вы, конечно, не возражаете.

Эвелин опустила голову. Сейчас она скажет ему, что не хочет сходить на берег, что хочет побыстрее вернуться в отель. У нее нет никакого настроения бродить по берегу, и уж тем более совсем не хочется есть.

Немного подумав, Эвелин все-таки решила согласиться. В конце концов, она ведь хотела приключений и ради этого отправилась с Мартином на прогулку. Она хочет быть как те, другие женщины, которые могли смеяться и радоваться жизни, которым всегда завидовала.

– Что ж, ваше предложение весьма заманчиво, – ответила Эвелин. Ей совсем не хотелось снова превращаться в ту скованную, чопорную даму, которой она всегда была и которой ее все знали. Она, разумеется, никогда не станет красавицей, но по крайней мере она может быть веселой и дружелюбной.

Шелдон Хатфилд, грузный мужчина с рыхлыми красными щеками, спустился с лестницы центрального подъезда яхт-клуба и на мгновение остановился на нижней ступеньке, вдохнув свежий морской воздух. На его лице появилось благодушное выражение. Он снял кожаные перчатки и нетерпеливо похлопал ими по поручню, затем, неожиданно обнаружив стоящего с другой стороны лестницы лорда Брекинриджа, окликнул его.

– Почему вы так задержались? – недовольно спросил Брекинридж, не удосужившись ответить на приветствие. – Вы должны были появиться здесь вчера.

За Хатфилдом, сгибаясь под тяжестью чемоданов и еле дыша, шел портье.

Хатфилд снял шляпу и провел рукой по своим редким, похожим на пух, пепельным волосам.

– А что за спешка такая, черт возьми? Разве в днище уже образовалась течь?

Брекинридж нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

– «Стремительный» пока, слава Богу, на плаву. Это вот лорда Мартина стоило бы немедленно утопить.

Губы Хатфилда сложились в насмешливую улыбку. Его и без того несимпатичное лицо стало просто отталкивающим.

– И что же он сделал на сей раз? – поинтересовался Хатфилд.

Портье уже занес чемоданы в отель, но джентльмены продолжали стоять у подъезда яхт-клуба.

– Он ухаживает за вдовой. Сегодня ее нет, и его нигде не видно.

Хатфилд прищурил глаза и стал вглядываться в колышущееся разноцветье парусов в заливе, надеясь увидеть там «Орфея».

– Но она не может быть вместе с ним! Вы, должно быть, ошибаетесь.

– Я не ошибаюсь. Поверьте.

Хатфилд снова уставился на графа:

– Ему не нужны ее деньги. Он сам богат. А его брат богаче, чем сам Крез. И, уж конечно, его не могла прельстить ее внешность.

Лорд Брекинридж быстро огляделся по сторонам и тихо проговорил:

– Вы во многом правы. Но у этой женщины есть мозги, и еще она может быть очаровательной. А кроме всего прочего, лорд Мартин знает, что я имею на нее виды, и именно поэтому он решил взять приступом миссис Уитон. Он всегда и во всем соревнуется со мной. Лорд Лэнгдон напоминает мне моего младшего брата. Господи, эта давнишняя история всегда будет для меня самым неприятным воспоминанием.

Хатфилд хорошо понимал чувства лорда Брекинриджа, которые тот питал к своему младшему брату. Уильям был настоящим красавчиком, очаровательным и притягательным молодым человеком. Родители в нем души не чаяли и очень жалели, что Уильям не был их первенцем.

Они на мгновение замолчали и с преувеличенной любезностью закивали проходившей мимо паре. Когда те отошли на приличное расстояние, Брекинридж снова посмотрел на своего собеседника и процедил сквозь зубы:

– Черт возьми, Хатфилд, я спустил все свои деньги до последнего фартинга на эту яхту. Я просто обязан выиграть гонки. Я весь в долгах, и мать в бешенстве. Она хочет вызвать из Европы Уильяма.

– О… – вырвалось у Хатфилда.

– Именно так обстоят дела. Я не могу допустить, чтобы Лэнгдон отбил у меня вдову. Мне нужно ее состояние. Я должен заткнуть рот своей матери.

– Здесь есть еще несколько богатых американок…

– Нет, – твердо проговорил Брекинридж. – Меня проклянут, если я женюсь на хорошенькой американочке. Мне нужна англичанка, которая будет соответствовать требованиям моей матери. Хорошо было бы, если бы моя женушка еще не открывала рта и закрывала глаза на то, что я буду делать с ее деньгами. Но, сами понимаете, все сразу получить невозможно.

– Если вы хотите, чтобы ваша супруга все время молчала, то лучше миссис Уитон вам никого не найти.

– Я тоже так думаю. Теперь осталось только устранить Лэнгдона. Я просто обязан выиграть гонки.

Хатфилд на мгновение задумался. Потом неторопливо достал носовой платок из кармана жилета и промокнул им свой лоб, покрытый крошечными капельками пота.

– Не волнуйтесь, Брекинридж. Теперь я здесь, и все пойдет как по маслу. Мы избавимся от него еще до начала гонок.

– Отлично, – прошептал Брекинридж. Хатфилд махнул рукой в сторону яхт-клуба:

– Что ж, теперь пойдемте, выпьем чего-нибудь. Становится по-настоящему жарко. А я поделюсь с вами своими идеями. Вы что предпочитаете из напитков?