Текст книги "Бегство на Венеру"

27

Лото и я прекрасно поладили, когда кто-то начал скрести дверь.

– Войдите! – сказала богиня огня.

Дверь открылась. На пороге стоял, нахмурившись, Ро-тон.

– Я кажется сказала, чтобы нас оставили одних, – с некоторой резкостью сказала богиня.

– Меня прислал Дума, – сказал Ро-тон. – Он желает принести жертву Лото-эль-хо-Ганья, и он посмотрел на меня с очень гадким выражением на своем зеленом лице.

– Если он настаивает, я приму его жертву, – сказала Лото, – но я оставлю за собой выбрать жертву и она многозначительно посмотрела на Ро-тона, так что тот стал темно-зеленым, а затем почти моментально стал отвратительно зеленовато-белым. – Это, вероятно, будет один из тех, кто не подчиняется мне.

Ро-тон исчез из виду, закрыв за собой дверь, пока Лото постукивала своей сандалией по полу.

– Он так раздражает меня, – сказала она. – Кто бы мне не понравился, он тут же бежит к Думе и вынуждает его назначить этого человека в качестве жертвы. Я скоро потеряю терпение и сама выберу Ро-тона. Для него это будет большой честью, но не думаю, чтобы ему это понравилось.

– Правда ли, – спросил я, – что ты пьешь кровь своих жертв?

В ее глазах блеснула злость.

– Ты слишком самонадеян! – воскликнула она. – Ты воспользовался моей добротой, чтобы поболтать об одной из священных тайн храма.

Я встал.

– Прости, – сказал я. – Я, кажется, должен идти.

– Сядь! – огрызнулась она. – Мне здесь решать, когда тебе идти. Ты не знаешь как себя вести?

– Никогда раньше меня не развлекала богиня, – оправдывался я, – поэтому я неловок.

– Тебя не развлекает богиня, – сказала она. – Это ты ее развлекаешь. Богини никого не развлекают, в особенности рабов.

– Надеюсь, что я тебя развлекаю тебя, Высочайшая, – сказал я.

– Да. Теперь расскажи мне еще о Соединенных Штатах Америки. В них много городов?

– Тысячи.

– Есть такие же большие как Брокол?

– Большинство из них больше. А один из них имеет семь миллионов жителей.

– Как называется этот город? – спросила она.

– Нью-Йорк.

– Нью-Йорк, – повторила она. – Нью Йорк. Мне кажется, что я уже слышала это имя раньше.

Наш разговор снова прервался от скежетанья в дверь. Это был жрец, который объявил, что сам король прибыл в храм, чтобы засвидетельствовать свое почтение Лото-эль-хо-Ганья. Лото вспыхнула от злости, но сказала:

– Мы примем его. Вызовите жрецов в священную комнату.

Когда жрец ушел, она повернулась ко мне.

– Я не могу оставить тебя здесь одного, – сказала она, – поэтому тебе придется пойти со мной.

Мы вышли в тронную комнату. Это и была священная комната. Лото сказала мне стоять сбоку, а сама заняла место на троне. Входили жрецы. Вошел Ро-тон. С перьями на голове и зелеными лицами, они начали свое варварское представление в этой комнате, украшенной черепами.

Вскоре я услышал звуки барабанов, сначала на расстоянии. Затем ближе и вскоре в сопровождении барабанщиков и сотни офицеров вошел Дума. Они остановились у трона и поклонились семь раз. Затем Дума взошел по ступенькам и сел на маленькую самейку рядом с Лото-эль-хо-Ганья. Все остатальные остались стоять в комнате. Было так тихо, что можно было услышать как пролетит муха.

Они совершили какой-то тупой ритуал, во время которого Дума то и дело вскакивал и отвешивал семь поклонов. Когда с этим было покончено они начали свой разговор. Я слышал каждое слово.

– Ро-тон сказал мне, что ты отказалась от моей жертвы, – сказал Дума. – Такого еще не случалось раньше.

– Я не отказалась от нее, – ответила Лото. – Я просто сказала, что сама выберу себе жертву.

– Это то же самое, что отвергнуть ее, – сказал Дума. – Я хочу сам выбрать жертву.

– Ты можешь, – сказала Лото, – Но я имею право отвергнуть любую жертву, которая окажется неприемлемой. Ты кажется забыл, что я Лото-эль-хо-Ганья Кум о Рай.

– А ты, кажется, забыла, что я король Брокола, – огрызнулся Дума.

– Для богини король – это всего лишь смертный, – холодно сказала Лото. – А теперь, если у тебя нету других дел ко мне, можешь быть свободным.

Я видел, что Дума негодовал. Он стал темно-зеленым и откровенно посмотрел на Лото.

– Король имеет воинов, – сказал он со злостью. – Он может силой добиться своего.

– Ты угрожаешь мне?, – спросила Лото.

– Я требую, чтобы мне было разрешено самому выбирать жертву. Дума почти что кричал.

– Я сказала, что ты можешь назвать свой выбор, – сказала Лото.

– Очень хорошо, – сказал Дума. – Это раб Карсон, с которым ты оставалась часами наедине, попирая традиции храма.

– Я отклоняю твою жертву, – сказала Лото.

Дума вскочил на ноги.

– Отведите этого раба в его клетку.

Джонда по-прежнему находился в соседней клетке и когда я рассказал ему о том, что произошло, он сказал, что мне не долго осталось жить на свете.

– Будешь знать как путаться с богинями и королями, – укорял он.

– Они все-равно собирались убить меня, – напомнил я ему. – По-крайней мере теперь никто не выпьет мою кровь.

– Может быть Дума и выпьет, – засомневался он. – Ты говоришь он теперь бог. Если даже так, он для начала может предпочесть тебя.

– Интересно, выдержит ли народ надругательство над Лото-эль-хо-Ганья, – спросил я.

– Если у короля достаточно воинов, его народ выдержит что угодно, – ответил Джонда.

– Лото-эль-хо-Ганья казалась мне всемогущей, – сказал я. – Главный жрец и король оказывал ей уважение и поддерживали ее до тех пор пока Дума не разозлился.

– Смотри!, – воскликнул Джонда, указывая пальцем. – Кого это они ведут? Я никогда еще не видел женщины-человека.

Я посмотрел и был поражен.

– Это Лото-эль-хо-Ганья, – сказал я.

– Значит, Дума теперь бог!, – сказал Джонда.

Два воина сопровождали Лото-эль-хо-Ганья. Они не были грубы с нею. Возможно они понимали, что она все же богиня, что бы не провозглашал Дума, и не хотели ее оскорблять.

Они шли к нашим клеткам и вскоре остановились перед моей, открыли дверь и втолкнули Лото ко мне.

28

Я многое испытал за свою жизнь, полную приключений, но провести ночь в клетке с богиней еще не приходилось. Лото, казалось, была ошеломлена. Представляю, каким ужасным было ее падение с Олимпа.

– В чем дело?, – спросил я.

– Это конец, – сказала она. – Слава богу, это конец. Я чувствую это.

Она сказала на амторском языке все, кроме одного слова: Бог. Его она сказала по-английски! В амторском языке нет слова Бог. Высочайшая Сверхженщина Огня – это единственное божество, о котором я слышал на Амторе. Откуда она узнала это английское слово? Я спросил ее, но она посмотрела на меня еще с большим изумлением и сказала, что не знает.

– Почему это конец, Лото?, – спросил я.

– Он приговорил меня к смерти, – сказала она и засмеялась. – Я, бессмертная, приговорена к смертной казни. Но он приговорил и тебя, и другого пленника – а вы можете умереть. Жаль, что я не могу спасти вас.

– Ты пыталась, Лото, – напомнил я ей. – Почему ты это сделала. Это стоило тебе жизни.

– Ты мне понравился, – сказала она. – Меня влечет к тебе неведомая сила.

Мы, трое осужденных на смерть, говорили всю ночь. Они рассказали мне странные, почти невероятные вещи об этих зеленых жителях Брокола. Они рассказали мне, что их кровь была не красной, а белой как сок некоторых растений и что они не едят мяса, хотя и пьют теплую кровь убитых животных.

Я спросил о крошечных броколах, которые висят на деревьях, и мне рассказали, что здешние женщины кладут маленькие, размером с грецкий орех яйца, которые затем закапывают в землю. Из них вырастают деревья, а с годами появляются плоды, которые я видел. После созревания они падают с деревьев, оставаясь дикими, необузданными созданиями, которых затем ловят и воспитывают.

Каждая семья имеет свой сад, такой же как я видел в королевском дворце. Гайпалы, которых я уже видел в Мипосе, охотились за маленькими созревающими брокольчиками, а за ними, в свою очередь, охотились воины, охраняющие королевский сад. Это была раса людей, имеющих не только семейное древо, но и семейный сад.

Когда женщина садит яйцо, она втыкает в землю колышек, чтобы наметить это место. Точно так, как наши огородники отмечают после посадки, где посажены помидоры, а где свекла.

Из-за гайпалов и насекомых-вредителей детская смертность среди броколов достигает угрожающего уровня. Дозревает всего один ребенок из тысячи. Однако, так как у Броколов полигамия, а женщины и почва исключительно плодородны, этой расе не угрожает вымирание. Надо заметить, что собак в сады не допускают.

Воспользовавшись паузой в разговоре, Лото неожиданно воскликнула: – Я не пила человеческой крови. Пока я была Лото-эль-хо-Ганья, я не могла говорить об этом, но теперь, когда я свергнута, я могу все рассказать.

– Так или иначе я не мог поверить в это, – сказал я ей, – но мне приятно услышать это от тебя.

– Нет, – сказала она, – это Ро-тон, Дума и несколько других приближенных к ним жрецов пили кровь жертв. Именно жажда крови вынуждала их приносить в жертву рабов, даже если они были ценными работниками. Большей частью жертвами были броколы, попавшие в немилость Ро-тона и Думы, но они не пили их крови. Я даже не убивала жертв, это делал Ро-тон. Я только сидела на троне и повторяла молитвы, а жрецы распространяли слухи обо мне для того, чтобы воздействовать на людей. Простые люди должны боятся свою богиню, чтобы быть законопослушными.

– Вы с Карсоном говорите о странных созданиях, о которых я никогда не слышал, – сказал безбожник Джонда.

– Тогда давай поговорим о чем-нибудь еще, – сказала Лото. – Я бы хотела узнать боьше о Соединенных Штатах Америки, о НьюЙорке, Нью-Йорке, Нью-Йорке. Она говорила это имя медленно, протяжно, а ее глаза были мечтательны и сосредоточенны. Вдруг она вскрикнула. Бетти! Бетти! Бетти! Я слышу тебя! Она была ужасно взволнована. Звони – звони – звони Бетти! Я почти что слышу тебя! Боже! Я почти что слышу тебя! Бруклин! Я слышу тебя! Бруклин! Затем она упала в обморок.

Я пытался оживить ее, но она не реагировала. Поэтому я оставил ее в покое. Я знал, что она в конце концов придет в сознание.

То, что она сказала озадачило меня. Что она могла знать о Бруклине? Я упоминал о Нью-Йорке, но никогда не говорил о Бруклине. И все же я не мог ошибиться: она явно сказала Бруклин. Что она имела в виду, когда говорила звонок и кто такая Бетти? Когда она придет в себя, я попытаюсь добиться объяснений. Могло ли быть, чтобы другой американец попал на Венеру и поговорил с ней? Если я достиг Утренней Звезды, то это мог сделать и другой. Возможно он был здесь пленником, а может быть и жертвой, с которой она беседовала перед смертью. Я должен это выяснить! Но какая мне была от этого польза, кроме удовлетворения моего любопытства – этого я не знал. Разве не собирались меня завтра казнить?

Думая об этом, я погрузился в сон. Когда я проснулся, уже было утро. Я был один. Лото не было в клетке и дверь была заперта!

29

Я разбудил Джонду, но он не мог ничего сказать мне. Он был так же озадачен как и я. У меня есть чувство, что я никогда больше не увижу Лото и унесу эту тайну с собой могилу.

К полудню мимо наших клеток стали проходить броколы. Они направлялись к «арене для боя быков», которую мы с Джондой убирали. Многие из них останавливались и смотрели на нас и обсуждали в самой неприятной манере нашу внешность и поступки.

Вскоре за нами пришли – дведюжины воинов. Я хотел пустить в ход свой пистолет, но решил подождать, пока мы попадем на арену, чтобы вызвать большее опустошение.

Воины были удивлены, но ничуть не взволнованы отсутствием Лото. Они видели, что замок клетки не был поврежден. Когда они спросили меня как ей удалось бежать, я мог только сказать Не знаю. Они повели нас на стадион, заполненный броколами. Было очень тихо, совсем не так как на бычьих боях или американских бейсбольных матчах при скоплении народа. Почти никто не разговаривал, не кричал и не сочувствовал. А когда вошла семья Думы со свитой воцарилась могильная тишина.

Джонда и я стояли в центре арены со стражниками, один из которых подошел к Думе и заговорил с ним. Вскоре он вернулся и сказал Думе, что он хочет, чтобы я подошел к нему. Половина стражников проводила меня.

– Куда исчезла женщина?, – спросил Дума, раздосадованный тем, что я не поклонился ему ни одного раза.

– Глупо спрашивать меня об этом, – ответил я ему.

Дума позеленел как липа.

– Ты должен понимать, – продолжал я, – что если бы я знал, то не сказал бы. Я не знаю, но если бы я и сказал, ты все равно не поверил бы. Нет, я не знаю, могу только догадываться.

– О чем ты догадываешься?, – спросил он.

– Я догадываюсь, что богиню нельзя удержать взаперти, – сказал я, – и еще я догадываюсь, что она ушла, чтобы наказать тебя и Ро-тона за то, что вы с ней так поступили. Это было глупо с твоей стороны так обойтись с Высочайшей Сверхженщиной Огня.

– Все случилось по вине Ро-тона, – сказал Дума.

Ро-тон был рядом и ему было не по себе. Но когда Дума снова сказал:

– Во всем виноват Ро-тон, – он не смог сдержаться.

– Это ты хотел стать Высочайшим Сверхмужчиной Огня, – выпалил он. – Это была твоя идея, а не моя. Если она вернется, она узнает кто виноват.

– Богини всегда знают правду, – сказал я, – их не обманешь.

– Уведите его!, – оборвал меня Дума. – Он мне не нравится.

– Мне кажется я слышу как она возвращается, – сказал я, глядя в небо.

Мгновенно Дума, Ро-тон и окружавшие их посмотрели в небо. Это был очень напряженный момент, но никакой Лото-эль-хо-Ганья – Кум-оРай не появилось. Однако, я нарушил их душевное равновесие. Это было как раз то, что мне было нужно. Хотя я бы не очень удивился, если бы девушка, исчезнувшая так таинственно и загадочно вчера ночью, вдруг материлизовалась бы с огненным мечом в руке. Однако, этого не произошло и меня оттащили назад в центр арены.

Джонда поклонился мне семь раз. У него было чувство юмора, которого недоставало броколам. Среди них пробежал шумок, как будто тысячи людей задохнулись одновременно. Так оно наверное и было. Наступила мертвая тишина.

Дума прокричал что-то непонятное, ударили барабаны и воины оставили нас одних в центре арены.

– Сейчас мы умрем, – сказал Джонда. – Давай оставим о себе хорошие воспоминания.

Два воина подошли и дали каждому из нас крючок и меч.

– Вы должны показать хорошее представление, – сказал один из них.

– Вы увидите одно из лучших представлений на этой арене, – сказал я ему.

Когда воины удалились в безопасное место, открылась одна из маленьких дверей в деревянном заграждении и на арену вышли шесть нобарганов. Нобарганы – это волосатые, человекоподобные каннибалы. У них не было одежды и украшений, но они сражались с помощью пращей, которыми они бросали камни, а также с помощью луков и стрел.

Интересно происхождение слова нобарган. В широком смысле оно означает «дикарь», а буквально – это волосатый человек. Ган – человек, бар – волосы, а вместе – нобарган. «но» – это сокращенное «нот», означающее «с». Оно используется как префикс с той же целью, что и суффикс «у» в английском языке. Поэтому «нобар» означает «волосатый», а «но-барган» – «волосатый человек». Префикс «клу» образует множественное число. В своем повествовании я предпочел использовать английскую форму множественного числа, так амторская на мой взгляд довольно неудобна: клунобарган.

Нобарганы приблизились к нам, рыча как дикие звери, от которых они недалеко ушли. Если бы они умело обращались со своими пращами и луками, то крюки и мечи не смогли бы нас защитить. Мы бы не смогли приблизиться, чтобы использовать их.

Я бросил свой крюк и достал пистолет, держа меч в левой руке для того, чтобы отбиваться от камней и стрел дикарей. Джонда хотел было рвануться вперед и вступить в рукопашный бой, но я сказал ему подождать – у меня был сюрприз для него, нобарганов и броколов. Поэтому он отшатнулся назад и стал рядом со мной.

Дикари начали окружать нас, тогда я поднял пистолет и уложил первого из них. Все что мне оставалось – это вовремя нажимать на кнопку, как говорят фотографы. Один за другим существа падали на землю. Несколько камней просвистели у нас над головами – у трех из них было время поразить нас, но я успел застрелить их, прежде чем они добежали до нас.

На некоторое время наступила полная тишина. Затем я услышал бешеный крик Думы. Он не увидел представления, которого так ожидал. Не было никакого соревнования и мы не были убиты. Он приказал воинам выйти и забрать мой пистолет.

Они вышли, не проявляя энтузиазма. Я приказал им не подходить, иначе убью их так же как и нобарганов. Дума крикнул на них, требуя подчинения. Конечно, им ничего другого не оставалось. Они пошли и я уложил их так же как и дикарей.

Броколы сидели в абсолютной тишине. Спокойнейший народ! Один только Дума не успокаивался. Он так и прыгал от ярости. Он кажется был готов рвать на себе волосы, если бы имел их. Наконец он приказал всем вооруженным зрителям выйти на арену и убить меня за огромное вознаграждение.

– Браво!, – сказал Джонда. – Продолжай в том же духе. Когда ты убьешь их всех, мы сможем пойти домой.

– Я не смогу убить их всех, – сказал я. – Их сейчас будет слишком много. Нас схватят, но заплатят хорошую цену.

Тысячи вооруженных мужчин перепрыгивали через барьер и шли к нам. Нельзя сказать, чтобы они спешили. Казалось каждый уступает другому обещанную награду. Но тем не менее они приближались.

Пока они приближались к нам я услышал знакомый звук над головой. Такого не могло быть! Я посмотрел вверх: там, высоко над головой кружил аэроплан. Невероятно, но факт. Насколько я мог судить, это был мой корабль. Да, анотар – мой анотар: кто починил его? Кто летел на нем? Кто это мог быть, кроме Дуари, единственной женщины в этом мире, которая могла управлять самолетом.

– Смотрите!, – закричал я. – Она возвращается! Лото-эль-хо-Ганья-о-Рай возвращается, чтобы отомстить!

Все посмотрели вверх. Затем они посмотрели на Думу и Ро-тона. Я тоже посмотрел на них. Они бежали с арены как только могли. Держу пари, что бегут до сих пор.

Анотар кружил теперь низко и я изо всех сил махал руками, чтобы привлечь к себе внимание, кто-бы в нем ни был. Вскоре показалась Дуари м помахала мне.

Я крикнул, чтобы броколы освободили дорогу, иначе птица с новой Лото-эль-хо-Ганья убьет их. Я боялся, что они могут раньше времени заметить, что это была не настоящая Лото. Они сделали проход, вываливаясь с арены и покидая стадион так быстро как могли.

Дуари приземлилась на арене, продемонстрировав высший пилотаж, и через минуту я держал ее в своих обьятиях. Мы стояли обнявшись, будто были на пересечении 42-й улицы и Бродвея.

В самолете нас ждал Доран и через минуту Джонда был в кабине, а я – за штурвалом рядом с Дуари. Мы задыхались от вопросов друг к другу, но в конце концов я узнал, что первыми действиями Кандара после его вступления на престол была отправка мощного отряда воинов в Тимал для возвращения Дуари и Артола. Он также, следуя моим инструкциям, приказал построить новый двигатель для анотара. Зная, что я был захвачен броколами, они знали где меня искать, хотя и не надеялись успеть во время.

Мы летели на высоте двух тысяч футов, когда я оглянулся на Джонду. Он смотрел по сторонам и вниз, широко раскрыв глаза от удивления.

– Ну что ты на это скажешь?, – спросил я его.

– Все равно не верю, – сказал он. – Думаю, что Ка-ат был прав, ты – величайший лжец в мире.

Заметка редактора:

В качестве примера замечательного совпадения, пусть не связанного данной историей, я хотел бы привести сообщение, появившееся недавно в прессе.

Бруклин, 24 сентября. Специальное сообщение. Сегодня утром было найдено тело Бетти Колуэлл, исчезнувшей двадцать пять лет назад, на аллее за домом, где она раньше жила. Тело сохранилось замечательно, хотя Мисс Колуэлл должна была быть мертва двадцать пять лет. Друзья, осмотревшие тело, утверждают, что оно ни чуть не постарело с момента ее исчезновения. Полиция, опасаясь подлога, начала расследование.

30

Будучи молодым я мечтал о жизни, полной приключений. Возможно эти юношеские мечты и определяют дальнейшую жизнь человека. Может быть поэтому я стал летать, когда вырос. И построил космический корабль для полета на Марс – путешествия, закончившегося на Венере!

Мне нравились счастливые приключения. Но в последнее время меня преследовали одни неудачи. Они надоели мне хуже горькой редьки. Поэтому когда Дуари и Доран появились над ареной за миг до нашей последней схватки с тысячами воинов, вооруженных крюками и мечами, я решил: больше никаких приключений, ни хороших, ни плохих. Мы летим на юг искать Корву, не теряя ни минуты.

При других обстоятельствах я был бы рад отвезти Джонду в Тонглап на родину, но я не больше хотел рисковать безопасностью Дуари. Поэтому, когда Доран сказал ему, что в Джапале ему будут рады и он может жить там, пока не представиться случай вернуться в Тонглап, я был более чем доволен, так как Джапал был по дороге в Корву, а Тонглап – нет.

В Джапале нам был оказан королевский прием. Анотар был загружен продовольствием, водой и мы быстренько, насколько позволяли приличия, попрощались с нашими друзьями и взлетели.

Мы с Дуари обсудили курс полета и пришли к выводу, что если мы полетим на юго-запад, то быстрее всего достигнем материка Анлап, или Птичьей Земли, на которой расположена Корва. Следуя по этому курсу мы опустились ниже озера Джапала приблизительно на пятьсот миль и оказались над ноелат герлу, или могучей водой, как называют океан на Амтор.

– Как он успокаивает!, – вздохнула Дуари.

– После того, что мы пережили, все будет успокаивать, – заметил я. – Это даже кажется слишком, чтобы быть правдой.

– Я думала, что никогда больше не увижу тебя, Карсон. Мне рассказали об ужасных обычаях броколов пить человеческую кровь и все такое. Я чуть с ума не сошла, пока не полетела на анотаре искать тебя. Как будет чудесно вернуться в Корву, где нас любят, правда?

– И впервые с момента нашего знакомства почувствовать себя в мире и безопасности. Дорогая, если это будет в человеческих возможностях, я никогда не покину Корву снова.

– И как удивится и обрадуется Таман и Джахара, увидев нас снова! О, Карсон, я кажется не дождусь когда мы вернемся.

– Это дальный перелет, – сказал я ей, – и после того как мы достигнем Корвы, нам, возможно, придется еще поискать где находится Санара. Что значит город в такой большой стране!

Океан, над которым мы пролетали, оказался огромным и таким же пустынным. Мы видели всего несколько кораблей в нижней части озера Джапала да еще немного у побережья океана. После этого мы больше не видели ничего – только огромные пространства серого моря, моря которое никогда не было голубым, потому что никогда не видело голубого неба. Его всегда скрывали серые облака Венеры.

Амторские корабли никогда не выходят в открытое море, так как морские карты ужасно неточны. Дело в том, что по их представлениям Амтор имеет форму тарелки, которая плывет по расплавленному камню. Там где полюс, по их мнению находится окраина или внешний край тарелки, а на месте экватора – ее центр. Легко представить насколько это искажает карты. А у мореплавателей нет небесных покровителей, которые бы направляли их. И если они не видят земли, то, фигурально говоря, уже считают себя утопленниками, что весьма недалеко от истины.

Мы с Дуари были экипированы намного лучше, так как в Хавату я сделал компас и я наспех скорректировал карты Амтора, исходя из моих знаний о форме планеты. Конечно они получились до обидного неточными, но по-крайней мере содержали какую-то достоверную информацию.

Мы уже порядком устали от этого океана, когда Дуари заметила землю. Я был уверен, что Джапал находится в северном полушарии. По тому расстоянию, которое мы пролетели, я был уверен, что мы пересекли экватор и находились в южной полусфере, где и находилась Корва. Возможно та земля, к которой мы приближались, и была Корвой! Эта мысль подняла нам настроение.

Это была действительно чудесная земля. Правда после такого перелета, когда мы в течение недели не видели ничего, кроме воды, даже голые камни показались бы чудесными. Когда мы приблизились к земле, я снизился, чтобы лучше разглядеть землю. Прямо под нами огромная река, вьющаяся по широкой долине, впадала в море. Долина была покрыта бледно-фиолетовым ковром амторской травы, расцвеченным синими и пурпурными цветами. Долину пересекали небольшие клочки леса. Мы видели глянцевые, словно покрытые лаком красные, голубые и белые стволы деревьев, а также их буйную листву гелиотропного, лилового и фиолетового цвета, движущуюся от прикосновения бриза.

Есть что-то странное и нереальное в красоте амторского пейзажа. Возможно это мягкие пастельные оттенки, которые делают его похожим больше на произведение искусства, чем на создание Природы.Также как и закат солнца на Земле, его красоту невозможно воспроизвести. Мне кажется, что именно неспособность человека воспроизвести красоты Природы и привели к отвратительному зверству, называемому современным искусством.

– О как бы я хотела спуститься вниз к этим цветам!, – воскликнула Дуари.

– И быть захваченной или убитой какими-нибудь жуткими существами, которых полным-полно на твоей фантастической планете, – ответил я. – Нет, милочка! Пока у нас есть пища, вода и горючее, мы будем оставаться в воздухе, где относительно безопасно. И так до тех пор, пока мы не найдем Санару.

– Моя планета фантастическая, не так ли?, – спросила Дуаре, защищая свой мир так, как Бюро Путешествий Гонолулу или Торговая Палата Лос Анжелеса. – Я считаю, что твоя планета превосходна, с ее затейливыми политиками, постоянно воюющими религиозными сектами, ее гангстерами и смешными одеждами.

Я рассмеялся и поцеловал ее.

– Мне не следовало говорить тебе так много, – сказал я.

– Из того, что ты рассказал мне я поняла, что лучшее, что было на твоей планете, там больше нет.

– Чего же?

– Тебя. – Я снова ее поцеловал.

– Смотри!, – воскликнула она вскоре, – там город!

Действительно, в нескольких милях выше устья реки, на ней стоял город.

– Это Санара, правда?, – спросила Дуари с надеждой.

Я покачал головой.

– Нет, это не Санара. Река, на которой стоит Санара, течет на восток, а эта течет на юг. Кроме того, этот город ничем не похож на Санару.

– Давай посмотрим на него поближе, – предложила Дуари.

В этом не было на мой взгляд ничего плохого, поэтому я направился к городу. Он немного напоминал Хавату, кроме того, что он был абсолютно круглым, тогда как Хавату занимал полукруг. В городе была большая центральная площадь, от которой радиально расходились авеню, как спицы колеса. Другие авеню на всем протяжении от площади до городской стены образовывали концентрические окружности, находящиеся на одинаковом расстоянии друг от друга.

– Он выглядит как два Хавату, сложенные вместе, – заметила Дуари.

– Жаль, что это не Хавату, – сказал я.

– Почему?, – удивилась Дуари. – Мы едва унесли ноги из этого города. Не хотела бы его увидеть снова. Подумать только! Я, дочь тысячи королей, оказалась недостойной жить в Хавату и меня даже решили казнить!

– Это уже было чересчур, – признал я.

Я снизился над городом. Все в нем было круглым – центральная площадь, здания. Весь город был круглым и над многими домами были круглые купола.

На площадь и улицы начали выбегать люди, многие смотрели на нас с крыш своих домов. Многие из них махали нам и мы отвечали.

– Какой интересный город, – сказала Дуари. – Я бы хотела побывать в нем. И люди кажутся такими приветливыми.

– Дорогая моя, – ответил я, – ты становишься настоящим гурманом приключений.

– Я не приземлилась бы ни за что на свете, – оправдывалась Дуари. – Я только сказала, что я бы хотела побывать там.

В этот момент отвалился пропеллер.