Текст книги "Бегство на Венеру"

44

Когда я стал снижаться, скользя по кривой, огонь прекратился и, отделившись от колонны, две машины на огромной скорости понеслись к нам. Когда мы приземлились, они уже были на месте, направив на нас свои пушки. Я поднялся из кабины и поднял руки в знак примирения. Открылась боковая дверь корабля и из нее вышли шесть человек. Спустившись на землю, они подошли к нам. Все из них, кроме одного, были вооружены пистолетами и ружьями, стрелявшими r-лучами. Тот, кто вел их, был безоружным. Очевидно это был их офицер. Их одежда состояла из набедренных повязок, сандалий и шлемов. Причем шлемы были единственнным отклонением от универсальной мужской одежды на Амторе. Они были довольно мрачными людьми, с квадратными челюстями и неподвижными лицами. Они выглядели даже интересными, хотя и немного зловещими.Они подошли и остановились возле анотара, глядя на нас.

– Выходите, – сказал офицер.

Эро Шан и я выпрыгнули из кабины, после чего я помог спуститься Дуари.

– Зачем вы сбили нас? – спросил я.

– Возможно лотокор Данлот скажет вам об этом, – ответил офицер. – Я отвезу вас к нему.

Они забрали нас в свою странную машину. Внутри неолантара (как они его называли) находилось от двусот до трехсот человек. На нижней палубе, куда нас привели, находились кубрик, камбуз, каюткомпания, а также вещевые и продовольственные склады. На второй палубе находились батареи пушек, стрелявших из боковых отверстий, закругленного носа и кормы корабля. На верхней палубе, куда нас привели, также было полно вооружения. Оно состояло из батарей, расположенных по бортам и пушек, находившихся во вращающихся башнях. Сверху башен располагались легкие пушки. Башни вели огонь поверх батарей. Наибольшая надстройка находилась в центре верхней палубы. Палуба, находящаяся на надстройке была, так сказать, капитанским мостиком. Под ней находились каюты офицеров.

Все эти корабли назывались лантарами. Название происходит от слов «лап» и «нотар», где «лап» – это земля, а «нотар» – корабль. Большие дредноуты назывались тонглантарами, или большими сухопутными кораблями. Тогда как крейсеры – коландерами, быстрыми сухопутными кораблями, а эсминцы – неолантарами, маленькими сухопутными кораблями. Я называю их супердредноутами, крейсерами и эсминцами, по аналогии с кораблями на Земле.

Нас доставили на один из дредноутов, оказавшийся флагманским кораблем. Эта громадина достигала семиста пятидесяти футов в длину и ста шестнадцати футов в ширину. Верхняя палуба поднималась над землей на тридцать футов, а супернадстройка – еще на столько же. Он был украшен знаменами, флагами и вымпелами. И все же это была очень мрачная и грозная машина. Впереди, на верхней палубе стояла группа офицеров, к которым нас и привели.

Лотокор Данлот, командовавший флотом, был суровым, видавшим виды человеком.

– Кто вы и зачем вам понадобилось кружить над флотом Фалзы в этой штуке? – спросил он. Спрашивая, он окинул нас изучающим и подозрительным взглядом.

– Уже несколько месяцев как мы сбились с пути, – сказал я, – и не можем найти дорогу домой.

– Где это? – спросил он.

– Корва, – ответил я.

– Никогда не слышал о ней, – сказал Данлот. – Где она находится?

– Я сам точно не знаю, – ответил я, – но где-то на юге, на южном побережье Анлапа.

– Это Анлап, – сказал он, – и море находится на востоке, но там нет никакой Корвы. На юге находятся непроходимые горы. В чем это вы летали по воздуху и почему оно не падает?

– Это анотар, – ответил я и вкратце объяснил его принцип действия.

– Кто его построил? – спросил он.

– Я.

– Откуда вы прилетели?

– Из города Ву-ада, который находится севернее горного хребта, – ответил я.

– Никогда не слышал о нем, – сказал Данлот. – Вы лжете и, надо заметить, неудачно. Вы прилетели неизвестно откуда и летите неизвестно куда. Думаете я вам поверю? Я скажу вам кто вы. Вы все – Панганские шпионы.

Я рассмеялся в ответ.

– Почему вы смеетесь? – спросил он.

– Потому что ваше утверждение смехотворно, – ответил я. – Если бы мы были шпионами, то никогда бы не спустились, чтобы в нас стреляли.

– Все панганы дураки, – отрезал Данлот.

– Может я и дурак, но не панган во всяком случае. Я даже никогда не слышал о них. Я не имею понятия в какой стране нахожусь.

– А я говорю, что вы шпионы, – настаивал он, – и будучи таковыми, вы будете уничтожены.

– Моя жена, – продолжал я, показывая на Дуари, – бывшая принцесса Вепайии, а мой друг Эро Шан – исследователь-биолог из Хавату. Меня зовут Карсон Венерианский. Я – принц Корвы. Если вы цивилизованне люди, обращайтесь с нами как полагается по этикету.

– Я слышал о Хавату, – сказал Данлот. – Она находится на востоке за океаном в трех тысячах миль отсюда. Много лет назад на побережье Фалзы потерпело крушение судно, плывшее из страны под названием Тора. На его борту был человек из Хавату, который был пленником Торов. Эти торы оказались негодяями и мы их всех поубивали. Но человек из Хавату был очень образованным. Он до сих пор живет у нас в Онаре. Возможно я оставлю вас в живых, пока мы не вернемся в Онар.

– Как звали этого человека из Хавату? – спросил Эро Шан.

– Корган Кантум Амбат, – ответил Данлот.

– Я хорошо его знаю, – сказал Эро Шан. – Он таинственным образом исчез много лет назад. Он был очень образованным человеком, физиком по специальности.

– Он сказал, что однажды ночью он упал в реку с набережной, – рассказывал Данлот, – и его смыло с водопада, расположенного ниже города. Он чудом остался жив. Он умудрился удержаться на плаву и течением его вынесло в океан. Там он был подобран и взят в плен кораблем Торы. Так как не было возможности вернуться в Хавату, он остался здесь.

После этого отношение к нам стало мягче. Он сказал, что они следовали в панганский город Хор. Ему не хотелось брать нас в бой, но он сказал, что мы будем в безопасности, особенно Дуаре.

– Если бы я мог выделить один корабль, то отправил бы вас в Онар. На этих лантарах совсем нет места для женщин.

– Я могу поселиться с моим клукором, – сказал офицер, который привел нас, – а женщина могла бы занять мою каюту. – Клоокор означает лейтенант.

– Отлично, Вантор, – сказал Данлот. – Можете забрать женщину.

Мне это не понравилась и я сказал об этом, но Вантор сказал, что для меня на его корабле места не найдется, а Данлот повелительно напомнил мне, что мы были пленниками. Я заметил саркастическую улыбку на губах Вантора, когда он уводил Дуари. Когда я увидел как она покидала флагманский корабль, меня охватили дурные предчувствия. Сразу после этого флот продолжил свое движение.

Данлот поселил меня к молодому младшему лейтенанту или рокору, а Эро Шана к другому офицеру, с таким договором, что мы сможем спать, пока они были на дежурстве и уступать им место по их возвращению. В остальное время мы могли свободно перемещаться по кораблю. Я был очень удивлен этим, но это лишь подтверждало тот факт, что Данлот больше не считал нас панганскими шпионами.

Приблизительно через час я увидел прямо по курсу нечто несущееся в нашем направлении с огромной скоростью. Когда оно приблизилось, я увидел, что это был крошечный лантар. Он подъехал к флагманскому кораблю, продолжавшему свое движение. На борт вышел офицер и сразу же направился к Данлоту. Почти сразу флаги были спущены, за исключением вымпела и дополнительного флага, развевающегося на грот-мачте чуть ниже. Это был флаг красного цвета со черными скрещенными мечами – боевой флаг Фалзы. Теперь флот развернулся. В первых трех линиях шли эсминцы, за ними следовали крейсеры, а сзади линкоры замыкали вершину треугольника. Спереди и с флангов кораблей шли закрепленные за ними маленькие катера-разведчики.

Экипаж линкора занял свои боевые места. Мощный флот боевым порядком уверенно двигался вперед. Это было хорошее построение. Я чувствовал, что приближается сражение, но не видел противника. Так как на меня никто не обращал внимания, я поднялся на мостик, чтобы лучше видеть происходящее и установить, где находился противник. Там находились офицеры и сигнальщики, посылавшие и принимавшие сообщения. На мостике было установлено четыре t-лучевых пушки. Около каждой находился расчет из трех человек. Хотя мостик был большой, места там оставалось немного и я удивился, что мне разрешили там остаться. Позже я узнал, что по приказу Данлота меня всюду пропускали, чтобы удостовериться, что я не шпион. Будучи таковым, я должен буду себя обнаружить.

– Видел ли ты когда-нибудь сражение сухопутных флотов? – спросил меня один из офицеров.

– Нет, – ответил я. – Я никогда не видел лантаров.

– На твоем месте я бы спустился вниз. – Это самое опасное место на корабле. Вероятно большая половина из нас погибнет в этом сражении.

Когда он закончил говорить я услышал нарастающий пронзительный свист, закончившийся ужасным взрывом. В ста ярдах от флагманского корабля разорвалась бомба. Мгновенно заговорили крупнокалиберные пушки линкора. Сражение началось.

45

Пушки наибольшего калибра, установленные на линкорах стреляют тысячефунтовами снарядами на расстояние до пятнадцати миль, тогда как меньшие пушки стреляют снарядами весом пятьсот фунтов на расстояние от двадцати до двадцати пяти миль. Эти пушки используются, когда противник находится за горизонтом, так как t– и r-лучи не описывают кривой. Они двигаются всегда по прямой линии, поэтому стреляющий должен видеть своего противника.

Эсминцы и крейсера, шедшие перед нами, теперь исчезли из виду, пытаясь приблизиться к противнику и пустить в ход свои смертоносные t-лучевые пушки. Вражеские снаряды то и дело разрывались вокруг. Наши линкоры отвечали дружными залпами.

Вскоре линкоры, увеличив скорость, рванулись вперед, перекатываясь и подпрыгивая на неровностях. Очущение было такое, как-будто океанский корабль плывет по штормящему морю. Линкоры продолжали вести огонь.

Я увидел прямое попадание в надстройку линкора, шедшего рядом в цепи. Все на мостике должно быть погибли тотчас. Хотя теперь корабль был похож на человека без глаз, он сохранил свое место в строю и продолжал вести огонь. Его капитан и штаб продолжали командовать им из бронированной комнаты, находившейся в недрах корабля, получая радиограммы с флагманского линкора. Находясь в трудном положении, он оставался боеспособным.

– Видишь, что я имел в виду, – сказал офицер, советовавший мне идти вниз, указывая в направлении разрушенной надстройки.

– Понимаю, – сказал я, – но здесь намного интересней, чем внизу.

– Будет еще интересней, когда мы приблизимся к неприятелю, – сказал он.

Впереди мы уже видели наши крейсера и некоторые из эсминцев. Они вплотную сражались с вражескими машинами и вот, наконец, мы увидели большие линкоры неприятеля, выплывающие из-за горизонта. Через полчаса мы были в самой гуще битвы. Маленькие катера-разведчики жужжали вокруг как москиты. Они так же как и эсминцы запускали по вражеским кораблям торпеды на колесах. Неприятельские корабли такого же класса атаковали аналогично.

Гул больших пушек уступил место шипенью t-лучей, способных разрушать почти все формы материи.

Корабли имели два уровня защиты: тяжелая броня, защищавшая от снарядов, и тонкое покрытие, задерживающее r-лучи. Оно могло быть растворено определенными химикатами. Теперь, когда два флота находились рядом, были пущены в ход другие снаряды. Они содержали кислоту, растворявшую это покрытие. После прямого попадания, на корпусе корабля появлялось огромное пятно с растворенным покрытием, под которым была незащищенная броня. Корабль становился уязвимым для t-лучей, и неприрятель тут же начинал добивать пораженную машину из t-лучевых пушек. Кораблю ничего не оставалось как уклоняться от обстрела этого пятна.

Когда мы приблизились к эпицентру сражения, я обнаружил, что одной из наиболее интересных фаз боя было применение маленьких колесных торпед. Установленные на трехколесной раме, они могли передвигаться по прямой линии. Естественно, на неровной поверхности они могли отклоняться от курса, будучи эффективными на близком расстоянии. Ихней задачей было уничтожение огромных, длинных ремней, которые использовались наподобие гусениц наших тракторов и танков. Одной из функций катеров-разведчиков было уничтожение вражеских торпед и запуск своих. Они делали это с помощью маленьких t-лучевых пушек. Командование этими катерами было, на мой взгляд, наиболее интересным. Это удивительно маневренные и скоростные машины. Они могли на огромной скорости уклониться от t-луча или догнать вражескую торпеду, вывести ее из строя и запустить свою.

Флагманский линкор находился теперь в гуще событий и вскоре я увидел более интересные вещи, чем снующие внизу катера. Мы вступили в поединок с экипажем вражеского корабля, находившегося по правому борту от нас. Шесть людей на нашем мостике уже погибли и одна из наших пушек была выведена из строя. В нее попал химический снаряд, разрушивший ее покрытие и сделав ее доступной для t-лучей неприятеля. Они пробили большую дыру башне и один за другим воины погибли. Два других солдата тащили новую защиту для пушки и я помог им. Мы держали ее перед собой, чтобы защититься от огня. Но когда стали закреплять ее, оба солдата погибли, выйдя из под нее.

Я оглянулся, чтобы увидеть кто возьмет на себя командование пушкой, но на мостике в живых не осталось никого, кроме расчетов других пушек. Причем одной из них управлял единственный уцелевший офицер. Поэтому я занял место комендора и приник к перископу, едва выступавшему над щитом. Я был защищен от всего, кроме химических снарядов, способных вывести из строя мой щит.

Через перископ я отчетливо увидел мостик вражеского корабля. Дела у них обстояли не намного лучше наших. Палуба была усыпана мертвыми и две пушки выведены из строя. Под нами корабли обстреливали друг друга химическими снарядами и прошивали свои корпуса t-лучами. В корпусе вражеского корабля была зияющая дыыра, но наши t-лучи не достигали его жизненно важной точки.

Я снова направил перископ на мостик вражеского корабля и заметил, что из-под щита пушки высовывается чья-то нога. Прицелившись я снес ее. Я услышал крик несчастного и увидел как он покатился по палубе. Ему следовало лучше держаться, так теперь его голова была открыта и, через пару секунд она последовала за ногой. Пушка, однако, продолжала стрелять. Наверное за щитом оставалось еще двое комендоров.

t-лучи распространяются точно по прямой, в диаметре они не толще карандаша. Два залпа, которые я сделал, убедили меня в том, что это было исключительно точное оружие. Конечно, покачивание на ухабах во время маневров кораблей делали каждое попадание случайным. Но как бы не качало корабль, существуют моменты, когда он неподвижен. Как раз тогда я и сделал свои два залпа. Мне захотелось попробовать еще и я стал целиться в дуло вражеской пушки. Если мне удасться попасть в эту крошечную цель, то пушка будет выведена из строя. Целиться в такую маленькую цель было довольно утомительно. Я сделал дюжину безрезультатных выстрелов, пока наконец два корабля замерли на доли секунды. Когда я нажал на кнопку, мой прицел был направлен точно на дуло вражеской пушки. Я видел как она задрожала, когда через нее проходили t-лучи. Я был уверен, что попал и пушка больше не будет стрелять.

На неприятельском мостике теперь действовала лишь одна пушка. Двое из ее комендоров лежали мертвые рядом со щитом. Я был уверен, что ею управлял один человек. Поэтому я был уверен, что уцелевший комендор или комендоры уничтоженной пушки попытаются добежать до оставшейся пушки, чтобы пополнить ее расчет. Поэтому я направил прицел на пространство между двумя пушками и стал ждать. Действительно, оба комендора бросились бежать к ней и я уничтожил их обоих.

В поисках новых побед я повернул свой перископ на другие части вражеского линкора. Он был сильно поврежден, но большинство его пушек продолжали стрелять. В нижней части корпуса я заметил точку, в которой разорвался химический снаряд. Там должно быть находился кожух, защищавший зубчатую передачу двигателя. Я направил свою пушку на эту точку и нажал на кнопку. Из-за движения кораблей было невозможно удерживать цель постоянно, поэтому я особенно обрадовался, когда в броне кожуха появилась дыра. Я продолжал бить в эту точку до тех пор, пока дыра достигла размеров человеческой головы, обнажив огромную металлическую гусеницу, которая приводила это чудовище в движение. Гусеница двигалась с такой скоростью, что t-лучи покрыли ее значительную поверхность. Результаты моего обстрела сказались не сразу, но вскоре я заметил, что гусеницы стали заминаться и трещать под огромными колесами. В этот же момент линкор рванулся в нашу сторону, так как колеса с его левого борта оказались блокированными. Гусеница с правого борта продолжала двигаться. Мы едва успели уклониться, чтобы избежать столкновения. Потом, когда вражеский корабль остановился, мы оставили его на съедение эсминцам и катерам-разведчикам, которые окружили его как шакалы или гиены.

В первый раз за время моего участия в сражении у меня появилась возможность оглядеться вокруг. Я заметил, что вражеский флот отступал полным ходом. Крейсера и эсминцы преследовали его. За кормой вся равнина была усеяна поврежденными кораблями обеих сторон. На земле шли рукопашные схватки, так как фалзанцы хотели захватить пленников.

Опускалась ночь и флагманский корабль подавал сигналы флоту вернуться в боевой порядок. На мой взгляд сражение было закончено. Осматривая мостик я понял, почему офицер предложил мне спуститься вниз. В живых остались лишь он, я и два комендора. Пока я смотрел на это побоище, он подошел и заговорил со мной.

– Ты хорошо стрелял, – сказал он.

– Не так, как панганский шпион, правда? – сказал я, улыбаясь.

– Нет, но и не так как человек, который никогда не видел лантара, – сказал он.

– Я видел другие корабли и сражался на них, но они плавали по океану, а не по земле.

– Завтра будет намного больше стрельбы, – заметил он. – К утру мы должны добраться до Хора и тогда начнется настоящее сражение.

– Из-за чего идет эта война? – спросил я.

– Из-за пастбищ для наших стад, – ответил он.

– Панга претендует на все пастбища. Мы воюем уже десять лет и пока мы воевали, люди из Хангора увели почти все их стада, а люди Малтора украли почти все наши.

– Выигрывал ли кто-нибудь решающие сражения? – спросил я.

– Наш флот всегда побеждал ихний, – отвечал он. – Но пока что нам не удавалось взять их город Хор. Битва за Хор будет решающей в этой войне.

– И что дальше? – спросил я.

Он пожал плечами.

– Я знаю не лучше тебя, – сказал он, – но возможно, что мы начнем войну с Малтором, чтобы вернуть наши украденные стада.

После сражения к нам подошли два санитарных корабля и один транспортный. Большая часть ночи была посвящена ремонту и для сна времени почти не осталось.

Когда наступило утро я увидел две очень странных машины, подошедших к нам ночью. У этих громадных чудовищ была очень толстая броня, а нос имел коническую форму с вершиной, отстоящей от земли на пятнадцать футов. Каждый из кораблей был вооружен четырьмя тяжелыми пушками, направленными вперед. Располагались они как раз позади конуса. Дула этих пушек были защищены броней конуса, а сами пушки были спрятаны внутри корпуса корабля. Пушки находились сверху, снизу и по бокам носа. Более легкие t-лучевые пушки, защищавшие борта и корму, были утоплены в амбразурах. Корпусы имели цилиндрическую форму и эти корабли напоминали гигантскую торпеду. Я недоумевал по поводу их назначения, так как было очевидно, что их маневренность была очень низкой.

С рассветом мы отправились в путь и вскоре после этого Данлот послал за мной.

– Мне доложили о вашем поведении во время вчерашнего боя, – сказал он. – Ваши действия заслушивают всяческих похвал и я хотел бы чем-то отблагодарить Вас.

– Вы можете сделать это, – отвечал я, – позволив мне воссоединиться с моей женой.

– Это был следующий вопрос, о котором я хотел бы поговорить с Вами, – сказал он. – Ваша жена исчезла.

– Исчезла! – воскликнул я. – Что вы имеете в виду? Она не была убита во время вчерашнего боя?

– Нет, – ответил он. – Тело Вантора было найдено в его каюте. Он был поражен в сердце, а когда стали искать вашу жену, ее на корабле не оказалось.

46

Дуари исчезла! И теперь она одна посреди незнакомой земли.

– Вы должны отпустить меня, чтобы я нашел ее, – сказал я.

Данлот покачал головой.

– Вы ничего не сделаете, – сказал он. – Я послал на ее поиски два разведывательных лантара.

– Вы очень добры, – сказал я.

Он удивленно посмотрел на меня.

– Вы кажется не поняли, – сказал он. – Ваша жена убила одного из моих офицеров. По крайней мере, есть основания для привлечения ее к суду.

Я испугался.

– Вы не можете так поступить! – воскликнул я. – Совершенно очевидно, почему она это сделала. Очевидно, он заслужил быть убитым.

– Мы не так смотрим на эти вещи, – ответил Данлот.

– Вантор был хорошим офицером, с многолетним стажем. Он представлял большую ценность для Фалзы, намного большую, чем сорок женщин. А теперь, – сказал он, как будто инцидент для меня был исчерпан, – что я могу сделать, чтобы показать свою признательность за Ваше поведение во вчерашнем бою?

Я собрал всю свою волю, чтобы не рассказать ему как я отношусь к его справедливости и его оценке Дуари. Если я хотел чем-то ей помочь, я не должен был ссориться с ним, а кроме того, в моей голове зарождалась смутная идея.

– Эро Шан и я хотели бы помогать экипажу одного из этих разведывательных кораблей, – сказал я. – У них поле деятельности гораздо шире, чем у других кораблей.

Он посмотрел на меня, прежде чем ответить. Затем он сказал:

– Вам нравится сражаться, не правда ли?

– Если есть за что, – ответил я.

– За что вы будете воевать здесь? – спросил он. – Вы не гражданин Фалзы и ничего не имеете против панганов, так как еще вчера вы ничего не слышали о них.

– Я хотел бы завоевать какое-то доверие и благодарность Фалзы, – ответил я. – Это может смягчить приговор, когда моя жена предстанет перед судом.

– В Вашей стране женщины, должно быть пользуются большим уважением, – сказал он.

– Именно так, – ответил я, – Огромным уважением. Честь женщины там дороже жизней сорока Ванторов.

– У нас все по-другому, – сказал он. – Мы считаем женщину необходимым злом, не более. Я бы больше заплатил за хорошего зората, чем за женщину. Но вернемся к нашему разговору – я намерен удовлетворить Вашу просьбу. Так как Вы проведете здесь остаток ваших жизней, Вы должны научиться приносить Фалзе какую-то пользу.

– Почему вы говорите, что мы пробудем здесь остаток наших жизней? – спросил я.

– Потому что так оно и будет, – ответил он. – Пересечь горы, окаймляющие Анлап с севера и юга, совершенно невозможно.

На востоке находится океан, но у вас нет корабля. На западе лежит никем не исследованная земля. Более того, не думаю, чтобы вам разрешили покинуть страну. Вы знаете слишком много военных секретов и если вы каким-то способом сможете достичь какой-нибудь страны, точно так они смогут достичь нас. Нам не нужны войны с пришельцами, у нас хватает хлопот и с Панганами.

После моего разговора с Данлотом я разыскал Эро Шана.

– Ты еще ничего не знаешь, – сказал я, – но мы изъявили желание помогать экипажу одного из кораблей-разведчиков.

– Не знаю, о чем ты говоришь, – сказал он.

– Конечно, не знаешь, потому что только сейчас я получил разрешение Данлота принять нас на службу на один из маленьких кораблей.

– Я согласен, – сказал он, – но что тебя заставило пойти на такой шаг?

Тогда я рассказал ему о Дуари и объяснил, что служба на корабле-разведчике позволит нам передвигаться гораздо на большие расстояния, чем основной флот и что мы, возможно, сможем найти ее, что невозможно на флагманском корабле.

– И что ты будешь делать потом? – спросил он. – Командир разведывательного корабля отдаст Дуари под суд и ты ничего не сможешь сделать.

– Думаю, что мы сможем, – сказал я. – Мы должны будем научиться управлять кораблем. У нас будут r-лучевые пистолеты и нам надо будет избавиться лишь от пяти человек.

Эро Шан кивнул.

– В этой идее что-то есть, – сказал он, улыбаясь.

Пока мы разговаривали, к нам подошел офицер и сказал, что нам приказано перейти на борт «Атгана-975», который находился рядом с линкором. Мы тут же спустились на нижнюю палубу и через боковую дверь увидели, что «Атган-975» ожидал нас. Слово «Атган» означает разведчик. Слово это составное: «ат» означает смотреть, а «ган» – человек, вместе это – «смотрящий человек».

Командир 975-го был рокором, то есть младшим лейтенантом по имени Ганио. Он кажется, не был в восторге от появления новичков на его корабле. Он спросил нас, что мы умели делать и я ответил, что мы были комендорами. Поэтому он посадил Эро Шана у кормовой пушки, а меня у носовой. Это обрадовало меня, поскольку позволяло мне находиться рядом с водителем – не знаю как назвать его точнее, возможно пилотом.

Кроме рокора, на корабле было семь человек экипажа: пилот, четыре комендора и два торпедиста. У каждого комендора было две пушки: одна – для стрельбы химическими снарядами и другая – для стрельбы t-лучами. Пушки были двуствольными, ствол для t-лучей располагался над стволом для химических снарядов. Они были жестко закреплены, так что прицел у них был общий. Пушки выходили за корпус корабля на три четверти своей длины и могли поворачиваться на сорок пять градусов в любом направлении. Пушки, расположенные по бортам корабля и на корме, имели приблизительно одинаковый радиус действия. С каждой стороны находился торпедный аппарат. При своей огромной скорости и маневренности это была очень опасная машина. Я сразу же стал следить за каждым движением пилота и вскоре у меня появилась уверенность, что смогу управлять 975-мым самостоятельно. Мне не терпелось попробовать это.

Эскадра, к которой был прикреплен 975-й, шла далеко впереди флота. Вскоре я понял почему фалзаны носили шлемы. Несмотря на то, что мы были привязаны ремнями безопасности, нас бросало во все стороны, так как маленький корабль несся по неровностям почвы с огромной скоростью. К полудню мы увидели большой город. Видимо, это и был Хор. До этого времени мы не видели флота противника. Теперь мы видели, как их разведчики и эсминцы выезжали из городских ворот. Они превосходили нас численностью и так как нашей задачей была разведка, командующий эскадры приказал отступать. Мы лишь соблюдали безопасное расстояние, а один из атганов отделился и был послан с донесением к командующему флотом. Мы болтались вокруг, ожидая выхода основных сил вражеского флота, но они не показывались. Сразу после полудня на горизонте показался наш флот, возвестивший о себе задолго до своего появления залпами пролетавших над нами снарядов, взрывающихся где-то в городе. Тяжелые пушки на стенах города отвечали огнем.

Хор был впечатляющей столицей, занимавшей значительную площадь с высотными зданиями, видневшимися из-за городской стены. Это была огромная крепость, выглядевшая абсолютно неуязвимой. Не зря Фалза за десять лет так и не смогла взять ее.

Когда мы наблюдали за обстрелом, я увидел прямое попадание снаряда в одно из высотных зданий. Произошел ужасный взрыв и здание просто развалилось на части. Мы слышали страшный грохот и видели, как над стенами поднялся огромный столб пыли. Панганы ответили ожесточенным обстрелом, под которым погибли два наших дредноута.

Теперь флот подошел поближе и я увидел, как приближаются два огромных бронированных чудовища. Я спросил у пилота, что это были за корабли.

– Что-то новенькое. Раньше их не применяли, – ответил он. – Если они сработают, то это будет сюрприз, которого панганы не ожидали.

В этот момент ворота открылись и из них, паля изо всех пушек, начали выезжать основные силы панганского флота. Маневр, на мой взгляд, необдуманный, так как все они скопившись в одной точке представляли собой отличную цель. Об этом я сказал пилоту.

– Панганы непредсказуемы в своих действиях, – сказал он. – Их король, наверное, сошел с ума, когда увидел, что рухнуло это здание и приказал всему флоту проучить нас. Во вчерашнем бою участвовала лишь половина флота неприятеля. Поэтому сегодня схватка будет намного горячее. Подходят ганторы! – воскликнул он. – Сейчас мы увидим их в действии.

Два огромных корабля, имевших форму торпеды, в сопровождении эсминцев на значительной скорости приближались к городу. Навстречу им вышел огромный панганский линкор, стрелявший изо всех своих пушек. Но ганторы, как их назвал наш пилот в честь слонообразных вьючных животных, продолжали с ревом приближаться к неприятелю. На линкоре почувствовали, что сейчас их будут таранить и начали отворачивать. В момент, когда он был повернут боковой стороной, гантор вдруг рванулся вперед на огромной скорости.

Линкор был обречен. Острая бронированная вершина гантора пробила корпус линкора на высоте пятнадцати футов над землей и вонзилась внутрь на пятьдесят футов, стреляя изо всех своих носовых и передних бортовых пушек, круша внутренности линкора.

Пока он торчал в корпусе, завершая свою разрушительную работу, другой гантор проследовал дальше. И можете быть уверенны, что оставшиеся корабли панганского флота, уступили ему широкую дорогу и, хотя дальше уже не было вражеских кораблей, он продолжал двигаться прямо к городу.

В то же время первый гантор, оставшись, как видно, неповрежденным, выехал из пораженного линкора и последовал за своим собратом. Теперь я видел, что оба они нацелены на ворота. Я тут же понял истинное назначение этих кораблей. Мы с несколькими другими атганами сопровождали один из ганторов. За нами следовала колонна линкоров.

– Если удасться попасть внутрь города, – сказал рокор, – мы должны двигаться по первой улице слева. Она ведет к казармам. Это цель нашей эскадры. Следует убивать всякого, кто оказывает сопротивление.

Ворота Хора были из дерева, покрытого бронированными плитами, но когда гантор врезался в них, они не выдержали и свалились на мостовую. Ганторы вползли по ним внутрь. За ними последовали и мы, свернув на первую попавшуюся улицу слева. За нами через ворота проследовали огромные линкоры. Они двинулись к центру города. По дороге к казармам мы слышали звуки боя, происходившего в самом сердце Хора. Это здание, вернее серию зданий, мы обнаружили со одной из сторон огромного парадного плаца.

Панганы, конечно, не ожидали такого поворота событий. У них не было ни одной пушки, готовой встретить нас. Люди, выскакивавшие из казарм, были вооружены лишь r-лучевыми пистолетами и винтовками и не могли причинить вреда нашим бронированным атганам.

Бой в городе продолжался до наступления темноты. Атганы фалзанов носились по улицам города, внушая ужас его жителям, тогда как линкоры, собравшись на огромной площади, сеяли смерть и разрушения до тех пор, пока не сдался король. Но в то же время основная часть панганского флота смогла ускользнуть через задние ворота города. Город был взят и десятилетняя война казлось была закончена.