Текст книги "Чудовищные сны разума (сборник)"

В общем, это был достойный конкурент последнему. Но никаких конкурентных излишеств, вроде взаимного препятствования, переманивания клиентов и прочих мелких подлостей, так процветающих в большом и малом бизнесе, особенно на Западе, между двумя местными «видеогигантами» не наблюдалось. Отношения между Фидаиловым и Левиным, как и меж их коллективами, с давних пор установились самые дружеские, конечно, не исключавшие здоровый дух соперничества и соревнования – кто лучше?

Несколько особняком стоял рекламно-информационный центр государственной телерадиокомпании, но им и положено «коммуникационное высокомерие», как никак монополисты эфира. А вот в производстве видеорекламы они до недавних пор были непростительно слабы. Несмотря на обладание массой самой современной техники, вся их рекламная продукция ничего кроме как насмешек и откровенного отвращения не вызывала. Всё изменилось, когда на работу в центр пришел молодой одаренный аниматор Роман Хамитов. Рома был как бы человеком узкоувлеченным, этаким компьютерным трудоголиком. В кратчайшие сроки он поднял уровень изготовления видеорекламы на уровень, если и не «Арт-видео»&«Ай Си Эс», то на весьма приличный уж точно. Прежде всего, Рома понаделал кучу компьютерных рекламных заставок, что само по себе подняло престиж РИЦа. Затем он, не щадя сил и личного времени, взялся за исполнение клиентских заказов, монтируя ролики с использованием новейших программ типа «3D анимации» и других. В то же время, менеджеры рекламного центра пересмотрели сам подход к спросу и предложению, заимствуя, кстати, многое из практики своих частных конкурентов. И все же до студий Левина или Фидаилова им было пока далеко.

Измайлов какое-то время, до того как его сманил Витя Левин, работал на РИЦ, вначале нештатным агентом, затем его взяли в штат. Все это благодаря поддержке хорошей знакомой Гульнары, занимавшей в телекомпании ответственный пост. Здесь он так сказать, получил «боевое крещение» в мире телевидения и рекламного бизнеса, многому научился, а затем с легкостью ушел из государственной системы, рассудив, что в частном порядке сумеет добиться большего успеха. К тому же многое в межличностных и трудовых отношениях, царящих в коллективах госсферы, ему не нравилось. Вообще, Игорь был свободолюбивым человеком, нуждающимся в уважении его личной инициативы и определенной доли профессиональной независимости. Почувствовав, что полностью реализовать свой творческий потенциал на госслужбе ему не удастся, он с благодарностью принял предложение Левина перейти к нему на постоянную работу. Впрочем, отношения, и довольно плотные, с Гульнарой и с режиссером центра Борей Акиншиным продолжал поддерживать, затевая с теми многие совместные проекты.

ТРАНСЦЕНДЕНЦИЯ Id

Я нахожусь среди разбойников. Как я очутился в шайке, уже не помню – кажется, меня захватили. Они дознаются, кто я такой, и я им отвечаю (это подтверждает кто-то со стороны), что я врач и ученый. Тогда они успокаиваются, узнав, что я для них совершенно безобиден. Но я обманываю их, кое-что скрывая и кое-что задумав против них. Их главарь отдает приказ располагаться на ночлег, и все ищут места, где бы прикорнуть, лучшее место – лежак – забирает себе атаман. Я тоже устраиваюсь рядом с кем-то.

Наутро я со своими спутниками еду на автобусе «ЛиАЗ» (а может и «КАВЗ»). По пути ссаживается попутчица – старушка. Она просит меня помочь ей сойти, а затем и проводить до подъезда – на улице ночь, она боится шпаны. Я говорю своим спутникам, чтобы они спустя какое-то время заехали за мной, старушка называет адрес – на такой-то улице дом номер шесть. Мы идем с ней по улице (уже день), ищем нужный дом, никак не можем найти, спрашиваем у людей. Затем в глубине дворов находим искомый дом, нам указывают на него. Приходиться спускаться куда-то вниз, чуть ли не в подземелье.

Я оставляю бабусю и предварительно осматриваю дом сам. Приходиться пролазить в него на четвереньках. Ветхое строение, вот-вот рухнет, в нем живут пауперы, беднота, люмпены, причем все – карликового роста. Внутри я замечаю табличку, на которой написано предупреждение, что при малейших признаках оседания здания, всем немедленно покинуть его. Я узнаю, что это не шестой дом, а шесть дробь один, нужный нам над ним. Я вылезаю обратно, и мы с бабкой поднимаемся наверх, на верхний ярус. Это и есть дом № 6.

Мы идем по коридору, вдоль которого расположены ряды клетушек, в них живут, еле умещаясь, люди. Повсюду ужасающая нищета. Кто-то, типа управляющего отводит нам крохотную комнатку, как купе в плацкартном вагоне. Соседи помогают бабусе найти нехитрую мебель. Она набирает себе разное барахло типа склянок, флаконов, но ей резонно замечают, чтоб она выкинула все эти ненужные побрякушки и лучше бы подыскала себе необходимую мебель и утварь. Наконец, у ней появляется трюмо, комод, а кровать ей мы сколотили из двух ящиков и листа фанеры на них. Я брожу по заброшенным комнатам, в одной из них натыкаюсь на свалку брошенных вещей и начинаю в них с увлечением рыться (а ведь только что сам осуждал бабулю). Мне помогают парнишка с юной девушкой (или подростки – мальчик и девочка). Я нахожу несколько пар гантелей, выбираю себе потяжелее с эспандерами. В это время за мной уже должны вернуться, я беспокоюсь и хочу поскорее подняться наверх, выбраться и уехать отсюда. В то же время я ужасаюсь всей этой нищете и беспросветности и переживаю за старушку, как же она будет жить впроголодь?! Вот так всю жизнь горбатилась на государство и осталась ни с чем, никому не нужная. Всё это прискорбно, отмечаю я про себя.

ЭКЗИСТЕНЦИЯ Ego

Игорь Измайлов так увлекся рекламным бизнесом, что постепенно отошел от торговли коллекционным товаром. Он начал свыкаться с мыслью, что именно на этом поприще сумеет сделать себе карьеру и зарабатывать на жизнь в качестве рекламного деятеля. Как агент он считался одним из самых опытных и удачливых в городе, но такое положение его больше не удовлетворяло. Его манил увлекательный процесс видеопроизводства, изготовления рекламных роликов и прочей продукции для ТВ. Он поставил себе целью стать продюсером, таким же известным, как его шеф Левин.

Еще теснее сойдясь с режиссером Сашей Соколовым, он попробовал себя в качестве копирайтера, сочиняя сценарии игровых видеороликов, и у него это неплохо получилось. Теперь их частенько видели вдвоем – Измайлова и Соколова – они вели переговоры с клиентами, совместно занимались съемочно-постановочной работой и на монтаже отбирали из отснятого материала нужные кадры. Игорь помимо всего прочего обладал превосходным музыкальным вкусом, поэтому, получив согласие шефа, стал подбирать нужную музыку к роликам и заставкам. И в большинстве случаев чутье его не подводило.

Благодаря развитому воображению, Игорь, как и Соколов, заранее представлял себе различные эпизоды и съемочные планы, которые отражал в сценарии, мысленно перенося их на экран. Не пропуская ни одной съемки, он набирался режиссерского опыта, а, помогая Левину в организационных вопросах и в «выбивании» денег, учился думать и действовать как продюсер.

И еще, после почти двухгодичного перерыва он снова начал писать. Памятуя о пожелании московских издателей, Игорь задумал создать криминальный роман, в котором бы не было никакой мистики и отвлеченного философствования. «Интеллектуальное чтиво» – так многие достойные люди охарактеризовали его первый роман, до сих пор покоящийся в столе. Теперь же пусть это будет «бульварным чтивом». Если уж российский читатель стал предпочитать серьезную литературу низкопробной детективщине и всевозможным триллерам, что ж, он их получит.

«Будет вам и кровь, и ужас, и секс, и садизм», – с некоторым злорадством думал Измайлов, исписывая листок за листком. Печатные машинки и компьютеры он на дух не переносил, полагая, что они убивают в корне любую творческую мысль, во всяком случае, у него.

До сих пор личная жизнь у него не ладилась. Однажды, придя в студию, он застал там очаровательную брюнетку, оказавшуюся диктором с государственного радио. Познакомившись, он разговорился с ней, отметив про себя, что девушка ему явно нравится. Когда та ушла, он расспросил о ней ребят, узнав, что ей двадцать три года, имеет высшее образование, на радио работает уже четыре года – ранее совмещала работу с учебой, что она не замужем и приехала сюда с родителями из соседней области.

«Имя у нее приятное – Алена, – думал Игорек, – сама она просто чудо, а вот то, что живет с «предками» – плохо, лучше бы имела свою квартиру, на худой конец – комнату».

«Впрочем, о чем я думаю? – спустя некоторое время укорял он себя. – Кто я для нее – обычный парень, с которым она познакомилась на днях, да и пообщалась-то не больше часа. Интересно – есть у нее кто-нибудь или нет? Наверняка, есть, у такой кобылки не может не быть серьезных кавалеров».

Он чувствовал, как всё сильнее увлекается новой знакомой, и ничего не мог, да и не хотел, с этим поделать. Теперь он искал поводы для встречи с ней, убеждая Левина и Соколова приглашать на озвучивание роликов почаще именно ее, мотивируя это замечательным голосом девушки и ее четкой дикцией. Кое-кто из сотрудников, заметив очевидное, начал беззлобно прикалывать его.

Наконец, он решился и пригласил девушку в оперный театр. К его радости, та легко согласилась. Так как ресторанов он не любил, а дискотеки считал забавой для желторотых, то приобрел билеты на оперетту, хотя сам до этого ни разу не был в театре. Выступление местных артистов ему понравилось, но еще больше он млел от близкого присутствия Алены. Поздно вечером, провожая ее до дома, он, немного волнуясь, предложил снова встретиться.

– Почему бы и нет? – ответила она и, заметив его растерянность, рассмеялась, напоследок чмокнув его в щеку, – ну, пока. Позвони мне.

– Обязательно, – взволнованный молодой человек влюбленными глазами следил за ней, пока та не скрылась в подъезде.

Домой он возвращался, летя на крыльях любви, и, слишком возбужденный событиями прошедшего вечера, никак не мог заснуть. Вот так и начался их роман, постепенно переросший в более серьезные отношения. Девушка с самого начала ясно дала понять, что Измайлов ей нравится, а уж его чувства были у всех на виду. Вскоре они стали близки. Произошло это на квартире у Алены, когда ее родители по весне укатили на неделю к родственникам в Казань.

Игорь впервые, если не считать нескольких случайных и ничего не значащих связей до этого, испытал настоящее счастье от близости с любимой женщиной и первый, пусть и короткий – всего-то несколько дней, опыт совместной жизни. После этого он с еще большей отчетливостью понял, как ему хочется жить отдельно. Стал браться за любую работу, днями напролет «окучивая» клиентов, вновь занялся коллекционным бизнесом, экономил на всем и всё откладывал, копил деньги на свою мечту – приобретение однокомнатной квартиры.

Уже третий год подряд он не знал, что такое летний отпуск. Да и какой к черту отдых, он ведь не по принуждению работает, в любой момент может всё бросить и куда-нибудь рвануть. Положение нештатного сотрудника и независимого рекламщика делало его в какой-то мере свободным. Но полной свободы, как и большинство людей в сегодняшнем мире, он не знал.

Все включены в постоянную гонку с мыслью о том, как бы побольше урвать, чтобы удержаться на плаву. Оказаться на мели – самое тягостное и унизительное для молодых, полных честолюбивых замыслов людей. С приходом дикого рынка и псевдокапитализма в Россию, все социальные ценности и устои были потрясены, исказившись до неузнаваемости. Определяющим теперь стало стремление к наживе и успеху, чего бы это ни стоило, изо всех сил карабкаться вверх по крутым и скользким склонам общественной пирамиды. Ради этого приходилось включаться в эту бездумную гонку за прибылью и материальным достатком. Выпади ты хоть раз из Системы, сойди с наезженной экономической колеи и тогда тотчас становишься неудачником, оставшимся на обочине дороги в стороне от людской суеты. И так трудно потом вновь вклиниться в эту Систему, занять в ней свою нишу. Нет, останавливаться нельзя, остановка в современном обществе, в мире новых технологий подобна гибели и забвению.

Не трудиться, чтобы самореализовываться, а зарабатывать деньги ради них самих, стремясь, всё более упрочить свое положение, чтобы не пропасть в этом безумном мире – вот принцип сегодняшней жизни.

«Деньги, деньги, – порою в раздражении думал Измайлов, – всё упирается в эти чертовы деньги! Когда ты обеспечен, то можешь жить полной жизнью. А без денежного достатка все мы лишь рабы своих обязанностей». И еще он понимал, что это было, есть и будет с подавляющей частью человеческого населения планеты.

Как-то Алена познакомила его со своим старшим братом, ровесником Игоря, тот жил отдельно со своей семьей. Леонид, так его звали, показался ему неординарным человеком. Помимо того, что он на пару со своим другом занимался обналичиванием денег, еще и являлся «черным» археологом. Игорь был премного наслышан от деда Ильи и других коллекционеров об этой категории пронырливых людей. Надо сказать, это был целый мир, своя «кладомафия», тесно связанная с аукционным, антикварным и коллекционным бизнесом с одной стороны, а с другой – с организованной преступностью и в частности с торговцами оружием. Под обобщающим названием – «черные» археологи – скрывалось несколько специализаций. «Черные» копатели производили неофициальные раскопки архитектурных объектов древности и средневековья – городищ, капищ, курганов. «Черные» следопыты занимались запрещенными поисками оружия и наград в местах боев. «Чердачники» и кладоискатели искали клады, зарытые в земле или замурованные в стенах, подвалах и на чердаках. Гробокопатели разворовывали могилы.

Об этой стороне своей деятельности Леонид рассказывал неохотно, оно и понятно, никто из них не стремится афишировать незаконные раскопки и поиск сокровищ и ценностей. Игорь узнал от него лишь, что тот со своими партнерами по столь сомнительному бизнесу заранее определяет места древних захоронений, остатков древних поселений и сооружений, устанавливая их с помощью археологических карт, исторических источников, таких как летописи, записи путешественников и этнографов, официальные документы. Наибольший интерес для них представляли городища, капища, могильники – курганы, погосты, скальные гробницы, ну и, конечно же, отдельные клады. О последних, таких, как клад Пугачева или клад Колчака, вообще ходят легенды, найти их – заветная мечта любого кладоискателя. Или вот еще знаменитая Золотая Будда (или Золотая Баба). Почему Будду (царевича Гаутаму, надо думать?) называют в женском роде – об этом Игорь узнал лишь впоследствии, когда до него дошли кое-какие сведения о таинственном сокровище. Кажется, о ней упоминали еще средневековые авторы Европы и Руси.

Во времена то ли римского владычества, то ли еще раньше во время походов Александра Македонского, статуя индийской богини (какой из них – Лакшми, Кали, Сарасвати – об этом доподлинно неизвестно), выполненная из чистого золота была вывезена в качестве трофея, или подарка, на Запад и установлена в Риме. Когда варвары вторглись в Римскую империю, среди них были хакасские (уйгурские) племена, считавшиеся умелыми лучниками и принявшие участие в нашествии гуннов[21]21
  Согласно другим сведениям это были племена угров, во времена Великого переселения народов (IV–VII в.в. н. э.) разгромивших Римскую империю (совместно с хунну, сарматами и готами). Угры – родственные народы хантов (остяков), манси (вогулов) и венгров (мадьяр). Гунны (сюнну) – союз племен угров (костяк – народ хунну), в период передвижения на Запад (конец IV – 1 половина V в.в.), объединивший вокруг себя германцев и обрушившийся на Восточную Римскую империю.


[Закрыть]. Во время разграбления Вечного города, хакасские воины и прихватили с собой эту статую, а затем, вернувшись в Сибирь, стали почитать как священную реликвию. Каждый из великих мужей сибирских народов считал своим долгом поклониться идолу и прилепить на его тело хотя бы один алмаз. Таким образом, гласит легенда, помимо золота, эта реликвия драгоценна тем, что вся облеплена сверкающими камушками.

Интересно, сколько миллионов, а то и десятков миллионов долларов она может стоить? Игорь даже представить себе не мог. Кто только не искал ее, в надежде разбогатеть, но всё впустую. Говорили, что статую эту будто бы запрятали шаманы от жадных глаз и загребущих рук ищущих наживы авантюристов.

А Буддой ее прозвали, как всегда исказив первоначальный смысл чужеземных словечек. Будда для народов Российской империи представлялся кем-то вроде индийского Бога, а раз статуя – богиня из Индии, то есть женщина, то и нарекли ее Буддой или Бабой, да еще Золотой.

Леонид сотоварищи в своей нелегальной работе пользовались так называемыми щупами – армейскими миноискателями и самодельными металлоискателями, позволяющими проникать на глубину от полметра до нескольких метров и реагирующих на наличие в грунте или в кирпичной кладке какого-либо металлического предмета, даже небольших размеров, такого, как кружок монеты. Разумеется, это не шло ни в какое сравнение с западными аналогами, например, со специальной аппаратурой фирмы «Фишер». Да только ведь и стоила такая техника уйму денег, на порядок, а то и на несколько, выше стоимости отечественных приборов.

Как-то раз Леонид проговорился, поведав Игорю, что раньше пробовал себя в качестве «черного» следопыта. Эти всегда считались в среде «кладомафии» самой привилегированной группой. На местах былых сражений они занимались поиском холодного и огнестрельного оружия, которое затем продавали через дилеров – часть коллекционерам, часть же бандитам. Это самое криминализированное направление в кладоискательстве, и, смекнув, что к чему, Леонид по быстрому переквалифицировался в «археологи».

Еще подростком в Казани он посещал занятия в археологическом кружке во Дворце пионеров, затем была учеба на истфаке Казанского университета. Так что в вопросах этих разбирался прекрасно, имея соответствующую научную подготовку, знал, где, как и что копать.

– Причем необходимо, – разоткровенничавшись за бутылкой вискаря, поучал он Игоря, – во-первых, быть очень осторожным, чтобы посторонние не настучали в ментуру, а во-вторых, обладать навыками саперного дела, иначе можно запросто подорваться на мине. Металлоискатель ведь не расшифровывает, что там внизу зарыто в земле – ненужный хлам, добыча или твоя смерть. Немало следопытов – и «черных» и «красных»[22]22
  «Красные» следопыты – наследники и продолжатели дела организованных при ВЛКСМ поисковых отрядов; занимаются перезахоронением погибших воинов и сбором оружия с последующей передачей в правоохранительные органы.


[Закрыть] – таким образом, отправились на тот свет.

Слушая его, Игорь подумал, что как бы ни выглядело заманчиво это занятие кладоискательством, а всё же лучше не соваться туда, где ты будешь выглядеть чужаком, да и опасное это ремесло. Вкладываешь уйму сил, тратишь столько времени, а результат чаще всего нулевой. Ну, нароешь каких-нибудь медяшек, откопаешь ржавый штык… Нет, не по нему это всё. Его торговля коллекционным материалом в течение двух лет не принесла столько, сколько он заработал за несколько месяцев в рекламном деле.

Конечно, в обеих российских столицах антиквары, или как их сейчас принято называть, арт-дилеры в месяц имеют от тысячи до полсотни тысяч «баксов». Но ведь это серьезные люди, занимающиеся серьезным бизнесом, у них везде всё прихвачено, сами они имеют достаточный вес в мире арт-бизнеса[23]23
  Арт-бизнес (антикварный бизнес) – торговля произведениями искусства, антиквариатом.


[Закрыть] и наработанные связи, каналы скупки и сбыта антиквариата. Здесь же, на местах всё совсем не так. И поэтому Игорь стал склоняться к той мысли, что, пожалуй, на этом и закончится в его жизни период коллекционной коммерции. Он нашел себя в ином, более интересном и прибыльном бизнесе, и это дело пришлось ему по душе.

И еще, набравшись опыта, Игорь понял, что вложение денег в коллекции и антиквариат не такое уж и выгодное дело, как его расписывают арт-дилеры и искусствоведы, и тем более далеко не самое прибыльное. Что бы там ни говорили, а доллар и евро растут быстрее, чем стоимость монет, наград, икон или картин. Конечно, если речь идет о раритетах и уникальных вещах, о настоящих ценностях, то тут другое дело. Предметы же рядовые и распространенные, если и дорожают, то очень медленно, гораздо медленнее неуклонного роста американской и единой европейской валюты. Только будет нелишне напомнить о том, что доллары США занимают первое место в мире по числу подделок, и по предположениям некоторых специалистов почти половина всей долларовой массы в России – искусно или не очень выполненные фальшивки.

ТРАНСЦЕНДЕНЦИЯ Id

Мы с моим режиссером Лёшей Соколовым приехали к заказчику. Но вместо того, чтобы идти к прежнему офису (невысокое и неказистое на вид здание), заходим в более презентабельное на вид, ранее закрытое, а теперь открытое, полагая, что теперь они переехали сюда. Поднимаемся по лестнице, проходим по второму этажу. Кругом незнакомые люди, кабинеты. Поднимаемся на третий этаж – та же картина. Мы всё хотим спросить, где приемная гендиректора Владлена Леонидовича Власова, но так и не решаемся и продвигаемся дальше.

Тут полно снующих туда-сюда молоденьких девиц, и я стараюсь коснуться их и нечаянно прижаться. Наконец, я окрикиваю одну из них, но она почему-то не отвечает, я повторяю вопрос, опять безрезультатно. Тогда я легонько шлепаю ее по упругой попке, но она не останавливается и не реагирует. Я бормочу вслух: «Ёбнутая какая-то!». Мы с Лёшей направляемся к группке девиц, он говорит, что вот у них-то и спросим. Мы подходим ближе, и я замечаю, что все они уставились на какой-то висящий на стене религиозный символ. Они застыли, словно в трансе, повернув ладони кверху, словно молясь и одновременно черпая духовные силы у символа их веры. Я понимаю, что тут расположена какая-то секта. Замечаю, что Лёша тоже начинает подпадать под их гипноз. Беру его за рукав и тяну за собой, вывожу из состояния транса под неодобрительные взгляды сектантов.

Мы уходим, спускаемся вниз, понимая, что здесь нам заказчика не найти. Выходим во двор, там натянуты тросы к какому-то агрегату (то ли трактор, то ли еще что-то подобное). Я сбрасываю с себя одежду и абсолютно голый хватаюсь за трос (он скользкий от смазки, я пачкаю в мазуте ладони), тяну его, картинно напрягая мышцы. На вопрос Лёши – зачем это делаю, говорю, что пусть они смотрят из окон (хотя мне и немного стыдно), какая, мол, зачетная картина – обнаженный мускулистый мужчина во всей своей силе и красе.

Через день я укатил в Москву, где со своими родственниками отправился на машине на стадион. Мы должны купить билеты, чтобы попасть туда, я спрашиваю у своего дяди, сколько стоят, он говорит, что недорого. У входа дежурят милиционеры, подозрительно оглядывающие каждого вновь прибывшего. Мы разбредаемся кто куда, со мной кроме тети с дядей еще одна молодая особа, как я понимаю, довольно легкого поведения. Тетя неодобрительно к ней относится и жалуется мне, что не успел ее сын (мой брат Рудик, он женат, старше меня на много лет) приехать, а она сразу же стала целоваться с ним прямо в машине.

Я возвращаюсь с этой девицей в квартиру, она – это заметно – жаждет уединиться с Рудиком. Я смотрю телевизор, по которому показывают анимационный фильм, состоящий из рисованных этой девицей картинок. Сюжет состоит из драматических эпизодов, но вместо людей фигурируют машины. Я думаю, какая это чушь и сюрреализм! Наконец, я прекращаю это занятие и иду к девице. Мы о чем-то болтаем, но, по-моему, я хочу ее трахнуть, хоть и понимаю, что с ней это нечто грязное и низменное. Не то что бы она была нечистоплотной, вовсе нет, а просто она – порочная особа и коварная, хочет женить на себе Рудика, он-то жених более завидный, чем я – у него квартира в Москве (хоть и родительская), зато я – более молодой и привлекательный, поэтому она заигрывает и со мной.

ЭКЗИСТЕНЦИЯ Ego

В «клубе» Игорь особенно сдружился с пятидесятипятилетним коллекционером Рамилем Хаимовичем Хакимовым. Рамиль Хаимович был разносторонним человеком: нумизмат, филателист, фалерист и библиофил, он слыл большим ценителем живописи, редких книжных изданий и антиквариата. Хакимов представлял собой редкий сегодня тип человека глубоких знаний во многих областях науки и искусства, весьма начитанного, этакого современного энциклопедиста. По мере знакомства Игорь находил всё больше точек соприкосновения в интересах обоих. В то же время, его новый знакомый не был чужд чисто человеческим слабостям – любил вкусно поесть и выпить по случаю, похвалиться приобретениями, отличался коммерческой смекалкой и был несколько скуповат. Не была чужда ему и некоторая доля краснобайства, желание покритиковать, поспорить.

Отличающийся плотным телосложением, с бородкой и в очках, он походил на университетского преподавателя, хотя никогда в сфере образования не работал. В то же время, Игорь знал, что по широте кругозора и интеллектуальному багажу Хакимов мог дать фору любому институтскому умнику. Таков был его новоприобретенный друг. Одним словом, колоритный типаж, ничего не скажешь.

Прознав про творческие наклонности Игоря, его старший приятель вызвался отредактировать уже написанное. С тех пор он сделался как бы личным критиком молодого писателя, разбирая его сочинения по косточкам, указывая на часто повторяющиеся ошибки – литературные ляпы, тавтологию, излишнюю заштампованность, увлеченность пространными рассуждениями и заумным философствованием. Не стесняясь в выражениях, разбивал его в пух и прах. И в то же время не забывал отмечать, что, несомненно, у того есть талант, который необходимо пробудить, раскрыть и развить дальше, став подлинным профессионалом пера. А для этого нужно как можно больше читать, учась слогу, словесности, лексике, построению сюжетной линии, и, конечно, писать, писать и еще раз писать, оттачивая свой индивидуальный стиль.

В беседах с Рамилем Хаимовичем, во время критических разборов своих произведений, Игорь многое почерпнул для себя и для своего творчества. Фабула, литературный язык, диалоги героев, раскрытие характеров – ко всему этому он теперь подходил с позиции не читателя, а сочинителя, специалиста. И за всё это Игорь был искренне благодарен пожилому библиофилу, щедро одаривая его разными подарками, которые, как он знал, могли представлять для того определенный интерес.

Отдав на рецензирование свою последнюю вещь – первую часть нового детектива – Игорь в итоге остался доволен. Его критик, в очередной раз как следует пропесочив автора, заявил, что тот значительно вырос, и с некоторыми поправками и дополнениями это произведение можно издавать хоть сейчас. Из его уст – скептика и в чем-то даже циника, много чего повидавшего на своем веку, – это прозвучало как высшая похвала.

Игорь только теперь поверил в себя всерьез и рьяно взялся за написание второй части, а попутно – правку первой.

На какое-то время, полностью погруженный в повседневные заботы – реклама, творчество – Игорь потерял из вида своего приятеля-букиниста, перестав посещать его гостеприимное жилище, лишь изредка перезваниваясь. Он спешил поскорее закончить роман, отпечатать его на компьютере и отдать тому на рецензию целиком. Но осуществить это ему не удалось.

Хакимов частенько принимал коллекционеров и торговцев антиквариатом у себя дома, заключая сделки, покупая и продавая порою редкие и ценные вещи. Предпочитал, конечно, предварительно договариваться по телефону. Бывали у него и посторонние люди, но, чаще всего, по рекомендации кого-либо из знакомых Рамиля Хаимовича. Совсем чужих он не пускал. Но однажды что-то не сработало. Вернувшись вечером с работы, члены семьи обнаружили его распростертым на полу в луже собственной крови. Кто-то, раскроив пожилому коллекционеру череп, обчистил квартиру, похитив все сбережения, коллекцию монет и наград, а также наиболее ценные вещи – картины, антикварные безделушки, аппаратуру.

К великому разочарованию следователей никаких следов убийца (или убийцы) в квартире не оставил. Опрос соседей тоже ничего не дал. Следак с приданными ему операми принялся отрабатывать различные версии, но пока всё безрезультатно. Одно утешало, если преступники захотят сбыть награбленное, тотчас же засветятся – слишком приметные вещички, да и мир коллекционеров и антикваров достаточно узок и корпоративен. Подобные «грязные», запятнанные кровью, предметы не могут быть реализованы, не вызвав вопросов. Если только не всплывут где-нибудь совсем далеко отсюда.

ТРАНСЦЕНДЕНЦИЯ Id

Мы со всеми родственниками заселились в одном доме – он одноэтажный, но в нём много комнат. Я принес с собой лыжи и поставил их в кладовку рядом с другими. Всё хорошо, но одно плохо и вызывает у всех большую тревогу (многие просто в ужасе) – в дом повадился ходить йети (снежный человек, саскватч). Мы устраиваемся на ночлег с мыслью, что он опять может появиться, причем для него не существует преград, он умеет проходить сквозь стены – просто телепортируясь. Я с двумя родственниками – мы выходим из дома и осматриваем одну из стен снаружи и палисадник. Кто-то говорит, что место это очень странное, а я, продираясь сквозь заросли, прямо заявляю, что это «заколдованная зона», здесь наложено кем-то заклятье. Затем мы с моим зятем Антоном Граховым запираем все выходы и окна, хотя и знаем, что это бесполезно, для йети нет преград. Мы кладем какие-то вещи на полку, и я замечаю, что ненужные детали от разломанного пылесоса, которые я накануне выкинул, кто-то забрал с помойки и принес обратно. Здесь я ощущаю некую холодность и неприязнь, хотя и скрываемую со стороны сестры и зятя.

Затем на следующие сутки я со своим другом Геннадием Мануйловым приехали на его машине в какую-то сельскую местность. Здесь также водится йети. Геннадий уходит по своим делам, а я слушаю леденящие душу рассказы деревенских о том, как йети повадился к ним ходить и красть людей, убивать скот.

Я дошел до полянки, отдельно от поселения, на краю которой примостилась то ли сторожка лесника, то ли пасека. Хозяин – пожилой мужичок рассказывает мне, живописуя во всех красках о зверских выходках йети. Я живо представляю себе эту картину: мчится волк, за ним припустилась овчарка, но вот появляется йети и бросается на волка. Тот вступает с ним в схватку, но силы неравные, в конце концов, йети убивает волка. Овчарка тут же переключается и, действуя заодно со своим бывшим противником, бросается на помощь волку, пытаясь перегрызть горло йети. Но тот убивает и ее. В это время мне говорят, не мужик, а какая-то старуха, что вот мол, йети захватил двух мужиков и использует их. Я переспрашиваю: «он использует их в качестве рабов?» «Нет, – отвечает пожилая женщина из деревни, – он их “матросит”, в смысле “пидорасит”». «Значит, он их трахает в задницу» – понимаю я и словно наяву вижу перед собой йети: огромный, лохматый со зверским выражением лица неандертальца своим огромным членом он буравит расширенный анус бедолаги. Я даже посочувствовал, пожелав пленнику попытаться максимально раздвинуть анальное отверстие, стоя «раком», чтобы йети не порвал его.

Самое главное, что йети обладает сверхъестественными способностями, и его практически невозможно изловить или уничтожить. Он – словно некий злобный демон, ужасный монстр, дьявол во плоти.