Текст книги "Любовь и Вера"

– Ты глянь на него – он и голос на начальство повышать начал! – взъярился хозяин кабинета – А, если так?!

И начальник кабинета ещё раз с ожесточением ткнул в мигающий красным угол дисплея.

– Я тебя предупреждал, – совершенно тихо сказал Савелий, но от его тихого голоса начальник участка непроизвольно сел на место в своё кресло; а у дежурившего у двери сержанта появилось необъяснимое желание скрыться за дверью. Экран дисплея сам собою погас; и в кабинете наступила полная тишина.

– Что это было? – непривычно для себя, шёпотом спросил начальник. – И почему в моём кабинете сидит посторонний? Кто его сюда привёл? – вкрадчиво спросил начальник и подозрительно посмотрел на сержанта.

– Вы сами, вроде, как и приказывали его привести? – неуверенно ответил подчинённый.

– Кто? Я? Ты, что? Недоспал или перепил? Выпроводи этого постороннего человека вон из моего участка, и чтобы я его здесь больше никогда не видел, понял?! – прокричал начальник и покосился на всё ещё задранную штанину Савелия. – И кто ему нацепил такой дорогущий «браслет»? Снять, и чтобы впредь – не было никакого бесцельного разбазаривания государственного имущества! Понял меня, сержант?!

– Слушаюсь, господин начальник! – рявкнул сержант и стараясь скрыть своё недоумение, стрелой бросился исполнять новый приказ начальника полицейского участка.

Глава17. Примирение

– Доброе утро, дедуска! А сто ты тут делаес? – спросила Маша, обхватив сидящего в кресле Савелия за шею.

– Доброе утро, внучка! Вот хочу понять: в правильном ли месте мы строим свой первый монастырь? – задумчиво ответил Савелий.

– А как ты мосесь сто-то понять, еси ты сидись дома и нисего не видесь, сто на улисе делаеся? – рассудительно спросила внучка.

– Ах, ты моя умница! А, ведь, ты – действительно права! Что мы тут сидим – надо ехать и смотреть воочию на наш будущий монастырь. Так что, давай позавтракаем все вместе, и поедем за город, Ты ведь даже никогда за городом, на природе не была.

– А сто такое плилода, деда? – удивлённо спросила Маша.

– Вот, поедем за город и всё увидишь сама, – многообещающе ответил Савелий, осторожно нажимая указательным пальцем на маленький носик внучки.

Завтрак и сборы прошли довольно быстро. Маша суетилась больше всех – ей очень хотелось поскорее узнать, что это за загадочное такое слово: «Природа». Выбор транспорта был не сложен, так как поезда осуществляли сообщения только между городами, потому что в промежутках между городами жизни практически не было никакой, то решено было ехать на внедорожном автоботе-такси, указав ему географические координаты местности. Погода благоприятствовала поездке.  Самая маленькая путешественница беспрестанно вертела головой, переползала от одного окна к другому и без конца теребила: то мать, то деда, задавая самые разные вопросы. За бесконечной болтовней Маши – путь показался очень коротким и, вскоре, в просвете между деревьями, – показалось высокое, белоснежное здание, увенчанное золотыми куполами. Девочка и мать прильнули к окнам и даже не сразу поняли, что автобот остановился, и можно выходить наружу через – уже открытую на противоположной стороне дверь. Величественное зрелище белоснежного красавца-монастыря завораживало одновременно и своей мощью, и воздушностью. Савелий удовлетворённо глядел на очарованных величием монастыря дочь и внучку, и улыбался.

– Ну, как нравится? – спросил он.

– Нравиться! – восторженно ответили в один голос мать и дочь.

– Очень красиво, просто сказочный вид! – тихо добавила Саша.

– Тогда, чего мы сидим? Пора выбираться наружу и осмотреть всё получше.

Маша первая выскочила из автобота и запрыгала от радости. Ребёнок первый раз в своей жизни оказался вне каменных лесов города. Вокруг пели птицы, шумели кроны высоченных деревьев, а под ногами была – настоящая, зелёная трава. Очень похожая на городскую синтетику газонов, но она пахла целым букетом самых различных запахов и от этого, с непривычки, сладко кружилась голова.

– Как сдолово, – тихо проговорила девочка, оглядываясь вокруг, и вдруг застыла.

Прямо напротив неё, совсем рядом – стояло небольшое, непонятное животное с короткими рожками и внимательно разглядывало девочку, а заодно и собравшихся вокруг неё людей.

– Деда, а кто это? – удивлённо указала пальцем на непонятное существо Маша.

Дед осторожно присел рядом с малышкой и нежно приобнял её.

– Это маленький оленёнок вышел из лесу на наш шум. Ему стало любопытно: кто это здесь появился? – ответил Савелий.

– А де его мама? – с любопытством спросила девочка.

– Скорее всего, она где-то здесь совсем рядом и внимательно наблюдает за своим малышом.

– А мосно я его потлогаю? – сказала Маша, сделала шаг вперёд и вытянула руку в сторону оленёнка.

– Не стоит этого делать, Машенька, – перехватив руку внучки, предупредил Савелий. – Его мать может неправильно истолковать наши намерения. Можешь просто спокойно постоять и понаблюдать за малышом издалека,

Вдруг оленёнок встрепенулся, посмотрел за спины людей и резво подскочив на месте, развернулся и помчался в сторону стены густого леса, и вскоре скрылся между деревьями.

– Убесал! – разочарованно вздохнула Маша.

– Ничего, пусть побегает. Ты ещё успеешь здесь познакомится со многими, разными животными! – ответил дед и обернулся на шаги приближающегося человека.

– Доброе утро, владыка, – низко поклонился Савелию, подошедший к нему Лев Луганский. – Как добрались, не плутали?

– Спасибо, Лев, техника не подвела, вывезла точно к монастырю, – ответил, вставая с корточек Савелий.

– А я вас, признаться, и не ждал так рано; приготовился бы получше к нашей встрече, сказал Лев.

– Да, я и сам не планировал ехать, да вот внучка подсказала, – ответил старик и потрепал по голове прижавшуюся к нему девчушку.

– Здравствуйте, Александра Савельевна и ты, Маша, здравствуй! Вот и хорошо, что вы все сюда приехали, посмотрите, что мы успели построить! – засуетился Лев.

– Здравствуйте, Лев, – ответила Саша. – Это всё Маша придумала.

– Да, это я, – важно произнесла девочка, заставив всех рассмеяться.

– Ну, и как у вас идут дела. Много ли удалось сделать? – спросил Савелий.

– Очень неплохо, уважаемый Савелий: благодаря современной технике строительство идёт очень споро. Мне бы хотелось показать вам один из первых, нами воссозданных монастырей. Мы взяли за образец один из немногих, сохранившихся документов об архитектурных особенностях русских храмов. Проблема состоит в том, что, когда люди отвернулись от Бога, почти все документальные свидетельства о храмах и монастырях постепенно уничтожались из-за банальной ненадобности. Людям они стали не интересны и автоматизированные информационные системы, ориентируясь на количество запросов, стёрли лишнюю информацию и, таким образом, они заодно стёрли и сведения о монастырях и храмах России, – с грустью закончил Лев.

– И как же вам удалось отстроить такое чудо без документов? – спросила Саша.

– Опять же, благодаря стараниям графа, Константина Георгиевича Восточного. У графа есть прекрасная библиотека – в самом исконном понимании: этого слова: все книги и манускрипты в первозданном: бумажном виде. Среди архивных документов нам удалось найти изображения: как внешнего вида, так и внутреннего убранства Валдайско-Иверского монастыря. Просто удивительно, как графу удалось сохранить такие бесценные реликвии? У него есть: и книги, и художественные изделия, и картины. Среди его собраний – есть и старинные картины, которые граф совсем недавно великодушно представил на выставке старинного изобразительного искусства в нашем городе, – с почтительностью в голосе рассказывал Лев.

Саша, до этого момента с большим интересом слушавшая рассказ Льва о строительстве монастыря, при упоминании о недавней выставке картин, нахмурилась и отвела взгляд.

– Что ты, Сашенька? – спросил Савелий, заметив, как изменилась в лице его дочь.

– Наверное это из-за головы, – попыталась скрыть своё истинное состояние Саша. – Что-то она у меня вдруг закружилась.

– Ой-ли? – лукаво усмехнулся отец. – Ну, да ладно! Пойдём посмотрим новостройку поближе.

– Действительно! Что же мы стоим на таком удалении? Совсем я как-то от неожиданности растерялся! – засуетился Лев.

Савелий, Саша и Машенька, в сопровождении Льва, прошли через ворота за настоящую крепостную стену – во внутренний двор монастыря. Строители старались воспроизвести монастырь с максимально возможным подобием к существовавшему когда-то оригиналу. Снаружи – строение выглядело совсем законченным, но внутри двора ещё вовсю кипела работа. По двору размеренно ездил маленький трактор, развозя в ковше землю для газонов. Люди в тёмных комбинезонах: деловито разравнивали привезённую землю, убирали остатки строительного мусора. Трактор подъехал поближе и остановился – как раз напротив Саши. Дверь кабины распахнулась … и из нее ловко выскочил молодой человек в темных очках, защищавших глаза от яркого солнечного света. Тракторист кивнул Савелию и Машеньке, как старым знакомым, и повернулся к Саше.

– Здравствуйте, Александра Савельевна! Как вам наш монастырь? Нравиться? – спросил молодой человек.

– А разве мы с вами знакомы? – удивлённо подняв бровь, вопросом на вопрос ответила Саша.

Савелий и Лев, понимающе, с улыбкой на лице переглянулись и отошли в сторону, а. Маша хотела дернуть мать за руку, но дед наклонился, взял внучки за плечи и увлёк её за собой, что-то нашёптывая на ухо.

– О, извините, не успел вам представиться! – широко улыбнулся с поклоном молодой человек и снял тёмные очки.

– Вы? – удивлённо произнесла Саша.

– Точно так, Александра Савельевна, к вашим услугам, граф Константин Георгиевич Восточный, – иронично улыбнувшись, представился граф.

– Извините, не признала – у вас такое перепачканное лицо, и к тому же вы в тёмных очках, – смутилась Саша.

– Значит по старинной пословице – богатым буду! Да я уже становлюсь безмерно богатым! – рассмеялся граф и с гордостью продолжил, указывая на строение. – Смотрите, какое мы чудо отстроили! Прекрасный будет у нас монастырь! Вот, решил помочь в его благоустройстве, благо лето достаточно сухое и нам удалось быстро, буквально за три недели, управиться со строительством. Так что к сентябрю, полагаю, монастырь примет своих первых постояльцев, пожелавших положить началу возрождения жизни вне города.

– А вы, я смотрю, и на тракторе умеете работать? – указав на технику, удивленно произнесла Саша.

– Наверное, вам кажется, что человек моего положения должен только сидеть в кабинете и отдавать умные распоряжения? – иронично глядя на собеседницу, спросил граф.

– Мне кажется, что не одна я в этом убеждена, – смущённо ответила Саша. – По крайней мере, до сей поры – была уверена, что так оно и есть.

– Вот видите: теперь у вас, может быть, улучшиться обо мне общее впечатление? – серьёзно глядя в глаза собеседницы, ответил граф.

– Сейчас я увидела только часть того, что, возможно, мне бы хотелось о вас узнать, – с вызовом сказала Саша.

– Если я правильно вас понял, то, как человек, я вам всё-таки интересен? – лукаво улыбнулся Константин.

– Может быть и так, – опуская глаза, ответила Саша.

– Тогда – позвольте мне рассказать вам побольше о себе, и я искренне надеюсь: что вы сможете до конца понять мотивы моего поведения, – продолжая смотреть в глаза Саши, ответил граф.

– Хотелось бы, чтобы я заблуждалась в своих мыслях на ваш счёт, – опять с вызовом посмотрев на графа, ответила Александра.

– Так разрешите мне рассеять все ваши сомнения! – порывисто ответил Константин Георгиевич. – Здесь: совсем недалеко, есть замечательное, небольшое озеро. Я с вашего позволения немного искупаюсь, ну а вы сможете пока погулять по берегу. Там действительно чудесные места. Вы же в городе ничего, кроме камня и пластика не видите, – с надеждой на понимание произнёс граф.

Саша улыбнулась, в ответ на его тёплые слова и, тяжёлый камень сомнений рассыпавшись в мельчайшую крошку, сгинул с души графа. От радости: он даже коснулся руки Саши, но, как мальчишка, покраснел и отвернулся, чтобы она не заметила его возбуждённого состояния.

– Ну что же, граф, ведите меня к своему волшебному озеру! – весело воскликнула Саша, пытаясь скрыть от графа истинную причину своей радости.

– Это совсем не далеко: вон за той лесополосой, – сказал граф и указал на видневшуюся невдалеке от них стену высоких деревьев. – Она только издали кажется непроходимой, но там есть тропка, которая выведет нас прямо к озеру.

За небольшим подлеском, в окружении вековых деревьев, скрывалось маленькое, круглое озеро; полное синей, как небо, воды. Встревоженные людьми птицы взлетали с поверхности озера и с шумом уносились к другому берегу. Взойдя на пригорок, стоявший среди невысокого кустарника, почти что у самой кромки воды, граф оглянулся на Сашу и кинул на траву свою рабочую куртку.

– Вот здесь, Сашенька, я полагаю, вам будет удобно подождать меня. Хотите – пока пройдитесь прогуляйтесь, а если нет, – то можете и посидеть на моей куртке, если вам, конечно, не претит: то, что я в этой одежде весь день вчера и сегодняшнее утро работал, – немного смутившись, предложил граф.

– Да нет, нисколько! Я ведь не дама из высшего общества, мне не зазорно и посидеть на рабочей одежде. Я и сама, ещё совсем недавно, носила рабочий комбинезон, – сказав эту фразу, Саша с неким вызовом в глазах посмотрела на графа.

– Лично я, никогда не чурался запачкать руки трудом простолюдина и этим вы меня никогда в жизни не напугаете; а если вы – о Валерии Львовне, то здесь: я могу полностью по этому поводу с вами объясниться. Мы с княгиней были представлены друг другу ещё до моей женитьбы: и этим взаимным представлением все наши отношения с ней, на тот момент, и закончились. Второй раз она вошла в мою жизнь, когда меня и моего двухгодовалого сына Георгия бросила жена. Она изволила нас поменять на заезжего итальянского дирижёра. Потом у неё были другие мужчины, ну и, в конце концов, её след вообще затерялся на просторах Европы. Интереса к нашему общему сыну она никаким образом до сих пор так не проявила, а парню уже почти пятнадцать и, может, отсутствие матери в доме и моя постоянная занятость: неблаготворно сказалась на его поведении в обществе.

– И у вас нет совершенно никаких сведений о матери Георгия? – спросила Саша.

– К сожалению, никаких, и я так понимаю, что её уже совершенно не интересует судьба её собственного сына, – подтвердил граф. – Так вот, когда всё высшее общество в тот момент от меня отвернулось, посчитав, почему-то, меня виновным в том, что от меня ушла жена; единственный человек, который меня на тот момент поддержал – это была княгиня Валерия Львовна. В то время: оставшись один с маленьким сыном и отвергнутый друзьями и знакомыми, я был на грани психологического срыва; мне казалось, что я ничтожен и как мужчина, и как отец. Вам, наверное, трудно понять мою сумбурную речь и чувства, которые я на тот момент испытывал? – с отчаянием во взгляде граф посмотрел на Сашу.

– Нет, мне как раз совсем и не трудно вас понять, граф; у меня у самой не так давно в жизни было подобное состояние. Я, как автомат, ходила по маршруту работа-дом-работа и, наверное, уже теряла бы в себе что-то человеческое и не знаю, чем бы это всё закончилось, если бы из деревни вовремя не приехал мой отец, – опустила голову Саша.

– Тогда вы, действительно, меня поймете, Александра Савельевна! Княгиня сделала очень многое, чтобы вернуть моё душевное равновесие в нормальное русло; поэтому я ей безмерно благодарен, но я не испытываю к ней никаких чувств, кроме чувства благодарности и только поэтому: мы до сих пор поддерживаем с княгиней дружеские отношения.

– И не более того? – непроизвольно вырвался вопрос у Саши, и она покраснела.

– Клянусь своей душой: что я никогда не помышлял о более близких отношениях с княгиней. Мы только, и исключительно являемся друзьями; и княгиня об этом знает, мы уже объяснились друг с другом на эту тему и поэтому, я полагаю, что княгиня не должна строить каких-либо иллюзий относительно наших будущих отношений.

– Я почему-то вам верю, – тихо ответила молодая женщина, глядя прямо в глаза графа.

– Спасибо, Сашенька! – воскликнул обрадованно граф, и тут же смутился. – Ой, простите меня, Александра Савельевна, я непроизвольно оговорился. Поймите, мне было очень и очень важно, чтобы вы знали истинную историю моей жизни; именно с моих слов, и чтобы между нами в дальнейшем не было никаких недомолвок.

– Что вы, Константин Георгиевич, за что тут извиняться! Мне почему-то кажется, что я вас знаю так давно, что будет, наверное, естественно, если мы друг друга станем называть просто по именам.

– Саша, я безмерно вам благодарен за то: что вы меня поняли и поверили в искренность моих слов! Спасибо, Александра! – воскликнул граф, от смущения покраснел и повернулся к озеру. – Я сейчас, Сашенька, я постараюсь побыстрее! Только совсем немного искупаюсь и сразу к вам!

– Конечно, Константин. Я вас подожду здесь и мне будет вполне удобно на вашей куртке.

Граф быстро добежал до берега озера; скинул с себя одежду, оглянулся на кустарник, где сидела Саша, и с разбегу прыгнул в воду, сразу же мощными гребками быстро стал удаляться в направлении противоположного берега. Через некоторое время Саша забеспокоилась по поводу того, что граф долго отсутствует. Она осторожно выглянула из зарослей кустарника и увидела на другом берегу оживленно-радостно машущего ей Константина. «Какой он всё-таки сильный и умный человек!», – восхищённо подумала Саша. – «И, по-моему, он ещё очень добрый и искренний!». Саша села и стала дожидаться возвращения графа. Сердце билось учащенно, но в тоже время – сладостно, предвещая добрые перемены в её жизни. Она так задумалась о своём будущем, что не услышала за спиной шагов Константина и слегка вздрогнув от его голоса, смутилась от мысли, что граф может каким-то образом узнать – о чём она думала.

– Александра Савельевна, хотите я вам новую, монастырскую церковь покажу? – спросил Константин, взъерошивая свои волосы, чтобы они быстрее просохли, но заметив внимательный взгляд Саши: неверно его истолковал и застеснялся. – Извините, как-то впопыхах, я не подумал о полотенце.

– Да, нет, что вы, не извиняйтесь, я просто немного задумалась! – воскликнула Саша. – Мне будет чрезвычайно интересно посмотреть. Ведь я никогда в своей жизни не видела церквей.

– Вот и отлично, – обрадовался Константин и протянул руку Саше, чтобы помочь подняться ей с земли. – Пошли?

– Конечно, идёмте скорей, Константин!

Граф и Саша подошли к белоснежному зданию церкви и остановились у ступеней, ведущих внутрь церкви; они почувствовали: что надо что-то сделать, но они не знали, что именно; поэтому – просто переглянулись и улыбнулись друг другу. Константин открыл дверь церкви, внутри был легкий полумрак, который не мешал, тем не менее, разглядеть её внутреннее убранство. Граф приостановился, пропуская вперёд Сашу. Она осторожно переступила через порог, оглянулась на Константина и ,получив разрешение, вошла, но не пройдя и пяти шагов – в изумлении остановилась.

– Откуда здесь взялась вся эта красота? – негромко спросила Саша, указывая рукой на: богатый, почти до самого потолка позолоченный иконостас, на висящие на стенах иконы с суровыми ликами святых людей древности и на разноцветные росписи на куполе церкви с изображением жития святых на небесах и ярко-жёлтого солнца посередине.

– Нашлись у нас, Сашенька, художники, которые по случайно сохранившимся каталогам и архивам, смогли нарисовать увеличенные копии икон, – тихо ответил граф.

– Никогда не видела ничего подобного, а что всё это убранство означает?

– До конца нам ещё не известно предназначение всего сложного устройства церкви, но мы полагаем: что со временем, сможем понять истинный смысл этого великолепия. Может и Савелий сможет нам что-то подсказать.

– А мне, не знаю почему, но хотелось бы, чтобы моя свадьба совершалась в такой церкви, как эта, – сказала Саша и немного покраснела от, возможно, немного излишней откровенности, но полумрак церкви скрыл от графа невольное смущение на её лице.

– Будет у вас, Саша, свадьба; и даже не в церкви, а в настоящем, большом Храме и я даже знаю, где это будет происходить! – порывисто ответил Константин. – Осенью мы построим в Рай-городе большой, красивый Храм, прямо на берегу реки, и там будет ваша свадьба, Сашенька. Я вам это твёрдо обещаю!

– А вы откуда знаете: где будет, моя свадьба? – иронично глядя в глаза графа, спросила Саша.

– Потому, что я вас люблю, Александра, – ответил граф и внимательно, с надеждой посмотрел Саше в глаза.

– Что, вы, Константин, что вы говорите, вы, наверное, просто шутите надо мной? – смутившись, ответила Саша.

– Нет, что вы, я вовсе не желаю вас обидеть: пустой, злой шуткой, но я действительно вас люблю, Александра, – порывисто воскликнул граф и осторожно взял её за руки.

– Ну, какая я вам пара, Константин Георгиевич? – в отчаянии спросила Саша, пытаясь освободить руки.

– Мы же с вами договорились без отчеств, по-дружески, обращаться к друг другу и я не отступлю от вас! – улыбнулся граф, глядя в ей глаза, слегка придерживая руки Саши, не давая ей вырваться.

– А как высший свет отреагирует на ваш выбор, вы об этом подумали? Придёт время: и вы будете стыдиться из-за своего необдуманного, эмоционального порыва – всю свою жизнь! – горячо заговорила Саша, перестав предпринимать попытки высвободить руки.

– Нет, вы не правы, Сашенька! Я уже сделал свой выбор, и мне будет стыдно за себя всю оставшуюся жизнь – только в одном случае: если я испугаюсь реакции высшего света и сейчас откажусь от вас! – резко ответил Константин, поднеся её руки к своим губам и горячо поцеловав их.

Саша в отчаянии, не зная, что ответить на предложение графа, обернулась на сурово глядящих на неё лики святых, и ей показалось, что они её осуждают за что-то.

– Нельзя здесь себя так вести! – тихо, но твёрдо сказала Александра.

– Как так, Саша?! В церквях раньше совершались все таинства: рождения, жизни и смерти, а любовь – это жизнь, в самом изначальном её смысле, и вся жизнь на Земле построена вокруг любви; ибо – без неё не будет на нашей планете и самой жизни. Я к вам обращаюсь со всей искренностью; я действительно вас люблю и хотел бы знать: любите ли вы меня, Сашенька? – порывисто спросил граф.

Саша ещё раз оглянулась на лики святых, сурово глядящих ей прямо в глаза, и на этот раз ей показалось, что они тоже, как и граф ожидают от неё честного ответа.

– Да, люблю, – очень тихо ответила она.

– Сашенька, это правда? Вы любите меня? – вне себя от восторга, радостно переспросил граф.

– Да, Константин, я люблю вас, и не могу, почему-то, в этой церкви скрыть это от вас, несмотря на то, что мне, во имя сохранения наших добрых отношений, хотелось бы это сделать, – в отчаянии ответила Саша.

– Но почему, наше признание в любви, может нарушить добрые отношения между нами? – недоумённо воскликнул граф.

– Я уже вам говорила: мы очень разные люди и ваше мимолётное увлечение скоро пройдёт, и тогда может остаться только горечь обид и разочарований!

– Нет! – вскрикнул граф, и встал перед Сашей на колени. – Я клянусь в этом храме высших, пусть мне до конца не ведомых нам сил; что я сейчас искренен и честен в своих словах и не намерен никогда в дальнейшем от них отказываться. Я люблю вас, Сашенька, и единственное, о чём я вас сейчас прошу – это поверить мне. Вы будете моей единственной любовью на всю жизнь. Я клянусь в этом – перед ликами всех святых, которых почитали люди – наши далёкие прадеды; пусть они станут свидетелями честности моих слов к вам, Сашенька!

Саша, в растерянности от такого страстного напора графа, оглянулась на иконы и на этот раз ей показалось, что лики святых на иконах степенно склонили головы в знак согласия с произнесёнными в церкви словами. Она взглянула на графа, – стоящего перед ней на коленях со склонённой перед ней головой, потом – снова на иконы, которые теперь вновь смотрели на неё сурово, ожидая, теперь уже её ответа.

– Встаньте, Константин, я верю вам, и я тоже вас искренне люблю! – ответила Саша и осторожно провела рукой по его щеке.

– Спасибо, Сашенька! – порывисто воскликнул граф, вскочил на ноги и попытался поцеловать Александру.

– На нас смотрят, Константин! – слегка отстранилась Саша, кивком головы показывая на суровые лики святых старцев, внимательно следивших за поступками людей.