Текст книги "Бегство на Венеру"

24

Сквозь звуки гонгов и труб можно было услышать крики людей.

– Это сигнал «К оружию!», – закричал воин. – Нападение на город.

– Мипосанцы вернулись, – сказал другой воин. – Кто поведет нас? У нас нет короля.

– У вас есть король, – закричал я. – Идите за ним! Он ваш король.

Они заколебались, затем воин сказал:

– Кандар – король. Я пойду за ним. Кто пойдет со мной.

Кандар, пользуясь их нерешительностью, двинулся к двери. Доран и я последовали за ним.

– За мной!, – скомандовал Кандар. – На улицы. На заащиту Джапала! Они последовали за ним как овцы.

Кандар вывел стражников из дворца и к ним присоединились собравшиеся там воины. У многих просветлели лица, когда он принял на себя командование и повел этот мощный отряд на улицы города, где уже кипел бой. Тогда только я заметил, что это были не мипосанцы, а странные существа с отталкивающей внешностью тошнотворного зеленоватого оттенка и совершенно лысые, а на макушке вместо волос был небольшой нарост тела. Они сражались мечами и крючками с длинными ручками, которые они держали в левой руке. С помощью этого крючка они подтягиваали неприятеля поближе и поражали его мечом. Часто одного крючка было достаточно, если он попадал в голову. Это было грозное оружие.

Если бы был исправен мой пистолет, они бы не беспокоили меня, но имея лишь одно копье, я чувствовал их превосходство. У меня не было времени осмотреть свой пистолет, после того как я снова вернул его. Но теперь, прежде чем броситься в гущу сражащихся, я взял его в руки и начал искать неисправность. Очевидно кто-то повредил его, когда пытался узнать как он работает. У меня отлегло на сердце, когда я увидел, что просто неправильно выставлена регулировка. В считанные секунды я устранил эту неприятность. И когда я поднял голову, то увидел, что успел я как раз вовремя или почти вовремя. Большой зеленый дьявол как раз добирался до меня своим крючком.

Я находился в весьма невыгодном положении, так как мое копье находилось под локтем левой руки и упиралось древком в землю, пока я работал над пистолетом. Крючок уже прошел мне за плечо, и почти захватил мне шею. Оставались доли секунды до того как он вопьется мне в затылок.

Я сделал лучшее, что было возможно в такой ситуации. Чисто механически – для раздумий не было времени. Я бросился на неприятеля. Если бы я отпрянул, крючок бы поразил меня, но прыгнув ему навстречу, я сбил его с толку. В тот же миг левой рукой я отвернул его меч и послал пучок лучей в его сердце. Все было кончено.

Кандар и Доран были в гуще сражения немного впереди меня. Кандар был немного ближе ко мне. Он был в горячей схватке с одним из неприятелей. У него также не было ничего, кроме копья и я поспешил ему на помощь. Ему пока что удавалось с успехом отбрасывать крючок нападающего с сторону. Затем ему приходилось отражать удар его меча. Он не имел возможности применить копье для атаки. Он только защищался, но как известно, так никогда не выигрывали ни поединков, ни войн.

Я подоспел как раз когда второй неприятель атаковал его. Лучи прошипели из дула моего пистолета и оба его врага упали. Тогда я отправился прямо наперерез рядам атакующих захватчиков, посылая лучи направо, налево и прямо перед собой и пробивая себе дорогу, достаточно широкую, чтобы проехал комбайн. Я был в зените славы. Мне казалось, что я один выигрываю войну.

Неожиданно я заметил, что захватчики бегут от меня в стороны. Я оглянулся и не увидел ничего, кроме их отвратительных рож. Они сомкнулись за мной и меня уносило вслед за ними. Потом мне подставили ножку и когда я упал, меня схватили со всех сторон и вырвали из рук пистолет. Меня увлекали всед за отступающей армией.

Меня тащили по главной улице и через сухопутные ворота дальше. Так как джапальцы гнали отступающих через равнину, нанося изматывающие удары по арьергарду. Уже почти стемнело, когда они прекратили преследование и повернули к городу. Лишь тогда я убедился, что Кандару неизвестно о моем пленении. Он ни за что не прекратил бы преследования, пока не освободил бы меня.

Два воина по обе стороны тащили меня во все время преследования. Но теперь, когда оно прекратилось, был объявлен привал. Пока создания отдыхали, вокруг моей шеи была натянута веревка и дальнейший путь я прошел как корова, которую вели на бойню.

Я увидел свой пистолет, заткнутый за пояс одного из воинов и запомнил его в надежде вернуть оружие при удобном случае. Я понимал, что это была безнадежная мысль, так как число моих захватчиков было так велико, что сколько бы я их не убивал, они все равно одолели бы меня.

Я был ужасно огорчен. Злая судьба казалось шла за мной по пятам. Прямо на пороге свободы, которая бы соединила меня с Дуаре, моя опрометчивость бросила меня в положение, возможно еще более опасное, чем то что я пережил. Зачем мне надо было вести бой практически в одиночку? Я не знал. Наверное, я слишком уверовал в свою удаль, хотя у меня и были на то причины. Я прошел через сотни испытаний и преодолел столько опасностей!

Куда вели меня эти странные молчаливые существа? Какая судьба была мне уготовлена? Я не слышал от них ни слова, с тех пор как их увидел. Может они были немыми, так как у них отсутствовали органы речи.

Один из них подошел ко мне, когда мы закончили переход. На его руках было три золотых браслета, а древко его крючка было украшено тремя золотыми кольцами.

– Как тебя зовут?, – спросил он меня на универсальном языке Амтора.

Значит они не были немыми. – Карсон Венеры, – ответил я.

– Откуда ты?

– Из Соединенных Штатов Америки.

– Никогда не слышал о ней, – сказал он. – Как это далеко от Брокола?

– Никогда не слышал о Броколе, – ответил я. – Где это?

Он посмотрел с отвращением.

– Все знают о Броколе, – сказал он. – Это самая большая империя на Амторе. Она находится в сорока кобах отсюда по ту сторону гор. Это составит сто миль.

Я не только попал в плен, но и протопаю еще эти сто миль!

– Тогда моя страна находится в десяти миллионах четырехсот тысячах кобов от Брокола, – сказал я, сделав некоторые умственные усилия.

– Нет ничего на таком расстоянии друг от друга, – сказал он укоризненно. – Ты лжешь мне и тем хуже будет для тебя.

– Я не лгу, – ответил я. – Это самое близкое расстояние от нее до Брокола, иногда оно становится и большим.

– Ты самый большой лжец, каких я встречал. Сколько людей живет в твоей стране?

– Если я скажу, ты все равно не поверишь мне.

– Все равно говори. Это наверное маленькая страна. Знаешь ли ты сколько людей живет в Броколе?

– Не имею ни малейшего представления.

– Действительно, ты не имеешь представления: пятьдесят тысяч человек!. Он кажется думал, что я упаду в обморок.

– Правда?

– Да, пятьдесят тысяч и я говорю правду. А теперь скажи сколько людей в твоей маленькой стране? Говори только правду.

– Около ста тридцати миллионов.

– Я же просил говорить правду. На Амторе нет таких большихнародов.

– Моя страна не находится на Амтор.

Он так разолился, что я испугался как бы он не лопнул.

– Зачем ты дурачишь меня?, – возмутился он и стал темно

зеленым.

– Совсем нет, – убеждал я, – у меня нет причин лгать тебе. Моя страна находится в другом мире. Если бы Амтор не был окоружен облаками, ты бы увидел ночью, что моя планета сияет как огненный шар.

– Я же сказал, что ты – величайший из всех лжецов на свете.

Мне не нравилось, что меня называют лжецом, но что я мог поделать? Во всяком случае это было сказано с таким благоговением и уважением, что воспринималось как комплимент, а не оскорбление.

– Я не понимаю почему вы должны мне не доверять, – сказал я. – Вы вероятно не знаете о существовании таких стран как Вепайя, или Хавату, или Корва. А между тем это реально существующие страны.

– Где они?, – допытывался он.

– Здесь на Амторе.

– Если ты покажешь нам дорогу к этим странам то, возможно, тебя не принесут в жертву Лото-эль-хо-Ганья, но лучше тебе не лгать ей или Думе.

Лото-эль-хо-Ганья буквально означает более священная, чем женщина. Ни один из народов, с которыми мне пришлось столкнуться на Амторе не имел религии, но это имя и упоминание о жертве в ее честь говорили о том, что она наверное была богиней.

– А Лото-эль-хо-Ганья – ваша королева?, – поинтересовался я.

– Нет, – ответил он, – она не женщина. Она больше, чем женщина. Она не была рождена женщиной и не висела на дереве.

– Она выглядит как женщина?, – спросил я.

– Да, – отвечал он. – Но ее красота настолько велика, что смертные женщины кажутся животными по сравнении с ней.

– А Дума?, – усердствовал я. – Кто такой Дума?

– Наш король – богатейший и самый могущественный король на Амторе. Ты наверное увидишь его, когда мы достигнем Брокола. А может быть и Лото-эль-хо-Ганья. Я думаю они захотят посмотреть на такого великого лжеца, у которого врут даже волосы и глаза.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что не может быть существа с желтыми волосами и серыми глазами. Поэтому они лгут.

– Твой ум поразителен, – сказал я.

Он кивнул в знак согласия, а затем сказал:

– Я уже наговорился и отошел.

Если и было что-то у этих броколов, так это отсутствие болтливости. Они говорят тогда, когда им надо что-то сказать. В остальное время они молчат. В этом они сильно отличаются от моего вида. Меня всегда удивляет и даже забавляет женское бормотанье, поднимающееся в театре как только падает занавес перед антрактом. Нет ничего в мире важнее этих разговоров.

25

Должен сказать, что после разговора с этим малым, которого как я узнал позже, звали Ка-ат, мне действительно захотелось добраться до Брокола и посмотреть на женщину такой красоты, рядом с которой другие женщины кажутся животными. Если бы не беспокойство о Дуари, я бы не прочь отравиться в это удивительное путешествие. Все равно в конце концов придется умереть, даже если в тебя впрыснули серу долголетия. Поэтому если никто от тебя не зависит надо наполнить свою жизнь приключениями до краев, даже если ты порой рискуешь жизнью.

За все время перехода в Брокол никто больше не говорил со мной. Они общались между собой и со мной с помощью знаков. Иногда я удивлялся как у них не атрофировались органы речи. У меня было время для раздумий. Конечно большинство из них относились к Дуари, но я также думал о странных вещах, о которых рассказал мне Ка-ат. Мне было интересно, что он имел в виду, когда говорил, что Лото-эль-хо-Ганья не висела на дереве? Нашим конокрадам например, которых линчевали во времена дикого Запада, было наплевать будут ли они висеть на дереве или на чем-то еще.

Броколы не несли с собой ничего, кроме копьев, мечей и маленьких сумок с едой. Так как места были для них незнакомые, мы проходили небольшое расстояние за день. Утром пятого дня мы пробрались через горный перевал и с вершины я увидел город, лежий в долине, покрытой водоемами.

Отряд остановился на вершине и, глядя на город, поклонился три раза в пояс. Мы стояли совсем рядом и возможность, которую я так ждал, наконец представилась. Я был рядом с воином, который нес мой пистолет. Когда он кланялся я коснулся его. Когда он разогнулся у него уже не было моего пистолета – он был спрятан у меня за поясом.

Я не знал когда представится возможность применить его. Теперь я понимал, что не смогу пробить себе дорогу из города, в котором полно врагов. Но по-крайней мере они дорого заплатят за мою жизнь. Все равно я был рад, что вернул свой пистолет. Так или иначе, он дает мне чувство безопасности и превосходства, которых я не имею без него. И это было странно, так как до моего появления на Венере я вовсе не носил никакого оружия. Поклоны на вершине перевала, как я узнал позже, были религиозным ритуалом. Брокол считался священным городом. Главным сооружением в городе был храм Лото-эль-хо-Ганьи. Сюда приходили люди из меньших сел помолиться и совершить жертвоприношение.

Мы сразу же продолжили переход и вскоре оказались у ворот Брокола. Не буду утруждать вас описанием подробностей входа в город. Скажу только, что это не было триумфальным шествием для Ка-ата. Он потерпел поражение и не принес никакой добычи, кроме одного пленника. Ка-ат был йоркокором, командиром тысячи воинов. Дословно йоркокор означает тысяча кинжалов и соответствует военному званию полковника. Три золотых браслета на его руках и три золотых кольца на ручке его крючка были его знаками отличия.

Меня привели на открытую площадь в бедной части города и заперли в клетку. Там стояло еще несколько клеток, но только одна была занята. Ее обитателем был человек такой же как я. Клетка эта стояла рядом с моей. Это не была выставка, но площадь не была закрыта и многие броколы подходили, чтобы поглазеть на нас. Одни из них тыкали в нас палками, другие кидали в нас камнями. Но большей частью они смотрели и высказывали замечания – отдельные слова или фразы. Они не были болтливыми.

Один из них посмотрел на меня и спросил у свего приятеля: – Что это?

Другой замотал головой.

– Желтые волосы, – сказал первый.

– Серые глаза, – добавил второй.

Они вели себя неслыханно для броколов.

– Вы слишком много говорите, – закричал на них человек из соседней клетки.

Один из них бросил в него камень и они ушли.

– Они не выносят, если кто-нибудь им скажет, что они много говорят, – признался мне мой сосед.

Я кивнул. У меня вдруг защемело сердце, как будто я почувствовал приближение трагедии. Мне не хотелось говорить. Отчасти я связывал это с мыслями о Дуари.

Мой сосед по клетке печально покачал головой. – Ты не выглядишь как брокол, но разговариваешь так же. Это ужасно. Когда я увидел как привели тебя, то думал, что теперь мне будет с кем говорить.

– Извините, – я буду рад поговорить с вами.

Его лицо просветлело.

– Меня зовут Джонда, – сказал он.

– А меня Карсон.

– Я из Тонглапа. А ты?

– Из Корвы, – сказал я. Все равно было бесполезно пускаться долгие объяснения где находятся Соединенные Штаты Америки. Никто на Венере не понял бы этого.

– Я никогда не слышал о Корве, – сказал он. – Тонглап находится далеко в той стороне. Он указал на север. – Я – вукор в армии Тонглапа. Вукор означает один кинжал, но является названием офицера, командующего сотней человек, то есть капитаном. Тонглап означает большая земля.

Тянулись долгие дни и я все больше впадал в уныние. Я сидел в клетке в неведомой стране как пленник этих странных полулюдей. Мой неисправный самолет находился в Джапале, а Дуари – в далеком Тимале. Как долго эти дикари будут дружественны к ней. Я начал терять надежду, что мы когда-нибудь встретимся и доберемся до Корвы.

Джонда рассказал мне, что в любой момент одного из нас могут принести в жертву Лото-эль-хо-Ганье. – Я слышал, – рассказал он, – что она либо выпивает кровь жертвы, либо купается в ней.

– Наверное она очень красивая, – сказал я. – Ты видел ее когда-нибудь?

– Нет, и не хочу видеть. Думаю, что это не укрепит моего здоровья. Лучше бы она не узнала о нас.

Через пару недель меня с Джондой вывели из клеток и заставили убирать овальное поле, окруженное рядами скамеек. Скамейки находились на возвышении, причем нижний ярус поднимался на десять футов от земли. Больше, чем что-либо другое оно напоминало испанскую арену для бычьих боев. К нему вели двое главных ворот. Было еще множество маленьких дверей в деревянном ограждении, окружавшем поле.

Мне показалось странным, что в городе больше не было рабов, кроме нас. Я поделился своими сомнениями с Джондой.

– Я тоже не видел других, кроме нас, – ответил он. – Дума послал эту экспедицию под командованием Ка-ата, чтобы добыть рабов. Увы, она оказалась неудачной. За это ему теперь могут отрубить голову.

– Молчать!, – оборвал нас охранник. – Вы слишком много говорите. Работать, не разговаривать.

Пока мы работали, полдюжины воинов вышли на арену и подошли к охраннику. – Король приказал привести этих двух, – сказал их начальник.

Наш стражник кивнул головой. Слов на ветер здесь не бросали. Они повели нас через территорию дворца и ухоженный сад небольших фруктовых деревьев. С веток свисало нечто напоминавшее плоды, по одному или по два на каждом дереве. Вокруг было много стражников. Когда мы приблизились к саду, то я с удивлением увидел, что плоды оказались крошечными броколами, раскачивающимися в воздухе на стеблях, выходящими из их макушек. Это неожиданно объясняло многие вещи и, в частности происхождение нароста у них на голове и утверждением Ка-ата, что Лото-эль-хо-Ганья не когда не росла не росла на дереве.

Маленькие броколы были отлично сложены. Большинство из них висели молча, покачиваясь на ветру. Глаза их были закрыты. Но некоторые были очень активными, вытягивали ручки и ножки, издавая жалобные звуки. Это напоминало мне первые крики новорожденных и все же было в этом что-то почти непристойное. Они были разных размеров: от дюйма до полных пятнадцати дюймов в длину.

Джонда указал на один из них и заметил: – Уже почти поспел и должен скоро отпасть.

– Молчать! – оборвал его один из стражников. Это была практически нормальная продолжительность разговора наших захватчиков.

26

Нас привели к королю и приказали поклониться четыре раза. Замечательно, что от африканского леса до версальского двора, на Земле и на Венере, королевские атрибуты и ритуалы очень похожи.

Тронная комната Думы была изысканна, насколько позволяла культура и средства броколов. Комната была расписана батальными сценами, на окнах и дверях висели крашенные ткани, а мечи, копья и головы животных украшали стены.

Дума сидел на резной скамье, возвышавшейся на помосте, покрытом мехами. Он был большим человеком, таким же лысым и отвратительным, как и его подданые. Он был обременен золотыми браслетами на руках и ногах. На скамье пониже, стоявшей рядом сидела женщина. Я впервые увидел брокольскую женщину. Она также была увешена золотыми украшениями. Это была Дуа, королева. Об этом я узнал позже, как и о том, что короли Брокола всегда назывались Думами, а королевы Дуами.

– Кто из них раб из Джапала?, – спросил Дума и затем: – Да, это должно быть тот, у которого желтые волосы и серые глаза. Ка-ат сказал правду. Говорил ли ты Ка-ату, что ты пришел из страны, которая находится в десяти миллионах четырехста кобах от Брокола?

– Да, – сказал я.

– А говорил ли ты ему, что в твоей стране живет сто тридцать миллионов людей?

– Точно.

– Ка-ат сказал правду, – повторил он.

– И я тоже, – сказал я.

– Молчать!, – сказал Дума. – Ты слишком много говоришь. Мог бы ты провести экспедицию в эту страну за добычей и рабами?

– Конечно нет, – отвечал я, – мы никогда не сможем дойти туда. Даже я не смогу туда вернуться.

– Ты, как и сказал Ка-ат, величайший лжец в мире, – сказал Дума и посмотрел на Джонду. – А ты откуда, – спросил он.

– Из Тонглапа.

– Сколько людей там живет?

– Я никогда их не считал, – отвечал Джонда, – но думаю, что вдвое больше, чем в Броколе.

– Еще один лжец, – сказал Дума. – Брокол – самая большая страна в мире. Сможешь ли ты провести моих воинов к Тонглапу, чтобы взяли рабов и добычу?

– Могу, но не хочу, – сказал Джонда. – Я не предатель.

– Молчать!, – сказал Дума. – Ты слишком много говоришь. Потом он обратился к офицеру. – Возьмите этого из Тонглапа и посадите назад в клетку. Другого хотела увидеть Лото-эль-хо-Ганья. Она никогда не видела человека с желтыми волосами и серыми глазами. Она больше не верит Ка-ату. Она сказала также, что ей будет любопытно послушать величайшего лжеца на Амторе.

Джонду увели, а меня окружили несколько человек с перьями, закрепленными на голове. Они были вооружены золотыми крючками и тяжелыми короткими мечами с разукрашенными рукоятками. Их командир посмотрел на Думу и когда тот кивнул, меня вывели из тронной комнаты.

– Когда ты войдешь к Лото-эль-хо-Ганья, поклонись семь раз, – инструктировал меня командир, – и не разговаривай, пока к тебе не обратятся. Отвечай на вопросы, но ничего не спрашивай и не рассуждай.

У Лото-эль-хо-Ганья есть своя тронная комната в храме, который находится недалеко от дворца. Пока мы приближались к нему, я видел сотни людей, которые принесли ей пожертвования. Конечно я не видел всего, что они принесли, но там была и еда, и украшения, и ткани. Это было необходимо для церкви Брокола, как наверное и для любой другой церкви и культа. Даже в наших христианских странах не было накладно распространять учение Христа, а порой даже превосходить его в скромных методах воздействия.

Лото-эль-хо-Ганья сидела на великолепном золотом троне, по сравнению с которым скамья Думы напоминала табуретку для дойки коров. Ее окружали мужчины, одетые так же как те, которые меня сопровождали. Это были ее жрецы.

Лото-эль-хо-Ганья была симпатичной женщиной. Она была таким же человеком как и я. У нее были черные как агат волосы и глаза, а также белая кожа с оливковым оттенком, через который светился румянец ее щек. Она была если не красивая, то очень привлекательная и интересная. У нее был облик настороженной и умной женщины.

После того как я поклонился семь раз, она села и долго молча смотрела на меня.

– Как тебя зовут?, – наконец спросила она. У нее было прекрасное контральто. Слушая этот голос невозможно было представить, что она пьет человеческую кровь или купается в ней.

– Я Карсон кум Амтор, танджонг Корвы, – ответил я, что в переводе означало Карсон Венеры, Принц Корвы.

– А находится Корва?

– Это страна далеко на юге.

– Как далеко?

– Точно не знаю – несколько тысяч кобов, по крайней мере.

– Разве ты не говорил Ка-ату, что твоя страна находится в десяти миллионах четырехсот тысячах кобов от Брокола.

– Как ее называют?

– Соединенные Штаты Америки.

Она прищурила брови в ответ на это и в ее глазах появилось странное озадаченное выражение. Казалось, она напряглась, чтобы достать это название из самых глубоких тайников памяти, но вскоре она устало покачала головой.

– Соединенные Штаты Америки, – повторила она. – Расскажи мне что-нибудь о твоей стране? Я не понимаю, зачем тебе лгать мне.

– Я буду рад рассказать тебе все о чем ты пожелаешь, – отвечал я, – и могу тебя заверить, что я не лгу.

Она поднялась со своего трона и спустилась ко мне.

– Пойдем со мной, – сказала она. Затем она обратилась к одному из жрецов. – Я хочу сама обследовать этого человека. Вы можете идти.

– Но Лото-эль-хо-Ганья, – возразил тот, – это опасно оставить вас с этим человеком наедине. Он враг.

Она встала в полный рост. – Я – Лото-эль-хо-Ганья, – сказала она. – Я знаю все. Я заглянула в глаза этого человека. Я заглянула в его душу и знаю, что он не попытается причинить мне зла.

Жрец все еще колебался.

– Такого еще не бывало.

– Ты слышал мою команду, Ро-тон, – сказала она резко. – Ты, мой главный жрец, смеешь мне задавать вопросы?

После этих слов он вышел. Остальные последовали за ним. Тронная комната этой богини, если она была таковой, была еще более изысканна, чем у короля Думы. Но украшения на стенах были отвратительными – ряды человеческих черепов с пересекающимися под ними костями.

Маленькая комната, куда она отвела меня, была меблирована письменным столом, несколькими скамейками и диваном. Скамейки и диваны были покрыты мехом и подушками. Лото-эль-хо-Ганья села на скамейку за письменным столом. – Садись, – сказала она и я сел на скамейку напротив нее.

Она спросила меня о том же, что и Дума и я ответил так же как и ему. Потом она попросила объяснить ей, как может другой мир находиться так далеко от Венеры и я дал ей беглое описание солнечной системы.

– Солнце, планеты, луны, – сказала она нараспев, – луны и звезды.

Я не говорил о звездах. Откуда она знала это слово?

– Прежде чем меня привели сюда, мне сказали не говорить, пока ко мне не обратятся и лишь отвечать на вопросы.

– Ты хочешь о чем-то спросить меня?

– Да.

– Спрашивай, – сказала она и, улыбнувшись, добавила: – Ро-тон и младшие жрецы были бы шокированы.

– Откуда ты узнала о звездах?, – спросил я.

Она посмотрела удивленно.

– Звездах? Что я знаю о них? Я Лот-эль-хо-Ганья. Это и есть ответ на твой вопрос. Я многое знаю. Иногда я сама не знаю откуда. Я не знаю откуда я знаю о звездах. Где-то в моей памяти хранятся миллионы воспоминаний, но большая часть из них смутные и отрывочные. Я пытаюсь соединить их и выстроить и узнавемое целое, – вздохнула она, – но мне это никогда не удается.

– Конечно, ты не броколка, – сказал я. – Скажи мне как ты стала живой богиней среди чужих людей.

– Я не знаю, – сказала она. – Это как раз то, чего я никогда не могу вспомнить. Однажды я очутилась на троне храма. Я даже не знала языка этих людей. Им пришлось учить меня. Пока я учила его я узнала, что я – богиня и что я пришла из пламени, окружавшего Амтор. Мое полное имя Лото-эль-хо-Ганья Кум о Рай, (буквально: Высочайшая сверхженщина огня), – но это слишком длинно и используется лишь для государственных дел и ритуалов. Ро-тону и нескольким другим в неофициальной обстановке я разрешаю называть себя Лото. Она произнесла имя как Ло"то и, так как оно означало Высочайшая, в нем что-то оставалось от титула. – Ты, – добавила она грациозно, – можешь называть меня Лото, пока мы одни.

Я почувствовал себя значительно лучше, когда мне было разрешено называть богиню по первому имени. У меня появилась надежда понравиться ей настолько, чтобы она не то что не выпила мою кровь, но даже не выкупалась в ней.

– Я буду звать тебя Карсон, – сказала она. – Как и многое другое, я не могу понять, почему меня влечет к тебе. Как будто между нами таинственные родственные узы. Мне кажется это произошло, когда ты сказал «Соединенные Штаты Америки». Это имя как будто вызвало ответ внутри меня. Не знаю почему. Соединенные Штаты Америки! Они прошептала эти слова мягко и медленно, почти ласково и ее взгляд стал странным и отрешенным.