Текст книги "Эльминстер в Миф Дранноре"

– Эльминстер, – прошептала она, потом снова повторила его имя, как будто оно было священным и его надлежало петь. – Принц далекой страны, – добавила она, и в голосе послышалась безотчетное влечение, – покажите мне, что значит любовь мужчины.

Ее распущенные волосы кружились вокруг них. Длинные локоны напоминали дюжину маленьких, настойчивых рук, срывающих с него одежду. Пряди обвивали пару, потихоньку приближая ее к кровати.

Симрустар вдруг простонала:

– Я больше не могу ждать. Мои… Эльминстер, поцелуйте меня в губы.

Любовники встретились в поцелуе. И Эл, наконец, почувствовал атаку, которой ожидал все это время.

Яркая вспышка заклинания, казалось, пронзила его мозг вместе с ее желанием, несущимся вслед за этой вспышкой. Симрустар искала власти над ним, над его рассудком и телом, чтобы сделать из него марионетку, а заодно и шарила в его мозгу, чтобы выучить все, что можно… особенно человеческую магию. Эл позволил ей носиться, проникать, рыться, а сам в это время читал ее теперь открытые ему мысли.

Боги, какое злое, безжалостное существо! Он увидел небольшую обсидиановую статуэтку, которую она приготовила для того, чтобы потом можно было обвинить его. Он обнаружил, что ее локоны обвивают его горло, чтобы задушить немедленно, если он попытается использовать против нее какое-нибудь оружие. Он проник в ее намерения запутать и заманить в ловушку любое количество эльфов на Суде, от коронеля до собственного поклонника Эландора Ваэлвора, и даже мага Высокого Суда Эйринспейра… Другой маг Суда, загнанный в западню и вполне управляемый, был уже у нее в руках. Этот чародей уже был послан напасть на того, против кого сама она подняться не осмеливалась, – на Сиринши!

Тут он чуть не ударил ее, зная, что у его простого заклинания достаточно силы, чтобы сломать любую шею, как прутик. И не важно, с волосами или без них. Но вместо этого он яркой вспышкой гнева охватил ее мозг, как железными тискам. Эл сжимал ее ум до тех пор, пока Симрустар не закричала беззвучно от потрясения и ужаса. С жестокой поспешностью принц вырезал образ эльфийской обольстительницы из своей памяти и держал ее в ошеломлении и ослеплении, пока локоны проворно сползали с него. Потом он дотянулся до скипетра, выпустил на волю его силы и удвоил мощь заклинания для перенесения тела. Эту магию придумала для него Сиринши.

Потом Эльминстер снова проник в ее разум, чтобы очистить его от чар, которые помогали ей управлять окружающими. И приложил дополнительные усилия, чтобы ее мозг оставался доступным и уязвимым, со всеми своими предательскими планами, памятью и мыслями, для любого, кто его коснется. Потом Эл перенес ее, изнывающую от желания, в потайную беседку. Затем принц сотворил новое заклинание и очутился там, где с бокалом в руке посреди веселья стоял скучающий Эландор Ваэлвор. Аталантарец унес и его в ту же беседку, прямо в объятия распаленной эльфийской обманщицы. Губы Эландора слились с ее губами, его воображение слилось с ее воображением. И все ее предательские планы в отношении самого Ваэлвора стали явными.

Эл краем глаза увидел, какими дикими глазами Симрустар уставилась на Эландора: она осознала, кто перед ней и что он увидел в ее памяти, только тогда, когда поцеловала изумленного лорда.

Принц сделал два быстрых шага в сторону от ее кровати. А оба эльфа замерли и застонали от ужаса; ведь не только их губы, но и рассудки соединились и были открыты друг перед другом. Эльминстер покинул их.

Теперь он очутился на том же слабо освещенном месте, где только что стоял до него Эландор, среди горстки совершенно потрясенных эльфов. Остальные, одетые только в повязки с колокольчиками на руках и ногах, танцевали в воздухе над их головами и тихо смеялись. Бокалы с вином, подобно нетерпеливым осам, прыгали прямо им в руки с подносов. Тут же расположилась стайка утомленных, скучающих нарядных эльфов, болтающих об общем упадке… Так было до внезапного появления Эла.

– Вы помните сумасшедшие планы Митантара отгородить нас всех? Зачем…

– Когда я был молодым, мы не позволяли себе такого возмутительного выставле…

– Да, но чего же она ожидала? Не каждый молодой арматор королевства может…

Тишина наступила внезапно, словно слова застряли в каждой глотке. Разговоры оборвались, будто по взмаху чьего-то меча, и все глаза обратились на высокую фигуру, появившуюся среди них.

Эл стоял лицом к лицу с ними, человеческий мужчина, с беспорядком в одежде и скипетром в руке. И еще со струйкой крови, стекавшей из уголка губ, там, где Симрустар его укусила.

Потрясенная публика смотрела на него во все глаза, потом начала сердито допытываться:

– Что ты сделал с Эландором?

– Он погубил Эландора?

– Отправить его в небытие – так же, как Арандрона и Инчела, – утопить!

– Берегитесь, эльфы! Среди нас человеческий убийца!

– Убить! Убить его сейчас же, пока он не уничтожил еще кого-нибудь из нас!

– За честь дома Ваэлвора!

– Смерть человеческому псу!

Со всех сторон взметнулись клинки. Они извлекались из ножен и даже вызывались из далеких палат, чтобы, сверкая заклинаниями, оказаться в руке владельца. Эл завертелся вокруг себя и выкрикнул громким, полнозвучным голосом:

– Эландор жив. Я отправил его выяснять отношения с убийцей, который замышлял уничтожить всех собравшихся здесь!

– Послушайте человека! – глумился один из злопыхателей, посверкивая клинком в руке. – Он думает, что эльфы чересчур простой народ и действительно поверят такому заявлению!

– Я невиновен, – проорал Эльминстер и призвал скипетр. Яркая вспышка огня взорвалась в кольце его жезла, отшвыривая в сторону мечи и отбрасывая назад их владельцев.

– У него скипетр Суда! Вор!

– Он, должно быть, убил кого-то из магов и завладел его скипетром! Сотрем с лица земли человека!

Эл понял, что попытки переубедить ненавидящую его толпу бесполезны, и воспользовался единственным, каким мог, заклинанием: исчезнуть за мгновение до того, как с полдюжины мелькающих мечей рассекли место, где он только что стоял.

Прежде чем в изумленной тишине раздались вопли разочарования, один старый эльф отчетливо произнес:

– В мое время, молодежь, мы сначала устраивали суд, прежде чем вытаскивать свои мечи! Простым прикосновением к человеческому рассудку можно было выяснить правду! Если бы мы обнаружили, что он виновен, вот тогда и пришло бы время клинков!

– Умолкните, папаша, – раздраженно бросил другой голос. – Мы достаточно слышали о том, что происходило или могло произойти в давно прошедшие дни. Неужели вы не видите, что человек виноват?

– Ивран Селорн, – возмутился еще один голос, – подумать не мог бы, что наступит такой день, когда я услышу, что вы разговариваете со своим родителем подобным тоном! Вам не стыдно?!

– Нет, – почти жестко ответил Ивран, подымая меч. Его лезвие мерцало светом заклинания, на клинке болтался клочок ткани. – Мы достали человека! – торжествующе объявил он, поднимая свое оружие еще выше, чтобы все видели этот кусочек. – По этой тряпке с помощью моей магии мы его выследим. Мы затравим человека еще до восхода солнца!

Глава одиннадцатая
Охота на человека

Для травли нет зверя опаснее, чем осторожный человек, – считай, спасенный: а человек был настороже.

Антарн Мудрый

из великой истории могущества магов Фэйруна, изданной приблизительно в Год Посоха

Эльминстер попал в кромешную тьму, но она не предвещала опасности. Здесь было сыро и пустынно. Силой мысли принц заставил свой скипетр осветить пространство нежно-зеленым лучом.

Покой в центре замка Длардрагета пустовали. Только место, где были взломаны плиты и теперь таял щебень, – следует спросить у леди Олуэваэры о том, что же здесь все-таки произошло, – напоминало о том, что здесь было настоящее сражение со Сиринши. Коронеля она сейчас, по-видимому, нашла в каком-то другом месте.

Что-то засветилось во мраке над его головой, тихо пролетело мимо и со стоном пропало в дальнем конце комнаты. Эл улыбнулся. Призраки.

Он сменил свечение жезла на пурпурно-белое, и скипетр показал ему то, что он искал. Вот! Сиринши оставила ее!

Его книга заклинаний была подвешена недалеко от стены внутри трех вложенных друг в друга сфер, плавающих в воздухе на достаточно низкой высоте, так, чтобы он мог достать. Эл улыбнулся и громко произнес:

– Олуэваэра, – потом коснулся самой большой, внешней сферы и стал наблюдать, как та тихо тает. Вторая сфера опустилась ближе к его руке, и он снова назвал настоящее имя Сиринши. И в третий раз. Когда растаяла последняя сфера, книга опустилась ему в руки.

Эл снова сменил свечение скипетра на зеленое, потом воткнул жезл как можно выше между двумя камнями стены и при его свете занялся изучением заклинаний. Раз уж за ним охотятся одновременно все кровожадные юнцы Кормантора, то лучше иметь под рукой полный набор готовой магии.

– Новости становятся все хуже, высокочтимый лорд. – Голос Улдрейна Старима был напряжен.

Лорд Элтаргрим поднял глаза.

– И как они могли это сделать? – тихо и спокойно спросил он. – Шестьдесят три клинка были сегодня в действии. – Его губы слегка вытянулись, что можно было принять за улыбку. – Это то, что я знаю к настоящему времени.

Дородный старейшина и архимаг дома Старима устало провел по редеющей седой шевелюре и ответил:

– Из Холлоуса доходят слухи, что человек-арматор воспользовался смертельным колдовством, учинил взрыв, который разрушил Нарнпул и убил, по крайней мере, дюжину молодых лордов и воинов. Кроме того, исчезли леди Симрустар и лорд Эландор, оба. Притом наследник дома Ваэлвора был выхвачен заклинанием из компании приятелей, а на его месте возник человек, да еще и возражал против обвинений и бессовестно размахивал скипетром судьи. Когда некоторые участники праздника стали угрожать ему мечами, он усилием мысли куда-то переместился. Куда-то далеко, никто не знает куда, но несколько воинов охотятся за ним с помощью магии.

Из тени вокруг стола появилась светловолосая голова, блеснули глаза:

– Моя кузина была с лордом Эльминстером. Они вместе покинули нас, отправившись прогуляться!

– Спокойнее, – сказал маг Высокого Суда Эйринспейр сидевшей рядом с ним Амарантэ. – Возможно, они уже расстались, когда начались эти треволнения.

– Я знаю Симму, – возразила она, поворачиваясь к нему, – а она собиралась… собиралась… – Амарантэ вспыхнула румянцем и, закусив губу, стала смотреть в сторону.

– …заполучить человека в свою постель в приватном уголке сада Аугламира? – спокойно закончила за нее Сиринши. Амарантэ застыла, а крошечная чародейка ласково добавила: – Не трудитесь выглядеть потрясенной, девочка; пол-Кормантора знает, чем она занимается.

– Мы также кое-что знаем о мощной магии Симрустар, – задумчиво добавил Нейриндам Аластрарр. – И даже, вероятно, больше, чем она подозревает или желает того. Сомневаюсь, что человек обладает заклинаниями, достаточными, чтобы причинить ей вред. Если они и были в ее беседке, то она в любой момент могла сообщить об угрозе при помощи магии. А если началась охота, объявленная этими молодыми горячими головами, то, следовательно, лорд Эльминстер и леди Симрустар могут быть в опасности.

Амарантэ повернулась к старому магу, губы у нее побелели:

– Разве вы, старейшины, знаете все?

– Достаточно, чтобы все учитывать, – сухо ответила Сиринши, и Улдрейн Старим кивнул.

– Обычная ошибка молодых и прытких. – спокойно сообщил он собравшимся за столом, – считать, что мы не видим, не думаем или обо всем забываем, в то время как на самом деле мы забыли воспитать в нашей молодежи уважение к старшим, о котором она довольно часто, а то и вовсе забывает.

Леди Амарантэ громко застонала, испуганная, обеспокоенная и несчастная.

– Симма может быть уже мертва, – прошептала она.

Маг Высокого Суда взял ее за руки и, успокаивая, пообещал:

– Мы сами отправимся в сад Симрустар и все увидим своими глазами.

– А если она цела и невредима, то будет в ярости от нашего вторжения, – запротестовала Амарантэ.

Коронель поднял взгляд:

– Скажите, что коронель приказал вам проверить ее безопасность, и пусть ее ярость падет на меня. – Он чуть печально улыбнулся и добавил: – Где она, скорее всего, затеряется среди других молчаливых упреков.

Лорд Эйринспейр молча, взглядом, поблагодарил старого правителя, поднялся и повел расстроенную леди Амарантэ прочь.

Старим сказал медленно и сурово:

– Убийство, совершенное человеком в самом центре королевства, – по крайней мере, так считают сейчас большинство корманторцев, что в настоящий момент не меньшая неприятность, – подвергает опасности ваши планы, высокочтимый лорд, открыть город для разных рас. Вы, как немногие другие, знаете, насколько глубокий протест вызывало у моей сестры Илдилинтры это открытие. Мы, всей нашей семьей Старимов, все еще выступаем против этого. Всеми нашими богами заклинаю вас, не втягивайте нас в это силой.

– Лорд Улдрейн, я уважаю ваш совет, – сдержанно ответил коронель, – как уважал всегда. Вы – старейший архимаг вашего дома, один из могущественнейших волшебников Фэйруна. И, тем не менее, может ли вся ваша мощь противостоять толпе решительных и энергичных, подгоняемых алчностью людей, чье волшебство стремительно прирастает с каждым прошедшим годом? Я все еще надеюсь убедить вас подумать над этим снова, долго и серьезно, и оценить свои силы, или нужно искать другое решение…

Я по-прежнему верю, что мы должны заключить с человеческой расой сделку сейчас, пока это возможно на наших условиях. Иначе примерно через столетие мы будем разбиты и вырезаны людьми, штурмующими наши ворота.

– Я подумаю над этим, – согласился архимаг Старим, склонив голову. – Снова. И все-таки скажу вам, что я постоянно задаюсь этим вопросом, но не пришел к тому же заключению, что и вы. Разве не может ошибаться коронель?

– Конечно, и я могу быть не прав, – со вздохом признал правитель Кормантора. – Я и прежде много раз ошибался. Но о мире, существующем далеко за пределами нашего леса, я знаю много больше любого другого корманторца… за исключением этого человеческого парня, конечно. И я вижу в королевстве силы, активность которых кажется просто игрой воображения, прихотью большинству наших старейшин. Как часто в течение нескольких последних лун я слышал голоса в Суде: «Ой, но люди никогда не смогут этого сделать!» Почему вокруг думают, что люди – это каменные, бездушные глыбы? Время от времени они демонстрируют свои магические силы на ярмарке…

– Торговля волшебством? Своего рода базар? – Старим недоверчиво и с отвращением скривил губы.

– Больше похоже на урожай. Эта ярмарка привлекает множество магов: и людей, и гномов, и полукровок, и даже эльфов, не из нашей страны, но из других, – объяснил коронель. – Хотя я верю, что некоторые свитки и некоторые редкие магии могут заменить руки, но суть моих слов вот в чем: я видел на последнем сборе – еще в те дни, когда был странствующим воином, – как два мага-человека затеяли поединок. Заклинания, которые они швыряли, падали в цель гораздо чаще, чем заклинания нашей магии. Это правда. Они и устыдили, и напугали бы многих волшебников Кормантора! Всегда было ошибкой отмахиваться от людей!

– Все из дома Аластрарра, я в этом уверен, поддержали бы вас в этом, – вставил Нейриндам. – Человек Эльминстер носил кийру более толково, чем даже наши наследники. Я не имею в виду Орнталаса, который подрастет и, я уверен, научится обращаться с ней не хуже, чем до него управлялся Юмбрил. Просто этот человек оказался очень способным…

– Слишком способным… – пробормотал Улдрейн. – Очень хорошо, мы будем любезно продолжать спорить…

Столешница внезапно вспыхнула мерцающим сиянием, к которому добавились нежные, призывные звуки далекого горна. Лорд Старим внимательно всматривался в происходящее.

– Приближается мой герольд, – объяснил коронель. – Такой сигнал всегда предупреждает об ее появлении.

Архимаг Старим нахмурился:

– Ее? – спросил он. – Но…

Дверь покоев сама собой распахнулась, пропуская клубящееся облако белого и самого нежного зеленого. Лорд Улдрейн пристально следил за тем, как облако росло и утончалось, чтобы явить эльфийскую даму в шлеме и пятнисто-сером плаще:

– Приветствую вас, великий коронель.

– Какие новости, леди герольд?

– На вершине скалы Друиндара был убит наследник дома Экорна – умерщвлен в поединке заклинаний, – мрачно сообщила она. – Дом Экорна умоляет вас разрешить отмщение.

Губы коронеля превратились в ниточку:

– Кому?

– Человеку-арматору Эльминстеру из Аталантара, убийце Делмута Экорна.

Коронель хлопнул по столу ладонью:

– Он всего лишь человек, не какое-нибудь стихийное бедствие, скажем, смерч или ураган! Как он мог нести смерть и где-то на задворках королевства, и в самом его центре у водоема Халлоуса?

– Возможно, – обращаясь к столешнице, вступил лорд Улдрейн, – будучи человеком чрезвычайно способным…

Во взгляде Нейриндама Аластрарра, которым он окинул лорда Улдрейна, была немалая толика отвращения.

Но всех удивила Сиринши:

– Делмут убит своим собственным заклинанием. Я наблюдала за этой дракой через магический кристалл. Он обманом оторвал Эльминстера от его занятий, он стремился убить человека, но тот вернул заклятие и направил атаку Делмута против него самого. Экорн допустил ошибку, объединив мантии, и продолжил сражение. Эльминстер умолял его кончить дело миром, но Экорн отказался. Здесь не за что мстить: Делмут погиб из-за собственных козней и от своего собственного заклинания.

– Не может быть, чтобы человек нанес поражение наследнику одного из старейших домов королевства! – Улдрейн Старим был явно шокирован. Он недоверчиво смотрел на Сиринши. Той оставалось только ехидно хмыкнуть. Улдрейн покачал головой и заключил:

– Тем больше причин сейчас же остановить вторжение человека.

– Что мне ответить дому Экорна? – спросила леди герольд.

– Что Делмут сам несет ответственность за свою гибель, – ответил коронель, – и что это засвидетельствовано старшим магом королевства. Но в дальнейшем я еще с этим разберусь.

Леди герольд преклонила колено и исчезла в клубящемся пламени.

– Когда схватите этого Эльминстера, его мозги могут просто расплавиться, как воск, от магического кристалла правды, – заметил лорд Улдрейн.

– Если наша молодежь оставит от него что-нибудь, – отозвался Нейриндам.

Старим улыбнулся и, переводя разговор на другую тему, спросил коронеля:

– Когда у вас появилась леди герольд? Я думал, что герольдом Кормантора был Млартлар.

– Был, – мрачно подтвердил коронель, – пока не решил, что он лучший фехтовальщик, чем его король. Лорд Старим, ваш дом не единственный, который противится моим планам.

– И где же вы нашли ее? – спокойно спросил Улдрейн. – Со всем должным к вам уважением, но герольдов всегда поставляло какое-нибудь из старейших семейств королевства.

– Герольд Кормантора, – сообщила Сиринши, глядя в стол, – должен, прежде всего, быть преданным коронелю – качество, кажется, сегодня малораспространенное даже среди трех главных домов королевства.

– Меня это обижает, – бледнея, тихо вставил лорд Старим.

– На эту роль подходили трое из народа, – жестко продолжала Сиринши. – Двое отклонили предложение, один из них оказался очень груб. Еще один – Гларалд, из вашего дома, лорд, – согласился и прошел проверку. То, что мы обнаружили у него в голове, касается только его и нас, но когда он понял, что мы это узнали, то попытался поразить заклинаниями и меня, и лорда Эйринспейра.

– Гларалд? – От недоверия голос Улдрейна Старима стал каким-то безжизненным.

– Да, Гларалд. Знаете ли вы, что он надеялся первым делом обмануть и уничтожить нас с непринужденной улыбкой? Он взял из могилы Филаэрна Старима одно из запрещенных чародейств и изменил его так, чтобы можно было управлять издалека не только жезлами и скипетрами, – такими как, например, ваш грозовой скипетр, который, боюсь, испортился за время нашей беседы, – но и умами. Умами двух единорогов и одной юной волшебницы из дома Дри.

Теперь лицо лорда Старима стало пепельно-серым:

– Я… я не могу поверить… его возлюбленной, Алаис?

– Сомневаюсь, что его влияние на нее было очень глубоким, – сухо произнесла Сиринши, – но он развлекался с ней достаточно долго. Создал кровное заклинание – еще одно запрещенное волшебство, и этой магией очаровал ее настолько, что она стала колдовать по его приказу. Леди Аубаудамейра Дри, Алаис, как вы ее называете, напала на нас с лордом Эйринспейром как раз в момент проверки Гларалда.

Старим ошеломленно и недоуменно тряс головой. Коронель и Нейриндам молчаливыми кивками подтвердили слова волшебницы.

– Признаться, ее заклинания были внушительными, – продолжала Сиринши. – Наш Высокий Суд Магов оставил его жить под моим присмотром. Что касается Алаис, то после того, как я разрушила пленительные чары Гларалда, она была очень недовольна своим возлюбленным. Что касается единорогов, то с моей помощью они тоже получили свободу. Вот так у коронеля и появился новый герольд.

– Так это была Алаис? – выдохнул лорд Улдрейн, качая головой и указывая на дверь, через которую исчез герольд. – Но она была гораздо более… ах…

– …гораздо более пышнотелой? – решительно закончила за него Сиринши. – Наоборот. Вы видели девушку тогда, когда под воздействием чар Гларалда ее тело было изменено в угоду его вкусам.

Лорд Старим закрыл глаза и опять затряс головой, как будто хотел избавиться от столь неприятных новостей.

– Гларалд еще жив? – медленно спросил он.

– Жив, – мрачно ответил коронель, – хотя и глубоко повредился рассудком. Единороги обошлись с ним не слишком ласково. Он схватился за один из своих жезлов, когда его влияние на них уже пропало. Хотел направить жезл против них. Не тут-то было. Единороги отразили заклинания и попали в цель. Гларалд сейчас в бегах, скрывается от позора в деревне Турдана на южной окраине королевства.

– Но вы ничего не говорили мне об этом! – выпалил лорд Улдрейн.

– Не торопитесь! – тоже выпалила Сиринши, да так горячо, что он даже рот приоткрыл от удивления. – Мне вполне хватает, – взяв себя в руки, продолжала она, – великих домов королевства, которые очень много кричат по поводу своих прав. В данном случае, по поводу нарушения права на «неприкасаемое сознание», на тайну мыслей и замыслов голосят всякий раз, когда коронель или Суд чего-то требуют от них… А потом те же самые семьи ожидают от нас, что мы будем нарушать эти права всякий раз, когда это нужно лично им, Выходит, мы не должны вмешиваться в ваши дела, милорд, или дела ваших воинов, ваших коней, ваших котов, но обязаны открывать вам чужой разум? Он не ваш сын и не наследник, и если не желает довериться вам сам, то это – как вы, Экорны и Ваэлворы, язвительное и многократно напоминали нам, – совсем не наше дело.

Улдрейн ошеломленно смотрел на нее.

– Вам, – продолжала Сиринши, – с самой первой минуты, как мы встретились сегодня вечером, не терпится спросить меня о том, куда делись мои морщины. Вы ломаете голову, как бы об этом спросить и вежливо, и вроде бы не в лоб, поскольку знаете, что это вас не касается. Вы уважаете законы и ждете от нас того же – до тех пор, пока это не причиняет беспокойства вам. И после этого требуете нарушения и еще удивляетесь, почему Суд смотрит на все знатные семьи Кормантора как на противников.

Лорд Старим похлопал глазами, вздохнул и откинулся на спинку кресла.

– Я… я не могу не считаться с вашими словами, и мне нечего возразить, – с трудом произнес он. – В этом мы виноваты.

– Теперь что касается планов Гларалда – в частности, его честолюбия, творческих способностей и при этом использования совершенно запретного волшебства, – неумолимо продолжала Сиринши. – Это не более чем кипение молодой крови, Улдрейн, в то время как вы и ваши знакомые (друзья, родня, соседи) в своем кругу осуждаете наши мечты об открытии. Цепляетесь за ложные представления о чистоте и благородной природе нашего народа.

– Вы предпочитаете развалиться изнутри, благородный лорд, или после штурма извне? – вежливо спросил до того внимательно слушавший Улдрейна и чертивший круги на столешнице Нейриндам Аластрарра.

Лорд Старим пристально взглянул на него, но только вздохнул и сказал:

– Слушая вас троих, я почти убедился, что старейшие дома королевства – его самые главные злодеи и самая большая опасность. Почти. Но остается тот факт, высокочтимый лорд, что вы позволили человеку находиться среди нас, в самом сердце королевства. С тех пор как он появился, мы наблюдаем ни на что не похожую волну смертей и насилия, сравнимую только с тем временем, когда последняя орда орков имела глупость вторгнуться в наши границы. Что вы собираетесь делать человеком, пока число смертных случаев не возросло еще больше?

– Я почти ничего не могу с этим сделать, пока не произойдет еще большее количество смертных случаев, – печально ответил коронель, – Горячие головы, что были на той вечеринке, с которой исчез Эландор, как мы уже говорили, объявили охоту на Эльминстера. Если они его найдут, то кое-кто еще встретит свою смерть.

– И эта смерть, мой коронель, боюсь, будет касаться вашей семьи не меньше, – сказал Улдрейн Старим. – Вместе с прочими.

Элтаргрим кивнул.

– Именно это, милорд, – устало произнес он, – и означает быть коронелем Кормантора. Мне кажется, что старейшие династии королевства иногда об этом забывают.

Один из эльфов остановился так резко, что его волосы, как бивни, выметнулись вперед:

– Это призраки замка Длардрагета!

– Ну и что? – невозмутимо спросил Ивран Селорн. – Боишься привидений, да?

Они еще немного потоптались на месте, некоторые из молодых с беспокойством смотрели на Иврана.

– Мой отец говорил мне, что замок несет на себе ужасное проклятие, – неуверенно сказал Тланнатар Вратри, – оно приносит неудачу любому, кто войдет. И против него нет никакой магии.

– Призраки, которые там скрываются, – вмешался еще один эльф, – могут подцепить тебя когтем, каким бы клинком или заклинанием ты ни пользовался.

– Какая абсолютная чушь! – засмеялся Ивран. – А вот Илиндар Старскаттер шесть последних лет приводил сюда своих дам для любовных игр. Стал бы он это делать, если бы их беспокоили призраки?

– Да, но Илиндар – один из самых диких среди самых сумасбродных магов во всем Корманторе! Он да же верит в мифал старика Митантара! И разве одна из его подруг не пыталась съесть собственную руку?

Ивран издал оскорбительно грубый звук:

– Можно подумать, это имеет какое-то отношение к замку! – Он опять засмеялся, подкинув вверх и поймав свой клинок, – Ну, вы, слабаки, поступайте, как вам нравится, а я собираюсь раскрошить человека на кусочки и подарю высокопоставленному дураку коронелю и дому Ваэлвора. Или лучше повешу в качестве трофея в домике Селорна!

Он снова побежал, горланя и на ходу размахивая над головой мечом. Через несколько мгновений за ним последовал Тланнатар, потом вслед понеслись еще двое. Еще парочка эльфов переглянулась и более осмотрительно двинулась за ними. Осталось трое. Они посмотрели друг на друга, хмыкнули и неуверенно поплелись к замку.

Услышав знакомый звук, Эльминстер вздернул голову. Звон меча о камень, довольно типичный для охотников на человека.

Эл закрыл книгу заклинаний и стал напряженно прислушиваться. Потом улыбнулся, потому что один из эльфов прошипел проклятие, за ним другой тоже издал характерный звук.

Аталантарец пытался вспомнить, что говорила ему Сиринши о внутреннем устройстве строения. Замок был… нет, ничего, кроме того, что палата расположена в самом центре. Хм. Эльфы, которые за ним охотятся, могут быть уже всего в трех вздохах от него. Наступает трудный момент. Он был уверен, что охотятся за ним. Но почему один из них хочет, чтобы другой сохранял спокойствие?

Эл стоял, держа под мышкой книгу, глубоко задумавшись. Он мог бы перенестись куда-нибудь подальше, воззвав к скипетру. Так он поступал раньше, но сейчас еще не было возможности восстановить собственное заклинание перемещения. Единственное место в Корманторе, на которое можно было бы надеяться, это Хранилище Мудрости. А кто знает, какую защиту нужно будет преодолевать, перемещаясь туда и оттуда?

Лучше спрятаться. Чем больше крови окажется, в конце концов, на его руках, тем труднее его здешним друзьям будет оставаться его друзьями и позволять находиться в Корманторе, что бы ни планировала Мистра. Однако проворные, бдительные и сообразительные эльфы были не тем народом, от которого легко скрыться. Мистра дала ему всего одно умерщвляющее заклинание, а не дюжину. Оно позволило ему проникнуть в середину шайки человеческих охотников и прикосновением убить кого-нибудь из них.

Мимо пронеслось привидение, оставляя за собой гулкий звук, очень напоминавший дикий хохот. Последний принц Аталантара вдруг ухмыльнулся. Ну конечно! Можно же стать призраком!

Он сделал два быстрых шага, чтобы посмотреть, куда исчезло привидение, и его любопытство было вознаграждено: высоко над ним в стене виднелась расщелина, слишком маленькая для него самого, но вполне подходящая для книги заклинаний.

Если он метнет заклинание так, как ему показывала Мириала, то сможет стать на время призраком, а затем вернуть собственное, нормальное тело. Но не больше чем девять раз подряд, потому что каждый переход будет истощать магию. В четвертый раз, когда он превратится из призрака в человека, его магия может и кончиться. А может, раньше.

Эл превратился в мелькающую тень и подскочил вверх. Когда он уже добрался до расщелины, где-то рядом с ним возник тихий звук, как будто кто-то шаркал сапогами по камню. Похоже, у него почти не осталось времени.

Что-то темное, но бледнолицее налетело на него из мрака. Оно казалось разгневанным. Эл перекувыркнулся и упал, но тут же в испуге отскочил в сторону. Призрак сделал над ним петлю, что, надо сказать, производило впечатление, и исчез из поля зрения в дальнем углу. Очевидно, привидениям Длардрагета фальшивые призраки нравились еще меньше, чем вторжение существ из плоти и крови.

Добравшись до расщелины во второй раз, принц протиснулся в нее. Перед ним открылось небольшое тесное пространство – все, что осталось от какой-то большой палаты, крыша которой давно рухнула. Из-под груды щебня торчали кости эльфа.

Эл сомневался, что призраки оставят его в покое. Долго здесь нельзя задерживаться. Однако выбор у него был небольшой. Пока он оглядывался, все вокруг заволокло тускло-багрянистой мглой. Что это, магия? Но какая?

А впрочем, какая разница? Он все еще плавал темной тенью в облике призрака.

Через пазы в дальней стене, в которых когда-то держались балки, призрак мог бы перебраться в другую палату, огромных размеров. Она тоже стояла под открытым небом и скрывала первого осторожного эльфа. С поднятым клинком он карабкался по каменным обломкам. Это был Ивран Селорн. Память хорошо служила Элу. Да, у молодого Иврана кипучая кровь.