Текст книги "Часовые свободы"

– Джейсон, ты думаешь…

– Тс-с!

«Наивысшая скорость ветра в эпицентре урагана оценивается в сто десять миль в час. Время от времени из зоны урагана вырываются отдельные смерчи, покрывающие расстояния приблизительно в четыреста миль на север, двести миль на юго-западном направлении и до ста тридцати миль – юго-восточном».

– Что, к черту, это может означать? – забеспокоился Толстяк.

«…Будет передвигаться очень незначительно в течение ближайших двенадцати часов. Поскольку основная точка вращения воздушных масс по-прежнему остается над Кубой, ожидается лишь незначительное его усиление. Для района Южной Флориды угроза остается не слишком серьезной, но ураганные предупреждения касаются всего побережья Флориды от Стюарта до Эверглейдс-Сити. Состояние моря очень бурное в районе Западных Антильских островов, на юго-востоке Мексиканского залива и на Атлантическом побережье Флориды. Небольшим судам в этих зонах следует оставаться в безопасных гаванях. Всем заинтересованным следует прислушиваться к нашим дальнейшим сообщениям. Хотя в течение ближайших двенадцати – восемнадцати часов ожидается небольшое перемещение урагана, позже в направлении его движения вероятны радикальные изменения. Очередное сообщение в соответствии с программой последует в семнадцать часов по восточному времени, с промежуточной сводкой погоды в четырнадцать часов».

Джейсон выключил телевизор.

– Ну, и что ты думаешь? – спросил Толстяк.

– Думаю, все будет в порядке.

– Думаешь, море будет спокойным?

– Пожалуй, да.

– То есть я говорю о «Золотом руне»?

– Я знаю.

– Как, по-твоему, сильной бури не ожидается?

– Алекс умеет управлять судном во время бури.

– Да, но…

– Не волнуйся, – успокаивал Джейсон. – Они туда доберутся.

Глава 9

Казалось, лодка дрейфовала, потеряв управление.

Из шести членов экипажа патрульного самолета первым ее заметил второй пилот, Мюррей Дайэл, и тут же сообщил об этом по внутриселекторной связи Рандажио.

– В направлении стрелки на час дня, – сказал он. – До нее около двух миль. На воде.

Первый пилот взглянул вправо от себя и хмыкнул. Они все еще держались на высоте тысяча футов на этом участке патрулирования на пути назад, в Ки-Уэст, и лодку внизу было прекрасно видно.

– Похоже, она дрейфует, – сказал он Дайэлу.

– Я тоже так подумал.

– Давай немного снизимся, чтобы получше разглядеть. – Он замолк и нажал кнопку внутренней связи. – Фотограф, это пилот.

– Да?

– Самуэль, по стрелке на час дня на расстоянии двух миль от нас дрейфует лодка. Собираемся снизиться, чтобы посмотреть на нее поближе. Сделайте несколько снимков!

– Конечно, сэр!

– Она справа от нас. Можете снять ее, когда я накреню самолет. После связи приготовьтесь.

– Есть приготовиться, сэр.

– Смотрите в оба. Мы сравним впечатления после захода. Пошли, Мюррей.

Он подался, сдерживаемый ремнями вперед, и самолет начал спуск, ловя крыльями солнечные блики. По мере снижения лодка стала отчетливее вырисовываться на поверхности моря. Рандажио разглядел номера на ее носу и размахивающего руками человека, который стоял в открытом пространстве кокпита. Самолет сильно накренился вправо и начал снова набирать высоту.

– Сделаем еще один заход, – сказал Рандажио. – На этот раз слева. Ноулес!

– Да, сэр?

– Попробуйте связаться с ними.

– Есть, сэр, – отрапортовал связист. – Сэр, это не та лодка из Бимини?

– Не думаю, – сказал в микрофон Рандажио. – Мюррей, что у нас там насчет той шлюпки из Бимини?

– Голубая, длиной в пятьдесят футов, с двойным двигателем типа «кадиллак», – ответил Дайэл.

– Сэр? – включился Пеннер, механик.

– Слушаю, Пеннер.

– В ней нет пятидесяти футов.

– Полагаю, тридцать – тридцать пять, не больше, – сказал Рандажио.

– Двадцать семь, сэр, – уточнил Пеннер.

– Коричневый корпус с белой ватерлинией, сэр, – сказал второй механик, Акадиа.

– Понял. Кто-нибудь разобрал номера?

– Кажется, шесть-ноль-два-четыре, – сказал Дайэл.

– Я вижу тот же номер. Самуэль, вы что-нибудь сняли?

– Думаю, да, сэр. Вы хотите еще раз сделать правый крен?

– Так точно.

– Я готов, сэр.

– А вот и мы! – сказал Рандажио и бросил самолет во второй заход. Он зашел слева в каких-нибудь пятидесяти футах над уровнем моря, затем накренился вправо и начал подниматься.

– Ее название – «Золотое руно», сэр, – сказал Пеннер.

– Точно, я тоже видел, – подтвердил Акадиа.

– В списке морских судов не значится, – прогнусавил Дайэл, подражая манере дежурного в справочной службе, и засмеялся.

– Что думаешь, Мюррей?

– Полагаю, у них какая-то проблема. Этот парень продолжал размахивать руками и во время второго захода.

– Сэр, вы заметили на нем спасательный жилет?

– Ноулес, вам удалось с ней связаться?

– Нет, сэр.

– Тогда придется спустить записку. Пеннер!

– Да, сэр?

– Принесите лист бумаги.

– Есть, сэр.

– Бери управление, Мюррей, – сказал Рандажио, освободил штурвал и вытянул карандаш из узкого длинного кармашка на рукаве летного костюма. Появился Пеннер с пачкой листов бумаги на дощечке. Теперь самолет вел второй пилот, Дайэл, а Рандажио положил дощечку на колени и написал: «Если у вас кончилось топливо или есть еще какие-нибудь неполадки, поднимите вверх одну руку. Если вам нужна медицинская помощь, поднимите обе руки».

– Вот пенал для записки, сэр, – сказал Пеннер.

Рандажио взял шестидюймовый деревянный пенал и выдернул пробку с одного конца. Сложив записку, он засунул ее в пенал, а затем снова плотно закрыл его пробкой.

– Хорошо бы прикрепить к нему красный вымпел, – сказал он.

– Есть, сэр, – ответил Пеннер.

– Мы снова зайдем слева и дадим тебе достаточно времени, чтобы прицелиться. Думаю, бросишь ему контейнер прямо в руки, Пеннер. А?

– Попробую, сэр, – улыбнулся Пеннер и направился с пеналом к правому борту.

– Снижайся, Мюррей.

– Понял, иду на спуск.

– К выбросу готов, сэр! – доложил Пеннер.

– Вымпел прицепил?

– Так точно.

– Мюррей, снижаемся.

Самолет снова стал терять высоту. Он зашел слева, снизившись до высоты футов сорок над лодкой.

– Выброс произвел! – доложил Пеннер по внутренней связи.

– В лодку попал?

Пеннер, смотревший назад на лодку из открытого сбоку люка, какое-то время не отвечал. Контейнер с красным вымпелом падал, как подстреленная чайка.

– Прямо ему в руки, сэр! – наконец крикнул Пеннер.

– О'кей. Дадим ему несколько минут, чтобы прочесть наше любовное послание, а потом сделаем новый заход. Держись так, Мюррей, просто кружись над ней, на высоте порядка трехсот футов.

– Есть, – сказал Дайэл.

– Он все еще читает записку, сэр, – удивился Ноулес, когда самолет набирал высоту.

– Наверно, малограмотный, – вставил Акадиа.

– Нет, просто боится ошибиться, – сказал Рандажио. – Хочет быть уверенным, что поднимет столько рук, сколько нужно.

– К счастью, у него их только две, – засмеялся Пеннер, а за ним все остальные.

– Мне снова связаться с базой, сэр? – спросил Ноулес.

– Подожди, давай сначала посмотрим, что он нам ответит, хорошо?

– Понял, – сказал Ноулес.

Подобно гигантской птице, самолет парил над лодкой.

– Вот чего я просто терпеть не могу! – в сердцах воскликнул Рандажио.

– Что именно?

– Кружиться на одном месте.

– Почему?

– Не знаю, а только почему-то чувствую себя дураком. Как будто никуда не лечу.

Самолет продолжал медленное кружение.

– Может, спустимся? – предложил Дайэл.

– У этого парня было достаточно времени, чтобы прочитать «Войну и мир», – заметил Рандажио. – Ладно, давай спускаться.

Самолет пошел на снижение.

– Он по-прежнему стоит в кокпите, сэр, – сказал Пеннер.

– Я его вижу.

Самолет уже достиг высоты сто футов над водой, потом семьдесят пять, пятьдесят, сорок…

– Давай вверх! – скомандовал Рандажио.

– Сэр, он поднял обе руки, – сказал Пеннер.

* * *

Радист первого класса, получивший сообщение в комнате 1021 Центральной службы береговой охраны в Майами, сразу прошел в соседнюю комнату и вручил его главному интенданту, дежурному. Дежурный, которого звали Осама и который был чистокровным индейцем из племени ирокезов, медленно, с трудом прочитал сообщение и стал ждать, когда старший офицер закончит говорить по телефону. Старший офицер, лейтенант Эбнер Кэстон, в эту минуту разговаривал с адмиралом, который интересовался, как ведет себя этот проклятый ураган. Кэстон пытался объяснить, что в настоящее время Флора ведет себя тихо, но адмирал продолжал допытываться у Кэстона, почему она притаилась и что предпринимает служба береговой охраны в связи с ее неподвижностью. Наконец Кэстону удалось успокоить адмирала, и он с облегчением повесил трубку, намереваясь передохнуть, но тут увидел перед собой мрачное лицо большого начальника Осама.

– Что еще? – спросил Кэстон.

– В море дрейфует моторка, им требуется медицинская помощь, – сказал Осама.

– Где?

– В двадцати пяти милях по курсу ноль-девять-ноль от Ки-Уэст.

– Дайте мне ширину и долготу, – попросил Кэстон. – Мы должны вызвать хирурга?

– Не знаю, сэр. В сообщении не говорится, насколько ситуация серьезна.

– От кого поступило сообщение?

– От семьдесят второго, сэр.

– Кто у штурвала?

– Рандажио.

– На него можно положиться, – сказал Кэстон. – Если в сообщении отсутствуют детали, значит, он не смог их получить. Где сейчас находится «Меркурий»?

– Не знаю, сэр. Он должен выйти на связь только в пятнадцать ноль-ноль.

– Скажите Ди Филиппо, чтобы он с ним связался. Идите, а я с этим разберусь.

Он подошел к столу с разложенными на нем картами. Вывеска на двери центра сообщений гласила, что вход сюда разрешен только персоналу. Кэстон проследил, как дежурный покинул помещение, и склонился над столом. Здесь он увидел, что дежурный успел поместить миллиметровую линейку на нужный пеленг. Кэстон отсчитал от Ки-Уэст двадцать пять миль и поставил на карте точку. Северная широта – 24°33′8″, западная долгота – 81°19′2″. Он взглянул на большие стенные часы над оперативной доской. Они показывали 11.07. «Меркурий» покинул базу в 9.00 и шел, вероятно, со скоростью тринадцать узлов, как раз за линией рифов, что должно привести его куда-то южнее Саммерлэнд-Ки. Значит, это… Кэстон снова сверился с картой, сдвинув линейку, чтобы отграничить область за рифами, – да, приблизительно это 24°30′или 32° северной широты и 81°27′ западной долготы, да, кажется, здесь. Он поставил еще одну маленькую точку на карте, закурил сигарету и стал ждать Осаму, который должен явиться с точными данными о местонахождении «Меркурия». Если «Меркурий» и в самом деле окажется там, где он предполагает, тогда ему не потребуется высылать вертолет. Катер может оказаться у дрейфующей лодки уже через полчаса, a может, и раньше, если прибавит скорость.

Успокоившись, Кэстон курил и терпеливо ожидал дежурного.

В рубке патрульного катера «Меркурий» радиограмма была принята вторым радистом Куртом Дэнби. Он сразу нажал на звонок, и боцман на мостике услышал три звонка, что означало получение поступившего сообщения, и послал старшину забрать его. Старшина принес радиограмму младшему лейтенанту Чарльзу Карпентеру, который стоял дневную вахту. Карпентер подошел ближе к иллюминатору, чтобы прочесть сообщение при свете дня:

"Р 0616203

ОТ СБО СЕДЬМОГО РАЙОНА ДЛЯ КБО «МЕРКУРИЙ»

ИНФОРМИРОВАТЬ ЦСБО МАЙАМИ

ДЖИ-Р-31

1. ЛОДКА 27 ФУТОВ «ЗОЛОТОЕ РУНО» КОРИЧНЕВЫЙ КОРПУС БЕЛОЙ ПОЛОСОЙ ПОТЕРЯЛА УПРАВЛЕНИЕ И ТРЕБУЕТ МЕДИЦИНСКОЙ ПОМОЩИ НЕ ИМЕЕТ РАДИОСВЯЗИ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ 24°33′8″ СЕВЕР 81°19′2″ ЗАПАД

2. САМОЛЕТ БЕРЕГОВОЙ ОХРАНЫ 7272 НАХОДИТСЯ НАД НИМ

3. СЛЕДУЙТЕ УКАЗАННЫМ КООРДИНАТАМ ОКАЖИТЕ ПОМОЩЬ

БТ"

– Понятно, – сказал Карпентер и поставил на оригинале радиограммы свою подпись. Старшина, взяв ее у офицера, прошел в оперативную комнату и приколол там копию к доске с сообщениями, потом направлялся в каюту капитана, когда Карпентер поднял трубку телефона.

– Капитан! – отозвался Кейтс.

– Капитан, мы получили из Майами указание помочь одной лодке. Старшина с радиограммой направляется к вам.

– Жду его, – ответил Кейтс.

– Есть, сэр, – ответил Карпентер, и капитан отключился.

Он отдыхал на койке у правой переборки своей каюты (как у старшего по чину на борту военно-морского судна, у него была самая просторная каюта) и теперь сел, чтобы надеть ботинки. Не успел он встать, как в дверь постучали.

– Войдите, – пригласил он, зная, что это вестовой.

Он быстро прочитал сообщение, завизировал его сбоку своими инициалами, вышел в коридор и по трапу поднялся на мостик.

– Где мы находимся? – спросил он у Карпентера.

– Я отметил положение лодки и нашу позицию, сэр. Не желаете ли взглянуть на карту?

– Конечно, – сказал Кейтс, довольный исполнительностью и предусмотрительностью лейтенанта, но тем не менее подозревая в нем первоклассного подхалима.

Он внимательно изучил карту, затем вернулся в рулевую рубку.

– Какой держите курс? – спросил он рулевого.

– Ноль-семь-ноль, сэр.

– Наша скорость?

– Идем нормальным ходом на всех машинах, сэр.

– Возьмите курс ноль-девять-ноль, – сказал Кейтс и, подумав, приказал: – Полный вперед!

«Меркурий» приблизился к лодке в одиннадцать сорок пять. Сначала они заметили планирующий кругами самолет, и Кейтс приказал радисту установить с ним связь; затем на горизонте они увидели лодку, вздымающуюся на волнах и двигающуюся странными рывками.

На борту «Меркурия» в лазарете служил офицер второго ранга, невысокий молодой человек по имени Эмил Бандер, которого на катере все, включая и капитана, звали Доком. Бандер приготовил свой медицинский чемоданчик на случай всяких непредвиденных обстоятельств, поскольку не знал, чего ему ожидать, когда он окажется в лодке, и теперь стоял, готовый покинуть катер, держа в одной руке свой саквояж, а в другой – портативный средневолновый передатчик в матерчатом футляре. На катере имелись две шлюпки: одна – гребной ялик длиной в двадцать футов на левом борту и еще двадцатифутовая моторка на правом. Для поездки на поврежденное судно решили использовать моторку. Море было довольно спокойным, а Дока сопровождали в моторке опытные моряки. Сам Бандер был подвержен морской болезни, из-за чего и выбрал профессию медика, предполагающую доступность к разного рода лекарствам, когда стал служить в службе береговой охраны.

«Меркурий» замедлил ход и остановился в пятистах ярдах от дрейфующей лодки, и команда быстро спустила на воду моторку. Сверху в баркас передали носилки, и он отвалил от катера. Боцман развернул его и взял курс на лодку. Бандер, сидящий рядом с мотористом на корме, надеялся на этот раз избежать приступа морской болезни. Он также молился, чтобы нуждающийся в медицинской помощи человек на «Золотом руне» не оказался раненым, так как не переносил вида крови и из-за этого некогда чуть было не переменил решение стать врачом, даже несмотря на свою подверженность морской болезни. Сидя в баркасе, он также подумывал, хорошо бы пассажиры в лодке не оказались грязными голодранцами, беженцами с Кубы, полумертвыми от голода. За время службы на «Меркурии» Бандер принимал участие в ста двадцати девяти случаях вызова на помощь. В большинстве своем на этих суденышках с беженцами встречались пораженные настоящим истощением больные, хотя они только-только покинули Кубу. Их жалкие суденышки, оснащенные каким-то подобием паруса или лишь парой весел, пускались в путь переполненными и с явно недостаточным запасом продовольствия, стремясь любым способом достичь Соединенных Штатов.

Последний отчаянный призыв, на который откликнулся «Меркурий», поступил всего две недели назад. Он поспешил сменить курс и приблизился к парусной шлюпке, где обнаружил больных и умирающих от голода беженцев в количестве двадцати двух человек. Невыносимое зловоние на борту шлюпки чуть было не заставило Бандера выпрыгнуть за борт. Моряки проверили наличие оружия у беженцев и всех приняли на борт «Меркурия», бросив прогнившую шлюпку в море.

– Симпатичный катер, – сказал помощник боцмана, глядя на приближающуюся лодку. – Сразу видно, что сделана на заказ.

– "Золотое руно", – прочитал моторист название на транце.

– Да, недурное суденышко, – заметил Бандер. – Шеф, вы спуститесь в лодку проверить оружие?

– Конечно, вы же знаете, мы всегда это делаем, – ответил помощник боцмана.

Теперь они уже ясно видели мужчину в оранжевом спасательном жилете, который стоял в кокпите и отчаянно размахивал руками.

– Мне он не кажется больным, – сказал Бандер.

– Должно быть, у них заболел кто-то другой, – предположил моторист.

Они быстро приближались к дрейфующей лодке. Уже можно было различить лицо стоявшего в кокпите. Это был красивый мужчина и, судя по цвету кожи, он не был кубинцем; к тому же у него были голубые глаза. Боцман выключил мотор и подвел баркас борт о борт к лодке. Матрос с линем перепрыгнул в кокпит лодки, связал оба судна, а затем перебросил через борт веревочную лестницу. Первым перебрался на лодку помощник боцмана Рокси, а за ним и Бандер.

– Слава Богу! – сказал мужчина в спасательном жилете.

– Что у вас случилось, сэр? – спросил Рокси.

– Там внизу у нас беременная женщина, – сказал мужчина. – Вы захватили с собой доктора?

– Доктор не какая-то безделица, чтобы его захватывать! – оскорбился Рокси. – Бандер, спуститесь, пожалуйста, вниз!

Доктор кивнул и прошел в каюту. Рокси посмотрел на стоящего перед ним мужчину, признав в нем американца, и раздумывал, должен ли он произвести положенный обыск.

– Вы американец, сэр? – спросил он.

– Что? – Казалось, тот удивился. – Простите, что вы…

– Я спросил, американец ли вы, сэр?

– Да! Да, конечно! – утвердительно кивнул мужчина.

– Куда вы направляетесь, сэр?

– В Охо-Пуэртос. Но, видите ли…

– Сколько человек имеете на борту, сэр?

– Всего троих, включая меня.

– Кто эти люди, сэр? Расскажите про всех. – Рокси извлек из кармана зеленый блокнот, открыл его и приготовился записывать.

– Я – Алекс Уиттен.

– Да, сэр. Как пишется, У-и-т-т-е-н?

– Правильно. И Рэндольф Гэмбол. Г-э-м-б-о-л.

– Понятно, сэр, – сказал Рокси, записывая имена. – И вы сказали, что у вас на борту беременная женщина. Это ваша жена, сэр?

– Нет, вовсе нет.

– Тогда, вероятно, жена мистера Гэмбола?

– Нет. Ее зовут Аннабел Тренч. Миссис Джейсон Тренч. Удивленный Рокси поднял глаза.

– Мистер Тренч – наш друг, – объяснил Уиттен. – Сейчас он находится в Охо-Пуэртос. Именно поэтому мы и направляемся туда из Майами. Чтобы присоединиться к нему. Мы думали…

– Понятно, – сказал Рокси и помолчал. – Сэр, мне хотелось бы взглянуть на документы, удостоверяющие ваши личности.

– Почему? – спросил Уиттен, снова с удивленным видом.

– Сэр, на этом пути мы нередко встречаем много кубинских беженцев.

– Я похож на кубинца?

– Сэр, нам встречается много кубинцев, которые выглядят как мы с вами и даже учились в Гарварде.

Уиттен вздохнул и полез в задний карман брюк за бумажником. Он порылся в нем и передал Рокси свои водительские права.

– Это подойдет? – спросил он.

Рокси изучил права, затем поднял глаза.

– Где вы живете, сэр? – спросил он.

– В Нью-Йорке.

– Где именно?

– ИЗО, Восточная сторона, Шестьдесят пятая улица.

Рокси снова заглянул в права. Затем посмотрел на волосы Уиттена. Снова в права. На глаза Уиттена. Наконец вернул ему документ.

– Это ваша лодка, сэр?

– Нет.

– Мистера Гэмбола?

– Нет.

– Чья же?

– Она принадлежит мистеру Тренчу.

– Где она зарегистрирована?

– В Новом Орлеане.

– На чье имя?

– На имя Джейсона Тренча. А может, на Аннабел, я точно не знаю. Потом мы можем ее спросить. Послушайте, может, вы не поняли. Там внизу беременная…

– Сэр, Док уже спустился к ней и, уверен, делает все, что нужно. Вы можете мне сказать…

В этот момент помощник боцмана «Меркурия» услышал за собой шаги и обернулся. Поднимающийся по трапу мужчина был одет в синие брюки из грубой ткани и в спасательный жилет поверх выцветшей и потертой кожаной голубой куртки. Это был загорелый красивый человек, но его глаза выдавали беспокойство и даже некоторое отчаяние.

– Вы здесь командуете? – спросил он.

– Да, сэр, – ответил Рокси.

– У нас здесь женщина, которой позарез нужна помощь, – сказал тот и, обернувшись к Уиттену, добавил: – Я знал, что нам не следовало выходить в море, знал! – Он снова обратился к Рокси и положил руку ему на плечо, как бы поверяя что-то ужасно личное давнему другу: – Она может родить в любую минуту. Когда мотор заглох…

– Вы – мистер Гэмбол, сэр? – спросил Рокси.

– Да, это так, я Рэндольф Гэмбол. Как…

– Разве никто из вас, джентльмены, не слышал штормового предупреждения, когда вы выходили из Майами?

– Да, но мы разговаривали с Джейсоном… с мистером Трен-чем… и он сказал, что здесь погода ясная. Мы подумали…

– В котором часу вы вышли из Майами? – спросил Рокси.

– На рассвете, – ответил Уиттен.

– Мы рассчитывали в это время уже быть в Охо-Пуэртос, – сказал Гэмбол.

– Но мотор заглох, и мы не смогли его запустить, – добавил Уиттен.

– Топлива у нас полно, – вторил его товарищ.

– У нас был полный бак, когда мы сегодня вышли в море.

– Все равно приборы показывают еще половину запаса. Можете сами проверить.

– Да, – неопределенно хмыкнул Рокси.

Внизу в каюте Эмил Бандер посмотрел на огромный живот женщины, лежащей на верхней койке справа, судорожно вздохнул и облизал пересохшие губы. Женщина тяжело дышала ртом. Ее глаза были закрыты. Лицо было потным, и каждый ее вздох вызывал прерывистую дрожь всего ее громадного тела.

– Мэм! – позвал Бандер.

Женщина простонала и схватилась за живот, широко раскрыв глаза, потом снова плотно смежила века, скрюченными пальцами вцепившись в простыню.

– О Господи! – выдохнула она.

Бандер снова провел языком по губам и спросил:

– Мэм, вы можете… это… у вас начались роды?

– Да, – прошептала женщина. – О Господи, прошу вас, помогите мне.

Бандер отчаянно пытался вспомнить, как учили их в службе спасения принимать роды, и единственное, что всплыло у него в памяти, это необходимость засечь частоту предродовых схваток. Он обернулся к спустившемуся за ним мотористу и нервно сказал:

– Засекайте время ее схваток, Джек.

Затем открыл переносной радиопередатчик и соединился с катером.

– Подождите минутку, – ответил ему радист, и он ждал, прижимая к уху наушник, а у его локтя стонала и корчилась женщина.

Внезапно она вся содрогнулась и схватилась за края койки.

– Вот еще одна, – сказал Бандер мотористу. – Сколько минут прошло с предыдущей схватки?

– Четыре. – Моторист взглянул ему в лицо. – Это хорошо или плохо?

– Ну, у нас еще есть немного времени, – сказал Бандер.

– У меня уже отошли воды, – сообщила женщина.

– Да, мэм, – растерянно ответил Бандер.

– Я вся мокрая, – пожаловалась она.

– Понимаю, мэм.

– Что это значит? – прошептал ему на ухо моторист.

– О чем вы?

– Что значит «отошли воды»?

– Не знаю, – прошептал в ответ Бандер.

– Ртуть-один, это ртуть-один. Прием.

– Слушаю вас, ртуть, – сказал Бандер в микрофон.

– Док, не отключайтесь, здесь капитан.

– Да, – ответил Бандер.

Тут же зазвучал голос капитана:

– Док? Это капитан.

– Да, сэр.

– Что там у вас?

– Сэр, здесь женщина, у которой начались роды. У нее схватки каждые пять минут.

– Вот… еще одна! – вставил моторист.

– Сейчас была новая схватка, – пояснил в микрофон Бандер.

– Скажите ему о водах, – прошептал моторист.

– Сэр, у нее уже отошли воды, – смущенно произнес Бандер.

– Что вы предлагаете, Док?

– Сэр, я еще никогда не принимал роды и лучше бы мне и не пытаться делать это сейчас. Я внизу лодки с женщиной, и эта каюта, сэр, ужасно тесная, по обеим стенам по две койки, а проход между ними всего около фута, сэр. Она лежит на верхней койке, и над ее животом до потолка всего фута два. Сэр, я не думаю, что это место подходит для приема родов, тем более что мне никогда не приходилось этим заниматься.

– Что вы предлагаете?

– Я бы попросил вашего разрешения взять ее на наш катер, сэр. И попросил бы оборудовать кают-компанию для срочных родов, а также опросить нашу команду, может, кто имел дело с подобными случаями и мог бы мне помочь.

– Хорошо, перевозите ее к нам.

– Есть, сэр. И еще, сэр, нам понадобится какое-нибудь помещение, чтобы подготовить ее к родам. Я подумал об офицерских каютах, может, подойдет каюта мистера Пирса или…

– Она может занять мою каюту, Бандер, – предложил, не раздумывая, Кейтс. – Доставь ее на борт как можно скорее.

– Есть, сэр.

– Бандер?

– Сэр?

– Она американка?

– Да, сэр.

– Хорошо. Поторопитесь.

– Да, сэр. – Бандер снял наушники. – Можем везти ее на катер, – сказал он мотористу.

– А что капитан сказал о водах?

– Ничего, – сказал Бандер, пожав плечами, и поднялся наверх.

– Кто из вас муж леди? – спросил он.

– А что? Что случилось?

– Вы ее муж?

– Нет, меня зовут Гэмбол. Я ее близкий друг. В чем дело?

– Ну, мы хотим забрать ее на катер. У нее начались роды и…

– Хорошо, пусть так и будет, – ответил Гэмбол.

– В том-то и дело, сэр. Мне нужно получить согласие ее мужа.

– Ее мужа здесь нет, – сказал Рокси. – Он в Охо-Пуэртос.

– О! Ну, тогда, я думаю, мы должны получить ее согласие.

– Послушайте, вы не могли бы… – начал Гэмбол.

– Вероятно, нам также потребуется выдать расписку. Как вы думаете, Рокси?

– Да, скорее всего.

– Какого рода расписку?

– Что она отправляется на борт государственного судна, мистер Уиттен, – объяснил Рокси.

– Какое это имеет отношение…

– Мы не хотим нести ответственность, если что-нибудь…

– Мне еще никогда не приходилось принимать роды, – виновато улыбнулся Бандер.

– А вы не можете заняться этой распиской уже после того, как заберете ее к себе? – нетерпеливо спросил Уиттен.

– Да, мы должны будем уточнить это с капитаном, – сказал Рокси. – Вам понадобятся носилки?

– Еще не знаю. Нужно спросить ее, сможет ли она идти. – И Бандер направился к трапу, затем остановился. – Хотя вряд ли она сможет идти, если у нее отошли воды.

Моторист поднял голову, когда в каюту спустился Бандер.

– Как дела? – спросил доктор.

– Каждые три минуты, – сказал моторист.

Бандер кивнул, протиснулся мимо него и приблизил губы к уху женщины.

– Мэм! – прошептал он.

– М-м? – раздалось в ответ.

– Вы сможете идти?

– Думаю, что да.

– Мы хотим забрать вас на свой катер, мэм. Там нам будет легче помочь вам.

– Хорошо, я согласна.

– У нас есть носилки, мэм, и мы можем ими воспользоваться, если пожелаете. Но здесь очень тесно, и если вы сможете пойти, мы сэкономим уйму времени. Что вы об этом думаете, мэм?

– Я постараюсь дойти.

– О'кей! Мэм, думаю, нам следует поторопиться, если вы понимаете, что я имею в виду… Судя по трехминутному интервалу между схватками, дело близится к завершению. Мы бы не хотели, чтобы нам пришлось принимать ребенка в таких условиях.

– Да, – понимающе кивнула женщина.

Она вытерла рот рукой и открыла глаза, затем приподнялась, насколько позволял потолок, опершись на локоть.

– Пожалуйста, помогите мне спуститься, – попросила она. Поддерживая женщину с двух сторон, Бандер с мотористом помогли ей спуститься с койки и повели к трапу. Она поднялась в рубку и в кокпит, ее юбка сзади намокла. Женщина двигалась со слоновьей грацией, ее тело казалось еще больше из-за надетого поверх черного халата спасательного жилета.

– Как вы себя чувствуете? – тревожился Уиттен, как только они оказались наверху.

– Слабовато, – ответила она и вдруг, охватив руками живот, скорчилась в гримасе боли.

– Переведите ее в баркас, – распорядился Рокси. – Да поживее!

Они приподняли ее над бортом лодки, трое мужчин сверху, трое снизу, и осторожно спустили в поджидавший баркас. Уиттен и Гэмбол бормотали что-то успокаивающее, успевая девать советы морякам, которые не обращали внимания на слова штатских, озабоченные тем, чтобы без приключений и как можно удобнее устроить женщину в баркасе.

– А может, один из нас отправится с вами? – предложил Гэмбол.

– Отправляйся ты, – сказал Уиттен. – А я останусь в лодке.

– Уж и не знаю, – засомневался Рокси. – Как вы думаете, Док?

– Послушайте, давайте скорее отправляться, – раздраженно вырвалось у Бандера. – То есть давайте не будем долго обсуждать этот вопрос, хорошо, Рокси? Если он хочет, ради Бога, пусть едет с нами!

– Давайте, – сказал Рокси и запустил мотор.

Гэмбол спрыгнул в баркас.

Когда они отвалили от лодки, Уиттен закричал:

– Если вы сможете прислать механика посмотреть мотор, буду вам очень благодарен.

– Я спрошу у капитана. – Рокси стремительно повел катер вперед, оставляя за собой раздвоенную пенистую дорожку.

– Как она? – спросил Гэмбол.

– Все нормально, Рэнди, – прошептала женщина. – Не говори обо мне в третьем лице… Мне начинает казаться, что я уже умерла.

– Не стоит об этом говорить, мэм. – Бандер промокнул пот на ее верхней губе.

– О Господи! – простонала женщина и схватилась за живот.

– Аннабел?

– Тс-с, тс-с, – пробормотала она, выгибаясь от боли. – Тихо, тс-с…

Мужчины замолчали.

Глаза женщины были закрыты.

Слышно было только, как работает мотор да плеск тихих волн о борт баркаса.

– Мэм? – позвал Бандер, а за ним Гэмбол:

– Аннабел!

– Слышу вас, у меня все в порядке.

– Сэр, как… как ее фамилия? – спросил Бандер.

– Тренч, – ответил Гэмбол. – Миссис Тренч.

– Спасибо, сэр. – Бандер чувствовал, что его начало подташнивать. Он не знал, вызвано ли это движением баркаса или сознанием того, что рождение ребенка непременно сопровождается обилием крови и выпадением последа.

– Миссис Тренч, – спросил он, – у вас… у вас уже есть дети?

– Нет, – ответила женщина.

– О, тогда… – начал он и замолк, пытаясь преодолеть приближающийся приступ тошноты.

– Мы почти дошли, – сказал Рокси.

На борту катера раздалась команда, усиленная рупором:

– Всем свободным от вахты явиться на правый борт для принятия баркаса.

Когда баркас приблизился, Рокси повторил команду.

– Приготовиться, – распорядился помощник боцмана моряку с линем в руках.

– Есть приготовиться, – отвечал тот, и Рокси подвел баркас к катеру.

Почти сразу с борта катера сбросили канат. Моряк закрепил его на банке, и с лодки забросили в катер фалинь, мягко подтянув ее к свисающим транцам. Пока мужчины на катере и в моторке готовились поднять ее на борт, Бандер сидел рядом с миссис Тренч, продолжая отмечать время между схватками.

– Закрепить нос! – закричал кто-то.

Бандер надеялся, что он успеет ее подготовить к родам, прежде чем они перенесут ее в каюту… Господи, да ведь ему еще придется побрить ее!

– Закрепить корму! Вместе поднимай!

И внезапно Бандера охватил животный страх, поглотив его собственную слабость, которая мучила его еще секунду назад.

Баркас поднялся в воздух. Моряки на палубе слаженно и быстро исполняли все команды, и баркас поднимался все выше и выше.

– Спокойно, спокойно!

Бандер с ужасом вспомнил, что обязан побрить ей лобок, но должен ли он принимать роды без анестезии?! Неужели возможно, чтобы женщина переносила все эти муки в состоянии полного сознания? А если она не вынесет этих мук, если будет под наркозом?

– Ох! – простонала женщина. – Ах ты, сукин сын! – И стиснула свой живот ровно через три минуты, как будто ее ребенок имел на ручонке часы.