Текст книги "Невеста по контракту"

6

– Ты хоть понимаешь, во что мы ввязываемся? – кричит на меня Нейл, стоя посреди нашей громадной спальни. – Неужели ты слепая и не видишь, что у моих мамаши и бабушки едет крыша? Неужто не догадываешься, что у них на уме одно: скорее поженить нас? Для этого они и устраивают идиотские поездки, для этого и запихнули нас в эту комнату!

– Уймись, – поражаясь своему спокойствию, говорю я. – Как только у тебя хватает наглости?

– Наглости?! – негодует Нейл. – По-моему, я почти добился своего. Если бы ты мне помогла, они отвязались бы от нас!

Я тоже выхожу из себя. Упираю руки в боки и с вызовом вскидываю голову.

– По-твоему, это так просто, да?! Спорить с четырьмя людьми, которые гораздо старше и всячески пытаются тебя порадовать?! Лучше бы сказал спасибо, что я не плюнула на всю эту затею и не рассказала сегодня же, что знать тебя не знаю и что играю эту роль за деньги! – Ухмыляюсь, скрещивая руки на груди. – Поженить! Что-что, а это не ухитрится сделать никто! Выйти замуж за кого попало меня не уломаешь даже за пять миллионов.

– За кого попало?! – вспыхивает Нейл. – Раз я до того тебе отвратителен, как же ты планируешь терпеть меня рядом целую неделю?!

– Постараюсь смотреть больше по сторонам, не на тебя. И представлять себе, что рядом со мной мой настоящий жених.

– Тот задохлик?! – запальчиво спрашивает Нейл, втягивая щеки. У Маркуса продолговатое узкое лицо, и сам он довольно худой, что когда-то казалось мне отнюдь не недостатком, а пикантной особенностью. – Которого ты неизвестно почему послала куда подальше?!

Меня начинает трясти от злости.

– Радуйся: это он меня послал! – Когда последнее слово слетает с моих губ, я уже сожалею, что выложила ему всю правду. – То есть… я имею в виду… – Хочу исправить положение, но душу вновь наводняет тоска, которая со вчерашнего вечера почти не беспокоила меня. С тяжелым вздохом хватаюсь за сумку, но в ней лишь распечатка с текстом Браунинга и больше ничего, на что можно было бы переключить внимание. Опять чувствую себя жалкой и потерянной, а оттого, что за спиной стоит этот враждебно настроенный и почти незнакомый, но удивительно чем-то притягательный парень, тяжело вдвойне.

– Прости, я же не знал, – неожиданно ласковым и тихим голосом произносит Нейл. – Черт знает что такое, – бормочет он себе под нос с усмешкой.

В удивлении поворачиваю голову. Что это значит?

– Нелепость! Чушь! – распаляется он.

Не знаю, что и думать. Может, он неправильно меня понял?

– Такой неприглядный и тощий отказывается от такой красавицы! – возмущается Нейл. – У него точно непорядок с головой.

У меня теплеет внутри. И собственное незавидное положение вдруг кажется мне не таким уж и плачевным.

– Почему это он неприглядный? По-моему, очень даже ничего…

Нейл смеется.

– Ты его еще защищаешь? Мой тебе совет: и думать о нем забудь. Этот придурок был тебе не пара. Когда-нибудь ты это поймешь.

Странно, но мне приятно. Неожиданно приятно, что Нейл так меня утешает. И уже теперь начинает казаться, что Маркус мне правда не совсем подходил. Может, это было вовсе не настоящее. Может, я со временем убью в себе и рожденную его уходом неуверенность, и страх выяснений и скандалов, и повстречаю кого-то еще. Может…

Следующая мысль, не успевая сформироваться, представляется мне до крайности глупой. Гоню ее прочь и прищуриваю глаза.

– Удивительно, что ты в точности помнишь, каким был мой Маркус. Ты же сказал: уделять соседям слишком много внимания мне некогда.

Нейл поднимает указательный палец.

– Некогда водить с ними дружбу, – поправляет меня он. – А не замечать такую, как ты, я не мог. Разумеется, видел и того, кто с тобой рядом.

Его голос звучит ровно и не выражает никаких чувств, но я так смущаюсь, что не знаю, как реагировать. Нейл засовывает руки в карманы джинсов и слегка нахмуривается.

– Ладно, – говорит он. – Что сделано, то сделано. Придется мне отпрашиваться на работе и…

– Терпеть меня рядом целую неделю, – с улыбкой договариваю я.

Он смеется, как-то странно на меня смотрит и отводит взгляд в сторону.

– М-да. Нам действительно придется потерпеть друг друга. Только заплатить за целых семь дней я, к сожалению…

– Давай договоримся так, – предлагаю я, перебивая его. – За сегодня и завтра заплатишь, как договорились. А за оставшиеся дни еще столько же.

Нейл смотрит на меня с недоверием.

– С какой стати ты будешь почти задаром корчить из себя мою невесту?

– Постараюсь вообразить, что вся эта игра – реабилитационная программа для тех, у кого разбито сердце, – говорю я, почему-то в эти минуты больше ни капли не чувствуя себя многострадальной и брошенной. Внезапно вспоминаю предупреждение Нейла и придаю лицу строгое выражение. – Сближаться, естественно, не будем. Нам это ни к чему.

– Но попробуем стать приятелями. Идет? – Нейл протягивает мне руку.

– Идет! – говорю я, и мы скрепляем сделку рукопожатием.

Естественно, на поездку в «Хэрродс» у меня не хватает времени. Утром приходится идти на семейный завтрак, на котором присутствуют все, кроме Мирабель, потом Хэнк ведет нас на экскурсию по своему дому. И на подготовку к торжеству у меня остается меньше часа.

Выхожу из ванной с макияжем на лице, уложенными в прическу волосами и в том самом платье. Взгляд падает на Нейла, и все замирает в груди. Белоснежная рубашка, костюм, галстук-бабочка и черные туфли смотрятся на нем так, будто он модель и готов выйти на подиум, где его увидят и будут оценивать десятки глаз. Его волосы уложены гелем, в манжетах поблескивают запонки. Пожалуй, я даже не без гордости и не без удовольствия побуду на этом празднике в качестве его суженой.

Только теперь замечаю, с каким выражением смотрит на меня Нейл. Не знай я, как он ко мне относится, даже подумала бы, что я ему небезразлична.

– Ты… потрясающе выглядишь. – Его губы растягиваются в улыбке, которая согревает, успокаивает и вместе с тем волнует. Нет, лучше обойтись без волнений!

– Спасибо, – как можно беспечнее хихикая, бормочу я. – Ты тоже смотришься на все сто.

Он подставляет мне согнутую в локте руку.

– Пойдемте, без пяти минут миссис Барлоу.

Прекрасно знаю, что это всего лишь шутка, но в носу становится щекотно и слегка кружится голова. Миссис Барлоу. А что, звучит очень даже неплохо.

Смеюсь, притворяясь, что и не думаю принимать его шутку близко к сердцу, и беру его под руку.

– Пойдемте, мистер Барлоу.

На улице вовсю палит солнце, а в зале, снятом по торжественному случаю, властвует загадочный полумрак и горят слегка дрожащим светом, точно огоньки свечей, десятки мелких желтых лампочек. Когда мы приезжаем, все гости почти в сборе. Мужчины в смокингах и дамы в вечерних туалетах стоят группками и о чем-то беседуют. Праздничного оживления еще нет – все как будто чего-то ждут и пока не решаются угощаться шампанским.

Вот свет приглушается, звучит музыка, озаряется сцена в дальнем конце зала, и посередине прямо из пола вырастает настоящий трон, на котором восседает Мирабель. С искусно завитыми и уложенными волосами, в черном кружевном платье, она сейчас ни дать ни взять королева. Толпа гостей, заглушая музыку, взрывается аплодисментами. Тут и там кричат:

– Мирабель, поздравляем!

Наблюдая за происходящим, я задумываюсь о том, как эта старушка ухитрилась за столь короткий срок обзавестись в Лондоне таким количеством друзей. Или же они приехали отовсюду, отложив дела и сочтя своим долгом лично поздравить восьмидесятилетнюю чудачку-живчика?

Мирабель с грациозностью, которой я не замечала в ней раньше, поднимается с трона и проходит к микрофону. Зал затихает.

– Спасибо, спасибо, мои дорогие. Безумно приятно видеть всех вас на моем празднике. Когда доживете до моих восьмидесяти…

– Тебе всегда будет тридцать! – выкрикивает из зала мужской голос.

Мирабель смеется.

– Благодарю. Ладно, когда доживете до моих тридцати, поймете, что дороже всех богатств на свете друзья, которые не забывают и безоглядно любят. И дети – наши и дети наших детей. Они – свет, отрада и надежда.

Она многозначительно умолкает. Кое-кто из гостей начинает крутить головами и улыбаться, отыскивая в толпе Гарри со Стефани и нас с Нейлом. Приподнимаюсь на цыпочки и шепчу ему на ухо:

– У меня складывается впечатление, что, если бы ты не приехал, в гроб легла бы Мирабель, а не Стефани. Просто у матери, по-видимому, на тебя больше влияния, поэтому бабуля и действовала через невестку.

Он снисходительно улыбается.

– Ни у одной, ни у другой нет на меня влияния. Я сам по себе. Просто век буду мучиться угрызениями совести, если перед смертью они объявят, что испускают дух лишь из-за меня.

Негромко смеюсь.

– И что же ты думаешь делать потом? Под каким предлогом будешь откладывать свадьбу?

– Кто сказал, что мне нужна свадьба? Мы с тобой люди современные. Можем и всю жизнь жить в гражданском браке.

Кривлюсь. Если бы мы всерьез любили друг друга, я предпочла бы рано или поздно оформить отношения как подобает.

– Допустим. А дети? Мирабель ждет не дождется правнуков. А Стефани и Гарри – внуков.

– Скажу, что у нас не может быть детей, – с готовностью отвечает Нейл, наверное давно придумав, как морочить голову своим старикам. – Надеюсь, им хватит такта и они не станут лезть с дальнейшими расспросами, а просто смирятся с судьбой.

– Хм… – произношу я, не переставая удивляться его упрямству. Может, его бабушке и родителям стоит притвориться, что они не хотят внуков, и тогда он из чувства противоречия сделает все наоборот?

– До ста пяти лет, полагаю, бабуле не дотянуть, – говорит Нейл.

Смотрю на него с недоумением.

– До ста пяти?

– Они ведь подсчитали: я приезжаю конкретно к ней раз в двадцать пять лет, – невозмутимо объясняет он.

Опять смеюсь. Есть что-то головокружительно интимное в том, как мы шепчемся, стоя в толпе народа, и в том, что на нас то и дело бросают любопытные взгляды. Впрочем, все это игра, а для меня – работа.

– Прошу всех остальных не обижаться, но самым дорогим подарком, – говорит со сцены Мирабель, – стал для меня приезд внука и его очаровательной невесты Сиары.

Вокруг поднимается ликующий гвалт. Кто-то свистит, кто-то что-то надрывно выкрикивает. Прижимаюсь к Нейлу, боясь, что сейчас меня подхватят и начнут подбрасывать в воздух. Тогда прощайте прическа и платье! А вместе с ними и самообладание, благодаря которому мне плохо ли, хорошо ли удается ломать комедию.

Нейл уверенно и вместе с тем бережно обхватывает меня за плечи, и я вдруг чувствую себя защищенной и достойной заботы. Вспоминаю, что хотела с помощью этих ненастоящих отношений скорее забыть о прошлых, и ловлю себя на том, что, несмотря на непредвиденные осложнения, так оно и выходит. Вздыхаю с облегчением.

– Пусть же первый танец прозвучит для них! – провозглашает Мирабель, делая широкий жест рукой.

За ее спиной загорается еще несколько ламп, освещая дальнюю часть сцены, где уже стоят музыканты. Начинается медленная мелодия, и гости расступаются, освобождая место для нас с Нейлом.

Мне на миг делается не по себе. Слишком жестоко и бессовестно мы дурачим его несчастную родню. А имеем ли на это право? Не будем ли по заслугам наказаны?

Нейл берет меня за руку и ведет на середину танцпола. От него веет такой силой и твердостью, что в какое-то мгновение я начинаю чувствовать себя так, будто обязана ему подчиняться, и почти верю в то, что я его женщина. Сомнения отступают. Решаю жить сегодняшним днем, а с остальным разобраться после. Сегодня я невеста Нейла. Я! Не кто-нибудь из его бесчисленных красоток. И о том, что это неправда, знаем только мы вдвоем.

Наша маленькая тайна, вопреки нежеланию принимать друг друга, сближает. Мне вдруг ясно кажется, что Нейл это тоже чувствует. Во всяком случае, когда его руки ложатся на мою обнаженную спину и наши взгляды встречаются, мы как будто выпадаем из зала и из этого мира, уплываем из-под внимательных взоров бабушки и матери и отдаляемся от шепотков, улыбок, даже музыки.

– Потрясающее платье! – отвешивает мне комплимент дородная дама, на месте которой я бы в жизни не стала напяливать на себя столь облегающий наряд. Ей лучше бы скрыть складки жира на боках и массивный квадратной формы зад.

– Спасибо, – отвечаю я, еще пребывая под волнующим впечатлением танца.

– Очень-очень эротичное, – неприятно кривляясь, произносит ее подруга.

– Что? – не понимаю я, потому что слишком увлечена своими мыслями. Или, может, потому, что Нейл стоит так близко и я касаюсь плечом его рукава. Ну и ну! Танец совсем свел меня с ума. Надеюсь, это временно.

– Я про ваше платье, – объясняет кривляка.

Стефани, стоя между ними, с несколько виноватой улыбочкой похлопывает обеих по рукам.

– Я рассказала им о твоей работе, дорогая. Они тут же пришли к выводу, что в тебе все соответствует выбранному ремеслу: лицо, фигура и туалет. – Смеется. – Не каждая женщина осмелится показаться на людях в таком наряде.

Она что, пытается намекнуть, что я почти развратница? – думаю я, чуть сдвигая брови.

– Это Белинда, а это Джанетт, – знакомит меня Стефани с пышкой и кривлякой.

Ах вон оно что! Стало быть, они мои соперницы. Усмехаюсь про себя.

– Нейл, узнаешь девочек? – спрашивает Стефани.

Одноклассницы Нейла оголяют зубы в широких улыбках.

– А-а! – протягивает он. – Здравствуйте, здравствуйте! Мы не виделись, наверное, с самого выпуска?

– Верно! – с чрезмерным восторгом подтверждает Джанетт. Она приподнимает руки с намерением сердечно обняться с одноклассником, но тот искусно притворяется, что не замечает этого, и будто между прочим делает полшага назад, отдаляясь.

Неужели он был увлечен и одной и другой? – размышляю я. Впрочем, может, они и ничего, а я к ним всего лишь придираюсь. Неужели ревную? Смех!

Стефани берет меня за руку.

– Можно тебя на минутку, Сиара?

Растерянно смотрю на Нейла. Что ей от меня нужно? Хочет наставить меня на путь истинный? Даст понять, что нужно быть поскромнее, поменять работу и образ жизни? Я, хоть и никакая не танцовщица из эротического театра и в столь открытом платье явилась на праздник впервые в жизни, отчего и чувствую себя довольно неловко, вся напрягаюсь. По лицу Нейла ничего нельзя понять.

– А Нейл и девочки пока повспоминают о школьных днях, – добавляет Стефани.

Заставляю себя улыбнуться.

– Конечно.

Она ведет меня прочь из зала в одну из гостиных, где в этот час дня, хоть сегодня и воскресенье, не слишком людно. Садимся перед низким столиком на диван с толстыми подушками. У меня в голове проносится мысль: в обиду себя не дам. Настраиваюсь на боевой лад.

– Послушай… – не вполне уверенным голосом начинает Стефани.

Значит, я угадала! – звучит у меня в голове. Поднимаю руку.

– Я такая, какая есть, Стефани. Именно поэтому… Нейл меня и любит. Если вас с Гарри или Мирабель что-нибудь не устраивает, лучше попробуйте пересмотреть ко мне свое отношение. Изменить меня, как ни старайтесь, не сможете, так и знайте! – Какого черта я разошлась?! Зачем треплю себе нервы, порчу настроение, если в этом нет ни малейшего смысла?

Стефани смотрит на меня, испуганно моргая. Потом кладет руку поверх моей и наклоняется ко мне.

– О чем ты, дорогая?

Смущаюсь. Очевидно, я что-то не так поняла.

– О театре, о платье…

Стефани быстро качает головой и легонько сжимает мою руку.

– От твоего платья в восторге и я, и Мирабель. По ее мнению, ты девочка очень современная, редкой красоты и смелая. Я с ней полностью согласна. – Ее глаза вновь блестят от слез, и я сожалею, что, не разобравшись, в чем дело, толкнула свою враждебную речь. – Я хотела поговорить о другом, – взволнованно говорит она. – Подумала, что потом может не выдаться случая.

Сглатывает и какое-то время молчит, очевидно собираясь с духом. Боясь, что сейчас угожу в ловушку, и вместе с тем всем сердцем больше не желая обижать ее, я слабо улыбаюсь и жду.

– У вас с Нейлом, насколько я поняла, довольно близкие отношения, – произносит Стефани, глядя на наши руки. – И ты наверняка знаешь про Хелену. – Она поднимает на меня глаза. В них вопрос и страдание.

– Гм… Да, конечно. – Интересно, кто такая Хелена? – думаю я.

Стефани вздыхает с облегчением и часто кивает, будто, выяснив, что я все знаю, стала мне ближе и теперь может доверять.

– Я хочу всего лишь поблагодарить тебя, – говорит она, чуть не плача. – Ты спасла моего сына и всех нас.

Спасла? Из-за того, что мне приписывают достижения, каких у меня нет и не может быть, чувствую себя подлой обманщицей.

У Стефани слегка дрожат губы, поэтому, собираясь с силами, она опять молчит. До меня вдруг доходит, что ее болезни и слабость отнюдь не выдумка, а результат настоящих материнских страданий и пролитых слез.

– Поначалу мы не трогали его, чтобы не бередить рану, – снова заговаривает Стефани. Ее голос звучит так тихо, что мне приходится напрягать слух, чтобы разобрать слова. – А спустя несколько лет до нас дошли слухи, будто Нейл вновь встречается с девушками, и стали отчаянно надеяться, что у него все наладится. В какой-то момент мне начало казаться, что он полностью оправился от потрясения. Во всяком случае, даже в разговорах со мной он стал вскользь упоминать о будущих или прошедших свиданиях, причем весьма спокойно, порой чуть ли не весело. Поэтому года два назад я не выдержала и сказала ему, что сплю и вижу, как у нас с Гарри появляются внуки…

Она вытирает щеку, и я невольно обнимаю ее, чтобы утешить, хоть и никак не возьму в толк, о чем речь. Стефани замирает, прижавшись к моей руке, потом снова облегченно вздыхает, смотрит на меня покрасневшими глазами и ласково улыбается.

– Я чувствовала, знала, что в один прекрасный день ему встретится такая девушка, с которой его жизнь полностью войдет в норму, – говорит она. – Но по глупости вбила себе в голову, что с помощью материнской любви сумею ему в этом помочь. – На ее лице отражается раскаяние. – Эти девочки, Джанетт и Белинда… Их пригласила я. Подумала…

Киваю.

– Знаю. Гм… Нейл мне рассказал. – Радуюсь, что вовремя остановилась и не назвала его по фамилии.

Стефани качает головой.

– Некрасиво вышло с девочками. Тем более что ты у Нейла такая красавица. С тобой они обе не идут ни в какое сравнение.

– Перестаньте, – смущенно бормочу я.

– Ты яркая, заметная, – говорит Стефани. – По-моему, даже симпатичнее Хелены, – добавляет она шепотом, в котором я слышу нечто странное, похожее на испуг. – Только это между нами. Нейлу лучше подобного не говорить.

Медленно киваю, заинтригованная. Стефани треплет меня по плечу.

– Ты, пожалуйста, будь к нему снисходительнее, – просит она. – Он бывает резковат, угрюм, фанатично наращивает мышцы… Но все это звенья одной цепи.

Что? Ловлю себя на том, что снова морщу лоб, но слова Стефани слишком уж загадочны и мысль о преждевременном старении лишь слегка задевает мое сознание и тотчас уплывает прочь.

– Будем надеяться, что благодаря нашей всеобщей любви рано или поздно Нейл снова станет прежним, – заключает Стефани. – И, прошу тебя… – поколебавшись, добавляет она. – Никогда не ревнуй его к Хелене. В подобных случаях ревность нелепа. Ты согласна?

7

Ей-богу, я не выдержала бы и спросила бы у нее в лоб: в каких таких случаях? Но как раз в эту минуту звонит мой сотовый. Достаю его из сумочки, смотрю на экран, но, поскольку все мои мысли заняты таинственной Хеленой, до меня лишь несколько мгновений спустя доходит, кому понадобилось со мной пообщаться. К моим щекам приливает краска. Смотрю на Стефани.

– Простите… я…

Она похлопывает меня по руке и поднимается с дивана.

– Да-да, конечно. По сути, это все, что я хотела сказать. В общем, мы договорились?

О чем? – думаю я. Тем не менее киваю и говорю:

– Ага.

Стефани уходит. А я пытаюсь понять, тревожит меня этот звонок или нет. Должен тревожить. Иначе как будто не может быть. Однако я отвечаю до странности спокойным, даже немного уставшим голосом и не как отвечала обычно, а словно не поняла, кто звонит.

– Алло?

Из трубки раздается кашель. Неужели волнуется? А уходил таким героем!

– Сиара Энн… – хрипло произносит Маркус.

– Я же сказала тебе… – гневно начинаю я, но мой бывший возлюбленный спешит исправить оплошность.

– Вернее, Сиара! Сиара. Да-да, я прекрасно помню, что ты попросила не называть тебя вторым именем. – Вздыхает. – Просто я немного… сам не свой в последние дни.

Представляю, что у него неприятности, и сердце на миг замирает, но я говорю себе: теперь мне не должно быть до него дела. Поразительно, но беспокойство послушно исчезает.

– Если ты насчет своих вещей, придется немного подождать, – деловитым тоном произношу я. – Я сейчас не в Нью-Йорке и вернусь, судя по всему, не раньше следующего воскресенья. Тогда и договоримся.

Маркус сдавленно смеется.

– А ты… насколько могу судить… вполне нормально себя чувствуешь.

Кривлю губы. Неужели он надеялся, что я по сей день лью слезы? В гостиной вдруг становится душно и неуютно, хоть работают кондиционеры и обстановка тут изысканно-роскошная. Встаю с дивана, выхожу в коридор и направляюсь к выходу.

– Да, слава богу. Я чувствую себя вполне нормально. Можно сказать, замечательно.

Маркус озадаченно хмыкает и какое-то время просто сопит в трубку.

– Послушай, если ты позвонил только затем… – говорю я, выходя в предвечернюю лондонскую теплынь.

Маркус меня перебивает:

– Я позвонил совсем по другому поводу.

Вот тебе раз! Останавливаюсь у клумбы с нежно-желтыми цветами и смотрю на них, часто моргая.

– По какому же?

– Во-первых, спросить, как ты, – приглушенно говорит Маркус.

– Я уже ответила: отлично, – отрезаю я. – Что еще?

– А еще… – несмело начинает он. По-видимому, его сбил с толку мой жизнерадостный голос. Наверное, он рассчитывал, что я буду, подобно ему, хрипеть и мямлить. – Еще я хотел бы попросить прощения и… – Его голос обрывается.

Тьфу ты! – думаю я. Верно назвал его Барлоу задохликом. Впервые за все это время я вдруг осознаю, что мне несказанно повезло. Если бы не предложение побыть лженевестой, я торчала бы сейчас в полном одиночестве на своем балконе, продиралась бы сквозь дебри вооруженных разборок, описанных Браунингом, и вновь и вновь пыталась бы понять, почему меня бросили. Пожалуй, на звонок Маркуса я правда бы ответила хрипом.

– Я сейчас не могу с тобой долго разговаривать, – произношу я твердо и строго. – У меня дела.

– Какие? – интересуется Маркус.

Поворачиваюсь лицом к парадным дверям и вижу, как из них выходит Нейл в сопровождении одноклассниц. Вспоминаю, что они свободны и с удовольствием прибрали бы холостого приятеля к рукам, и думаю о том, что обе, не исключено, воспылали ко мне тайной ненавистью. Может, я и покрасивее их – впрочем, это, наверное, дело вкуса, – но в любом случае не приложила и капли усилия к тому, чтобы очаровать Барлоу, а Джанетт и Белинда, чтобы снова ему понравиться, готовы расшибиться в лепешку.

Господи, что за мысли? – спрашиваю сама у себя. Ты ведь прекрасно знаешь, что не имеет смысла строить ему глазки. Занимайся своим делом и не уподобляйся этим жеманницам. Если кто-то из них крепко западет Нейлу в душу – бог в помощь!

– Какие у тебя дела? – громче повторяет Маркус.

Барлоу с подругами останавливаются в нескольких шагах от меня. Он бросает в мою сторону пристальный взгляд. Отворачиваюсь, делая вид, что ничего не заметила и поглощена беседой.

– Гм… сложно объяснить. Мне предложили подзаработать, и я согласилась. – Слова подбираю с особой тщательностью, чтобы Джанетт и Белинда ничего не заподозрили, а Маркус понял, что свет не сошелся для меня клином на нем одном.

– Кто предложил? – спрашивает он.

Я больше не смотрю в сторону Барлоу и его спутниц, но то и дело чувствую на себе его напряженный взгляд.

– Ты незнаком с этим парнем, – беззаботным тоном отвечаю я на вопрос Маркуса.

– А ты? Ты сама откуда его знаешь?

– Не важно, – говорю я, смакуя возможность беседовать с ним в таком тоне.

– Давно?

– Да, года три. Послушай, может, поболтаем в другой раз? Мне сейчас некогда.

– Но еще пару минут ты сможешь выкроить? – торопливо произносит Маркус.

– Гм… пару минут, что ж. Но не больше.

– Хорошо! Видишь ли, я в тот вечер, когда… ушел, вдруг почувствовал, что меня наполовину не стало.

Его слова тешат мое самолюбие. Но, как ни странно, не вызывают никаких иных чувств.

– То есть… вроде бы я сам этого хотел и все свершилось, но, только потеряв тебя, осознал, что ты для меня дороже чего угодно. Смешно. Мы не ценим самого важного в жизни, а потом вдруг…

Маркус говорит и говорит – об одном и том же разными словами. Признаться, мне его излияния начинают надоедать. В какое-то мгновение ловлю себя на том, что слушаю больше не его, а то, что говорит Нейл. Он же, будто догадавшись об этом, повышает голос:

– Нет, играть свадьбу мы не планируем. Нас не волнуют бумажки и чужие мнения. Для нас самое главное – чувства.

Понимаю, что «мы» – это я и он, и, хоть эти его слова сплошная ложь, почему-то улыбаюсь совершенно неподдельной улыбкой.

– Я хочу все вернуть, Сиара, – отчетливо и громко произносит мне в ухо Маркус.

Вздрагиваю, возвращаясь из призрачных иллюзий в реальность.

– Что?!

– Умоляю, прости меня и прими обратно, – слезливо просит Маркус.

Первые дни я не позволяла себе об этом даже мечтать, а теперь настолько отдалилась от тех своих страданий и чаяний, что от неожиданности смеюсь.

– Тебе весело? – озадаченно и с каплей злости спрашивает Маркус.

– Нет… это просто… Гм… не обращай внимания.

– Скажи, согласна или нет?! – с нотками паники в голосе произносит мой опомнившийся, но уже не волнующий меня бывший бойфренд.

– Маркус…

– Если позволите, я вас покину, – громко произносит Барлоу. – Не привык надолго оставлять подругу одну.

– Она занята, – кокетливо замечает Джанетт. – А ты еще хоть минутку мог бы поразвлекать нас.

– К сожалению, развлекальщик из меня неважный, – отвечает Нейл.

– Это не страшно! – щебечет Белинда на удивление тоненьким для столь крупной особы голосом.

– Да или нет? – требует Маркус.

– А как же твоя Абигейл? – спрашиваю я, вспоминая о главной причине его ухода. – И… остывшие чувства?

– Про Абигейл, умоляю, забудь! – просит Маркус. Такое ощущение, что он плачет, но во мне это не вызывает жалости, а, напротив, отталкивает. – Я ошибся в ней и в своем к ней отношении. Едва мы начали… Впрочем, все это не важно. Я понял, что был не прав во всем. Если можешь, забудь, – повторяет он.

– Быстро же все у вас выяснилось, – задумчиво произношу я.

– Ладно-ладно, иди к своей ненаглядной! – игривым голосом произносит не то Джанетт, не то Белинда.

– И слава богу, что быстро! – кричит в трубку Маркус. – Было бы хуже, если бы это недоразумение затянулось.

Прекрасно, раздумываю я. Из-за этого «недоразумения» ты причинил мне ужасную боль, растоптал все самое дорогое, что у нас было!

Слышу звук останавливающихся шагов прямо у себя за спиной и поворачиваю голову. Ко мне подошел Нейл и стоит, скрестив руки на груди.

– Маркус, давай поговорим потом. Я правда очень занята. К тому же две минуты давно истекли.

– Но ведь это… – с надрывом начинает он.

Нажимаю на кнопку прерывания связи и отключаю телефон.

– Что-нибудь стряслось? – любезно интересуется Нейл.

– Ничего особенного, – бормочу я, чувствуя себя странно опустошенной и вместе с тем радуясь. Маркус оценил по достоинству всю мою заботу и самопожертвование, значит, в любом случае все было не зря. – Мой парень…

– Опомнился и мечтает вернуться? – договаривает Нейл.

Киваю.

– Правильно.

– Так я и знал, – ворчливо произносит он, сжимая и поднимая кулак. – С удовольствием объяснил бы ему, что отношениями, если все всерьез, надо дорожить. Да больно уж твой любимый хил. Его ткни пальцем – тут же рассыплется.

Смотрю на него с удивленной полуулыбкой.

– Во-первых, он мой бывший любимый.

– Ты уверена? – спрашивает Нейл, заглядывая мне в глаза. В какой-то миг я вижу в них нечто такое, отчего лишаюсь дара речи. Отвечаю кивком. – А во-вторых? – Он отводит взгляд в сторону и притворяется, что задает вопросы от нечего делать. Может, так оно и есть, но я чувствую, что им движет что-то еще. Что?

– А во-вторых, как ты можешь его осуждать, если сам во сто раз хуже? – неожиданно для самой себя выпаливаю я.

Нейл угрожающе медленно поворачивается. Его лицо делается каменным.

– Почему ты так решила?

– Потому что… – Черт! Я не имею никакого права совать нос в его личную жизнь. Но сорвавшихся с уст слов не заберешь назад. – Потому что сам ты… к отношениям с женщинами, насколько я, конечно, могу судить, подходишь крайне безответственно, – спотыкаясь, говорю я.

Барлоу продолжительно смотрит на меня холодным взглядом.

– Ты серьезно ошибаешься, – говорит он, уже направляясь прочь.

Какое-то время стою на месте как вкопанная и смотрю на широкую спину удаляющегося Барлоу, потом срываюсь и бегу за ним.

– Подожди!

Он останавливается, я подлетаю к нему, перевожу дыхание и прикладываю руки к груди. Барлоу задерживает на ней взгляд и отворачивается.

– Наверное, нам не стоит затрагивать эту тему, – говорю я. – У меня своя жизнь, у тебя своя.

– Да, так будет лучше, – сухо соглашается он.

Одновременно поворачиваемся и прогулочным шагом идем вверх по улице.

– Как тебе Джанетт и Белинда? – спрашиваю я, стараясь ничего не выражать голосом.

Нейл ухмыляется и засовывает руки в карманы брюк.

– Белинда, как я и предполагал, превратилась в настоящую корову. А Джанетт по-прежнему гримасничает, точно обезьяна, но в детстве это мне казалось забавным, а сейчас мгновенно приелось. – Качает головой. – Еле-еле от них отделался.

– Все благодаря мне, – подчеркиваю я.

– Для того я и позвал тебя сюда, – бесстрастно произносит он.

В шутку дую губы.

– Мог бы лишний раз и поблагодарить меня. Нет же! Для того и позвал! – передразниваю его я.

Он бросает в мою сторону настороженный взгляд.

– Хорошо, раз ты так этого хочешь: еще и еще раз спасибо. Если бы не ты, не знаю, под каким предлогом мне пришлось бы отделываться от этих ненормальных. И ведь не поленились прилететь сюда из Чикаго, не пожалели времени! – Он протягивает мне руку и повторяет: – Спасибо.

Вкладываю в нее свою, мы останавливаемся и, глядя друг другу в глаза, обмениваемся рукопожатиями. Тут я в порыве смешанных чувств поднимаюсь на цыпочки и невинно чмокаю его в щеку.

– Пожалуйста.

Выражение его лица резко меняется. Такое чувство, что этого поцелуя он меньше всего ожидал и больше всего опасался. В его глазах растерянность, беззащитность и что-то еще, отчего у меня щемит в груди. По-моему, это нежность с примесью удивления и, кажется, тоски.

Сама немного пугаясь, резко разворачиваюсь и быстро, почти бегом, иду назад к гостинице.

Возвращаться этим вечером в нашу спальню вдвойне мучительно. Почему? Не желаю задумываться. Но перед глазами упрямо кружат обрывки воспоминаний о медленном танце, детски непорочном поцелуе и резко изменившемся лице Нейла.