Текст книги "Невеста по контракту"

9

Погода резко испортилась. Небо затянули привычные в Англии мышино-серые тучи, то и дело накрапывает дождь, а прошлой ночью бушевала гроза.

Мы второй день в Суссексе. От прогулки по окрестностям из-за ненастья приходится отказаться, довольствоваться свежим воздухом остается лишь в минуты затишья и когда с неба не сыплет противная дождевая пыль.

Хорошо, что я прихватила с собой свитер. Увы, один-единственный, другой теплой одежды у меня нет. Вчера я поскользнулась в грязи за оградой и шлепнулась, поэтому вечером положила свитер в стиральную машину, и сегодня, когда все Барлоу, хозяин и его гость – давнишний приятель – собираются в саду, я, так как свитер еще влажноватый, вынуждена извиниться и пообещать, что присоединюсь к компании чуть позже.

Надо придумать, как побыстрее его высушить. Спускаюсь на кухню и обращаюсь к поварихе, кругленькой, невысокой говорливой женщине, которая, судя по рассказам, служит у Хэнка с незапамятных времен:

– Гвен, есть в доме обогреватель или теплая большая батарея? – Показываю ей свитер.

Гвен мгновенно смекает, что мне нужно.

– Теплые батареи летом есть только в ванных, но они изогнутые и тонкие. – Она качает головой. – Не подойдут. – А обогреватели по весне выбросили. К октябрю купят новые.

– По-видимому, мне придется весь день торчать в доме, – вздыхаю я.

Гвен живо взмахивает полной рукой.

– Глупости. Сейчас мы что-нибудь придумаем. – Она подбоченивается и обводит свое царство – просторную кухню – внимательным взглядом. – О!

Поворачиваюсь туда, куда смотрит она, и вижу сбоку буфета две длинные деревянные рейки. Гвен уверенным жестом берет обе, придвигает к плите табурет и кладет их на верхушки посудных полок, что висят на стене по обе стороны плиты.

– Очень мокрый? – деловито осведомляется она.

– Да нет, – отвечаю я, прикидывая, не опасно ли прибегать к столь хитроумным методам.

Гвен подходит ко мне и берет у меня свитер.

– Минут пятнадцать – и сможете спокойно его надеть.

– Думаете? – нерешительно спрашиваю я.

– Уверена, – отвечает Гвен, убирая с плиты большую кастрюлю и казанок и зажигая все конфорки. – Я сама не раз выходила из подобного положения именно так. – Вновь поднимается на табуретку и вешает свитер над огнем.

Я слежу за ней, гадая, не упадут ли рейки и не загорится ли моя бедная одежка. Гвен с невозмутимым видом спускается на пол.

– А что это за палки? – интересуюсь я.

– Феликс, садовник, занес их с заднего двора, когда неделю назад хлестал ливень, да так до сих пор и не забрал. Садитесь, выпейте чайку, – предлагает Гвен, кивая на стул у стола.

Мне нечем заняться – на тексте Браунинга здесь, в Англии, все никак не выходит сосредоточиться, – поэтому я с готовностью соглашаюсь, и уже через пару минут кухарка ставит передо мной чашку ароматного чая.

– А почему бы вам не попросить какую-нибудь куртку у миссис Хадсон?

– Миссис Хадсон? – не понимаю я.

Гвен смеется.

– Мирабель. Мы за глаза зовем ее только так. Конечно, она еще не Хадсон, но вот-вот ею станет.

Чуть сдвигаю брови, вспоминая фамилию Хэнка. Точно. Его зовут Генри Хадсон, но все обращаются к нему просто Хэнк, во всяком случае семейство Барлоу.

Лицо Гвен делается заговорщицки хитрым.

– Да-да, – шепчет она. – Представьте, старички твердо намерены оформить свой союз как подобает.

С улыбкой киваю, хотя настроение далеко не из лучших. Может, из-за дождя, а может, из-за того, что наши отношения с Нейлом теперь почти такие же, какими были до разговора в спальне.

– Да, я знаю. Они собираются устроить настоящую свадьбу.

– А вы? – многозначительно улыбаясь, спрашивает Гвен.

Ох уж эти мне любители посудачить! Ну какое, скажите на милость, дело слугам Хэнка, собирается ли внук Мирабель вступить в официальный брак?!

– Мы? – Секунду-другую раздумываю, что отвечать и надо ли осторожничать с Гвен. – Для нас главное – чувства. – Врать мне все сложнее и сложнее. Неужели я влюбляюсь в Нейла? За что мне столько испытаний?

Гвен смеется.

– Молодые в наши дни свободно живут и просто так. А старикам, даже таким современным и обеспеченным, как Хэнк, милее по старинке.

Киваю.

– Так почему бы вам не попросить что-нибудь теплое у Мирабель? – повторяет вопрос Гвен.

Я отрицательно качаю головой.

– Мне удобнее в своем.

Пятнадцать минут пролетают незаметно. Гвен пускается рассказывать, как семнадцатилетней девочкой выходила замуж она сама. Через год ее муж, военный летчик, погиб, но на печальном Гвен не акцентирует внимания и рассказывает о деревенском празднике, который закатили по случаю их бракосочетания родители, так весело и задорно, что я слушаю ее с превеликим удовольствием.

– Наверное, готово, – говорит она, поворачиваясь от раковины к плите с намерением снова забраться на табуретку, но я останавливаю ее.

– Спасибо, я сама.

Свитер и правда сухой. Вздыхаю с облегчением, берусь за резинку и тяну на себя, но свитер почти не сдвигается с места. Дергаю посильнее и слышу звук рвущихся ниток.

– Осторожнее! – восклицает Гвен, подскакивая к плите и выключая конфорки.

– Думать об осторожности, по-моему, поздно. – Я боясь представить, что сталось с моим свитером.

Гвен дергает меня за руку, я уступаю ей место на табурете, и она, хоть куда ниже меня ростом, мгновенно разбирается, что случилось.

– Зацепился за гвоздик. Крошечный гвоздь, которого я не заметила. Дырку можно зашить. У меня есть такие нитки.

Она снимает и протягивает мне свитер, я принимаюсь его обследовать, а Гвен уходит и возвращается с катушкой и иголкой.

– Если хотите, я вам помогу.

– Да нет, благодарю, – отвечаю я, проклиная себя за приступ неуместной стеснительности. Шью я, признаюсь честно, хуже некуда. Рукодельничать не по мне, для вязания и макраме у меня, что называется, не оттуда растут руки. Да и прошли те времена, когда женщинам полагалось владеть иглой и спицами. Будь я в родном Нью-Йорке или в любом другом городе, просто купила бы себе новую вещь, но отсюда до ближайшего магазина одежды пешком, думаю, не дойдешь и за день. Уехать на машине я тоже не могу – во-первых, потому, что не знаю, куда держать путь, а во-вторых, меня уже заждались в саду.

Сажусь на прежнее место и, проклиная непогоду, свое неумение шить и даже Суссекс, начинаю корпеть над неприглядной дырой, то и дело выворачивая свитер на лицевую сторону и проверяя, не слишком ли уродливо смотрятся плоды моих трудов. Если бы дырка образовалась, скажем, под мышкой, я не особенно старалась бы, но свитер зацепился за гвоздь передней стороной, в районе груди, поэтому приходится попотеть.

Наконец затягиваю узелок и обрываю нить. Она не совсем такого цвета, как свитер, – тона на два светлее. На изнанке зашитое место выглядит ужасно, но с лицевой – вполне сносно. В любом случае у меня нет выбора. Бегом возвращаюсь в спальню, смотрю в окно, тайно надеясь, что снова полил дождь и мне вообще не придется выходить, но на улице даже проглядывает солнышко. Быстро натягиваю на себя свитер, второпях приглаживаю волосы и несусь вниз.

– Наконец-то! – провозглашает Мирабель. – Вот и наша красавица. Познакомься, Сэмюель, это Сиара.

Сэмюель, хрупкий старичок с лицом, покрытым паутиной морщин, не вставая с садового кресла, протягивает мне обе руки. Вкладываю в них свою, он сжимает ее, сердечно трясет и подмигивает Нейлу, потом внимательнее смотрит на меня.

– Очень, очень приятно.

– Мне тоже, – говорю я, садясь напротив и стараясь выглядеть довольной и не измученной противоречивыми мыслями.

Взгляд Сэмюеля скользит вниз, и выражение его лица внезапно меняется. Улыбка замирает и превращается в искаженную пародию на саму себя.

Неужели заметил, что у меня зашит свитер?! – с испугом думаю я, но голову, чтобы не выдавать смущения, не опускаю и упорно не смотрю на свою грудь. Наверняка решит, что я бедствую и не имею возможности взамен испорченной вещи тут же купить новую.

Сэмюель смотрит куда-то мне на руку и спешит отвернуться. Чувствую, что краснею, но по-прежнему держу голову высоко поднятой.

– Наша Сиара танцовщица, – произносит Стефани.

Сэмюель с той же вымученной улыбкой кивает и избегает смотреть на меня. Готова поспорить, он думает, что я бездарность. Танцую за гроши в третьесортных барах, а в Нейла вцепилась из-за денег.

Парень лет восемнадцати, которого раньше я здесь не видела – может, новенький или нанятый специально по случаю сегодняшнего пикника, – подходит ко мне и протягивает бокал с вином.

– Белое сухое. Устроит?

– Спасибо, вполне, – говорю я, принимая бокал подчеркнуто элегантным жестом. Да, я в зашитом свитере, но знаю себе цену и ни за что не склоню голову при виде ваших роскошеств!

Сэмюель делает вид, что рассматривает застежку-молнию на рукаве собственной куртки. Никто не торопится сообщить, что я из театра с эротическим уклоном, отмечаю я про себя. Старикашка уж больно приличного вида. Еще, не дай бог, упадет в обморок! Мне делается смешно.

– Кстати, Нейл и Сиара! – обращается к нам Мирабель. На ней шерстяной кардиган и брюки, в которых она смотрится весьма спортивно и никак не на восемьдесят. – Вы так и не рассказали нам, где и когда познакомились!

– Действительно, – подхватывает Гарри.

Я замечаю, что он обратил внимание на замешательство Сэмюеля, которое тот отчаянно пытается замаскировать, и вижу, что догадывается: смущает гостя мой вид. Сижу улыбаясь, словно мне ни до чего нет дела. Гарри медленно переводит на меня взгляд, тоже смотрит на мой несчастный свитер, закашливается, отпивает из бокала и притворяется, что не увидел ничего необычного.

Сидеть с беззаботным видом становится ой как нелегко. Стефани, Хэнк и Мирабель смотрят то на меня, то на Нейла в ожидании ответа и, судя по всему, еще не заметили, что на мне надето.

Неужели это уродство так бросается в глаза? – раздумываю я, уже не помня, о чем нас спросили. Да, получилось не ахти как, но ведь и не настолько же безобразно?..

– Ну что же вы молчите? – торопит нас Стефани. – Нам жуть как интересно! Порадуйте же стариков.

Нейл кашляет.

– Мы познакомились… обыкновенно. Наши дома стоят стена к стене.

– Серьезно?! – восторженно вскрикивает Мирабель. – Нет, вовсе это не обыкновенно! Неспроста вы поселились по соседству – так сложилось по воле высших сил.

– Не исключено, – в непритворной задумчивости говорит Нейл.

Я размышляю о том, не вспоминает ли он ту ночь откровений, или наш танец, или мой непорочный поцелуй, и мое сердце на миг заходится от волнения. Тут я замечаю, что и лицо Стефани, когда ее взгляд случайно перемещается мне на грудь, делается несколько странным, и на смену моему романтическому трепету приходит удушающий стыд.

Сейчас они все, включая Нейла, увидят, в какой я одежде, и подумают бог знает что. Все остальные меня не сильно заботят, но вот падать в его глазах ужасно не хочется.

Что делать?! – охваченная почти паникой, размышляю я. Не объяснять же: так, мол, и так. Сушила свитер над плитой, он зацепился за гвоздь…

Мирабель начинает о чем-то громко рассказывать, а я сознаю, что она это делает, чтобы переключить на себя внимание и помочь мне, отчего на душе становится еще тяжелее. Когда я чувствую себя так, что хоть вскочи с проклятого кресла и убеги, Нейл поворачивает голову и тоже обводит меня внимательным взглядом. Мои щеки, кажется, сейчас охватит настоящее пламя.

Он кладет руку мне на плечо, и по нему, хоть я и понимаю, что объятие это ненастоящее, расплывается тепло.

– Детка, может, позволим старшим поболтать о своем, а сами прогуляемся?

Вскакиваю с кресла с чрезмерной поспешностью.

– Да! Я тоже хотела предложить…

– Ступайте-ступайте! – Мирабель одобрительно кивает. – Но не пропадайте надолго, а то мы заскучаем.

Нейл уверенным жестом берет меня за руку.

– Постараемся!

Мы идем не в глубь сада, а в сторону дома. Шаги Нейла твердые, лицо спокойное, а в глазах светится улыбка. Поглядываю на него тайком и не осмеливаюсь произнести ни слова. Сейчас мы спрячемся с глаз его родни и я все ему объясню.

Входим в дом, молча пересекаем просторный холл с деревянными стенами, полом, люстрой и мебелью, молча поднимаемся наверх и уединяемся в спальне.

Нейл поворачивает меня к себе лицом и не с отвращением, чего я так боялась, а с умилением дотрагивается подушечкой пальца до кончика моего носа.

– Эх ты, – произносит он с улыбкой.

– Понимаешь, я… – Сбивчиво и быстро объясняю ему, откуда у меня на свитере дырка. – Я слишком спешила, но старалась и надеялась, что будет не очень заметно…

Нейл порывисто прижимает меня к себе и покатывается со смеху. Я на пару мгновений замираю у его могучей груди, отстраняюсь и сдвигаю брови.

– Что здесь смешного? Я, можно сказать, из-за тебя опозорилась перед целой толпой…

– Ты надела свитер наизнанку, – сквозь смех выдавливает он.

Я только теперь наклоняю голову и смотрю на себя. О стыд! На моей груди красуется изнаночная сторона зашитой дырки. Так и кажется, что большие и неприглядные стежки светлой нитью ухмыляются надо мной: неумеха!

Гляжу на рукава, на бока. Так и есть! Я надела свитер швами наружу. Зажмуриваюсь, качаю головой. А Нейл все смеется.

Раскрываю глаза, смотрю на него и вдруг чувствую приступ злобы. Он обсмеивает меня, вместо того чтобы поддержать!

– Эй! – вскрикиваю я.

Нейл хватается за живот, и кажется, что вот-вот упадет. По-моему, от подобного смеха недолго задохнуться и протянуть ноги.

– Хватит уже! – как могу громко, произношу я.

Он будто меня не слышит. Моя злость накаляется до такой степени, что я подпрыгиваю к нему, вцепляюсь в его руки, поднимаюсь на цыпочки и кричу ему в самое ухо:

– Прекрати сейчас же!

Он перестает смеяться, и тут происходит нечто немыслимое. Наши взгляды встречаются, и у меня начинают покалывать губы. Возникает ощущение, что, если мы сейчас же не поцелуемся, мир прекратит существование.

Руки Нейла будто сами собой высвобождаются из плена моей хватки и скользят мне на талию. Я, хоть вроде бы и понимаю, что это небезопасно, подвигаюсь ближе к нему и, будто подчиняясь магии, тянусь губами к его губам…

Сказку разбивает стук в дверь.

– Дети, вы здесь? – раздается из коридора ласковый голос Мирабель.

Нейл закатывает глаза и корчит недовольную гримасу. Я краснею и, потупляя взгляд, глубоко вздыхаю.

– Приехали Энистоны! – сообщает Мирабель. – Помнишь их, Нейл? Ты собирался жениться на их Джейн, когда вам было по три годика. – Смеется. – Ой! Может, не стоило об этом вспоминать? Вы здесь?

Нейл в отчаянии дергает головой.

– Да, здесь, – ворчливо отвечает он.

– Простите, что мешаю, – оробевшим голосом произносит Мирабель. – Вы еще выйдете к нам?

Нейл что-то произносит одними губами, скорее всего ругательства, и не отвечает.

– Выйдем, – говорю я, проникаясь жалостью к Мирабель, хоть думать о каких-то там Энистонах, тем более их Джейн, в столь невообразимые минуты невыносимо.

– Вот и хорошо! – удовлетворенно восклицает Мирабель. – Ждем!

Из коридора звучат ее легкие удаляющиеся шаги. Нейл тяжело вздыхает – не то сожалея, что мы так и не поцеловались, не то досадуя, что дал слабину, не то злясь на вездесущую бабушку. Я старательно делаю вид, что не произошло ничего необычного. Смотрю на свою грудь.

– После такой оплошности мне будет неловко показываться им на глаза, даже если я его выверну…

Нейл улыбается, задумывается, проходит к шкафу, куда сложил вещи, и достает свой свитер.

– Возьми.

– Я в нем утону, – усмехаюсь я.

– Не утонешь, – говорит он, приближаясь ко мне. – Рукава подвернешь, а остальное не столь страшно.

Берусь за края своего свитера, и Нейл тактично отворачивается, хотя на мне еще футболка. Беру из его руки светло-серый мужской свитер и надеваю его. Подхожу к зеркалу и смеюсь.

– Красота!

Он поворачивается, обводит меня оценивающим взглядом и кивает.

– По-моему, очень даже ничего.

Он подходит ко мне, поправляет мой воротник и закатывает рукава. Я чувствую себя ребенком, который достоин заботы и ласки, и, утыкаясь носом в мягкую шерсть, ёжусь.

– Откуда у тебя столько одежды? – спрашиваю я. – Может, ты знал, что придется задержаться в Англии?

Нейл качает головой.

– Я понятия об этом не имел. Обо мне позаботилась бабуля. – Он отворачивается, как будто чего-то смущаясь. – Как только она выяснила, что я приехал всего на день, тут же догадалась, что я не взял с собой достаточно одежды, и отправила слугу Хэнка в магазин.

Я в возмущении скрещиваю руки на груди.

– А как же я?

– Бабуля и тебя хотела приодеть, – признается Нейл, не глядя мне в глаза. – Но я не позволил.

– Что? – нахмуриваюсь я.

Он растерянно потирает лоб.

– Видишь ли… это было бы слишком…

До меня доходит, чего он стремился избежать.

– Ты побоялся, что нас это сблизит? – прищуриваясь, спрашиваю я.

Нейл кивает.

– Если бы ты накупила себе одежды сама, я бы, разумеется, заплатил…

– Ты сказал, что заплатишь только за вечерний наряд, – напоминаю я.

– Но подразумевал и все остальное.

– Как же, по-твоему, я могла об этом догадаться?! – возмущаюсь я, ловя себя на том, что мы скандалим, совсем как семейная парочка, и пугаясь этого.

Нейл подходит ко мне и прикасается к моей руке, но смотреть на меня все не отваживается.

– Не знаю. Я сглупил, признаюсь. Следовало поговорить с тобой об этом прямо. Пожалуйста, прости.

– Ладно, – говорю я, уже поворачиваясь к двери.

10

Джейн, скажу я вам, прямая противоположность Белинде и Джанетт. Женственная, приветливая, со взглядом голубых глаз, освещающим все вокруг, она сразу кажется мне ангельски милой. И мгновенно вызывает во мне отвратительное чувство ревности.

Джейн давно вышла замуж и приехала навестить подругу матери, Мирабель, вместе с родителями и одиннадцатилетним сыном. Клэр, мать Джейн, на пятнадцать лет моложе Мирабель, а познакомилась с ней через ее третьего мужа, Арнольда. Клэр и Арнольд вместе работали на мебельной фабрике. На грандиозный праздник Энистоны приехать не смогли, но нашли время позднее, поэтому и явились в Суссекс, невзирая на скверную погоду. Муж Джейн, человек слишком занятой, не сумел выкроить и два дня и отправил жену и ребенка с тещей и тестем, а сам остался в Чикаго.

– Вы не виделись, наверное, со школьных времен! – восклицает Мирабель, глядя блестящими глазами на внука и Джейн. – Занятно спустя столько лет взглянуть на друга и подругу детства, а?

Удивительно, но Нейл не старается быть холодным и сдержанным. Еще бы! Очарования Джейн невозможно не заметить.

– В самом деле занятно, – говорит он, одаривая красавицу улыбкой. Я стою сбоку и тоже улыбаюсь, но чувствую, что держусь неестественно, и думаю о том, что весь этот день состоит из сплошных неприятностей, конфузов и недоразумений. Было бы лучше, если бы я вообще осталась в комнате. Пусть бы Нейл и Джейн поворковали без меня, мне бы хоть не пришлось страдать.

– Пойдемте же к столу! – объявляет Мирабель тоном полноправной хозяйки. Она тут и правда уже как своя, даже слуги ее принимают и любят. – Вот-вот подадут горячее!

Гвен не сидела сложа руки, думаю я, всей душой желая переключиться на что угодно, лишь бы не следить за каждым взглядом Нейла и не вслушиваться в мелодичный смех Джейн. За стол мы садимся так, что Нейл оказывается между нами. Ругаю себя, что не смекнула вовремя и не села между ними. В таком случае можно было хотя бы ощущать себя соучастницей их болтовни, а теперь, чувствую, мне придется лишь смотреть в затылок Нейла да с идиотской улыбкой поглядывать на стариков!

Еще, как назло, в то время как я мучаюсь в мешковатом свитере с чужого плеча, Джейн одета как игрушка. Бежевый шерстяной костюм сидит на ее точеной фигурке так, будто был сшит специально для нее, и подходит к любому случаю – для дороги, пикника или встречи с давними друзьями.

– Помните, как вы сбежали, когда Нейла оставили на мое попечение и мы с Клэр и с вами пошли прогуляться до ближайшей булочной? – с сияющим лицом говорит Мирабель. – Хорошо, что вам навстречу попался один мой знакомый. Он привел вас домой и сдал нам, как преступников.

Весь стол покатывается со смеху. Смеюсь и я, хоть и, ей-богу, ничего особенно забавного не услышала.

– Мы только-только прибежали домой, решив, что вы самостоятельно вернулись, и уже собирались звонить в полицию, – дополняет рассказ Клэр.

– Нечего было оставлять детей без присмотра, – шутливо-добродушным тоном произносит Нейл. Он вообще какой-то другой. Более расслабленный, более счастливый. Неужели его так преобразило одно появление этой Джейн? А я? Получается, во мне нет и половины ее чар?

– Мы отвернулись буквально на минутку, когда решали рогалики купить или булочки, – оправдывающимся тоном, но с улыбкой говорит Мирабель.

– Вот какие вскрываются тайны, – замечает Гарри. – Бабуля чуть не потеряла внука, а нам до сих пор не обмолвилась об этом и словом.

– Боялась, что вы его больше мне не доверите, – объясняет Мирабель.

Все опять смеются.

Тут Клэр интересуется, как сложилась судьба того самого знакомого, и разговор переключается на него, потом сворачивает совсем в другую сторону, а Джейн что-то негромко спрашивает у Нейла, и у них завязывается своя беседа. Я, может как еще никогда в жизни, чувствую себя лишней. Проходит минута, другая, третья, и мне начинает казаться, что я даже порчу компанию и мешаю остальным общаться.

В голову лезут самые невероятные мысли. Что, если в Нейле всколыхнется давнее младенческое чувство, что если эта невинная влюбленность окрасится в новые, не детские тона? Как себя вести мне? Пусть мы только прикидываемся женихом и невестой, но ведь я должна реагировать так, как реагировала бы его настоящая подруга. Как именно?

Поступай, как тебе удобнее, советует голос разума. Разговаривай с другими, изображай из себя совершенно не ревнивую, прикинься, что не видишь в подружке его детства серьезную соперницу. В конце концов, она замужем, у нее под боком сидит сын, а Нейл сам сказал, что не желает, даже боится проникнуться к кому бы то ни было глубокими чувствами.

Верно, но эта связь может быть и несерьезной, спорю я сама с собой. Точнее, непродолжительной, как и все прочие его интрижки. Джейн и самой удобнее стать для Нейла близкой всего лишь на час-другой, а потом со спокойной душой вернуться к мужу.

Мне делается плохо. В висках начинает пульсировать тупая боль, слова говорящих сливаются в отвратительное жужжание.

– Сиара? – вдруг прорывается ко мне сквозь стену гула голос Мирабель.

Поворачиваю голову.

– Я спрашиваю, почему ты не ешь, – удивленно на меня глядя, повторяет она вопрос.

Смотрю на тарелку перед собой, вдыхаю аромат тушеного мяса с пряностями и растерянно улыбаюсь.

– Гм… я просто… задумалась.

– У тебя какие-нибудь неприятности? – заботливо, но слишком уж громко спрашивает Стефани.

Все присутствующие, в том числе Джейн и Нейл, смотрят на меня. Черт! Сейчас все решат, что я схожу с ума от ревности. Сдавленно смеюсь.

– Нет, ну что вы! Какие могут быть неприятности, когда ты в Суссексе, в кругу почти семьи.

Лица женщин расцветают улыбками, Гарри окидывает сына отечески гордым взглядом, а Нейл обнимает меня за плечи. Мне ничего не остается, как на мгновение прижаться к нему. Хэнк и Сэмюель хлопают в ладоши, Клэр переглядывается с мужем. Как выглядит Джейн, я не вижу. И слава богу! В своем престранном состоянии я, улыбается ли она или нет, найду что-нибудь подозрительное в любом ее жесте.

А не попытаться ли мне самой стать для Нейла подружкой на одну ночь? – вдруг пронзает мое сознание неожиданная мысль. Ничего другого мне не нужно, а успокоить необъяснимое смятение в душе просто необходимо…

Отстраняюсь от него в приступе небывалого волнения.

– Ты только попробуй, какая вкуснятина! – говорит Мирабель, кивая на тарелку, но я слышу в ее словах совсем иной смысл.

– Да, попробую… – Нервно смеюсь. – Подобных блюд, не сомневаюсь, мне еще не доводилось пробовать.

Когда мы наконец возвращаемся в спальню, меня охватывает дрожь. Нейл и Джейн весь вечер просидели со всеми остальными за столом и ни разу не уединялись. Более того, слишком быстро прекратили свой разговор и подключились к общему. Может, конечно, это из-за моей «задумчивости», но не все ли мне равно?

Мысль соблазнить его не дает мне покоя. Но как это сделать, я ума не приложу. Сорвать с себя свитер и футболку и броситься на него, подобно героине голливудского фильма, у меня ни за что не хватит смелости. К тому же это, пожалуй, уж слишком, а если Нейл отвергнет меня, я сгорю со стыда.

Прохожу к окну и останавливаюсь в нерешительности.

– Как тебе моя подруга детства? – спрашивает он.

Повожу плечом и, стараясь, чтобы голос звучал бесстрастно, отвечаю:

– Вполне приятная. – На миг задумываюсь и добавляю: – Можно сказать, очень милая.

– Мне показалось, кое-кто даже заревновал… – осторожно произносит Нейл.

К моим щекам приливает краска.

– Ты это о ком?! – гневно спрашиваю я.

– Разумеется, о своей невесте, о ком же еще? – смеясь, говорит он.

Задыхаясь от стыда и злости, резко поворачиваюсь к нему лицом.

– Имеешь в виду меня?

– Других невест, во всяком случае сейчас, у меня нет.

Проклятье! Какая же я дура, что вздумала заманить его в постель, стать мимолетным утешением, подарить иллюзию любви! Он смеется надо мной и, может, вообще не видит во мне женщину.

– Размечтался! – выпаливаю я, рывком снимая с себя огромный свитер. – Я по натуре не ревнивая, а на тебя вообще плевать хотела! Никакая я тебе не невеста! – Большими шагами подхожу к кровати и сдергиваю с нее покрывало. – Я твоя невеста только для Мирабель, Стефани и Гарри. А когда они нас не видят, мы друг другу чужие люди. – Поворачиваюсь и смотрю на него, высоко подняв голову. – Если желаешь, можешь тайком пробраться к Джейн в комнату и хоть до утра вспоминать с ней о радужном детстве.

Ожидаю, что Нейл нагрубит мне или остудит мой пыл высокомерием и холодностью, он же с улыбкой умиления подходит ко мне, берет меня за руки, и мы вместе садимся на край кровати. С меня мгновенно соскакивает вся воинственность. Растерянно хлопаю ресницами.

– А чего это ты так волнуешься? – с прищуром спрашивает Нейл, не выпуская моих рук.

Потупляюсь и прочищаю горло.

– Гм… я не волнуюсь… – Ничего более умного и убедительного мне не приходит в голову.

Он тихо смеется.

– Занятно.

Высвобождаю руки и по-прежнему смотрю вниз.

– Кстати… спасибо за свитер.

– Пустяки, – нежно шепчет Нейл, отчего у меня все замирает внутри. – Это тебе спасибо.

Осмеливаюсь взглянуть ему в глаза. В них горит ласковый свет. Откуда это? – задаюсь я вопросом, не в силах отвести взгляд. Что значит его нежность? Может, он тоже решил насладиться мною, как сотней других? Сердце протыкает игольный укол, но я спешу уверить себя в том, что по-другому не может быть и что это самое большее, о чем я имею право мечтать.

– Спасибо, – повторяет он, и его лицо серьезнеет.

– За что? – шепотом спрашиваю я.

– За все, что ты сделала для меня, – так же тихо отвечает он.

Напрягаю мозг, пытаясь понять смысл его слов, но голова работает заторможенно, а перед глазами расплывается туман. Думать ни о чем не хочется. Губы Нейла искривляются в улыбке.

– Глупышка ты моя!

«Моя», эхом отдается у меня в ушах.

– Отправляешь меня к Джейн! – говорит он. – Да плевать я на нее хотел!

Широко раскрываю глаза. Почему? – звенит в голове.

– Я целый вечер ни о чем другом и думать не могу, – хрипловатым голосом признается он.

– Ни о чем другом? – едва слышно переспрашиваю я.

– Все мои мысли о том, что чуть не случилось, когда сюда заявилась бабушка, – глядя на мои губы, шепчет Нейл.

У меня сами собой закрываются глаза. Я лишаюсь способности анализировать, взвешивать, прикидывать и всей своей сутью устремляюсь к нему.

Просыпаюсь со смешанным чувством, что сделала то, ради чего жила все предыдущие годы, и вместе с тем допустила непоправимую ошибку. Раскрываю глаза, вижу комнату в доме Хэнка и улавливаю звук ровного дыхания сбоку. Нейл!

Осторожно поворачиваю голову и, в ужасе расширяя глаза, смотрю на своего любовника. Любовника на одну ночь…

Его лицо спокойно, губы, кажется, даже трогает улыбка. Обычно он поднимается ни свет ни заря, а теперь, такое ощущение, будет еще спать и спать и во сне набираться неких таинственных жизненно важных сил.

Всегда ли он такой после близости с женщиной? – задумываюсь я, жадно всматриваясь в его правильные черты. Или я смогла дать ему больше, чем другие? Ах как бы хотелось в это верить! До чего было бы здорово, если бы эта ночь стала очередной дощечкой в длинном мосту на пути к его выздоровлению…

Впрочем, даже если я хоть самую малость помогла ему, мне об этом никогда не узнать, с невыносимой болью в сердце думаю я. Еще немного – и наша история подойдет к концу. Ничего серьезного из романа по контракту не выйдет, мы же все выяснили и договорились…

А зачем продлевать свои муки? – объятая отчаянием, думаю я. И к чему нарушать правила? Он общается с женщинами самое большее – ночь. Стало быть, истек и мой срок. Лучше исчезнуть теперь же, чтобы поменьше терзаться. Завтра же вернусь к привычным делам и мало-помалу привыкну к одиночеству…

Осторожно выбираюсь из-под простыни, поспешно одеваюсь, собираю вещи, в последний раз смотрю на своего Нейла (в Нью-Йорке он снова станет соседом, с которым видишься случайно и нечасто) и выхожу из комнаты.

Мысли путаются. Губы, кажется, еще горят от поцелуев, все тело сладко постанывает от вчерашних ласк. С трудом заставляю голову работать как надо.

Следует хоть кого-нибудь предупредить о своем отъезде. Придумать правдоподобный предлог, поблагодарить хозяев за гостеприимство. Да, семейство Барлоу и Хэнк для меня чужие люди, но я привыкла к ним, даже привязалась и не желаю оставаться в их памяти бессовестной невежей.

Сбегаю по ступеням в холл. На мое счастье, из комнаты в дальнем конце выходит сама Мирабель. Она ложится раньше всех и раньше всех поднимается.

– Сиара!.. Почему ты с сумками?!

Извинительно улыбаюсь.

– Понимаете, мне позвонили из… – Чуть не говорю «издательства», но вовремя прикусываю губу. – Из театра. Моя… дублерша заболела, сегодняшнее представление пришлось отменить. Но завтра непременно следует выступить. – Вздыхаю. Как же бывает нелегко врать, тем более людям, к которым невольно прикипела душой!

Мирабель всплескивает руками.

– А как же наши планы? Прогулка по Лондону?

Прикасаюсь к ее плечу.

– Простите, мне правда очень жаль. Поездим по Лондону в другой раз.

Мирабель с чувством сжимает мои пальцы.

– Когда?

Растерянно смеюсь.

– Пока не знаю. – Мне делается так грустно, что к горлу подступает ком. Нет, распускаться нельзя! – Когда будет погода получше, – изо всех сил стараясь казаться веселой, добавляю я. – Не слишком-то приятно осматривать город в дождь.

Мирабель кивает. Замечаю, что в ее глазах блестят слезы. Она отступает на шаг назад, окидывает меня любящим взглядом и горячо обнимает.