Текст книги "Любовь и Вера"

– Мама, мама – посмотли в огно, к нам коники в гости плиехали!

– Что ты с самого утра тут кричишь, какие ещё там коники? – спросила, улыбаясь мать и подошла к окну. – Вечно ты чего-нибудь выду…

Саша замолкла на полуслове, ибо в окне, прямо недалеко от себя она и правда увидела запряжённую белоснежную четвёрку лошадей с бубенцами и кисточками, а позади них – белую, лакированную карету, переливающуюся на восходящем солнце яркими огнями. На дверце кареты, под окошком золотом выведены вензеля «К.Г.В.», красочный вид которых заставлял более учащённо биться сердце Саши

Кучер в зелёной, расписной ливрее, до этого сидевший на козлах, отложил длинный кнут и оглянулся, на стоящих на запятках кареты двух гайдуков, тоже одетых в ливреи, но из тёмно-синего материала. Один из них соскочил на землю и подбежал к дверце кареты, распахнул её, уважительно склонив голову перед выходящим графом. Константин Георгиевич был одет в классический, созданный по старинным обычаям, и идеально подогнанный чёрный смокинг, белая рубашка и чёрная бабочка. На голове был чёрный цилиндр, а в руках – огромный букет белых роз. Граф посмотрел на окно, за которым находилась Саша, улыбнулся ей, будто видя её взволнованность. Он прошёл сквозь автоматически открывшуюся перед ним калитку, и пошёл по цветной брусчатой дорожке к дому. Саша не могла оторвать глаз от необычного видения, наконец она пересилила себя и закричала:

– Папа, папа, к нам Константин приехал!

– Что вы тут у меня раскричались? То Маша – то ты? – улыбаясь, вышел из своей комнаты отец, одетый в тёмно-синий костюм, и поправляющий на ходу бордовый с жемчужной булавкой галстук.

– Костя! – только и смогла произнести Саша и указала в окно.

– Конечно, Константин Георгиевич, а кто ещё это может быть? – спокойно ответил отец, лукаво взглянув на дочь.

– Он приехал! – выкрикнула Саша и сорвалась в свою комнату заканчивать свои свадебные приготовления.

– Вот женщины, – усмехнулся Савелий. – Ждут своё счастье – нервничают, а придёт оно – опять нервничают!

– Я сейчас, я быстро! – послышался Сашин крик из прикрытой двери на втором этаже.

– Доброе утро, уважаемый Савелий! – поздоровался вошедший в гостиную Константин Георгиевич. – Я приехал за Сашей: но прежде, я бы хотел испросить вашего разрешения на наше венчание в Храме. Для меня это очень важно! – склонил голову перед старцем граф.

– Ну, что я могу вам, Константин Георгиевич, сказать? – задумчиво начал Савелий. – Вы с Сашей взрослые и самостоятельные люди, вижу, что вы, Константин Георгиевич, и моя Сашенька искренне полюбили друг друга и желаете быть вместе; желаете создать семью. Машеньку, вижу, что вы любите, как свою родную дочь. Так чего мне вашему с Сашей счастью препятствовать? Живите счастливо, в мире и согласии и долго-долго!

– Спасибо, уважаемый Савелий, за ваши добрые слова и пожелания. Обещаю беречь и лелеять вашу дочь и Машеньку! Им будет хорошо со мной, я приложу все усилия к тому, чтобы так было, – заверил граф.

– Верю и вижу, что – без обмана и искренне говорите. Так что, солнечного тепла в ваш дом, и чтобы это тепло никогда не иссякало! – торжественно закончил Савелий и загадочно улыбаясь посмотрел на лестницу, – А вот и наша Сашенька!

Вниз по лестнице, к Константину Георгиевичу, величественно плавно, держа ровно спину и смотря прямо перед собой, спускалась невеста в белом платье. Одеяние переливалось чередою серебристых искр, создававших легкий, удивительный рисунок, а длинная фата позади неё будто переливалась лунным светом и стелилась, по лакированным ступеням.  Одеяние невесты полностью соответствовало стилю графа. Константин Георгиевич завороженно, не отрывая глаз смотрел на сказочное видение; и когда Саша сошла с последней ступеньки, граф подошёл к невесте и припав на одно колено протянул ей цветы.

– Доброе утро, Сашенька, примите сей скромный букет белых роз в знак искренности моих чувств к вам! Нас уже ждут, всё готово к церемонии венчания. Мы можем ехать прямо сейчас!

– Доброе утро, Константин, – произнесла Саша, дрожащим от волнения голосом и взглянула на отца, ища его поддержки.

– Что ты, Сашенька, – Савелий приобнял за плечи дочь, – Я благословляю вас на ваше венчание и на создание новой семьи. Будьте счастливы и искренне любите друг друга.

Савелий поцеловал в голову дочь, и слегка подтолкнул её к графу, подмигнув Машеньке, одетой в длинное, нарядно розовое, пышное платьице, и завороженно глядевшей на преобразившуюся мать.

– Ну, маленькая королева, – обратился граф к Машеньке и присев возле неё на корточки, – хочешь покататься на лошадях?

– Осень хосю! – ответила девочка, утвердительно качнув головой и прижав маленькие ладошки к груди.

– А дедушку и маму возьмем с собой? – улыбаясь спросил Константин Георгиевич.

– Канесна, – воскликнула Маша. – а как зе!

– Ну, тогда все в путь, прошу к экипажу, – всем. слегка поклонился граф и предложил Саше взять его под руку. Она взглянула в глаза своего жениха, мягко улыбнулась и осторожно приняла предложенную руку. Так вдвоём, под руку, они сошли со ступеней дома и направились, в сопровождении Савелия и Маши, к экипажу с запряженной четвёркой белых лошадей.  Гайдуки спрыгнули с запяток и открыли дверь кареты. Все удобно разместились и экипаж тронулся в путь. Сзади карету с молодыми сопровождали четверо кавалеристов.

Сашу в своё время впечатлил вид церкви при новом монастыре, но Храм Солнца превзошёл все её ожидания. Это было большое, величественное здание не только снаружи, но и внутри. Обилие внутренней позолоты создавало ощущение множества солнышек, и порождало чувство тепла и спокойствия. Она под руку с Константином стояла в самом центре зала и с благоговением разглядывала искусные копии старинных икон, висящих на стенах; огромный, в золоте иконостас, а над головами – строгую роспись купола с большим, ярким солнцем посередине. Позади будущей семейной пары стояли Савелий и Маша. Великий Князь Ярослав Владимирович категорически отказался становиться впереди отца невесты, поэтому он и его наместники: Правители Запада, Юга и Севера России, вместе с остальными приглашёнными гостями стояли позади Савелия и его внучки. Маша же, без конца оглядывалась – она первый раз в своей жизни видела столько много красиво одетых людей в такой красивой и величественной обстановке.

Наконец, церемония венчания началась, и лёгкий гул тихо переговаривающихся людей быстро смолк. Наступила тишина, и в этой тишине – безо всяких усилителей под сводами Храма Солнца зычно зазвучал голос Льва Луганского. Сегодня он взял на себя обязанность служителя Храма, ведущего обряд венчания, в память своего далёкого предка, который когда-то в Храмах России нёс народу слово Божье.

Саша начала заметно волноваться, но граф мягко прижал её локоть к себе и тепло, с улыбкой посмотрел ей в глаза. От возникшего нового ощущения единения душ; от того, что она теперь не одна, и в любой момент может опереться на сильное плечо своего избранника; и от того, что у её Маши наконец появился добрый и надёжный отец, Саше, вдруг, стало легко и спокойно на душе, и она чуть не прослушала обращённые к ней слова: «По доброй ли ты воле, Александра, берёшь себе в мужья стоящего рядом с тобой Константина?». «Да!», – почти крикнула Саша и слегка засмущавшись, посмотрела на улыбающегося ей жениха.  «Именем Храма Солнца и перед лицом всех собравшихся в этом Храме, объявляю вас мужем и женой!», – закончил свою первую в жизни церемонию венчания Лев Луганский. Он сам очень сильно волновался, но провёл всё искренне и от души. Его прадед, наверное, был бы доволен своим правнуком.

Константин и Саша вышли из Храма и спустились к реке, чтобы вместе – в две руки пустить по ней свой корабль – корабль новой семейной жизни. Маленькое, деревянное судёнышко, под алыми парусами, на которых были изображены маленькие ярко-жёлтые солнышки, сначала неуверенно покачивалось на небольших речных волнах, но – поймав попутный ветер, всё быстрее и быстрее смело понёсся навстречу настоящему Солнцу – символу новой жизни.

Стоящие на ступенях лестницы, спускающейся к самой реке, гости громко зааплодировали, а за их спинами: в небо взмыла целая стая белых голубей и они устремились высоко в небо. Саша и Константин долго стояли, взявшись за руки, и смотрели на уплывающий вдаль – их маленький кораблик. Они смотрели на него до тех пор, пока он не растворился в речной дали.

Пир в доме графа Константина Георгиевича по поводу венчания молодых длился весь день, вечер и ночь. Под утро гости угомонились, и разошлись по комнатам отдыхать. Император же ещё вечером со своей свитой срочно отбыл в Москву, к намеченному на завтра приезду Императора Индии.

Саше, несмотря на то, что она не чувствовала ног, из-за того, что не пропустила ни одного танца, не спалось, и ей хотелось действовать: бежать, ехать или лететь куда угодно, но, конечно вместе с Константином. Без него она теперь не представляла своей новой жизни.

– А, давай, поедем на наше озеро? – сев на кровати, предложила Саша.

– Ты имеешь ввиду то озеро, возле монастыря, где мы с тобой первый раз пытались объясниться? – спросил Константин, сев рядом с ней.

– Конечно, мне это озеро теперь очень дорого! – нежно улыбнулась мужу Саша.

– Мне тоже очень тепло и приятно вспоминать о тех часах, когда мы были там вместе.

– Так что мы с тобой лежим? Давай встаём, и пока все ещё спят, поедем; а гости пусть продолжают праздновать и пить за наше здоровье. Я думаю они могут некоторое время обойтись и без нас. Они поймут, должны понять молодую пару, и мне кажется, что не обидятся, если мы от них ненадолго сбежим.

– Хорошо, а Машеньку с кем оставим? – спросил граф.

– Маша очень устала и будет ещё долго спать. Отец, пока мы ездим, за ней присмотрит; а мы быстро искупаемся и назад. Смотри: какое тёплое начало осени выдалось, надо использовать возможность, пока природа к нам щедра на подарки! Может даже никто и не заметит нашего исчезновения, – лукаво улыбнулась Саша.

– Ты кого хочешь уговоришь! – воскликнул Константин.

– Я знала, что ты у меня самый лучший муж на свете! – поцеловала его в щёку Саша и весело рассмеялась.

– Тогда одевайся, неугомонная! – рассмеялся в ответ Константин и обнял Сашу.

Два беглеца, крадучись, выбрались из огромного, притихшего после шумного праздника дома и направились к гаражу. Они рассчитывали, что они самые хитрые и проворные, но на полпути к цели им навстречу, улыбаясь вышел Савелий.

– Хотели убежать и не попрощаться? —лукаво улыбнулся отец Саши. – На озере сейчас действительно здорово. Был бы я помоложе, тоже махнул бы с вами искупнуться, но боюсь старые кости холодной утренней водой застужать рискованно!

– Ты что? Нас подслушивал? – возмутилась Саша.

– Зачем подслушивать? Мне и так всё ведомо, так что, ни к чему мне это баловство, – совершенно не обращая внимания на повышенный тон дочери, ответил отец.

– Папа, извини меня, ладно? – покраснела Саша. – Я не хотела, само как-то вырвалось! Ещё раз прости!

– Ладно, дайка дочка, я тебя напоследок обниму! – сказал Савелий и крепко обнял дочь, став спиной к гаражам, загораживая от них Сашу.

– Ты, что, отец? Что с тобой? Нам надо к гаражу идти, а ты нас не пускаешь: дорогу перегородил, – засмеялась Саша. – И что за телячьи нежности такие, давно ты меня так не обнимал!

Саша продолжала смеяться, но взглянув в глаза отца, обомлела и отпрянула – они были красны, как два только что сваренных молодых рака. Савелий беззвучно, медленно сползал с рук дочери на землю; а со стороны гаражей послышался глухой удар об землю чего-то тяжёлого, но одновременно мягкого. Саша, не отдавая отчёта в своих действиях пыталась удержать отца, но её сил явно не хватало, и она начала одновременно с ним приседать на землю. Её мозг отказывался верить в произошедшее, одинокое Сашино сердце одно безмолвно кричало от острой боли. Граф не видел ни глаз Савелия, ни лица Саши, и не понимал сути произошедшего: он подумал, что старику стало плохо с сердцем, и он стремительно бросился к дому за врачом, а за его спиной в это время, сначала сдавленно и хлипко, а потом всё громче и громче начал разноситься по всему огромному парку, раздирающий человеческую душу, крик дочери. Саша упала на грудь лежащего на красивой, цветной садовой дорожке Савелия, и безудержно, навзрыд заплакала. Отец был мёртв.

Как позже установили врачи, смерть Савелия наступила практически мгновенно, в результате воздействия мощного, точечного, высокочастотного, импульсного излучения в область головного мозга.

Обыск парка, к сожалению, кроме неопознанного трупа у стены гаража, не дал никаких положительных результатов. Позже, по результатам генетической экспертизы было установлено, что это труп, теперь уже, бывшего начальника отдела кадров одного из предприятий Рай-города, и одновременно бывшего мужа Александры Савельевны. Врачи определили, что пострадавший умер мгновенно – от внезапного разрыва сердца. Рядом с трупом лежала импульсная снайперская винтовка: из которой, по заключению экспертов, был убит Савелий. Одиночный выстрел был произведён с крыши гаража, после чего стрелявший, по неустановленной причине, скончался. Тщательные поиски возможных соучастников или организаторов преступления, ввиду смерти его исполнителя, результатов на настоящий момент пока не дали.

Савелия похоронили, как он и просил накануне своей смерти у дочери, рядом с Новым Монастырём, на вершине холма, с которого открывается чудесный вид на монастырь и лежащее неподалёку от него озеро.

У Саши и Константина через девять месяцев родился мальчик и назвали они его в честь деда – Савелий.

Эпилог

Прошло три года, как ушёл от людей Савелий. Много за это время Константин Георгиевич вместе со своими сподвижниками, и в первую очередь со Львом Луганским, успели сделать. У себя дома они появлялись крайне редко, но зато – по всей России вновь стали слышны перезвоны церковных колоколов, их малиновый звон стелился над Русью, оберегая её от бед и лишений. Количество верующих неумолимо росло: люди заново приобщались к земле, к природе. Стали выращивать хлеб – душистый, вкусный, настоящий мягкий хлеб. Тучные стада рогатого скота бродили по напоенным зеленью лугам. Малышам стало доступно обыкновенное коровье молоко, а на свежий хлеб стало возможным намазать настоящего жёлтое масло.

Всё больше людей стало понимать: что если они хотят оставаться людьми, то труд на земле – нельзя ничем заменить. По императорскому распоряжению: всем службам и министерствам, а также, чиновникам на местах, было приказано оказывать всяческое содействие возрождению земледелия, а для укрепления народного подвижничества – строить по всей России церкви и монастыри. Самый первый из них, построенный вблизи Рай-города назвали монастырём Святого Савелия. Так решил народ – так тому и быть.

Вот и настал один из редких дней, когда Константину Георгиевичу удалось вырваться домой, чтобы повидаться со своими родными: женой Сашей, дочкой Машенькой и маленьким двухгодовалым сыном Савелием. В этот раз вся семья была в сборе за праздничным столом. Константина Георгиевича дома ждал небольшой сюрприз – старшему сыну Георгию дали короткий отпуск за отличную учёбу в кадетском императорском корпусе. Саша, взволнованная предстоящим событием весь день: бегала, готовила, убиралась и получила за это ото всех членов семьи – заслуженную похвалу.

– Спасибо, Сашенька, ты у меня просто волшебница! Более вкусной еды, чем у тебя мне отведывать нигде не доводилось, – широко улыбаясь, Константин Георгиевич приобнял жену и поцеловал её в щёку.

– Действительно, мама, ты у нас готовишь лучше всех в мире; даже у нас в училище никто так не умеет готовить! – тоже улыбнулся Георгий, так и оставшийся за праздничным столом в парадной кадетской форме, которой он очень гордился.

– А меня похвалить? Я ведь тоже маме много помогала. Правда, мама? – взволнованно, слегка обиженно спросила незаметно подросшая за три года Маша.

– Конечно, куда же я без своей помощницы! – подтвердила Саша. – И готовить помогает, и с уборкой занимается; да и за маленьким братом присмотрит. – сказала мать, указывая на золотоволосого мальчугана, внимательно наблюдавшего за ней, – Настоящая помощница, хозяйка у нас выросла!

– Ну, давай тогда и нашу Машу заслуженно поцелуем и поблагодарим за вкусный обед, – граф нежно приобнял подбежавшую Машу, поцеловал в беленькую головку и посмотрел на маленького сына, тихо сидящего на высоком детском стульчике за общим столом, рядом с родителями, братом и сестрой. – А что это наш Савелий затих и как-то внимательно смотрит на мать? Ты что Савелий? Что случилось, малыш? – взволнованно спросил Константин.

– У насей мами голова болит, а она молсит и не говолит никому, – ответил маленький Савелий.

– А откуда ты знаешь? – недоуменно спросила Саша.

– Я не снаю, я визю! – ответил мальчуган, продолжая внимательно смотреть на мать.

Саша растерялась и взволнованно посмотрела на Константина, который в этот момент заинтересованно смотрел на маленького Савелия. Она перевела взгляд обратно на сына, и он ей улыбнулся, а Саша почувствовала, что голова у неё больше не болит.

Словарь используемых в книге терминов и выражений

Автобот – механическое средство передвижения, оснащенное автоматизированными средствами управления, не требующие при движении вмешательства человека.

Информаторий – городское отделение единой имперской службы социальных услуг населению России.

Кредитка – народное наименование денежной единицы Российской Империи.

Правитель губернии – должностное лицо, назначаемое по высокому повелению Императора. Является наместником Императора, только и единственно ему подотчетен и осуществляет контроль выполнения Законов России и Указов Императора на территории соответствующей губернии (Западной, Восточной Северной и Южной). Имеет ревизионное право проверки работы губернаторов соответствующих регионов с правом их отстранения от занимаемой должности.

Стратоплан – летательный аппарат, предназначенный для высокоскоростных полётов в стратосфере Земли.